Холод Смерти

*** Сотни восковых свечей освещали заставленный иконами зал, а спокойный и размеренный мужской голос звучным эхом отражался от высоких потолков укутанного в полумрак и украшенного древними фресками собора. — Credo in unum Deum, Patrem omnipotentem, factorem caeli et terrae, visibilium omnium et invisibilium. Et in unum Dominum Iesum Christum, Filium Dei unigenitum, et ex Patre natum ante omnia saecula. Deum de Deo, Lumen de Lumine, Deum verum de Deo vero, genitum non factum, consubstantialem Patri, per quem omnia facta sunt. (Верую во единого Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли, видимого всего и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного, от Отца рождённого прежде всех веков. Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, рождённого, несотворённого, единосущного Отцу, через Которого всё сотворено.) Стоя на коленях перед ликами святых, облаченный в темную рясу католический священник тихо проговаривал слова давным-давно заученной молитвы. Седая голова пожилого христианина была склонена в полном почтения жесте, а сложенные ладони сжимали маленькие деревянные четки, заканчивающиеся простым деревянным же крестом. Исщерпленное множеством застарелых шрамов лицо больше подошло бы какому-нибудь закостенелому бандиту, но вопреки своему суровому и агрессивному облику, представитель духовенства буквально излучал вовне покой и умиротворение. — Отец Доминик… — Ведущая во внутренние кельи дверь беззвучно отворилась и шелестя по каменным плитам полами своего одеяния, к мужчине подошла мало уступающая ему в летах монахиня. — Прошу простить меня за то, что нарушила таинство молитвы, но вы сказали немедля сообщить вам, если будут вести из Ватикана. — Ничего страшного, сестра Агнесса. — Оторвавшись от своего занятия, мягко улыбнулся ей умудренный годами священнослужитель. — Я молюсь Всевышнему каждый Божий день уже более шестидесяти лет и за это время Господу нашему уже наверняка надоело раз за разом слышать от меня одни и те же слова. — Прошу вас, не богохульствуйте хотя бы в доме Господнем! — Строго посмотрев на пожилого шутника, женщина протянула ему скрепленное церковной печатью письмо и направилась обратно во внутренние покои священной обители. — Этот монастырь служит мирским пристанищем, но святотатства в своих стенах мы не потерпим! Даже от ватиканского экзорциста! Ничего не ответив отчитавшей его женщине, отец Доминик со все той же мягкой улыбкой проводил её взглядом, но как только за монахиней закрылась дверь, с лица пожилого священника резко слетел любой намек на веселье и спустя мгновение перед ликами святых стоял уже не добродушный старик, а опытный охотник на демонов и безжалостный искоренитель зла. — Нет покоя грешникам… Коснувшись пальцем церковной печати, что должна была подтвердить его личность, экзорцист создал вокруг себя защищающий от случайных взоров оберег и погрузился в выведенные золотистыми буквами строчки. « — Падшие сумели похитить сразу два осколка Экскалибура? Причем именно по одному у каждой из ветвей христианства? Хм-м-м… Без всех семи фрагментов клинок никогда не обретет своей истинной силы и толку от него в таком случае будет немного. Больше похоже не на полноценную атаку, а на провокацию. Что же… Видимо шаткий мир, которого мы с таким трудом смогли достичь — окончательно потерял какую-либо ценность.» Когда настоящий Святой Клинок был разбит на семь частей, то католическая ветвь христианства получила в свои руки три перекованных осколка, а православные и протестантские приходы — по два. И если бы целью чернокрылых изгнанников были именно сами фрагменты, то куда проще и логичнее было бы похитить сразу две частицы древней реликвии из одной и той же церкви: в таком случае и сил бы пришлось потратить заметно меньше, и остальные приверженцы христианской религии узнали бы о возможной угрозе заметно позже. А тут изгнанники Небес как будто бы намеренно пытались спровоцировать служителей Библейского Бога на ответную реакцию… « — А возможно имеют место быть оба варианта: провокация одновременно с изъятием у потенциального врага оружия против врага действующего. Коварство предводителей падших велико и они никогда не упустят возможности ослабить даже возможного противника.» — Сунув письмо в пламя горящей перед иконами свечи, экзорцист терпеливо дождался, пока содержащее секретную информацию послание догорит до конца и стряхнув с одеяния попавшую на него пару хлопьев серого пепла, с тоской посмотрел на украшающие потолок цветные фрески. — «Здесь так тихо и мирно… Даже немного жаль, что нужно уходить.» Имея хорошее представление о слабостях человеческих и не доверяя высокопоставленным священнослужителям католической церкви, Римский Папа лично назначил отца Доминика хранителем одного из осколков легендарного меча и отправил его в «паломничество» по святым местам, дабы сохранить местоположение реликвии в тайне. Но зная пронырливость шпионов чернокрылых изгнанников, недоверчивый и слегка параноидальный охотник на демонов был абсолютно уверен в том, что информация о текущих владельцах осколков уже утекла на сторону и прямо в эту секунду падшие рыскали по миру в поисках фрагментов Экскалибура. И раз тайное послание из Ватикана смогло найти своего адресата — вскоре за ним должны были последовать и незваные гости. Решив предупредить тепло принявшую его монахиню о своем уходе, пожилой охотник на ересь сделал шаг по направлению к внутренним кельям и… Ведущую к ним дверь вынесло мощным взрывом, волна от которого отшвырнула пожилого мужчину в сторону и погасила большую часть свечей в помещении. — Пришли проливать кровь в доме Господнем… — Сделав сальто назад, старый экзорцист мягко приземлился на потрескавшийся пол и смахнув с плеча едва заметную соринку, убрал четки во внутренний карман робы. — А ведь когда-то вы были верными слугами Господа нашего… Неужели этот свет угас окончательно и для вас не осталось вообще ничего святого? Тройка падших ангелов, вошедшая в главный зал собора через образовавшийся пролом, выглядела как типичные представители своей расы — облегающие и не стесняющие движения костюмы, закрытые шлемами лица и длинные трезубцы в руках не давали определить их причастность к конкретному предводителю чернокрылых изгнанников. Однако знающий чуть больше, чем рядовой священник, экзорцист — без всяких доказательств был готов поставить на то, что напавшие на храм падшие выполняли волю Кокабиэля. Из всех командиров Григори, этот кровожадный монстр был единственным убежденным сторонником продолжения Великой Войны и другим предводителям чернокрылого воинства было банально незачем воровать осколки Экскалибуров. — Не трать слова понапрасну, смертная букашка. Твоя подруга уже пыталась заговорить нам зубы и погляди, куда это её привело… — Выйдя чуть вперед своих подельников, один из падших ангелов небрежно махнул рукой и к ногам отца Доминика подкатилась отрубленная голова сестры Агнессы — седые косы монахини были запачканы алой кровью, а на усыпанном морщинами лице навеки застыло выражение предсмертного ужаса. — Отдай нам осколок Экскалибура — и мы тут же покинем это гадкое место. К чему плодить лишние жертвы? — Жертвы… Да? — Подобрав голову убитой женщины, старик закрыл её глаза и бережно положив останки монахини на пол, вытащил из-под своей робы пистолет экзорциста. — Хоть вы и не демоны — боюсь что без них сегодня точно не обойдется. Услышав ответ охотника на ересь, изгнанники Небес не стали пугать служителя Библейского Бога или пытаться убедить его изменить свое решение, а без единого слова приступили к делу: Пара чернокрылых бойцов, что во время этой короткой беседы обходила служителя католической церкви с разных сторон, одновременно метнули в Доминика по копью Света, целясь таким образом, что одно из них должно было угодить пожилому борцу со злом в ноги, а второе — пробить голову. Однако с неожиданной для своего возраста прытью, пожилой охотник на демонов взвился в воздух и ловко проскочив между пролетевших мимо снарядов, прямо в прыжке сделал несколько метких выстрелов, от которых один из метателей ушел в сторону, а второй — схватился за шею и начал заваливаться назад, пытаясь зажать хлещущую из раны кровь. Но предводитель тройки диверсантов, в которого также метил пожилой экзорцист — оказался куда опытнее своих подчиненных. Отбив напитанные энергией пули парой небрежных взмахов своего оружия, он взмахнул трезубцем в сторону не успевшего приземлиться экзорциста и с наконечника ударила самая обычная, лишенная какого-либо элемента стихийная молния, поразившая отца Доминика прямо в грудь — выронив пистолет из сведенной судорогой руки, пожилой служитель веры покатился по растрескавшимся полам священного зала и замер в позе эмбриона рядом с отрубленной головой седой монахини. — Самоуверенный идиот. — Вновь ударив молнией скорчившегося от боли священника, падший ангел подошел к поверженному противнику и отшвырнув ногой валяющееся на полу оружие экзорциста, резким ударом пробил голову старика своим трезубцем. — А гонору-то было… Хазарэль, проверь внутр… Речь изгнанника Небес прервал хриплый, булькающий звук и резко обернувшись назад, предводитель напавшего на храм отряда увидел, как совершенно целый и невредимый экзорцист вытаскивает из спины его подчиненного вонзенную по самую рукоять рапиру. — Вряд ли он сможет выполнить твой приказ. — Хлестким ударом снеся голову своего противника с плеч и вытерев окровавленное лезвие о костюм убитого им чернокрылого изгнанника, отец Доминик отшвырнул обезглавленный труп и приглашающе махнул своим оружием. — Кто из вас желает отправиться на встречу со Всевышним следующим? Не стесняйтесь — все равно все вы вскоре там будете. — Экскалибур Кошмара… — Глядя на то, как иллюзия поверженного врага распадается в воздухе, командир напавших на храм падших презрительно фыркнул и перехватив свой трезубец двумя руками, указал им на старого охотника на демонов. — Зря надеешься на осколок меча, смертная тварь. К несчастью для тебя, я уже сталкивался с владельцем этого клинка — создаваемые им иллюзии и дешевые фокусы против меня бесполезны… — Да неужели? — Раненый падший, подстреленный Домиником в начале схватки, внезапно издал тихий стон и свалился на пол и фигура пожилого служителя католической церкви вновь растаяла без следа, чтобы появиться на месте второго убитого им вторженца. — И почему же тогда твои воины умирают один за другим? — Наивный глупец… — Ударив тупым концом трезубца об каменные плиты, последний падший ангел создал пошедшую во все стороны волну мелких, но крайне многочисленных электрических разрядов, что широким веером разошлись по разрушенному схваткой залу и развеяли как скрывающую экзорциста невидимость, так и обманку, которой он пытался отвлечь своего противника. — Я просто убивал своих соперников твоими руками… Рывок падшего был во всех смыслах молниеносен. — Теперь вся награда достанется мне! — Пожилой священник едва успел подставить рапиру-Экскалибур под внезапную атаку чернокрылого воина и отразив резкий выпад, попытался разорвать дистанцию, но не тут-то было. Обнаружив своего противника, изгнанник Небес не собирался давать ему передышки — вцепившись в пожилого мужчину словно клещ, падший ангел постоянно сокращал дистанцию и неотрывно следовал за искоренителем зла, а каждый удар покрытого молниями трезубца порождал новые искрящиеся всполохи, что раз за разом уничтожали наводимые отцом Домиником иллюзии и не давали ему наложить на себя невидимость. В голом же фехтовании человек, даже столь искусный и проффесиональный, как один из старейших экзорцистов Ватикана — не мог сравниться с чернокрылым воином, у которого опыт одних только сражений в несколько раз превышал все время существования человеческой цивилизации. Лобовые атаки чередовались с хитрыми финтами, а прямые удары с обманными взмахами, но бешеный натиск падшего не ослабевал ни на мгновение и объятый электрическими разрядами наконечник трезубца раз за разом высекал искры из рапиры отца Доминика. Благодаря осколку поистине легендарного клинка, что стойко выдерживал неестественно-мощные атаки чернокрылого воина, охотник католической церкви смог продержаться около минуты, но исход этой схватки был предрешен еще до её начала — в один момент сжимающая Экскалибур ладонь не поспела за резкой атакой командира вторженцев и покрытое молниями лезвие с чавкающим звуком отсекло старику руку по самое плечо. Превозмогая боль, ватиканский экзорцист в отчаянии попытался схватить Священный Клинок уцелевшей конечностью, но падший пинком отбросил поверженного, на этот раз уже по-настоящему — врага от упавшей на землю реликвии и раскрутив объятое разрядами оружие, метнул его вслед отцу Доминику. С гулом прорезав воздух, смертоносный снаряд пробил живот изувеченного охотника на демонов и пришпилил его к стене, заставив старика закашляться и выплюнуть на разрушенные плиты сгусток крови, однако пожилой священник был еще жив и даже смог ухватиться за древко пронзившего его трезубца. Вот только шанса на спасение ему никто давать не собирался. — Слепая вера — поистине убогое зрелище. — Предводитель падших создал в руке копье Света и даже не пытаясь скрыть своего злорадства, метнул его прямо в лицо умирающему и не способному сопротивляться экзорцисту. — Передавай Творцу привет… *** — Ничтожество, как и весь твой род. — Окинув презрительным взглядом тело мертвого хранителя осколка, Ахав вытащил из его трупа свой трезубец и развоплотил созданное парой мгновений ранее копье Света. — Сколько могущественных артефактов вам не дай — убожества человеческой расы они не исправят. Ничем более не удерживаемое, тело старика кулем рухнуло на потрескавшийся пол, щедро оросив его кровью из обрубка руки, дыры в животе и огромного сквозного отверстия в черепе, но падший не обратил на это никакого внимания и подобрав Экскалибур Кошмара, вгляделся в играющие на лезвии рапиры блики света. — До чего же мерзкий клинок… Хех, но зато повышение теперь у меня в кармане! — Жаль, ты до него не доживешь. — Услышав рядом насмешливый женский голос, падший мгновенно выставил в его сторону свой трезубец и искрящаяся от вложенной в неё силы молния разбилась о наконечник оружия, словно морская волна о каменный волнорез — разделившись на несколько потоков, ослепительно-белые разряды начали гулять по стенам, выбивая из них крупные куски каменной кладки и не давая Ахаву разглядеть своего противника, однако устремившийся в него вал насыщенно-синего огня он заметить все же сумел. Выпустив крылья и не ослабляя защиты, чернокрылый воин устремился вверх, намереваясь пробить потолок и уйти с осколком Экскалибура — в конце-концов, целью вылазки был именно фрагмент древней реликвии и кем бы не был неизвестный враг, сражение с ним в любом случае не входило в планы прислужника Кокабиэля. Вот только противник падшего ангела просчитал все на несколько ходов вперед и попытка сбежать стала для Ахава роковой ошибкой — как только он попытался взлететь фрески на потолке храма обернулись сонмом бритвенно-острых каменных шипов и настоящий ливень из пропитанных магией снарядов в одно мгновение превратил гордого изгнанника Небес в изрешеченное кровавое месиво, что рухнуло прямиком в пылающее синее пламя… *** Склонившись над тускло светящимся руническим кругом, что был выгравирован в центре цельнокаменного стола при помощи школы Трансмутации, Ишала изучала магическим зрением украшенную золотыми узорами рапиру. « — Аура подавления демонической силы, возможность создавать не особо мощные иллюзии и примитивное манипулирование чужим сознанием? И это они называют Легендарным Артефактом?» — Напитав руку чародейской энергией девушка ковырнула длинным ногтем тыльную сторону лезвия и презрительно скривилась, когда на металле появилась небольшая царапина. — «Еще и прочность совершенно никакая… Да в нашем мире даже у рядовых воинов Легионов Мертвых броня крепче будет! А там она на массовое производство рассчитана, в отличие от этой уникальной железяки! И за этим мусором он посылает своих прислужников?» Поняв примерное расположение сил в новом для неё мире и определившись с планом дальнейших действий, наследная принцесса Империи стала готовиться к будущей Агни-Кай с Грегором — несмотря на нездоровую одержимость собственным отцом, девушка прекрасно понимала, что как только Мадаав-старший узнает о её присутствии, бой между ними начнется не на жизнь, а на смерть. Во всяком случае, поначалу все именно так и должно было выглядеть в глазах седого чародея… На деле же многоступенчатый план коварной интриганки подразумевал лишь начало схватки, в ходе которой флегматичный заклинатель мертвых должен был самостоятельно прийти к мысли о том, что возможно… Ишала способна оправдать его надежды на молодое поколение. И это было лишь вершиной айсберга. Хотя жестокость и безжалостность бесстрастного некроманта, что словно тень маячил за спиной у Ишалы большую часть её жизни — ограждали наследную принцессу от переплетений интриг лучше любой стены, хитрая и внимательная девушка с юных лет внимательно следила за придворной игрой, учась выявлять чужие слабости и играть на них, словно музыкант на своем инструменте. Благодаря унаследованному от Грегора бретонскому упорству, помноженному на полученное от Азулы коварство и жажду власти, наследная принцесса Империи Огня в полной мере освоила искусство манипулирования людьми и возжелав своего отца как мужчину, прозорливая интриганка не стала сообщать ему о своих намерениях в открытую. Ишала была далеко не дурой и прекрасно понимала, что в таком случае подозрительный и до ужаса закостенелый чародей просто покрутил бы пальцем у виска и отправил дочь на длительное лечение в палаты для душевнобольных — несмотря на довольно вольное отношение к людской морали, кровосмесительные замашки Мадаав-старший не одобрял от слова совсем. Возможно причиной такого непоследовательного выверта сознания была первая любовь бесстрастного заклинателя мертвых, что вонзила Грегору нож в спину, поддавшись жажде крови. А может бретонец просто цеплялся за куцые остатки человечности… Но реальность была такова, что перед началом решительных действий Ишале требовалось должным образом «подготовить почву». Первоначально коварная наследница престола полагала, что самым серьезным препятствием на её пути станет собственная мать — будучи правительницей Огненной Империи, Азула не сильно уступала своей дочери в искусстве плетения интриг и жестоко пресекала любые поползновения в сторону собственного супруга. Однако внезапное восстание брата сильно сыграло девушке на руку… Ей даже не пришлось задействовать подготавливаемый на протяжении трех десятилетий план, для выполнения которого Ишала медленно и не вызывая подозрений продвигала на должность командира столичной гвардии (Который по совместительству также являлся начальником охраны мятежного принца) Чана — безмозглого идиота, который за один лишь намек на благосклонность принцессы был готов расшибиться в лепешку. Сделав вид, что она всерьез раздумывает над возможным замужеством, девушка не только усыпила бдительность обрадованных подобной новостью родителей, но и нашла вескую причину, по которой не блещущий умом парень мог посещать загородную резиденцию императорской семьи: будучи наследницей престола и одним из сильнейших магов своего поколения, дочка Грегора являлась самой желанной невестой из всех существующих, а так как у правящей семьи не было нужды заключать династический брак — процесс ухаживаний за настолько выдающейся особой мог спокойно растянуться на несколько столетий, в ходе которых жених был обязан периодически встречаться с невестой. Ну а дальше коварная интриганка планировала сделать так, чтобы Азула, которая частенько перебиралась в загородную резиденцию после ссор с упрямым некромантом и молодой командир столичной гвардии «совершенно случайным образом» остались наедине в её личных покоях… Будучи без свидетелей и находясь под действием сильнейшего афродизиака, что бесследно растворялся в крови сразу по окончанию порыва страсти. Проще говоря — по изначальному плану главную конкурентку Ишалы некромант должен был убить своими собственными руками. Несмотря на свой флегматизм и хладнокровие, правитель Империи Огня являлся крайне ревнивым мужчиной и единственным разом, когда он поднял руку на собственную жену, был случай, когда мать девушки в запале ссоры ляпнула, что изменила Мадааву-старшему с одним из стражников. В тот день императорский дворец несколько часов ходил ходуном, а после колкая на язык Азула больше месяца провела в палатах целителей, сращивая сломанные кости и восстанавливая поврежденные боевыми чарами энергетические каналы. Но хотя все прекрасно понимали, что это наглая ложь и гордая дочь Озая не позволила бы себе такого предательства, да еще и по отношению к собственному мужу… Неприятный осадочек у бретонца остался. А так как злопамятность Грегора уступала лишь его флегматизму — слова вспыльчивой супруги он запомнил. И увидь бесстрастный заклинатель мертвых своими собственными глазами не ложную, а самую что ни на есть настоящую измену любимой женщины… Судьба Азулы была бы совсем незавидной, а правитель Огненной Империи в ту же самую минуту превратился бы из счастливо женатого мужчины в разъяренного вероломством вдовца. Дальше же «абсолютно непричастная и до глубины души ошарашенная произошедшей трагедией» Ишала уже вернула бы своему отцу веру в прекрасную половину человечества и показала бы, что несмотря на огромное и старательно поддерживаемое внешнее сходство — она не только не хуже, а на порядок лучше «вероломной шл*хи-матери». (И не только потому, что грудь у девушки была заметно больше, чем у покойной жены Грегора) Но в конечном итоге все сложилось как сложилось и Азула была убита вообще без какого-либо участия принцессы, а тщательно спланированная комбинация хитро сплетенных интриг оказалась не нужна… Вот только внезапно вспыхнувший мятеж сговорившегося с даэдра брата помимо пользы также принес наследнице престола и ряд проблем. Когда ярость повелителя мертвых сошла на нет, на её место пришла апатия и абсолютное безразличие: потеряв в один момент и горячо любимую жену, и весьма одаренного сына, на которого он возлагал определенные надежды, основатель рода Мадаав потерял всякий интерес к окружающему миру — первые несколько месяцев некромант просто сидел без движения на своем троне, смотря в пустоту немигающим взглядом и никак не реагируя на пытающуюся его растормошить Ишалу. Прийти в себя бретонцу помог прилетевший в лицо огненный шар, который наследная принцесса запустила во время своего последнего визита в императорский дворец. Поднятое коварной интриганкой восстание преследовало сразу несколько целей, но вопреки надеждам и чаяниям большей части населения Империи Огня, силовой захват власти не интересовал дочь некроманта совершенно: заполучив Грегора в свои руки, она так или иначе заняла бы место императрицы, ставшее вакантным после смерти Азулы — если не как законная жена действующего императора, то как его же прямая наследница. И хотя последовавшая за Ишалой аристократия совершенно искренне верила, что их предводительница всеми силами пытается отомстить за убитого жениха и избавить их мир от своего тирана-отца, на деле истинной целью наследной принцессы был тонкий психологический ход. В силу того, что Ишала была его единственной оставшейся родней, флегматичный чародей мог простить дочери многое, однако при этом Мадаав-старший не допускал даже тени мысли о порочной и кровосмесительной связи между ними. И подняв открытое восстание вскоре после мятежа наследного принца, умелая манипуляторша не только вытащила Грегора из бездны апатии, но и сильно ударила по прочно обосновавшемуся в разуме бретонца образу «любимой дочки». Вдобавок, превратившись из близкого человека в непримиримого противника девушка серьезно подточила и без того не особо высокие моральные устои бесстрастного чародея, и заметно расширила список того, что седовласый чародей мог сделать в её отношении. Однако в данный момент перед наследной принцессой Империи Огня стояла куда более сложная задача — ей требовалось вернуться в ближайшее окружение отца и понемногу начать смещать акценты в его голове от " Ишала — враг, а с врагом можно делать все, что угодно» к «нам с Ишалой можно делать все, что угодно». И хорошим способом для примирения должна была стать Агни-Кай. В момент своего «восстания» хитрая и расчетливая девушка использовала все свое актерское мастерство, дабы у Грегора появилась твердая уверенность в том, что его дочь искренне скорбит по своему несостоявшемуся жениху… Хотя на деле убийство командира столичной гвардии вызвало в душе наследной принцессы бурный восторг и душа жестокой особы по-настоящему ликовала, когда Мадаав-старший разрывал потерявшего ценность глупца на куски — под конец жизни Чана, назойливые ухаживания пылкого юноши и его нелепые попытки сблизиться так допекли Ишалу, что она не испепелила идиота лишь благодаря огромному терпению и закаленной веками интриг выдержке. Впрочем, оставлять что-то на волю случая дочь Азулы не собиралась и свою пользу гибель дурака также принесла. Благодаря смерти Чана флегматичный некромант регулярно слышал в свой адрес «истеричные и полные гнева» обвинения. Вот только он не знал, что все это было лишь притворством и заготовкой на будущее, дабы у девушки был веский повод «осознать свои ошибки и исправиться». В ту же копилку шли и упреки в излишней зациклинности Грегора на некромантии. На деле же у Ишалы не то, что не было предупреждений против магии смерти… В случае необходимости коварная чародейка сама активно ею пользовалась. Когда неисправный портал раскидал их с Грегором по разным мирам, девушка обнаружила на новом месте несколько племен примитивных аборигенов и без малейших колебаний занялась безжалостным геноцидом, дабы за счет поглощения людских душ увеличить собственный резерв — хотя вытягивать из них силу напрямую дочь Мадаава не умела, полученных от бретонца знаний было вполне достаточно, чтобы девушка смогла использовать ряд некромантских обрядов, укрепляющих магический потенциал использующих их колдуна. И до попадания в мир демонов, падших и прочей потусторонней швали, все шло просто прекрасно! Потратив большую часть накопленной за века силы во время кривой телепортации на Азерот, флегматичный заклинатель мертвых стал заметно слабее и даже с учетом появившейся у Мадаава Ледяной Скорби — шансы на выживание Ишалы в Агни-Кай серьезно возросли… Вот только местная цивилизация оказалась напрочь лишена магии, что позволило Грегору без особых сложностей стереть с лица земли многомиллионный город и восстановить былую мощь за счет сомна поглощенных душ. И теперь наследной принцессе Империи Огня приходилось рыскать по миру в поисках артефактов, способных хоть немного компенсировать разницу в их силах, потому как для «возвращения в семью» девушке было необходимо продемонстрировать отцу, что она достойна называть себя его дочерью. Иными словами — как следует потрепать Грегора в магической дуэли… Или хотя бы заставить его биться всерьез. Но «Легендарный Клинок», за которым охотились падшие ангелы и об осколке которого Ишала узнала по чистой случайности в ходе допроса перебитых несколько дней назад экзорцистов — оказался жутким разочарованием и впустую потраченным временем. — Моя госпожа, вы уже больше часа изучаете этот клинок… Он чем-то вас заинтересовал? — Заинтересовал — не самое подходящее слово. Скорее я пытаюсь найти причину, по которой он понадобился «Азраилу». — Едва заметно поморщившись, девушка оторвалась от рунического круга и натянув на лицо маску высокомерия, самодовольно усмехнулась мнущейся у входа в зал эредарке. — Может быть ты своим скудным умом сможешь понять, для чего эта поделка может понадобиться чародею подобного уровня? При желании мой отец такие железки целыми десятками создавать может… Да и качество у его клинков местами даже получше будет. — Рискну предположить, что нам просто не повезло с осколком Экскалибура. — Неопределенно пожала плечами пышногрудая чернокнижница, подходя к каменному столу. — А возможно — соединенные вместе, фрагменты данного клинка вступят в синергию и дадут результат, превосходящий сумму отдельно взятых осколков. К сожалению, я не особо сильна в артефакторике и толку от меня в данном вопросе будет совсем немного. — Кто бы сомневался… Ты даже молока дать не сможешь, хотя вымя себе отрастила на зависть любой дойной корове. — Презрительно фыркнув, Ишала накрыла Экскалибур Кошмара зачарованным платком и требовательно протянула руку к краснокожей демонице. — Ну хоть с порученным тебе заданием ты справилась? — Все сделано в лучшем виде, госпожа. — Склонив голову в полном подчинения поклоне, Миоун протянула дочери бесстрастного чародея тонкую книжицу в черном кожаном переплете. — Из-за моих рожек и необычного цвета кожи, местные обитатели решили что к ним заявился красный Они — примитивный и очень агрессивный демон из так называемой азиатской мифологии. Пришлось поджарить пламенем Скверны несколько горячих голов, но список всех известных Священных Механизмов теперь у нас в руках…