Небесное царство. Четыре сезона

      Из темноты выползает хищник. Чувствуя тепло, он приближается к постели человека. Тонкие, плотно прилегающие чешуйки задевают ворс ковра с еле уловимым шорохом. Раздвоенный язык пробует воздух возле костяшки на запястье. Тускло блестят золотые бока в свете умирающей лампады. Змея собирает свое длинное тело на мирно вздымающейся груди, поднимает скользкую голову. Шея и лицо спящего мужчины уязвимо открыты. Смертоносное шипение предупреждает об угрозе…       Скорпион хватает коварного убийцу, но стоит ему открыть глаза – в его руке ничего нет.       За стенами раздается глухой колокольный звон. Обитель льда и холода не щадит Посланника огня, как не щадит никого.       За потайными дверцами лежит новая форма, сапоги. Но руки тянутся к стопке, сложенной у футона. Только на маску и оружие, аккуратно разложенные на старом неподъемном комоде, новобранец долго смотрит перед уходом. Боль потери утешает только вес капюшона на плечах.       Куай Лян стремительно пересекает коридор, безразличный к его убранству. На ходу собирает непослушные волосы в короткий хвост. Оковы не нужны, когда собственное слово держит лучше любых цепей. Но Грандмастеру предстоит пожалеть, что он его не запер.       Повиснув на внешней стене, он как следует вдыхает запах нового места. Ветер приносит вкус вечной мерзлоты, шорох цветных флажков и ярких полотен. Над прижавшимися друг к другу желтыми крышами высятся седые вершины — сонная крепость притаилась между скалами в ожидании рассвета.       Скорпион меняет хват, выдыхает горячий пар в сизые сумерки. И в его незавидной участи есть место прекрасному.       Прыжок, цепкая хватка за оконную рану на стене напротив, мышцы рук приятно отзываются болью. Он с удовольствием подтягивается выше.       Острые носы-козырьки так и манят пробежаться по ним. Брякает черепица, Куай Лян перескакивает каменные улочки, уклоняется от натянутых веревок с флажками с простотой дикого оленя, рожденного бегать. Жаль в клетке, какой бы большой она ни была, бежать нельзя бесконечно.       Верные мягкие сапоги останавливаются на последней крыше. Впереди главная площадь, полная мужчин в темной форме, а за ней высокие ледяные стены. Не привыкший к загонам, Куай Лян тоскливо взирает на птицу, высоко парящую в холодном небе.       Едва заметно сдвигается воздух. Скорпион улыбается. Желтый мундир никогда не остается не замеченным.       – Прошу, следуйте за мной.       Со своего места перед бойцами, Саб-Зиро замечает, как несколько пар глаз устремляется ему за спину.       Дайте угадаю…       Посланник огня во всем своем непокорном великолепии мрачно взирает издали. Усталый после ночи постовой с тревогой переминается рядом.       …Как интересно.       Скорпион задумчиво растирает собранную изморозь между пальцев. После интенсивной пробежки тело гудит, как натянутый барабан. Это приятно и несколько примиряет с предстоящей встречей. Самую малость.       Хрустит иней под подошвами черных блестящих сапог, он поднимает взгляд. И без шлема с волчьим воротником, глава клана производит впечатление. Такому доспехи без надобности, сам будто отлит из стали. Небрежно собранному пучку длинных волос не смягчить острых черт.       Куай Лян дышит спокойно, болезненно ощущая уязвимость открытого лица под жестким прищуром. Грандмастер Лин Куэй слегка запрокидывает голову, делая разницу в росте своим преимуществом.        – Выпускник Ширай Рю соответствует смелости зверя, имя которого носит. Но так ли смертоносно его жало?       Широкие темные брови на лице новичка сводятся к переносице.       – Можешь проверить.       – Караульный.       Пар с глубоким звуком выходит через хищную изящную маску. Конвоир, до этого сдержанно стоящий в стороне, с готовностью выступает вперед.       – Приготовьте арену номер три.       Бойцы, построенные ровными шеренгами, наслаждаются редким моментом, когда пристальное внимание их строгого начальника направлено на кого-то другого. Один из них, щуплый и длиннорукий, наклоняется к сохранившему невозмутимость товарищу:       – Что этот Ширай Рю себе позволяет? Он рехнулся?       – Похоже он очень важная особа. А мы даже не подготовились. Теперь позорим Лин Куэй своими не мытыми рожами.       Наигранное ворчание вызывает несколько согласных ухмылок в рядах позади.       – Заткнитесь, все вы.       Смешки пресекает мужчина на первой линии, не сменивший своей строгой позы. Укрытого по нос в темную удобную ткань, как и все прочие, война выделяет маска с оскаленной пастью демона.       – Грандмастер сам покажет новобранцу его место.       Скорпион следует за главой клана, хладнокровно стряхивая острые взгляды со спины. Они еще успеют пожать друг другу глотки. Сейчас его ждет по-настоящему важный поединок. Возможно, самый важный в его жизни.       Но спирали прекрасных кровожадный предчувствий в его голове суждено оборваться. Обоих заставляет замереть далекий женский возглас:       – И куда это ты собрался?       Голова, больше не защищенная шлемом и колючим воротником, еле заметно вжимается в плечи.       – Живо поднялся сюда! И довесок свой захвати.       Великий и ужасный Саб-Зиро, к изумлению своего пленника, послушно идет на голос. Когда они проходят по коридору со знакомыми ширмами, следует первый приказ:       – Делай все, что она скажет.       – Она?       Тихий выдох заглушает скрип могучих двустворчатый дверей. Двухъярусный атриум за ними поражает своим великолепием даже больше, чем в первый раз. К высоким красным колоннам присоединились обеденные столы, до этого задвинутые к стенам. Появились цветные подушки и табуреты. Люди в гражданский одежде готовят зал к завтраку. Трудно принять, что злые призраки часть этой повседневности. Его новой повседневности...       Золотой дракон в мягком свете выглядит как радушный хозяин. Чего не скажешь о пожилой женщине, повернувшейся к ним в широком проходе между столами. Ее надменный взгляд, окинувший с ног до головы, вызывает желание натянуть капюшон поглубже.       – Это еще кто? И что это за ужасная форма?       – Это – Посланник огня.       Тон главы клана удивляет гордостью, будто в доблести гостя есть его личная заслуга. Но это удивление блекнет после его следующих слов:       – Он согласился стать моим супругом.       Скорпион пораженно кашляет, подавившись вздохом. Этому человеку явно не знаком стыд.       – Да пусть хоть сам... Он что?!       Круглое лицо искажается морщинами в праведном негодовании. Не многие оставшиеся после их прихода слуги поспешили удалиться. Кажется, что сгустились невидимые тучи, но Саб-Зиро только беззаботно подкидывает подобранное яблоко и нахально прищуривается над маской.       Монархи легендарного клана смотрят друг на друга одинаково опасными взглядами. Куай Лян медленно дышит, переводя настороженный взгляд с одного на другого. Почтенная госпожа заносчиво отворачивается первой.       – Я всегда знала, что ты порченый человек! А вот этот жалкий, грязный…       Грозный воин в шаге от того, чтобы попятится от ядовитого шипения, но его заслоняет плечо с черным, вздернутым в устрашающей манере наплечником. Благородный жест имеет сомнительную природу, ночью хозяин крепости позволял себе похожие слова. Куай Лян потеряно рассматривает металлическую бляшку, вшитую в спинку синего мундира. Спотыкается о голос, полный покровительственной глубины:       – Я пригласил его. Веди себя прилично.       – Прекрасно! Раз ты уже все решил, то и церемонию организовать успел?       Резкий переход между крайностями похоже был свойственен этой семье.       – Нет, я надеялся, что ты поможешь мне с этим.       Распознать тень уязвимого замешательства в хриплом голосе Скорпиону не дают. Жесткие ладони выталкивает вперед в нелепой демонстрации. Еще раз с сомнением осмотрев чужака, возвышающегося над ней как башня, женщина отчаянно взмахивает руками.       – Я не собираюсь участвовать в этом!       – Ты будешь.       Это не звучит как угроза или приказ, но останавливает стремительные шаги в проходе между столами. Никаких заверений не следует, но хозяйка сокрушенно вздыхает. Не оставляя попыток сбросить руки с плеч, пленник замечает опущенные уголки морщинистого рта. Узнав неизбывную горечь, голову в нем поднимает сочувствие.       – Ты! Иди за мной! А тебя я видеть не хочу.       Куай Лян не ищет лица позади, вдруг увидит там живые эмоции? А как и было велено, двигается за новым конвоиром.       – Снова сделал мне все в пику! Когда я настаивала на женитьбе, я не это имела ввиду…       Пройдя почти до середины, он все же оборачивается. Зал пуст. На столе лежит не тронутое яблоко.       – Даже если он пригласил тебя, не думай о себе слишком много. Ты сын Ханзо?       Оставшись без колкого холодного прищура, пленник осматривает пустой зал. Благородство притаилась в каждом уголке, проглядывая даже в практичной скупой обстановке. О том, что это монарший дворец особенно не дает забыть решетчатый потолок, похожий на многоуровневый колодец. Роспись на нем можно разглядывать часами.       – Он отец моей матери…       – То-то я смотрю – не их ты породы. Чей будешь?       Это вопрос не простой и в лучшие дни. Руки с белыми бинтами натягивают капюшон поглубже. Госпожа отворачивается, с хмыканьем принимая молчание как ответ.       Пробегающие по проходу девушки, испугано кланяются, заметив чужеродную форму. Куай Лян оборачивается, чтобы проводить их тонкие станы взглядом и тут же чувствует ощутимый шлепок.       – Ты ударил моего внука?       Глаза, окруженные морщинами и крошечными старческими пятнами, знакомо прищуриваются. Скорпион распрямляет плечи.       – Да.       Хозяйка грозит ему пальцем и неожиданно заговорщически ухмыляется. Тем самым развенчивая подозрения – династия главы клана все-таки принадлежит людям.       – Может ты и не так плох, но не жди помощи или сочувствия.       – Я не смею.       Осмотрев галереи второго этажа, Скорпион останавливается в конце прохода.       – …Но прощу у вас прощение за это.       Повисает напряженная тишина. Нахмурившись, женщина медленно оборачивается, чтобы увидеть, что в зале кроме нее больше никого нет.       Пара красавиц пересекают надземный переход между башнями, возбужденно обсуждая увиденного ранее чужака. Слухи о помолвке главы клана разлетелись по крепости со скоростью пожара и так же горячил девицам щеки. Они хихикают, вспоминая мускулистые плечи и понуро опущенную голову, не подозревая о паре внимательных глаз, наблюдающих за ними.       Только когда их голоса стихают за поворотом, с балок под потолком спускается хищный силуэт.       Драпировка, укрывающая от ветра, оставляет пешеходную галерею в глубоких тенях. Куай Лян отодвигает тяжелую ткань пальцами. Он знает, что ищет и находит это в стене напротив.       Стоит проявить ловкость, звуки оживленной крепости остаются за ажурным пыльным окном. Несколько коротких прядей падают на сосредоточенное лицо, пока он словно загнанный зверь прислушивается. Ничего, только пыль танцует в полосах света.       Привалившись к стене, обозленный и уставший, пленник отрешенно смотрит на свои грязные сапоги. Как бы ни было заманчиво позволить себе минуту покоя, никуда не идти, не выбирать, слушать тишину вместо мыслей, долг заставляет двигаться. Посланник огня не покорится так просто. Он всего лишь осмотрится — это не нарушает клятву, верно?       Ряд полупустых стеллажей сменяется просторной мастерской. Пахнет запустением. Большой письменный стол, заваленный истлевшей бумагой и свечными огарками, покрыт толстым слоем пыли. Всюду рассованы книги и свитки, потерявшие за века свою мудрость. На стенах развешаны не читаемые карты. Прежний хозяин, похоже, был невероятно умным человеком.       Взгляд воина лениво скользит по утратившей благородство отделке, потерявшим цвет коврам, минует череду изящных инструментов и расколотых кусков нефрита. Внимание задерживает только скелет зверя, чьи ребра стали паучьей ловушкой.       Скорпион двигается в полутьмах, то не многое что осталось от свечей давно пришло в негодность. Но его поджидает одно из маленьких чудес, на которые не скупиться крепость Лин Куэй. Мутные белесые камни в нишах слабо засветились при его приближении. Стоит взять один из них в руки, все остальные вспыхивают ярче, подсвечивая еще больше пыли и пауков.       Но настоящая магия твориться на потолке. Крохотные осколки белого камня превратились в созвездия, а потускневшая от времени, но все еще великолепная четверка зверей бежит друг за другом в колесе времени. Изящной фреске может быть тысяча лет, но она все так же справедливо отражает представления о вселенной. По крайней мере на Востоке.       Простояв какое-то время с поднятой головой, Скорпион двигается дальше. Таинственный свет за спиной медленно угасает, оставляя в полутьме лишь призрачное мерцание.       В противоположной части просторного зала мебель странным образом сдвинута. За внушительным глобусом, который раскручивают небрежный пальцы, к серванту прислонен многослойный кожаный цилиндр, похожий на самодельную пушку для пороховых снарядов.       Все больше это место становилось похоже на усыпальницу секретов, о которых Лин Куэй не любит вспоминать. Отдельно от всего остального возвышается что-то настолько ужасное, что его потрудились спрятать под покрывалом.       Ладонь с белыми бинтами бескомпромиссно тянется обнажить скрытое. Тяжелая ткань падает на пол и в облаке пыли предстает пустая арка, собранная из острых плоских камней с письменами…       День стремился к завершению, но глава клана пропустил его ход. Ночь приносила больше тревог чем покоя, поэтому он тратил солнечный свет на мутный тяжелый сон. Только когда розовое расплескалось по небу, вслед за спрятавшимся за горами светилом, он просыпается. Но вместо того, чтобы подняться и взяться за дела, которые отложил, долго наблюдает за бледными полосами света. Они зыбко пульсируют на стенах, словно отраженные от водной глади.       Лишь спустя время Саб-Зиро тяжело садиться поверх заправленной постели, позволяя длинным волосам рассыпаться по плечам. Спрятавшись за ними как за пологом, он прислушивается к миру, таящемуся под покровом реальности. Давно привык к миру слепых, но все равно ненавидит быть единственным зрячим. Множество энергетических отпечатков обрушивается на его восприятие. Он сцепляет зубы от головной боли, но того, кого ищет, не находит…       Двойные двери распахиваются с грохотом. Грандмастер, словно тайфун, вырывается из своего кабинета, не заботясь о том, насколько собран. Его ждет в поклоне фигура, чью голову скрывает плетеная корзина, а тело – красные доспехи.       Громоздкий воин безразличен к неуставному виду хозяина, ждет лишь команду, что бросают, как бойцовой собаке:       – Найти.       Внезапно, словно с толчка, Куай Лян просыпается. Он растеряно оглядывает свою позу для медитации. Вокруг только пыль тихонько кружиться в исчезающе-слабом свете – белесые камни совсем потускнели. Сколько он уже здесь, раз успели затечь ноги?       Вместо того, чтобы медленно потереть глаза, выбитый из колеи пленник подрывается, словно ужаленный. Напротив, подперев полки плечом, стоит Саб-Зиро. Взгляд в темноте не разобрать, но нарочито расслабленная поза не обманывает.       – Как расточительно ты потратил силы. Это место опечатано.       Скорпион молчит, насторожено напрягает плечи. Голос разума и инстинкты тянут в разные стороны.       – Как ты попал сюда? М-м, знаю…       Ледяная пыль стелиться за начищенными сапогами. Скорпион сцепляет зубы, стоит прохладной руке вскользь коснуться его открытой шеи.       – …Благодаря этому.       Два пальца оттягивают в сторону тонкий шнурок, по которому скользит крошечная подвеска из нефрита. Сбросить чужую руку — нестерпимое желание, но пленник позволяет себе только опалить взглядом.       Неожиданно легко Грандмастер отступает. Заложив руки за спину, прохаживается вокруг, подобно крупному сытому хищнику. Белые камни вспыхивают при его приближении и стремительно гаснут, стоит пройти мимо.       С опозданием новобранец отмечает отсутствие верхней формы и наручей, видит тонкие губы на угловатом лице, складывающиеся в улыбку. Пережевывая глухую злобу, он опускает глаза.       – Мне снять его?       – Оставь. Мы же не хотим, чтобы ты начал мерзнуть? Акклиматизация здесь может быть, – ленивый жест рукой. – …болезненной.       Скорпион не верит в заботу Саб-Зиро. Спрятав дорогой сердцу подарок, напряженно следит, но тот молча рассматривает загадочную каменную арку. Затем просит как самую простую вещь:       – Дай мне руку.       Куай Лян смотрит на протянутую пустую ладонь из-под нахмуренных бровей. Легкий холодный смешок заставляет поднять нечитаемый взгляд.       – Не хочешь?       Он ждал гнева. Напрашивался на него. Острая ухмылка на неожиданно молодом для Грандмастера лице пугает больше.       – Хорошо.       «Ничего хорошего».       Посланник огня отступает, но все равно не успевает среагировать. Брошенный бумажный амулет уже плотно прилегает к выставленному предплечью. Печать с головой дракона он узнает где угодно. Такой не сорвать, а когда он вспыхнет – можно прощаться с рукой. Остается только зажмурить глаза, но вместо разрывающего плоть и кости взрыва, по телу прокатывается горячая безвредная волна, при том удивительно знакомая…       Скорпион распахивает глаза и тут же отшатывается от края выступа. Вокруг совсем другое место – каменный колодец с винтовой лестницей, что уводит на тяжелую круглую решетку внизу.       – Это огненная бумага?       Он осторожно заглядывает за неогороженной край. В то время как он оказалась у входа в каменный просторный колодец, Саб-Зиро довольно смотрит на него с платформы внизу. Его легкий голос отражается от стен:       – Ты удивлен?       – Не знал, что ее можно использовать таким образом. Мог и предупредить.       Выпускник Ширай Рю с опаской косится на сложную систему цепей и шестерен, свисающих с потолка. Смысл подъемного механизма от него ускользает.       – Мастерская колдуна опечатана, есть только два способа покинуть ее – от простого ты отказался.       Грандмастер лениво обходит арену по кругу, раздражая почти детским злорадством. Скорпион сухо отзывается, осторожно спускаясь по каменным ступеням:       – Это арена номер три, я прав?       Впервые крепость Лин Куэй соответствует его мрачным представлениям: тяжелая металлическая решетка на дне, узнаваемый контур головы дракона, цепи свисают с потолка, на стенах висит трофейное оружие, соблазняя острыми краями, фонари из человеческих черепов отбрасывают зловещие тени.       Скорпион спрыгивает вниз, металл под ним стонет, а цепи тихонько звякают друг о друга. Вниз срывается несколько холодных капель.       – Уверен, Посланнику огня не терпится убить меня.       – У меня нет причин для этого. Пока.       Он хищно выпрямляется. Угрозы ему нравятся намного больше фальшивых улыбок. Небрежным жестом Саб-Зиро перекидывает скользкий хвост с крепкого плеча за спину. Без маски волчье лицо не потеряло остроты.       – Тебе просто нужно узнать меня получше.       Двое мужчин встают друг на против друга. Вскинутому хвосту скорпиона на загорелом плече противостоит змей и черепаха, вышитые на черном жилете над сердцем. За их спинами с гулким скрежетом поднимаются стальные шипы, добавляя непредсказуемости грядущему поединку.       На уважительное приветствие своего дорого пленника отвечает, благосклонно прикрыв глаза. Выпускник Ширай Рю занимает стойку свойственную его школе, с его губ срывается облако охлажденного пара:       – Я начну сейчас.       Шипы громко втягиваются в пазы решетки.       Поднятое предплечье напротив покрывается ледяной изморозью, а плоть обращается в лед. Одним богам известно, каким несправедливым образом такая сила могла оказаться в руках этого человека.       Воину, знавшему магию только по бумажным амулетам, остается изумленно наблюдать, как искривленное лезвие вырастает над ледяным кулаком. Оно имеет лишь отдаленное сходство с наручным клинком, больше напоминая коготь невиданного зверя. Саб-Зиро лениво разглядывает его, словно красуется. Нападает он без предупреждения.       Такое намертво закрепленное оружие эффективно только на определенной дистанции. Стоит уклониться – корпус окажется открытым. Скорпион легче и проворнее, он уходит от удара и наносит два собственных, в торс и шею. Но массивный противник, легко приняв урон, наступает в контратаку.       Успев выставить низкий блок, он морщиться. С этими ногами придется считаться. И это не единственное, чего ему следует избегать. Ледяной коготь оставляет на бедре кровавую полосу. Если ничего не предпринять, исход боя очевиден.       Саб-Зиро горделиво блестит глазами, не пряча нахальных морщинок в уголках. Ледяная магия коварна, душа Посланника огня горяча. Зайдя с фланга, он блокирует обжигающее холодом предплечье, чтобы переломить клинок ударом локтя. Боль, поднимающаяся по лучевой кости, сообщает – он поторопился. Ошибка чуть не губит, не человеку, капкану почти удается поймать его.       Защита легендарного война полна брешей. Выпускник Ширай Рю успевает нанести несколько ударов и отскочить в сторону. Но это не приносит ожидаемого результата. Тяжелый противник поворчит под маской, встряхнет головой и наступает снова, и снова.       Его удар с прыжка легко предугадать. Сложнее уклониться, когда оно резко рассекает воздух по горизонтали, на линии сердца. Но опаснее всего удар из нижней стойки, когда кулак заклинателя льда поворачивается внутрь. Взрывная сила ног выбрасывает ледяной клык с такой скоростью, что Скорпион еле успевает отшатнуться. На щеке остается ощущение холода, как поцелуй смерти.       Это шанс. Короткий удар локтем, лишает массивного противника дыхания. Появляется возможность утянуть его вниз. Куай Лян не упустит этой возможности. Зафиксировав чужую руку снова, он мгновенно выбрасывает колено вверх. Лед глухо хрустит, как настоящая кость. Он отскакивает с трофеем под клокочущее рычание противника.       Наказание настигает слишком быстро. Саб-Зиро не оставляет шанса поставить блок, ударом в челюсть выбивает любые мысли о преимуществе. Ледяной обломок вырывается из ладони, вспарывая мясо.       После напряженного столкновения воины отскакивают в разные стороны. Сквозь сжатый кулак с белыми бинтами обильно стекает красное. Боец в черном глубоко вздыхает искрящийся пар. Опасно смотрит исподлобья, легко восстановив дыхание.       – И это лучший воин Ширай Рю?       Скрежет выталкивающего механизма застигает врасплох. Стальные шипы, каждый толщиной в два пальца, превращают арену в разинутую пасть. Боец в желтом все еще тяжело дышит, напряженно следя за плавной поступью противника. Стальная решетка слегка скрепит под ними, а цепи продолжают беспокойно покачиваться.       – Я надеялся на большее.       Саб-Зиро плавно переносит вес с ноги на ногу, пряча руки за спиной вместе с обломком. Влага под черными сапогами покрывается хрустящей изморозью. Смертоносные шипы опускаются обратно.       – Я тоже.       Чувствуя, как пожирают глазами, Куай Лян собирается остатки сил. Сейчас все решиться.       Чужой вес снова настигает слишком стремительно. Руки скользкие от крови успевают поймать чужое предплечье, не пускают занесенную руку к лицу. Но сокрушительная сила опускает на колено. Мышцы гудят от натуги, а Грандмастер продолжает давить. Тело подводит, остается лишь скрипеть зубами под натиском противника.       Слишком поздно Куай Лян понимает, что в кулаке над его головой ничего нет. Пораженный вскинутый взгляд настигает другая рука…       Вспышка боли. Рычание. Кровь заливает лицо и руки. Следующий удар опрокидывает с такой силой, что на мгновение мир темнеет. От рухнувшего веса решетка отдается грохотом металла, а цепи неистово качаются наверху, как восторженные зрители.       Не успевает боец, залитый кровью, вздохнуть, сапог с вздернутым носом давит на легкие. Он хватается за высокое голенище в протесте, но замирает. Сквозняк лижет затылок – прямо под ним притаилась скорая смерть.       – Этого достаточно?       Надменный голос щелкает, как кончик хлыста, кости трещат под суровым сапогом, но Скорпион не разжимает рта. Одним глазом, сквозь марево боли, смотрит в ответ. Весь, снизу доверху, в своей туго натянутой на крепком теле форме, с превратившимися в лед сжатыми кулаками, первый среди воинов Лин Куэй оправдывает свое имя. Саб-Зиро – тот, в чьи надменные стылые глаза смотришь, пока лопаются кости, чье имя проклинаешь с последним кровавым вздохом на устах.       – Этого. Достаточно?       Утекают последние секунды. Куай Лян жмуриться, чувствуя, как кровь пропитывает волосы и форму.       – ...да.       Сокрушительная тяжесть исчезает, позволяя вскочить на колени. Там, где только что был затылок, со скрежетом выстреливают шипы.       – Да, что?..       Окрашенный теперь на половину в цвета заката боец чувствует влажной кожей ледяное дыхание. Во рту горчит то ли от крови, то ли еще от чего. Он склоняет голову, горячее и красное обильно капает с его подбородка на решетку.       – Да, Грандмастер.       Коварная ловушка опускается. Обломок ледяного клыка сжимают с такой силой, что тот разлетается на осколки.       – Попробуй нарушить мой приказ еще раз.       Скорпион остается сидеть зажмурившись. Только слушает собственное тяжелое дыхание, скрип опорных механизмов, тонкий хруст изморози под чужими сапогами. А когда открывает глаза, обнаруживает что остался наедине со своим поражением. Выкованная голова дракона под ногами скалит окровавленную пасть…       А снаружи завывает в сгустившемся мраке пурга, трется тяжелыми боками о крепость. Богу огня это не мешает. На пяточке, огороженном скалами, он заканчивает лепить крупного хищного зверя. Остались лишь небольшие детали, такие как рисунок бровей и линия раздела пасти.       Под ласковыми руками скульптора ледяное изваяние вдруг поднимает голову. Лишний снег сползает с округлых оглаженных боков и ожившее создание встает на четыре мощные лапы.       – Рад что ты откликнулся так скоро, Би-Хан.       Метель полностью скрывает своего хозяина крепости, но к ведающему людские сердца нельзя подкрасться незамеченным.       – Надеюсь, ты отвлек меня не по пустякам.       Темнота вспыхивает оскалом нечеловеческих глаз. Лед заменил карий цвет, будто Саб-Зиро не человек вовсе. Лорд Лю Кан долго смотрит на следы свежей крови на его руке. По его отрешенному лицу нельзя прочитать эмоции. Но снежный голем выходит вперед с угрожающим рычанием.       – Ты пришел слепить снеговика на моем заднем дворе? Как мило.       – Как-то резко похолодало…       Бог огня подставляет теплую ладонь для мечущихся хлопьев снега. Грандмастер показывает зубы.       – Мы будем говорить о погоде? Расточение, что Скорпион служит такому трусу, как ты.       Лю Кан складывает руки на груди, нахально вздергивает уголки губ, становясь больше похожим на человека.       – Это называется вежливость. Суджинко в пустую потратил на тебя столько времени?       Как волк, Саб-Зиро двинулся по кругу, увязая по колено в сугробах, не знавших доселе человеческих ног. Метель, подражая, голодно воет в ущелье. Снежный голем предупреждающе рычит, наклонив голову.       – Прошло уже восемь лет. Живешь ли ты сейчас той жизнью, о которой мечтал?       – Это мечты мальчишки.       Лю Кан опускает глаза, словно обращая взгляд в их общее прошлое.       – Это хороши мечты. Что изменилось?       Лунные глаза бесстрастно наблюдают как опасный воин делает еще несколько шагов по спирали. Форма и волосы покрываются снегом, не узнающим, что такое тепло. На нем не осталось ни наручей, ни пояса, но есть элемент, с которым тот не может расстаться. Рука со следами чужой крови грубо срывает стальной амулет с плеча, выставляет как обвинение, как орден и проклятье.       – Это.       Хриплый голос почти полностью тонет в вое стихии, ранит собеседника подобно ледяным клинкам. Стоит Лю Кану сострадательно изогнуть брови Саб-Зиро морщиться, как больной зверь. Тут же запускает проклятый артефакт без оглядки. Один голем возбужденно провожает быстро исчезающий в темноте предмет.       С некоторым облегчением, Би-Хан пятиться назад, спотыкаясь о дикий снег. Устало зачесывает назад длинные выбившиеся из хвоста пряди. Поправляет короткий черный жилет.       – Для тебя еще не поздно.       – Я не нуждаюсь в твоих советах.       Грандмастер недовольно бьет хвостом, нависает, не обращая внимание на рычащего охранника. Маска зверя давно стала заменять ему лицо.       – «А аще взалчу, не реку тебе».       Бога огня остается один на пяточке окруженным скалами, с возбужденно мечущейся бурей и таким же расстроенным снежным зверем. Лунные глаза внимательно вглядываются в темноту и видят что-то свое.       – Идем, у нас есть работа.       Пурга металась между вершинами, пока окончательно не выбилась из сил. Остался лишь снег, тихо опускающийся на желтые крыши с вздернутыми карнизами. Он обильно присыпал дорожки, одел шапки каменным львам. На этом свежем белоснежном покрывале издали видны свежие следы крови. Пятнышко здесь, чуть дальше еще одно, смазанные отпечатки на ставнях окна.       Роскошный коридор за ним, слеп и глух в такой час. Лишь одна дверь слабой полосой света отрицает покой. За ней тонко пахнет кровью.       На разворошенной постели сидит раздетый по пояс человек. Перед ним лежит исписанный лист бумаги. Натренированная спина, покрытая редкими шрамами, сутуло округлена. Масляная лампада на полу освещает поджарый крепкий бок, тяжело склоненная голова остается в тенях.       Перебинтованная рука предлагает письмо бойкому язычку пламени, что жадно поглощает строку за строкой. Бумага осыпалась пеплом, замарала пальцы. Тлеющий пустой уголок подносят к лицу и кроткая полоска огня, отражается в темных глубоких глазах.