No regrets \\\ Никаких сожалений

      — Тренируйся усерднее.       Мощный удар трости об тело парня заглушает слова человека. Натаниэль крепче стискивает зубы, взглядом метая молнии ярости на тренера, пока тот своими до ужаса чёрными глазами сверлит провинившегося племянника, который не издает ни единого звука.       Игра против Троянцев выдалась трудной и утомительной. Они боролись не на жизнь, а на смерть, почти как и сами Вороны. Но было одно заметное отличие: те соблюдали правила и не использовали грязные приемы, в то время как Вороны не брезговали кого-то вдавить в плексиглас. В итоге команде не помогла и грубая сила. Отрыв составлял жалкие три очка. 8:11 в пользу воронов. Тэцудзи данный результат пришелся не по вкусу, за что успела получить вся команда, а они в особенности.       Натаниэль на пару с Жаном пережили свои «заслуженные» удары тростью и теперь сидели на коленях перед тренером и двумя другими парнями. Кевин и Рико, не поднимая головы, точно так же сидели на коленях и получали обещанное наказание. Трость взлетала и достигала цели за считанные секунды, с болезненными звуками прилетая по телам юношей. Те старались не испускать лишние выдохи, чтобы не подогревать гнев Хозяина. Спустя, наверное, века мужчина успокаивается, прекращая осыпать парней ударами.       — Позорники, — напоследок бросает Тэцудзи, наконец-то покидая комнату. Каблуки его лакированных черных ботинок звонко стучали об пол, и с каждой секундой звук отдалялся.       Четверо парней расслаблено выдыхают.       — Пиздец, — заявляет Кевин, не поднимаясь с пола, вместо этого разглядывая уже чернеющий синяк на боку.       Рико соглашается с ним, продолжая закусывать нижнюю губу, из-за чего получает подзатыльник от Натаниэля, которому с помощью выработанной в стенах отцовского дома силы воли получилось подняться. Жан, решая не беспокоить покалеченную лодыжку, молча продолжает сидеть и разглядывать парней.       Ломота одолевает всё тело Натаниэля до такой степени, что вздох сделать немыслимо больно. На проверку он ощупывает собственные ребра, убеждаясь, что они не сломаны. Ещё бы они были сломаны. Тэцудзи не посмеет этого сделать. Множество синяков мгновенно стали расцветать подобно ярким цветам на его теле: красного, фиолетового, синего и даже чёрного цвета. Лишь одна часть его поломанного тела была не тронута — лицо, собственно говоря, как и у остальной свиты. Игра через считанные дни, а где матч, там папарацци. Поэтому оставлять синяки на лице было строго-настрого запрещено.       Кевин, издавая стон боли и придерживаясь за холодную и черную стену поблизости, поднимается. Ссутулившись, он подает руку Рико, который принимает помощь. В это время Натаниэль помогает встать на ноги Жану, но так, чтобы тот не напрягал травмированную ногу, буквально перекладывая на себя чужой вес. Изнеможенные и уставшие, они добираются до комнаты Кевина и Рико по одной простой причине — та находится ближе. Он аккуратно, насколько позволяло его состояние, уложил Жана на кровать Дэя, а затем взял аптечку, что на регулярной основе стояла на тумбочке Рико.       Натаниэль ловит настороженный взгляд Мориямы, и они замирают на несколько секунд. Веснински глазами говорит, что всё в порядке и он достанет только нужные вещи, и Рико ему верит, переводя чёрные глаза на упавшего на его кровать Кевина. Натаниэль кивает, благодаря за некую доверенность, подмечая, как вечно бледные щеки Мориямы слегка порозовели, но решает на этот счёт промолчать. Они и без того слишком вымотались. Особенно их нервная система.       Натаниэль уходит в ванную, где вытаскивает из аптечки бинты, мази и обезболивающие, не обращая внимания на остальные таблетки и иглы. Со стеклянной полочки под зеркалом он берет несколько ватных дисков, рулон лейкопластыря и бежевый тейп, а затем вновь возвращается к ребятам, попутно ставя наполовину пустую аптечку на место. Первым делом он осматривает лодыжку Жана, мысленно радуясь, что у того она не сломана, а просто подвернута. Сделав своё медицинское заключение, Натаниэль выбирает охлаждающую мазь, которую наносит на поврежденное место, и следом наклеивает тейп. Жан совсем тихо шикает от боли, но в конце безостановочно благодарит.       Натаниэль оседает прямиком на холодный пол у края кровати, опираясь ноющей спиной на чёрный каркас. Он откидывает голову назад на твердый матрас и прикрывает веки. Виски пульсируют, отдавая по всему черепу глухой болью. Закрытые глаза ни с того ни с сего щиплет, а жажда мучает его с начала наказания.       — Тебе синяки обработать? — интересуется Рико, намазывая на последнюю рану мазь и заклеивая её пластырем. Натаниэль приоткрывает глаза и, недолго думая, машет головой, на что получает цоканье. — Ты сейчас тут и уснёшь, — причитает парень, переключившись на Кевина, который не мог дотянуться до синяка на спине. Рико осторожно выдавил небольшое количество мази на пальцы, после чего мягко и необыкновенно нежно дотронулся до огромного синяка Кевина, втирая мазь в кожу.       — Я в душ, — сообщает он, игнорируя последнее высказывание капитана.       На слова Кевин кивает, а Рико бросает потерянный взгляд, но тот быстро сменяется упрёком. Натаниэль, поднимаясь, жмет плечами, боковым зрением замечая быстро уснувшего Жана.       Он заходит в ванную, тихо прикрывая за собой дверь, после чего подходит к зеркалу, всматриваясь в бледное лицо с сине-чёрными мешками под глазами. За последние несколько недель он чертовски устал. А прошло ведь чуть больше трех месяцев после его официального вступления в команду Воронов. Кевин, Жан и Рико вступили на год раньше его. На деле же они все с самого рождения находятся в Гнезде.       Преувеличенно сказано. Натаниэль в Гнезде с десяти лет, с того момента, как отец заключил выгодную сделку. Кевин тут с восьми после смерти матери. Жана продали родители в возрасте двенадцати лет. А Рико… Вот он тут с самого рождения. Ничтожный, никому не нужный второй сын — отброс, которому по чистому милосердию позволили дышать и играть в экси.       Так было до поры до времени.       Злость берёт вверх, и Натаниэль почти разбивает зеркало перед собой, но вовремя останавливается, вспоминая, что это не его ванная. До их с Жаном комнаты нужно было пройти не более четырех шагов. Она выглядит идентично комнате Кевина и Рико, да и вообще идентична остальным. Вороны не любят индивидуальность. Тэцудзи выбил из них это ещё в раннем возрасте. Коллективный разум. Все мы едины.       Натаниэль выдыхает, прекращая зарываться в мысли. Ему бы сейчас обработать свои раны и не упасть в непробудный сон. Через полчаса он понимает, что было глупо отказываться от помощи Рико. Дотянуться до многих ран оказалось не только трудно, но и больно, а в конце ополоснуть лицо холодной водой казалось почти невозможным, но он справился. Возвращение в комнату встречает его уснувшими Жаном и Кевином на одной кровати и сидящим на другой кровати Рико. Он переводит вопросительный взгляд со спящих парней на Морияму.       — Мне кажется, или он что-то подозревает? — подходя к темноволосому и садясь рядом с ним, максимально возможным шепотом говорит Натаниэль.       — Я сам сказал ему лечь с Жаном, — отрицает догадки парня Рико. — Время за полночь, — всё тем же шепотом, что и сам Веснински, замечает капитан. Натаниэль бросает быстрый взгляд на часы, удивляясь времени. Хозяин наказывал их, попутно читая нравоучения на протяжении двух часов.       — Тренировка в шесть, — роняя голову на плечо Мориямы, ноет парень. — Ужасно, — продолжает хныкать тот, получая от собеседника согласное мычание.       — Спать? — спрашивает Рико, перебираясь по кровати к стенке.       — Спать, — подтверждает Натаниэль, довольствуясь оставленным местом на краю.

***

      Белые стены, плиточный пол, потолок и кушетка. Абсолютно всё в помещении было белым и стерильным. Каштановые волосы матери и его рыжие на фоне остального ярко бросались в глаза. Врач с лысой головой, что до этого так тщательно осматривал его и изучал анализы, сейчас уставился в компьютер, сопоставляя всю полученную информацию.       Он, сидя на кушетке, задрал голову вверх, чтобы посмотреть на пустое лицо матери. Та с минуту сверлила испепеляющим взглядом стену напротив, а после посмотрела ему в глаза. Её губы скривились, а брови нахмурились. Редкая эмоция волнения отразилась на лице женщины, но тут же скрылась за маской безразличия.       Натаниэль протянул руку к ней. Ему страшно. Перед тем как приехать в частную клинику, мама с отцом долго и громко ругались, а напоследок отец угрожающе бросил, что если та вернется с омегой, то он лично разделается сначала с ней, а после и с сыном. И необязательно смерть будет считаться «разделыванием».       В свои девять лет Натаниэль не совсем понимал, какой вторичный пол «хорошо», а какой «плохо». Но после слов отца он точно знал: возвращаться домой с результатом «омега» будет приравнено к суициду.       Недолго подумав, женщина протягивает руку, позволяя сыну ухватиться за мягкую, но холодную ладонь. Врач поправил очки, а уголки его губ опустились. В оглушительной тишине раздалось несколько щелчков мыши, а после заработал принтер, забирая белую бумагу и выкатывая эту же бумагу, но теперь с множеством черных строчек, что складывались в слова и предложения.       Натаниэль покрепче ухватился за чужую руку, скруглив спину и уставившись взглядом в пол. У него было плохое предчувствие, а его чутье ещё ни разу не подводило. Врач взял листок, встал с кресла и подошел к женщине.       — Через пять месяцев ему исполнится десять. Однако его тело уже формируется. Эстроген и прогестерон в крови высок. А если учитывать…       — Не тяни, — грубо прерывает она.       — Вторичный пол Натаниэля — «омега».       Дрожь непроизвольно пробежала по телу стоило осознать слова мужчины.       — Отцу ребенка сами скажете или мне доложить? — спрашивает доктор, бросая строгий взгляд на молчавшую женщину.       — Сама.       — Не делайте глупостей, Госпожа Мэри.       Она игнорирует предостережения и стягивает ребенка с кушетки, покидая злосчастный кабинет. Натаниэль только сейчас понимает, насколько сильно душили его белые стены и стерильный запах, что смешался с хлоркой. Он почти бежит за мамой, которая быстрыми шагами выходит на улицу. В считанные секунды черный LEXUS тормозит у их ног.       Он моргает и уже оказывается дома, в гостиной комнате, перед отцом, что вальяжно сидел за столом и с кем-то вел разговор по телефону. Завидев их, он хищно улыбнулся, явно догадываясь о результате теста по осунувшемуся лицу Мэри. Однако разговор заканчивать не спешил. Натаниэль смотрел исключительно в пол, стараясь лишний раз не дышать.       Через мгновение в комнате оказывается Лола с Ромеро. Женщина весело хохочет, расспрашивая ребенка о вторичном поле, но получает лишь молчание. Тогда Лола рукой с длинными заостренными ногтями пытается схватить его, но Хэтфорд шипит на нее и отходит с сыном подальше. Взгляд серых глаз Мэри готов прямо тут и сейчас дотла спалить другую женщину. Она еле сдерживается, чтобы не начать драку, а Лола только и наслаждается этим, готовая в любую секунду нанести удар.       — Вторичный пол.       Недовольный голос Натана переводит внимание женщин на него. Натаниэль вздрагивает, крепче сжимая ладонь мамы. Напряжение в комнате резко подскочило.       — Омега, — выплевывает она.       Натан усмехается, но тут же его губ кривятся. Недоволен. Разозлен.       — Что за бесполезное отродье ты родила? — сжимая и разжимая желваки, спрашивает отец.       Не успевает он сказать нечто более колкое, как раздается телефонный звонок, что спасает их или, по крайней мере, оттягивает неизбежное. Натан хмурится, но, увидев имя звонящего, поднимает трубку.       — Слушаю, мой Господин.       Шок наверняка отразился на лице Натаниэля, но тот усердно старается его спрятать. Услышать такое уважительное обращение к кому-то из уст его отца было просто невозможным и не укладывалось в голове. Натаниэль шумно сглатывает. На другом конце человек что-то говорит, и взгляд отца падает на сына.       — Омега, — говорит он. Следующие слова собеседника заставляют Натана нахмуриться, а затем ухмыльнуться. — Хорошо, мой Господин, я приведу его с собой на следующую встречу.       Разговор заканчивается. Отец кладет телефон на стол, а сам поднимается со стула. Комната погружается в угрожающий, отдающий горечью феромон морского бриза. Мэри была разгневана и совсем перестала сдерживать свой запах. Это лишь сильнее раззадорило Натана.       — Зачем ему мой ребенок? — настороженно, с просочившейся каплей гнева в голосе спрашивает она под звонкий хохот Лолы.       — Попробуем обеспечить Натаниэлю хорошую семейную жизнь, — Натан неспешно подошел к жене, на что та даже не шелохнулась.       — Абрам, иди в комнату, — приказывает Мэри.       Он смотрит на маму и первые секунды не решается отпустить её руку. Он знает, что если она сказала что-то сделать, то это надо сделать, но сейчас слушать её не хотелось. Поджимая губы, Натаниэль с болью в сердце отпускает её руку и быстрыми шагами выходит из гостиной. Переступая по две ступеньки за раз, он забегает в свою комнату, где прячется под одеяло и ладонями закрывает уши. Он уверен, что сейчас будет скандал.       Пронзающий звон будильника разносится по комнате, заставляя резко подскочить на кровати. Очередной кошмар. Натаниэль выдохнул, проводя рукой по взмокшим волосам и лицу. Что это утро не из приятных, он понял сразу же. Живот скрутило судорогой, а ноги моментами немели. Отвратительно. Тело то холодит, то тепло разливается по венам, будто вместо крови у него в жилах плещется настоящая лава.       Рико заметил его не лучшее состояние после звона будильника, которому удалось поднять только троих парней из четырёх. Морияма посмотрел на кривящегося от боли Натаниэля, передавая воду с синей по цвету таблеткой. Парень, не раздумывая, принимает её, глотая и запивая огромным количеством жидкости. Жан, до этого находившийся в душе, похрамывая, выходит и кивком головы указывает на спящего Дэя.       — Разбуди его, — просит Жана Рико, а сам направляется в ванную.       — А почему не ты? — ехидничает Натаниэль, получая злой взгляд капитана, отчего изо рта вырывается смешок. Жан не задерживает внимания на этой перепалке и грубо толкает кровать.       — Эй, Кев, вставай, поле ждёт тебя, — от слов Натаниэль посмеивается. Дэй же никак не реагирует, продолжая спокойно спать, отвернувшись лицом к стенке. Жан хмурится, подходя ближе, и на этот раз трясет того за плечо: — Давай подъем, или Хозяин повторно отхерачит тебя тростью. Стоило Кевину услышать трость и «Хозяин» в одном предложении, подскакивает как ошпаренный, принимая сидячее положение и рассматривая парней.       — Что вы забыли в нашей комнате? — первым делом спрашивает он, пропуская мимо ушей смешки в свою сторону.       — А где же спасибо, Жан? — негодует Моро, с прищуром смотря на Дэя.       Тот закатывает глаза, но с сарказмом и фальшивостью в голосе говорит:       — Спасибо, Жан! — парень удовлетворённо хмыкает, а губы Кевина слегка изгибаются в улыбке.       — Тренировка и вправду скоро, мы можем опоздать на завтрак, — замечает Натаниэль, всматриваясь в циферблат настольных часов. Остальные в комнате, услышав слова Натаниэля, обречённо стонут. В быстром темпе, в котором они живут уже долгие года, они собираются и выходят на завтрак.       В столовой давным-давно собрались все остальные члены команды. Они, тихо перешептываясь между собой, поедали весьма скудный завтрак. Первые минуты Натаниэль понять не мог, что это за серо-коричневая масса, похожая на корм для собак, в тарелке у остальных. Но когда они подошли к раздаточному окну и глаза вблизи смогли уловить точную картинку, до него дошло. Ржаные отруби с молоком. Ещё чуть-чуть, и, несмотря на совершенно пустой желудок, его вырвет. Возможно, он попросит что-то более съестное, если они совсем оголодают.       Рико напялил на лицо непроницаемую маску, которая незаметно дрогнула при виде еды. Однако слов недовольства он не говорит. Для Воронов он должен оставаться авторитетом, каким бы заебанным и уставшим он ни был. Натаниэль этого не понимал, да и незачем. Маску гордости и сильной личности он потерял в тот же день, когда впервые тут появился. А Жан и Кевин априори являются примером для подражания благодаря своей отточенной и превосходной игре. Более того, не каждый сможет войти в состав Свиты Короля.       Отведённый лично им столик по обычаю пустует. Они присаживаются за него, принимаясь за «аппетитный» завтрак. И если парни через силу пихают в себя еду, не шевеля ни одним лишним мускулом лица, то Натаниэль, не сдерживаясь, возмущается по поводу их рациона и столь потрясающе отвратительной еды. С горем пополам он впихивает в себя отруби, после чего на несколько секунд закрывает себе рот, боясь, что всё выйдет обратно. Была бы его воля, он бы не ел ни черта из предлагаемых блюд. Да вот только нормально работать на пустой желудок не получится. А там, где плохая работа, там удары тростью.       Парни синхронно встают со своих мест, относят подносы с грязной посудой и выходят из столовой Воронов. Время неумолимо летит вперед, и у них остается двадцать минут на переодевание до начала тренировки. По ощущениям, с каждой минутой ему становится хуже. Принятая таблетка подействовала, но не до конца. Оттого щекочущее ощущение в животе нарастает, а вместе с этим склизкое чувство страха окутывает тело целиком. Натаниэль сглатывает, проводя кончиком языка по пересохшим губам. Не сразу ловит на себе взгляд Рико. Тот уже несколько минут испепелял его черными глазами, и только теперь, когда парень заметил его, кидает непонятную черную косметичку.       — Раны обработай, — громко говорит, приказывает Рико. Натаниэль в благодарность о спасении кивает. Уходит в туалеты, где открывают сумку с множеством таблеток.       В гнезде такое запрещено, тем более для Натаниэля. Иногда Хозяин закрывает на это глаза. Иногда приходится терпеть побои. Но хуже этого — подниматься в Восточную башню за не самым приятным разговором, что лучше назвать промыванием мозгов. Поэтому такие вещи они стараются передавать скрытно. Нужные подавляющие таблетки он находит на самом дне косметички. Знает: норма — одна таблетка, которую он выпил утром. В этот раз он пьёт сразу две. Плевать на последствия. Если он не подавит течку на ранней стадии, то не подавит её потом. Позволит взять беспамятству и безумству течки верх над ним, и его сразу же изолируют в покои Восточной башни.       Играться в экси ещё хочется.       Запивает их водой из-под крана, после чего вытирает капли воды, убирает таблетки на дно, закрывает косметичку и выходит из уборной. Команда, за исключением одного, организованно собралась и покинула раздевалку. В пустом помещении стоял лишь Жан, что дожидался своего партнёра. Натаниэль измученно улыбнулся ему, подходя к шкафчику с номером один. Он открывает железную дверь и оставляет косметичку там.       — Течка? — шёпотом спрашивает Жан.       — Начало, — отвечает Натаниэль, получая ободряющее похлопывание по плечу.       — От тебя вовсе не пахнет, — замечает парень, подавая Натаниэлю экипировку, которую тот наспех надевает.       — Блокаторы сильные, — напоследок бросает он перед их с Жаном выходом на поле.       Хозяин смотрит на них. Недовольный взгляд задерживается на Веснински, но тот ничего не говорит. Они присоединяются к команде, начиная тренировку с выполнения лёгких именно для Воронов упражнений. Натаниэлю с его состоянием кажется, что и выполнение этих упражнений — чуть ли не ад наяву. Проблема не в сложности, а в темпе. Вороны работают ритмично, чётко и без ошибок. Натаниэль старается за ними поспеть, но изредка стреляющий резкой болью живот не позволяет в полной мере продемонстрировать свою силу и скорость.       На половине тренировки он совсем запыхался. Тело стало настолько тяжелым, из-за чего он не был уверен в своей способности полностью пережить тренировку. Казалось, вот-вот, и ноги совсем ослабнут, а он неподъемным грузом свалится на пол. Злость на себя и на гребаную течку давит до такой степени, что голова начинает пульсировать. На игре он пропускает мимо себя много мячей, но благодаря их вратарю, который старательно отбивал почти все, разрез в очках был не слишком велик. Жан надрывался, помогая и беря на себя основную нагрузку Натаниэля, но, к сожалению, этого было недостаточно.       — Веснински, Моро ко мне, — холодный голос Хозяина сочится гневом.       Он знал, что Хозяину не нравится его игра, чувствовал на себе его недовольный взгляд. И всё же приказ подойти окончательно прорвал плотину. Натаниэль, психуя и выдыхая сквозь плотно сжатые зубы, со всей силы кидает клюшку посреди поля. Жан вздрагивает от резкого звука ударившейся клюшки об пол. Та даже треснула внизу рукояти. Моро подхватил ее и проследовал за Натаниэлем. Стоило оказаться в непосредственной близости к Хозяину, по бедру Веснински незамедлительно прилетает трость. От силы удара и собственной усталости парень валится на колени.       — Что ты психуешь? — интересуется Хозяин, но вопрос не требует ответа. — Играй нормально, и будет получаться, — причитает мужчина, повторно ударяя Натаниэля, только теперь по руке. — Мне плевать, какой у тебя вторичный пол, ты обязан поспевать за остальными. Не можешь — я отправляю тебя выполнять природный долг. Все только и ждут этого момента.       Боль в теле меркнет на фоне режущей боли в груди.       Напоминание о том, для чего именно он живёт, оседает в легких. Ему до ужаса не нравится, когда Тэцудзи напоминает об этом, о чем тот прекрасно знает и, на удивление, говорит об этом нечасто. Но когда это происходит, то попадает прямо в цель. Натаниэль поджимает губы, чувствуя острый взгляд, сверлящий его опущенную голову. Он знает, что если даст Хозяину хоть малейший повод убрать его с поля, если покажет свою слабость, если примет стереотип о ничтожности омег в экси, то Хозяин мигом, глазом моргнуть не успеешь, выгонит из команды.       — Я понял, — скрипя зубами, отвечает парень.       Его глаза наполнены решимостью, которая плещется в синеве океана радужек. Натаниэлю жизненно необходимо держаться как можно дольше, хотя бы до тех пор, пока его голову не посетит окончательно разработанный план. Хозяин на его яростную уверенность удовлетворённо кивает и отпускает обратно на поле, предварительно оставляя на Жане два удара трости. Гребаная парная система.       Как только Натаниэль и Жан заняли свои позиции, игра возобновилась. После «ободряющей» речи Хозяина пыл к победе разгорелся по-новой. Кевин стремительно преодолевает расстояние, приближаясь к воротам команды Натаниэля, но лимит шагов исчерпан. На десятый шаг Дэй пасует через всё поле в дальнее от себя оргстекло. Мяч с отскоком прилетает в сетку клюшки бегущего Рико. Тот делает три шага, после чего резко останавливается и отклоняется вбок, запуская мяч прямиком в угол ворот. Натаниэль удивляется такому движению, но тело само подаёт импульс бежать, что он и делает.       Его большое преимущество на корте среди всех остальных — это скорость. Он быстрее любого игрока, благодаря чему сейчас ему удаётся поймать мяч на последнем моменте. Долго он не раздумывает. Увидев на другом конце поля Жасмин, он перекидывает мяч ей. Девушка с успехом его ловит и преодолевает чужих защитников, устремляясь прямиком к воротам противника. Заключительный шаг — она вкладывает в замах огромное количество силы. Мяч на скоростях летит в ворота.       Они не загораются красным. Вратарь отбивает мяч прямиком в сетку Джонсона. Тот, не делая и пяти шагов, заносит клюшку и с размаха перекидывает мяч как можно дальше от своих ворот, который попадает в клюшку Кевина. Он наносит удар по воротам, и мяч успешно минует вратаря. Натаниэль сглатывает, по спине стекает множество дорожек пота, а во рту пересохло, тело будто налилось свинцом. Тяжело, но глаза блестят азартом игры. Мартин вводит мяч в игру, целясь в сетку клюшки Зага, но охраняющий его защитник Джонсон выпрыгивает, перехватывает мяч и двигается по направлению к их воротам.       Натаниэль бежит на него, преграждая путь и занося клюшку в попытке выбить мяч из сетки. Джонсон чертыхается и отдает пас себе за спину. Рико удачно вылавливает его, минуя Жана, и устремляется вперед. Натаниэль мигом забывает о защитнике, быстро догоняя и обгоняя Рико. Тот останавливается на девятом шаге, начиная анализировать ситуацию на поле. Рико не только может быстро обрабатывать ситуацию и понять, кто где находится, но и также может быстро предпринять необходимые действия. Он заносит клюшку, выводя ей круг для лучшего размаха, и отправляет мяч по высокой траектории в боковое оргстекло.       Натаниэль быстро смекнул, что капитан хочет сделать, и повернулся лицом к щитам, сдавая задом, набирает скорость и отталкивается ногами в прыжке, еле вылавливая мяч, что четко попадает в сетку. Он приземляется и не решается тратить время на шаги, ибо позади на него бежит разгневанный Джонсон. Натаниэль замахивается, отправляя мяч открытой Дженкинс. Та успешно подхватывает и за доли секунды забивает гол удивленному вратарю. Лампочки загораются красным. Он позволяет себе усталый, но довольный выдох.       — Малявка, — шипит позади Джонсон, презрительно смотря на него.       Натаниэль поворачивается к нему всем корпусом и с наслаждением показывает средний палец. Чужие глаза вспыхивают, а тело наклоняется вперед, готовое броситься на него. Джонсон не успевает и шага сделать, как трость Хозяина стучит по щиту. Не упуская удачного момента, Натаниэль снимает шлем и высовывает язык, желая разозлить парня перед собой ещё сильнее. Тот сжимает и разжимает челюсть, выглядя как взбешенное животное.       — К Хозяину, — холодно приказывает Рико. — Живо! — рявкает, когда парни продолжают пилить друг друга убийственным взглядом. Джонсон молча разворачивается и со своим напарником нагоняют остальных, что двигались к тренеру.       Обсудив тренировочную игру и выслушав кучу дерьма об их неуклюжих и жалких движениях, Хозяин отпустил команду в раздевалки. Натаниэль сразу же опустошённо падает на скамью, выпивая за один присест всю бутылку воды. Хозяин с самого начала лишил их тайм-аутов и перерывов, поэтому пришлось играть совсем без остановок и передышек, а после разбирать и исправлять ошибки. Он чертовски устал, но доволен, что не сказать об остальной команде.       Пока он отдыхал на скамейке, некоторые успели не только принять душ, но и переодеться. Натаниэль прошелся глазами по команде, останавливая свой взор на Рико. Тот сидит на соседней скамейке, жадно глотая воду. Но стоило ему отстраниться от горлышка бутылки, он закусывает нижнюю губу, смущённо отводя взгляд куда-то вбок.       Он хмурится, не припоминая такую реакцию ни на одного человека из команды. Хотя нет, есть один. Натаниэль выискивает глазами человека, находя того чуть в стороне от Рико.       Кевин, задрав майку, вытирал капли пота с лица. Рельефный пресс открывался глазам, а особенно цепкому взору можно было заметить чуть открывшийся пах. Теперь понятно, отчего так неистово покраснели кончики ушей Рико, а сам он выглядел до чёртиков мило. Но видны эти преображения только давно наметанному глазу Натаниэля. Он знает, что искать. Для других Рико на данный момент уставший, слегка запыхавшийся капитан, который резво встает и отправляется в душ.       Это к лучшему.

***

      Душ освежает и бодрит. Рико запрокидывает голову, подставляя лицо под холодные струи воды. Так некстати в голове всплывают образы одного индивида. Морияма сжимает зубы, ударяя кулаком по кафельной плитке. Нельзя позволять этой глупости затмевать его разум. Это чересчур опасно.       Проводя ладонями по лицу, он выкручивает вентиль, прекращая подачу воды. В раздевалке, вероятней всего, никого. Может быть, только Кевин. Чёрт бы его побрал. У него с собой, кроме чёрного полотенца, нет никакой одежды. Рико чертыхается, чувствуя, как по щекам вновь расползается румянец. Обматывая полотенце вокруг бёдер, он решается выйти в раздевалку. Облегчение накатывает огромной волной, когда он обнаруживает, что Кевина поблизости нет.       Несмотря на свою усталость, Рико спешно надевает шорты до колена и объёмную кофту. Скоро обед, поэтому нужно поспешить, если он не хочет остаться голодным. Проверяя, всё ли убрали за собой Вороны и везде ли выключен свет, он покидает раздевалку, закрывая дверь ключом. Стоящий неподалёку человек пугает и заставляет Рико, слегка подпрыгивая на месте, передернуть плечами.       — Что-то случилось? — поворачиваясь лицом к Хозяину и ощущая ком страха в горле, спрашивает Рико.       Он не боится своего дядю, лишь иногда, когда чувствует вину за что-либо. А вину он чувствует всегда, — не смог оправдать ожиданий Тэцудзи.       — Нужно поговорить, — отвечает тот.       Они проходят лабиринты черных коридоров, освещенных тусклыми лампами. Преодолевают множество дверей, и каждую комнату, прячущуюся за дверями, Рико знает как облупленную. В детстве ему было довольно одиноко, и исследование своего места обитания хоть каплю развевало непроглядную скуку. Незаметно для Рико они доходят до кабинета дяди. Он хмурился, но проходит внутрь, стоило двери перед ним распахнуться. Тэцудзи молчит некоторое время, нервируя Рико ещё больше. Через секунду он открывает рот и говорит вещи, которые Рико не хотел слышать.       — Немедленно разберись со своими чувствами, — приказывает он голосом, полным стали, совсем не обращая внимания на подавившегося воздухом на резкие слова Рико.       — Я не... — пытается отрекаться парень, но его прерывают.       — Не нужно говорить, что ты не понимаешь. Это очень хорошо видно не только для меня, но и для твоего отца с братом. Настоятельно тебе рекомендую позабыть о нем. В противном случае до конца года ему не дожить.       Слова, что так сильно шокируют Рико, звучат подобно выстрелу в голову. Хозяин холодным взглядом анализирует племянника, который продолжает стоять истуканом, раскрывая и закрывая рот, не в силах вымолвить и слова. Его тело начинает потряхивать, а паника тугим узлом оседает в животе. Вся серьёзность слов доходит комками и медленно складывается в одно целое. Из-за него могут убить дорогого для него человека. В горле пересыхает, он переводит взгляд с темного ламината на дядю. Тот стоит с пустым выражением лица, всматриваясь в глаза племянника. Через секунду Хозяин машет рукой на дверь, и Рико без слов понимает приказ. На шатающихся ногах он покидает комнату и, словно в небытие, добирается до собственной.

***

      Скатившись по плиточной стене на холодный пол, Натаниэль в блаженстве прикрывает глаза. Живот скручивает при движениях, но по ощущениям течку удалось миновать. Нет тяжести в животе, нет желания сесть своей задницей на чей-нибудь член, чтобы убрать надоедливый зуд внутри, а естественная смазка не выделяется и не выбегает из него, как из шланга. Вместо этого у него потряхивает руки и сушит в горле. Плитка приятно холодит тело, а сквозняк, проходящий по полу, освежает.       До обеда от силы сорок минут, но выходить из ванны нет желания. Как и есть непонятную консистенцию под названием «еда». Телефон пищит, оповещая об уведомлении. Натаниэль приоткрывает один глаз, замечая его на раковине. Не желая подниматься, он еле-еле дотягивается до гаджета. Уведомление о пополнении баланса. От кого это можно и не смотреть. Его любят баловать. И вроде это хорошо, но на сердце скребут кошки.       Морияма ждёт момента, когда сможет забрать его и зачать с ним ребёнка. Натаниэль ждёт момента, когда тот умрёт. Либо Натаниэлю сообщат о бесплодии. К сожалению, его показатели на высоте, а с учётом постоянной слежки за ним врачей здоровье не упадёт ниже высокого. Ичиро, по-видимому, умирать в ближайшее время не собирается. А, исходя из сегодняшней тренировки, если Натаниэль продолжит разочаровывать Тэцудзи, то в скором времени будет ходить с большим животом.       Думать об этом не хочется, но мысли сами лезут в голову. Он не может с этим никак совладать. Делая глубокий вдох и выдох, Натаниэль поднимается с пола, а телефон засовывает в карман спортивных штанов. Он останавливается у раковины, вглядываясь в собственное отражение.       «Никчёмный»       «Из него вырастет только шлюха»       «Будь покладистым!»       «В нашей команде омега? Ну и стыдоба»       «Он мне не нужен»       «Для выполнения своей главной функции он подходит»       — Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь! — рычит он, ударяя кулаками по керамической раковине. Та остаётся на месте. Видимо, держится на слове божьем. Натаниэль на полную мощность включает ледяную воду, ополаскивая лицо несколько раз.       Он чертовски устал от давящих воспоминаний, да и в принципе от прошлого. Его до безумия пугает будущее, а настоящее проходит словно мимо него. Будто он не здесь, а где-то далеко. Живёт лишь прошлым и будущим, не позволяя себе и на минуту вылезти из этой пучины тревоги и невротизма. Хочется хоть изредка чувствовать себя счастливым и спокойным, не переживая и не паникуя. Но сделать это непосильно. Просыпаться с мыслями о своём жалком будущем, а засыпать в ненависти к себе за прошлое. И так постоянно. Порочный круг.       Стук в дверь отрезвляет получше ледяной воды. В комнате до момента его ухода в ванную был только Жан, и, видимо, Натаниэль засиделся тут, раз напарник стал переживать. Схватив с вешалки полотенце, он вытирает мокрое лицо и руки. После чего он отворяет черную матовую дверь. Жан стоит перед ним и встревоженно вглядывается в чужое лицо. Беспокойство о нем видно невооруженным глазом, и от этого по телу разливается тепло, а сердце трепещет. Хотя бы кому-то он нужен как человек, как личность, а не как тело.       — Обед, — тихо говорит Жан, а Натаниэль кивает.       В столовой малолюдно, что, учитывая выходной день, удивительно. Вдвоём они садятся за тот же стол. Еда в тарелке вновь не выглядит аппетитной, и от одного взгляда на эту дрянь хочется крушить и метать. Натаниэль ковыряется в тарелке, так и не решаясь засовывать это в рот. Жан же покривился, но начал есть. В скором времени в столовую проходят и Рико с Кевином. Дэй собранный и вроде даже полон сил, а Рико на первый взгляд холоден и высокомерен. Но стоит приглядеться ближе, отыскать кусочки, что раскроют картину правильно. Рико выжат и опустошён, необыкновенно уставший. Они берут свою еду и присаживаются напротив них. Начать разговор никто не решается, оттого и сидят в полной тишине.       — Не смеши меня, — отдаленный от них голос тих, но Натаниэль улавливает чужой разговор. — Ему не попасть в сборную, — уверяет собеседника говорящий. На деле Веснински даже не знает, кто это говорит. — Он же омега, — понижая голос до самого шепота, презрительно бросает парень.       Натаниэль поджимает губы в обиде, что смешалась с яростью. Как назло, он стал ощущать множество взглядов, которые испепеляют его. В чужих глазах ясно, как солнечные лучи, чувствуется осуждение. Фантомно можно услышать, как люди кричат в одно горло: «Омегам не место в экси!». Неприятно.       Глаза пустеют, перед ними одна черная пелена. В ушах вместо тишины или звона столовых приборов — слова о его никчемности. Все Вороны словно взъерошились на него, ненавидя за простое существование. Повезло ему оказаться в гнезде единственной омегой. Единственной известной для остальных омегой.       Все началось с десяти лет, когда отец заключил деловой договор с Кенго, а затем и с Тэцудзи. В конечном итоге он оказывается на поле, а его представляют как высокопоставленную омегу, к которой ни один человек не должен прикасаться. Всем сокомандникам стало известно, что из себя представляет Натаниэль Веснински, и выбранная ими форма поведения была агрессивной.       В истории Воронов никогда не было омег. И тут появляется одна, вся такая важная и деловая, а на деле слабая и никчемная. Конечно, в лицо ему это боялись сказать, знали, что может произойти. Трогать его так же боялись, знали, кому он принадлежит. Поднять свою репутацию хоть как-то помогла его быстрая и ловкая игра. Но отношение к нему почти никак не изменилось. Может, слегка стали больше уважать. Кевин, Жан и Рико всегда были на его стороне и в трудные минуты помогли, как могли, а он защищал их в ответ: от трости Хозяина, от некоторых выскочек, иногда и от противной еды в столовой. Реже устраивал им вылазки из гнезда. Но для последнего нужно было занятно постараться. Оттого и редко получалось.       На самом деле первые года, лет до четырнадцати, он никак не мог сладить с Рико. Тот ставил себя выше остальных, вел высокомерно и назывался Королем. Это бесило, из-за чего драки для них были обычным делом. Натаниэль, живший в доме отца с множеством альф, прекрасно знал, как с ними драться. Рико являлся бетой и был слабее альф, пусть и пытался отчаянно под них косить. Натаниэль уже таких встречал, но Морияма был упертее всех их вместе взятых. Поэтому одну из драк, которую они устроили в разгаре тренировки посередине поля, пришлось разнимать при помощи других ребят. Их сразу же отвели к Хозяину. Натаниэль, как сейчас помнит, у того глаза горели огнем, а аура ярости сочилась отовсюду.       Он прочел им долгую лекцию, унижал словами, избивал их тростью до тех пор, пока они не лежали бездыханной кучей у его ног, после чего для пущего эффекта обучения на два дня лишил их еды со словами: «Раз у вас хватает сил для драк, значит, вас много кормят». Именно в тот день они оба, оперевшись друг на друга, шли, шатаясь, до ближайшей комнаты, где взаимно помогли обработать раны. Тогда, сидя на кровати и кряхтя от боли, Рико поведал свою нелицеприятную тайну. В ответ на правду Натаниэль попытался вставить мозги капитана на место, говоря, что настоящей семьей для него станет его же свита, если он не отвернется от нее и позволит себя полюбить. Напоследок он бросил:       — Они не заслуживают тебя. Для нас ты всегда будешь номером один, — в ту минуту темные глаза вспыхнули удивлением вперемешку с болью, а Натаниэль позволил себе погрузиться в сон.       — Ешь, или я вылью тебе это на голову, — ругается Рико, возвращая его в реальность.       Четырнадцатилетний Натаниэль и не поверил бы, что Морияма способен на некую нежность и заботу. Даже забавно. Еду он отставляет, показывая свое нежелание обедать, на что получает недовольную мину троих людей.       Гнездо — место страшное. Тут могут сломать за один день, а искалечить за час. Все до единого Вороны — сломанные лично Тэцудзи люди, которые играют не на жизнь, а насмерть. Именно в этой среде обитания Натаниэлю и его маленькой семье, что стала единственным лучиком во тьме гнезда, приходится выживать.       И он готов хоть душу дьяволу продать за их безопасность.