Просто притворись мужчиной

      Если меня чему-то и научил наш военный пансион, так это тому, что скуке здесь просто не место. Проснувшись утром в понедельник, я еле продрала глаза. Мне плохо спалось, к тому же в качестве бонуса начались критические дни. Теперь приходилось выходить на пробежку, сгибаясь от боли в пояснице. Я никогда не страдала резкими перепадами настроения, но в этот раз просто негодовала от любого раздражающего фактора. Таким образом, после завтрака я поругалась с Косым, и злобно накричала на Бобби. Муха понимающе закивал, когда я устало откинулась на спинку стула. — Что, детка, совсем плохо? Я смутилась и тут же выпрямилась, глотая обжигающий чай. — О чём ты? Он таинственно похлопал меня по плечу. — Хочешь чего-нибудь? Могу украсть шоколадку из столовки для генералов. Правда, об неё зубы можно сломать. Но если держать её в горячем кофе, то смягчится. Я едва не пустила слезу, глядя в его лицо, на котором промелькнула тень хулиганства. Затем тихо прошептала: — Спасибо, Муха. Ты такой хороший… Муха покраснел. Пренебрежительно махнул рукой. — Пустяки. Так хочешь? — Нет, спасибо. Гороховый суп и без того вкусный. Я наелась. Мы оба вздрогнули, когда на лестничной площадке вдруг что-то громко грохнуло. Раздался душераздирающий стон. Муха тут же вскочил с места. Я понеслась следом за ним. Мы побежали к источнику шума, и увидели Рика, валяющегося на ступеньках. Его лодыжка была неестественно повёрнута в сторону. — Рик! — пронзительно вскричала я, падая на колени. — Помогите! — громко закричал тот в ответ, взмахнув руками. Затем Рик слегка застонал, открыл глаза, и весело подмигнул нам с Мухой. Я вопросительно выгнула бровь. — Рик? Муха устало закатил глаза. — Так всё это из-за одной тёлки? Рик тихо хохотнул. — Я видел её утром! Такая красивая! Ух! Блондинка! Точно ангел… Я остолбенела от недоумения. На лестничную площадку уже выбежали двое других солдат. Они подняли Рика, и быстро потащили наверх. Муха встал с пола, встряхнув свои штаны от пыли. Взглянул на лестницу, вслед удаляющимся солдатам. Поправив шапку на голове, я оперлась подбородком на плечо Мухи. — Что это было? Он обернулся. Заговорщически мне улыбнулся. А затем повёл за собой на парадный двор. Туда, где был выстроен маленький ряд машин. Среди всех знакомых мне тачек, появилась новая. "Ауди" красного цвета. Я присвистнула, проводя пальцем по блестящему капоту. — Ничего себе… Муха лишь кивнул. — Ты всегда всё слышишь в последнюю очередь, Щуплая. Неужели не знаешь? Я всё ещё непонимающе покачала головой. Повернула к нему голову. — Нет. — К нам в лазарет устроилась новая работница. Девушка. Все от неё без ума. Вот как… — А ты? Тебе она не нравится? Муха пожал плечами. — Можно я отвечу, когда увижу её грудь? Я закатила глаза, и толкнула его в плечо. — Дурак. Вот так и началась вся эта запутанная история. Прошло несколько дней, а солдаты всё пытались навредить самим себе, чтобы попасть в лазарет и хотя бы мельком увидеть медсестру. Я, Муха, и Белобрысый были единственными, кто не пытался принести себе физический ущерб. Мухе было просто жаль делать себе больно, а мы с Белобрысым были слишком заняты друг другом. Когда находилось время, и в поле мы оказывались одни, я часто валялась на его груди, пока он оставлял на моих губах горячие поцелуи. Мэттью слишком часто курил, и я всегда просила его жевать мятные конфеты, чтобы притупить вкус табака. Он криво ухмылялся, но иногда всё же соглашался. Синяк на моём глазу почти прошёл, силы вновь вернулись. Я начала усерднее заниматься в тренажёрном зале, борясь с боксёрской грушей, наполненной песком. Костяшки моих пальцев были в крови, но потихоньку мне удалось научиться наносить удары чуть посильнее. В один из таких дней, поднимаясь на свой этаж, я не заметила, как из поворота резко выскочила белокурая девушка. Она вдруг согнулась, едва не скатившись кубарем вниз по лестнице. Я успела схватить её за талию, удержав от неизбежного падения. Девушка громко выдохнула и вцепилась в меня ногтями. Затем перевела на меня благодарный взгляд своих карих глаз. Она была совсем юной, словно недавно окончила колледж. — О! Спасибо! Большое спасибо! Я с улыбкой отпустила её, после чего взглянула на её обувь. Невероятно тонкий высокий каблук. — Ничего. Эти ботильоны такие неудобные, опасно на них по ступенькам прыгать. Зимой в таких лучше не гулять. Девушка удивлённо округлила глаза, но тут же горячо кивнула. — Да, да! Купила их на распродаже, но они ужасно жмут. Зря только на акцию повелась. — Лучше "Доктор Мартинс" по двойной цене. — засмеялась я. Она тут же уставилась на меня. Боже, с каким-то странным восхищением. И поспешно протянула мне руку. — Меня зовут Руби. — Вуди, к вашим услугам. — пожала я её ладонь, и подала ей свой локоть. — Спускаетесь на нижний этаж? Разрешите помочь. Руби покраснела, и тут же звериной хваткой вцепилась в мою руку, ковыляя на своих каблуках. — Вы настоящий джентльмен! — Так себя должен вести каждый мужчина. — с осуждением в голосе пробормотала я. — Но мы делаем это так редко, что каждая обыденная вещь кажется любезностью. Она растерянно заморгала. — Да, вы правы… А я вас раньше не видела.… Я хмыкнула. — Упс. Кажется, я не любитель падать по лестницам, и резать себе руку ножом. Руби громко засмеялась. — О да! Это так банально. Все с одними и теми же царапинами. Я понимаю, что это военный пансион, но все они приходят пялиться на моё лицо и ноги. Некоторые даже пытались лезть под юбку. Не солдаты, а… — Козлы. — подсказала я. Она горячо закивала в знак согласия. Я не воздержалась от комментариев: — Возможно, когда-нибудь мужчины поймут, что женщины не куски плоти, а вполне разумные существа с мозгами и интеллектом, которые не хуже их. А даже лучше. Но это уже другая история. Мы спустились на первый этаж. Руби неохотно разжала руку с моего локтя. Её щёки покраснели. Глаза сверкали. — Мне даже жаль, что вы не имеете привычки падать по лестницам. Я усмехнулась и пожала плечами. — Ну… Кто знает? Можете подкупить уборщика. На мокром полу на ногах не удержится и святой. Она вновь звонко засмеялась. Легонько ударила меня по плечу. — Вы такой очаровательный! Затем её пальцы осторожно коснулись моего парика. Я слегка отстранилась, нахмурив брови. Ох, дамочка, только дистанцию не нарушайте. 5 метров, 5 метров… — Простите! — виновато воскликнула Руби. — У вас такие жёсткие волосы… — Здесь нет шампуня. На что вы надеетесь? — притворно изумилась я, чем вызвала у неё очередной взрыв смеха. Девушка закусила нижнюю губу, и взглянула на меня из-под своих длинных ресниц. — Тогда… До встречи, Вуди? Я кивнула. — Кажется, её не избежать. Руби снова захихикала. Затем повернулась, и почти побежала на своих жутких каблуках к выходу. Как проклятая дура, я вызвала этим лишь одно. То, чего совершенно не хотела. То, что было глупо и неуместно.

***

      В кои то веки на ужин подали мясо. Тушеное мясо с овощами и рисом. Благодаря Косому, мы успели попробовать эту вкуснятину, пока всё не разобрали. Я сидела, устало оперевшись спиной на стену. На улице лил дождь вперемешку с крупным градом, так что вечернюю пробежку отменили. Белобрысый закурил, несмотря на то, что повар испепелял его ненавистным взглядом с того конца столовой. Он прокричал: — Сукин сын, Белобрысый! В столовой хотя бы не дыми! Белобрысый пустил в воздух колечко дыма, и поднял вверх средний палец. — Отсоси мне, ублюдок! — невозмутимо отозвался он. Повар побагровел от злости. — Да, поцелуй мой зад! — проорал Муха, подавившись рисом. Я похлопала его по спине. — Зря вы так. Он может вам в еду плюнуть. — Не плюнет. Вряд ли ему хочется жить со сломанной челюстью. — спокойно заверил меня Белобрысый. Косой вдруг резко выпрямился, и пригладил свои растрёпанные волосы. — Блядь! Смотрите! Медсестричка здесь! Мы все разом обернулись к двери. Руби неуверенно вошла в столовую. Начала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Солдаты тут же зашумели. Некоторые возбуждённо вскочили с мест. — Что она здесь потеряла?! Разве она не ужинает в соседней столовой? — изумился Бобби. Белобрысый хмыкнул, потушив сигарету о железный стол. — Ну ну. Пожалейте её, малышке просто хочется члена. — У меня он есть. Пусть идёт ко мне! — благоговейно прошептал Косой. Я с отвращением скривилась. — У тебя же есть Скарлетт. Он закатил глаза. — Я похож на того, кто хранит верность шлюхе? Я вздрогнула от его слов. Белобрысый прищурился, но ничего не сказал. Муха украдкой погладил мою спину. К нашему общему удивлению, Руби направилась прямо к нам. В руках она сжимала сверток. Цветочный пакетик. И... Господи, девушка смотрела только на меня. — Привет, Вуди. — застенчиво улыбнулась она. Я приподнялась с места, улыбаясь ей в ответ. Было видно, что девушке жутко неловко от того, что все на неё пялятся. Косой и вовсе истекал слюной. Не выдержав омерзения, я кивнула в сторону двери. — Хочешь, отойдём? Руби радостно вспыхнула. Тут же кивнула. Мы вышли с ней из столовой. Вслед нам кричали самые непристойные слова, которые только имелись в человеческом лексиконе. Я то давно привыкла. А вот Руби с ужасом моргала. Мне стало горько и обидно за неё. Всё-таки, женская солидарность давала о себе знать. Как только дверь за нами закрылась, я покачала головой. — Прошу у тебя прощения за всех них. Они понятия не имеют как обращаться с красивыми девушками. Руби заправила прядь светлых волос за ухо. — Ты считаешь меня красивой? О Господи. Стоп. Так, стоп. Она подумала, что я флиртую. Я быстро замотала головой. — Нет! — Нет? — её улыбка погасла. Боже, теперь я уничтожила её самооценку и разрушила все надежды на существование адекватных мужчин. Я резко спохватилась. — То есть, да! Очень красивая! Прости... Так неловко вышло… Улыбка вновь тронула её яркие губы. — Ничего. Ты такой искренний. Заметно, что не пытаешься мне льстить. Мои ноздри раздулись. О Боже. Отмена, отмена! Код отмены. Отставить любезности. Руби смущённо протянула мне шуршащий пакетик. — Купила тебе шампунь. В магазине неподалёку. О! Чёрт! Я быстро приняла подарок, чтобы не огорчить девушку. Равнодушно ответила: — Вот чёрт, спасибо! Нужная вещица. Она засмеялась. — Если будет нужна какая-нибудь помощь, Вуди, я всегда в лазарете. И жду тебя. Чтобы вновь не обнадёжить её, я лишь молча кивнула. Руби бегло коснулась моей руки. А затем и костяшек моих пальцев, на которых засохла кровь. Нежно провела подушечкой своего большого пальца по царапинам. — Надо обработать… У меня есть бинты. Почему бы тебе не обмотать руки, когда будешь кого-то… избивать? Я не сдержалась и громко засмеялась. — Бесполезно. Так эффективнее. Но спасибо. Запомню. Она резко повернулась, и побежала в сторону коридора. Какая странная. Я пожала плечами и засунула шампунь под куртку. Действительно нужная вещь. Мой уже заканчивался. В столовой на меня набросились все солдаты. Рик повис на моей шее. — Засосал её, да? Я раздражённо отмахнулась от него. Но следом на меня налетел возмущённый Косой. — Блядь, а дуракам реально везёт! Что вы делали?! Какая же у неё офигенная грудь! Пощупал? Фу. Фу. Фу. Почему они все такие похотливые? Только Муха и Белобрысый тихо смеялись, зная правду. Я опустилась на стул, с ужасом качая головой. — Такое чувство, что последний отгул у вас был лет десять назад, а не недели. Откуда столько объективизации? Буквально все пялились на её ноги, это же просто жесть! Белобрысый хитро улыбнулся. Шепнул мне на ухо: — Не все. Я только одну девушку хочу. С медовыми волосами. Я демонстративно ударила его в бок, чтобы не покраснеть. Он вновь достал сигарету, игриво приподнимая бровь. Муха приобнял меня за плечи. — Щуплый, ты всё? Если да, то можно я доем? Я кивнула, отодвигая от себя поднос. И как только Муха не лопнул? Столько ест… И всё равно худой как щепка. К отбою я уже была в своей комнате. Было холодно, так что я лежала как капуста, не снимая даже лёгкой куртки. А вот Косой беспокойно ворочался с бока на бок. Затем спрыгнул на пол, и уставился на меня. — Эта гребаная Руби… Ты что, понравился ей? Ты?! Как?! У тебя даже мускулов нет! Я со вздохом натянула одеяло на лицо. — Дай мне поспать. Он не унимался. — Ты тощий, бледный, слабый. Да на твоём лбу написано, что ты гребаный девственник! Я проигнорировала его истеричный голос. Зак громко застонал. — Поверить не могу! Все тёлки – дуры! Тупые шкуры! Вместо настоящего самца выбрать такого ушлёпка… Не выдержав, я фурией вскочила с места. Сильно толкнула его в грудь. — Сексист, блядь! Дай поспать, или вышвырну отсюда! Я впервые громко и открыто выругалась, так сильно осмелев. Косой издевательски заржал. — Вот это прикол! Ты что, угрожаешь мне? Мне?! Да я тебя сейчас прихлопну! Как мелкого червячка! Открытый вызов. Я его приняла. Давно пора было использовать все навыки борьбы на живых людях, а не только на боксёрской груше. Я с рычанием набросилась на Зака. От неожиданности тот не удержался на ногах, и повалился на пол. Я уселась на его животе. Начала бить его кулаками по лицу. Раз за разом. — Это за всех женщин! Удар. — Это за меня! Удар. — А это за твою поганую похотливую душу! Сукин сын! Зак что силы пнул меня коленом по спине. Я глухо застонала, и откатилась в сторону. Косой поднялся с пола, вытирая кровь из носа. Его глаза округлились. — Да ты совсем озверел! Малыш, блядь! Я всё ещё была под воздействием своих чувств, так что вновь накинулась на него. После трёх метких ударов, Косой с ужасом оттолкнул меня. — Всё, понял я, понял! Тайсон недоделанный! Я победно хмыкнула. Затем протянула ему руку. Он с удивлением покосился на меня, но схватился за мою ладонь, чтобы подняться с пола. — Я не хочу с тобой драться. — сказала я тихо. — Но просто знай, что я ничем тебя не хуже. Косой помолчал с минуту. Затем кивнул, залезая на свою койку. — Понял, принял. — ответил он уже оттуда. Я улыбнулась, ложась в свою постель. На душе даже полегчало. Давно стоило отвесить ему хорошеньких люлей. Всё-таки, у него есть надежда стать нормальным. Зак вдруг пробормотал: — Спасибо, Щуплый. Я недоуменно уставилась на стену. — За что? По его голосу стало заметно, что он улыбается. — Кажется, ты сломал мне нос. Пойду завтра к сексапильной медсестричке на осмотр. Я тихо засмеялась. Нет. Всё-таки, он безнадёжен.

***

      Череда дней совсем не утомляла. Напротив: я понимала, что никогда в жизни не чувствовала себя такой: полной сил и энергии. Мы вставали на пробежку в шесть утра, но я просыпалась в пять, чтобы потренироваться в зале с боксёрской грушей. Тело возмущённо бунтовало, желая отоспаться ещё часик. Но я заставляла себя бороться с сонливостью. С автоматом у меня всё было по-прежнему плохо. Белобрысый неустанно учил меня, когда находил время, но мы постоянно ссорились. У него был чёртов глаз-алмаз. Стрелял он точно в цель с любого расстояния. Если кто-то и должен был стать самым знаменитым снайпером Соединённых Штатов – так это был Мэттью. Я изумлялась каждый раз, когда он метал ножи. Точно в яблочко. Было страшно представить, каким же станет Белобрысый на поле войны с автоматом, магазин которого будет полон до отказа. Истребит всех. Безжалостно и так же равнодушно, как обычно выпускает струю табачного дыма из ноздрей. Я узнавала его всё больше, но… Он любил в шутку издеваться надо мной, любил дразнить меня, и горячо целовать мою шею. Любил пережаренное мясо, стойкость, и смотреть на плывущие облака. Любил щуриться и язвить. Любил сигареты и хорошее пиво. И всё же… Ненавидел он больше. Он ненавидел своё имя, свою семью, всех людей, кто слабее его самого. Было сложно завоевать его уважение и доверие. Было сложно заставить его стать мягким. Сложно заставить его сказать что-нибудь действительно чувственное. Он скрывался под холодным и злым панцирем. И я не знала, что же внутри. Мэттью приехал в пансион, чтобы сбежать из дома. И был даже рад перспективе уехать из США. Ему не нравится война, это было очевидно. Но чтобы хоть как-то приспособиться и выжить, Белобрысый стал здесь лучшим, своеобразным авторитетом. Дружба с ним давала особое преимущество, но он не сближался с кем попало. Даже Рика и Бобби держал на определённом расстоянии. Только мне, Мухе и Косому было позволено шутить с ним. Хотя мы никогда не переходили за грань дозволенного. Причина простая: мы опасались его вспыльчивости и гнева. Я широко зевнула, заходя в тренажёрный зал. Было жутко холодно, на стенах появилась лёгкая изморозь. Хотя через пару минут мне должно было стать намного жарче. Но не успела я и начать разминку, как громко лязгнула железная дверь. Я вздрогнула и обернулась. Командир вошёл в зал, обматывая руки лентой. Он вдруг заметил меня, и замер на секунду. — Рядовой Вуди? Я ужаснулась. На мне не было парика. Только тёплая вязаная шапка. И хотя я и спрятала пучок волос под шапкой, шанс разоблачения был слишком велик. — Командир! Он улыбнулся. — Тренируешься на рассвете. Зимой. Похвально. Мужчина запрыгнул на тренажёр, и начал подтягиваться. Я зачарованно уставилась на него. Он делал это легко, без каких-либо усилий. Обычно я тужилась до вздутия вен, чтобы подтянуться хотя бы десять раз. Я быстро отвела взгляд от его мускулов, сверкающих при свете маленьких лампочек. Пришлось приступить к разминке. Я начала прыгать, и бегать на месте, чтобы разогреться. И только когда кровь начала бешено бежать по венам, яростно подбежала к груше. Начала ожесточённо её колотить. Кулаки болезненно ныли, но я стиснула зубы, игнорируя все внешние признаки. Удар. Вдох. Удар. Выдох. Почувствовав присутствие человека за своей спиной, я резко обернулась. Голубые глаза командира странно сверкали. Казались мутными и далёкими. Он встал за грушей, обхватил её руками, чтобы остановить мерное покачивание. — Рядовой, ты в курсе, что у твоего противника будут руки и ноги? Никто не будет стоять как эта груша, молча ожидая следующего удара. Я покраснела. — Да, но… — Руки. Твои руки. Ты неправильно их держишь. Командир вновь обошёл меня сзади, положил свои ладони на мои локти. Крепко, но холодно. Моё сердце вдруг забилось от волнения. Его крепкая грудь коснулась моей спины. Он слегка опустил вниз мой левый локоть, заставил распрямить плечи. — Мой брат, Арчи, тоже любил нападать, стоя в такой же сгорбленной позе. Ты очень на него похож. Арчи... Там, на фото… Были Томас и Арчи! Его брат! — Томас. — вдруг произнесла я. Затем повторила: — Томас. Так вас зовут? Командир отстранился. — Да. Я широко улыбнулась, вытирая капельки пота со лба. — Красивое имя. Томас. — Для тебя я командир. Но на утренних тренировках можешь звать меня Томасом. Я с благодарностью кивнула. Так было намного лучше. Мы казались равными. Он наблюдал за моими ударами. Иногда делал замечания, иногда просто кивал головой в знак одобрения. Томас весело улыбнулся, когда я устало упала на пол. Он взглянул на свои наручные часы. — Через пять минут пробежка, Вуди. Лучше тебе восстановиться за это время. Я едва не застонала. Командир протянул мне свою руку. Я оперлась на его сильное плечо. Здесь, когда рядом никого не было, он не казался далёким, холодным и суровым. В нём была азартная искра, нотка веселья. Правда когда мы вышли в поле, и приступили к пробежке, командир вновь вернулся к своему неприступному образу. Но с тех пор мы тренировались вместе каждое утро. Это доставляло удовольствие как мне, так и Томасу.

***

      Муха разбудил меня ближе к отбою. Да и как разбудил… Он навис надо мной, пуская пузырчатую слюну. Когда длинная слюна, наподобие серебристой нити, едва не коснулась моего лба, я резко оттолкнула его. Он громко засмеялся, протягивая мне очищенный мандарин. — Ты вырубилась сразу после ужина. Нехорошо, Щуплая. Все давно собрались у костра на улице. Я зевнула, отправляя кислые дольки мандарина в рот. — Почему у костра? — Мальчишник был. — Муха поудобнее улёгся на моих коленях. — Обсуждали не самые лучшие темы, так что будить тебя не стал. Выспалась хотя бы? Я сонно пожала плечами. — Не особо. Он улыбнулся. — Жалко. Сегодня ты на ночной смене с Риком. Он тебе точно поспать не даст. Храпит как пьяный матрос. Моё сердце было разбито. Почему... — С Риком?! Муха с сочувствием поморщился. Щёлкнул меня по лбу. — К сожалению. Спускайся вниз. Машина вас уже ждёт. Я тут же вскочила с койки, лихорадочно ища взглядом свою куртку, и натягивая носки. — Чего же ты раньше не сказал?! Ох… Где же мои ботинки… Уже одевшись, и обмотав шею тёплым шарфом, я понеслась вниз по ступенькам. По пути на меня налетела Руби. Было очевидно, что она ждала меня у поворота. Выжидала подходящий момент. Девушка ловко упала прямо в мои объятия. Я с лёгкостью удержала её маленькую фигуру за талию. Она подняла голову, и вдруг её дыхание опалило мою шею. О Господи. Похоже на комедию, но уровень неловкости просто зашкаливает. Я осторожно выпустила её из рук. Руби притворно удивилась. — Вуди! — Привет, Руби. Я на ночную смену. — быстро пробормотала я, чтобы убежать от этой настырной девушки поскорее. Но она тут же протянула мне термос с рисунком панды. — Вот как? А у меня как раз тут домашнее какао завалялось. На улице очень холодно, возьми, согреешься. Вообще-то, мне стоило отказаться. Обнадёживать девушку и дальше было просто кощунством. Но разве могла я отказаться от горячего какао?! В последний раз я пробовала его почти в августе. Моя жадность и жажда удовлетворить зов организма были невероятными. Я даже широко улыбнулась, принимая горячий термос из её тонких рук. — Спасибо. Давно хотел какао. Руби резко встрепенулась. — Что-то ещё хочешь? Может, домашний яблочный пирог? — Да! — не подумав радостно ответила я, и тут же прикусила язык. Глупая Вивиан! Глупая! Чревоугодие это грех. Она покраснела. Начала теребить свою длинную косу, потупив глаза. — Тогда… Я неплохо готовлю яблочный пирог. Завтра принесу. Я неловко замялась. — Не хочу тебя утруждать, не… Руби схватилась за мою руку. Взмахнула своими густыми ресницами. — Мне только в радость, Вуди! М-да. Какое же невезение. Я поспешила вырвать свою руку из её настойчивых пальчиков. — Тогда до встречи. Она вдруг быстро коснулась своими пухлыми губами моей щеки. Легонько чмокнула. — Спокойной ночи. Думаю, выражение моего лица было таким, словно я проглотила навозного жука. Неловко было просто офигеть. Я молча выдавила улыбку, и поспешила выйти на улицу. И во что я вляпалась? Во что… Хоть какая-то радость за весь день. В машине меня поджидал вовсе не Рик. На заднем сиденье полулежал тот, чьё присутствие всегда вызывало у меня особенный жар. Белобрысый курил, опустив оконное стекло машины. Заметив меня, он дерзко ухмыльнулся. — Снайпер. Машина тронулась с места. Чтобы солдат за рулём не услышал, я тихо прошептала: — А где Рик? Мэттью выпустил изо рта синеватую струю дыма. Зловеще прищурился. — Понятия не имею. Это моя смена. Я тихо и саркастично хмыкнула. Мы вышли из машины, захватив с собой автоматы и рации. В будке было тесно, а на улице невыносимо холодно. Деревья громко шумели под минутными порывами ветра. Еловые иголки и шишки валялись на твёрдой земле. Белобрысый ловко разжёг костёр. Удобнее устроился на земле, расстелив колючее одеяло, которое мы нашли в самой будке. Он распахнул ворот своей тёплой куртки, приглашая меня к себе. Свет луны отражался на его белых волосах. Не скрывая своей радости, я нырнула прямо в его горячие объятия. Мэттью хмыкнул, когда я достала из пояса термос с какао. Мы задумчиво глядели на танцующий огонь, когда я осторожно поинтересовалась: — Что ты сделал с Риком? — Всё, лишь бы убедить его в том, что сегодняшняя смена наша. — тихо ответил Белобрысый. Я слегка потянулась к его требовательным губам. — Убедил словами? Не силой? Его зелёные глаза обожгли меня дьявольским огнём. Вредный, такой вредный Белобрысый. Такой язвительный и грубый. Загадка, странная и необъяснимая. — Кто его знает, снайпер… И когда я осуждающе покачала головой, он одним рывком повалил меня на одеяло. Его лицо нависло над моим. Горячее тело прижалось к моему вплотную. И я почувствовала его возбуждение, нетерпение, горячность. Голос Мэттью охрип, стал невероятно низким и вибрирующим. По моему телу прошлась целая армия мурашек. — На одну ночь. Побудь для меня сегодня девушкой. — шепнул он в моё ухо, и поцеловал в висок. Я зябко поёжилась. Крепче обняла его за шею. И отдалась жадной ласке его горячих страстных губ. — Уговорил. — с улыбкой шепнула я.