Вопреки всему

      Кристина взяла за привычку просыпаться раньше основного сигнала к пробуждению и потом нежиться под тёплыми струями воды в душевой. Никто не толкается, не просит поторопиться. Возвращается к Эрику, когда тот уже проснулся, и потому всегда можно под прикрытием большого полотенца с помощью мужа переодеться в сухое бельё. Эрик поедает взглядом её обнажённые формы, жадно заглядывая за импровизированную ширму. Целует её и идёт в душ. Раздается сигнал к пробуждению. Кристина уже одета. Она дожидается Эрика, и вместе они идут к выходу, захватив тёплые куртки.       Молочная взвесь тумана сегодня не такая густая, как в первый день, но дальше двух метров ничего не видно. Оттого не понять, где остальные бойцы, рассредоточенные по плацу. Слышны только оклики командиров, недовольных выполнением упражнений отдельными личностями, и новые приказы.       Ромит гуляет между рядами. Кого-то додавливает коленом, чтобы планка была безупречной. На ремешке светится точками периметр плаца и количество человек, одновременно присутствующих на утренней разминке.       — Десять кругов с приседаниями! — командует он. Бойцы резко вскакивают с черного покрытия и выстраиваются в шеренгу по двое. В таком «молоке» держать курс непросто. Впереди бежит Ромит, периодически рявкая: «Сесть! – Встать! – Бег! – Сесть! – Встать! – Бег!»       Кристина начинает уставать. Хочется повиснуть на Эрике. Он, кажется, совершенно не выдохся. Фор выглядит таким же бодрым, и Крис закусывает губу. Она ещё неофит, а эти ребята в Бесстрашии много лет, да к тому же инструктора — выдержки им не занимать.       Они пробегают два метра, глубоко присаживаются, встают и снова бегут — и всё в энергичном ритме.       Сердце Крис бешено колотится в груди. Плывёт перед глазами, но она всё равно бежит. Когда ей уже кажется, что она сейчас рухнет, разминка заканчивается, все останавливаются, переходят на шаг и возвращаются в корпус.       Кристина делает усилие, чтобы не расстелиться лужицей прямо на полу оружейной, пока снимает с себя куртку, и не замечает, что Эрик предлагает ей по-быстрому перепихнуться. Берёт полотенце и бредёт в душевую. Долго стоит под тёплой струёй воды, приходя в себя, уткнувшись лбом в прохладный серый кафель стены.       — Эй, с тобой всё в порядке? Ты какая-то бледная, — спрашивает какая-то девушка, касаясь её плеча.       — Нормально, — кивает она и отключает воду.       Вытирается, идёт в спальню и падает безвольным бревном поперёк кровати. Эрик находит её такой, когда зовёт на завтрак. Она обессилена. Жалуется ему, пока он держит полотенце и помогает ей с одеждой. Эрик улыбается. Эти упражнения для него на раз-два, а птенчик есть птенчик, ещё не оперился и не окреп.       — Ничего, скоро прокачаешься, — говорит он, целуя жену в нос, и традиционным поджопником отсылает из спальни. Крис выглядит уставшей, дважды запинаясь на ровном месте. Садится за стол и пытается устроиться у Эрика под боком, но так хочется просто лечь на стол и закрыть глаза.       — Сегодня и завтра — одна муштра, — заявляет Таша, уже основательно прописавшаяся за столом Бесстрашных. Питер, качая головой, посетовал, что его жопа со времён неофитов не горела таким огнём, как сегодня. Его девушка толкает его локтем в бок, когда тот наваливает себе в тарелку много еды. — Не ешь плотно.       — Жрать хочется, — отзывается он, заглатывает кусок шницеля практически не жуя. Крис, наоборот, есть совсем не хочет и наедается безвкусной кашей. Она сидит, привалившись к руке мужа. Он подкладывает ей листочки салата в тарелку с нетронутой картошкой.       — Надо было почаще гонять вас, — говорит Эрик и сгребает птенчика под руку, целуя в макушку. Она лишь вздыхает.       — Меня только вчера выписали, — отзывается Кристина. — Ощущение, что из лёгких выкачали весь кислород, дышать совсем было нечем, а сейчас кружится голова.       — Может, и не стоило тебе бежать? — всматриваясь в лицо Кристины, обеспокоенно говорит Фор, сидящий напротив. — Выглядишь неважно.       — Я просто устала.       — Так.       Эрик поднимается, Крис тянется следом, но он велит ей оставаться на месте, и она видит, что он направляется к столу, где сидит Ромит и остальное командование. Командир сидит спиной к столу Бесстрашных. Эрик подходит к нему и кладёт руку на плечо. Они о чём-то разговаривают. Ромит оборачивается, цепляя взглядом Кристину, и кивает, поднимаясь из-за стола. Эрик возвращается на место.       — Что ты ему сказал? — Крис сердится.       — Что надо, — легко парирует он. — Ешь картошку.       — Не хочу.       Крис отодвигает от себя порцию и прикрывает глаза. Мир плавно идёт по кругу и покачивается. Лёгкий укол в руку тут же пробуждает её. Оседлав лавку, лицом к ней сидит Ромит, отнимая руку с капсулой от её предплечья. Всё тот же стол Бесстрашных, Фор напротив. Питер жует чипсы и с любопытством смотрит на неё. Половина народа в столовой таращится в их сторону. Ничего не изменилось, только куда-то делась минута времени, уплывшая в никуда. Эрик навалил её на себя. Когда тут успел появиться Ромит?       Она с непониманием таращится на него.       — У тебя упал сахар в крови, — объясняет ей охаровец, кидая пустую капсулу в контейнер с отходами, и кладёт в карман куртки маленький прибор, лежавший на столе перед ним. Минутой ранее Эрик подхватил Крис, которая, отключившись, роняла голову на стол, заваливаясь вперёд. Сейчас она испуганно смотрит на Ромита. Для неё прошёл миг, а на деле — пара минут, пока он брал из аптечки нужный препарат, пока возвращался и, как выяснилось, очень вовремя.       Ромит ей весело подмигивает:       — Ничего страшного. Теперь поешь и отдыхай.       — Но я в порядке, — упрямится Кристина.       — Это приказ, — отзывается он и поднимается. Крис хмуро смотрит ему вслед.       — Ешь, птенчик, или я насильно накормлю тебя этой картошкой, — поворачивает её к себе Эрик. Её взгляд проясняется и даже появляется аппетит, но порция всё равно большая, и Эрик доедает за ней завтрак.       Кристина чувствует себя лучше и тянется следом за мужем, который идёт в оружейную. Его с Фором и Питером определили на патрулирование периметра.       — Крис, нет! — строго смотрит на неё Эрик и отнимает её куртку. — Тебя довести до спальни или сама?       — Я в порядке! — срывается она. — Не надо из меня делать инвалида!       — Никто не делает. Марш в кровать!       Эрик хмуро смотрит на неё.       — Но я в порядке, — уже тише добавляет она.       — Хочешь поссориться? — он серьёзен. Крис разворачивается и топает в сторону спален. Садится на чужую застеленную кровать в проходе и дуется, сложив руки на груди. Эта минутная слабость утром уже прошла. Почему она должна лежать? Ей не хочется.       — Кристина? — образовывается напротив неё Ромит, протягивая куртку.       — Но я в порядке! — сердито бурчит она и поднимает на него взгляд. Смотрит на предложенную куртку. Поднимается, забирает её из рук охаровца и надевает.       — У нас тренировка с волкодавами, — говорит Ромит. Крис вскидывает на него взгляд, будто что-то забыла, и с опозданием кивает. Он выдвигает предположение: — Забыла?       — Забыла… — честно признается она.       — Идём.       Они идут по коридору  молча. Ромит замечает в девушке некую перемену. Обычно она более собранная. Сейчас у него складывается впечатление, что Крис занимает много мыслей одновременно. Она погружена в себя. Возможно, это последствия лечения. Чтобы вернуть её к жизни, Ромит решает завести с Крис разговор.       — Я тоже решил воспитать для себя волкодава.       Она кивает.       — Но я совсем не умею с собаками обращаться, — Ромит бросает на Кристину быстрый взгляд. — У тебя это получается само собой.       — Я просто их люблю, — отвечает она на автопилоте. Тоже заходит в куб и без особых эмоций направляется к клеткам. Но едва видит пушистых щенков, её чувства возвращаются. Она отпирает клетку и ловит сразу двоих, поднимая их на руки. Щенки лижут ей лицо.       — Булочки мои! Соскучились! Я тоже соскучилась по вам! — она жмурится, подставляя им лицо и, наконец, улыбается. Она спускает щенят на пол, и те крутятся у неё под ногами. Кристина выпускает всех щенят.       — А остальные бойцы сегодня подтянутся? — спрашивает Крис, ныряя по-хозяйски в шкафчик и выуживая оттуда молоко и сухарики.       — Ребята на позициях. Патрули усилены. Мы потренируемся вдвоем с тобой.       — Ладно.       Крис снимает с себя куртку, оставаясь в футболке, и наливает щенятам молоко по мискам. Пока те жадно лакают, она подходит к Ромиту и протягивает ему пару «камушков» корма.       — Держи, — говорит она и смущается. — Ой… те.       — Ничего. Тебе можно со мной общаться на «ты», когда мы одни, — кивает ей Ромит.       — Это случайно слетело с языка, — машет руками Крис, пугаясь внезапному повороту.       — Всё хорошо. Не смущайся, — он ей подмигивает. — Давай начнём.       — Давай... те.       Ромит понимает, что процесс запущен. Приручение работает. Крис совершенно неосознанно симпатизирует ему. Касается рук и не вздрагивает при этом. Действует так, будто они тысячу лет знакомы. Он не делает попыток сближения, отмечая заметный прогресс.       — Тебе нужно выбрать щенка, — говорит она, разглядывая пушистиков из помёта.       — Доверяю твоему выбору, — Ромит смотрит на Крис, как та смешно морщит нос, будто хочет чихнуть.       — Даже не знаю. У них характер разный. Тебе покладистого или задиру?       — Задиру.       — Я так и подумала. Но он уже занят. Мной.       Кристина улыбается. Выискивает среди щенят малыша с пятнышком на лбу, подхватывает на руки и, прижимая к себе, показывает Ромиту.       — Познакомься. Это Ромит, — говорит она щенку.       — Гец, — добавляет он.       — Ты Гец? — удивляется Крис. Ромит кивает.       — Ромит Гец, — произносит она имя и фамилию, пробуя на звучание. — Какая-то она необычная.       — Старинная, — кивает он.       — Как это? — не понимает Крис и спускает пухляша на пол, расставляя щенят к их мискам, тогда как они пытаются поесть у соседа.       — Это означает, что род Гец старинный и берёт своё начало ещё в довоенный период, в эпоху рыцарства.       — Рыцарства? — удивляется Крис. — Это которые в доспехах и на лошадях?       — Да, — кивает ей Ромит с улыбкой.       — Ого! Это когда было-то! — искренне всплёскивает она руками и поднимает на руки щенка, который подходит обнюхать ботинки Ромита.       — Давно было, — улыбается Ромит и смотрит на щенка. — Мне его взять на руки?       — Да. Желательно.       Ромит берёт и поднимает рыжего малыша на вытянутых руках и смотрит в его глаза. Щенок пытается выкрутиться.       — Не смотри так пристально на него, — Кристина забирает щенка себе и чешет его за ушком.       — Почему? — удивляется Ромит.       — Это вызов. Животные воспринимают это как вызов, — поясняет она.       — Понятно. Не буду. Вернёшь мне его?       — Он не хочет, — Кристина не отдаёт малыша. — Скорее всего тебе подойдёт этот.       Она наклоняется, чтобы подхватить на руки другого увальня. Им оказывается девочка.       — Я назвала её Иви, — произносит Кристина, целуя малышку в кожаный нос. От неё пахнет молоком. Розовый язык облизывает капли молока с усов.       — Иви, — повторяет Ромит, кивая. Он забирает щенка себе и почёсывает его за ушком.       — Пока они маленькие, команды послушания бесполезны. Она должна привыкнуть к твоему голосу, запаху. И зови её почаще. Девочки вырастают помельче мальчиков и покладистее, но защищать она будет тебя, как своего ребёнка. У них сильные материнские инстинкты, — говорит Кристина на полном серьёзе. Ромит следит за девушкой.       Кристина собирает щенков вместе, называя их по именам, они даже вроде как откликаются, но неохотно. А два малыша с белыми пятнышками не отстают от неё: то тянут за штанину, то бегают за ней наперегонки, то подставляют животики, бухаясь на спинки. Иви на руках Ромита засыпает.       Они проводят в кубе около часа. Но время посещения подходит к концу. Щенки снова рассажены по клеткам. Юные волкодавы провожают Кристину громким лаем. Она машет им рукой на прощание и обещает вернуться вскоре.       У двери заминка. Не срабатывает тату-ключ Кристины. Снова.       Ромит заводит руку вперёд, скользит по талии девушки, Кристина оборачивается, чтобы что-то сказать, Ромит в это время наклоняется, чтобы поймать кисть Кристины в свою ладонь и провести сканом как надо. Их губы соприкасаются. Кристина замирает. Её рот приоткрывается, чтобы выразить извинение, Ромит подаётся на сантиметр вперёд, целует Кристину снова, и его язык проникает между её губ: совершенно неосознанно Ромит падает в кратковременную пропасть желаний. Его рука покоится на её шее, её рука тянется к нему. Поцелуй роняет Крис в странные ощущения, будто всё уже происходило раньше.       Она подаётся вперёд, позволяя Ромиту обнять её и продолжить головокружительный поцелуй с языком. А потом замерла, как кролик перед удавом, и зажмурилась.       — Кристина, — он хочет повторить, но она отстраняется. Упирает в его грудь руку.       — Кристина, всё хорошо.       — Всё… не хорошо, — шепчет она и смотрит на него затравленно.       — Эрик не узнает, всё хорошо, — говорит он ей.       — Узнает… — она закусывает губу.       — Если ты не расскажешь… — парирует он.       Ромит заводит руку под её расстёгнутую куртку, обнимая за талию, и Крис бросает в жар. Она смотрит на Ромита, ощущая вяжущее состояние внутри. Это происходило раньше. Когда? У неё какие-то провалы в памяти.       — Это… — она дрожит.       — Всё хорошо. Птенчик.       — Нет! Не называй меня так! — вспыхивает она, как световая граната, и её крик ещё гуляет по коридору куба.       — Кристина, — шепчет Ромит, активируя её ощущения в теле. Рука его нежно скользит под курткой, вторая ныряет следом. Он теснее прижимает Кристину к себе.       — Ромит…       — Кристина. Всё хорошо.       Она отклоняется в сторону.       Он принуждает её к поцелую, и снова его язык встречается с её языком, и этот безумный поцелуй готов перерасти во что-то большее. Ромит делает попытку прижать Кристину к стене, его колено плавно скользит вверх по её ноге и почти достигает промежности, но на его ремешок поступает непрерывный сигнал. Это вмиг остужает Ромита.       Кристина дрожит в его объятиях и часто дышит.       Ромит понимает, что сорвался, что рано раскрылся и нужно срочно корректировать воспоминания Кристины, но на границе происходит какое-то вторжение, и его браслет непрерывно гудит. Сработала охранная система, дополнительные силы стягиваются по сигналу к границе.       — Всё хорошо, моя девочка, — успокаивает он Кристину. — Я вернусь, и мы об этом поговорим. Хорошо?       Она кивает.       Ромит открывает дверь куба, и они вместе покидают его. Он велит Кристине идти в корпус, а сам убегает в другую сторону, растворяясь в молочном тумане.       Она долго стоит одна в прохладе утра, рассеянно глядя в ту сторону, куда убежал Ромит. Понимает, что только что произошло. Что её тело отзывалось на его ласки, будто раньше уже было такое. Ей не было противно, ей хотелось ещё. Кристина пугается собственных мыслей и ощущений.       — Эрик! — она зажимает рот ладонью и всхлипывает.       Кристина бредёт вперёд, не разбирая дороги, пока не натыкается на стену. Движется вдоль неё, пока та не заканчивается, заворачивает за угол и оказывается у внешнего замка перед чёрной дверью. Проводит тату-ключом по сканеру, и дверь откатывается внутрь. Она заходит в полумрак ангара и оказывается среди десятка боевых машин. Оглядывается по сторонам, подходит к одной и садится у опорной калоши, наваливаясь спиной на её металлическую поверхность.       Проходит много времени, прежде чем её хватились. Ромит шерстит все закоулки базы и находит Кристину. Она дремлет в ангаре, свернувшись калачиком возле боевого СКАРа, на холодном полу. Он будит девушку, поднимает её за плечи и ставит на ноги. Она пугается его и не сразу понимает, где она. Воспоминания лавиной обрушиваются на неё после пробуждения. Происшествие в кубе не являлось сном. Она отталкивает от себя охаровца.       — Кристина, — он цепко держит её за запястье. — Поднимемся в мой кабинет.       — Нет! — она выкручивает руку.       — Не упрямься.       — Отпусти! Я буду кричать!       Он протягивает руку и касается ладонью её ледяной щеки.        — Совсем замёрзла.       — Не надо, — просит она. Взгляд умоляющий.       — Тебе понравилось, — говорит он, утверждая, а не спрашивая.       — Мне…       — Эрик не узнает. Не бойся его. Ты замёрзла. — произносит он, берёт её холодные руки в свои и дует на озябшие пальцы. — Идём. Эрик вернётся только вечером с патрулирования. Тебе надо принять горячий душ и выпить горячий настой, если не хочешь заболеть.       — Хочу… заболеть и… умереть, — шепчет она упавшим голосом.       — Перестань. Ничего не случилось. Это был только поцелуй.       — Это была измена, — Кристина смотрит в голубые радужки глаз парня. Тот улыбается одними глазами, но глаза его холодны. Крис передёргивает.       — Нет, — легко парирует он и тянет её за руку за собой. — Всё хорошо.       Ромит не пристаёт. Он достаточно активировал якорей, чтобы она уже не вырывалась, а послушно следовала за ним.       В комнате он достаёт из ниши полотенце и даёт Кристине.       — Душевая там, — показывает он ей направление.       — Пожалуйста, не заходи туда, — просит она.       — Не буду.       Он тюкает её пальцем по носу и отправляет лёгким ударом руки меж лопаток. Кристина оставляет свою куртку в комнате, бросая её на спинку белого дивана, и уходит в душевую. Через какое-то время включается вода. Ромит слышит всхлипы через закрытую дверь. Вздыхает. Готовит горячий настой и набирает в шприц жидкость, готовит накладки. Воспоминания должны быть подкорректированы, пока это не вылилось в проблему.       Кристина выходит из душа слегка раскрасневшаяся. Садится на диван с ногами и смотрит вперёд себя в одну точку.       — Ты это подстроил? — внезапно спрашивает она.       — Нет. С чего ты так решила? — Ромит решает подсесть к Кристине ближе.  Она снова выглядит потерянной, как утром.       — Решил рассорить меня с Эриком, — бьёт она догадкой прямо в цель. Ромита передёргивает от близкой правды. Он смотрит на девушку удивлённо.       — Нет. С чего ты так решила? — голос его подводит.       — Точно так же Дэвид рассорил Трис с Фором. Ты хочешь со мной поступить так же, — Кристина поворачивает голову и смотрит ему в глаза, как будто сквозь него. Ромит снова ошарашен проницательностью Искренней.       — Не хочу.       — Почему мне кажется, что такое уже происходило? — она будто видит его насквозь. Ромиту становится неуютно под прицелом её бездонных глаз. — Ты целовал меня прежде?       — Нет.       — Тебе понравилось? — неожиданный вопрос бросает Ромита в жар. Он смотрит на её губы.       — Да.       — Я могу позволить тебе сделать это снова, — Кристина поднимает взгляд, встречаясь с его глазами. Ромит сидит перед девушкой замерев, будто околдован её голосом. Подаётся вперёд, чтобы её обнять. Но Кристина неожиданно отбивает его руки.       — Без них!       Ромит пододвигается ближе, упирая руки в поверхность дивана. Их лица так близко, что дыхание обжигает. Ромит ощущает странное влечение к этой девушке на каком-то глубоком, неосознанном уровне. Сокращает расстояние первым и легко касается её губ. Целует и отстраняется. Почему-то ему кажется, что сейчас она его ударит. Но Кристина внимательно смотрит на него. Ромит снова сокращает расстояние и снова легко целует её нижнюю губу, посасывая. Проводит языком по верхней губе, ныряет им в её приоткрытые губы, не встречая сопротивления, но и не получая ответа. Ромит снова отстраняется и смотрит на алые губы Кристины. Она поверхностно дышит. Ромит снова придвигается, чтобы продолжить терзать их в безумном поцелуе.       — Достаточно, — холодно произносит она. Ромит подчиняется. Это производит на него неизгладимое впечатление.       Кристина поднимается с дивана, берёт куртку со спинки, набрасывает себе на плечи и направляется в сторону выхода. Её движения собраны.       — Не провожай. Я дорогу запомнила, — говорит она спокойно и даже повелительно. Ромит остаётся сидеть на диване, не в силах выйти из оцепенения. Лишь спустя миг, когда за Кристиной закрываются двери, он выдыхает и, прикрывая глаза, с наслаждением облизывается.       — Чёрт. Что это было? — Ромит озадаченно озирается по сторонам. Откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза. В его ладони продолжают лежать шприц и сенсорные накладки. Он так и не подкорректировал память чикагской нимфе. Странное обаяние этой девушки его удивляет и озадачивает. Сейчас не он, а она манипулировала им. Но как? Сбой программы? Он не мог ей возразить, подчинить, заставить себя слушать.       Эрик возвращается вечером с патрулирования. Кристина ждёт его, сидя на кровати. Он садится перед ней на пол. Хочет извиниться за утренний инцидент, тянет к ней руку. Кристина без улыбки сообщает ему ошарашивающую новость:       — Я тебе изменила.       Он хмурится и не понимает. Рука его застывает на полпути.       — Что?       — С Ромитом, — добавляет она. Эрик смотрит на Кристину. По глазам видит, что не блефует. — Я позволила ему себя поцеловать. Её голова внезапно дёргается вбок от хлёсткой пощёчины. Кристина возвращает взгляд на Эрика.       — Вышло случайно, но я позволила ему…       Он бьёт её снова, на этот раз сильнее, врезая по скуле, чтобы она замолчала, вскакивает на ноги, хватает её за шею и размахивается кулаком.       — Эрик?! — от третьего раза его удерживает рука Фора, подскочившего сзади. Он проходил мимо и просто выпал в осадок от увиденного, не сразу въезжая в ситуацию.       — Сука, блядь конченная! — орёт Эрик на жену, собирая немые взгляды вокруг.       — Да что произошло?! — Фор сдерживает парня, наваливаясь на него всем весом.       — Ромит меня поцеловал, — говорит Кристина спокойно, слизывая с губы кровь. Фор теряется. Его хватка ослабевает, и Эрик делает рывок навстречу, хватая Крис за шею, заваливая её на кровать.       — Эрик! — Фор наваливается на него, пытается оторвать его от задыхающейся девушки. Она не делает попыток вырваться.        — Тварь ебучая! Урою!! — Эрик орёт угрозу в её лицо.       — Эрик!! — Фор бьёт его в подреберье, заставляя отнять руки, и сцепляется с Лидером. Свалка на полу заканчивается быстро: Эрик бьёт Фора по лицу в запале бешенства, сбрасывает с себя, вскакивает с пола и выпрыгивает из спальни со звериным лицом, взревев на весь Зал: «Ромит, сука, убью!!», несётся по проходу, расталкивая встречных бойцов.       Ромит входит в Зал, и в эту самую секунду на него обрушивается Бесстрашный: удар по лицу роняет его на спину. Не сразу приходит осознание происходящего, но навык первоклассного бойца заставляет тело спружинить и сбросить с себя тяжёлую массу в лице Эрика. Тот слетает с него откатываясь, поднимается и вновь набрасывается на Ромита, сметая его своим весом, как кеглю с дорожки. Оба падают на пол и прокатываются по нему метра два. Ромит сбрасывает лихого с себя, успевает отклониться от выпада, ставит блок, удар — и теперь уже Эрик летит с его посыла, кувыркаясь по полу. Они сцепляются в Зале, мутузя друг друга в яростной схватке: прыгучий вёрткий Ромит и как скала тяжёлый Эрик. Они не уступают друг другу в технике боя, доставая кулаками по лицу и телу. Эрик тараном вышибает Ромита из Зала, и они вылетают за его пределы в коридор, продолжая избивать друг друга. Охаровцы высыпают следом, тщетно пытаясь растащить «бойцовых петухов» в разные стороны, попадая под раздачу и отваливаясь один за другим. Спустя время оба драчуна начинают выдыхаться. Эрик сеет матом непрерывно, пытаясь сломать парню шею, когда ему удаётся взять Ромита в удушающий захват. Народ лавиной набрасывается на обоих, растаскивая парней в стороны. Эрик едва стоит на ногах, но всё ещё пытается раскидать бойцов, чтобы добраться до Ромита.       — Убью! — сквозь зубы повторяет он, сплёвывая кровь себе под ноги.       — Да не нужна мне твоя Кристина, успокойся! — рычит на него Ромит.       — Урою!! — Эрик делает новую попытку накинуться на парня.       — Она вообще не в моём вкусе! — Ромит выкручивается из обхвата, отталкивает кого-то из бойцов и приказывает отпустить лихого. Эрик бычится, стискивает кулаки, но свой удар останавливает в паре сантиметров от лица Ромита.       — Поклянись, бля! — требует он.       — Слушай, она отличный боец, но не в моём вкусе. Я бы взял её на поруки к себе.       — Закрой хлебало! — Эрик хватает Ромита за грудки и со всей дури бьёт его лбом в нос. Ромита откидывает назад, и он падает на пол без сознания.       — Держись от неё подальше, мерзота… — шипит он своё предупреждение и обводит взглядом столпившихся вокруг охаровцев. — Всех касается!       Эрик сплёвывает кровь на пол и, расталкивая остальных, направляется к раковинам. Охаровцы перед ним расступаются. Эрик смывает кровь с лица, хватает чужое полотенце с вешалки и мочит его под краном холодной водой. Идёт к спальне. Кристина сидит на лестнице спальной клетки. Вид у неё помятый. Губа рассечена и кровь тянется тонкой струйкой по подбородку. На скуле красуется свежий кровоподтёк. Фор мнётся рядом.       — Свалил! — рычит на него Эрик, образуясь напротив Кристины. Поднимает её за предплечье, толкая в спальню. Толчком сажает на кровать, садится напротив, и его рука хватает её за шею, вторая с полотенцем касается горящей щеки.       — Жду объяснений, — его взгляд плавит сталь. Кристина смотрит на него. Не умоляет, не плачет. Сухо выкладывает всё как было. Всю цепочку событий, какие помнит.       — Понравилось тебе? — его рассечённая бровь взлетает вверх. Кристина отводит взгляд.       — Я тебя люблю, — отвечает она еле слышно.       — Сучка, — он выдыхает раздражение сквозь зубы. Всё понимает по выражению её глаз. Отнимает полотенце и принуждает Кристину к поцелую, морщась, когда свежие раны щиплет. Крис тонет в поцелуе, ощущает на языке металлический привкус крови. Эрик отстраняется, когда она хочет его обнять. Давит ей на затылок рукой и они сближаются лбами.       — Ещё раз поцелуешь его, и я тебя убью… нежно.       — Я люблю только тебя, — отвечает она на его угрозу.       Эрик тяжело выдыхает и поднимается. Молча снимает с себя одежду, оставаясь в майке и шортах. Закидывает на плечо полотенце и уходит в душ. Народ, всё ещё перешёптываясь, рассасывается по спальням. Приглушают свет в Зале. Закрываются гермозатворы. Разговоры смолкают. Ромита успели унести до отбоя.       Кристина раздевается и ложится под одеяло, продолжая стаскивать с себя бельё и заталкивать его под подушку.       Эрика долго нет, и она засыпает в ожидании.  Он возвращается спустя какое-то время. В душе он снял с себя напряжение сам. Ложится в кровать, сдвигает к себе под бок спящую Кристину. Она не просыпается. Долгое время не может уснуть, ощущая равномерное дыхание под боком, и его ещё колотит от пережитой ссоры. Она целовала другого мужчину. Эрик сжимает пальцы в кулак и подносит к спящему лицу Кристины, но рука разжимается. Он ведёт большим пальцем по её скуле,очерчивая дорожку вниз, и гладит её губы. Палец ныряет в приоткрытые губы, размыкает зубы и касается её языка. Кристина делает рефлекторное посасывающее движение, как младенец пустышку.        Среди ночи он просыпается от вяжущей неги внизу живота и понимает, что там трудится Кристина. В полумраке видно шевеление одеяла. Она долго и самозабвенно сосёт головку его члена. Он шарит под одеялом руками и заставляет её голову опуститься ниже, заглотить его член целиком. Толкается в её рот и кончает в неё, не отпуская. Он поворачивается на бок, Кристину подтягивает к себе выше, обнимает рукой под грудь, а второй с удовлетворением замечает, что Крис под одеялом полностью нагая. Он ныряет пальцами в её горячую влажную промежность, легко поглаживает чувствительную кожу, дразнит горошинку клитора, пока Крис не начинает стонать в голос. Ему приходится слегка зажать ей рот одеялом, ублажая непутёвую жену, доводя до исступления, пока её тело не начинает мелко подрагивать.       И только к утру оба засыпают в объятиях друг друга, помирившись за эту безумную ночь.       Ромит лежит в больничной палате, снова и снова возвращаясь мыслями ко всему произошедшему. Он явно недооценил Эрика и Кристину. Но день, когда девочка станет его, приближается, и никакие угрозы лихого не помешают ему. Он поторопился с событиями, а послевкусие разговора в его кабинете до сих пор волновало Ромита и гуляло волнами блаженства по его телу.       Поутру его навестил Дэвид, выслушав доклад побитого подчинённого. Покачал головой, дивясь горячности Ромита, и попросил его не наседать пока с приручением. Дать ситуации остыть. Ответы близко. Всё случится в своё время. Ошибки могут дорого стоить О’хара. Ромит послушался.       На третий день туман стал рассеиваться, и к вечеру практически иссяк, открывая красную долину, обнажая остовы старых радиовышек. Казалось, что всё осталось по-прежнему, но Дэвид ощущал изменения в воздухе, какие бывают перед важными событиями. Ромит ничего не чувствовал, собирая бойцов в разведку. Три СКАРа по восемь бойцов в каждом. Кристина летит в третьей связке. Эрик чувствует наползающую пустоту.       — Держись от него подальше, — обнимая жену, он с угрозой в голосе наставляет. — Узнаю о новой измене —  и тебе несдобровать. Поняла меня? Крис?       — Я люблю тебя, — шепчет она в его губы и идёт на взлётную площадку. Потом возвращается, повисает на его шее и позволяет жмякнуть себя за ягодицу.       — Птенчик, — выдыхает он в её губы, тесно прижимая к себе. — Буду ждать тебя здесь.       — Мрр.       Она убегает, скрываясь в глубине десантного челнока. Машина поднимается в воздух.       — Эрик? — зовёт Фор, стоя рядом и бросая обеспокоенный взгляд на друга.       — У меня плохие предчувствия, — сообщает тот, неотрывно глядя в небо, на тающие точки СКАРов.       — Идём, — говорит Фор и кивком головы показывает, что им тоже пора десантироваться и лететь на границу. Эрик бросает прощальный взгляд в сторону ушедшей разведки, кивает, направляется в сторону ожидающих взведённых десантных машин и поднимается по трапу, занимая своё место на лавке.