Вопреки всему

      Ночную тишину в общей спальне вспарывает женский вопль и мужской мат. Следом что-то падает и прицельно бьётся по металлу. Тишина.       Ромит ловит себя на том, что стискивает рукоять служебного пистолета, целясь из него в источник звука. Вторая ночь пробуждает его ото сна резким звуком. На соседних койках слышится возня и недовольное ворчание.       — Гарки! — рявкает голос со стороны, и в темноте чертит след яркая бластерная очередь.       Громкий звук голосов сотрясает воздух. Бойцы хватаются за подручные предметы — для защиты от нападения. Оружие только у командного состава.       — Как пробрались?!       — Стреляй!!       — Где?!       Детский визг в соседней зоне разгоняет остатки сна. Ромит перемахивает через препятствие на пути и ловит в прицел летуна, мечущегося под сводом потолка. Второй летун летит камнем вниз с блеснувшим лезвием в тушке. Кристина в шортах и майке топает мимо Ромита, давя зевоту, не обращая внимания на суету в детской спальне, наклоняется к ночной твари и, ухватив ту за перепончатое крыло, поднимает, разглядывая.       — Это же летучая мышь-переросток, — она поворачивается к Эрику, поднимая тварь над головой. Полумёртвая тушка продолжает содрогаться в конвульсиях. Крис выдёргивает лезвие, окрашенное в бурый цвет.       — Гарки — вампиры, — Ромит добивает третьего нарушителя спокойствия и оглядывается на столпившихся бойцов за его спиной. — Взять оружие и прочесать Зал. Живо!       — Уна ранена, — расталкивая товарищей, к Ромиту подбегает парень. Его руки испачканы кровью.       — Тащи аптечку, — командует он и следует за охаровцем, успевая раздавать ценные указания. Народ мечется. Свет в Зале разгорается ярче. Топот ног бросившихся исполнять приказы. Бойцы вооружаются.       Кристина наблюдала за действиями Ромита, Ниты и девушки, имени которой она не знала. Над телом Уны раскинулись трёхмерные экраны, по показателям на которых было понятно, что происходит сейчас внутри её тела. Все трое подручными средствами останавливали кровь, хлещущую из раны на шее, накладывали повязку, вкалывали подкожно какое-то белесое вещество. Девушку лихорадило. Кто-то принёс мокрые полотенца. Ими укрыли всё тело, остужая жар. Кто-то предложил положить девушку под душ, но Ромит отмёл эту идею — намокнут бинты.       — Её надо в медчасть, — отзывается Крис, стоя в стороне, в объятиях Эрика. Фор точно так же стоит рядом не в силах помочь. Прочёсыванием периметра внутри Зала занимаются другие.       — Гермозатворы на дверях не позволят выйти до четырёх, — отвечает охаровец, стоящий рядом с Крис.       — И что ж, ждать теперь утра? — возмущается она.       — Да, — Ромит не смотрит ни на кого, но слышит разговоры за спиной.       — Глупо, — Крис поджимает губы.       — Правила, — вздыхает девушка рядом.       — Если у кого-то есть раны от гарки — лучше промыть сейчас, немедленно! — подняв голову, наставительно произносит Нита и обводит взглядом толпу бойцов, обступивших их.       — Они ядовитые? — переспрашивает Питер, чей бросок ботинком сбил на лету гарки до пальбы в открытую.       — Да, если вовремя не ввести препарат, — кивает она.       Кристина смотрит на палец, поцарапанный когтекрылой тварью. Рана слегка зудит, но не ноет. Кожа не изменила цвет. Она молчит. Иголок она не то чтобы боится — не любит. Сама недавно из медчасти — хватит с неё этих приключений.       Ромит смотрит на ремешок на запястье.       — Гай! — командует он.       — Да, сэр? — образовывается рядом с ним крепко сбитый боец, затыкая в кобуру бластерный пистолет.       — На тебе доставка в медчасть. Гермозатворы снимут через двадцать минут.       — Есть!       Ромит поднимается, и толпа перед ним расступается. Кристине непривычно видеть его в чёрной майке, с татуировками на смуглом теле. На правой руке от запястья до локтя изображена кобра в прыжке. Образ её очень детализирован, будто срисован с натуры. Таких змей Крис видела только в старых книгах у отца в библиотеке. Ромит ловит её взгляд на себе и проходит мимо, бросая Бесстрашной своё «молодец».       — Идём, — увлекает её следом за собой Эрик, глянув на Питера, стоящего в одном ботинке. — Им?       — Чё под рукой было, — ответил тот, пожимая плечами.       — Хм, чётко, — хмыкает Лидер, одобрительно кивнув.       — А баллы в зачёт пойдут? — тут же подхватывает Питер, попутно обнаружив взглядом пропажу в проходе между кроватями. Ботинок с пинка Эрика оказывается в руках у парня. — Чёрт, столько внимания к моей скромной персоне!       — Поговори у меня, — Эрик бросает через плечо своё предупреждение. Крис подмигивает Хейесу, мило ему улыбаясь.       — Обезьянка, — губами шепчет он, прижимая ботинок к груди.       Срабатывают гермозатворы. Крис споласкивается в душе и снова бросает взгляд на ранку. Кожа в этом месте покалывает, но не болит. Цвет прежний. В ней просыпается азарт, как в детстве, когда она ловила занозу и ждала, когда та сама выйдет из-под кожи, не давая отцу её вытащить. Тело само избавляется от инородных тел — это она усвоила ещё на предмете биологии. Теорию несколько раз подтверждала на опыте. Вот и сейчас хотелось узнать, что будет потом. А пока не было ничего. Только лёгкий зуд.       В душевую потянуло холодом из коридора, пока Кристина обтиралась полотенцем. Влажные шлёпанцы скрипели в такт шагам.       Народ вокруг гудел, словно было время завтрака, но до него ещё порядочно далеко.       Крис взглядом проследила за Ромитом, пока он свернул в душевую, и, не заметив, столкнулась плечом с парнем, тащившим за собой волоком мешок.       — Гляди, куда идёшь, — ругнулся он, поправляя на плече сползший ремень винтовки.       — Извини.       Кристина прибавила шагу и оказалась в пустой спальне. Где-то она разминулась с Эриком, а значит никто не прикроет полотенцем, чтобы сменить бельё. Пришлось одной корячиться, изображая из себя туриста в палатке, кряхтеть и хихикать. Стукнулась головой о стойку. Разозлилась и отхлестала полотенцем стеллаж.       — Я что-то пропустил? — Эрик завис в проёме, глядя на внезапный гнев супруги. Она выглядела взъерошенным воробушком, нахмуренная и зло отдуваясь, и кинула в него полотенцем.       — Эротические танцы, — огрызнулась она.       — Надо было отлить, — Эрик притиснул Крис к стенке, вжимая лопатками в холодные прутья железной клетки. — Виноват.       — Не подлизывайся, — она намеренно раздувает из мухи слона, но на него невозможно долго злиться. Один его взгляд топит её в неге блаженства.       — Кхек, — слышится предупреждение за спиной.       — Да, бля, — шипит Эрик и отступает от Крис, в который раз мысленно четвертуя патруль за бдительность.       — Сразу после трени, — шепчет ему Крис и намеренно задевает рукой его пах, поддразнивая.       — Дождёшься же, — рычит угрозу Эрик.       — Ш-шладкий, — улыбается она в ответ, натягивая штаны, бухается на не застеленную кровать и быстро шнурует ботинки.       — Птенчик, — Эрик давит желание шлёпнуть её за эту шалость.       Сегодня на удивление тепло. Сброшены тёплые куртки. Бойцы пыхтят в спарринге. Кристина валяет Питера, летит с его лёгкого посыла в асфальт, подсекает замешкавшегося второго бойца и быстро откатывается в сторону, когда охаровец падает на её место, утаскивая следом напарника. Виновница стоит в стороне, посасывая поцарапанный гарки палец.       — Закончить спарринг! — слышится приказ со стороны. — Ещё два круга по периметру — и в корпус!       Крис бежит между Эриком и Фором. Тёплое солнце приятно греет кожу. Купол неба рыжеет над головой.       Несколько отрядов растягиваются по плацу, обегая территорию. Белый СКАР скользит у верхних этажей аэропорта, прибывая к платформе. Крис засматривается в поднебесную и ловит равновесие, запинаясь об угол сдвинувшейся чёрной плиты. Вчерашнее землетрясение покорёжило покрытие.       Эрик подхватывает куртку жены с асфальта и успевает накинуть на плечи Крис, когда та зябко ёжится.       — Давай в душ.       — Не… давай сразу туда, — хитро улыбается она. Он кивает.       На развилке они сворачивают в ответвление коридора и бегом наперегонки достигают нужной двери. Шлюзовая дверь застревает на середине.       — Да ебать, ржавая рухлядь! — впечатывает он ботинок в полотно. Дверь сдвигается ещё на йоту.       — Лезь так, — ныряет Кристина в образовавшийся лаз и получает смачный поджопник следом, от неожиданности расстилаясь на полу.       Странная эйфория растекается по венам.       — Ещё, — просит она.       — Ещё что? — Эрик оказывается рядом, хватая за куртку Крис, ставя её на ноги.       — Шлёпни ещё, — просит она, а в глазах пелена.       — Не вопрос.       Он поворачивает её к себе вполоборота, и рука звонко шлёпает по попе.       — Ещё, — облизывает губы Кристина.       Бровь Эрика взлетает вверх.       — Моя девочка заводится от шлепков?       — Ещё, — просит пьяно Крис и подскакивает на месте от удара по ягодицам, хихикая. Её взгляд расфокусирован, и она похожа на маленькую шлюшку, посасывающую палец.       — Может, уже делом займёмся? — Эрик берёт жену за шкирку куртки и направляет в сторону багажного отделения. Она идёт нетвёрдой походкой, будто пьяная. Улыбается.       — Ты нанюхалась газу, что ли? А ещё есть? Я тоже хочу кайфануть, — Эрик берёт Кристину у первого закутка, не заботясь о комфорте, лишь бы самому сбросить напряжение. Каменный стояк на шлепки — это ново. Ладонь его уже горит и чешется, звонко отбиваясь о голую попку Крис.       — Да хорош. Сесть потом не сможешь, — прекращает он сладкие пытки и слегка прогибает Крис в пояснице, скользит головкой члена меж её ягодиц, ныряя в горячую ложбинку, изнывая от желания засадить ей поглубже. Стискивает руками её бёдра и ловит вдруг обмякшее тело, стекающее по стене.       — Крис? — Эрик не сразу понимает, что она не балуется. Кристина без сознания.       Не помня себя, он быстро натягивает на Кристину штаны, потом застёгивает свою ширинку. Эрекция пропадает враз.       Хватает жену на руки и бежит с ней наверх, на свет.       Её глаза закатились, оставив белки глаз. Изо рта тянется струйка слюны. Эрик подныривает под дверь на выходе, вытягивает Крис за ворот куртки и снова бежит по коридору в Зал. Врывается взмыленный с диким взглядом и орёт с порога:       — Ромит!!       Он мечется с Крис, кладёт её на вытянутый обеденный стол, который ещё пустует. Стаскивает с девушки куртку.       — Что случилось? — Ромит стремительно подлетает к ним.       — Не знаю, — Эрик прикладывает пальцы к бьющейся жилке на шее. Та пульсирует так, будто кровь перегоняется внутри бурным потоком.       — Её кусали? — Ромит настраивает сканер, активирует его и над телом Кристины разворачивается три экрана. Один показывает скорость сердечного ритма и пульс, который зашкаливает, по второму экрану ползут цифры, меняя свои значения, по третьему красными очагами вспыхивают точки на её эфирном теле.       — Вроде нет, — Эрик уже не уверен.       — Вроде? — Ромит указывает на красное пятно, пульсирующее в области правого запястья, на экране проекции. Хватает Крис за руку и видит припухлость на указательном пальце. — Как давно она без сознания?       — С минуту.       — Что послужило толчком? — Ромит полоснул Эрика недобрым взглядом. — Не отвечай.       — Блять! — Эрик чувствует, как мир качнулся у него под ногами, поймал равновесие, упирая руку о край столешницы.       — На руки её — и за мной, боец! — Ромит сворачивает экран и размашистым шагом направляется на выход, связываясь с медчастью.       Они поднимаются на лифте.       — Нам делают прививки от яда. У Крис её нет. Хватило маленькой ранки, чтобы яд подействовал, — говорит Ромит, считывая сканером пульс. Он запредельный. — Сюда.       Они покидают лифт и чеканят шаг по коридору. Эрик здесь не был. После инцидента за стеной Крис лежала в другом отделении. За прозрачной стеной он видит ту девушку, которую спасали рано утром. Она в некой желейной капсуле, плавает в ней, а на лице маска. К рукам тянутся красные трубки, по которым пульсирует кровь. Ромит бросает на девушку мимолётный взгляд.       — Сюда.       На пороге похожей комнаты их встречает бригада. Кристину забирают. Эрик с трудом делает усилие, чтобы отойти от закрывающихся створок дверей, и врастает подошвами в пол. Он видит, как раздевают Кристину, кладут на подобие люльки, обмывают тело белым раствором из душа, и стена между ним и коридором становится матовой.       — Идём, — требует Ромит. Эрику тяжело сойти с места. Он продолжает буравить стену тяжёлым взглядом. Ромит повторяет призыв: — Эрик! Идём. Мы здесь ничем не поможем.       — Какой сценарий? — спрашивает он, а сам смотрит сквозь охаровца, мысленно отматывая события назад: когда Крис перестала просить «ещё», перестала вздрагивать от шлепков. Он сглатывает.       — У нас проходит за пару дней.       — Тебя кусали? — Эрик толкает себя к лифту.       — Да. Пару раз.       — В Чикаго нет этих тварей, — Эрик пытается припомнить хоть что-то подобное в городе. Летучие мыши есть, но не таких размеров.       — Чикаго под колпаком. Тепличные условия. Здесь — реальность, — снисходительно отвечает Ромит.       Эрик лишь стискивает кулаки, буравя взглядом прозрачные стенки лифта. Они спускаются на первый уровень. Ромит ждёт, когда Бесстрашный покинет кабинку. Эрику кажется, что на его ногах пудовые гири, что пол под ногами — стылая каша. Ему никогда не привыкнуть к чувству пустоты, вымаливая у судьбы снисхождение. Он не сможет без Кристины жить.       Без завтрака, мрачнее тучи, он заступает на службу, и Фор понимает, что расспросы здесь излишни. Они летят на СКАРе, выгружаются на позицию, и всё это время Эрик молчит. Его взгляд блуждает: он то смотрит вдаль, то на свои руки, то себе под ноги, мысленно возвращая все самые добрые моменты жизни с Кристиной.       Натянут, как струна, собран, как кобра перед прыжком, полон решимости переломить хребет врагу, но на границе тихо. Эрик ловит себя на мысли, что пора возвращаться домой. За всё это время они не собрали нужной информации о роде деятельности своих врагов, только проматывают время в бездействии.       Вечерние сумерки наползают на пустынное плато. Темнеет раньше. Погода начинает портиться. С северного склона порывами налетает холодный ветер. Сизые облака стягиваются над головой.       СКАР мотает от порывов ветра из стороны в сторону. Слышны удары шквального дождя по металлическому корпусу машины.       Эрик мыслями весь там, в белой комнате, где оставил Кристину. Ему представляется, как её тело в проводках парит в невесомости в желейной капсуле. Ему снова хочется обнять её, бережно, как хрупкую статуэтку, и не отпускать от себя ни на шаг.       Фор касается его плеча, привлекая внимание.       — Идём, — говорит он, кивая на откинутый трап. Эрик тяжело поднимается и ни на кого не глядя спускается на плац. Машинально выполняет действия: сдаёт оружие и куртку, идёт в душ, и уходит к себе в спальню, заваливаясь лицом вниз на кровать.       Ночь без Кристины. Утро без Кристины. День без Кристины.       Его действия механические, а мысли далеко, в комнате, куда его не пускают уже третьи сутки.       Ромит стоит у капсулы с Кристиной. Полупрозрачная ткань прикрывает её обнажённое тело, и он находит девушку прекрасной. Слишком часто он смотрел на Кристину в хрониках, и вот видит её в реальности. У неё пропорции модели, но она решила пойти в военное ремесло, стала сбивать руки до мозолей, чтобы заслужить любовь одного человека. Его. Нет. Не Эрик был первым, кто видел заслуги птенчика. Награды по плаванью, первую влюблённость, робкие познания тела, ранимую натуру и секретный дневник, который Кристина хранила под подушкой. Ромит давно наблюдал за ней. Кристина всегда была его подопечной, а он, как наставник-наблюдатель, не мог вмешиваться в процесс её взросления.       Он надел специальную перчатку по локоть, обнявшую его руку второй кожей, и аккуратно проник в прозрачный пузырь, касаясь ладонью тела Кристины, оглаживая формы её тела. Маленькая нежная грудь, плоский живот. Его рука замерла на её лобке, потом пальцы медленно сдвинулись вниз, накрывая промежность через лёгкую ткань. Кристина не проснулась. Ромит сглотнул и вернул руку на её плоский живот.       — Может, ещё подрочишь на неё? — услышал он смешок во встроенном динамике в комнате. Голос принадлежал Арману.       — Может, и подрочу, — передразнил его же тоном Ромит и вынул руку из капсулы, снял перчатку и бросил её в утиль.