Вопреки всему

      Здание Эрудиции. Всё то же самое, сменился лишь символ Фракции, да и Фракции уже нет. Есть здание с белыми стенами, несущими колоннами, люди в цветовой гамме эрудитов. Но Башня Свободы теперь считалась общей для всех жителей Чикаго. Общество пестрило, двигалось во все стороны, шумело. Среди простых обывателей малыми вкраплениями виднелись вооруженные группы людей от Бесстрашных, Искренних и анархистов. На всех были одинаковые повязки от нового правительства.       Нас трижды останавливали на постах, пока мы направлялись к Башне, и у каждого, кто был не из Бесстрашия, на лице появлялась гримаса отвращения, но все они были вынуждены подчиниться бумажке-пропуску, выписанной Эвелин. Более того, я поняла, что Фор для анархистов вообще не авторитет, но переступать границу субординации и качать права никто не собирался. Фора вежливо терпели. Всё же он Бесстрашный и продолжительное время им являлся. Однако если бы мы с Трис решили пройти те же самые посты с той же самой бумажкой, нас бы тормозили на каждом углу и надолго задерживали, а с Фором вышло всё быстрее.       Люди отхлынули в холле от входа, когда я вошла с волкодавом на поводке. Фор с Трис задвинули винтовки за плечо, но эффект страха в людях однозначно вызывал Бой. Чтобы мой питомец был расслаблен, я его подкормила и держала руку на его голове, поглаживая и успокаивая. При большом скоплении народа Бой всегда начинал волноваться, но чувствуя меня, оставался спокоен.       Мы поднялись по пандусу на пятый уровень, прошли через рабочие помещения. Бой искал след, но пока всё было впустую.       Мы поднялись выше и оказались в командном центре. У каждого из нас возникло ощущение дежавю и чувства были отнюдь не приятны. Я вспомнила, как искала Роуз, Трис была здесь заложником, Фор её спасал. Теперь в Башне обитали анархисты, не особо позволяя остальным входить в их когорту. В их руках была современная техника. Картинки с видеокамер, расставленных по всему Чикаго, подавались на большие мониторы. Все подходы, выходы и стена были под прицелом. Но это была не столь же современная технология, как та, которую мы обнаружили в берлоге капитана Миррола Такка. Или то, что стояло на складе и вероятно летало по воздуху, как я решила при первом взгляде на каплевидный объект. Это превосходило техногенный мир Чикаго во сто крат. И наверняка в городе были ещё подобные места, о которых никто не знал, кроме пришлых. Мало того, что эти люди были среди нас, так они ещё и могли скрывать себя, как, например, то странное мерцание в комнате. Столько тайн было обнаружено нами за короткое время, что уже взрывался мозг.       Мы перешли в лабораторию. Я снова дала понюхать Бою вещдок. Он некоторое время искал след, принюхиваясь. По его напряжённому телу я поняла, что сейчас всё случится. Бой обнюхал стул, повёл головой в сторону, отшагнул к соседнему столу и обнюхал его ножку. Поднял голову, поднял тело, упираясь лапами в столешницу. Поймал след и потянул меня в сторону, останавливаясь у стены. Он наскочил на неё, упираясь лапами в глянцевую серую поверхность, и громко гавкнул. Я подошла, провела ладонью по стене. По идее, здесь должен был быть отпирающий замок, но его не было.       — Трис, может ты? — привлекла я к процессу подругу. Она поводила рукой по стене.       Фор ушел, как он сказал, в серверную, чтобы отмотать назад видеозаписи с камер видеонаблюдения, просмотреть их и понять, как открывается тайник. Просто расстрелять или выломать панель от стены было нельзя. Вандализмом заниматься было нежелательно, чтобы не заслужить ненависть и без того взвинченных изгоев, вдруг решивших, что они у руля правления. Бесстрашие и так поставило себя в позицию нейтралитета, как и прежде, но всё же, расставляя свои посты и контролируя город, негласно стояло над всеми. Все понимали, что мощь и сила всё равно была в руках Эрика, как ни крути. Неважно, что Эвелин была против. Бесстрашие пока было единственной Фракцией, которая не склонила голову перед новым правительством, но лояльно относилось к нему: «Да, мы с вами, мы не против вас, но мы не ваша армия». Именно эту мысль Эрик донёс до Эвелин в их последнюю встречу. Она была недовольна таким ответом, но повлиять на решение Лидера не могла. Не имела веса, навсегда став в глазах Бесстрашных простой анархисткой, афракционером, изгоем.       Пока Трис пыталась отследить скрытый датчик в стене, я шарила под столами, нажимая на любые кнопки, которые подворачивались под руку. Но открывалось что угодно, только не тайник.       — Да блинская хрень! — с досады я запустила в стену толстенной папкой. Плита дрогнула и откатилась вперёд. Мы с Трис подступили ближе и обнаружили тайник, в котором лежал планшет, похожий на тот, что мы обнаружили у капитана Такка, и какие-то по виду пластины непонятного назначения.       — Забираем, — Трис сгребла находку. Я пошарила рукой по пустой нише на всякий случай и стукнула по пластине квадрата рукой. Стена приняла прежнюю форму.       — Кто знал, что надо было просто стукнуть, — усмехнулась я.       Трис упаковала найденные артефакты к себе в рюкзак. Мы пошли к выходу, по пути выцепив Фора из серверной, где он всё это время тщетно пытался найти файлы из лаборатории, скорее всего кем-то уже предусмотрительно подчищенные.       — Надо что-то делать с трупаками, — сказала Трис нашу фразу-пароль, и Фор всё понял. Если те, кто следили за нами, продолжали делать это сейчас, то из фразы они могли бы подумать, что надо подчистить дом, а вовсе не то, что нужно идти в тоннель в наше секретное место. Фор связался с Эриком, подтвердил, что задание выполнено, и нам было велено направляться на склад. Артефакты мог расшифровать сам пришлый, да и помотавшись целый день по городу очень хотелось есть.       Мы возвращались по темноте. Снова поднялся ветер, предвестник дождя. На складе оказались только спустя час и не обнаружили там Эрика, чужака и каплевидного аппарата. Ена сидела на ящике с оружием и счищала лезвием кожуру с яблока. Кроме неё на складе находилось ещё двое бойцов — по одному у каждого входа.       — А где? — я кивнула на пустующее место.       — Улетели, — ответила она обыденным голосом.       — На этом? — удивился Фор.       — На этом, — ответила она, отправляя дольку яблока себе в рот.       — Давно?       — С час где-то.       — И как оно? — Трис сняла с плеча винтовку, приставляя её к ящику.       — Не знаю. Сами увидите скоро, — Ена спрыгнула с ящика и потрепала Боя по голове. — Ешьте, отдыхайте. Пока босс занят, приказов не поступает. Мы охраняем всё по периметру, так что у нас всё под контролем.       — Поесть — это хорошо. Да, Бой?       — Вуф! — одобрительно гавкнул он. Я потрепала его по холке и отвела к нашей палатке, где уже стояли его миски. Бой жадно присел у воды и, пока не дошкрябал языком до дна, не оторвался.       — Бедняга ты моя, пить захотел, — я насыпала ему корма от души с горкой и пошла за бутылкой воды.       — Крис, присоединяйся! — махнула мне рукой Трис. Они разогрели ужин. Я кивнула. Налила воды Бою и оставила его трапезничать, а сама ушла к друзьям. Трис вручила мне ложку, Фор протянул жестяную миску с мясным рагу. На подносе лежали булки. Я села на брошенный на пол валик из одеяла и приступила к еде.       — Как же я проголодалась, — простонала я с первой ложки, смакуя кусок.       — В такие моменты начинаешь ценить походную еду, — кивнул Фор.       Мы дружно похихикали, поглядывая друг на друга, с жадностью поедая каждый свою порцию.       Время тянулось незаметно. Спустя час вернулся аппарат с чужаком и Эриком, причём неожиданно. Мы почувствовали только тёплый шлейф, влетевший в открытый люк в потолке. Сам объект материализовался уже на складе, плавно опускаясь на чёрный глянец пола. На месте водителя, как я поняла, сидел Эрик. Его окружали голографические экраны, парящие у головы и перед ним. Эрик снял руки с пульта управления, и машина замерла. На месте пассажира сидел чужак, привязанный к креслу, и, по виду, спал.       — А… — Ена подошла к аппарату и, открыв дверцу со стороны пассажира, принялась выпутывать старика из ремней, опоясывающих его.       — Хотел сбежать, — хмыкнул Эрик, кивая на мужчину, и похлопал его по груди, — но у меня не забалуешь.       — И давно он в отключке? — Ене удалось вытянуть пришлого за плечо и на руках выволочь из машины, укладывая на полу.       — С полчаса где-то, — Эрик спрыгнул из кабины, потянулся и окинул взглядом нашу троицу. — А, вернулись. Ну чё нарыли? Показывайте.       Трис протянула ему планшет и какие-то прозрачные листки, по виду напоминающие закладки.       — Пробовали включить? — Эрик взглянул на Трис, она отрицательно мотнула головой. — Где нашли?       — В лаборатории на двадцатом этаже в Башне, — ответила я.       — Ага. Похоже, учёный наш — медик. Ладно… — Эрик обошёл летательный аппарат, остановился возле старика, лежащего без сознания, и слегонца пнул его ногой по ботинкам. — Очнись, старик. Мы нашли твой тайник. Можем открыть и сами, или ты это сделаешь при нас...       Чужак не двигается. Я подзываю к себе Боя, который всё это время с интересом смотрит на нас со стороны. Волкодав подбегает и случайно наступает лапой на плечо мужчине, и тот вздрагивает.       — Ладно, Крис. Пусть волкодав с ним поиграется перед обедом. Нам он больше без надобности, — Эрик делает вид, что разворачивается уйти.       — Не нужно волкодаву, — слышим жалобный голос. Старик открывает глаза. Садится, и его лицо оказывается напротив морды Боя. Старик знает, что в глаза зверю смотреть не стоит, и отворачивается. Медленно поднимается, опираясь рукой о дверцу летательного аппарата. Потирает плечо, на которое наступил Бой, и бросает на меня изучающий взгляд.       — Я не удивлён, что пёс тебе подчиняется, — говорит он неожиданно для всех.       — С чего бы? — хмыкаю я.       — Учитывая твои гены…       — Старик! Расшифровывай и базарь по делу! — Эрик грубо сгребает чужака за воротник куртки и тащит к ящику с оружием. Кладёт на поверхность чёрный экран и следом прозрачные листочки. Старик берёт в руки планшет и активирует его. На его поверхности возникает трёхмерная проекция диаграмм, кривых, столбцов. Старик смахивает проекцию с экрана, откладывает его в сторону и начинает манипуляции с изображением в воздухе, то растягивая, то сжимая проекцию. Он листает медицинские карты и комментирует каждую.       — Первоначально проект «Чикаго» строился на добровольцах, пока не стал самостоятельным полноправным городом. Бюро контролирует рождаемость. В мои обязанности входило наблюдение за детьми, у которых был высокий процент видоизменённой клетки ДНК, восстановленной за двухсотлетний период бесконечных генетических модификаций. Таких людей здесь называют Дивергентами. Эксперимент считается завершённым, когда хотя бы один житель Чикаго достигает ста процентов очищенного гена, тогда носитель уже не считается Дивергентом, а становится генетически Чистым — Беатрис Прайор.       — Я Трис, — лицо подруги становится надменным.       — Да, конечно, — он смотрит на диаграммы и смахивает их. — И Дэвид ждёт тебя, чтобы познакомиться ближе.       — Так пусть сам приходит, — хмыкает она.       — Дэвид из тех людей, кто очень беспокоится за свою персону. Сюда он не придёт. К тому же он Чистый, и всякий контакт с повреждёнными ему претит.       — А вы повреждённый или Чистый? — хмыкает Ена, поигрывая ножичком.       — Повреждённый.       — Значит, у вас там люди поделены на два общества, и бьюсь об заклад, что повреждённые влачат жалкое существование и вечно на побегушках, а сливки общества, вроде Чистых, шикуют и процветают.       Ена скривила губы. Старик кивнул.       — Да, как-то так приблизительно всё и происходит.       — Чёт мне расхотелось с вами знакомиться.       — Проект «Чикаго» временно приостановлен. Все ждут… Трис.       — Ну чё, подруга, прогуляться не хочешь к ним в гости? — хмыкнула Ена.       — Закрой рот, — грубо оборвал её Эрик.       Ена провела рукоятью лезвия себе по губам и кивнула, подчиняясь.       — В этих листках что? — Эрик подтолкнул прозрачный обрезок к старику. Тот глянул на него.       — Простой маркер-реакция на препарат.       — Какой препарат? — жёстче спросил Эрик.       — Его поставлял Дэвид эрудитам. Я состава не знаю. Я не медик. Я только Наблюдатель. У меня ограничен вход в базу данных Бюро. Я собираю информацию и переправляю её.       — И давно ты тут крысятничаешь среди нас? — Эрик зло сплёвывает себе под ноги.       — Давно. До меня были другие, и после меня будут другие. Вы ничего не сможете с этим поделать. Вы не принадлежите себе. Вы — часть проекта.       — Мы — часть проекта?! — взревел Эрик, хватая старика за ворот куртки, и потащил его к выходу. — Значит, ты нас за людей не считаешь, мразь такая?! Мы для тебя кусок сраного проекта?! Да?!! Так что будет, если тебя увидят в нашей компании, старик?! Давай посмотрим?!!       — Нет, пожалуйста… меня убьют…       — Конечно, убьют. И я бы грохнул! Ты же крыса. А крыс надо убивать…       — Эрик?! — я догоняю его и заступаю дорогу вместе с Боем. — Нельзя его убивать. Он же всё знает! А в городе сколько ещё чужаков? Пусть скажет!       — Сколько чужаков? — Эрик рывком разворачивает старика к себе лицом.       — Много. Но всех не знаю. Мы не связаны.       — Врёшь!       Эрик продолжает тащить упирающегося старика к выходу.       — Эрик, нет! Пожалуйста. Ради меня. Пожалуйста!       Я хватаю его за руку. Бой беспокойно мнётся рядом и начинает рычать. Его рычание переходит в заливистый лай, и он срывается в темноту, выбегая со склада. Я бегу следом.       — Бой! Стой! Ко мне! Ко мне!! — ору я и вдруг наворачиваюсь на невидимом препятствии перед собой и лечу вниз лицом. Мой рот наполняется солёной слюной. В голове стучит болью.       — Крис! — орёт Эрик.       Круг света освещает пространство позади меня. Эрик подбегает ко мне, хватает за плечи, ставит на ноги, светит фонариком в лицо, ослепляя. Я слышу лай в темноте, хлопок, лай и крики за спиной.       — Эрик! — голос Фора. — Снайпер! Ложись!       Снова хлопок. Рикошетом чиркает по балке рядом. Эрик падает со мной на землю, заслоняя собой.       Ещё с минуту лежим на земле без движения. Всё тихо. К нам подбегает Бой, суетится, тыкается носом в нас, скулит. Эрик поднимается, поднимает следом меня и, поддерживая за талию, ведёт назад на склад. Фор стоит возле распростёртого тела старика. Во лбу чужака зияет аккуратная дырка. Стрелял снайпер из темноты.       — Твою ж мать! — Эрик зол, но в приоритете у него я. Он тащит меня к палатке, затаскивает внутрь. Стягивает с меня шапку, куртку, осматривает и понимает, что я рассекла только бровь и губу. В остальном же я цела.       Трис несёт аптечку, Ена протягивает воду. Рассечение надбровной дуги заливают клеем, заклеивают пластырем. Губе достаётся спирт. Эрик дует на неё, когда я морщусь от боли, и обнимает меня. Ему хочется меня отчитать, но он сдерживается. Моя голова трещит нещадно, и я благодарна Эрику за его трепетное и заботливое отношение ко мне.       — Утром едем домой, — говорит он тихо, оборачивая меня одеялом и настраивая терморегулятор. — Спи.       Целует в висок и выходит из палатки. Я слышу мат-перемат и медленно засыпаю под аккомпанемент его приказов.       Утром возвращаемся домой.       Я долго стою под душем. Всего пара дней в полевых условиях — и такое ощущение, будто я заросла грязью. Любимая столовая, родные запахи. Коридоры, переходы, знакомые лица. Как же хорошо быть здесь! Но Эрику некогда наслаждаться всем этим. Он продолжает работать и искать того, кто грохнул чужака. Мардж вытаскивает пулю, её сравнивают с гильзой, найденной рядом на свалке, когда стреляли по нам, и находят модификацию оружия, которым пользуется половина Чикаго сейчас. Эрик гонит на Эвелин, буквально шурует дубиной по анархистам, получая в свой адрес нелестные высказывания, и шлёт новый совет на три буквы красочно. Я присутствую на его советах и понимаю, что наш шаткий мир может разрушить только одно это: недоверие друг к другу. Эрика всё это бесит, и я его понимаю. Мы только нащупали нить, только стали понимать, что к чему, и снова у нас отняли информатора.       — Я хотел его пугнуть, но не учёл, что его уже пасли, — Эрик затянулся седьмой сигаретой за этот час, сидя на кровати в берлоге капитана Такка. Только здесь мы могли говорить открыто о том, что происходило в Чикаго. Фор сидел в кресле, обозревая экраны, на которых Чикаго лежал как на ладони.       — Внимание, пост, к вам направляется Жнец, — рация ожила.       Эрик схватил её, вслушиваясь в переговоры наших снайперов, охраняющих объект.       — Ведём её. Без помех. Слежки нет, — добавляет женский голос. По интонации я понимаю, что это Кошка.       — Пятый, вижу её. Условные два коротких, один длинный, — докладывает Череп.       — Пропустить! — рявкает Эрик в рацию, и мы откатываем дверь в берлогу, дожидаясь нашего вестника.       Хлоя появляется одна. Она проскальзывает в двери и выдыхает.       — Короче, зайки. Жопа творится. Но Эвелин не причастна. Она перетрясла всех своих, никто ничего не видел, не слышал, не знает, — Хлоя бухается на кровать рядом со мной и выхватывает из моих рук пачку с чипсами, набивая ими рот. Трис протягивает ей воду.       — Значит, это грёбаные чистильщики, — цедит Эрик зло и шумно выдыхает. Потом пинает заслон двери во вторую комнату. — Как же меня всё это достало!!       — У меня есть ещё пара минут — и надо валить, — Хлоя поднимается и присасывается к бутылке, выпивая воду наполовину. — Зайки. Скучаю по вам. У афракционеров тот ещё клоповник. Но бухла…       — Жнец, не слезай с неё. Шевельнули её гадюшник, всплывёт дерьмо, однозначно. Ты наш связной, — Эрик подошёл к ней, положил руки на плечи и слегка сжал.       — Без проблем, командир, — она улыбнулась и повернулась к двери, но задержалась на пороге, взглянув на Трис. — Ты, мать, должна быть в совете, пока там полного раздрая не случилось. Люди послушают тебя, всё-таки ж ты причастна к этой жопе. Вылезай в народ. Я серьёзно. Иначе грянет война, братцы. Анархисты копят силы.       Хлоя выскользнула за дверь, оставляя нас наедине с нашими мыслями.       — Трис, — Эрик посмотрел на мою подругу. Она вздрогнула. Эрик крайне редко к ней обращался. — Твоё задание — войти в совет. Они тебя просили, ты отказалась. Скажи, что подумала и согласна. Справишься?       — Справлюсь.       — Нам нужны рычаги давления. Какой бы армией мы не казались, против волны недовольства нам не выстоять.       Эрик посмотрел на меня.       — Ну что, зайки, — усмехнулся он, повторяя интонацию Хлои, — реорганизуем «Пятёрку». Группа долго простаивала без дела. Фор.       — Что?       — Займёшь командную единицу.       — Это приказ? — Фор не меняется в лице.       — Пока предложение, — пожимает плечами Эрик.       — Ладно, — кивает тот, легко соглашаясь.       — Решено. Обновим состав.       В комнате звучат имена претендентов на участие в группе спецотряда «Пятёрки». Фор отклоняет только одно имя, но Эрик с этим соглашается и ставит на место второго снайпера Зика.       — Уверен? — с сомнением переспрашивает Эрик. — Он же сам просил перевода.       — Пять лет назад. По известной причине.       — Думаешь, что-то изменилось? — сощуривает глаза Эрик.       — Да. Однозначно.       — Ну тебе решать. Ты — командир отряда.       — А… мне обязательно быть в этом отряде? — я поднимаю руку.       — Обязательно, — кивает Эрик.       — Но я не такая опытная, как все, кого вы назвали. Точнее, я вообще ещё неофит.       Фор улыбается.       — Ты — следопыт с послушным волкодавом, — он кивает на рыжесть, дрыхнувшую возле моих ног, — а это дорогого стоит.       — Как вы думаете, что имел ввиду этот старик, когда сказал, что не удивлён тому, что мне волкодав подчиняется, и что-то про гены? — спрашиваю у всех после паузы, дожёвывая остатки чипсов из пакета.       Эрик пожимает плечами. Фор качает головой. Трис смотрит на меня и предполагает:       — Может, он имел ввиду, что ты не повреждённая?       — Я вообще во всё это не верю, — хмурюсь я. — Как вообще можно делить людей по их ДНК? Это же чушь!       — Согласен, — кивает Фор.       — И всё-таки выяснить нелишне, — говорит Трис задумчиво. — Этот Дэвид. Кто он такой? Чужаки его боятся.       — Хорошо изучи врага своего, — кивает Эрик. — Это мысль. Но сейчас нам надо сдержать волну негодования в Чикаго. Знакомиться с соседями позже будем.       Мы все соглашаемся с этими неоспоримыми доводами. Сначала навести порядок дома, а потом и в гости идти на чаёк с печеньицем.