Unspeakable

Все оказалось гораздо сложнее, чем себе можно было представить. Трагедия в Хамире лежала на плечах Арк Ноа, а стоящему за всем Гилланду этот план был только на руку. Копье, которое он старательно выдавал за оружие и Нахтигалу, и всем его приближенным было всего лишь инструментом для разрушения схизмы. На поле боя оказалось достаточное количество людей, чтобы зарядить его до предела и проделать в барьере брешь. Вингал не верил своим глазам. Поведение Гилланда просто не поддавалось объяснению, он не мог прочесть этого человека и предугадать его действия. Тысячи погибших солдат — цена позорного просчета. И все это в один момент прекратило быть войной Адж Ула и Рашугала: Ризе Максия столкнулась лицом к лицу с врагом доселе невиданным. Ее небо разваливалось на куски, целая армия высадилась в ее землях, и никто был не в состоянии понять, как это возможно. Они призвали Максвелл к ответу. «Если бы только о существовании схизмы удалось узнать раньше», — горько подумал Вингал и оборвал сам себя: здесь не было места сослагательному наклонению. Люди Ризе Максии погибли. Цзяо погиб, прикрывая отступление короля, Химериады и друзей Максвелл. И у них не было времени даже как полагается почтить память павших. Потому что Гилланд хотел использовать их мир как большую батарейку для Элимпиоса. Потому что остановить безумца и элимпийскую армию стало приоритетом для всех. Но для начала им нужно было вернуть Ханбалык... Вингал устало потер виски. Потерять сознание в топях после битвы с Максвелл не входило в его планы, но Цзяо и Презе удалось привести его в чувство и вернуть в строй. Вот только очнулся он снова с головной болью, которая и не думала отступать до сих пор. Он усердно делал вид, что не замечал пеструю компанию, направляющуюся к нему, потому что не имел ни малейшего желания с ними разговаривать. Тем более с Илбертом, который с ходу осведомился, он ли вел армию Адж Ула в Файзабад. — Использовать бустеры, для того чтобы пересечь топи, — это великолепная стратегия. Из уст Дирижера фраза звучала как издевка, и эту мысль Вингал до него немедля донес, чтобы получить в ответ: — Не тебе одному не удалось увидеть истинные намерения Гилланда. Мне знакомо это унижение. И это должно было успокоить? Чего вообще этот человек пытался добиться, сказав такое? Терпение Вингала закончилось: он практически вызвал Илберта на дуэль. Для того было делом чести принять этот вызов и сыграть с ним в импровизированные шахматы на столе военных операций. — Файзабадская битва?.. — выражение лица Илберта бесценно: все же от призраков прошлого просто так было не избавиться, пусть с тех пор и минуло двадцать лет. — Если бы я вел войска в бой, мы бы победили. Вингал был уверен в своей победе, пусть даже это была всего лишь игра. Но он ошибся уже в тот момент, когда принял маневр Дирижера за попытку фланговой атаки. Тот просто уводил войска на холм. — Армию, держащую оборону на такой высокой точке, не разбить за короткое время. А цунами вскоре накроет поле боя. Вам придется отступить. Если он считал это победой — то у Вингала для него были плохие новости. Но Илберт лишь сдержанно признался, что ему достаточно того, что это не проигрыш. Вингал думал, что еще возьмет реванш и поблагодарил его за матч. Быть может, Дирижер и учился на своих ошибках, но эта битва давно стала историей, и рассуждать о том, что могло бы случиться, можно бесконечно. А если где и стоило побеждать — это здесь и сейчас, в войне с Элимпиосом. — Как бы то ни было, сейчас у нас общий враг, — Илберт вторил его мыслям, когда наблюдавшие за их игрой Максвелл и компашка разошлись по разным уголкам храма. Вингал только раздраженно цокнул языком. — И твои таланты будут на пользу всей Ризе Максии, — продолжил Дирижер. — Поэтому не губи себя. Да, ваша правда, Гайус справится и в одиночку, но... — Это какой-то твой особенный новый способ искупить вину за то, что случилось с Нахтигалом? Давать ценные советы? — перебил Вингал. Илберт молчал, и в памяти Вингала внезапно всплыла фраза, которую он краем уха успел уловить, прежде чем потерял сознание. «Как далеко ты собираешься зайти ради Гайуса?» — Отвечая на твой вопрос, если ты вообще его помнишь — так далеко, насколько потребуется. Если мне придется отдать жизнь — я отдам ее. Но тебе, кажется, такое не знакомо? А теперь Нахтигал мертв, и ничего не исправить, да? Илберт нашел в себе силы проигнорировать бьющие по больному слова. — Отчего ты так отчаянно стараешься отдать жизнь, когда больше всего ты нужен Гайусу именно живым? Тебя ему никто не заменит! Вингал принял это как удар в ответ: тяжелый, выбивающий воздух из легких, но справедливый. — Не смей говорить мне про незаменимость, — процедил он сквозь зубы и, более не желая тратить время, удалился.