Unspeakable

Раздробленный, воюющий Адж Ул все еще привыкал к миру, такому чуждому и нетипичному для него. В сознании некоторых кланов объединенная страна до сих пор оставалась условностью, и отказ от заведенных некогда порядков и привычек происходил трудно. Оттого все же до сих пор были нередки случаи клановых стычек, восстаний против нового короля и прочих возмущений спокойствия, о которых, конечно, незамедлительно докладывалось в замок. — Tian'yadie udūitis[9], — в сердцах осудил один из воинствующих кланов Вингал после очередного такого происшествия. — Дважды притом, если заручились поддержкой Рашугала. Гайус задумчиво посмотрел в отчет. — Каждому требуется время, чтобы принять новое положение дел, смириться с ним, осознать, что так действительно будет лучше. Себя ты тоже считаешь идиотом? Лично я вот — нет, — король, отложив документ в сторону и скрестив руки на груди, присел на край массивного стола и поднял взгляд на своего замечательного советника, ворчащего по каждому поводу. Тот лишь фыркнул в ответ. Подойдя к столу, он вновь взял отложенный отчет, спасая его от участи быть погребенным в куче других не менее важных бумаг. — По крайней мере, мне удалось осознать это гораздо быстрее, — меланхолично констатировал факт Вингал, скручивая документ в свиток. — Не всем иметь такую светлую голову, Лин, — Гайус слегка насмешливо акцентировал его имя. — Не стоит ерничать, Арст, — незамедлительно отреагировал Вингал на колкость и заметил, как потеплел взгляд короля. В такие моменты злиться на него было невозможно. — На самом деле, если подобные случаи до сих пор встречаются, в этом есть и моя вина, — голос Гайуса тем не менее звучал серьезно. — Я не смог убедить их: ни словом, ни силой. Но это не значит, что все можно так оставить. Война в крови у нашего народа, но иногда, ради высокой цели, стоит отказаться от прошлого. Отказаться от прошлого, да? Вингалу это было знакомо как никому другому. Служить тому, кто разрушил его семью, человеку, от руки которого погиб его родной отец, было сложнее, чем кажется. Но в тот самый день в горах Мон он понял: Гайус — гораздо большее, чем хладнокровный убийца и бунтарь. Все, чем Вингал хотел видеть Адж Ул, все это он увидел в его идеалах, во всех его стойких убеждениях, во взгляде, полном решимости. Эти земли могли стать процветающими лишь в руках такого лидера, как Гайус. Осознание этого обрушилось на Вингала, смывая жажду мести и перечеркивая все, что было ему так важно раньше. А еще, это было слишком знакомо самому Гайусу. В отчаянной борьбе против обычаев, отравляющих земли Адж Ула, против системы, завязанной на именах, против всех устоев, что допускали к власти некомпетентных идиотов, которым посчастливилось родиться в знатных семьях, он также отказался от всего, посвятив себя стране. Вингал на секунду замер, рассматривая его: сейчас он был абсолютно не похож на короля. На поле боя, в тронном зале, на официальных приемах и совещаниях Гайус выглядел гораздо старше своих лет. Но в полумраке рабочего кабинета, неловко сидя в простой одежде на краю письменного стола, он, наконец-то, выглядел на свои двадцать три, и Вингал просто не мог удержаться и не зафиксировать в памяти каждую деталь этого образа: просторный рукав туники, слегка растрепанные волосы, внимательный и спокойный взгляд — все это было так ирреально, так эфемерно и так... честно. Ему словно удалось заглянуть внутрь, увидеть обнаженную душу, увидеть человека — не титул, не символ и не живой памятник благородству и справедливости. И Лин охотно верил в увиденное, абсолютно точно зная: Гайус — человек. Потому что, пожертвовав стольким ради своей цели, он стремился к тому, чтобы ни одна из жертв не была напрасной. Потому что он брал в руки оружие только когда знал, что слова не помогут. Потому что он верил, что можно отречься от прошлого, но нельзя его забывать. Потому что Лин видел, какая боль плещется в его глазах, когда он произносит имя сестры. И если душа и сердце короля Адж Ула принадлежали стране и народу, душа и сердце Вингала целиком и полностью принадлежали королю. — Yaiodin' tian' bun'suti lun'edun'di pun'ipulun' waem bausa hidi[10], — тихо произнес он, вспомнив слова Нильса и поняв, почему в прошлый раз «спасибо», сказанное на ризе-максианском, потерпело неудачу в донесении чувств до адресата. Глаза Гайуса расширились в удивлении, но затем губы тронула легкая улыбка. Он ограничился лишь кивком и пересел на кресло, однако спустя время все же с любопытством отметил: — Кажется, ты стал чаще использовать лондау? Внутри Вингала все замерло. Если подумать, то некогда он, наоборот, хотел пользоваться родным языком меньше, а в итоге сорил фразами направо и налево. — Прошу прощения, — подавленно ответил он. — Это не проблема, — успокоил король. — За исключением того, что некоторые слова иногда выпадают у меня из памяти от редкого использования, — добавил он настолько язвительно, насколько вообще было возможно при его извечной невозмутимости. Вингал заметно расслабился. — Ты ужасный ученик, — с облегчением усмехнулся он и, подойдя ближе, беззлобно стукнул его величество по голове тем самым легким свитком, который держал в руках. — Зато из тебя отличный учитель, — с абсолютно серьезным видом парировал тот и, подперев рукой подбородок, с тоской осмотрел непочатый край скопившейся бумажной работы, а затем и самого Вингала. — Нет, я не пойду отдыхать, пока со всем не разберусь, — опередил тот мысли Гайуса. — Я ничего не сказал. — У тебя на лице все написано. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — вздохнул король и нехотя поднялся с кресла, понимая, что отвлекает. — Ладно, сегодня молчу. Но пообещай мне, что после обязательно отдохнешь, иначе точно придется перейти на приказы. — Как скажете, ваше величество, — согласился Вингал. Уходя, Гайус внезапно положил ему руку на плечо, заставляя нервно сглотнуть. — Я рад, что ты со мной, — тихо сказал он и покинул кабинет. Вингал в полной растерянности не сходил с места еще с полминуты, но затем, тряхнув головой и собравшись, вернулся к работе. «В нынешних условиях я даже не могу представить ситуацию, в которой ему придется сказать что-то на лондау», — отчего-то вспомнил он собственные слова. «Интересно, какой бы могла быть эта ситуация?»