Unspeakable

— U waemti bun’lūn'nun'uti...[3]... — убито протянул Вингал, созерцая открывшуюся картину. Некогда мелькнувшая на границе сознания мысль о том, что лондау стоит употреблять реже, вдребезги разбилась о желание выразить всю полноту негодования. На площадь перед замком стягивались люди. Много людей. Мужчины, женщины, как ни странно, даже дети. Кто-то вел себя вполне мирно, кого-то уже взяла на заметку бдительная стража. Люди все прибывали и прибывали, несмотря на сильную метель, и у лучшего тактика Адж Ула начал дергаться глаз. Вингал вернулся во дворец и широкими шагами направился в тронный зал, едва не сбив Гайуса на пороге. — Прошу прощения, ваше величество, — машинально извинился он, а затем схватил его величество за руку и, отведя того в сторону, прошипел: — Ты хоть видел, сколько там народу?! Гайус смотрел на него с непониманием, удивлением и — того хуже — с интересом. Вингал искренне хотел, чтобы последнее оказалось просто игрой воображения, но увы. — Могу себе представить, — король задумчиво потер подбородок, выглядя крайне заинтригованным. — Mui, yaio waemti![4], — Вингал вновь сорвался на родной язык. — Ты серьезно собираешься выслушивать каждого человека в этом городе? Я ведь не шучу, снаружи топчется толпа, по размерам сопоставимая со всем населением столицы. — Король должен знать, чего хотят его люди. Из первых рук. Я должен подойти к этому ответственно, — воодушевленно и непреклонно заявил Гайус. — Как бы помягче сказать... Ты подходишь к этому слишком ответственно, — предпринял очередную попытку вразумить короля Вингал. Тот лишь положил ладонь ему на плечо и серьезно спросил: — Ты в меня не веришь? Вингал закатил глаза и отступил на полшага назад, вынуждая Гайуса его отпустить: — Yaio kumiba tian' emusuban'di[5], — проворчал он, отведя взгляд. Король усмехнулся, кивнул и решительно пошел в сторону трона. — Но это не отменяет того, что затея — полное безумие, — пробормотал Вингал уже себе под нос, оправляя жилетку и доставая из внутреннего кармана перо: день обещал быть долгим. Люди, ожидаемо, шли не только с вопросами, стоящими внимания, но и с абсолютной ерундой. Бытовые склоки, мелкие правонарушения, пропавшие вещи, люди, животные (черт возьми, это замок короля, а не бюро находок!). На жителе Ханбалыка, пришедшем пожаловаться на сбежавшего кота, Вингал, в сердцах, сломал перо, коим фиксировал дельные предложения, и кинул убийственный взгляд в сторону Гайуса, который стоически выслушивал очередной бред про котика, сохраняя самое спокойное выражение лица. Вингал отчасти завидовал такой непробиваемости: будь его воля, он бы уже вышвырнул из замка всех, кому в голову пришла светлая идея беспокоить его величество такими дурацкими проблемами. Он мог понять, когда речь шла о пропаже людей — и то с натягом — но это... это, по его мнению, просто не лезло ни в какие рамки. Более того, он знал, что и сам Гайус не был большим любителем тратить время на пустяки, но, похоже, любовь к народу оказалась сильнее. Кота, к слову, и правда замечали возле замка, иначе с чего бы этому странному мужику было сюда приходить. Один из солдат радостно вспомнил, что видел, как пятнистого беглеца подкармливала кухарка. Когда найденное животное, наконец, передали владельцу, Вингал мельком заметил слегка обиженный вид короля и, сразу поняв, что не в одной лишь кухарке дело, просто боролся со стойким желанием впечатать ладонь в лицо. Как далеко мог зайти этот цирк?.. — Вингал, — голос Гайуса выдернул его из гневных мыслей. — Да, ваше величество? — Вингал сконфуженно встряхнул головой и заметил, что мужчина с котом уже давно покинул залу, на ковре перед троном был новый товарищ, сломанное перо все еще впивалось в руку, а король смотрел на него выжидающе и с укоризной. Кажется, он что-то упустил. Вингал поменял перо и, как бы ни было стыдно, переспросил: — Прошу прощения, не могли бы вы повторить? — Неполадки на канатной дороге. Так. Хорошо. Неполадки на... Погодите-ка. Начав было записывать, Вингал остановился и бестолково смотрел на выведенные буквы. — Буквально на днях она работала. В чем дело? И куда делись все ответственные за ее обслуживание, что вам вздумалось пойти не к ним, а прямиком к его величеству? — Неисправная ветка канатной дороги — большая проблема для жителей Ханбалыка, игнорировать которую было нельзя. Иначе перемещение по районам столицы, расположенной в горах, становилось тем еще приключением и отнимало уйму времени. Но Вингал искренне не понимал, почему эта проблема до сих пор не была решена. Мужчина неловко теребил шапку в руках и искоса поглядывал на короля. Тот одобрительно кивнул, давая разрешение повторить кусок информации, который советник пропустил мимо ушей. — Нет никого, милорд. Бастуют! Ни машинистов, ни механиков, разобраться некому. К тому же снегом все так завалило — не подобраться. Вингал наконец поднял взгляд на мужчину. Как бы то ни было, персонал канатной дороги очень удобно решил побастовать аккурат перед «днем открытых дверей» в замке. А неисправность, кажется, не была только лишь неисправностью, похоже, механизмы поломали намеренно, но учитывая, насколько преданные своему делу люди там работали... Ладно, «неполадки» слишком мягко описывали то, с чем предстояло разобраться. А еще это отчасти была очередная жалоба на вездесущий снег, расчистка которого в Ханбалыке стала особенной головной болью. — Хорошо, — устало вздохнул Вингал, пытаясь держать себя в руках. — Но если дорога неисправна, то отчего никто из приходивших ранее этого не упоминал? — Не хотят тревожить его величество, милорд! Вингал внезапно почувствовал, что близок к тому, чтобы сломать еще одно перо. — Значит, как с пропавшими кошками — так тревожить можно, а с реальными проблемами нет. Понятно. — Вингал, — Гайус сурово посмотрел в его сторону и покачал головой. — Простите, — снова кратко извинился тот, абсолютно не чувствуя себя виноватым. На лице жителя застыл неподдельный ужас. — Не серчайте, милорд. Про кошек я ничего не знаю. Но про дорогу слышал краем уха, что смотритель использует ее... в каких-то личных целях. Уж не знаю, что он там вообще делает, но, кажется, машинистам это не нравится. Вот и... Никак не поделят! — Потрясающе. Давайте делить государственное имущество, — снова возмутился Вингал. — Попортив его в придачу и усложнив жизнь горожанам. Еще и «использовать в личных целях». И при том молчать, не желая никого беспокоить. Ситуация казалась настолько абсурдной, что Вингал вообще с трудом верил, что она происходила в реальности, это было уже что-то из разряда сюрреализма. — Мы постараемся как можно скорее разобраться в этом вопросе, чтобы дорога в кратчайшие сроки заработала вновь. И привлечем к ответственности всех в этом виновных, — серьезно ответил Гайус. — Спасибо за информацию. Воодушевившись, посетитель низко поклонился и рассыпался в благодарностях. — Вот о чем я и говорил, что лучше все слышать от людей. Потому что в официальном отчете о работе канатных дорог, который я видел, все было идеально, — задумчиво произнес король, когда мужчина уже покинул зал. — Только сдается мне, если бы не этот тип, никто и не вздумал бы жаловаться на проблемы с транспортом. Как? Просто... как? Я ума не приложу. Их что, всех запугали? Гайус лишь пожал плечами. — Мы бы все равно узнали и довольно быстро. Это не то, что можно просто взять и скрыть. — Зато можно скрыть «использование в личных целях». — Твоя правда. Разберемся. Вингал снова опустил взгляд в листок, перечитывая свои заметки про школы, расчистку снега, поставки тканей, хамирские яблоки, нападения бандитов, проведение фестивалей в Шан Ду, разведение вивернов и что только ни. Действительно. Со всем этим предстояло разобраться. Мысли прервал новый посетитель. Вингалу, уже целиком и полностью готовому вникать в очередную проблему, казалось, что удивить его сегодня больше не смогло бы ничто. Как бы не так. День еще не кончился. Опустившись на одно колено и сияя, как начищенный пятак, перед ними на ковре сидел Нильс, улыбаясь этой своей обезоруживающей светлой улыбкой. — Bāeti tian' an'lul?![6], — возмутился Вингал, осуждающе смотря на друга. — Нильс, у тебя дел нет? — Вингал! — в который раз за день оборвал его Гайус. Нильс одарил короля взглядом полным благодарности, склонил голову и, кажется, заулыбался еще шире. — Но... — начал Вингал. — Обойдемся без «но», хорошо? — король был непреклонен. — Клоунада... — Вингал сдался, в знак протеста опуская перо, и просто стал наблюдать за дальнейшим развитием событий. — Мое имя Нильс Фриден, — все так же радостно произнес Нильс. — Я вполне осведомлен. Если не затруднит, можно сразу к делу? — Гайус перебил его, но Вингал видел, как губы короля изогнулись в едва заметной улыбке. Что ж. Похоже, внезапный визит друга смог хотя бы разрядить атмосферу. — Да, конечно, — смущенно отвел взгляд Нильс, а затем продолжил: — Ваше величество, я с очень небольшой, но очень важной просьбой. Искренне надеюсь, вы выслушаете меня и поймете. — Слушаю, — с интересом отозвался король. — Мой друг, Лин... Последнее время я его почти не вижу. Вингал напрягся, услышав свое имя и осознав свою причастность к визиту Нильса, но, тем не менее, молчал, ожидая, чем все кончится. Нильс тем временем, как ни в чем не бывало, продолжал: — Он много работает. Но я понимаю, что в нынешней ситуации, эм, с учетом того, что вы теперь король, дел значительно прибавилось. Поэтому, вы не подумайте, что я эгоист, который хочет нагло отвлечь от работы советника короля. Все не так, — радостные интонации в его голосе внезапно испарились: он звучал серьезно и даже несколько печально, а еще так, будто фразы давались ему с трудом, будто он и не хотел говорить, но приходилось. — Моя просьба несколько другого рода. Гайус все так же заинтересованно его слушал, и Вингалу это крайне не нравилось. — Лин — трудоголик, который не знает меры. И мои слова давно перестали до него доходить, от них никакого эффекта. Я не могу заставить его отдыхать, он просто гонит меня с порога. — Нильс, — сухо бросил Вингал, но тот, не обратив на это никакого внимания, решительно озвучил свою просьбу: — Поэтому, ваше величество, если вам не все равно, если вы хоть немного переживаете за него и хотите, чтобы он и дальше мог быть вашей правой рукой, мог сражаться вместе с вами, решать проблемы Адж Ула, помогать и вам, и стране — пожалуйста, заставляйте его отдыхать. Возможно, вас он не ослушается. И простите меня, если я многого прошу. Вингал чувствовал себя донельзя странно. Он думал о том, что Нильс преувеличивает, что эта просьба — полный идиотизм и что позже он устроит ему взбучку. Но, посмотрев в сторону, он столкнулся со внимательно его изучающим взглядом Гайуса, и все слова застряли в горле. — Ваше величество! — хмурясь, начал было Вингал, хотя, похоже, его мнение по этому вопросу никому не было интересно. Король снова взглянул на все еще сидящего на ковре «посетителя». — Нильс Фриден, — мягко обратился он. — Я сделаю все, что в моих силах. Тот вскинул голову, и улыбка вновь расцвела на тонких губах. — Я обязан вам всем, ваше величество, — учтиво поклонился Нильс. — Благодарю вас от всего сердца. «Ложь, — подумал Вингал. — Ты же лжешь. От всего сердца ты его только ненавидишь». Когда Нильс ушел, он не выдержал: — И что это было? — Обычное взаимодействие короля со своими подданными, — отстраненно ответил Гайус, и Вингал мысленно проклял и его, и Нильса, и — в который раз — эту затею с приемом простых граждан. — Ты ему поверил? — Не мог не поверить, — признался король и прежде, чем Вингал успел среагировать, добавил: — Потому что слишком много раз думал об этом сам. Вингал не нашел, что ответить. Все колкие фразы, все критические замечания испарились с языка, потеряли смысл. Они были неправы. Они были в корне неправы. Что Нильс, что Гайус. Они не видели, что все в порядке, и что он мог продолжать работать в таком режиме. Но, вопреки всему, ему хотелось выразить искреннюю благодарность, идущую от самой души. Когда Вингал, наконец, снова обрел дар речи, он не понял, отчего его тихое «спасибо» прозвучало так фальшиво. Принять в замке всех желающих в один день предсказуемо не удалось, и Гайус решил выделить для этого еще один день, а впоследствии, может быть, и ввести такое мероприятие на постоянной основе, но перед этим клятвенно пообещав Вингалу разбираться с малозначимыми делами быстрее. (Во что тот, конечно, не особо поверил, но не нашел в себе сил спорить). — Ты отдохнешь или мне... приказать? — с любопытством спросил король, увидев, как Вингал решительно направляется к рабочему кабинету. Тот обернулся с недовольным прищуром. — Я не устал. — Я вижу. — Не видишь. — У тебя синяки под глазами. — Тень так падает. — Лин. Гайус давно не звал его по имени. Вингал вздохнул и, сдавшись, пошел в другую сторону, ненадолго задержавшись возле короля, проходя мимо. — Приказа я не ослушаюсь. Но я бы не хотел, чтобы ты этим злоупотреблял. Мне не нужны няньки. — Прости, но тут все средства хороши. И если Нильс не может тебя вразумить, придется мне. Вингал, промолчав, направился к выходу. Только у порога пожелал доброй ночи и, не дождавшись ответа, закрыл дверь. Возле его покоев сидел Нильс, и Вингал, увидев эту довольную физиономию, мгновенно закипел. — Что за цирк ты устроил? — схватил он друга за ухо. — Ай! — обиженно вскрикнул тот. — Лин! Прекрати, ну! — Dettūti![7]. Зачем это все было нужно, объясни мне?! Он твой король! Нильс отошел, потирая пострадавшее ухо и сверля взглядом каменную стену. — Он, быть может, мой король, но ты мой дорогой друг. А я — такой же гражданин этой страны, как и все, кто сегодня приходил. У Вингала не нашлось сил спорить, он понял, что все же чертовски устал за день и, бросив Нильсу беззлобное, почти ласковое «udūiti»[8], ушел к себе с единственным желанием выспаться.