Мост между нами.

— Активируй запись B-33\12, — внезапно потребовал Z-01 после более чем пяти минут гробового молчания. — Активирую. — кивнул Бот, управляя бронёй, и начал издавать легкий писк, в котором угадывалась кодировка архивных поисков. Через пять секунд визор брони засветился, став подобием проектора, а перед бронёй появился голографический экран… Начало записи датировалось 2019-м годом. Организация Хамелин продолжает создавать из детей солдат для борьбы с Легионом с помощью частиц масо. Одним из тех солдат оказывается некто Адриан «Зет» Сакаро. Настоящее его имя, как и имена остальных «Крестоносцев», не разглашается. НАЧАЛО ЗАПИСИ. Дата: 13-е Апреля 2019-го Года. Задание: Глубокая зачистка. Оборона. Операция: «Бич Божий». Приказ: Провести зачистку пяти крупных населенных пунктов от зараженных СБХ. Уничтожить силы Легиона, не допустить распространения СБХ в карантинную зону. Ликвидация зараженных — первостепенная задача. Эвакуация незараженного населения — запрещена. Второстепенная задача — ликвидировать численное превосходство Легиона в секторе, обеспечить устойчивую оборону. Дополнительная информация: Замечена крупная волна сил легиона, нацеленная на карантинную зону №13. (Место расположения: Синьюань. Население: 134 566 человек) 7 часов назад был потерян контакт с гарнизоном «Турфан» и «Урумчи», предположительно, силы Легиона, объявившиеся у озера Баграшкёль, пытаются обойти горный каскад вокруг Синьюаня и взять его в кольцо. Отряд номер 114 Седьмого Крестового похода обязан ликвидировать угрозу окружения, либо удержать силы легиона до окончания эвакуации населения карантинной зоны. Уничтожение уцелевшего гражданского населения — разрешено. Группа получила приказ. Ожидаемо он был воспринят в штыки. Никто не желал убивать людей, которые могли быть и не заражены, но угроза распространения СБХ и атаки Легиона на крупные карантинные зоны ясно давали понять, что для мягкосердечности нет места в нынешней ситуации, поэтому все смирились… Все понимали. Как понимал и я. Я видел, как люди убивали других людей лишь чтобы задержать распространение болезни. Видел жестокость, граничащую с варварством и бесчеловечием. Но понимал, что только так можно остановить это. Ибо прецеденты были. И как только моя группа, охраняющая карантинную зону №13, получила этот приказ, я даже не смутился. Знал, что когда-нибудь и мне придется убивать. И я был готов. В отстроенном из бетона штабе Крестоносцев, в Синьюане, куда стекались беженцы со всего Китая, наша группа Седьмого Крестового день и ночь стерегла границы карантинной зоны при поддержке регулярной армии. Военные смотрели на нас, еще совсем детей, с жалостью и некоторой завистью… Некоторые вообще считали нас чем-то иным. Чем-то чужеродным, и относились соответствующе. Но мы не жаловались. Мы понимали. Самому старшему из нас было 18 лет. Мне же… мне же было всего 14… Но во мне пульсировала энергия, жаждущая действия и рвущаяся в бой. Проект «Люцифераза» оказался первым крупным успехом в противостоянии с Легионом и я не жалею, что пошел в добровольцы. Сейчас я хотел только одного: чтобы этот кошмар закончился. Утром того дня в зону прилетела вертушка, грузовая. Мне сразу показалось странным то, что она определенно не принадлежала Хамелину. По приземлении из нее стали выгружаться люди, похожие на ученых, только вооруженные и явно знакомые со стезёй наёмников. Они выгружали из машины тяжелые ящики с каким-то оборудованием, а руководила ими молодая девушка, чуть старше двадцати лет на вид. Она выделялась на фоне своих подчиненных разительно… Та девушка была облачена в докторский халат, под которым виднелось плотная защитная ткань, облегающая тело. Ее белые волосы немного не доставали до плеч, а снежно-белая кожа едва ли не сияла на солнце. Зеленые глаза бегали по округе и прожигали пылающим в них огнем любого, кто пересечется с ней взглядом. Её голос, высокий и звонкий, выкрикивал команды и прямо-таки заставлял прислушиваться. На ее плече ярко выделялась красная нашивка с изображением четырехглазого феникса. Как только учёные наёмники закончили с разгрузкой, вертолет улетел, а вся группа, во главе с этой девушкой, остались на месте. Я даже слышал, как она на повышенных тонах переругивалась с кем-то из офицеров по поводу опасности её пребывания здесь и запрета на проведения каких-либо экспериментов. Но вскоре всё улеглось, а вечером случилась беда… Приказ поступил в наш отряд вечером 13-го Апреля. Когда стало казаться, что еще один день прошел без жертв, пришло известие, что Легион объявился восточнее нашей позиции и уже зажимает нас в клещи. Несколько лобовых атак на укрепления в горах захлебнулись и Легион решил взять оплот уцелевших в Китае людей с помощью окружения. Дальний периметр уже был атакован и мы экстренно собрались для выдвижения. Но перед тем, как выступать, наш старший собрал нас в переговорной, где собрались командиры групп и самые успешные бойцы, в числе которых был и я. Когда все прибыли, атмосфера непонимания установилась прочная. Но появившийся в зале командир отряда 114 сразу же заявил: — Бойцы, внимание! — воскликнул командир, — Легион выдавил остатки армии Китая на Урт. Далай-Хуб оставлен, линия фронта откатилась в Монголию. Наши операции против Легиона в Пекине и Пхеньяне завершились неудачей. Седьмой Крестовый поход провален. Все, кто присутствовал, тут же опустили головы в пол. Девушки заплакали, а мальчишки лишь сильнее сжали в ладонях рукояти оружия. Очевидное поражение не менее горько, чем внезапное, однако на этот раз обошлось без самоубийств, как после известий о крахе пятого и шестого походов. Мне было известно, что целью нашего похода было достижение стратегического превосходства над Легионом на территории Китая и удержание его в пределах страны. Но увы, все наши жертвы и в тяжелых боях бессмысленные победы оказались напрасны. Единственная отрада в том, что нам удалось сохранить за собой исходные позиции и не дать Легиону преодолеть горный хребет из Китая в Монголию, где расположились эвакуационные пункты. — Руководство Хамелина приказало вывести уцелевшие силы с территории Китая и перегруппироваться в Киргизии. — заявил командующий, — Но прежде всего мы обязаны обеспечить безопасность эвакуации гражданского населения! Отряд 114, вы — единственные оставшиеся в Китае боеспособные Крестоносцы, поэтому эта операция ложится на вас! Старший развернул позади себя на стене карту, на которой были вычерчены планы предстоящей операции. — Организация Хамелин инициировала начало операции «Бич Божий». — начал старший, указывая на планы, — Задача — уничтожить силы Легиона и занять оборонительный рубеж на дуге пяти городов вокруг Синьюаня. Чтобы не допустить потока зараженных беженцев, население указанных населенных пунктов приказано уничтожить. По прибытии на место дислокации— зачистить территорию и приготовится к бою с Легионом. Необходимо удержать позиции минимум двое суток, чтобы мы смогли увести людей как можно дальше. Через двое суток покидайте оборонительный рубеж и выдвигайтесь через Синьюань в Каракол, что в Киргизии. Связи у нас больше нет, поддержки с воздуха не будет. Вам придется положиться на себя и до окончания эвакуации держаться любой ценой! В ваших руках более ста тридцати тысяч жизней и никто кроме вас не защитит их. Готовьтесь к выходу, Крестоносцы! За человечество!!! — ЗА ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!!! — раздался общий хор тех, кому предстояло выйти на последний бой Седьмого Крестового похода, победа в котором будет достигнута, если им удастся продержаться два дня… Никто не задавал вопросов. Всем было ясно, за что они идут сражаться. За то, чтобы завтра эти люди встретили рассвет. Цены более достойной для того, чтобы выйти на последний бой с Легионом не знал никто. Все они. Даже я. Всё, чего мы хотели — это умереть с честью, забрав с собой на тот свет как можно больше тварей. Даже если бы на карту была поставлена жизнь одного ребенка, каждый из 114-го отряда был бы готов броситься в Ад, чтобы уберечь его. А за нами сегодня стоят более ста тридцати тысяч человек. И я не допущу, чтобы хоть одна тварь прошла мимо меня! Когда я уже собрался выходить вместе с остальными, моего слуха достиг голос старшего: — Группы «Зет», «Кью» и «Эйч» — останьтесь. Восемь человек, включая меня, замерли на местах. Остальные, посмотрев на нас с осторожным непониманием в глазах, не останавливаясь покинули зал, выходя на улицу и загружаясь в транспорт, куда уже было погружено оружие и боеприпасы, рассчитаные на длительные бои. Охрана провожала их взглядом, каким в последний бой провожали обречённых. Даже те, кто не принимал нас за людей и считал чем-то «отличным» от них, с искрой благодарности глядели в спину молодых ребят и девочек, в чьих руках их судьба. Среди ребят, оставшихся в зале, было трое девочек чуть старше пятнадцати лет, трое парней-стрелков, я, и последний уцелевший мой товарищ по группе «Зет», Такэда «Хикс» Саэки. Мы подошли ближе к старшему и тот, чуть понизив голос, заговорил с нами: — Буду краток. — начал он, — Руководство Хамелина издало указ о сборе нового, Восьмого Крестового похода. Для нас это значит одно — Седьмой Крестовый поход более не представляет ценности. Приказ о проведении операции «Бич Божий» был получен не от командования Хамелина. Эта операция санкционирована верховным командованием вооруженных сил Китая. — Значит, нас уже списали? — задал вопрос боец из группы «Кью». — Нет, — помотал головой старший, — Вы все еще можете привнести свой вклад в борьбу с Легионом. Поиск и ликвидация «Красного ока» ныне не ваша обязанность. Вам доверена другая роль, как самым опытным Крестоносцам Седьмого похода. — Командование знает об этом? — спросил уже я. — Нет, — снова помотал головой старший, — Говоря официально, по всем предписаниям Седьмой Крестовый поход должен быть уничтожен за ненадобностью. Хамелин отрекся от очередной неудачи и вы для них теперь пустой звук. Но защищать человечество — всё еще наша первоочередная задача, поэтому я порекомендовал вас. — Кому это? — недоверчиво спросил Хикс. — Доктор! — позвал кого-то старший. Из дальнего выхода для офицерского состава показалась фигура той самой девушки, которую я приметил еще снаружи. Вблизи она оказалась ещё более красивой, чем под порывами ветра от вращающихся лопастей вертолета. Теперь она была облачена в полноценный докторский халат и очки. На ногах больше не было плотных сапог, вместо них лишь прочная ткань, похожая на дайверскую форму. Эта девушка приблизилась к нам, оценивающим взглядом пройдясь по каждому бойцу, после чего обратилась к старшему: — Благодарю, командир. Дальше я сама. — Мне нужно подготовить ребят к бою, — кивнул старший, обратившись следом уже к нам, — Не задерживайтесь. Транспорт через десять минут. — Мое имя Айко. — представилась девушка, — Я — доктор наук, изучающих Системные Аномалии на Основе частиц Масо. — Впервые слышу. — прокомментировал Хикс, скрестив руки на груди. Но Айко даже не обратила на него внимания. — Прежде всего, прошу принять мои соболезнования… — опустив голову пред нами и сняв очки, тихо проговорила она так, словно ей было до этого дело. — Крестоносцы Седьмого похода сделали многое, чтобы мой визит сюда стал возможен и я клянусь, что их жертва не станет напрасной. Но мне нужна ваша помощь, чтобы я смогла получить необходимые знания и спасти наш род. — Хамелин говорил нам так же, доктор. — заговорила девушка из группы «Эйч», — Но что бы мы не делали, это лишь отодвигало неизбежное. — На этот раз я действую не от лица Организации Хамелин. — твердо заявила Айко, — Вы сами уже поняли, что их потуги бесполезны а планы неизбежно проваливаются. Поэтому я здесь. Я являюсь частью независимой группы исследователей, которые действуют сами по себе, не полагаясь на правительственные обещания и проекты. У нас мало времени, поэтому скажу сразу. Я принимаю участие в операции «Бич божий» по собственной воле, мне нужно выяснить нечто очень важное. Всё, что должны сделать вы — это обеспечить мою безопасность. Подробности я не имею права раскрывать, но я молю вас помочь мне. Бойцы отряда 113 отдали свои жизни, чтобы я смогла добраться сюда. Слишком много осталось позади, я зашла слишком далеко! Если вы согласны ради их памяти исполнить последнюю волю командующей 113 отряда, то отправляйтесь со мной… За неимением иного выбора, потерявшие надежду на победу в войне Крестоносцы согласились рискнуть и последовали за Айко. Но не все. Группа «Кью» и половина «Эйч» отказалась от предложения доктора, посчитав его пустышкой, отдать жизнь за которую — являлось не просто «бесполезностью», а вопиющей бессмыслицей. Те же, кто согласился, казались им безумцами, которые согласны попытаться поймать рукой молнию в небе. Но нам было плевать. Я же согласился на это просто потому что отчаялся настолько, что для меня даже тень надежды на победу казалась достойной любой цены. Ради неё я отдал бы все… Хикс, мой товарищ, пошел за мной из соображений команды, хоть и явно не питал к Айко и её предложению каких-то светлых чувств. Еще двое парней из команды «Эйч» последовали за нами, в то время как остальные решили следовать за остальными Крестоносцами и исполнять приказы руководства Хамелин. — Ты действительно готов ей верить? — с упреком спросил меня Хикс, когда мы прибыли на место указанное Айко, — Она ведь даже причин описать тезисно не удосужилась. — Сто тринадцатый не пошел бы на это без причины, мой друг. — припомнив слова Айко, ответил я, — Я был с ними, когда они остались сражаться в Пекине. Их командир верила, что они поступают правильно, хоть я и до сих пор не понимаю почему. — Сраные ученые… — выругался Хикс, прокрутив в руке свой трехствольный дробовик-обрез. Второй такой же висел на его набедренной кобуре, — Из-за этой «секретности» мы даже не знаем, за что рискуем шкурами. — Мне достаточно верить в то, что они делают это во благо, мой друг. — раскрыл я карты, — Ведь ничего иного им не остается, верно? — Вера еще ни разу не была для меня причиной таких жертв, дружище. — чуть смягчившись, сказал Хикс, — Но ты же без меня пропадешь. Так что если нам будет суждено погибнуть — я буду рядом. Ты ведь даже сдохнуть спокойно не сможешь, обязательно скажешь какую-нибудь глупость напоследок. А кто слушать будет?! Я конечно же. — Или чтобы похвалиться тем, что убил больше меня? — я поддержал сарказм. — Ха! А то! — весело вставил он, — Я не сдохну, пока не буду уверен, что мой счет больше твоего! Мы продолжали убивать время, обмениваясь шутками и ремарками о том, что кто первым убьет больше Легионов, тот первым и погибнет, пока со стороны импровизированного аэродрома не донеслись звуки очередной ругани между офицерами армии и доктором Айко. Девушка ругалась с одним из военных, который запретил ей провозить тяжелые ящики с её оборудованием. Всего я заметил два таких ящика. Они стояли горизонтально и выглядели довольно увесистыми. Рядом с ними, угрюмо молча́, держались мужчины, судя по всему из группы Айко, и ожидали окончания спора. Слышно было отчетливо: — Это серьезно, доктор! Следуйте указанным предписаниям, иначе останетесь здесь! — кричал на нее офицер. — Мне нужны ВСЕ мои инструменты, иначе я не смогу сделать необходимые операции! У меня есть разрешение на провоз оборудования! — А у меня — приказ! — аргументировал военный, — Мне не нужен ваш хлам в машине, доктор! Один ваш ящик — это два стоячих места! Либо вы берете один и грузитесь в машину, либо я прямо сейчас прикажу сопроводить вас обратно на Окинаву! Лицо Айко налилось кровью от злости, но она все же молча смирилась с положением. Указав пальцем своим коллегам на один из ящиков, девушка дала нам сигнал, что всё готово и мы с Хиксом подбежали к ней. Нас уже ожидала бронемашина, на которой нас должны были доставить в Хэцзин. Наше поле боя. Остальные группы распределили между Корла, Бугуром, Шихэцзы и Усу, таким образом образуя дугу вокруг Синьюаня. Хэцзин был ближе всех к озеру Баграшкёль, так что основной удар Легиона ожидался именно там. Загрузившись в машину, мы стартовали немедленно. Над нами пролетело три самолета, которые должны были доставить Крестоносцев в уже атакованные участки как можно скорее. Нам же ехать до Хэцзина требовалось несколько часов. Я решил скоротать их, проводя проверку своего оружия, коим мне служили два пистолета-пулемета с большими подствольными клинками. Но Хикс был иного намерения… — Доктор! — обратился он к девушке, сидевшей рядом со мной, — А что в этом ящике? Хикс кивнул на большой контейнер, который коллеги Айко загрузили в машину. Похоже, Доктор хотела, чтобы ей позволили взять с собой оба контейнера, но если бы она взяла и его, то я бы просто не поместился в машину, даже с учетом своего субтильного телосложения. — Какое-то… новое оружие, которое вы хотите испытать в боях с Легионом, я полагаю? Вместо ожидаемого «Это не твое дело, Крестоносец!», девушка лишь взглянула на контейнер, словно размышляя над ответом, после чего посмотрела в глаза Хиксу и сказала: — Я просто хочу проверить свою теорию, Икс. — ответила она, — И если мои догадки подтвердятся… «Это» никогда не будет использоваться как оружие. — Я — Хикс, — обиженно ответил мой друг, — А что если ваши догадки не подтвердятся? Ответ поразил всех, кто находился с нами в кабине бронемашины: — В таком случае, всё, что останется человечеству — это с честью исчезнуть с лица земли. Повисло молчание. Хикс удивился такому ответу. Остальные, кто был с нами рядом, скорее растерялись от такого заявления. Но помутнение было не долгим. — Разве проект «Гештальт» был отвергнут окончательно, доктор? — с негодованием спросил боец из группы «Эйч», — Я слышал, что эксперименты были успешны и они действительно помогают сдерживать СБХ. Хамелин утверждал, что его скоро начнут использовать повсеместно! — Проект «Гештальт» красив на бумаге, — цинично отреагировала Айко, — На деле же это способ замедленного самоубийства. — Что заставляет Вас так думать? — не сдержался я. — Факты. — коротко ответила Айко. И правда, я тоже слышал о начале проекта «Гештальт», в ходе которого из человеческого тела изымается душа. Говорили, что на самом деле можно безопасно изъять из человека душу, а потом вселить её обратно без каких-либо вредных воздействий. Люди, прошедшие через это, становились невосприимчивыми к СБХ и это стало казаться единственным вариантом сдерживания болезни. Позже появился проект «Люцифераза» и о «Гештальте» не было ничего слышно. Кроме того, что он получил резко негативную оценку населения, оставаясь единственным действенным методом сдерживания СБХ. Ходили слухи, что этот проект все еще в действии и уже достаточно много людей прошли гештальтизацию своей души. И вполне успешно. — Человек не может жить без души, Крестоносец. — продолжила Айко, — Такое понятие, как «Душа», это плотно связанное с человеческой физиологией определение аномальной энергии, которая играет роль направляющего элемента наших чувств. — Но ведь те, кто прошел это, живут и сейчас, прецедентов же полно! — не сдавался Хикс. — Сейчас объясню… — приняла его вызов Айко, перекрикивая шум работы двигателя бронемашины, — Человеческая душа, она как батарейка. При попытке провести эксперимент с новорожденными младенцами, изъять из них «Гештальт» так и не вышло. Почему? Потому что у новорожденных детей души нет. Она развивается с ростом интеллекта и развитием человеческого мировоззрения, как кости при росте организма! Она набирает силу с развитием интеллекта, развивается с приобретением опыта и преображается под воздействием разума и от поступков человека. Это — сердцевина, на которую завязано развитие души. Этот процесс занимает от пяти до десяти лет. Душа человека за это время приобретает целостность и устойчивую форму, которая и зовется Гештальтом. И чем человек старше, чем он умнее и чем сильнее развито его мировоззрение, тем быстрее его душа наполняется энергией и тем больше она содержит в себе силы. — Это как понятие «Карма»? — предположил я. — Точно так! — поддержала Айко, — А теперь представь, что будет, если эту самую «сердцевину» вместе с накопленной вокруг нее энергией из человека изъять! Он теряет способность направлять свои чувства и испытывать эмоции. Простыми словами, человек становится новорожденным младенцем, оставляя в себе развитый интеллект, мировоззрение и знания! Ты становишься пленником в собственном теле, не способным направлять свои эмоции и понимать чувства, поскольку у тебя нет проводника! Нет направляющего элемента! Это как… Стать роботом. У тебя есть чувства, эмоции, есть цели и убеждения, но ты не умеешь их направлять и ощущать. — Вы сказали, что с ростом интеллекта, развитием мировоззрения и прочего, наша душа наполняется какой-то энергией. — напомнил я, пытаясь уточнить мелькнувшую в моей голове догадку, — Этот процесс останавливается, если изъять этот самый… Сердечник? — Вы все поняли, Крестоносец. — сказала вдруг она, — Наш интеллект и мировоззрение продолжают накапливать в себе энергию души. Даже без «Гештальта», той самой сердцевины, человек учится снова испытывать и направлять свои эмоции. Заново может научиться чувствовать. Я уже говорила, что этот процесс занимает от пяти до десяти лет, но когда это происходит, возможность вернуть в тело изъятый «Гештальт» теряется! Потому что в душе человека уже соберется достаточно энергии, накопленной вокруг пустоты, как вокруг черной дыры. Но ведь наша реальная сущность это и есть Гештальт! Это наша душа. Сердцевина, без которой человек перестает жить. В нем со временем формируется энергия, по сути своей не представляющая ничего. Это как заставить андроида симулировать чувства. Запрограммировать его. Он будет думать, что может любить, ненавидеть и испытывать иные чувства, но на деле он не испытывает ничего. Вследствие всего этого, есть огромная вероятность потери репродуктивной функции, что приведет к вымиранию человечества, даже если мы и сумеем с помощью проекта «Гештальт» избавится от СБХ. Наступило поистине гробовое молчание… Слова Айко въелись в душу каждого, кто сидел в машине. Лишь гул двигателя и биение сердца, усилившееся до мощи церковного колокола отдавались в ушах, как погребальная песнь. Никто не мог сказать и слова… Поражены были все. Так мы и ехали, пока салон машины не разрезал пронзительный крик водителя: — Противник!!!