Имя мне — Легион

После визита к Дазаю Ацуши направился прямиком домой. В тишине и полумраке он разложил бумаги из досье Шибусавы на обеденном столе и принялся изучать информацию. И с каждой полученной ее крупицей он все отчетливее ощущал приступ тошноты. Шибусава Тацухико — Коллекционер, прославившийся в широких и опасных кругах изнанки цивилизованного мира тем, что за огромные деньги мог лишить неугодного эспера его способности. Он кочевал по миру, умело избегая не таких уж и редких охотников за его головой, и был своего рода отшельником, найти которого было тем еще дельцем. Иногда он по собственной прихоти лишал способности тех, кто приходил к нему в поиске услуги. Но не это заставило горький ком подкатить к горлу блондина. Ацуши резко встал, захлопнул довольно тонкую папку и подошел к раковине. Только спустя два стакана судорожно выпитой воды он смог успокоиться и вернуться на место. Шибусава забирал способности других эсперов — в деле не было сказано, как именно это происходило, но даже отсутствие деталей заставляло мозг Ацуши коротить и откидывать назад флешбеками. И просто взгляд на простую картонную папку словно возвращал парня назад, на два месяца, в подпольную лабораторию Нобу, и в носу снова свербел сладкий аромат мертвечины и спирта. Это была словно насмешка — давать Ацуши, который сам едва не потерял Тигра, миссию найти Коллекционера, который должен будет забрать способность Чуи. Чуи, который также сейчас ничего не подозревал и для которого это все выльется в нечто большее, чем для Ацуши в итоге. Ацуши потребовалось три бесконечно долгих и муторных дня, чтобы снова почувствовать утробное рычание Тигра у себя в голове — что почувствует Чуя, когда осознает себя обычным человеком? Как Дазай собирался заставить Чую пойти на это? У Ацуши не было ответов — только все больше вопросов и страхов с каждой новой минутой раздумий. Он не хотел этого для Чуи. Не хотел бы, чтобы ему тоже пришлось пройти через безнадежный ужас момента выкачивания огромного куска собственной личности сквозь трубки, отупляющего, замораживающего все внутренности и мысли осознания после — ты один в своей голове, теперь ты навсегда будешь один. И та сила, на которую ты научился полагаться, с которой научился жить, больше недоступна для тебя, потому что ее вынули из тебя, словно вредящего паразита. В этот момент приходит мысль, что именно ты был паразитом, потому что жизнь уже кажется даже не в половину такой нужной, как до всего этого. У Ацуши не было времени в первые сутки прочувствовать до конца всю ту пугающую пустоту, что образовалась у него в голове, под ребрами, потому что он нужен был Юри и остальным, но после — двое суток он апатично смотрел в потолок, с каждой минутой проваливаясь все глубже в ущелье отчаяния. Казалось, его сознание начало меркнуть. Казалось, его Я было изодрано в клочья, и раны эти были смертельны. Трое суток понадобилось Ацуши, чтобы погрузиться на самое дно и негромкое, слабое рычание на каемке сознания, чтобы вынырнуть из темных вод и снова осознать себя живым. Ацуши не брался гадать, что произойдет с Чуей, когда Дазай исполнит то, что задумано. Он лишь надеялся, что оба Юрия будут где-то поблизости, чтобы вытянуть того из омута. Но что, если этого будет недостаточно? Хлопнула входная дверь, и Ацуши ощутимо вздрогнул. Даже то, что он намеренно разучился закрыть дверь, когда возвращался по вечерам, не помешало ему почувствовать себя слишком уязвимым, чтобы встречаться с кем-то глазами. — Зачем тебе телефон, если он вечно разряжен? — недовольно раздалось от двери, и в глубь квартиры по-хозяйски вошел Акутагава; впрочем, именно для него блондин и не закрывал двери. Рюноске черным комком раздражения подошел к столу, сложил руки на груди и уставился так, словно действительно ожидал ответа. Ацуши окинул быстрым взглядом высокую фигуру парня в простой домашней футболке и штанах без извечного плаща на плечах, чуть нахмурился и затолкал папку с информацией про Шибусаву под вторую папку. Акутагава, заметивший это, выгнув бесцветную бровь, сказал: — Дазай ничего не говорил о новой миссии. — Она только для меня, — просто ответил Ацуши и обошел внезапного гостя по дуге, чтобы попасть к холодильнику. — Завтра вместе с Чуей летим в Италию на несколько дней. Есть почему-то не хотелось, но Рюноске сегодня не было на обеде, а значит, тот снова питался солнечной энергией и кофе, и к вечеру оголодал не хуже волка в долгую зиму. Ацуши находил странное, почти медитативное успокоение в процессе готовки, но в будние дни у него не было желания готовить столько, чтобы прокормить Тигра, да и еще Рюноске. Как оказалось, кулинарный предел Акутагавы — это не слишком сырой рис, но даже за два прошедших месяца Ацуши не удалось привить ему привычку регулярно обедать, так что они молчаливо сошлись на том, что за ужин и редкие завтраки в еще более редкие совместные выходные у них несет ответственность именно Ацуши. Так что он взял за правило заказывать готовые ужины для них в будни на неделю вперед, на выходные же пришлось научиться готовить тысячу и одно блюдо из инжира и найти в радиусе десяти километров все заведения, где делали что-то хоть немного сносное из этого странного растения, и позволить им записать себя в постоянные клиенты. — Что за миссия? — спросил брюнет, доставая приборы, пока Ацуши перекладывал на тарелки содержимое контейнеров и разогревал их ужин. Ацуши помнил, что не должен распространяться об истинной цели своей поездки, так что он слегка пожал плечами, ответил: — Свадьба одной из Криспино. Я просто в качестве сопровождения. — С каких пор Чуе нужно сопровождение? Ацуши раздраженно вздохнул — от недоверчивого, чуть насмешливого тона Рюноске и от необходимости утаивать от него информацию. — Задай этот вопрос Дазаю, — резче, чем планировалось, бросил Ацуши, со стуком опуская тарелки на стол. Рюноске едва заметно нахмурился, не понимая, что происходило с парнем. Настроения, как и аппетита, не было, но Ацуши все же съел немного, чтобы его дикий организм не начал пережевывать сам себя. Говорить не хотелось, так что он практически сразу ушел к шкафу, отыскал там сумку и принялся собирать вещи, которые ему могут понадобиться в поездке. Акутагава, по привычке съевший всю свою порцию за считанные минуты и убрав со стола, какое-то время просто наблюдал за сборами хозяина квартиры, его чуть нервными движениями и неглубокой складке между бровями, и думал, что с миссией или с этим днем что-то явно не так, если они сумели вывести Ацуши из равновесия. Впрочем, Рюноске не умел и не хотел лезть в чужую душу, а у Ацуши обычно не возникало проблем с тем, чтобы поделиться с ним своими мыслями. И пусть Акутагава не всегда понимал его, не всегда разделял его мнение, он, как ему казалось, все еще мог просто кивнуть и предложить выпить кофе, чтобы горечь мыслей была не такой ощутимой в глотке эспрессо. Иногда этого хватало — хоть и далеко не всегда. Но сейчас Ацуши молчал, почти не обращал на него внимание. Рюноске почувствовал себя неуютно в этом молчании, так что он вышел и через пару минут вернулся с ноутбуком. Сел обратно за стол и принялся проверять отчеты Ящериц с последних дел, ожидая, пока Ацуши либо заговорит, либо разберется с этим сам в своей голове. На так и оставшиеся лежать на столе папки он даже не взглянул. — Почему в Порту такая бюрократия? — спустя примерно полчаса шуршащей тишины, спросил Ацуши, заглядывая Рюноске через плечо. — Мне всегда казалось, что в мафии все держится на стволах, а тут нужно отчитываться за каждую пулю. Акутагава чуть повернулся в сторону блондина и тут же получил поцелуй куда-то в висок. Лицо Ацуши заметно разгладилось, и что бы его там не беспокоило до этого, решил Рюноске, он сам с этим справился. — А мне всегда казалось, что здесь работают вполне себе взрослые люди, но иногда они пишут такой откровенный абсурд, что без слез не взглянешь. — Хотел повышение — расплачивайся за оказанную честь, — усмехнулся Ацуши, залезая на диван с ногами и открывая собственный ноутбук. Акутагава угрюмо вздохнул, захлопнул крышку ноутбука и принялся заваривать чай, потому что Ацуши отказывался вечером варить кофе, а чай принципиально перепоручал ему. Впрочем, брюнет этому был только рад, потому что способности Ацуши к напиткам заканчивались как раз на кофе. А в тот единственный раз, когда парень решил сделать им чай, Акутагава едва не кинул ему в лицо размякший чайный пакетик из своей кружки и не плеснул кипятком сверху. «Отлично, это и будет нашим распределением обязанностей», — с кривой, отчего-то довольной ухмылкой сказал тогда блондин, и Рюноске еще долго не понимал, к чему это было сказано, пока ему в первый же выходной не скинули длинный список покупок. Поставив кружки с чаем на столик рядом с диваном, Рюноске сел с другой стороны от Ацуши, поджав босые, вечно холодные ступни. — Поможешь мне с английским? — спросил блондин, чуть улыбнувшись. Как будто у Акутагавы в самом деле был выбор. Мозг Ацуши, удивительно пластичный и восприимчивый к новой информации любого толка, создавал новые нейронные связи прямо-таки необычайно быстро, когда ему хватало ресурсов и сна. И в Порту, где парень ощутил достаток и в том, и в другом, его обучаемость восхищала не только Виктора, который и признавал то исключительно по большим праздникам, и Хигучи, что безуспешно переманивала его на постоянную основу к Собирателям, но и Дазая, что почти с детским восторгом впихивал ему новую информацию вместе с каждым приемом пищи. Но огромная скорость восприятия и высокая кривая забываемости на пару с колоссальными физическими нагрузками выкидывало Ацуши в сон на десять часов минимум, и то количество калорий в сутки, что требовалось его организму, могло разорить любого человека среднего достатка. Впрочем, это только в мирное время он мог позволить себе подобную роскошь, во время же затяжных и муторных миссий его сон мог сокращаться до трех часов, а любая еда отсутствовать в принципе. Но такие миссии обычно заканчивались после первого же приступа голода, потому что голодный Тигр переставал осторожничать и шел напролом под громкие ругательства своего напарника. Дазай уже уяснил для себя после первого же раза, что долгая охота противопоказана Ацуши. Однако чувство голода и увядающую энергию Накаджима мог легко игнорировать, подключая внутренние ресурсы организма — вопрос был лишь в том, что в действительности Ацуши не хотел этого делать без реальной на то необходимости. И если он мог пойти поесть лишь прижав кого-то щекой к шершавой поверхности цемента и вынуть из него нужную информацию без долгих часов наблюдения — он сделает это. Спустя час, за которой они проиграли с десяток вариантов диалогов, которые могли бы возникнуть на свадьбе, Ацуши еще пробежался по простым разговорным итальянским фразам, чтобы не выставить себя круглым идиотом, и утомленно сдвинул ноутбук на пол. Резво подтянувшись, он оказался лежащим на груди Рюноске. Сдвинув руки ему под спину и уткнувшись носом в шею, блондин наконец затих. Прикрыв глаза, Ацуши втянул чистый запах кожи, смешанный с тонким ароматом шампуня и щекотными нотками кондиционера для белья. Вдохнул полной грудью и теснее вжался, губами нашел быстрый ток крови под тонкой полупрозрачной кожей и замер. — Не вздумай уснуть, — пригрозил ему Акутагава, зарываясь пальцами в волосы на затылке и легко массируя кожу, другой рукой приобняв за плечи. — Почему? — невнятно спросил парень, ощущая, как от его дыхания и губ разбегаются мурашки по чужой коже. — Мне через три часа нужно быть в порту. Ацуши недовольно вздохнул, но встал. Под внимательным взглядом серых глаз, он торопливо стянул с себя вещи, надел пижамные штаны и оглянулся на все также полулежащего парня, сказал: — У тебя же есть еще час? Пойдем в кровать, согреешь меня. Кто кого еще греть собирался, да еще в июле, был спорный вопрос, но Рюноске, притворно недовольный, все же последовал к постели. Лег поверх покрывала и прищуренным взглядом следил, как Ацуши ищет мертвый телефон по всей квартире, поправляя то и дело сползающие слишком низко штаны. Найдя искомое, он поставил телефон на зарядку, устанавливая заодно будильник, и только после этого подполз под бок парня, снова умостился ему на грудь, подлезая руками под майку, и для верности закинул ногу на бедро. Рюноске сразу же стало жарко — не столько от вжимающегося в него тела, сколько от вида голой, нетронутой ни единым шрамом кожи, мерного дыхания у самого уха и крайне самодовольного лицо блондина. — Наглый ты кошак, — раздраженно произнес Акутагава, заново вплетая пальцы в волосы и заставляя парня приподняться. — Сколько же в тебе наглости. Глядя в довольно прищуренные, чуть сонные желто-фиолетовые глаза, Рюноске потянулся к чужим губам и увлек их в медленный, ленивый поцелуй, что окончательно превратил его в спичку, опасно близко поднесенную к огню. Неторопливо, с чувством исследуя нежную изнанку губ, легко касаясь пальцами правой, только недавно вернувшей здоровый вид щеки, Ацуши ощущал мягко, неуклонно накрывающее его возбуждение. Знал, что ничего не получит, но все равно не удержался и провел рукой по чужому бедру до самого колена, комкая тонкую ткань штанов, сместил руку и медленно повел вверх, по внутренней стороне бедра. Почти добрался до паха, когда на его ладонь опустилась рука, а поцелуй прервался. — Мне скоро уходить, — низким голосом произнес Рюноске, расфокусированными глазами глядя в лицо напротив. — Какое же ты динамо, — разочарованно простонал Ацуши, утыкаясь лицом в чужую футболку и возвращая руку на спину. — Я скоро умру от недостатка секса. У нас же есть еще, как минимум, минут пятнадцать, ну? — Тебе что, шестнадцать? — с коротким смешком спросил Акутагава, которого почему-то каждый раз веселила подобная реакция. — Толку начинать, если у нас есть всего пятнадцать минут. Ацуши что-то невнятно пробормотал, но Рюноске как ни вслушивался, но так и не понял, о чем тот говорил. — Ну и какие звезды должны сойтись, чтобы мы все-таки занялись сексом? — вполне себе внятно сказал Ацуши спустя минуту. — Может, просто немного больше пятнадцати минут времени? — не удержался брюнет, за что тут же получил болезненный щипок в спину. — Ладно, ладно. Просто чтобы никуда не дернули в эту же ночь. — Ты почти каждую ночь пропадаешь в компании Ящериц, и возвращаешься то в грязи, то в крови, — недовольно протянул Ацуши, укладывая подбородок на мерно вздымающуюся грудь и заглядывая в отчего-то слишком довольное лицо; теперь уже сам блондин не разделял чужого веселья. — А когда ты свободен, либо меня отправляют в какие-то ебеня, либо нас обоих. Я думаю, они все там сговорились. — Сговорились ради того, чтобы не дать нам нормально заняться сексом? — приподняв брови, переспросил Акутагава, и Ацуши угрюмо кивнул. — Точно. Все именно так и есть. Ацуши не удержался и рассмеялся от такого предположения. Оба, конечно, знали, что дело было далеко не только в этом. Спустя десять минут Рюноске действительно встал, подхватил свой ноутбук, попрощался и ушел в свою квартиру. Оставшись в одиночестве, Ацуши вдруг почувствовал острый приступ голода. И вспомнил, что не сказал Юрию о внезапной смене планов на завтра.