Имя мне — Легион

Не то чтобы что-то изменилось. Не то чтобы что-то осталось прежним. Но Ацуши ожидал чего-то… другого. Хоть и было глупо возлагать свои надежды на другого человека. На следующий день тренировка Ацуши снова началась в шесть утра, а Акутагава по-царски пришел только к десяти. Он в спортивной одежде и кроссовках с извечным плащом на плечах выглядел до того несуразно, что Ацуши поспешил отвернуться, чтобы не спровоцировать его своим смехом. Под чутким взглядом Виктора Рюноске принялся разминаться. — Отлично, на маты, — сказал Виктор какое-то время спустя. — И сделайте так, чтобы я был доволен. Ацуши встал напротив Акутагавы, волна трансформации прокатилась по его конечностям горячей волной. Ему было интересно: что сейчас произойдет? Его шкуру опять попытаются пустить в расход от неуемной злости или все-таки что-то поменялось? Оба медлили, никто почему-то не хотел нападать первым. Лицо Акутагавы не выражало ни-че-го: оно будто было цельным комком льда без малейшего изъяна, и невозможно было догадаться, о чем тот думал. По крайней мере, кожу не собирала складками злоба, и это уже давало какую-то надежду. — Вы так и собираетесь пялиться друг на друга? Я здесь не молодею вообще-то. Ацуши напал первым. Убрав когти, он собирался сделать обманный маневр, но Расемон схватил его еще на подлете и откинул к стене. Не в стену, а к стене — что ж, прогресс на лицо. Акутагава стал думать холодной головой, а не раскаленными эмоциями. Перестал бессмысленно впиваться лезвиями в открытую кожу противника, перестал рычать колкие реплики, вперемешку с градом атак. Его действия стали наконец более выверенными, просчитанными. И практически каждая атака заканчивалась в его пользу. Ацуши наконец-то было чему поучиться у него. Он выкинул мешающую кашу из мыслей, и полностью отдался их бою. Виктор был доволен. Он, наконец, наблюдал то, к чему они должны были прийти еще в первый день: разумный бой, лишенный никому не нужной экспрессии, изучение противника, собственное совершенствование, которое возможно только в паре с более сильным. И хоть Ацуши раз за разом улетал к стене и у него так ни разу и не получилось добраться до Рюноске, чтобы нанести удар, их тренировка приобрела другое качество, вышла на другой, необходимый уровень. К чему бы они вчера ни пришли, Виктор был доволен. После боя Виктор вычитывал тяжело дышащего Ацуши с таким удовольствием, словно хвалил. Едва отдышавшись, захотелось провалиться сквозь землю, потому что именно в тот момент Ацуши почувствовал, какая огромная пропасть между ним и Рюноске в плане подготовки, которую он отказывался замечать все их прошлые тренировки из-за марева разделенной на двоих злости. Никифоров прописал им еще несколько совместных боев в следующие пару дней. И когда Ацуши удалось, наконец, достичь Рюноске и сбить того с ног, Виктор сказал: — Вы же знаете, что моя способность Замкнутая Система? Я могу достичь слияния подходящих по параметрам способностей двух или трех эсперов. Как способности Юри и Юрио. Я хочу, чтобы вы попробовали прямо сейчас. Ацуши искоса посмотрел на Рюноске. У того блестела тонкая пленка пота на лице, но это все, что выдавало его состояние. Он вообще перестал различать какие-либо эмоции на лице Акутагавы. — И как это сделать? — неуверенно спросил Ацуши, потому что вообще не был уверен, что им, ему , это нужно. Расемон не казался ему приятной зверушкой, которую хотелось завести на постоянной основе. Да и испытывать на себе туманные последствия Замкнутой Системы было не очень-то много желания. — Вы должны сплести ваши способности, — ответил Виктор, хотя сам не был до конца уверен, как именно это должно сработать. — Не думаю, что Тигр или Расемон должны пытаться подавить друг друга. Скорее соприкоснуться с ненасильственными намерениями. Тогда я активирую Замкнутую Систему, а позже и Резонанс. — Резонанс? — нервно переспросил Ацуши и снова оглянулся на Акутагавы, но тот выглядел так, будто его вообще это не волновало. — Можешь это воспринимать как второй уровень Замкнутой Системы. Она расширяет изначальные способности, окончательно стабилизирует их, причиняет гармонию в паре. Ты же знаешь, что Юри вышел на третий круг расширения Эроса? Посмотрим, что получится из вас. Может, ты во время боя даже сможешь полностью обращаться в Тигра и сохранять человеческий разум, а ты, Рюноске, вызывать Расемон не только из своей одежды, но и из чужой. Так что давайте, пробуйте. Такие перспективы звучали очень неплохо. Но Ацуши все равно опасался — он не до конца осознавал, чего именно, но не мог расслабиться, когда Виктор заставил их сесть друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки. Ацуши стал намного отчетливее чувствовать Тигра внутри после работы с Юриями. Вот и сейчас он ощущал неторопливое сытое после боя шевеление внутри грудины. Тигр терпеливо выжидал, что может произойти, так же, как и его человек. Акутагава неторопливо выдохнул, на секунду прикрыл глаза. Из его плаща появились две черных ленты, что заструились по полу, напоминания чертовски уродливых и смертельно опасных змей. Ацуши не смог сдержаться и дернулся, когда первая лента, коснулась его согнутой в колене ноги, плотно обхватила лодыжку и принялась оборачиваться вокруг нее, стремясь вверх. Ацуши напрягся, с непонятным чувством страха и восторга глядя, как белизну его кожи скрывали черные ленты. Это не было больно, даже неприятно не было — скорее, очень странно. Словно чужая холодная ладонь поднималась по его ноге, плотно притиралась, целиком обхватывала второй кожей, не оставляя ни миллиметра открытого пространства. Ацуши резко поднял голову, когда обе ленты Расемона встретились на его поясе и заскользили все выше. Его глаза неконтролируемо превращались то в узкие звериные щелки, то в человеческие, окропленные золотом и фиолетом. Акутагава выглядел бледнее обычного. Он прилагал массу усилий, пытаясь равномерно укрыть Ацуши Расемоном и одновременно следя, чтобы его темная сущность не прорвалась наружу и просто-напросто не раздавила чужое тело, сокрушив плоть и кости. Расемон был живым, он был послушным дрессированным демоном, который делал то, что хочет его хозяин. Рюноске так полагал. Плотно сжав зубы, он смотрел во все глаза, как его способность все выше поднималась по груди Ацуши, видел, как голодный до крови Расемон вспыхивал алыми нитями, словно вывернутыми наизнанку сосудами, глядел в чужие глаза и видел там такой ворох эмоций, что непонятная острая дрожь прокатилась по позвоночнику. — Стоп, — напряженно сказал Виктор, когда Расемон уже укрыл чужое горло. — Попробуй частично обратиться, Ацуши. Тигр почему-то упорно не чувствовал угрозы — конечно, теперь он всегда был готов отразить любую атаку на его сосуд, но именно сейчас воспринимал Расемон, что забивался в поры и просачивался внутрь, как старого знакомого, с которым не виделся последнее столетие. Тигру было любопытно. Как-то слишком сильно сперло дыхание, разом стало жарко, и Ацуши приоткрыл рот, ловя воздух губами. Тело мелко неконтролируемо дрожало, кожа зудела, он чувствовал непонятное томление, скапливающееся в животе. Рюноске напротив смотрел на него так, словно видел что-то потрясающее. Ацуши попробовал трансформировать конечности, и это произошло даже слишком легко. Мех на его шкуре, поглотивший чернь Расемона, больше не был истинно белым — скорее серым, с алым отливом, черные полосы стали четче, они словно пульсировали в такт его сердцу. Его когти стали тканью Расемона — такой же контролируемой и податливой материей. Мышцы его тела, не подверженные трансформации, проступили четче, их обтянул Расемон, укрепляя до состояния иридия. Ацуши чувствовал себя так, словно готов взорваться — его словно одновременно сдавливало снаружи и распирало изнутри, его мышцы будто пытались растянуть, едва не разрывая, и каждая, казалось, готова лопнуть от невыносимого давления. Этого было слишком много. Чужая способность грозилась разорвать его в клочья. Виктор, стоящий над ними, коснулся их голов. Мягкий синий свет на мгновенье обхватил тела сидящих — Замкнутая Система была активирована. Но сил у обоих уже не осталось, и Расемон неохотно вернулся к своему хозяину, а Ацуши свалился лицом едва не на колени Рюноске. — Он там дышит? — немного нервно усмехнулся Виктор. Акутагава поднес руку к чужим губам, почувствовал дыхание на пальцах и кивнул. — Это забирает очень много сил, — негромко сказал Рюноске и не смог удержаться от того, чтобы вплести пальцы в светлые пряди, надеясь, что их обладатель действительно без сознания. — Но это чувство… Как будто в груди начинает биться два сердца в моменты его обращения. И его руки — мои. — Значит, получилось, — довольно протянул Никифоров и сел рядом с ними, с интересом глядя, как Рюноске бессознательно касался чужих волос, думая о чем-то. — Но нужно укрепить тело Ацуши, чтобы оно могло потянуть две способности, и он не валился каждый раз в обморок. Рюноске хотел сказать, что он уже очень сильный — теперь он это знал, почувствовал — но ничего не сказал. Словно только осознав свое положение — обессиленное тело Ацуши у его колен, собственная рука в сырых волосах и Виктор, наблюдающий за каждым его движением, — он поспешил встать. — Растолкаешь его сам, — бросил напоследок Акутагава и ушел. Он же обещал дать Ацуши время. Что ж, сколько понадобится. Им обоим, на самом деле. Было бы что ждать в итоге. Через несколько дней и еще несколько изнурительных тренировок и попыток совладать с новыми способностями, они в полном сборе обедали в привычном ресторане. Теперь Ацуши приходилось есть не то что за двоих, а за троих, потому что примерять на себе Расемон оказалось слишком выматывающим занятием, так что большую часть стола занимали его тарелки, а Виктору снова пришлось пересматривать его рацион, чтобы и Тигр не остался голодным, и Ацуши не оказался с мягкими боками. — Как проходят ваши тренировки? — спросил Чуя, у которого из-за высокой загруженности так и не получилось ни разу присутствовать на их тренировках, хоть он и знал все актуальные новости. — Сложно, — усмехнулся Ацуши, отложив палочки. — Пытаться сражаться напару с Расемоном это все равно что взвалить на себя пару контейнеров из порта и пытаться с ними бежать марафон. Замкнутая Система хоть и облегчает задачу, но это все равно пока сложно контролировать. — Я бы посмотрел, — вставил Плисецкий, не отрываясь от телефона. — Виктор, ты когда нас с Юри выпустишь против них? — Через пару дней можно будет попробовать. Виктор и Чуя начали переговариваться насчет методов тренировок новых партнеров, и Ацуши снова принялся за еду, внимательно их слушая. Краем глаза он то и дело наблюдал за рядом сидящим Рюноске. Тот медленно потягивал кофе, да еще и с сахаром, как будто сегодня был какой-то праздник, и был так глубоко погружен в себя, что не обращал ни на кого внимание. Это уже начало не на шутку раздражать за прошедшее время. Сколько уже прошло с момента их неловкого разговора — неделя? — а они все так же кружат вокруг друг друга, как одинаково заряженные частички. — Как только тренировки с Юриями дадут свои плоды, я отправлю вас на первое задание, — подал голос молчавший до этого Дазай. — Пора вам заняться настоящими делами, а не размазывать сопли по стенам. Разговор как-то сам собой заглох. Даже Акутагава вернулся в настоящее, словно голос бывшего наставника был для него путеводной нитью. Дазай был мрачный, он не пытался шутить и вообще не разговаривал ни с кем до этого момента. Он заказал стейк, но вместо того чтобы есть его, просто крутил в руках нож, ловя на острие свет ламп. — Уже пора, Дазай, да? — бесстрашно спросил Плисецкий, отодвигая от себя пустую тарелку из-под десерта. — Пошли, пока у меня достаточно сахара в крови. Дазай нахмурился, глянул исподлобья и с силой вогнал нож в столешницу. — Вот только не указывай мне, что нужно делать, щенок, — презрительно бросил он в лицо невозмутимого Плисецкого. — Мне не нужна твоя помощь. Юрий встал на ноги, закинул телефон в карман и снисходительно посмотрел на раздраженного мужчину. — Не заставляй Чую снова тащить тебя в подвешенном состоянии, — хмыкнул, будто издеваясь, Юра. — Это вредит твоему авторитету. — Сейчас кое-что повредит твоему ангельскому личику, — рыкнул Дазай, но встал на ноги. — И не думай, что кто-то сможет меня остановить. — Конечно, большой начальник Портовой Мафии, — закатил глаза Плисецкий и зашагал к выходу вместе с Дазаем, аура напряжения которого была едва не материальной. Перед тем как исчезнуть, Юрий сказал: — Жду вас минут через тридцать в кабинете Чуи. На немного ошарашенный и вопросительный взгляд Ацуши Чуя попробовал улыбнуться, но у него слабо получилось. Не став ничего объяснять, он просто вышел следом. И как-то так получилось, что в итоге они с Акутагавой остались одни сидеть за столом. Ацуши посмотрел на него, не особо надеясь на что-то, но тот внезапно заговорил: — Способность Дазая, Неполноценный Человек, вынуждают его регулярно использовать Агапе. Завтра он уже будет скакать кузнечиком, так что не забивай себе голову. Это только их дела. Подобные слова мало что объясняли, но Ацуши принял это как факт. Он знал, что как только кофе в кружке Рюноске закончится, тот встанет и уйдет. Молча и без лишней суеты. После случившегося у него в квартире Акутагава будто обрел терпение удава и невозмутимость огромной черепахи, и наблюдал за всем почти что с философским выражением лица. Он даже почти не язвил — читай, почти не разговаривал. «Да что за пиздец вообще с ним происходит? Что за пиздец в моей голове? Вот же он, сидит рядом. Пьет кофе, смотрит в никуда. Протяни руку и схвати!» — думал Ацуши, злясь на самого себя. — Акутагава, что ты делаешь сегодня вечером? — решительно начал Ацуши, словно бросаясь головой в прорубь. — У меня задание в порту, — просто сказал Рюноске, и будто вправду ледяной водой окатил Ацуши с головы до ног. Конечно, задание есть задание, блондин понимал, но глухое раздражение все равно заставило Ацуши встать на ноги и уйти из ресторана. — Ну что, Тигр? Береги шкуру, а то заберу себе на коврик, — с порога тренировочного зала нахально заявил Юрий. Они вместе с Юри пришли несколько тренировок спустя, и, судя по кровожадному виду Плисецкого, он давно не чесал о кого-то кулаки. Позволив Виктору легко поцеловать себя, Юри вместе с Юрием принялись разминаться. — А мы собираемся танцевать? — не удержался Ацуши, наблюдая за их разминкой. — Если хочешь, можем и станцевать потом, — ухмыльнулся Плисецкий. — Только не жалуйся после. Ацуши хотел поинтересоваться, почему он должен жаловаться, но вдруг нога Юрия оказалась выше его головы и практически параллельно позвоночнику, и слова как-то забылись. Рядом Юри садился в продольный шпагат, но Ацуши давно научился не смотреть на того больше нескольких секунд, и уж тем более в лицо. А Юрий… Это было красиво, и парень даже не пытался скрыть своего восхищения. Ацуши знал, что говорит теневой мир Йокогамы об этих двоих — спасибо Кое за долгие вечера в ее отделе Допросов. Шелуха, что длинными тенями стелилась в злачных районах и сомнительных местах города, говорила о них всегда шепотом. Мало кто видел их в поле, а те, кто встречался с ними лицом к лицу в пыточной А1, уже не могли говорить. Как известно, недостаток информации провоцирует фантазию человека. И все-таки кое-что просочилось — намеренно или нет, но слухи распространялись со скоростью крыс в подворотнях. Проворачивая свои незаконные делишки, отребье Йокогамы надеялось, что если их и поймают, то убьют сразу на месте, а не доставят на нижние уровни башни, что возвышались над городом, как всевидящее око. Среди них считалось, что лучше смерть на улице, чем сойти с ума под руками Демонического Ангела, как они прозвали Юри. И это было правдой: тот, кто попадал в руки Юри, кто представлял хоть какой-то интерес для Порта и слишком уж не угодил ему, отдавались на убой именно ему. После использования способности никто не оставался прежним — их разум агонизировал, сознание было похоже на выжженную пустыню, и все, что оставалось пленным, это вопить — от постоянной, непроходящей боли. Ведь редко когда Юрий тратил на кого-то свой ресурс — разве что человека собирались спустить после к Акутагаве или кому-то другому из отдела Кое. Люди медленно сходили с ума, брошенные в камерах. Их прошлое было выжженной землей, их настоящее переполнялось едким дымом и сожженным до костей Я — у них не было будущего. Они молили о смерти. Никто не хотел попадать в руки Демонического Ангела. Для Юрия у них не было никакого имени. Просто потому что его практически никогда не пускали в поле. Агапе, что наложило определенный отпечаток на своего обладателя, было несовместимо с убийствами. После первого раза, когда Юрий окунулся в чужую кровь, он не мог использовать Агапе несколько месяцев. Он просто не мог словить то пограничное состояние, которое требовала активация его способности, а Юри еще не научился работать с воспоминаниями. Впрочем, это не отменяло того факта, что они всегда были в превосходной физической форме. Впрочем, никому из них уже давно не нужно было доказывать верность Порту, отправляясь на миссии. Желаниям Плисецкого потакал Дазай, а значит и весь Порт, хоть Виктор на пару с Юри и следили за каждым его движением, как коршуны. Сам же Юри действительно мог позволить себе делать что угодно в принципе, по причине, которую Ацуши не знал. Они не обладали боевыми способностями, поэтому совершенствовали тела. И те были гибкими, невероятно быстрыми и ловкими. Ацуши знал, что у них очень сильные ноги, и они нередко утяжеляли их ботинками с железными вставками. Знал, что те превосходно владели мелкими лезвиями, и ножны были расположены на их щиколотках, за поясом, под рукавами и бог знает где еще, когда их в виде редких исключений отправляли в поле. Но чаще они просто брали пару мощных револьверов, и на этом все заканчивалось для их противников — потому что Виктору не нравилось, когда Юри использовал свою изначальную способность в бою, а Плисецкий не любил играть со смертью. Никто из них не страдал большой любовью к убийствам, но делали они это превосходно. А еще Плисецкий обожал парные бои, и бывал практически на каждой тренировке Черных Ящериц. Ацуши вовсе не боялся — он предвкушал. — Неужели нравится то, что видишь? — вкрадчиво спросил Виктор, внезапно вставая за его плечом. Ацуши перевел взгляд с Плисецкого, который делал какие-то сумасшедшие вещи со своими связками, и оглянулся на мужчину. — Нравится, — простодушно заявил Ацуши. — А вот это ты зря, — понизив голос до угрожающего шепота, сказал Никифоров. — Только попробуй руки распустить. Ацуши вдруг стало смешно. Не потому что он собирался руки распускать, а потому что Виктор был слишком забавным в своем праведном стремлении защитить малыша Юрио от любого чужого влияния. — А он твоя собственность? — не удержался Ацуши. — Или ты — дракон, охраняющий принцессу? Потому что — да, они стали с Юрием неплохими друзьями, и Ацуши все прекрасно видел. Невозможно не стать друзьями с тем, кто получил временную прописку в твоем сознании. — Очень смешно, Ацуши, — вцепившись в плечи парня и развернув их на сто восемьдесят градусов, издевательски протянул Виктор. — Хочешь еще что-нибудь сказать, пока я тебе когти вырываю? Мужчина излишне сильно подтолкнул Ацуши на маты, и он, все еще посмеиваясь, встал рядом с мрачным Акутагавой. Тот зыркнул на него исподлобья, но промолчал. Оба Юрия встали наизготовку спустя минуту. — Разрешаю использовать все способности. Но без крови, ясно? Победитель тот, кто первый обездвижит противника. В руках Юриев появились тупые тренировочные стилеты. За спиной Акутагавы хищно раскрыл капюшон Расемон. Частичная трансформация Ацуши заняла не больше двух секунд. Ацуши знал тактику их сражения после наблюдений за их тренировками с Черными Ящерицами: вымотать противника серией обманных точечных выпадов и подсечек, загнать их к стене, окружить и нанести решающий удар. Их тела были невероятно выносливы, они искусно умели ими управлять, но Ацуши не мог позволить себя победить. На лице Юрия появилась предвкушающая ухмылка. — Начали. Они действовали быстро, синхронно, точно предугадывая шаги партнера и противника. И действовали так легко, словно дразнились, постепенно оттесняя их к стене. У них определенно было, чему поучиться. Ацуши успевал только уклоняться, пока Плисецкий словно танцевал вокруг него и пытался загнать тупой нож в брюхо. И стоило Ацуши уцепиться за его руку в выпаде, как тут же получил ногой в скулу. Краем глаза он заметил, как Рюноске использовал Расемон в попытке схватить Юри за ногу, но он ускользал каждый раз, словно был жидкостью. В какой-то момент они оказались практически спиной к спине с Акутагавой, но не стали объединять способности: игра не стоила свеч, ведь Рюноске останется без способности, передав ее Ацуши, а он сам все равно не может использовать трансформацию на все сто, потому что может всерьез поранить Юриев, а это было нужно в последнюю очередь. Так что они отбивались от града атак, ожидая момента, когда противник откроется и того можно будет повалить на лопатки. Ацуши заметил, как от кожи Юрия отделилась грязно-бордовая дымка и застелилась по полу, стремительно приближаясь к Акутагаве. Ацуши моментально выпустил когти и припал к земле, разрезая чужую способность на корню, за что тут же поплатился сильным ударом в лицо. Расемон прикрыл его от следующей атаки, а затем и вовсе бросил обратно за спину, где тут же напал Юрий. И удерживал его внимание, не давая отвлечься, пока марево способности снова появилось, липко заскользило по ногам Рюноске, заставив его в полудвижении застыть. Его выражение лица на миг стало беспомощным, зрачки сильно расширились, появилась чудовищная слабость в ногах и давление там, где было совсем не обязательно. И он все же совершил фатальную ошибку — запнулся и позволил отправить себя на маты мощным ударом ноги Юри. Но стоило Юри последовать за ним, его на полпути встретил Расемон, обхватив за шею и оттянув назад голову. Впрочем, для них все было кончено: лезвие ножа Юри плотно прижималось к горлу Рюноске, пока горло того сжимали ленты Расемона. Ацуши следил за ними краем глаза, но все же не успел помочь. И в момент, когда Акутагава открыл его спину и отвлек стремительным движением, Плисецкий скользнул назад, сильным прыжком оказался в воздухе и ударом ноги заставил его полететь на маты грудью вниз. Юрий вполне удобно устроился на его пояснице, заломил руку назад, и навалился на спину, приставив тупое острие в шее. — Коврику быть, — ухмыльнулся шальной улыбкой Плисецкий, и Ацуши страдальчески застонал, уткнувшись лицом в маты. Юрий не спешил вставать с чужой спины — вместо того он взял руку Ацуши и принялся наглаживать длинную мягкую шерсть на изменившейся руке, довольно жмурясь. — Виктор, купи Юрию кота, — пробубнил в маты Ацуши, когда почувствовал, что тренер подошел ближе. — Нет уж, ты будешь терпеть это каждый раз, пока даешь себя победить, — хмыкнул Виктор, разглядывая открывшуюся картину: Юрия верхом на спине Ацуши, наглаживающим его руку, и вполне себе довольное выражение лица последнего. — Ты слишком осторожничаешь, Ацуши. Не используешь Тигра на должном уровне. Не думай, что они сахарные, и рассыпятся от пары хороших ударов. Давай, возьми себя в руки. Я хочу увидеть нормальное сражение, а не избиение младенца. К концу их тренировки тело Ацуши приятно гудело. И то, что он все-таки уткнул Юрия, а затем и Юри в маты к концу только согревало душу. Виктор задержал их с Плисецким на несколько минут, выговаривая за ошибки, а затем махнул рукой, отпуская в душевые. Рюноске помимо приятного гудения в теле после хорошей тренировки чувствовал очень отчетливо каждый синяк, который оставили оба Юрия на его теле. Он с заметным усилием стягивал с себя насквозь потную футболку, когда Юри спросил: — Ты с кем-то спишь? Он даже удивляться не стал — слишком вымотался. Только глянул подозрительно. — Почему я должен отвечать на этот вопрос? Юри тоже медленно стягивал с себя влажную одежду, и контуры его тела повторяла грязно-бордовая дымка, что стала ощутимо выделяться после множества раз использования способности. — Просто я заметил одну закономерность: люди, состоящие в сексуальных отношениях, не так сильно подвержены Эросу. А ты, даже когда я заставлял тебя опуститься на колени, продолжал стоять. Ты стал устойчивее к моей способности. Так что ты либо с кем-то спишь, либо это это из-за того, что на вас с Ацуши действует Замкнутая Система. Кстати, интересная теория, ее стоит обсудить с Виктором… Акутагава раздраженно вздохнул. Было чертовски неудобно сражаться со стояком и перманентным возбуждением на протяжении нескольких часов. И он просто не знал, как ему удалось остаться стоять, когда все, что ему хотелось, это опуститься на колени, подползти к Юри и заставить их обоих кончить. Это давно перестало быть из ряда вон на тренировках с ним. Но то ли он сегодня делал упор на нарушение кровотока в ногах, то ли способность Виктора, что также объединила их с Юрием, помогала противиться способности таких же объединенных. Ведь теперь Виктору не мог причинить боль ни Расемон, ни Тигр. — Так что? — повторил Юри, потому что Акутагава слишком долго молчал. Посмотрев тому куда-то за спину, он добавил: — Чего встал в дверях, Ацуши? — Нет, — буркнул Рюноске, потому что Юри все равно не отвязался бы, и все-таки не удержался и оглянулся себе за спину, на застывшего Ацуши и подозрительно глядящего Плисецкого. — Оу, — выдохнул Юри, наблюдая за всем со стороны. — Оу. — Что еще за «оу», Юри? — закатил глаза Юра и прошел вглубь раздевалки. — Ты же видел, что мы там стоим. Чего ты добивался? Юри пожал плечами, стянул наконец штаны и белье, взял полотенце и перекинул его через плечо. — Просто интересно было, как долго Ацуши будет сниться похабщина без продолжения в реальности, — невозмутимо продолжил Юри, проводя рукой по влажным волосам. — Я ведь проверяю сны Ацуши, и мне надоело это хождение вокруг да около. Так что, нужна лекция о безопасности во время анального секса? Я к тебе обращаюсь, Рюноске. Под безжалостный смех Плисецкого хотелось хорошенько приложиться головой о стену. Или все-таки приложить головой о стену Юри — оба желания были слишком сильны. Акутагава все-таки обернулся к стремящемуся слиться с белой стеной Ацуши, но у того не получилось — его щеки были слишком красными, и выдавали его с головой. И Рюноске вдруг стало интересно, почему только ему собирались провести лекцию. — Нет? — выжидающе приподнял бровь Юри. — Ну, вы оба всегда знаете, где меня найти. Юри ушел в душевую, оставляя Плисецкого рыдать от смеха из-за чужой сгустившейся неловкости. — Боги, Ацу, лицо попроще, — утирая слезящиеся глаза, ухмыльнулся Юра. — То, что ты не всегда помнишь свои сны, не значит, что мы о них не знаем. Хуже было бы, если бы их главным лицом был Чуя, а так — как там было в твоем сне? — вечер, тренировки, маты. Давай, дерзай. Ну хочешь, я даже Виктора отвлеку? Точнее, не я, а Юри, но он в любом случае согласится. — Заткнись, Юрий, — злобно буркнул Ацуши, прикладывая холодные руки к огнем горящим щекам. Как же давно он так краснел. — Просто заткнись, предатель. Смех Плисецкого стал громче, он быстро скинул одежду и направился к душевым. — Только давайте вы не будете трахаться здесь, пока мы тут, договорились? — напоследок сказал Юрий, и прежде чем Ацуши успел кинуть ему в лицо ком из потного тряпья, скрылся в кабине. — Ни слова, — шикнул Ацуши на Акутагаву, который только открыл рот. — Ты тоже заткнись. Со скоростью звука он метнулся к душевым, только чтобы спрятаться от этого удушающего чувства стыда. Как же он ненавидел Юриев в тот момент. И он еще считал Плисецкого своим другом! Хрен там плавал теперь. Такую свинью подложить — как он теперь будет смотреть в лицо этого куска льда, Рюноске? Ацуши казалось, что после такого позора этот лед надломится, и вернется прежняя язвительная натура напарника, который пройдется вдоль и поперек по такой пикантной информации. Жаль, вода даже в душевой Портовой Мафии не бесконечная, и нельзя было утопиться в луже на полу.