THE HINT

Hive

улей

Примерно за три часа до события H.

— Нам сюда. Кладбище выглядит не то чтобы сильно заброшенным, но каким-то покинутым. По крайней мере, живыми людьми. Вороны каркают над их головами, Тайлер слышит этот звук, но когда поднимает голову, не видит никаких птиц: ни в небе со свинцовыми тучами, ни на ветвях деревьев. Звук точно идёт сверху, слишком громкий, многоголосый, словно там, наверху — целая стая. Десятки, сотни воронов, которых Тайлер почему-то не видит. Тайлер застывает, как вкопанный, когда ощущает это — ледяные мурашки по спине. Тайлер застывает, пока Элайджа ведёт остальных к небольшому каменному зданию — на вид такому же покинутому, как и всё остальное здесь. Оно не заросло травой и мхом, но в то же время здесь нет следов человеческого присутствия. — Ты слышишь их? — Тайлер спрашивает шёпотом. В глубине души он уже знает, что Джош ответит. Джош, который останавливается рядом с ним — будто куда Тайлер, туда и он. Будто он здесь лишь для того, чтобы присматривать за Тайлером. Может, Тайлер и играет ключевую роль в плане Элайджи, но Джош здесь, похоже, единственный, кто будет защищать его. Не только здесь — вот о чём думает Тайлер. Вообще. — Кого? — уточняет Джош, нервно оглядываясь. Не слышит. Или не обращает внимания — но это оглушительное карканье тяжело игнорировать, вот о чем Тайлер думает. — Вороны, — так же шёпотом отвечает Тайлер, и так же не слышит собственного голоса за криком птиц. — Я думаю, что они тоже мёртвые. Ну, воронам стоит встать в очередь: сегодня у Тайлера сеанс связи с другими усопшими. Элайджа шарится по карманам, наконец, выуживая из внутреннего отделения своего плаща длинный тяжёлый ключ. Тайлеру просто интересно: он его всегда с собой таскает или спланировал поездку сюда заранее? Не тот вопрос, на который хочется получить ответ на самом деле. Выцветшая, слегка облезлая мраморная табличка над дверью гласит: «Круз». Тайлеру нестерпимо хочется вытереть с неё пыль. В карканье воронов теперь Тайлеру чудится смех, как и в лязганье замка, когда Элайджа вставляет туда этот свой ключ. Они все здесь: Тайлер чуть поодаль вместе с Джошем, который стоит, будто готовый в любой момент закрыть его своим телом. Зак, который держится на равном расстоянии от Тайлера и от Криса: вроде как, нейтралитет. Крис Салих, который выглядит чуточку увереннее, чем был в баре. Ник, патологоанатом, предпочитает держаться за спиной у Роя. Рой и Элайджа — единственные, кто ощущают себя здесь свободно. Не скованно, абсолютно в своей тарелке. Рой почесывает подбородок, пока Элайджа пытается провернуть ключ. — Заело, — ворчит Элайджа. — Нужно чем-то смазать. Нет под рукой машинного масла, смазки или подходящего заклинания? Элайджа адресует свой запрос Рою, у Ника краснеют кончики ушей. Зак слишком громко кашляет. Тайлеру кажется, что температура здесь упала на несколько градусов за последние пару минут — ровно за столько, сколько Элайджа возится с замком. Рой опускается на корточки, вглядываясь в замочную скважину с торчащим ключом. Ключ чёрный, резные завитки, напоминает артефакт из фильмов про колдунов и гоблинов. — Подумать только, он забыл, — раздается звонкий девичий голос над ухом Тайлера, заставляя его вздрогнуть всем телом от неожиданности. — Я же говорила: пропил последние мозги ещё тогда. Тайлеру даже не нужно оборачиваться, чтобы понять: он никого не увидит. Язык проходится по пересохшим от волнения губам. Тайлер вцепляется в руку Джоша — машинальный жест, инстинктивный. Джош стискивает его пальцы в ответ. — Что он забыл? — шёпотом спрашивает Тайлер, так тихо, как только способен. Так, чтобы его услышал только Джош. И ещё — мёртвые. Джош кидает на него вопросительный взгляд, но хранит молчание. Джош не задаёт лишних вопросов. В этот раз Джош решает не встревать и не влезать — он просто стискивает пальцы Тайлера, давая ему понять, что он рядом. — Семейный склеп может открыть только член семьи, — другой голос, тоже женский, только немного старше, раздаётся слева от Тайлера. — Ого, и правда слышит. Эй, Ханна, гляди: Элайджа притащил сюда Говорящего. Разве это не странно: называть такого, как он, Говорящим, хотя он, скорее, слушающий? — Член семьи? — тупо переспрашивает Тайлер, пялясь в спину Элайджи. — Говорящий в этот раз туповат, — ещё один голос, другой, но тоже женский. — Люди измельчали. Рой тянет Элайджу за рукав, а затем кивает на Тайлера. Может, услышал, может, просто почувствовал — Рой любит повторять, что он всего лишь бармен, но Тайлер поверит во всё, что угодно, кроме этого. — Они здесь? — требовательно спрашивает Элайджа и Тайлеру не остаётся ничего другого, кроме как кивнуть. — Тогда скажи им, чтобы открыли чёртову дверь. Женщины — они все женщины — смеются, многоголосый смех, жутковатый; хохот смешивается с карканьем воронов. Тайлера начинает трясти. — Они сказали, что дверь может открыть только член семьи, — Тайлер пытается прочистить горло, ему кажется, что вместо кашля из глотки вырывается карканье. Рой поднимается на ноги, выпрямляясь во весь рост. — Как, говоришь, тебя зовут? — спрашивает Рой, не отрывая взгляда от Элайджи. — Элайджа Джеймсон, — услужливо подсказывает Ник. — Он что, не показывал тебе свой... кхм... значок? Крис озирается, словно пытается высмотреть мёртвых ведьм, кого-то, с кем говорит Тайлер. Кого-то, кого он слышит. Крису явно не по себе, как и Заку, который переводит взгляд с Элайджи на Тайлера и обратно. — Твоё настоящее имя, — выдыхает Рой. Он выдыхает это слишком тихо, коротко и требовательно — и в этот миг смолкает смех ведьм, смолкает карканье, и, кажется, даже воздух не движется. Никакого порыва ветра. Только Ник, который неловко переминается с ноги на ногу. — Круз, — Элайджа морщится, произнося это. — Элайджа Круз. Кристалл на груди жжёт холодом, Тайлер откуда-то знает, хотя точно не может этого видеть: зрачки Роя становятся вертикальными. И в этот самый момент ключ, который всё ещё торчит из замка, с громким щелчком поворачивается сам. Дверь открывается: медленно, но без всякого скрипа. Словно кто-то тянет её снаружи. Словно кто-то толкает её изнутри. Ник отступает на два шага назад, но затем, секунду спустя, снова подходит ближе к Рою, словно пытается спрятаться в его тени. — Кто-нибудь, скажите, что эта штука просто реагирует на звук? — Зак просит почти умоляюще. — Ключевое слово, знаете? Голосовой замок. — Мечтай, — ядовито бросает Джош. Рой осторожно берёт обе руки Элайджи в свои — разворачивает их, так, словно собирается рассмотреть линии на его ладонях, но не отводит взгляда от его лица. Если Рой и изучает какие-то линии — он делает это на ощупь. Подушечки больших пальцев скользят по коже. Тайлеру кажется, что он ощущает это отсюда, со своего места: чувствуется, как прикосновение кошачьих лап. — Ты не говорил, что это — твой семейный склеп, — мягко произносит Рой. Его семейный склеп. Его мёртвая семья. Его мёртвый ковен. Расклад начинает доходить до всех присутствующих — мучительно медленно. — А что, это что-то меняет? — Элайджа фыркает. — Я напивался на кладбищах ещё до того, как это стало, как вы там, молодёжь, называете это? Мейнстримом? Я сменил имя перед тем, как поступить в Академию. К тому моменту большая часть моей семьи была мертва. Не только у Тайлера плохие отношения со своей семьёй — вот о чём думает сейчас Тайлер, и ему одновременно жутко и жутко смешно от этой мысли. — Я всегда знал, что с ним что-то не то, — выдыхает Джош в ухо Тайлеру. He Is Not Typical. Hint. Эта его фразочка кажется настолько приземлённой и возвращающей к обычной, нормальной реальности, что Тайлеру до дрожи хочется поцеловать Джоша прямо сейчас. На удачу — перед тем, как зайти в этот склеп. Просто так — просто потому что хочется. Рой медленно качает головой, так и не выпуская рук Элайджи. — Я знал Ханну, — говорит Рой. — Твою мать. За спиной Тайлера снова раздается смех сразу нескольких девушек, женщин — они дружно смеются, словно это чудесная шутка. — Мою мать звали Мари, — Элайджа усмехается. — Ханна была моей прабабкой. Ты путаешься в датах. Тайлер пытается прикинуть, сколько же лет Рою, и как это возможно, если он знал прабабку Элайджи. Вычисления не сходятся. У Тайлера всегда было не так уж и плохо с цифрами: он умело считал общую площадь сдаваемой или проданной земли и отлично подсчитывал прибыль. Прабабка — по всему выходит, Рою никак не меньше... Да нет же, не может этого быть. Рой выглядит максимум на тридцатку. Должно быть, кто-то с таким же именем. — Неплохо выглядишь, Ханна, — снова смеётся кто-то позади Тайлера. — Только не говори, что ты с ним спала. — Нет. — Он что, предпочитает только мужчин? Тайлер мёрзнет тем сильнее, чем дольше слушает разговоры мёртвых ведьм. Ему кажется, что скоро он замёрзнет насмерть. Стоило натянуть свитер. Или одолжить у Джоша свитер и натянуть его — Тайлер сроду не носил свитеров. Джош встаёт прямо позади него, обнимая его одной рукой со спины. Тайлера колотит, словно в ознобе. — Он не предпочитает ни мужчин, ни женщин. Он выше этого, — та, которую назвали Ханной, смеётся — судя по звуку, она приблизилась к Тайлеру. — Идём, Говорящий. Пришло время поговорить. Тайлер с трудом делает шаг, затем второй, затем — третий. Он идёт мимо Зака, мимо Криса. Ник отступает в сторону, чтобы пропустить его — хотя это не требуется. Тайлер идёт, и Джош идёт по правую сторону от него, вновь стискивая его пальцы своими. Кажется, кристалл сейчас примёрзнет к коже, там, под одеждой, намертво вопьется в грудь; отдирать придётся с мясом и кровью. Из склепа пахнет сыростью, плесенью, затхлостью и... теплом. Тайлер сглатывает, мешкая на долю секунды — и это позволяет Элайдже протиснуться первым. Это позволяет Рою встать позади Тайлера и Джоша. Дверь захлопывается, закрывается бесшумно, едва они успевают зайти внутрь — они вчетвером. Снаружи не слышно криков, внутри ничего не видно, но в глубине души Тайлер уже знает, что Крис, Ник и Зак остались на улице. — Кто-нибудь додумался взять фонарик? — деловито спрашивает Джош, так и не выпуская руки Тайлера. Элайджа щелкает пальцами, перед ним возникает маленький источник света — белый шар, освещающий несколько саркофагов. И с пару десятков ведьм — от молодых, совсем юных, до морщинистых и старых. Бледные лица, искромсанные любопытством. Тайлер до боли стискивает пальцами ладонь Джоша. — Привет, ма, — фыркает Элайджа. — Давно не виделись.

Hound

ищейка

Примерно за восемь часов до события H.

Джош не помнит, когда в последний раз сидел за рулём. Джош рассуждает логически: в ночь, когда умерла Дебби. В ту ночь, когда её убили, а он обнаружил её тело. В ту же ночь Тайлер Джозеф настоял, чтобы отвезти его самому — и с тех пор Джоша вечно кто-то возит, словно у него появился ворох личных водителей. В этот раз он едет в полицейской машине на заднем сиденье. В этот раз на нём хотя бы нет наручников. — А всё-таки, детектив Дан, — Джеймсон нарушает тишину; обращение «детектив Дан» из его уст по-прежнему звучит как ругательство. — Почему вы в первую очередь побежали именно к Джозефу? Крис за рулём, на переднем пассажирском — детектив Джеймсон. Элайджа — с его акульей ухмылкой, длинным пальто и дорогими часами на запястье. В машине тишина, не работает даже радио; рация периодически разражается помехами: шуршащие звуки, дежурный оператор бурчит что-то неразборчивое. В машине тишина — даже Крис молчит, только хохотнул в ответ на вопрос Джоша, где Ник Томас. «У себя в морге», — ляпнул Крис и тут же захлопнул рот под пристальным взглядом Джеймсона. Это он их спас. Они оба: Джеймсон и этот бармен, Рой. Крис заехал за ним, когда Джоша вызвали в участок — но присутствие в машине Джеймсона стало сюрпризом. Решил пообщаться с ним без лишних ушей и свидетелей? Это можно было бы сделать по-другому. Иначе. Мотивы Джеймсона остаются для Джоша загадкой. Почему Джош в первую очередь побежал к Тайлеру? Вставьте пропущенное предложение; это то, в чём заключается работа детектива: восстановить цепочку событий, найти недостающие кусочки. «Когда ваша подружка умерла». Добавьте деталей к кровавым брызгам на стенах. «К Тайлеру Джозефу, к экстрасенсу, утверждающему, что он может разговаривать с мёртвыми». Джош не позвонил в службу спасения, не позвонил Крису — тот до сих пор немного злится. Джош не вызвал коллег. Сначала Джош пошёл именно к Тайлеру, которого задержал несколько суток назад. — Это допрос? — холодно отзывается Джош. — Я уже отвечал на все эти вопросы. Сотни раз, одни и те же вопросы в разных вариациях. Джоша от них тошнит. Джоша тошнит от подсунутых фотографий, Джоша тошнит от образа Дебби, то и дело возникающего перед глазами — широко распахнутые глаза, невидяще уставившиеся в потолок. Улыбка на губах и вспоротое горло. — Ну что вы, — Элайджа ухмыляется; Джош не видит с заднего сиденья, но точно уверен в этом, долгие часы допросов позволили ему изучить детектива, ведущего его дело. Оно закрыто, это дело — Дебби покончила с собой, с Джоша сняли все подозрения в убийстве. — Просто пытаюсь разобраться в происходящем с учётом новых обстоятельств. Например, выяснить роль Тайлера Джозефа в случившемся. У Джоша чешутся кулаки; он представляет себе, как отстёгивает ремень безопасности, сдвигаясь на заднем сиденье, оказываясь за спиной Джеймсона. Удушающий захват, хрипящий Элайджа, Джош уверен на девяносто процентов, что Крис даже не замедлит скорость, не говоря уже о том, чтобы остановиться. Разве что изменит маршрут: вместо полицейского участка отправится за город, в ближайший лес. Закопанный труп детектива Джеймсона — трупом больше, трупом меньше. Джош бы так и сделал, если бы был уверен, что Джеймсон не восстанет так же, как восстала Дебби. — Оставь его в покое, — Джош сплёвывает слова, хотя плюнуть хочется в лицо Элайджи. — Он здесь ни при чём. Это Джош его сюда впутал, продолжает впутывать. Продолжает жить у него, продолжает спать на его диване, продолжает готовить на его плите. Ведьма — если верить Рою и Элайдже — мертва. Выведена из строя, с ней покончено — но Джош так и не съехал. Тайлер не заговаривает об этом, не просит Джоша покинуть его квартиру. Тайлер освободил ему несколько полок в шкафу — это не то, что делают, когда хотят избавиться от незваного гостя. Джош буравит взглядом затылок Криса, но его лучший друг хранит молчание. То ли всё ещё злится, то ли теперь испытывает какой-то благоговейный страх перед Джеймсоном. Он спас и его тоже, его и Ника — когда они все оказались лицом к лицу с Дебби. С ведьмой в теле Дебби. «Твоя бывшая — это, честно, адский ужас». — Ты с ним спишь? — Джеймсон задаёт новый вопрос, вкрадчивый тон, чистое любопытство. Джош давится воздухом, Джош задерживает дыхание, Джеймсон добавляет деталей. — Если да, ему может грозить опасность. Как будто если Джош не будет с ним спать, Тайлеру не станет ничего угрожать. Джош смаргивает: если? — К-какая оп-пасность? — от волнения и страха Крис начинает слегка заикаться. — Вы же сказали, что ведьма м-мертва… Элайджа Джеймсон молчит слишком долго, Джош чертыхается. — Скорее всего, — тянет детектив Джеймсон. — Мертва. Для стопроцентной уверенности стоило бы уничтожить изначальное тело. И мы всё ещё не знаем, кто эта ведьма и почему ей было так необходимо навредить Дану. Поэтому ты здесь, кстати. Мне нужны все дела, с которыми ты работал за последние полгода. Может, год. Всё, что хочет спросить Джош: «А хуй тебе не пососать?» Впрочем, тогда Джеймсон наверняка уверится в том, что Джош спит с Тайлером. Не его собачье дело, что между ним и Тайлером происходит. Ничего не происходит. Ничего. Hidden Intentions Nurture Tales. Hint! Несколькими днями ранее Джош ворчал из-за того, что у Тайлера не работает варочная панель и что он заебался использовать исключительно духовку. Тайлер буркнул, что он говорит с мёртвыми, а не с конфорками, и что если Джош хочет вызвать мастера или починить плиту самостоятельно — вперёд, в конечном итоге, он тоже теперь живёт здесь. Джош долго возился с проводами от плиты; неправильное подключение, в этом было всё дело. Тайлер пощекотал его голую ступню, пока Джош пытался разобраться, как это безумие из проводов должно выглядеть согласно схеме, найденной в интернете; пока Джош возился, Тайлер успел заказать готовой еды из Тако Белл. Плиту в конечном итоге Джош починил — Тайлер иронично заметил, мол, простой рукастый парень из Огайо дослужился до детектива. Это не было флиртом. Джошу просто хотелось заткнуть его рот своим. — Думаешь, она связана с каким-то из дел? — в голосе Джоша сквозит сомнение. — Я никого не убивал. А из тех, кого арестовывал... вряд ли среди них были ведьмы. Джеймсон оборачивается, с интересом разглядывая Джоша, так, словно видит его впервые. Взгляд скользит по отросшим кудрявым волосам, по шее, обмотанной шарфом Тайлера, — он настаивал, что Джошу сейчас следует избежать переохлаждения, — по старой куртке, на рукаве которой всё ещё были едва заметные брызги крови, по чёрным джинсам — слава богу, чистые, не зря он тогда заезжал за вещами. Ботинки начищены — стараниями Тайлера сегодня утром. Рубашка на Джоше — белая, тоже чистая, ещё и выглаженная. — И что, много ты знаешь о ведьмах? — скептически спрашивает Джеймсон. Нихрена Джош не знает о ведьмах. У Тайлера не нашлось ни толстенного старого фолианта с выцветшей обложкой, ни фамильного гримуара, ни даже завалявшейся печатной брошюрки с заголовком: «Пять способов вычислить ведьму». Тайлер говорит с мёртвыми — и в последнее время предпочитает с ними не говорить. — Откуда про них знаешь ты? — вопросом на вопрос отвечает Джош. — Кто ты, нахрен, вообще такой, Элайджа Джеймсон? Джеймсон и его акулья ухмылка — кажется, его рот смеётся отдельно от него самого. Глаза Джеймсона остаются холодными, почти ледяными, как кристалл на шее Тайлера. Джеймсон оскаливается. — Детектив. Ну да. А Рой — бармен. Они словно играют в гляделки, Джош и Джеймсон. Вот только детектив Джеймсон знает о ведьмах куда больше, чем хочет знать Джош, и, похоже, шарит в этой теме куда лучше него. — Как давно? — цедит Джош. — Детектив? Уж побольше, чем ты, — Джеймсон откровенно смеётся. Джош стискивает зубы, Крис предпочитает не встревать в их перепалку. — Как давно ты знал, что в теле Дебби — ведьма? Знал ли об этом Джеймсон, когда допрашивал его десятки часов, терроризировал одними и теми же вопросами в разных вариациях? Знал ли, когда задерживал Джоша по подозрению в убийстве? Элайджа не отводит взгляд, когда отвечает. — Когда она выбралась из могилы, — вот что говорит Джеймсон. Вопрос лишь в том, верить ли ему. Верить ли хоть кому-либо, кроме Тайлера — и верить ли самому Тайлеру. В последнее время Джош не доверяет даже собственному рассудку. Джеймсон добавляет. — Мёртвые обычно так не делают. Уточни у Джозефа, если сомневаешься. Ещё несколько секунд они молча буравят друг друга взглядами. Элайджа не отворачивается. Он всё ещё ухмыляется; фирменная акулья улыбка детектива. Ухмылка: «Где вы были вчера вечером?», ухмылка: «Может ли кто-то это подтвердить?» Джош машинально думает о том, что возле подъезда Тайлера стоит камера, можно изъять записи в случае необходимости. — Ты не собираешься делиться информацией, с чего бы я должен тебе помогать? — Джош щурится. — Запроси мои дела. Копайся в них сам. Или объясни шефу, что случилось с трупом Дебби. Эшли много раз говорила, что у Джоша очень дурной характер — проявляется, если отдавить ему больную мозоль. Элайджа Джеймсон на нём основательно потоптался — на всём Джоше целиком, включая как физические мозоли, так и моральные потёртости. И если допрос с пристрастием можно было бы списать на часть его работы, — ничего личного, детектив Дан, — то вопрос, спит ли Джош с Тайлером... Вот это уже вторжение в частную жизнь. Джеймсон закатывает глаза, поднимает их к потолку, к крыше машины. — Вообще-то это я пытаюсь тебе помочь, Дан, — смесь раздражения и ехидства, холёное лицо Элайджи так и хочется обмакнуть в кучку свежего дерьма. — Тебя чуть не убили, помнишь? Тебя и Джозефа. Скинули в реку. Правда в том, что даже в самом лучшем случае, если ведьма мертва, есть и другие. Круг. Ковен. Ведьмы — сумасбродные и мстительные, взбалмошные и вздорные. И они придут за тобой. Вас чуть не прикончила одна, что случится, когда сюда нагрянет толпа её сестёр? Джош не доверяет Элайдже Джеймсону, считая, что он спасал лишь свою жизнь, а то, что вместе с этим выжили Крис и Ник — лишь побочный эффект, сопутствующие обстоятельства. Джош считает, что лично его спас Тайлер — и только Тайлер. И ещё — что Рой убил ведьму собственноручно. Врёт Элайджа или нет — у Джоша нет всей информации, нет никаких дополнительных данных, делиться которыми у Джеймсона явно нет желания. Возможно, всё это блеф: не придёт никакая толпа других ведьм. Но если придёт — они вряд ли явятся только за Джошем. Ник. Крис. Тайлер. Тайлер, который заклеил палец Джоша пластырем после того, как Джош случайно порезался ножом, неосторожно зачищая конец одного из проводов. Джош не обратил внимания — чертыхнулся, сунул палец в рот; два глотка слюны с кровью со сладковатым железным привкусом — и Джош уже выбросил это из головы. Это Тайлер притащил ядовито-жёлтый пластырь, это Тайлер обработал его порез антибактериальным гелем, это Тайлер заклеил его палец, шикая на Джоша, когда тот пытался сказать, что всё это не стоит его внимания. Это Тайлер — единственная причина единственной ночи без кошмаров, когда они оба были слишком сильно измотаны, уснув вместе посреди разговора про всех этих ведьм, барменов, детектива Джеймсона и брата Тайлера. «Скорее», — заявил тогда Тайлер, прерываясь на смачный зевок. — «Скорее я пойду лечиться к этому Нику Томасу. И плевать, что он патологоанатом». Джош облизывает пересохшие губы. Нихрена он не доверяет Элайдже Джеймсону, но у него нет особого выбора. — Как их убить? — это единственное, что по-настоящему волнует Джоша. — Огонь? Это то, что сказал бармен по имени Рой, хрустя яблоком рядом с больничной койкой Джоша. «Слышал поговорку: гори оно всё синим пламенем? Больше бензина и каминные спички. Они понадежнее прочих». Джеймсон продолжает ухмыляться, когда кивает: плавно, как в замедленной съёмке. — Не только огонь, но пламя — лучше всего. Джош думает: если такое происходит в Колумбусе, Огайо, что тогда творится в Салеме? Почему всё это не передают в новостях, почему этим не пестрят заголовки газет? Почему всё, что пишут в сети — бесконечные теории заговоров, в которые верят лишь психи и полоумные старики, поехавшие крышей к закату жизни? Тайлера тоже считали сумасшедшим, Джош сам считал; вся семья Тайлера всё ещё считает, что ему самое место в психиатрической лечебнице. Это то, в чём признался Тайлер в ту ночь, когда Джош отказался оставаться в больнице до утра — даже на несколько часов. Подписал бумагу, что осознаёт все риски и берёт на себя ответственность за последствия — и уехал. Тайлер увёз его. Тайлер смеялся, сидя на краешке своего дивана — сказал тогда, что добился бы, чтобы Джошу дали другого врача, или увёз бы его оттуда в любом случае. Настолько Тайлер не доверяет своему брату. Настолько Тайлер беспокоится за Джоша. «Ты с ним спишь?» — Мне нужно знать больше, — выдыхает Джош. — Я хочу знать всё. Включая то, откуда всё это знаешь ты. Несколько секунд Элайджа смотрит на него, будто оценивая, можно доверить эту тайну Джошу или же нет. Достоин ли быть Джош Дан посвящённым? Ухмылка Элайджи становится шире; акульи зубы. Джош как-то смотрел одну из передач про акул по Animal Planet, там говорилось о том, сколько на самом деле зубов у акулы. Прямо сейчас ему кажется, что у Джеймсона их всё равно больше, даже если они не растут в несколько рядов. — Как ты познакомился с Джозефом? — наконец, спрашивает Джеймсон. Тайлер всё никак не даёт ему покоя, и это бесит Джоша. Раздражает, злит, зудит под кожей; Тайлер для него — это личное. Та тема, которую затрагивать не стоит, если, конечно, не хочешь получить по зубам. Джош дёргает плечом. — Он пришёл ко мне в участок, сам, — нехотя признаётся Джош. Однажды уже прожитое: однажды Джош в этом уже признавался. Однажды Джош об этом ему уже говорил, Элайдже. В те несколько суток нескончаемого допроса — Элайджу Джеймсона уже тогда интересовало абсолютно всё. — От меня это тоже не зависело, — бросает Элайджа. Джошу требуется секунда, чтобы сообразить. — Знакомство с ведьмами? Джеймсон коротко кивает, нехотя, едва заметно. Джош с шумом втягивает носом воздух; это первый раз, когда он подобрался так близко, первый раз, когда Джеймсон хоть на секунду выдал что-то по поводу своего собственного прошлого. Джош ощущает себя охотничьим псом, учуявшим запах дичи. Подстреленная утка, забившийся в нору кролик. Сухопутная акула без какого-либо признака наличия жабр. — Что за дерьмо... — Крис нарушает поток мыслей Джоша вместе со всеми его планами и стратегией дальнейших расспросов. — Если вы закончили, то самое время прерваться. Кажется, у нас тут большая проблема с парковкой. Машины скорой помощи. Мужик из ЦКЗ, Джош встречал его однажды, мельком. Врачи — в химических костюмах, которые снуют в участок и обратно. И полицейские — в форме и без формы, все, кого знает Джош — на носилках. Ну, припарковаться тут и правда негде. — Какого чёрта, — Джош хватается за дверную ручку, намереваясь выйти из тачки почти что на ходу. Двери оказываются заблокированы. — Я же говорил: грёбаный ковен, — в голосе Джеймсона слышится отвращение, и в этот раз — явно не к детективу Дану. — Сиди здесь. Вы оба. Последнее, впрочем, лишнее: Крис явно не планирует куда-то выбираться из машины.

Huddle

совещание

Примерно за пять часов до события H.

— Я ему не доверяю, — выдыхает Тайлер. Ему — Заку. Своему собственному брату, родному брату, младшему брату. Тайлер не хочет, чтобы он был здесь. Тайлер готов на всё, чтобы его отсюда вышвырнуть. Это то, что Тайлер собирается вывалить на Джоша, в момент, когда он отзывает его в сторонку — на пару слов. Теперь обе ладони Джоша — на плечах Тайлера. Пальцы крепко сжимаются, Джош его держит, удерживает, почти встряхивает. Тепло от его рук Тайлер ощущает даже через куртку, через все слои ткани. Тепло от одного его взгляда — словно выпил что-то высокоградусное, глоток текилы или водки; жар опускается по пищеводу в желудок и распространяется по организму. Так алкоголь попадает в кровь. В висках начинает стучать — то ли нервы, то ли Джош слишком близко. — Я не доверяю никому из них, — Джош признаётся в ответ так же тихо. — Крис теперь слишком сильно обязан Элайдже. А ему я не доверял никогда. Остаётся ещё Ник — Ник Томас, патологоанатом, дружок Салиха. Ну, по шкале доверия он явно болтается выше Зака, но всё ещё недостаточно, чтобы Тайлер мог ощущать себя свободно в его присутствии. И уж точно этого не хватит для того, чтобы доверить собственную жизнь. Или — жизнь Джоша. Даже несмотря на то, что Ник помогал его спасать, там, на берегу реки. Тайлер помнит — ледяная вода и ледяной липкий страх, бледное лицо Джоша. Отсутствие пульса, отсутствие дыхания. Собственные трясущиеся руки. Подступающая паника. Страх услышать его голос — один только голос. Остаётся ещё Рой — который всего лишь бармен, который убил ведьму и на пару с детективом Джеймсоном избавился от её тела. Тела Дебби, если точнее. Ну, по крайней мере, так им сказали. Ведьма мертва. А теперь случилось что-то ещё, что заставило их собраться здесь, в баре, — в «Логове Ягуара», — в полном составе. И притащить сюда с собой Зака. Тайлер мотает головой. — Только не он, — выдыхает Тайлер. — Джош, я не... Горячие ладони Джоша обхватывают лицо, вынуждая поднять голову. Вынуждая поднять взгляд и посмотреть прямо на него. В лицо Джоша, ему в глаза. Сердце Тайлера врезается в ребра, так, будто пытается самоубиться. Кристалл на груди жжёт холодом, кажется, что кожа сейчас зашипит; такой звук раздаётся, когда вулканическая лава встречается с океаном. — Все, находившиеся в участке утром люди — в больнице, — выдыхает Джош, подушечки больших пальцев упираются в скулы Тайлера, сам Тайлер пялится на то, как шевелятся его губы. — Это не отравление. Это — сотни булавок. Металлических, острых. Булавок в кофе. Булавок в горле. Булавок в желудках. Это ведьмы. Мы не справимся вдвоём. Я один не смогу защитить тебя. Ты не доверяешь ему — и я тоже, никому из них. Но нам нужна их помощь. Как там говорила Дебби? Ей казалось, что ещё немного, и они поцелуются. Ну, теперь и самому Тайлеру тоже так кажется. Ему с трудом удаётся дышать — он едва вспоминает, как это делается. Вдохи и выдохи полной грудью — он заставляет себя дышать. Всё дело в неприятии. Всё дело в страхе, близкому к панике. Всё дело в ненависти и обиде на собственную семью. Враньё и самовнушение: всё дело в Джоше. — Ладно, — наконец, шепчет Тайлер. Короткий кивок, Тайлер будто трётся о ладони Джоша, Тайлер прикрывает на пару секунд глаза, пытаясь сосредоточиться. Под закрытыми веками — лицо Джоша, который тёрся пахом о его пах в его видении. Этого не случится. Это невозможно. Просто это становится самую чуточку менее невозможным, когда Джош смотрит на него вот так. Как смотрит сейчас. Когда его палец проезжается по щеке Тайлера. Никому из них — вот что сказал Джош. А что насчёт Тайлера? Доверяют ли они друг другу? Доверяет ли Джош ему? В видении Тайлера — глупая, несбыточная фантазия эротического характера — Джош был готов доверить ему свою задницу. — У Элайджи есть какой-то план, — вот что говорит Джош. — Насчёт того, как их найти. Как с ними справиться. И для этого ему нужен ты. Тайлер молча смотрит Джошу в глаза. Все сказанные слова доходят до него словно сквозь плотный слой ваты. Всё доносится через призму сжимающих его лицо ладоней, касающихся кожи пальцев. С мёртвыми общаться было проще — по крайней мере, ни с кем из них Тайлер не хотел переспать. — Я сделаю всё, что смогу, чтобы найти их, — выдыхает Тайлер. То, что остаётся несказанным, то, что повисает в воздухе: Тайлер сделает это не для Элайджи. Для Дебби, которой это больше не нужно, для Дебби, которая ушла. И, что ещё важнее — для Джоша. Тайлер чуть было не потерял его. Те люди из полицейского участка — Тайлер боится спросить, сколько из них выжило. Тайлер боится даже представить, насколько могут пополниться ряды мёртвых сегодня. Неупокоенные души, которые придут к Тайлеру — просто поговорить. Передать пару слов родным, потребовать мщения. — Я пристрелю его, если он попробует тебе навредить. Это происходит на одну короткую секунду: Джош прижимается лбом к его лбу. Это происходит на одну короткую секунду: Тайлер закрывает глаза и приоткрывает губы. Это происходит на одну короткую секунду, на одну долю секунды — но в эту долю Тайлер правда верит, что между ними что-то возможно. В эту долю секунды Тайлеру снова кажется, что сейчас Джош его поцелует, так крепко он сжимает ладонями его голову. Впрочем, в следующее мгновение Джош убирает руки, позволяя Тайлеру отступить на шаг. Им пора. Им надо идти. Им надо возвращаться; вниз, на первый этаж, в бар, в «Логово Ягуара», закрытое для тайного частного собрания. Уголок губ Тайлера нервно дёргается, когда он уточняет: — Кого именно? Джош зависает всего на секунду, а затем пожимает плечами с самым невозмутимым видом. — Всех, — вот что говорит Джош. Всех — вот что эхом звучит в ушах Тайлера, пока они спускаются по лестнице: на повторе, снова и снова. Всех — вот что отстукивает его сердце, вбиваясь в грудную клетку. Всех — вот что бьётся в висках. Тайлера никто не защищал, никогда. Никому не было дела до того, что с ним случится. Никто до этого момента не волновался, может кто-то или что-то обидеть его или нет. Собственная мать предпочла сплавить его священнику, отец же был скорее сторонником карательной психиатрии. Сеансы у психиатра были проще, чем попытки экзорцизма. Вся семья Тайлера надеялась на то, что однажды он станет нормальным. Маленькая Мэдди, его сестра, которая обнимала его обеими руками и спрашивала, не может ли Тайлер просто притвориться, что с ним всё в порядке. Соврать. Зак, который сверлил Тайлера ненавидящим взглядом — из-за него к Заку тоже прилипла слава чудика. Из-за Тайлера Зака дразнили в школе в младших классах. В старших Зак науськивал на него футбольную команду сам. Сейчас, когда они спускаются, Тайлер встречается с Заком взглядами; ладонь Джоша крепко стискивает плечо Тайлера. — Продолжишь в том же духе — и я всерьёз задумаюсь над тем, чтобы сделать тебе предложение, — конечно, Тайлер произносит это в шутку. Сердце колотится, пальцы разжимаются на короткое мгновение, чтобы снова сжаться. Heart Is Never Tired. Hint! Джош отвечает коротким смешком. — Предлагай аккуратнее, а то такими темпами я никогда не съеду. Там, внизу, на первом этаже, Элайджа ожесточенно спорит с Роем. Салих всё ещё выглядит так, словно его сейчас стошнит. Там, внизу, Ник Томас явно ощущает себя не в своей тарелке — добро пожаловать в клуб! Там, внизу, Зак смотрит, как Тайлер спускается вместе с Джошем по лестнице, Зак пялится — снизу вверх. Если они и дружили когда-то, то в самом раннем детстве. Тайлер не помнит тепла между ними. Зак был младше, Зак всегда был более независим. Когда Зак пошёл в школу, он сделал вид, что не знает Тайлера — легенда рухнула в первый же день, но он пытался. Теперь он вырос, — Тайлер выхватывает взглядом кольцо на безымянном пальце, — вырос, женился, возможно, завёл детей. Племянников. Тайлер думает, есть ли у него племянники и хочет ли он об этом знать. Тайлеру нужна лупа: найти родственные чувства на дне души. Возможно, чтобы разговаривать с мёртвыми, нужно умереть на какую-то часть. Тайлер не знает. Тайлер давно оставил попытки выяснить. — Проще вычислить их местоположение магией, — Рой насмешливо щурит свои глаза. В руках Роя — новое красное яблоко, он подкидывает его на ладони, словно бейсбольный мяч. — Знаешь, эта дверь открывается в обе стороны, — Элайджа делает странный жест рукой, так, словно пытается трахнуть кого-то пальцами; Салих нервно фыркает. — И когда они почувствуют твою грёбаную магию, — а, уверяю, они почувствуют, — успеешь ли ты удрать до того, как они нагрянут? Рой в очередной раз ловит своё яблоко, а затем вгрызается в него так, что сок летит во все стороны. Элайджа с самым невозмутимым видом вытирает брызги с щеки подушечкой пальца. — Так мы по крайней мере точно будем знать, кто они и где их искать, — Рой хрустит своим яблоком. — С твоим кладбищем какая-то мутная история. — Семейный склеп, — вздыхает Элайджа. — Поверь, там найдётся с кем пообщаться. — С чего ты вообще взял, что там найдётся кто-то неупокоенный? — Рой кивает на Тайлера. — Спроси у него, если не веришь: здесь, на бренной земле, остаются единицы. Тайлер подходит ближе, скользя равнодушным взглядом по Заку. Интересно, о чём он думает? Что попал в филиал психушки? Что он вообще здесь забыл? Его убедили булавки? — Скажем так, я знал кое-кого из них, — Элайджа выдаёт это после длительной паузы, пожалуй, чересчур длинной. — Помочь отыскать и истребить враждебный ковен — об этом их не нужно будет просить дважды. Зак натянуто улыбается, глядя на Тайлера. Это натянутая как струна улыбка, фальшивая, декоративная; кожа на лице вот-вот пойдёт трещинами, лопнут губы. Тайлер представляет, как Зак истекает кровью; тонкие мелкие порезы от реальности и уверенности в собственной правоте — такие штуки режут не хуже ножа. Тайлер представляет: кровь заливает глаза, глазные яблоки выдавливаются, вытекают. Кристалл на груди жжёт холодом. Звенит в ушах — так звенят стаканы в землетрясение, стеклянные грани бьются друг об друга; Джош сдавливает плотнее его плечо, подступая ближе. — В крайнем случае, если ничего не выйдет, всегда можно вернуться к твоему плану, — голос Элайджи звучит откуда-то издалека, словно он находится на расстоянии по меньшей мере в половину мили. Стаканы звенят громче. — Тайлер? Рой окликает его, но Тайлер реагирует только на прикосновение. Тайлер реагирует на чужое тепло — тепло Джоша. Реагирует на его пальцы, реагирует на его смешок. Губы Зака — на удивление ещё целые — шевелятся. — Раньше были только мёртвые, — нервно хмыкает Зак. — А теперь появились ещё и ведьмы. Кто дальше? Упыри? Оборотни? Кончики пальцев Джоша проезжаются по шее Тайлера, забираясь под воротник куртки. — Живых мертвецов забыл, — тихо произносит Ник, глядя в пространство прямо перед собой. — Зомби, выбирающихся из могил. Зак фыркает — так же нервно, как и все его действия до этого. Тайлер представляет: ледяные когтистые пальцы впиваются в кожу. Синяки, царапины, кровоподтёки. Тайлер представляет, далеко ходить не надо, он чувствует это сам: могильный холод. Тайлер представляет, как лапы, вырвавшиеся из земли, хватают Зака за ноги; старые могилы, покосившиеся кресты. Зака затягивает; он падает — падает на колени, падает на землю; перепачканный в крови рот открыт в беззвучном крике. — Тайлер! — Рой повышает голос, пока Элайджа объясняет Рою и Нику, к какому кладбищу им нужно поехать. Тайлер никогда не считал себя кровожадным — или всё дело в том, что он слишком давно не встречался ни с кем из своей семьи лицом к лицу. — А ещё у него появились те, кому он небезразличен, — чеканит Джош за спиной Тайлера. — Существа, встречающиеся ещё реже ведьм, призраков и зомбаков — те, кому на Тайлера не наплевать. Это не камешек в огород Зака — это даже не булыжник, это здоровенное ядро; такими в Средневековье пробивали каменные стены при осадах замков. Зак молчит — сказать ему на это нечего. Остальные тоже молчат, хотя Тайлер ждёт, что хотя бы Салих выдаст что-то из серии: «Говори за себя». Остальным — кроме, может быть, Роя — на Тайлера всё ещё наплевать. Большей загадкой остаются разве что мотивы Элайджи. Для Криса и Ника Тайлер всё ещё остаётся никем — но они молчат, скорее всего, просто поддерживая Джоша. На месте Салиха Тайлер, возможно, тоже предпочёл бы не встревать в семейные разборки. Как он там сказал? Друзья семьи? Ах да, точно. У Тайлера нет семьи — вот что сказал ему Зак перед тем, как Тайлер навсегда покинул отчий дом. Тайлер поворачивается к Элайдже и ему кажется, что он слышит облегчение в выдохе Зака. Громче этого только звук скрежета зубов Джоша. — Которое, говоришь, кладбище? — Тайлер хмурится. Элайджа закатывает глаза, пока Рой снова хрустит своим яблоком.

Hunch

догадка

Примерно за четыре часа до события H;

ответвление первое и единственное.

— Думаешь, это такая хорошая идея — посадить мальчишку в их машину? — интересуется Рой, смачно облизывая пальцы. — Тайлер же убьёт его, даже не доезжая до кладбища. Элайджа думает, что так будет даже удобнее закапывать труп, в том случае, если Тайлер не удержится. На самом деле Элайджа думает, что Рой не совсем прав. Не то чтобы он верит в благоразумие Тайлера Джозефа — скорее, считает, что для убийства ему пока не хватит мастерства, при всём его желании. Ну и ещё, конечно же... — А если бы мы отправили их вдвоём, они бы трахнулись, не выезжая с парковки. С точки зрения Элайджи — это очевидно. Достаточно только взглянуть на них. Достаточно присмотреться. То, как Джозеф пялится на Дана, когда думает, что никто его не видит. То, как Дан машинально пытается закрыть его собой. Это ясно даже для слепых, вроде Салиха и Томаса — не нужно даже разматывать нити их судеб. — Джош, вообще-то, натурал, — подаёт голос Салих, негромко, с нотками не то чтобы открытой враждебности, но явного неодобрения. Рой смеётся ещё до того, как Элайджа открывает рот — чтобы сказать что-то колкое, разумеется, зачем же ещё? Рой смеётся, хохочет, тряся своими дредами и запрокидывая голову, обнажая острые белые зубы. Рой смеётся — заливисто, громко, заразительно; впрочем, ему никто не вторит, словно у окружающих иммунитет или отсутствие чувства юмора. Элайджа скрещивает на груди руки, постукивая мыском ботинка по полу в ожидании, когда Роя отпустит. — Не богохульствуй, — наконец, выдавливает из себя Рой; всё ещё сквозь остатки смеха. — Не в этих стенах. Ох уж эти натуралы до первого коктейля... Брови Салиха взлетают вверх, а Томас — Элайджа видит краем глаза — поспешно опускает чашку с кофе, поднесённую ко рту, обратно на блюдце. Что за идиот — это же просто кофе. Рой довольно ухмыляется, лицо Элайджи остаётся невозмутимым. Почти всё время, за исключением короткой доли секунды, когда уголки его губ слегка шевельнулись. — Нет, для этого Тайлер ещё туповат, — Рой коротко качает головой. — До него всё никак не дойдёт. Выезжает на чистом упрямстве, но оно же ему и мешает. Люди... С последним утверждением — тяжким вздохом — Элайджа согласен. Люди. Они бывают такими глупыми — впрочем, сейчас редко встретишь других. Люди — Рой выдыхает это со знанием дела, с тем опытом, какой нарабатывается, когда день за днём и год за годом разгребаешь человеческие ошибки. Элайджа бы даже решил, что Рой — такой же, как и он сам, если бы это было хотя бы чуточку менее очевидным. Подсунутая под нос магия, бар, сверху донизу покрытый защитными заклинаниями. Рой, обвешанный амулетами. Всё равно что спрятанный на кладбище труп. — Дан ещё тупее, — Элайджа цокает языком. — Отказывается признавать очевидное, более того, уверен, что это незаметно со стороны. Элайджа не настолько идиот, чтобы купиться на это: на то, что так красиво лежит перед самым носом в праздничной упаковке. Как сильно Рой ни был бы похож на Ведьму — он что-то другое. Кто-то совсем другой. Бармен — это же так очевидно. — Да-да, — Рой кивает. — Тупой и ещё тупее. Фильм такой есть. Смотрел? Кольцо на мизинце, чёрный лак на ногтях, дреды, собранные в пальму на макушке. Широкая ухмылка, несколько татуировок на предплечьях. Надписи — даже не латынь, скучный английский. Можно было бы предположить, что Рой — обычный человек, просто любитель всякого сверхъестественного. Проблема в том, что он профессионал. Может, не в такой степени, как сам Элайджа, но слишком неплох для человека. Ну, люди, что с них взять. — Я живу и работаю в комедии со сценарием ещё хуже, — Элайджа закатывает глаза. Несколько минут, которые нужны Рою, чтобы закончить здесь; пару обновлений — охранные заклинания, сигнальные заклинания, защитные чары. Завеса — иллюзия невнимания — на небольшое здание. Элайджа с любопытством наблюдает за быстрыми движениями длинных пальцев; Рой плетёт своё заклинание быстро, ловко. Одно за другим. Невидимая паутина солнечных лучей. Не человек. Не Ведьма. — А вот сейчас было обидно, — коротко фыркает Салих. — А что, для тебя это новость, что я считаю вас идиотами? — Элайджа оборачивается на него через плечо. Рой снова смеётся, Салих угрюмо смотрит на Элайджу пару секунд, а потом отводит взгляд. Его отношение изменилось после столкновения с Ведьмой — он не проникся должным уважением, но стал больше бояться и чаще прикусывать язык. Элайджа считает это уже победой. Он спас его во второй раз — Салих идиот, но он в состоянии сложить два и два, чтобы получить четыре. Если бы Салих остался в участке вместо того чтобы поехать с Элайджей за детективом Даном — он бы сейчас блевал булавками вместе с остальными своими коллегами на больничной койке. В лучшем случае. В худшем же — уже оказался бы на столе в подвале больницы — у своего лучшего друга Томаса. Немного благодарности, нет? — Они всего лишь люди, — шепчет Рой, так, чтобы его услышал только Элайджа. — Будь к ним чуть-чуть снисходительнее. Рой ему подмигивает, заканчивая плести последнее из своих заклинаний — одеяло защитных чар на присутствующих. Элайджа прикидывает — наиболее уязвимым из всех остаётся Зак. Тайлер положит жизнь на то, чтобы защитить своего пока ещё не состоявшегося любовника, но спасать собственного брата он вряд ли станет. Скорее, поможет его прикончить. Во всяком случае, так сам Тайлер думает. По крайней мере — пока. Сам Элайджа думает, что им просто нужно решить это в кругу семьи. Поговорить. То, чему стал свидетелем Зак — уже потрясло его. Там, в больнице, куда их тоже увезли — осмотреть на всякий случай — Зак крепко вцепился в запястье Элайджи, не давая ему уйти. Ладонь легла поверх браслета часов, вынуждая металл больно впиться в кожу. Элайджа, конечно, смерил Зака самым ледяным взглядом из всех в его арсенале, но даже это его не остановило. Упрямство — семейная черта Джозефов, очевидно. — Какого чёрта у вас происходит? — Заку нужны были ответы, и, судя по всему, он пытался выдавить их хотя бы из руки Элайджи. — Это связано с Тайлером? Он тоже в опасности? Всего лишь булавки; мелкие и крупные, врачи всё задавались вопросом, как же все сотрудники, находящиеся в участке, ухитрились проглотить их, ничего не заметив. Как вообще эти булавки оказались там — в таком количестве. Минимум с полсотни — маленьких, острых, впивающихся в плоть металлических булавок. Исколотые внутренние органы, порванный пищевод. Несколько летальных случаев. Страх — вот что стояло в глазах Зака, и боялся он вовсе не Элайджи. Страх — страх за брата, который оказался не совсем сумасшедшим. Страх — что Зак не успеет сказать ему всё, что хотел; не успеет исправить собственных ошибок. Ну, взросление так и происходит: ты осознаешь, что мир вовсе не такой, каким его рисовали твои родители. Зак за несколько часов постарел на десяток лет — судя по взгляду. Десяток седых волос на висках ждут его уже завтра. Было трудно увезти с собой даже одного врача — даже с учётом того, что Закари Джозеф даже не хирург. Нехватка персонала, слишком много пострадавших. Больница переполнена, все больницы в округе переполнены. Ну, полицейский значок творит чудеса и в этом случае: достаточно было спросить главврача, хочет ли он ещё больших жертв. Так Элайджа Джеймсон привёз Зака к семейному воссоединению — стоило поинтересоваться у Роя, не делает ли он у себя в баре попкорн, чтобы было чем закусить во время этой сцены. Пазл окончательно складывается в голове Элайджи только в машине — насколько же просто это было. Лежащий буквально на поверхности факт, маячащий перед носом. Длинные пальцы Роя с чёрным лаком на ногтях, это его… Логово. Надо быть идиотом, чтобы не додуматься — Элайджа списывает всё на тот факт, что был слишком занят; ему было не до того, чтобы как следует задаться вопросом, кто такой Рой. Брендон Рой Вронски, владелец бара, который не то что не приносит прибыли — даже в ноль не выходит. Элайджа точно знает, что увидит, если запросит документы по бару: ранее это помещение принадлежало отцу Роя, а до этого — его деду. Преемственность поколений, ага, как же. — Бармен, говоришь, — тянет Элайджа, заботливо открывая перед Роем дверь машины, ту, которая передняя, ту, что справа — водительскую. Элайджа делает соответствующий приглашающий жест рукой, мол, давай, забирайся, рули процессом. Салих назойливо кашляет где-то за его спиной, пока Томас нерешительно топчется у двери бара, которую Рой даже не потрудился запереть — с таким количеством охранных и отводящих внимание заклинаний это и не требуется. — Вообще-то это наша машина, — начинает Салих. — Полицейская. Я должен быть... Ну, или ты. За рулём. — Всего лишь бармен, — Рой насмешливо смотрит на Элайджу и только на Элайджу. — Даже денег нет на новую тачку, видишь. Приходится ехать с вами. Что тут говорить: в жизни надо попробовать всё, включая поездку за рулём полицейской тачки. — Вот и езжай, — Элайджа ухмыляется, оборачивается к Салиху и кидает уже ему. — А ты помолчи, пока взрослые разговаривают. Салих корчит рожу, лезет в карман за ключами от машины и вкладывает их в протянутую ладонь Роя. Томас поспешно кидается к машине, словно боится, что они все сейчас уедут и оставят его тут одного. — Кстати, вообще-то мы могли бы поехать за вами на тачке Ника, — говорит Салих, кивая на бледнеющего от такой перспективы Томаса. Кажется, с ними, насколько бы сумасшедшими они ни выглядели со стороны, ехать Томасу всё-таки поспокойнее. — Конечно, можете, — Элайджа ухмыляется, тянет почти издевательски. — Мистер Томас, вы с нами или хотите за руль? Мистер, чёрт. Пожалуй, это уже перебор. Томас поспешно мотает головой, быстро и мощно трясёт, так, что становится похож на отряхивающуюся от воды собаку, лишь бы не допустить и тени сомнения: за руль он не хочет. — Да, чего бензин зря жечь, — выпаливает Томас и решительно хватается за ручку на задней двери. — Давай, Крис, залезай. Рой только качает головой, глядя на это, уголки губ растягиваются в ухмылке, в его взгляде — насмешливое восхищение. Ну, хоть кто-то оценивает Элайджу по достоинству. Салих медлит, открыв дверь со своей стороны, так и топчется на месте. — А этот твой склеп... там очень опасно? — мнётся Крис. С тем количеством заклинаний, которое навесил на них Рой, им грозит опасность разве что если они решат отправляться в жерло вулкана уничтожать Кольцо Всевластья. Ну, или отправляться в семейный склеп с неупокоенными душами ведьм. Элайджа закатывает глаза и засовывает ладони в карманы плаща. Ему, а, точнее, Салиху — везёт; Элайджа вытаскивает из кармана длинный шнурок. Рой с интересом смотрит на всё это, почти затаив дыхание. — Вытяни руку, — требовательно говорит Элайджа. В этот раз Салих подчиняется, даже не задавая лишних вопросов, просто протягивает руку. Элайджа задирает рукав его куртки, обнажая запястье. Рой и здесь приходит на помощь, удерживая рукав в задранном положении, пока Элайджа, бормоча себе под нос что-то неразборчивое, несколько раз обматывает шнурок вокруг его руки. Линия жизни, линия судьбы, линия, ведущая к ядрёной матери. Рой придавливает пальцем шнурок, чтобы Элайджа смог завязать пошлый, небрежный бантик. — Теперь у тебя — иммунитет от проклятий, — почти торжественно заявляет Элайджа. — А можно мне такой же? — интересуется из машины Томас. Элайджа качает головой, пока Салих с любопытством и какой-то нелепой гордостью крутит рукой, разглядывая ничем не примечательный кусок верёвки — обычный чёрный шнурок. — У меня только один. — Я закрою тебя своим телом, если дело начнёт пахнуть жареным, — обещает Салих и, наконец-то, лезет в машину, с шумом захлопывая за собой дверь. Ну да; казённая полицейская машина — не своя, так и не жалко. Что за люди. Элайджа снова закатывает глаза и собирается уже пойти к одной из дверей тоже — передней пассажирской. Рой хватает его за руку, удерживая, останавливая и ухмыляясь во весь свой рот. Элайджа бы даже сказал — во всю ягуарову пасть. — Ну и что это за такое особое колдунство? — шепчет Рой, потянувшись к его уху. His Interest Nudges Teasing. Hint. Рой немного выше, на несколько дюймов, худее и выше, вытянутый, состоящий из костей и жил, и ещё дредов, собранных на макушке, и ещё — ухмылки. От дыхания Роя почти в самое ухо немного щекотно. — Магия самовнушения, — так же шёпотом отвечает ему Элайджа, так же: на ухо. Их щёки почти прижимаются друг к другу. — Или это другая магия, — Рой едва слышно смеётся, вызывая у Элайджи дрожь внутри. — Та, благодаря которой мы с тобой выедем с парковки, а не трахнемся в тачке возле бара? Вот зачем Салих и Томас сидят в машине, по его мнению. Вот за кого Рой его принимает. Самоуверенность уровня «Бог». Элайджа ухмыляется ему в ответ, скаля зубы. Фирменная акулья ухмылка. Рой разжимает пальцы, наконец, выпуская его руку, Элайджа машинально потирает своё запястье, словно пытается стереть его прикосновение. Или наоборот — впечатать его в кожу. — Думаю, что Дану с Джозефом понадобятся ещё несколько месяцев для того, чтобы дойти до этого, — выдаёт Элайджа уже нормальным голосом. Они синхронно поворачивают головы, туда, к тачке Дана, за рулём которой всё ещё сидит Тайлер. Там, на её заднем сиденье, Зак пытается сделать вид, что его не существует. — Ставлю двадцатку, что они трахнутся до конца месяца, — предлагает Рой, легко хлопая его плечу. Брови Элайджи взмывают вверх. — Две недели, — раздаётся голос Ника Томаса из машины. — Полтинник на то, что этого не случится в ближайший год, — фыркает Салих. — Идёт, — кивает Элайджа. Он щурится, глядя другим зрением, сквозь тачку. Их души тянутся друг к другу, это видит даже настолько слепой идиот, как Томас. Но они всё ещё достаточно тупые, чтобы тянуть с этим. — А как мы об этом узнаем? — уточняет Томас. Салих сдавленно смеётся, Рой кладёт ладонь на плечо Элайдже. — О, поверь мне, мы узнаем.

Haven

пристанище

Примерно за семь часов до события H.

— Сосредоточься. Голос Роя звучит словно из-под толстого слоя ваты. Как будто за те пару секунд, что Тайлер провёл с закрытыми глазами, он успел оказаться на другом конце бара. Там, возле дальнего столика: протереть поверхность, и без того сверкающую идеальной чистотой. Тайлер с трудом удерживается от того, чтобы не приоткрыть хотя бы один глаз и проверить: Рой стоит там же, где стоял до этого, за барной стойкой, прямо напротив Тайлера. Он бы не успел никуда деться — только если не освоил навыки телепортации. В последнем Тайлер не уверен — за последние дни он растерял уверенность в том, что знает, как работает этот мир. Тайлер не понимает, что происходит и не понимает, куда это всё идёт. Тайлер пытается это выяснить, и для этого он здесь, в баре, сидит напротив Роя и пытается сосредоточиться. — Я пытаюсь, — сварливо отвечает Тайлер, честно продолжая держать глаза закрытыми. — И ты не помогаешь. Смешок, долетающий в ответ — глухой и хриплый, будто проносится через миллиарды световых лет, сквозь все помехи солнечных бурь и пояса астероидов. Такой же рваный, такой же потрёпанный, дырявое облако. Он даже доносится с задержкой. Тайлер плотнее сжимает шнурок, устраивая локоть на барной стойке, стараясь удержать кристалл перед лицом, но не прикасаться к нему. Не прикасаться и не смотреть — просто сосредоточиться. — А я и не должен, — Рой усмехается. — Я бармен, забыл? Забудешь тут: Рой упоминает об этом при каждом удобном и неудобном случае. Он всего лишь бармен. Если верить Крису Салиху, этот бармен расправился с дрянью в теле Дебби — и Тайлер не хочет знать, каким именно способом. Верить Крису Салиху Тайлер тоже не хочет — он бы предпочёл не встречаться с ним примерно больше никогда. К сожалению, не всё получается так, как хочется. — Что я вообще должен делать? Я слышу мёртвых, — Тайлер раздражённо дёргает плечом, кристалл шатается, качается — вправо-влево, Тайлер представляет это себе, Тайлера ведёт, словно Рой подлил ему в кофе что-то высокоградусное. — Я не вижу будущее. Всего лишь бармен — который, тем не менее, очень внимательно вслушался в разговор Тайлера и Джоша, а потом отправился им на помощь. Всего лишь бармен, ага, конечно. Всего лишь бармен отозвал Тайлера на пару слов ещё в больнице, пока Зак говорил с Джошем о его состоянии. Всего лишь бармен предложил Тайлеру заехать — когда ему будет удобно. Разумеется, в бар — он ведь всего лишь бармен. Попрактиковаться — так Рой сказал, небрежно пожимая плечами. И явно не в том, чтобы протирать стаканы и смешивать коктейли. — Что, ни разу? — голос Роя звучит неожиданно близко, слишком близко, как будто он перегнулся через стойку, приблизив своё лицо к его лицу, разглядывая прикрытые дрожащие веки Тайлера. — Ни одного крохотного, завалявшегося видения за всю твою жизнь? Голос Роя звучит с деланным разочарованием, таким же фальшиво напускным, как его профессия бармена, подковырнуть ногтем — и вылезают эти насмешливые интонации и знание, как разобраться с ведьмой. Так сказал детектив Джеймсон — что это была именно ведьма. Джош в этот момент разразился таким кашлем, будто его лёгкие оказались снова заполнены ледяной речной водой — мутной и гадкой на вкус. — Если это в самом деле так, то даже не знаю, что ты всё ещё здесь делаешь, — Рой смеётся — с тем же звуком урчат кошки. В случае Роя — очень большие кошки. Кто-то размером с ягуара. — В прошлый раз это получилось случайно. Тайлер со вздохом открывает глаза — Рой действительно близко, перегибается через стойку, только разглядывает не лицо Тайлера, а висящий на шнурке кристалл. Разглядывает с таким видом, будто там, внутри, написано невидимыми для Тайлера чернилами: что именно он видел, когда, сколько раз. Не то чтобы Тайлеру было скучно или нечем заняться — но Джоша вызвали в участок ещё до полудня, несмотря на то, что он, вроде как, в отпуске — и Тайлер не нашёл ничего лучше, чем приехать сюда. Тайлер вообще-то искал: у него вообще-то есть работа, есть необходимость платить по счетам. Дома без привидений, квартиры, показы, клиенты; много писем по электронной почте, много звонков. Договоры об аренде и купле-продаже. Сделки. Тайлер пытался — прыгающие перед глазами строчки не давали сосредоточиться. Это должно было закончиться со смертью той ведьмы в теле Дебби, но у Тайлера дурацкое ощущение, что это только начало. Дурацкое ощущение, что Рой позвал его сюда не просто так. Дурацкое ощущение, что что-то грядёт. — Галлюцинация не трансцендентна, — вздыхает Рой. — Видение — это не про потустороннее. Условно говоря — это не магия. Не то чтобы это сильно помогло. Тайлеру нужна чуть более подробная инструкция. Что-то вроде подсказки. Hallucination Is Not Transcendent. HINT. Тайлер облизывает пересохшие губы. Джош не звонил — должно быть, там что-то срочное, должно быть, там что-то серьёзное, раз его вызвали. Тайлер не может избавиться от гнетущего беспокойства, скребущего, царапающего, будто ягуар запустил свои когти в обивку старого дивана. На старом диване в гостиной Джош так и спит — отказался проводить в больнице даже ночь, вернулся к Тайлеру. — Ты слишком много думаешь, — выносит свой вердикт Рой. — И вовсе не о том, о чём следует думать. Глаза Роя перед его глазами, на секунду их взгляды встречаются. На секунду Тайлеру кажется, что зрачки Роя деформируются, трансформируются, вытягиваясь, становятся вертикальными. Тайлер смаргивает — показалось, конечно. Всего на секунду. — Я пытаюсь, — Тайлер качает головой. Рой выпрямляется, отстраняясь, его лицо приобретает задумчивое выражение, а сам он принимается стучать пальцами по барной стойке. Четыре пальца ударяют по деревянной поверхности одновременно — простой и чёткий ритм. Два удара — пауза — два удара. Тайлер не сразу осознаёт, что именно это ему напоминает. Сердцебиение. — Закрой глаза, — повторяет Рой ровно то, с чего они начали примерно с полчаса назад. — Представь себе ягуара. Видел их когда-нибудь? Пятна на их шкурах отличаются: они в форме розетки, а в центре каждой розетки — пятно. Представь его себе, этого ягуара, от носа до кончика хвоста. Голос Роя звучит тише, мягче, Тайлер вновь прикрывает глаза. Ягуаров он видел: чаще на картинках или на канале Animal Planet по телику. В детстве — в зоопарке. Шкура ягуара — в этом он должен практиковаться? Представлять себе пятна на шерсти? — Пятна ягуара — на самой коже, — уточняет Рой, будто читает мысли Тайлера. — Разделяй первопричину и следствие. Первопричина. Зачем ведьма хотела причинить вред Джошу? Ягуар в фантазии Тайлера мотает хвостом и фыркает, как сегодня утром фыркал Джош, когда Тайлер спросил его об этом. — Тай, я даже не знал, что существуют ведьмы, — и, судя по его голосу, ему до сих пор с трудом в это верилось. Переохлаждение, несколько шишек, растяжение; в целом, они оба достаточно легко отделались, если не считать того, что Джош чуть не умер. Тайлер почти уверен: не появись детектив Джеймсон с Салихом и этим, вторым, Томасом; не появись Рой — ведьма добила бы Джоша. И, скорее всего, прикончила бы Тайлера тоже — просто за компанию. Тайлер помнит этот обезумевший взгляд на лице Дебби, Тайлер помнит короткий взмах рукой, после которого машину резко развернуло влево — и они вылетели с моста прямиком на дно Грин Ривер. Теперь Тайлер ездит на тачке Джоша; до участка Джош добрался с помощью Криса. Тайлер и Салих — они недолюбливают друг друга; Крис смотрит на Тайлера с подозрительностью и тщательно спрятанной на дне зрачков ревностью. Тайлер терпеть не может Криса ещё с тех времён, когда он был всего лишь сын маминой подруги; нормальный, правильный Крис, у которого всё хорошо, который не слышит голоса мёртвых и который не доставляет матери проблем. — Сосредоточься на одном из этих пятен в центре розетки. Прямо сейчас Тайлер слышит вкрадчивый голос Роя сквозь постукивание пальцами по деревянной барной стойке. Тайлер вспоминает о пятне на футболке; всего лишь пролитый на себя кофе, когда Джош назвал его «Тай». Назвал — не придал этому значения, назвал походя и бегло, назвал так, словно звал Тайлера так всю жизнь. «Тай», не Джозеф и даже не Тайлер. Бумажные салфетки, Тайлер пытался промокнуть влажное пятно, Джош подскочил со своего стула. — Обжёгся? — Джош спросил так, словно это — наибольшая из их проблем. Тайлер добавляет в кофе столько молока, что напиток по температуре почти приближается к кристаллу, от которого веет холодом. Пятно — на кончике хвоста, Тайлер выбирает его и почти сразу жалеет об этом, хвост ягуара ходит туда-сюда, словно маятник, качается, словно кристалл на шнурке перед его лицом от сквозняка. Джош всё ещё живёт у него; они не обсуждают службу уборки, которая уже побывала в его квартире, они не обсуждают, что ведьма, вроде как, убрана с дороги — Рой сжёг её, переехал и сжёг. Джеймсон попросил не спрашивать, куда они дели то, что осталось от тела Дебби. Ха! Культовый ночной кошмар. Huh! Iconic Night Terror. HINT! — Нырни в пятно, — требует Рой. — Погрузись в него. Проникни. Их с Джошем пальцы встретились, когда Джош подавал ему ещё ворох бумажных салфеток — будто от их количества зависит пятно на футболке. Будто чем их больше — тем проще избавиться от него. Тайлер думал, это странно: он пролил кофе себе на футболку, ровно поверх того места, где под тканью на груди висел кристалл. Он собирался переодеться сразу же; просто возникла минутная пауза, когда Тайлер вцепился в руку Джоша, будто они снова увидели призрак Дебби или тело Дебби, будто случилось что-то ещё — помимо обычной неловкости и пролитого кофе. Джошу позвонили — слишком рано, слишком не вовремя; слишком Салих; на случай, если кто-то спросит, почему Тайлер недолюбливает Криса — вот ещё одна из причин. Тайлер вспомнил о пятне на футболке только сейчас, когда Рой заговорил о пятне. Тайлер точно помнит, что глянул в зеркало перед выходом — он бы увидел это чертово пятно, если бы оно там было. Молока, конечно, он добавляет в кофе больше, чем на половину чашки; но этого всё ещё достаточно, чтобы на светлой футболке осталось пятно, верно? Ягуар в фантазии Тайлера смеётся — урчит, подрагивает, хвост ходит туда-сюда. Перед глазами Тайлера маячит пятно, в которое он ныряет — расплывающееся, тёмное, влажное. Пальцы цепляются за ткань, пальцы сжимают шнурок, кристалл раскачивается. — Ныряй, — повторяет Рой. Джош ловит его; Джош ловит его лицо в свои ладони, Джош целует его — жадно, нетерпеливо проскальзывая языком ему в рот. Зрачки Роя снова становятся вертикальными на долю секунды, Тайлер с Джошем принимают горизонтальное положение. Тот самый диван в гостиной Тайлера; Тайлер упирается ладонями по обе стороны от Джоша, Тайлер прикусывает его губы. Не напугать — вот о чём думает Тайлер в моменте; тот, другой Тайлер, который словно в какой-то другой реальности просовывает колено между ног Джоша. Так просто Джоша не напугаешь; Джош обхватывает Тайлера ногами, скрещивает щиколотки на его пояснице. Тайлер коротким движением трётся бёдрами о его бёдра, пахом о пах, у Джоша стоит, Джош глухо стонет ему в рот. Сердца воспламенились, нуждаясь в прикосновениях. Hearts Ignited, Needing Touches. Hint. Хвост ягуара раскачивается, сердце Джоша стучит, как бешеное, ударяется о грудную клетку, Тайлер занят тем, что расстёгивает пуговицы на его рубашке — одну за другой. Их семь: по количеству смертных грехов. Сегодня в тренде — Похоть. Кончики пальцев скользят по груди, Джош тяжело дышит, его большие пальцы проходятся по скулам Тайлера. — Заткнись, — требует Джош. Тайлер ещё не начинал говорить, Тайлер не собирался ничего говорить — тот Тайлер в моменте, тот Тайлер сейчас. — Что ты видишь? — ягуар скалится, когда спрашивает об этом. Клыки белые, язык тонкий и длинный. Тайлер разжимает пальцы, позволяя кристаллу упасть себе на грудь — он обжигает холодом даже сквозь ткань. Тайлер открывает глаза — перед ним плывут цветные пятна, какие бывают, если очень крепко зажмуриться. Тайлер трёт висок; кожа влажная от пота. Пальцы подрагивают: должно быть, слишком много кофе. Перед глазами — цветные пятна и нетерпение на лице Джоша. Рой с любопытством разглядывает его, Тайлер предпочитает на него не смотреть, он машинально, быстрым движением прячет кристалл под футболку. Пятна на ней нет, но это та же самая футболка, на которую он утром пролил кофе. — Что делает эта штука? — Тайлер поднимает голову, вперившись взглядом в лицо Роя. Всего лишь бармен, всего лишь бесполезная стекляшка. Подойдёт под стиль, поможет сосредоточиться. Перед Тайлером — чашка кофе, за которую он не платил; за счёт заведения. Чашка кофе, к которой он не притронулся. Много молока и кусочек сахара. Пенка на поверхности чем-то напоминает пятно на шкуре ягуара: округлая розетка и в центре пятно. — Ничего такого, чего бы ты не мог без неё, — голос Роя звучит почти беспечно. — Так что, который из вариантов развития событий ты подсмотрел? Фантомные ощущения: пах Джоша прижатый к его паху. Горячий шёпот Джоша, его ладони на лице Тайлера. Сухие, жадные губы, горячий рот и наглый, бесцеремонный язык. Фантомные воспоминания: то, чего никогда не случалось. Кончики пальцев покалывает, будто Тайлер снова касается его кожи. Фантомный хвост фантомного ягуара покачивается. Тайлер коротко мотает головой. — Тот, который невозможен, — отрезает он. В его голосе — все оттенки отрицания, все оттенки недоверия. Звучит почти обиженно. Звучит почти несправедливо. Возможно, просто не то пятно. Очередная попытка заглянуть в будущее заканчивается Джошем. — Ты видишь то, что кажется в моменте для тебя наиболее важным, — замечает Рой. Тайлер переводит: того, кто кажется наиболее важным. Язык барменов — та ещё головоломка, с мёртвыми говорить проще. — Нет, — отрезает Тайлер. В его голосе — ноль уверенности, это звучит слишком жалко даже для него самого. Тайлер обхватывает ладонями голову, будто это поможет привести его мысли в порядок. Он должен был узнать, почему за Джошем охотились — и не будет ли предпринято новых попыток от него избавиться. Джошу пора бы съехать — но на эту логику вещей они оба клали без всяких обсуждений. Вместо возможных вариантов развития событий, — видений и кусков будущего и прошлого, — ягуар услужливо размахивает хвостом и подсовывает одну из фантазий Тайлера. — Возвращайся, когда дойдешь до стадии торга, — советует Рой. Он переводит взгляд на дверь, словно указывает на неё, предлагая Тайлеру свалить и не тратить его время. Именно так Тайлер и собирается поступить — с него на сегодня хватит невозможного. Язык Джоша словно всё ещё шарится у него во рту. Дверь бара распахивается за секунду до того, как Тайлер собирается слезть с высокого табурета перед барной стойкой. Джош влетает в бар; быстро, торопливо, почти бегом. Джош выглядит взволнованным, Джош выглядит... испуганным? — Ты в порядке? — спрашивает Джош. И спрашивает это явно не у Роя — Джош смотрит на Тайлера и только на Тайлера, неловко останавливаясь в нескольких футах перед ним. Расстояние, дистанция, личное пространство. Тайлер отмечает краем сознания, что рубашка на Джоше — та же, что в его видении. Ягуар ухмыляется. Фантазии, всего лишь фантазии. Кристалл на груди обжигает грудь холодом. Тайлер быстро кивает. Тайлер открывает рот, чтобы спросить, что случилось, но не успевает. Следом за Джошем — тяжёлая дверь не успевает закрыться полностью — в бар заходит Салих. Сразу после — Ник Томас. Желудок Тайлера сводит от паршивого предчувствия. — Можешь начинать рассказывать, что случилось, — мягко говорит Рой, а затем достаёт откуда-то из-под стойки табличку с надписью «Закрыто». Тайлер слезает с табурета; ещё больше неловкости, ещё больше переживаний. Джош выглядит чертовски взволнованным, Джош выглядит чертовски разъярённым. Крис Салих выглядит так, как всегда выглядит — самоуверенным придурком. Ник с любопытством оглядывается — с любопытством и какой-то опаской. Тайлер делает пару шагов ближе к Джошу, когда дверь бара снова распахивается. — Повесь с той стороны, — просит Рой, колдуя за своей барной стойкой, судя по звукам — загружает кофемашину. — Очень мило с твоей стороны закрыть бар ради нас, — голос Джеймсона — воплощение сарказма в чистом виде, без всяких примесей вроде даже крохотной шепотки благодарности. Детектив Джеймсон — кто бы сомневался — пересекает бар, забирает со стойки табличку на дурацком чёрном шнурке — идентичный шнурок висит на шее Тайлера. Тайлер машинально касается кристалла пальцами через ткань футболки, коротко кивает, ловя вопросительный взгляд Джоша. В порядке. Нормально. Точно. Живой. — А какого хрена он здесь делает? — Тайлер морщится. Зак остаётся стоять возле самой двери, отходя в сторону на пару шагов лишь для того, чтобы позволить Джеймсону повесить табличку, возвещающую о том, что «Логово Ягуара» закрыто. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю — Тайлер не припомнит, чтобы такая табличка хоть раз появлялась на этой двери. Она выглядит совершенно новой, не потрёпанной, свежей; ни разу не бывшей в употреблении. Будто только вчера покрашена. Зак прячет руки в карманы куртки; сегодня белого халата на нём нет. — Кое-что случилось, — уточняет Джеймсон. — Мне пришлось посвятить его в некоторые детали. Тайлер переводит взгляд с детектива Джеймсона на своего младшего брата — пару лет разницы, целая пропасть между ними, Зак упрямо смотрит куда угодно, но не на Тайлера, словно делая вид, что брата не существует. Ну, видимо, принимать желаемое за действительное — это что-то вроде семейной черты. Ладонь Джоша ложится на плечо Тайлера. Он моментально замечает дрожь. He Immediately Noticed a Tremor. HINT. — Что она сделала? — уточняет Рой за своей барной стойкой. Зак выглядит так, будто попал в сумасшедший дом; Ник усаживается за один из столиков ближе к стойке. Крис быстрым шагом направляется в сторону туалета — Тайлер надеется, что не только у него одного порыв проблеваться от окружающей действительности. — Судя по размаху, — уточняет Джеймсон. — Это они. Пятна ягуара пляшут перед глазами Тайлера.

Hero

герой

Примерно за четыре часа до события H.

Есть кое-что, о чём Джош так и не рассказал Тайлеру. То, о чём Джош так и не поведал ему за несколько дней передышки, что им выдалась. Они обсуждали ведьм, мёртвых, их семейства, трепались про старые фильмы, Джош чинил Тайлеру плиту, но так и не упомянул кое о чём. Возможно, не нашёл подходящего момента. Как бы это выглядело? «Доброе утро, Тайлер, будешь кофе? Кстати, забыл рассказать, в ту ночь, когда я чуть не утонул, я видел Дебби». Она ждала его. Настоящая Дебби, на той стороне. В тот момент Джош уже знал, что умер, и видел её — в длинном белом платье и с обеспокоенным выражением лица. Она дожидалась его — стояла посреди темноты, стояла посреди ничего и ждала его. Джош сделал несколько шагов по направлению к ней, а потом остановился, застыл, как вкопанный. В тот момент он не думал о том, что они расстались ещё при жизни — всё это как-то не имело такого уж большого значения. Важным было что-то другое. — Ты идёшь? — спросила Дебби. Просто и буднично, она потирала предплечья в ожидании, она всегда так делала, когда нервничала. Было странным узнать, что она до сих пор так делает. У Джоша сводило желудок от этой мысли — это была всё ещё его Дебби. Мёртвая Дебби, которая ждала его, чтобы... Чтобы что? Увести в Рай? В тот момент, когда Джош был мёртв, ему было плевать на существование Рая. Или Ада. Или что там ещё может существовать. Тишина и покой? Чистилище? Джош не знал. Хуже всего было то, что он даже не хотел знать. Единственное, что его волновало в этот момент... — Тайлер, — Джош коротко качнул головой. Тайлера здесь не было — его не было рядом с ним, и это значило, что он остался там. Остался жив. Остался один на один с тварью. Дебби улыбнулась. Печально и сдержанно, её глаза блестели от слёз, но она всё равно улыбалась. Зря ждала — Джош даже не дошёл до неё, остановился в десятках футов от неё. Остановился, потому что Тайлер остался там, и Джош был ему нужен. — Иди, — вот и всё, что сказала Дебби. — Иди к нему. Джош обернулся — вокруг, кроме Дебби, не было ничего. Только темнота. Ни земли под ногами, ни неба, ни тоннеля света. Как Джош вообще ухитрился разглядеть Дебби в такой кромешной тьме? Она будто сама была источником света, светилась изнутри — но Джош осознал это только в тот момент, не раньше. Он хотел спросить, куда ему идти и как найти дорогу обратно, но не успел — Дебби уже исчезла. Растворилась, испарилась, так, словно её и не было. Может, и не было, может, она ему только почудилась, привиделась — а потом Джош услышал голос. Он не мог разобрать слов, но точно идентифицировал его — голос Тайлера. Хороший слух, хорошая память на голоса. Это его интонации — разозлённые и насмерть перепуганные. Тайлер обращался к нему. Тайлер звал его. Ноги словно налились свинцом, словно прилипли — хотя не к чему было прилипать. Джош попытался сделать шаг — тело не слушалось. О таком не рассказывают за ужином, такое не ответишь на вопрос о том, как твой день прошёл. Не то, что хочешь слышать после работы. Не то, что принято обсуждать в нормальном обществе. Тайлер какой угодно — но не нормальный. Тайлер бы понял, если бы Джош сказал это — что он просто потянулся всем своим существом к нему — а когда открыл глаза по-настоящему, было жутко холодно и мокро, и в лёгких была вода, и Джош пытался откашляться, и Тайлер, Тайлер уже был там. Джош не знал, как сказать: «Ты, вроде как, вытащил меня с того света, когда говорил со мной». Джошу хочется сказать это сейчас, в машине, когда младший брат Тайлера сидит на заднем сиденье, а Тайлер так плотно сжимает губы, что они превращаются в тонкую, почти незаметную линию. Джош просто не успевает произнести это: «Мёртвая Дебби отправила меня к тебе, ты в курсе?» Вроде как, смотри, Зак, не только твой брат ненормальный — весь мир окончательно ёбнулся, и скоро ты в этом убедишься. Там, в больнице, Заку стоило только увидеть Джоша — чтобы испытать настоящий ужас. Зак узнал его — и Зак точно помнил, кто сидел у его постели. Первое, что спросил Зак — это здесь ли Тайлер. Ну, правда в том, что если бы Тайлер был здесь, Джош был бы рядом с ним. — Ты женат? — Тайлер нарушает молчание, пока едет за полицейской машиной, куда набились Крис, Ник, детектив Джеймсон и Рой. Джош косится в зеркало заднего вида: так и есть, Зак нервно крутит кольцо на безымянном пальце. В голосе Тайлера — презрительное равнодушие, но он всё равно спрашивает. Любопытство или попытка отыграться? Джошу хочется его защитить — Тайлера. Отражение Зака в зеркале заднего вида поспешно кивает. — Её зовут Татум. Она замечательная. У нас двое детей, сын и дочка. У Мэдди тоже двое, ты знал? Судя по выражению лица Тайлера — не знал. Судя по выражению лица Тайлера — эта новость не должна причинить ему боль, но она причиняет вопреки всему. Джошу хочется накрыть его руку своей, положить ладонь ему на плечо. Джошу хочется заставить Зака заткнуться — но пока он молчит, потому что это инициатива Тайлера — задать вопрос. Значит, ему нужны ответы. — Меня не приглашали на семейные торжества, так что нет, — улыбка на лице Тайлера — злая и неискренняя, фальшивая насквозь. — Я не знал. И не хотел знать — вот о чём думает Джош. Не хотел — и всё равно спросил. Он чувствует себя немного неловко, но куда лучше, чем Зак, который понятия не имеет, что говорить дальше. — Джей тоже женился в прошлом году, — Зак дёргает плечом, пока Джош сопоставляет факты, рассказанные Тайлером: два брата, одна сестра, они не общаются уже очень, очень давно. — А ты? Есть кто-нибудь? Улыбка Зака — не совсем уверенная, но благожелательная. С такой улыбкой наносят удар в спину. Тайлер снова сжимает губы в тонкую линию. — Он ещё не сделал мне предложение, — беспечно отвечает Джош. — Некоторые проблемы с доверием, это и неудивительно, учитывая его отношения с семьёй. И это ничего, на твоей стороне всегда есть я, ты ведь знаешь это, милый? Джош испытывающе смотрит прямо в лицо Тайлера. Буравит взглядом его скулу, прожигает щёку. Давай, Джозеф, подыграй мне. Возможно, ему не стоило этого говорить — вообще не стоило влезать, следовало помалкивать... Джош ощущает, как Тайлер стискивает его руку — отрывает правую от руля, находит его ладонь и крепко сжимает. Джош смотрит в зеркало заднего вида: Зак пялится на то, как их пальцы переплетаются. — Не знаю, что бы я без тебя делал, Джош, — выдыхает Тайлер, когда его большой палец проезжается по ребру ладони Джоша. — Ты просто спасаешь меня. Джош следит, появится ли на лице Зака отвращение, но либо тот слишком хорошо скрывает свои эмоции, либо ориентация Тайлера не становится для него сюрпризом. Либо он просто толерантен куда более, чем его родители. Джош тянет руку Тайлера к губам, коротко целует костяшки. — Ты спасаешь меня, — по крайней мере, это — чистая правда. — Снова и снова. Без тебя я был бы совсем другим человеком. Зак коротко кашляет, словно напоминая, что они вообще-то в машине не одни. — И давно вы, ребята, вместе? — Зак давит из себя улыбку, нервозную, нерешительную, но всё-таки улыбку. Тайлер улыбается в ответ. — С тех самых пор, как Джоша освободили по подозрению в убийстве. Джош едва удерживается от смешка, прячет улыбку, легко сжимает его пальцы своими. His Imagination is a New Theatre. Hint! — Но я думал... Разве ты не коп? — Зак вопросительно смотрит на Джоша. — Копы тоже иногда убивают, — Джош расплывается в улыбке, которая должна быть похожа на улыбку Джеймсона: так улыбается акула перед тем, как проглотить тебя. — Ты разве не знал? Неприкрытая угроза сквозит в голосе Джоша. Милые разговорчики: только что они обсуждали количество племянников, и вот Джош уже намекает на убийство. Тайлер так и не убирает свою руку, вцепляется в его пальцы с такой силой, будто их свело судорогой. Джош гладит побелевшие костяшки, мол, эй, успокойся, всё нормально. Я не собираюсь его убивать — во всяком случае, в машине, на ходу. Зак смеётся, будто это какая-то шутка — смех нервный, глухой, короткий и неестественный. — Всё это правда существует? — тихо спрашивает Зак. — Ведьмы... Призраки. Ты правда говорил в детстве с мёртвыми? Тайлер молчит слишком долго, — дольше пары секунд, — так что Джош снова решает влезть. Это получается само собой, пока Тайлер поворачивает следом за полицейской тачкой. — Не знаю насчёт детства, но сейчас — точно говорит, — бросает Джош, и теперь в его голосе нет ни насмешки, ни издевательств. — Почему, ты думаешь, с ним работает полиция? Потому что нам нужна его помощь в расследованиях. Джош рисует им куда лучшую реальность, чем есть на самом деле — пускает пыль в глаза младшему брату Тайлера. Врёт — и вместе с этим говорит правду. Ему всё ещё нужна помощь Тайлера. С этим делом и с другими — Джош просто... Джош осекается даже в мыслях, когда Тайлер поворачивает голову, улыбаясь уголками губ. И улыбается он вовсе не Заку. — И вы так сразу ему поверили? — Зак теряется. То ли, как Джеймсон, думает, что в полиции работают одни идиоты, то ли думает, что ничего не понимает в этом мире. Одно не исключает другого — вот что сказал бы сейчас Джеймсон. Джош просто радуется, что они едут на кладбище в разных машинах. — Нет, конечно, — Тайлера раздирает нервный смешок. — Сначала он меня посадил. Джош думает, что так и не извинился за это, а ещё — что сплетни в семейном кругу Джозефов выйдут на новый уровень уже сегодня вечером. Если, конечно, они все останутся живы. — Я просто... — Зак начинает, теряется, нервничает, снова крутит кольцо на безымянном пальце. — Я просто должен увидеть всё сам. Не просто булавки. Что-то большее, понимаешь? Джош понимает. Джош его понимает — но от этого понимания желание врезать Заку не становится меньше. Парадокс и непрофессионализм. Личное смешивается с рабочим. Джош знает, что этого вообще-то стоит избегать. Полицейская машина впереди сворачивает на какую-то просёлочную дорогу, Тайлер сбавляет скорость, его внимание сбивается. — Ты увидишь, — снова обещает Джош, опять влезая в разговор. В голосе всё так же сквозит угроза — получается само собой.

Hocus-pocus

фокус

Событие H.

— Ты думаешь, они нам помогут? — Тайлер спрашивает, вглядываясь в содержимое маленькой кофейной чашки. Здесь столько охранных заклинаний, что не пролезет даже сторонняя пыль, не то, что какая-то булавка, но Говорящему всё равно не по себе, поэтому Говорящий, которого зовут Тайлер, предпочитает говорить всякие глупости. — Может, она и ёбнутая на голову, но она моя мать, — Элайджа пожимает плечами. — Она ненавидит меня, но других ведьм она ненавидит сильнее. Поэтому — думаю, да. Они нам помогут. Мой мальчик всегда отличался прямотой и откровенностью, граничащей с потерей рассудка. Рядом с ним сидит Хозяин — точно такой же, каким когда-то описывала его Ханна. Всё ещё очень красивый — жаль, что Ханна не переспала с ним. Жаль, что я не встретила его при жизни. Оберегающий Говорящего обнимает Тайлера за плечи. Его зовут Джош и он всего лишь человек, и тоже не притронулся к своей чашке. Собственно, кроме моего мальчика и Хозяина здесь пьёт только брат Говорящего — и то лишь потому, что так у него есть предлог хранить молчание. — Они и сейчас здесь? — Хозяин спрашивает. То, что когда-то было моим желудком, сжимается от восторга. Фантомные ощущения, — я мертва уже долгое время, — но когда он спрашивает о нас, косвенно и обо мне тоже — я чувствую себя живой. Говорящий несколько секунд молчит. — Скажи ему правду, — разрешаю я. И лишь тогда Тайлер кивает. Хороший мальчик. — Они сказали, что присмотрят за нами, пока разыскивают тех, других, — бормочет Тайлер, говоря это, скорее, своей кофейной чашке. Тот, что читает мёртвых, нервно ёжится. — Одни ведьмы защищают нас от других? С ума сойти, — раздаётся его нервное хихиканье. Я кладу ладони на плечи того единственного, кто спал с ведьмой — и понятия не имел об этом. Люди такие глупые. И ещё — нечувствительные. Крис слегка поводит плечами так, словно они у него затекли, но мне это ничуть не мешает. — Давай, — шепчу я ему на ухо. — Отведи меня к ней. Он, разумеется, меня не слышит. Меня слышит только Говорящий, которого передёргивает от этого шёпота — но он думает, что это всего лишь одно из заклинаний. — Так что, — Крис оглядывает остальных. — На сегодня всё? По домам? Единственный, кто собирается задержаться — это Элайджа. Мой мальчик, я почти начинаю снова им гордиться. Я киваю Дженне, — одной из молоденьких ведьм, — чтобы проследила за Крисом. Это не гипноз и не какая-то его форма, просто навязчивая мысль, стремление, желание снова переспать с той, с кем ты однажды уже спал. Желание, с которым невозможно бороться. Крис знает, как ее найти. Конечно, можно было бы просто спросить — но люди глупы и слишком часто врут, чтобы полагаться на их слова. Они расходятся, разъезжаются, Ник подвозит Зака, Крис забирает полицейскую машину, Говорящий уезжает вместе с Оберегающим Говорящего. Остальные из Ковена разбредаются вместе с ними, на задних сиденьях машин или по старинке — левитируя. Теперь, когда мы мёртвые и бесплотные, это проще. — Надеюсь, ты не спал с моей прабабкой, а то сейчас было бы неловко, — усмехается Элайджа, когда в баре — в логове — или, вернее сказать, в своеобразном храме — они с Хозяином остаются наедине. Рой оскаливается в ответной ухмылке. Если бы Ханна от него понесла, Ковен бы не пал, и все мы, кроме моего мальчика, не были бы мертвы. Ну, по крайней мере, в живых остался бы хоть кто-то, кроме него. Возможно, мне следовало бы родить дочь — и тогда дитя появилось бы сейчас. Но мы имеем то, что имеем. Мёртвые имеют воспоминания и знания — мёртвые Ведьмы имеют чуть больше, чем это. — В жизни надо попробовать всё, — выдыхает Рой, когда Элайджа, наконец, подходит к нему ближе, и Рой притягивает его к себе вплотную за лацканы плаща. — Веришь, за всё своё долгое существование я никогда ещё не трахался с Ведьмой. Какое упущение, Рой. — Какое совпадение, — Элайджа коротко смеётся, он тянет руку, чтобы стащить дурацкую резинку для волос, стягивающую дреды Роя на макушке. — Я тоже никогда раньше не трахался с Богом. Бог — сильно сказано, скорее, мелкое языческое Божество. Которое, впрочем, сильнее любой другой Ведьмы — в том случае, если она одна. Рой наклоняется, целуя Элайджу — крепко и властно, жадно, впиваясь губами в его губы. Я с шумом выдыхаю воздух — или делаю вид. Фантомный воздух, фантомные лёгкие, фантомная я. Here Intertwined the New Thread. Hint. — Подсматривать нехорошо, — цокает языком Ханна за моей спиной. Она всегда была слишком правильной, Элайджа пошёл в её породу. — Вы их нашли? — я даже не оборачиваюсь, полностью поглощённая зрелищем, как Рой, ацтекское божество, стаскивает одежду с моего сына. — О, да, — от этого скрипучего смеха у меня холодеет там, где должно бы быть сердце. — Они нашли нас.