THE HINT

«Хинт — всплывающая подсказка, появляющаяся при наведении на элемент».

Trail

след

01.43 a.m.; час и две минуты после события T.

Надо сохранять спокойствие. Очень трудно сохранять спокойствие, когда паника вместе с содержимым желудка подступает к горлу. Джош прислушивается — его собственные шаги вверх по лестнице, глухие, тяжёлые, осторожные. Крадущиеся. Звучащие так, словно он опасен. По крайней мере, здесь не слышны сирены. Джош догадывается, почему: в них больше нет необходимости. Пара патрульных машин у его дома, дежурный полицейский поднимается к его квартире. Он ведь закрыл дверь? Запер её? На два поворота ключа, как делал это все пять лет, что живет здесь? Дебби всё время закрывает только на один, и в последний год это раздражает Джоша до чёртиков. Закрывала. Они вообще-то расстались пару недель назад. Очередная крупная ссора на повышенных тонах — Джош пытался сохранять спокойствие. Дебби разбила тарелку об пол. Тарелка с порцией Джоша — она приготовила романтический ужин и прождала его несколько часов в пустой квартире. Конечно, она была зла. И, конечно, она знала заранее, с кем связывается — работа у Джоша адская, рабочий день ненормирован, и иногда он просто не может уйти, как сильно бы ни хотел. Поэтому ушла Дебби — и они пошли каждый своей дорогой. Джош делает несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, подумать, собраться с мыслями. Сообразить, что происходит. Ему просто нужно немного времени — и место, где бы его никто не нашёл. Дебби так и не вернула ему ключи — побаивалась кидать их в почтовый ящик и хотела в последний раз встретиться лично. С этим были проблемы — в последние несколько дней в участке творилось чёрт знает что. Наконец-то нашли тело восьмилетней девочки, пропавшей полтора года назад. Джозефа освободили только сегодня. Первое, что он сделал, когда его выпустили из клетки — проглотил пару таблеток из пузырька, который ему вернули вместе со всеми остальными его вещами. — Всего лишь обезболивающее, детектив Дан, — сарказм и лёгкий намёк на издевательство. — У меня есть на него рецепт. Правда есть. Джош вообще-то проверил. Выдан доктором Эшельманом. Не поддельный. Рецепт, в смысле. Доктор тоже. Джош вообще-то даже разговаривал с ним. Шериф сказал: любой ценой нарыть что-нибудь на этого Джозефа. Вот только Тайлер Джозеф был чист, как стёклышко, за исключением того, что знал, где закопано тело пропавшей восьмилетней Мисси. Было бы куда проще, если бы он и оказался похитителем. Убийцей. Маньяком. Сообщником маньяка. Хотя бы свидетелем. Тайлер Джозеф казался сумасшедшим со своей безумной историей, Джошу было чертовски скучно — так это и началось. Ещё не закончилось — поправляет себя Джош, поднимаясь вверх по ступеням. Прийти сюда — не более безумная идея, чем всё остальное. Чем всё происходящее, чем всё произошедшее. Весь мир сошёл с ума — и Джошу просто надо понять, что со всем этим делать. — Верите в Бога, детектив Дан? — спросил Джозеф, наблюдая за тем, как парочка дежурных копов, вчерашних выпускников академии, налегают на лопаты. Было холодно. Промозгло и мерзко — типичная для Огайо погода в начале марта. А вот вопрос был не самый типичный. Джош покосился на него. Тайлер Джозеф: отросшие волосы, синяки под глазами, старая куртка, слишком тонкая для начала марта. Холода Джозеф, казалось, не чувствовал вовсе. Только смотрел, не отрываясь, как Санни и Райан пытаются погрузить лопаты в промёрзшую землю. Получалось плохо и медленно. Точно так же, как Джош описал бы свои отношения с Богом. Плохо и медленно — если Джош и допускал его существование, то со скрипом. Взять хотя бы миссис Карпентер, потерявшую дочь. Она всё ещё звонила Джошу раз в неделю, узнать, не появились ли какие-нибудь новости о Мисси. Всё, что Джош мог ей сказать: мы работаем над этим. Тем же вечером Джош сказал ей, что тело Мисси нашли — тем самым лишив её последних остатков надежды на то, что её дочь жива. Делиться своими мыслями с Тайлером Джозефом он, впрочем, вовсе не собирался. Не его воспалённого, свихнувшегося ума дело — вот что Джош тогда подумал, пожимая плечами, мол, как хочешь, так и понимай. — Мама говорила, что это — от Дьявола, — Джозеф отвечает на вопрос, который ему никто не задавал, постукивая пальцем по своему виску. — Знаете, в кого я верю больше? Джош не знал. Более того: Джош не хотел знать. Джошу на тот момент чертовски надоело мёрзнуть в паре миль от трассы в лесу за Колумбусом. В месте, на которое указал Тайлер Джозеф, сказав, что знает, где лежит тело пропавшей восьмилетней девочки. По его словам, он не знал, как ещё отделаться от её призрака. Одним словом — сумасшедший. Джош понятия не имел, почему он всё-таки ухватился за эту зацепку и почему потащился сюда с Санни и Райаном. — Детектив! — позвал его Райан. — Здесь, кажется, что-то есть. В выдохе Тайлера Джозефа угадывалась эта обречённая интонация: «ну я же, блядь, говорил». Have I Not Told? А ещё он говорил, что Джошу нужна его помощь — и Джош ему не поверил тогда. Несколько дней назад, через прутья решётки — Джош не поверил ему. Или просто очень не хотел ему верить. И вот он здесь — поднимается по ступенькам к его квартире. Он был здесь однажды, при обыске. Его ребята, полицейские, перевернули маленькую квартиру-студию вверх дном — и ничего не нашли. Никаких улик, относящихся к делу. Только какие-то травы, много камней, спутанные записи, больше похожие на дневники безумца, карты Таро и магический шар. Засохшая кровь под ногтем указательного пальца — вот что видит Джош Дан, когда давит на кнопку дверного звонка. Джозеф распахивает дверь за долю секунды до того, как Джош звонит — Джош едва успевает отшатнуться. Тайлер Джозеф, он успел принять душ и побриться, но вид у него всё такой же: словно он спал нормально целую вечность назад. Ему предстоит не спать ещё столько же. Джошу чудится карканье воронов над своей головой. Над их головами, если уж на то пошло. Это многоквартирный дом, человеческий муравейник, здесь не может быть воронов, но Джош всё равно поднимает голову вверх, упираясь взглядом в потолок. Он точно собирался начать как-то иначе этот разговор. Но всё, что он может сказать, когда снова встречается взглядом с Тайлером: — Я не убивал её. Дебби, которую он нашёл в своей квартире, в своей постели, когда вернулся домой из бара. Дебби, голая и мёртвая, с перерезанной глоткой. Дебби, которой даже не должно было быть там — они расстались пару недель назад. Её стеклянные глаза смотрели в потолок, и она улыбалась. — Да, — говорит Тайлер. — Да, я знаю. Она рассказала. Сумасшедший, — или шарлатан, — но у Джоша нет особого выбора, он шагает в его квартиру, когда Тайлер распахивает дверь шире и отступает немного назад.

Tie-up

связь

08.02 a.m.; за пятьдесят шесть часов до события T.

Из отражения в зеркале на Тайлера смотрит его точная копия. Синяки под глазами и покрасневшие глаза. Надо попробовать спать больше, чем четыре часа в сутки — вот, что сказал ему доктор Эшельман в последний раз, прописывая к обезболивающему ещё и снотворное. Чего проще: закинуться убойной дозой колёс и не проснуться? Ну, проблема в том, что Тайлер, в отличие от всех остальных, точно знает, что ждёт его дальше. Он плещет себе в лицо ледяной водой, чтобы проснуться окончательно. Взбодриться. — Когда мы расскажем маме, где я спряталась? — раздаётся тоненький, тихий голосок за его спиной. Тайлеру не нужно оборачиваться, чтобы увидеть, кто это. Он точно знает, что всё равно не увидит — он её слышит, он может иногда ощутить её присутствие. Но увидеть её — не может. Как не видят её все остальные. Как объяснить восьмилетней мёртвой девочке, что она мёртвая, и что спрятал её тело кто-то другой, тот, кто её убил? Have I Not Tried? Тайлер мог игнорировать других — голосов было много. Дурная слава шла за ним по пятам — роль сумасшедшего среди живых людей, роль слышащего их среди мёртвых. От большинства из них Тайлер мог отмахнуться, но как отвернуться от восьмилетки, которая плачет и спрашивает, не может ли он сказать её маме, где её искать, потому что мама её не слышит? Тайлер оборачивается — то ли инстинкт, то ли дань вежливости. Он обещает ей, что попытается помочь, на протяжении целых шести месяцев. Но вы пробовали занять чем-то восьмилетку, мёртвую и упрямо стоящую на своём? Тайлер клялся себе, что больше не станет пытаться, Тайлер обещал себе, что не будет больше отвечать. Из этого никогда не выходило ничего хорошего — начиная с самого детства. И сейчас тоже — не выйдет, Тайлер в этом уверен. Но вы разочаровывали когда-нибудь восьмилетку, и, даже не видя её, слышали слёзы в её голосе? Тайлер не хотел этого. — Сегодня, — говорит Тайлер в пустоту перед собой, чувствуя, как по спине от копчика пробегают вверх по позвоночнику мурашки. — Мы сделаем это сегодня. Но мы сделаем всё по правилам, хорошо? Тебя ищут очень давно, значит, нам надо подключить полицию. Тайлер понятия не имеет, как это сделать, так, чтобы ему поверили. Самое простое: рассказать правду. Рассказать, что он слышит призраков. Рассказать, что дух восьмилетней девочки не даёт ему покоя, но она рассказала, где спряталась. Точнее, где её спрятали, мёртвую. Её голос дрожал, когда она описывала то, что с ней делали. Тайлер разорвал отношения со своей семьёй, но завести новую у него не вышло. Тайлер пытался завести друзей, — в смысле, среди живых, — но получилось паршиво. Тайлер пообещал себе, что больше не будет помогать мёртвым и общаться с ними — но вы прошли бы мимо плачущего ребёнка в беде? И плевать, насколько этот ребёнок мёртв. — А мама? — тихо спрашивает Мисси. — Ей расскажет полиция, — Тайлер шевелит губами. И тогда её мать перестанет её искать. А плакать по ночам — нет. С работой придётся повременить — бумаги он подготовит позже. Хорошо, что изрядная часть его работы — телефонные звонки и разъезды. Плохо, что встречаться с клиентами всё равно приходится — так или иначе. Мисси шелестит распечатанной «рыбой» договора о купле-продаже; Тайлер почти привык к этим звукам. Вы пробовали отвлечь восьмилетку, отправив её к матери? Это может сработать только в том случае, если восьмилетка — живая. Тайлер прикусил себе язык с этим предложением ещё полгода назад, с первой попытки: давай, мол, сходи, погляди, как дела у мамы. Мисси отмахнулась от него, во всяком случае, Тайлер четко представил себе этот жест маленькой ладонью. Мисси сказала, что мама её не слушает. Её мама её даже не слышит. И шорох распечатанных бумаг для неё — свидетельство сквозняка. Знак, что надо закрыть дверь. Или — форточку. Но не позвать свою дочь. Тайлер запихивает себя в старую куртку, потом — в свою подержанную Тойоту. Не самая представительная машина, если уж говорить об этой развалюхе, она уже разваливалась, когда он купил её — и до сих пор на ходу каким-то чудом. На новую тачку нет средств. Хватает на аренду, еду и выкупленные таблетки — и ладно. Тайлеру не нужно много. Просто чтобы от него все отъебались — как живые, так и мёртвые. — Мы едем туда, где я спряталась? — раздаётся голос Мисси с заднего сиденья. Тайлер машинально смотрит в зеркало заднего вида, где, конечно, нет никакой Мисси, и прикусывает язык до того, как успевает напомнить ей о необходимости пристегнуться. Она мёртвая. Даже авария ей не навредит. — Нет, — говорит Тайлер. — Мы едем в полицейский участок. Надо позвать с собой полицию — засвидетельствовать окончание игры в прятки, чтобы твоя мама тебя больше не разыскивала. Тайлер не добавляет то, что крутится у него на кончике языка: «Конечно, в том случае, если мне поверят». Мисси — мёртвая. С неё хватит пока и этого. В фильмах и сериалах копы сотрудничают с экстрасенсами — Тайлер даже видел парочку таких эпизодов. На практике люди обычно приходят в ужас, если Тайлер сообщает, что говорит с мёртвыми. Или — в недоумение. Тайлеру не верят. Тайлер перестал об этом говорить. Когда он заикнулся об этом матери, сначала она подумала, что он выдумал себе друга, мальчика. Потом — позвала экзорциста. Отец потащил его к психиатру. По крайней мере, Мисси это не грозит, она мёртвая, хотя это, конечно, слабое утешение. Парковка перед полицейским участком почти пуста: восемь утра, половина девятого, если быть точнее. Желудок урчит, напоминая Тайлеру о необходимости завтрака. Или — хотя бы кофе. На завтрак у Тайлера не хватает заботы о себе. Может, позже, когда история с Мисси останется в прошлом. Если останется. Тайлер пытается спутано объяснить дежурному у стойки на входе, что ему нужно. Ему — ничего не нужно, он просто хочет помочь. Ярлык «Сумасшедший» приклеивается к нему невидимым стикером, Тайлер ощущает это по усталому взгляду дежурного офицера. Он поднимает ладонь, останавливая бессвязный поток речи Тайлера, и хватается за телефонную трубку. Набирает короткий внутренний номер, три цифры, Тайлер может разобрать отсюда. Один-восемь-шесть. Гудок в трубке — Тайлер больше представляет его, чем слышит на самом деле. Другой гудок — Тайлер ощущает вибрацию во всём теле. — Детектив Дан, это — к вам, — голос дежурного офицера сочится сарказмом и ядом. По крайней мере, его отправили к детективу, скорее всего, ведущему дело Мисси, а не развернули с порога. Хороший знак. Во всяком случае, Тайлер считает это хорошим знаком, ровно до тех пор, пока не видит детектива Дана собственной персоной. Кудрявые тёмные волосы и цепкий взгляд, обшаривающий Тайлера с головы до ног. Ярлык «Сумасшедший» обводится чёрным маркером, трижды. Тайлер это уже проходил. Тайлер отступает на шаг назад, но отступать уже некуда. — Сюда, — говорит детектив Дан, кивком головы указывая направление. Если Тайлер сейчас развернётся и убежит, его, наверное, даже не станут искать. И Мисси никогда не оставит его в покое, продолжая спрашивать, когда же они поговорят с её мамой. Пока её мама не умрёт тоже, и тогда, возможно, они явятся к Тайлеру вдвоём. Единственный выход — идти прямо за детективом, к его столу. И Тайлер идёт, слыша за собой топот маленьких ножек. Тайлер проходит мимо Криса Салиха. Офицера, или, вернее, уже детектива Салиха, если верить табличке на его столе. Сын маминой подруги, ровесник Тайлера, они сразу узнают друг друга — Тайлер делает вид, что незнаком с ним, Крис расплывается в ухмылке. Рядом со столом Криса на жёстком деревянном стуле сидит девица в супер-мини-юбке, едва прикрывающем грудь топе и короткой куртке; нога закинута на ногу, сапоги «под кожу» до самых колен плотно обхватывают икры. Девица надувает розовый пузырь из жвачки, пока он не лопается с громким «Хинт!», и затем она принимается надувать его снова. Hint! Девица оглядывает Тайлера внимательным взглядом, косится на детектива Дана и меняет положение ног; перекидывает их, одну на другую, выученный пошлый похотливый жест. Тайлер отворачивается. — Присаживайтесь, мистер... — детектив Дан делает паузу, кивая на такой же жёсткий деревянный стул рядом со своим столом. — Джозеф, — подсказывает Тайлер. — Тайлер Роберт Джозеф. Я здесь по поводу пропавшей девочки. Мисси. Я знаю, где её тело.

Testimony

показания

1.44 a.m.; час с небольшим спустя события T.

— Она? — переспрашивает Джош, в ту же секунду жалея об этом. Он всё ещё хочет знать, он всё ещё хочет докопаться до истины, хочет снять все слои с души Тайлера Джозефа. В эту конкретную секунду, с ладонями, от которых всё ещё слегка попахивает кровью, — этот запах будет преследовать его теперь, кажется, всю оставшуюся жизнь, — он ничего не хочет знать. Джош делает глубокий вдох; простейшие дыхательные упражнения. От них нет ни малейшего толку, когда Тайлер Джозеф смотрит на него — так. Они всё ещё в коридоре, Джош наблюдает за тем, как Джозеф запирает дверь, орудуя ключом. Джош наблюдает, как он размыкает губы, как набирает в грудь побольше воздуха, как смотрит куда-то за спину Джоша — и говорит: — Дебби. Мир Джоша Дана рухнул пару суток назад, затем рухнул снова чуть больше часа назад, и если Бог, в которого Джош не то чтобы не верит, просто со скрипом может допустить его существование, и в самом деле есть, то говорят, что он любит троицу. Остатки рухнувшего дважды мира взрываются с громким, глухим, чётким звуком. HINT! Разум Джоша пытается найти подходящее объяснение. Рациональное. Логичное. Джозеф знает Криса — нет, конечно, Крис не стал бы рассказывать ему о Дебби, да и с чего бы, Крис говорил, что они не общались чёрт знает сколько лет. Должно быть, Джозеф — настоящий псих, маньяк, сталкер; выследил каким-то образом его девушку, его бывшую девушку, заманил её в его квартиру, убил, и... Вернулся к себе, переоделся в хлопковую синюю пижаму и сунул ноги в тапки? По времени, в принципе, совпадает. Его мало, слишком мало для того, чтобы выяснить всё о Дебби, но, может, Джозеф начал свой крестовый поход задолго до прихода в участок. Или просто ткнул пальцем в небо. Ляпнул первое попавшееся имя. Или... Он ведь не говорит с призраками, ну... по-настоящему? Лицо Джозефа кажется бледным в темноте, свет идёт откуда-то из глубины квартиры, маленький тусклый источник. Джош сглатывает, ему становится не по себе здесь. Зачем он пришёл? Зачем он вообще ушёл, покинул... место преступления? — Ванная там, — Тайлер Джозеф тычет пальцем куда-то вправо. — Мой руки. Я соображу тебе что-нибудь. Джош опускает взгляд на собственные руки, оглядывает ладони с растопыренными пальцами. Не в крови, больше нет, но кажется, будто да. Вороны кричат из-за входной двери, во всяком случае, Джошу так кажется. И он просто кивает; помыть их ещё раз кажется неплохой идеей, он даже не переспрашивает, что именно там Джозеф собрался соображать. От крови Дебби Джош не отмоется никогда. Он намыливает руки снова и снова, трёт их, пока кожа не становится красной. Скоблит мочалкой, заботливо оставленной рядом с мыльницей, пока ладони не начинают гореть. Джош подносит их к лицу, делая вздох — к цветочному запаху жидкого мыла примешивается острый, сладковатый запах крови. Содержимое желудка — безалкогольное пиво — подкатывает к горлу. Джош хватается ладонями за раковину, с трудом удерживаясь на ногах, с трудом удерживаясь от рвотных позывов. Рот наполняется едкой слюной, Джош набирает полный рот зубной пасты и воды, долго полощет его. Не помогает. Дебби мертва, Тайлер Джозеф об этом знает. Вот два неоспоримых факта. — Рассказывай, — говорит Джозеф, когда Джош заходит в маленькую кухню; идёт на свет и доносящиеся звуки: размеренный стук чайной ложки о стенки чашки и негромкий голос Джозефа. Разговаривал сам с собой? — Давай-ка сначала ты, — мотает головой Джош. Джозеф складывает на груди руки; достаточно воинственная поза для человека, одетого в пижаму и домашние тапки. Джозеф кивает Джошу на стул рядом со столом, но сам остаётся стоять. Кружка, в которой он что-то размешивал; Джош пытается на глаз определить содержимое. Пахнет приятно. Лучше, чем от его рук. — Это ты ко мне припёрся посреди ночи, — парирует он. — Тебе и начинать. А я дополню некоторые пробелы. Некоторые. Джош цепляется за это слово, но, в конечном итоге, Тайлер Джозеф прав — как бы тяжело ни было признаваться в этом. Некоторые — возможно, не все. Это профдеформация — Джош цепляется за слова и за то, как они сказаны. Джош цепляется пальцами за край стола, когда садится. — Мы сидели в баре с Крисом, — Джош обхватывает ладонями чашку, так дрожь в руках кажется менее заметной. Ладони жжёт; чашка горячая. — Крис, мой коллега. Салих. Ты его знаешь. Домой вернулся в начале второго. Примерно. Знал бы, что случится — вернулся бы раньше. Или хотя бы посмотрел на часы. Она уже была там. Мёртвая. Лежала на постели. Перерезано горло... Джош вздрагивает, передёргивает плечами. Джошу откровенно не по себе — по долгу службы он привык видеть мёртвые тела. Но — не собственной бывшей, не в своей кровати. — Ты трогал её? — Джозеф вздыхает. — Не в смысле — убивал, в смысле... проверял, не знаю, пульс, и... Джош кивает вместо ответа. Он знает, что не должен был, но именно в этот момент Джош-бывший-парень-Дебби занял место Джоша-копа. Сейчас вопросы Джозефа заставляют Джоша-копа вернуться из небытия. Проснуться. — Она точно была мертва. И я знаю, что должен был сообщить об этом. Позвонить в полицию. Сказать, что... — Джош запинается. — Понятия не имею, что говорить. Мы расстались, сечёшь? Она съехала. Но у неё остались ключи. Было не до того, чтобы встретиться, в последние дни в участке... Ты знаешь. Джозеф знает. Он там был, вообще-то. Последние дни, в участке, он был задержан. А теперь благородно отпаивает Джоша... чем? Джош снова опускает взгляд в чашку. — Просто травы, — прослеживая за его взглядом, вздыхает Джозеф. — Успокаивают нервы. Ни капли алкоголя. Рогипнол тоже не добавлял. Губы Джоша изгибаются в саркастической улыбке. — Как же мне это нужно, — ворчит он. How I Need This! Но глоток делает; получившийся чай, если это можно назвать чаем, чертовски горячий. Обжигает язык, обжигает глотку, Джош надеется, что пара глотков поможет ему выжечь всё изнутри. Оставить холодную логику. Hint! — Дальше, — требует Джозеф. Джош дёргает плечом. — Оттёр руки, услышал сирены... — он сглатывает, делает паузу, нехотя продолжает. — Запаниковал. Сбежал оттуда к чёртовой матери. Тайлер Джозеф принимается мерять шагами маленькую кухню; семь в одну сторону, семь в другую. Должно быть, это помогает ему размышлять. Это должно вызывать раздражение, но Джоша успокаивает факт, что хоть кто-то из них двоих способен сейчас думать. Факт того, что из них двоих — это именно Джозеф — ни хрена не успокаивает. Что он вообще здесь делает? — Значит, копы ещё там? — Джозеф кидает на Джоша вопросительный взгляд. — Откуда мне знать? — рявкает Джош — и тут же приходит в себя. Во всяком случае, пытается. — Должно быть. Скорее всего. Криминалисты. Детективы. Я отключил свой телефон, пока ехал к тебе, так что... — А ты уверен, что они вообще приезжали к тебе? — перебивает его Джозеф. Джош смаргивает, уставившись на него. Он уже собирается сказать — да. Собирается гаркнуть, что уверен. Открывает для этого рот — но не произносит ни звука. Он запаниковал. — Я не... — выдавливает из себя Джош. — Блядь. Он слышал только сирены. Он уехал до того, как к его дому подъехала полиция — если вообще патрульная машина ехала именно к его дому. Джош запаниковал — а следовало бы мыслить трезво. — Ты можешь проверить? — тихо спрашивает Джозеф. Проверить, значит. Джош приподнимает брови, вопросительно глядя на него. Проверить. Как он себе это представляет? Тайлер Джозеф явно придумывает себе что-то своё, потому что спрашивает, глядя куда-то в пустоту, а потом кивает. — И если они там, мне подойти и поздороваться, так? — кривит губы Джош. — Я не с тобой разговариваю, — отрезает Тайлер, и, судя по всему, он явно теряет терпение. — Я прошу об услуге Дебби. Благородство и альтруизм имеют свои границы — дойдёт до точки кипения и просто вышвырнет Джоша из своей квартиры. Но пока он просто злится. — Ты сейчас разговариваешь с моей девушкой? — Джош даже не знает, как к этому относиться — он не может понять, разозлён он, разъярён или просто в бешенстве. — Бывшей девушкой, — уточняет Тайлер. — Бывшей мёртвой девушкой, — Джош добавляет деталей. Это должно звучать колко и едко, это должно звучать, как пощёчина. Это звучит, как звук лопающегося пузыря из жвачки. HINT! Это звучит... Тайлер отворачивается, но Джош успевает заметить это — подрагивающие уголки его губ. Да, чёрт возьми, это и в самом деле звучит чертовски смешно. Это нелепо, это совершенно точно неправильно, Дебби умерла — Джош нашёл её тело час назад. И вместо того, чтобы её оплакивать, Джош смеётся. Должно быть, это нервное. Плечи Тайлера легко подрагивают, он сдерживается от хохота. Всё это — абсурд. — Извини, — они говорят это друг другу одновременно. Слишком много неловкости. Джош, чтобы забить паузу, пьёт свой чай. — Дебби сказала, что там никого нет, — Джозеф подходит ближе к столу, Джош поднимает на него взгляд. — Никакой полиции. Вообще никого, судя по всему, не было, после того, как ты ушёл. Джозеф использует слово «ушёл», хотя следовало бы — слово «сбежал». Остаётся только один вопрос: верить ему, Тайлеру Джозефу, что Дебби и правда говорит с ним — или нет. Джош в два глотка допивает чай. В конце концов, это куда проще, чем с Мисси. — Спроси у неё... — Джош неловко кашляет. — Скажи ей, если она сейчас здесь, пусть... Чёрт, пусть скажет что-то, что знаем только мы с ней. Простейшее решение приходит в его голову только сейчас. Множество мелочей. Мелкие детали. Это же, блин, Дебби, она знает про него кучу всего. Знала кучу всего. Они расстались, а потом она умерла. Ей перерезали горло. — Ну, вообще-то она тебя слышит, — Джозеф кивает. — Это ты её — нет. И... Стой, подожди, что, серьёзно? — рот Джозефа расплывается в кривой ухмылке, он смотрит на Джоша так, словно впервые его видит, и ему на самом деле, по-настоящему смешно. — Ох, блядь, твою ж мать, а... Значит, слушай, она сказала, что... — Нет, — перебивает его Джош. — Заткнись. Лучше заткнись. Не произноси этого вслух. Судя по ухмылке Тайлера — он или великолепный актёр, или лучший из импровизаторов, или просто слишком хорошо успел просчитать Джоша. Или с ним в самом деле говорит... Дебби.

Trespass

вторжение

1.26 a.m.; сорок пять минут спустя события T.

Сначала он думает, что Мисси вернулась. Пришла пожаловаться, что мама теперь плачет ещё сильнее и по-прежнему её не слышит. Пришла спросить, почему так, раз её нашли? Тайлер морально готовится к тому, что будет опять объяснять мёртвой восьмилетке тот факт, что она мёртвая. Он просто понятия не имеет, как это сделать. Он чертовски устал, чертовски сильно вымотался — и у него никак не выходит уснуть. Тайлер уже подумывает о том, чтобы принять пару пилюль, выписанных доктором Эшельманом. Снотворное имеет паршивый эффект: всё те же кошмары, только никак не удаётся проснуться до самого утра. Красная кнопка на автоответчике мигает — напоминание о том, что завтра Тайлера ждёт много работы. Всё та же работа, которой он последние сорок восемь часов — чуть больше — был лишён. Проводил время с детективом Джошем Даном, в допросной. Раз за разом, снова и снова Тайлер пытался объяснить, как он узнал, где спрятано тело. Взгляд детектива Дана говорил: «Давай, просто скажи правду». Тайлер знает: он так ему и не поверил. Тайлер знал это с самого начала: никто, блядь, не верит в это. Он тоже сначала не поверил, когда соседка изменилась в лице и сказала, что Энтони, с которым он играл вот уже неделю, мёртв уже тридцать лет. Её дядя. Приятель по играм для Тайлера в детстве. Мёртвые всегда окружали его — так или иначе. До сих пор окружают, хотя в последнее время — не считая Мисси — Тайлер пытается их игнорировать. Сделать вид, что их нет. Поэтому Тайлер и притворяется спящим, хотя и готовится отвечать на вопросы, на которые вовсе не хочет отвечать. Лишние сутки в допросной с детективом Даном напротив для него были бы предпочтительнее сейчас, чем общение с мёртвой Мисси. Детектив Дан хотя бы живой — хотя и упрямый, недоверчивый, и... одним словом — коп. — Джозеф? Тайлер зажмуривается покрепче. Он чувствует чужое присутствие, слышит голос, — женский голос, — но это нихрена не Мисси. Это одновременно хорошо — Тайлер не готов к разговору с ней — и плохо. Новый призрак означает новые неприятности. Призраки — это всегда неприятности. — Я знаю, что ты меня слышишь, — говорит она. — Джош рассказывал о психопате, который слышит мёртвых. Это же ты? Джозеф. Он назвал твоё имя. Я подумала о тебе и... оказалась здесь. Постель Тайлера кажется чертовски привлекательной после сорока восьми часов в участке. Любимый слегка продавленный матрас и обожаемое одеяло. Тайлер едва сдерживается, чтобы не нырнуть головой под подушку, прижав её к лицу: так он не заглушит голос, но, по крайней мере, перестанет притворяться. Спасибо, детектив Дан, за рекламу, теперь Тайлер — звезда ещё и в мире живых. А для мёртвых — маяк, психолог и курьер. Грёбаная крёстная фея. — Тайлер, вообще-то, — поправляет её Тайлер. — Тайлер Джозеф. И я ничем не могу вам помочь. Надежда, что после этого призрак просто растворится в воздухе и исчезнет, так же призрачна, но Тайлер всё равно надеется. Несколько долгих секунд она молчит, но потом её голос становится отчётливее, как будто она подбирается ближе, почти садится у его постели. — Ого. А я думала, Джозеф — это имя. Он всё время называл тебя — Джозеф. Я звонила, чтобы отдать ключи, а он: Джозеф то, Джозеф это... Но это неважно. Вы должны помочь. Не мне, — вот что она говорит. — Я хочу, чтобы вы помогли Джошу. Тайлер закатывает глаза. Детектив Дан, конечно, красивый малый, приятно посмотреть хотя бы с эстетической точки зрения, но по факту — очень трудно помочь тому, кто не хочет от тебя никакой помощи. Там, в допросной, Тайлер не выдержал, резанув воздух колкой фразой, что Джошу его помощь ещё понадобится — но это были эмоции. Отчаяние и эмоции. У Тайлера раскалывалась голова — недосып и переизбыток общения с призраками. Мигрень. — Я сделал для Джоша всё, что мог, — качает головой Тайлер, затылок проезжается по подушке. — Показал, где лежит тело Мисси. Она исчезла. Я больше ничем не могу помочь. Или не исчезла — но сейчас её здесь нет, а Тайлер чертовски хочет спать. Тайлер не может уснуть, не мог уснуть ещё до её прихода. Теперь Тайлер разговаривает с ней, и шансы на то, чтобы спокойно вырубиться, снижаются. Ниже и ещё ниже — под пол, цокольный этаж, и так до самого подвала, в прачечную. И так — до самого центра земли. А потом, ещё ниже — в какую-нибудь Австралию. — А, эта девочка, — она вздыхает. — Джош говорил, что её нашли. Ты нашёл. Джош говорил о тебе, поэтому я пришла. Дело не в ней. Дело в нём. Во мне и в нём. Меня зовут Дебби, и Джош думает, что его обвинят в моём убийстве. Детектив Дан, которого эта Дебби — кто бы она ни была — зовёт просто Джош. Тайлер перекатывает это имя на языке. Звучит, как таблетка успокоительного. Джош. Эй, Джош, когда ты успел вляпаться в неприятности, меня выпустили всего несколько часов назад, я даже заснуть ещё не успел? — А почему он думает, что его обвинят в твоём убийстве? Ну, если он не убивал тебя, конечно, тогда всё очеви... — Не убивал! — Дебби почти кричит, пронзительный голос бьёт по ушам и Тайлер морщится. — Он не убивал, — повторяет она уже спокойнее, ну, старается, хотя её голос дрожит от волнения, — он бы не смог, и я видела, как он меня нашёл. Спутанная призрачная версия событий: вот как это звучит. А ещё — звучит как Орбит со вкусом ещё больших неприятностей. Как будто Тайлеру было недостаточно предыдущей попытки помочь. В следующий раз очередному призраку он так и скажет: привет, я не Тайлер, ничем не могу помочь. Hello, I'm Not Tyler. Воображаемый пузырь из воображаемой жвачки лопается. Hint! — Эту часть он расскажет сам, — говорит Дебби. Тайлер только фыркает: чтобы детектив Джош Дан что-то ему рассказал? Он не верит ему. Не верил в участке и вряд ли за несколько часов что-то изменилось. — Так, погоди, а когда, говоришь, ты, ну... — Умерла? — спокойно переспрашивает Дебби, всего лишь уточняет детали: ни лишних слёз, ни причитаний, ничего. — Почти час назад, вообще-то. Откроешь дверь? А то Джош никогда не наберётся храбрости. Тайлер рывком садится на постели. В комнате всё ещё темно; в ней, если уж на то пошло, всегда темно. Плотно задёрнутые шторы, не пропускающие свет — то, что нужно, сразу после колёс, во время мигрени. Темнота, тишина и немного покоя. Тайлер тянет руку, зажигает прикроватный ночник, лишая себя того последнего, что ему нужно: тишина и немного покоя ему точно не светят. Остаётся две таблетки обезбола из пузырька от доктора Эшельмана, и Тайлер их уже проглотил. Как это бывает во время мигрени — либо купируешь приступ в самом начале, либо ждёшь, когда он пройдёт. Везение Тайлера — это всегда второй вариант, но ждать он не умеет. Тайлер Джозеф — пижама и всунутые в тапки ноги — послушно идёт к двери. Тайлер вслушивается в шлепанье босых ног за своей спиной. Интересно, что видеть их не может, но иногда, в некоторые моменты, может слышать их шаги. — Почему ты босая? — на ходу спрашивает Тайлер. — Я умерла голой, — без тени смущения отвечает Дебби, и этот ответ почему-то веселит Тайлера, хотя смешного тут ничего и нет. — Мне перерезали горло. У Тайлера — маленькая квартира, и порядок после поспешного обыска навести он не успел. Он спотыкается об оставленный на полу посреди коридора собственный кроссовок. — Кстати, кто? — спрашивает Тайлер за секунду до того, как открывает дверь — и тут же морщится от дверного звонка, впиваясь взглядом в детектива Джоша Дана, который выглядит так, словно не то что увидел призрака — словно сам стал призраком. Дебби за спиной Тайлера бормочет что-то близкое к «Ох, Джош…» и тяжело вздыхает. Вид у детектива Дана — так себе. Чуть лучше, чем у Тайлера. Плюс грязь — засохшая кровь? — под ногтями. Дебби сказала, что ей перерезали глотку, и сказала, что Джош её нашёл. Значит, крови было очень много. Джош Дан, — детектив Джош Дан, — конечно, говорит, что не убивал её — так, словно Тайлер уже знает, кого именно. И Тайлер кивает, потому что и правда знает, что не убивал, и именно это и говорит — что она ему уже рассказала. — Если честно, — говорит Дебби. — Я не помню, кто меня убил. Вообще ничего не помню. Уснула у себя, а проснулась... В общем, я проснулась в квартире Джоша уже того. Мёртвой.

Theory

версия

10.53 p.m.; за два часа до события T.

— Безалкогольное? Крис посмеивается, когда Джош ставит две массивные кружки с пивом на стол. Джош смиряет Салиха — для него он всё ещё просто Салих, его коллега и офицер, который на полгода раньше, чем он сам, сдал экзамен на детектива. — Мне нужна ясная голова, — поясняет Джош, усаживаясь напротив Криса. — А ещё я — за рулём. И ты тоже. Можно было бы и не напоминать — но Джош напоминает, ровно перед тем, как глотнуть пива. Крис тянет кружку ближе к себе, но с глотком медлит. Его можно понять: безалкогольное пиво далеко не так интересно, хотя по мнению Джоша, на вкус точно такое же дерьмо. — Планируешь разобраться с этим делом на трезвую голову, серьёзно? — с сомнением тянет Крис. Издевается. Джош неловко пожимает плечами, опуская кружку и укладывая локти на стол. Бар маленький, тесный, а народу немного. Бар крошечный, неприметный, из тех, которые один Бог только знает как ещё держатся на плаву. Джош вспоминает вопрос Тайлера — верит ли он в Бога. Ну, учитывая, в каком виде нашли тело маленькой Мисси Карпентер — нет. Не верит. Бог бы такого не допустил. Может, Крис в чём-то прав и выпить сейчас не помешает — особенно после разговора с миссис Карпентер. Её голос дрожал, когда она спросила, уверен ли Джош, что это именно Мисси. Её опознали по зубной карте, шраму после операции по удалению аппендикса и родимому пятну на правой руке. И ещё — остаткам порванной одежды. — Джозефа пришлось отпустить, — Джош рассказывает Крису общеизвестную информацию — немного снижая голос, хотя шансы, что их здесь кто-то будет подслушивать, равны примерно нулю. Разве что призраки. Джош усмехается и продолжает, — других подозреваемых у нас нет, отпечатков нет, и что-то мне подсказывает, что ДНК на теле жертвы мы тоже не найдём. Понятия не имею, что делать дальше. Крис пожимает плечами, он, дескать, и рад бы дать совет с высоты своего опыта, но посоветовать ему нечего. Не злорадствует — и на том спасибо. — Я так и думал, что его отпустят, — небрежно бросает Крис. — Тайлер с детства был, — Крис, обернувшись и убедившись, что за ними никто не подсматривает, подносит указательный палец к виску, легонько постукивает, — того. Джош вспоминает: тот же самый жест в исполнении Тайлера Джозефа. Лёгкое постукивание по виску указательным пальцем. И его слова — по мнению его матери, выходило, что это от Дьявола. В существование Дьявола Джош верит точно так же, как и в существование Бога — с его точки зрения, зло делают люди, и это только их выбор: верить голосам призраков в голове или нет. Этот Джозеф, вот, уверен, что с ним говорят духи. С другой стороны — местонахождение тела девочки он указал верно, без него кто знает, когда бы её нашли и нашли бы вообще. — С детства, говоришь? — Джош с шумом втягивает носом воздух, напоминая сам себе пса в охотничьей стойке. С детства, чёрт возьми. С детства. Крис не говорил, что они были знакомы — Джош, впрочем, и не спрашивал, да и времени у них до этого момента спокойно поговорить не было, и всё-таки... С детства, блядь. — Да не злись, — отмахивается Крис. — Я его не видел чёрт знает сколько лет, и не слышал про него ничего столько же. Наши матери общались, но ещё в мои шесть маман оставила попытки наладить наше общение. Тайлеру были интереснее выдуманные друзья. — Выдуманные? — Или мёртвые. Тогда-то понять никто не мог, а сейчас тем более, — Крис пожимает плечами, делая, наконец, большой глоток пива, и едва заметно морщится — явно от осознания, что оно безалкогольное. — Он перестал общаться со своей матерью, когда поступил в колледж. Лет двадцать ему, что ли, было. Не знаю. Меня это мало интересовало. Психом был, психом остался, собственная мать не желает его знать — о чём ещё тут может идти речь? В баре тихо. Здесь нет работающего телевизора, передающего футбольные, бейсбольные или баскетбольные матчи, нет звучащей музыки, нет ничего, кроме звона стаканов и негромких разговоров нескольких посетителей. И всё же — звуки будто съедаются. Заглушаются. Джош пялится, как за плечом Криса, немного в отдалении, беззвучно шевелит губами парень, объясняя что-то своему спутнику. Можно подумать, что тот глухой и читает только по губам, но нет — оба они смеются уже через секунду. — Этот твой Тайлер, — Джош водит пальцем по ободку кружки. — Он когда-нибудь проявлял склонность к насилию? Да слышал я уже, что ты знать его не хотел. И всё равно. Крис молчит несколько секунд, собираясь — с мыслями, воспоминаниями, утыкается взглядом в пену в своей кружке. — Хочешь слышать мнение, как копа, или как сына подруги его матери? — наконец, произносит Крис. Джош знает, что это значит: они различаются. Это интереснее. Шестерёнки в мозгу лихорадочно крутятся, Джош пытается докопаться до истины. До убийцы Мисси Карпентер. И ещё — до сути Тайлера. Жалко, что в меню здесь нет ни одной закуски: ни орешков, ни сухариков, ничего съедобного. Только бухло и безалкогольное пиво. Даже кофе не подают. На что они всё-таки выживают? — Оба, — чеканит Джош. Крис кивает с таким видом, будто ждал именно этого ответа. — Было бы пиздец как удобно со всех сторон, если бы он и оказался убийцей, смекаешь? Вся проблема в том, что я скорее опьянею от следующего глотка, чем Тайлер кого-нибудь грохнет, тем более, восьмилетнюю девчонку, тем более, ну, понимаешь... — Крис снова дёргает плечом, и Джош машинально кивает, да, он прекрасно понимает, что Крис имеет в виду: по частям, и эти части отрезали от неё, пока она ещё была жива. — Так. Так что это не он. Он ёбнутый на всю голову, но... Не верю, чтобы он мог сделать что-то подобное. Джош на всякий случай ждёт, пока Крис снова приложится к своей кружке. Просто проверить. — Знаешь, кем он сейчас работает? — усмехается Джош. — Риэлтором. — Риэлтором? — переспрашивает Крис. Язык не заплетается. Чёрт, похоже, правда не делал. По крайней мере, в это верит Крис, и его чутью Джош вполне доверяет. Он снова кивает; да, сложно представить Джозефа, впаривающего дом с белым заборчиком типичной американской семье, но, в конце концов, почему бы и нет? Ну, вообще-то нет. Джош так и не удержался на допросе от ехидной реплики: — Что, Джозеф, устраиваешь экскурсии в дома с привидениями? Допросная: привинченный к полу стол, неудобные металлические стулья. Джозефа задержали на сорок восемь часов — максимум, который они могли себе позволить без предъявления обвинения. Джош расспрашивал его, Джош снова и снова задавал одни и те же вопросы в разных формулировках. Где он был в день, когда пропала Мисси, полтора года назад? Может ли он это доказать? Тайлер, по его словам, был в тот день дома. Работал с бумагами. Подтвердить это, разумеется, никто не может. — Поаккуратнее, детектив Дан, — огрызнулся Джозеф. — Вы тоже не бессмертный, а с вашей работой и везучестью вы после смерти застрянете здесь, и единственным вашим каналом связи с миром живых стану я. Джош смотрел на Тайлера — пристально и очень долго, а Тайлер упрямо смотрел на него в ответ, и в этот момент он походил на кого угодно, но не на безумца. На убийцу не тянул тоже, уж точно — не на расчётливого. — В каком смысле — с моей везучестью? Тайлер откинулся на спинку стула, отводя взгляд. По всему видно — говорить об этом у него не было никакого желания. Но он всё равно сказал: — Чаще здесь застревают те, кто умер насильственной смертью. Иногда — неупокоенные. Иногда — люди, которые не успели что-то сделать. Но иногда и те и другие не появляются. Я не знаю, веришь? Они тоже не знают. Просто иногда они остаются, пока... не уходят, — Тайлер дёрнул плечами, подтянул к себе стакан воды, глотнул. — А некоторые — не уходят вообще никогда. Джош задумался тогда — и сейчас задумывается над этим снова. Что могло бы заставить его остаться здесь, прежде, чем обрести покой? Необходимость разобраться с убийцей маленькой Мисси? Искоренить преступность хотя бы в Колумбусе? Приступ трудоголизма? Уж точно не Дебби. — Иногда я думаю, — сказал Тайлер, — что всё дело в чувстве вины. И если это правда так — то я застряну здесь навечно. А вы, детектив Дан? О чём вы жалеете? О чём… — А чё, удачно, — хмыкает Крис. — Я как раз думал подыскать себе новый дом. Джош только головой качает: Крис и так живёт вместе со своей теперь уже женой в отличном доме с тремя спальнями. Дебби женой Джоша так и не стала — хотя у Джоша были мысли о том, чтобы, наконец, сделать ей предложение. Может, подожди она, пока весь этот переполох в участке немного утрясётся, и они бы... Дебби ждать не стала, собрала вещи, написала записку, что Джошу даже собаку заводить нельзя — и ушла. Нельзя об этом думать. Не сейчас. Мысли Джоша снова возвращаются к Тайлеру. К Тайлеру: «Я знаю о своих правах и никакой адвокат мне не нужен». К Тайлеру: «Я смотрел пару детективных сериалов, я понимаю, к чему вы ведёте, детектив Дан». К Тайлеру: «Чувствуете ли вы, как на вас давит груз вины?» К Тайлеру: «Вы верите в Бога?» Ответ прежний: не его, Тайлера Джозефа, дело. К Тайлеру с ухмылкой: «То есть, нет». Hence, It’s Not True. Проклятый Тайлер никак не идёт из его головы — Джош всё ещё не верит ему, не верит в то, что он и впрямь говорит с призраками. Просто у Джоша нет никаких других зацепок. — А ты не спрашивал его насчёт призрака той девчонки? — голос Криса вырывает Джоша из его мыслей, возвращает в реальность, в бар, к кружке пива — к которой Джош машинально прикладывается. — Я имею в виду... Чисто гипотетически, если она знала, где лежит её тело, может, она видела лицо её похитителя? И убийцы? Джош морщится, и на сей раз виной тому — совсем не вкус пива. Конечно, он не спрашивал. Поиздевался, может, чуть-чуть, позадавал всяких идиотских, каверзных, саркастических вопросов, но... — Как ты себе это представляешь? В суде потом доказывать, мол, чувак совпал с фотороботом, составленным по словесному портрету мёртвой девочки, а вот наш переводчик, он немного того? Плечи Криса слегка трясутся от смеха, он явно представил эту картину в суде; как минимум, Джоша, доказывающего шефу полиции, главе участка, что, мол, мы взяли кого надо, улик, правда, никаких, кроме слов мёртвой жертвы. Мало его найти — нужны доказательства, которые примет суд, и это — точно не показания Тайлера Джозефа. Джош, в отличие от Криса, не смеётся. Даже если у них будет внешность, имя и номер машины — нужен веский довод на ордер для обыска. Или — признательные показания убийцы. Если это в самом деле не Тайлер. Джош всё ещё не верит ему. — Ещё по пиву? — предлагает Крис. Мог бы, вообще-то, и не предлагать — по крайней мере, у него есть дом и жена, к которой стоит вернуться. Джоша в его квартире вот уже пару недель как никто не ждёт. Джош кивает, одним махом допивая содержимое своей кружки. Надо подумать — что ещё он мог упустить? В баре всё так же тихо, а бармен, который, казалось, куда-то испарился сразу после того, как Джош взял им по пиву, снова появляется за стойкой. Если бы Джош верил в сверхъестественное, то счёл бы этот бар именно таким: своеобразным колдовским местом. Бар, который называется просто «Бар», который выживает непонятно на какую выручку и непонятным образом поглощает звуки. И ещё, конечно, бармен с отросшими светлыми дредами, которого вечно нет за стойкой, и за которой он появляется, как из ниоткуда. — Привет, Рой, можно нам ещё пару кружек? — спрашивает Крис.

Team

команда

2.29 a.m.; почти два часа после события T.

Тайлер косится на детектива Дана. Они сидят в машине уже несколько минут, оба — точнее, один из них — собираются с духом, чтобы подняться наверх, в квартиру, принадлежащую Джошу Дану, и позвонить, наконец, в полицию. Вызвать криминалистов. Разобраться со всем этим. Тайлер ёрзает на сиденье, в чужой машине всё кажется неудобным, слишком непривычным. Просто — другим. Они в машине детектива Дана; Тайлер заявил, что не пустит его за руль в таком состоянии. Как-то же он сюда, конечно, приехал — но это ещё ничего не значит. «Как-то» Тайлера не устраивает. Погибнуть от нелепой аварии просто не входит в его планы на будущее. — Слушай, я всё не могу понять, — Джош Дан, детектив, прочищает горло; тянет время, пытаясь сложить в голове ту самую головоломку; словом, занимается чем угодно, кроме как тем, чтобы взять себя в руки и выйти из машины. — Ты сказал, что Мисси явилась к тебе полгода назад. — Ага. — Почему так долго? То есть... По предварительным оценкам она умерла явно больше полугода назад, — Дан говорит всё это, не глядя на Тайлера. — Где она шаталась целый год? Почему Дебби пришла к тебе сразу? Вопросы. Так много вопросов. У людей всегда возникают они. Люди пытаются подловить Тайлера. Сказать: ого, как удобно. Или: да что ты вообще знаешь? Тайлер точно знает, что не просил ни о таком даре, ни о таком проклятии. Дан спрашивает так, будто пытается сложить воедино пазл, где кусков не хватает, а те, что есть — из разных комплектов. — Мисси пыталась разговорить свою маму, — Тайлер трёт переносицу. — Это... это сложно. Ей восемь. Теперь ей всегда будет восемь. Она не сразу нашла кого-то, кто мог бы её услышать. Такого же мёртвого. Кто-то из них рассказал ей обо мне. С Дебби... Дебби рассказал ты. Поэтому она думала, что Джозеф — моё имя, а не фамилия. И она пришла ко мне. Чтобы я помог тебе. Первое, что она увидела, что почувствовала — это то, насколько ты перепуган. И она пришла, чтобы сказать: она знает, что ты не убивал её. Это часть его работы. Той, второй работы, которую он сейчас уже бросил. Той, второй работы, которая принесла ему денег на колледж. Помогать людям, которые не могут отпустить своих мёртвых родственников. Или — возлюбленных. В некоторых случаях — даже собак. — Скажи ему, что он должен всё-таки забрать Джима, — голос Дебби раздаётся с заднего сиденья. — На тот случай, если ему было мало озвученного факта, что ему нравится, когда его шлёпают по заднице. Тайлер фыркает, Дебби произносит это так невозмутимо, голос звонкий и слегка насмешливый, и не скажешь, что умерла всего пару часов назад. Она молодец, а Джош... — Чего ты опять ржёшь? — спрашивает он. — Дебби, — пожимает плечами Тайлер. — Говорит, что ты должен забрать Джима. Дан откидывается на спинку сиденья с явным намерением остаться тут ещё на пару минут. Или — на целую вечность. До второго пришествия, пока ситуация не разрешится как-нибудь сама. Пока всё не рассосётся без его участия. — Она и сейчас здесь? А я-то думал, что призраки привязаны к какому-то одному месту, — хмыкает Дан. — Или к вещи. Или к человеку. Что? Я смотрел пару мистических сериалов про привидений. Тайлер отвечает детективу Дану короткой усмешкой, мол, да-да, уел, только мои познания в криминалистике, основанные на современном кинематографе, всё равно лучше. — На самом деле — нет, — неловко пожимает плечами Тайлер. — Просто мёртвые, как и живые — всё те же люди. Они имеют привычку зацикливаться. Часы на приборной панели светятся, половина третьего, чуточку больше. Чем дальше, тем сложнее будет объяснить, какого черта произошло. Они обсуждали это по дороге, Тайлер и детектив Дан, спорили почти до хрипоты, стоит ли сказать правду, стоит ли довериться системе правосудия. Или — стоит избавиться от трупа и найти убийцу самостоятельно. В пользу версии Джоша Дана был тот факт, что так у них будет больше времени на собственное расследование, и ещё — Дан не угодит за решётку. И ещё — как угадывал Тайлер между строк — поквитаться с убийцей Дебби Дан хотел сам. В пользу версии Тайлера были улики, которые могли бы обнаружить на месте преступления криминалисты. Даже если Дан не хочет знать, трахалась ли Дебби за пару часов с кем-то ещё перед смертью, он может просто не спрашивать. Дело всё равно не доверят ему: он точно будет под подозрением, плюс это конфликт интересов. — Как я объясню, что увидел мёртвую бывшую и поехал к тебе? — Дан облизывает губы. Мёртвая бывшая. Дебби едва слышно фыркает с заднего сиденья. — Да проще, чем ты думаешь, — Тайлер делает то, чего делать не следовало бы, но он делает: кладёт ладонь на плечо Дана. — Скажешь, что потерял голову от горя. Скажешь, что всё ещё любишь её. Скажешь, что хотел бы вернуть её — и что пошёл за этим к единственному человеку, который может передать послание. С пару секунд Дан смотрит на чужеродный элемент — ладонь Тайлера на своём плече, словно решает, сбросить её или нет. А потом накрывает его руку своей, легко похлопывая, мол, да, чувак, спасибо за поддержку, я понял, но это не нужно. — Судья прослезится, — кривит губы Дан. — И что, передал? Я передал через тебя послание? Издевается. Опять шутит. Людям свойственно не верить в то, чего они не могут объяснить. Людям свойственно не смотреть дальше своего носа. Людям свойственно зацикливаться — вообще-то, не только мёртвым. Тайлер убирает руку — его пальцы неловко проезжают по пальцам Дана. Джош Дан, чтоб его. Тайлер обещает себе, что этот раз — точно последний, когда он попытался помочь. Его больше нет ни для кого — ни из мира мёртвых, ни из мира живых. — Ты мне и скажи, — пожимает плечами Тайлер, наконец, выбираясь из машины. — Передал или нет. Хватит тянуть с этим. Достало. Дан нарушает молчание уже в квартире — после того, как Тайлер, пытаясь разглядеть происходящее в спальне не заходя внутрь, шёпотом спрашивает, что там с орудием убийства. Нож — из набора кухонный ножей с кухни, разумеется. И, конечно, отпечатки пальцев на рукоятке будут именно Дана — его нож, его кухня, всё логично. — Её убили здесь, — тихо говорит Джош, заглядывая в комнату. — Если бы тело переносили после смерти, крови было бы меньше. Её притащили сюда, раздели и перерезали горло. Тайлер слышит прерывистое дыхание Дебби, она тихо повторяет, что ничего не помнит — просто в одну секунду она была у себя дома, а в другую — оказалась уже мёртвой. Вне тела. Так иногда бывает. Иногда психика блокирует произошедшее. Тайлер сглатывает. — Кому ты так сильно насолил? — так же шёпотом спрашивает Тайлер. — Кто может хотеть подставить тебя? Взгляд Джоша Дана может означать два варианта: либо у него нет кандидатов на эту роль, либо их слишком много. Тайлер не знает даже, который из вариантов предпочтительнее. — Джим, — говорит Джош вполголоса, — это щенок, которого мы с Дебби ездили смотреть. Хотели завести перед тем, как у нас всё окончательно пошло по пизде. — Ага, — вторит ему Дебби. — А потом я и вовсе — умерла. Тайлер прячет руки в карманы куртки, чтобы не коснуться ничего ненароком, хотя он всё ещё стоит у входной двери — даже не наступил на дверной коврик с нарисованной жёлтой мультяшной собакой и надписью: «Hi! I need treats!» Собаки ещё нет, а коврик есть. Ах, да, точно. Hint!

Tamper

вмешательство

0.41 a.m.; событие T.

Она открывает дверь своим ключом — делает вдох полной грудью, вдыхая запах в квартире — чуточку душно; уходя, Джош оставил форточку закрытой. Это ничего. Это даже хорошо. Так лучше. Она не зажигает света, лишь запирает за собой дверь, и, ведя кончиками пальцев по стене, проходит в комнату, служащую спальней. Теперь здесь спит только Джош, один. Это ничего, так тоже — лучше для всех. Она роняет на кровать сумочку и раздевается, скидывая одежду прямо на пол; так, в темноте на ковёр летит куртка и блузка, следом — юбка, туфли на невысоком каблуке, чулки и бюстгальтер, и, конечно, последняя деталь — чёрные кружевные трусики. Как же восхитительно чувствовать себя живой — молодой и прекрасной. Но так будет лучше для всех, и правда. Она верит, что однажды Джош поймёт. Она идёт на кухню босиком, в темноте, голая, она смеётся, выбирая нож: лезвие должно быть очень и очень острым. Она прокалывает себе подушечку указательного пальца остриём и мурлыкает, засовывая кончик пальца себе в рот. Помада на ней — алая, её любимый оттенок. Она возвращается в спальню с ножом в руке, кружась в танце под музыку, звучащую лишь для неё одной — и ей так хорошо. Жаль, Джош не видит. Джош сейчас немного занят; проблемы на работе, да-да, она знает. Она это точно знает. Она это устроила. Она улыбается — и кружится-крутится-кружится вокруг своей оси, пока не начинает плыть голова, и тогда она падает на постель с громким смехом. Потолок качается перед её глазами, она поднимается выше, к подушкам, вытягивается на постели, как кошка. Голову ведёт, в её правой руке всё ещё зажат кухонный нож. Другая — скользит по её телу. От шеи к груди, цепляет пальцами сосок, чуть сжимает левую грудь. Она закусывает губу и улыбается, позволяя руке опуститься ниже. Живот, низ живота, — немного щекотно, — прикосновение должно быть совсем лёгким, она помнит. Ниже; кончики пальцев опускаются к лобку. Она прерывисто выдыхает, когда средний палец касается клитора, надавливает, трёт. Чёрт, всё-таки жаль, что Джош этого не видит. Её ноги широко раздвинуты — что бы он сказал, если бы входная дверь открылась прямо сейчас? Она представляет себе выражение его лица, ей смешно, ей жарко, пальцы — она ласкает себя уже двумя — двигаются быстрее. Потирают, массируют, давят, скользят ниже. Три — во влагалище, большой — на клитор. Она стонет в голос, не скрывая своего удовольствия; ей нужно всего-то несколько минут, чтобы дойти до края — до того, чтобы её тело сотрясла сладкая дрожь. Чёртова эйфория. С Джошем было бы дольше — поэтому так лучше. Она улыбается — всё ещё в послеоргазменной неге, она поднимает правую руку и быстрым, уверенным движением вспарывает себе горло. Звук, если честно, так себе. Звучит как: HINT!