Stumbling Backwards Into Winter╿Споткнувшись О Порог Давно Минувшей Зимы

Глава седьмая. Это...правда? Что все это значит?

      Раннее утро встретило Юджи вовсе не кофе, а «золотой клеткой» мускулистых рук, тесно прижавших его к мощной груди. Пока две крепкие руки бережно закутали юношу в тёплые одеяла, две другие беспорядочно умостились поверх «кокона» из Итадори. Краем глаза Юджи заприметил лохматого демона, забывшегося в умиротворённом сне, пока юноша молча свернулся калачиком на сильной и мерно вздымающейся груди.       С одной стороны утро встретило его довольно хорошо, а вот с другой...       Лёгкую головную боль, решившую зайти к нему этой ночью на чаек, плавно загоняя в пульсирующие оковы из-за заложенного носа, Юджи решил пока отложить куда подальше...насколько это возможно. Дело в том, что...сейчас кое-какая проблемка была немного понасущней.       Итадори застрял в ловушке.       Да не в простой такой ловушке...а в западне очень большого и грозного демона, не в силах даже и пальцем пошевелить, а уж о том, чтобы перевернуться на бок, он мог даже и не мечтать.         Ай да, Сукуна, ай да собственник: даже ночью не отпускал его ни на шаг от себя! Ну...это ведь хорошо? Относительно?! Немного странновато, конечно, учитывая кто так крепко цепляется за бедный кокон из Итадори. Не то, чтобы он жаловался, упаси Боже, ни в коем случае! Юджи даже был готов потерпеть онемевшие руки и ноги и подавить на корню желание немного потянуться, чтобы размять конечности...ну, по крайней мере пока старая добрая подруга - боль не заглянет к нему на чаек.       Размеренное биение сердца мягко успокаивало натянутые нервы Юджи и юноша прижался к груди демона, запоминая и привыкая к приятным ощущениям, подстраиваясь под глубокие вдохи и выходи Сукуны, вслушиваясь в мощное сердцебиение, освобождающее из оков утренней тревоги.       Четыре утра       Пятого дня.       Итадори запихнул тревожные мысли куда подальше.       Лишь бы не думать о днях, сменяющих друг друга;       Лишь бы забыть сколько же всего он пропустил в своём родном мире, где-то там в далёком прошлом.       Юджи решил просто...как и всегда стиснуть зубы и зажмурившись, мысленно извиниться за все. Ведь...это все, что Итадори мог сейчас сделать.          Не думай об этом.       Не разрушай счастье собственными руками.       Расслабься и живи настоящим.       Итадори старался запрятать даже хоть капельку вины куда подальше, хотя бы на миг. Лишь бы не встретиться лицом к лицу с суровой реальностью. Не сейчас. Не тогда, когда он утопал в счастье, закрыв глаза и наслаждаясь тёплыми объятиями мужчины, подарившему ему покой и умиротворение не только мягкими прикосновениями, но и искренней заботой;  желанием сделать все, чтобы юноше было комфортно; жаждой быть рядом с гостем из будущего, даже когда Итадори думал, что уже надоел демону.       Чувство, вселяющее в Юджи уверенность понемногу ослабляло ношу вины.       В поместье Хозяина Зимнего Сна юноша больше не был обычным незваным гостем. Нет...он стал кем-то или чем-то другим...большим. Юджи все никак не мог подобрать нужных слов, чтобы описать свой новый статус. В голове царил полный беспорядок и слова, приходящие на ум юноше казались...неуместными...слишком плохим, слишком «не такими» без тёплых объятий демона. Вместо этого...собственническое желание Сукуны обладать им, каждый его жест кричащий всем что Юджи принадлежит только ему, говорили громче слов.       Быть может...Итадори просто накручивал себя и все на самом деле до смешного просто?       Нет никакого узла, путающего все карты.       Есть только Юджи, принадлежавший Сукуне.              И Сукуна, принадлежавший Юджи.       Сукуна принадлежит ему...лёгкая улыбка расцвела на сонных устах...Итадори никогда бы не подумал, что окунётся в прошлое, встретит демона и заявит на него свои права. Сукуна ласково называл его «Мой Спорыш»...значит...юноша тоже должен был придумать милое прозвище? Заветное «имя», принадлежавшее только им двоим.       «Мой демон» - звучало до боли неправильно.       Не то.       Все совсем не то.       Юджи не знал почему...лишь щеки опаляло жаром смущения от одной только мысли, что такие вот прозвища идеально подошли бы главным героям седзе-манги.       «Мой Сукуна» - тоже мимо. Слишком просто и чёрство; без капли той нежности, с которой любящие сердца тянулись друг к другу.       Помнится...на одном из сайтов Сукуну называли... «Королём»? «Повелителем» или же «Королём Проклятий», если быть точным. Что же, пусть Юджи и думал, что «Мой Король» таило те же коннотации, что и «Мой Демон»...по крайней мере оно подходило гораздо больше.       Но!       Всегда существовало это самое «но». Загвоздка была в том, что ни Сукуна, ни Ураумэ даже вскользь не упоминали, что демон носил королевский титул. И Итадори просто разрывался от мыслей, бегущих по его кровотоку: был ли титул «Король» насмешкой зазнавшемуся демону или же наоборот предметом гордости? Если юноша вдруг обратился бы к Сукуне «Мой Король», а потом окажется, что демон еще не получил свой почётный титул. Что тогда? Одна только мысль о том, что Юджи одним неосторожным словом раздуем и без того раздутое эго мужчины, погасило в нём всякий свет надежды.        Итадори мысленно вздохнул, задаваясь вопросом, а все ли правильно он делал.       Не свернул ли с правильной дорожки, поддавшись искушению?       В то же мгновение над головой юноши зажглась лампочка.       Прозвища ведь не просто титулы какие-то! Зачем раздувать из мухи слона и все так усложнять? Юджи ведь мог просто взять и разделить пополам имя Сукуны.       Суку?       Куна?       Да. Да. Определённо да!       «Мой Куна».       И прежде чем Юджи успел во весь голос рассмеяться над своей гениальной идеей, рискуя разбудить мирно спящего демона, резкий прилив тепла охватил грудь и прокатился мягким откликом по всему телу.       Итадори замер.       Ему ведь не показалось?       Только что...словно кто-то или что-то обдал горячим дыханием его грудь?       А?       Чегось?       Как...       А вот как Юджи понял только тогда, когда открыл глаза и посмотрел на оголённый мускулистый живот мужчины...где его встретил кончик широкого языка, выглядывающий из-за...второго рта между мышцами живота.       Он что...все время был там?       А Итадори даже не заметил! Хм...какой большой рот...если Юджи придвинется...то он на раз два проглотит его как нечего делать? Ну...так по крайней мере юноша думал. Из крепких объятий демона мало что разглядишь.       А. Так вот почему Сукуну кличут «двуликий»...?       Теперь все встало на свои места.       Любой другой нормальный человек бы до смерти перепугался и в ужасе выскочил из объятий...но вот Юджи всегда был исключением из правил, вместо этого он изо всех сил боролся с импульсивным желанием тыкнуть кончик языка пальцем.       Страх? Какой еще страх? У него тут во всю разгорелась дилемма.       Дилемма...которая очень и очень быстро канула в небытие, когда он незаметно для себя легко высвободил руку из-под одеяла и поскользил пальцами вниз в болезненном любопытстве желая поскорее узнать ощущение большого языка на кончиках пальцев.        Но...к сожалению, прежде чем юноша смог утолить любопытство, две сильные руки крепко схватили шустрые конечности и потянули наверх.       — Что ты делаешь? - о, кажется, он разбудил Сукуну.       — У тебя на животе внезапно появился второй рот, - констатировал факт Юджи и посмотрел на сонного мужчину, и на удивление во взгляде демона бушевала только жгучая усталость без проблеска ярости. Но хэй! Итадори ведь не виноват, что в нём внезапно проснулся юный следопыт и в голове один за другим появилось множество вопросов, на которые он уж очень хотел получить ответы у демона.       Когда, если не сейчас?       — И ты не придумал ничего лучше как тыкнуть в него пальцем? - демон взял свободную руку юноши, и обхватив пальцами маленький по сравнению с его громадными руками кулачок, прижал его к груди Итадори. — Разумное существо не посмело бы распускать свои ручки куда ни попадя и давным-давно бы сбежало, лишь бы сохранить свои конечности в целости и сохранности.       И тут Сукуна был прав.       Здравомыслящий человек с головой на плечах и правда сбежал куда глаза глядят, что уж говорить о том, чтобы тыкнуть пальцем «странную штуку на животе демона».         — Но я другой. Мне просто нравится быть рядом с тобой.       — Другой бы на твоём месте...- Сукуна резко замолчал и последние слова утонули в тяжёлом вздохе. — Каждый день я узнаю о тебе все больше и больше. И порой я даже не могу угнаться за твоим мыслями.       Типа в хорошем смысле? В хорошем же? Юджи очень надеялся, что да. Лёгкий поцелуй в лоб развеял все его домыслы, разом ответив на все вопросы.       Сгорая от смущения, Итадори мягко поцеловал мужчину в подбородок.       — Так...у тебя есть еще что-нибудь о чём я не знаю? - юноша пошутил, правда, пошутил...или точнее попытался и тут же пожалел о содеянном, потому что демон внезапно призадумался, оставляя томящегося от любопытства Юджи гадать что же ответит мужчин.       — Ну...       Без предупреждения двери сёдзи резко распахнулись и за пределами комнаты показалась знакомая макушка вставшего на колени и готового к новому дню Ураумэ.       — Доброе утро, Сукуна-сама, Мононоке.       — Утречка, Ураумэ-сан! - юноша аккуратно приподнялся с плеча Сукуна, желая с глазу на глаз поздороваться со слугой, но сильные руки демона тут же утянули его в обратно в свои объятия. Итадори и не возражал, только тихонько хихикнул от собственнических замашек мужчины.       — Тебе что-то нужно, Ураумэ?       — Солнце уже высоко, пора вставать.       — Плевать.       — А мне нет! Днём итак солнца кот наплакал! - Итадори хоть и горел желанием еще парочку минут понежиться в тёплых объятиях демона, но пора бы ему наконец-то размять свои кости и привести себя в порядок. А вот потом уже и можно будет поваляться в кровати, словно прекрасный (!) мешок с картошкой. Ну...еще он немного голоден. — Разомнёмся, поедим, а потом, если захочешь - хоть целый день проваляемся в кровати? Как тебе идейка?       — Ты так любишь солнце? - застонал Сукуна.       Итадори растерянно моргнул, не понимая к чему клонит мужчина.       — Если я скажу «да», ты отпустишь меня?       Сукуна страдальчески закатил глаза и поднялся с ложа, увлекая Юджи за собой. От неожиданности у Итадори голова пошла кругом, но мужчина тут же пришёл к нему на помощь, крепко стискивая в объятиях. Юноша расслабленно закрыл глаза и прижался спиной к демон, всеми фибрами души надеясь, что его просто возьмут и куда-нибудь унесут.       Неважно даже куда.       Итадори улыбнулся, когда они так и не вернулись в постель после небольшой зарядки. Хорошо, что Сукуна передумал.       Как и тот самый день, когда врата Тории закрылись, они целый день не отходили друг от друга, наслаждаясь манящим спокойствием. Юджи даже не успел заметить, когда большая комната, в которой они обычно трапезничали, стала их пристанищем. Столы и другие мелкие предметы мебели «разбежались» по краям зала, а на их месте  расположилась огромная кучка татами, на которой уже привычно валялись письменные принадлежности. Царящий в комнате беспорядок напоминал вчерашний переполох с признанием Итадори, но с одной только поправочкой: вместо школьных учебников повсюду были разбросаны свитки с литературой, о которой он никогда не слышал и письменные принадлежности демона.       Сукуна не забыл просьбу Юджи повторить свое творение, чтобы юноша смог скопировать себе строчки любовного признания (если честно...Итадори парочку раз уже пытался расшифровать странные загогулины, но смотря на странные кандзи, голова шла кругом. Вот тут вовремя поспел его спаситель - Ураумэ -  с чашечкой свежего чая, а то еще бы чуть-чуть и он сошёл бы с ума).       Услышав заветные слова «Хозяин Зимнего Сна» из уст слуги, Итадори тут же стремглав бросился к нему, чтобы узнать на каком именно свитке красовалось признание демона, но, к сожалению, Сукуна оказался быстрее и тут же выхватил нужный свиток. Юноша только грустно посмотрел на заветную вещицу в руках демона, даже и не думая начинать игру, в которой он точно проиграет. Все же разница в размерах играла роль.       — Так нечестно! Ты ведь забрал моё стихотворение, почему я не могу взять твоё? - но Сукуна оставался непреклонным, а Юджи не нашёл в себе сил спорить и решил переключиться на другую тему.       Демон решил, что сейчас самое время разобраться почему же их написание кандзи так отличалось и отчего же они не понимали друг друга. Стихотворение Итадори, переписанное Сукуной скакало перед глазами Юджи непонятными загогулинами, отличаясь не только расположением каны, но и её написанием.       А затем...их плавное обсуждение различного написания кандзи медленно перетекло в спор с едкими комментариями демона о том, что Юджи следует заняться своим почерком. Но Итадори не злился, прекрасно понимая, что демон не хотел его обидеть, нет, вовсе нет и когда юноша это осознал, его внимание начала медленно ускользать все дальше и дальше, словно он сидел в школе за партой, невнимательно слушая учителя.       Ну, если Сукуне так нравилось его поучать...чем бы дитя не тешилось...       Но! Стоит отдать ему должное, как и в уроках стрельбы из лука, как же Юджи было приятно наблюдать за своим прогрессом.       Все же из Сукуны вышел бы прекрасный учитель...       Но даже такие вот мысли не помешали Юджи отвлечься...он все никак не мог выбросить из головы утренние слова мужчины...       — А твой второй рот тоже говорит? -  и как всегда, Итадори сперва сказал, потом подумал.       — Прошу прощения? - Сукуна резко замолчал, прервавшись прямо посередине прописывания «прописей» для юноши. Вопрос Юджи и правда застал его врасплох и Итадори с нескрываемым удовольствием наблюдал за новой палитрой эмоций демона, делающих его более человечным, чем того хотелось самому Сукуне.       — Или он просто сердито рычит? - юноша постучал кончиком кисточки по подбородку. — Ты ведь тогда зарычал на того жуткого парня?       — Не посчитал нужным говорить с ним, но да, как ты выразился, он может «сердито рычать».       — Крутяк! - глаза юноши загорелись, а на устах заиграла возбуждённая улыбка. — Ты всегда его прячешь или только когда я рядом?       Над вторым вопросом демон серьёзно призадумался, глубоко погрузившись в мысли, отложив свиток с кистью и сосредоточившись взглядом на одной точке. Проведя столько времени вместе, Юджи тут же смекнул: судя по языку тела, Сукуна тщательно обдумывал вопрос.       — Обычно...я просто скрываю его, но теперь, когда ты рядом, я подумываю над тем, что бы припрятать его получше, - вот и весь ответ. Демон просто повернулся к нему без капельки радости или гнева от внезапной смены темы. Вместо этого мужчина внимательно посмотрел на Итадори. Если бы юноша не знал Сукуну, он бы подумал, что во взгляде мужчины проскользнули нотки угрозы, но острый взгляд Юджи заметил слегка приподнятые в замешательстве брови.  — Неужели...ничто в моем облике не выбивает тебя из колеи?       — Нет?  - Итадори придвинулся поближе с лёгкостью ответив на вопрос. Почему...почему Сукуна задал такой вопрос? Смущение подкралось незаметно, отодвинув волнение на другую полочку. — Ну...когда мы только встретились, меня больше напугал твой рост и наша разница в размерах. Ну, я думаю это типа нормальная реакция. Мелкие зверюшки всегда страшились хищников! Но ты не пытался меня убить и хорошо относился ко мне, так что я быстро привык. И если честно...я даже немного завидую твоим четырём рукам! Держу пари, это так удобно! Чем больше рук - тем больше можно сделать! Ну...по крайней мере ты даришь мне самые лучшие обнимашки, так что тут грех жаловаться.  Рядом с тобой - я просто победитель по жизни!  - поток бессвязных мыслей вихрем хаоса насел на демона, но Сукуна терпеливо вслушивался в каждое слово, даже не думая останавливать, пока воздух в лёгких Юджи не закончился, а голова не пошла кругом. —  Не стоит ради меня скрывать то, кем ты являешься.  Слушай, да твой большой язык так мило сегодня торчал вот так, - юноша высунул язык, пока в голове вихрем пронеслись дурацкие фотографии котиков с высунутыми языками. — Бе-е-е       Не теряя ни секунды, Сукуна тут же протянул руку и ткнул подушечкой пальца кончик высунутого языка. Юджи в шоке посмотрел на демона и бухнулся спиной на стопку бумаг, заплясавших резвым танцем под яростными взмахами рук юноши.       — Кажется, теперь то я начинаю понимать привлекательность твоей импульсивности.       Проклятый демон улыбался, но потрясённый до глубины души юноша только недовольно промычал и положил руки на пол. Бунтарский дух в жилах Юджи подначивал его укусить демона за палец, но более рациональная сторона вовремя схватила его за плечи. Раззадорившись, Сукуна ведь мог...тоже укусить в ответ. А Итадори, пожалуй, воздержится...что-то ему подсказывает, что большой рот на животе мужчины уж явно ласково не погладит. Нет уж, спасибо.       — А вторым ртом ты тоже можешь есть? - ну, с виду он походил на самым обычный рот...так что...возможно ли...? Но с точки зрения анатомии...в этом не было никакого смысла, но Юджи не стал заморачиваться и списал всё на демоническую магию.       — Если будет нужно, то да, - спокойно ответил демон.       — А можешь проглотить человека целиком?       — А что, хочешь проверить?       —...нет, думаю, на сегодня хватит вопросов.       Болезненное любопытство наполнило чашу до краёв и Юджи до жути не понравилось удивление расплывшееся по лицу Сукуны. А еще он ни за что не признается, что он только что взвизгнул, как девчонка, когда демон неожиданно потянул его за лодыжку к себе, нависнув грозной фигурой, прижав его к полу руками по обе стороны.        — Но Спорыш выглядит таким соблазнительным. Так и хочется попробовать...       Прежде чем у Итадори сработал инстинкт «дерись или беги» (кстати, почти в буквальном смысле, учитывая, что как только демон навис над ним, он чуть инстинктивно не зарядил в него ногой) Сукуна наклонился к замершему юноше и полакомился на славу. Длинный язык мужчины змеёй проскользнул по подбородку Юджи, плавно перетекая к манящим губам. Под когтем мужчины сердце Итадори билось, словно заведенное и демон широко улыбнулся, не прерывая глубокого поцелуя. Надо отдать должное Юджи, он быстро смекнул, что мужчина просто-напросто издевается над ним, но...злиться не было сил, поэтому юноша притянул к себе демона со всей страстью отвечая на поцелуй.       Сукуна усмехнулся.       Какой забавный.       Юноша закатил глаза с наслаждением окунаясь в омут тёплых объятий с головой. Юджи обхватил лицо Сукуны руками, переводя дыхание и стараясь угомонить бешено бьющееся сердце во власти грозного демона, посмотрев на него снизу вверх и улыбаясь в ответ. Мужчина дал немного передохнуть юноше и утянул его в не менее страстный поцелуй, оставив растерянного юношу на грани потери сознания к разочарованию своего ненасытного демона.       — Сопляк, где витали твои мысли?       — Э-э-э...хотел бы я нагло ответить, что на кухне, но я не помню где она, - Итадори чмокнул демон в нос и поманил мужчину подняться с него.       Ну, юноша не зря говорил, что Сукуна - тот еще собственник. Стоило  мужчине сесть, как демон тут же плавно притянул его к свои объятия, прижав его к своей груди и примостившись подбородком на лохматой макушке.       — Я тут подумал...у меня есть небольшая просьба. А могу я помочь Ураумэ приготовить ужин, конечно, только если он не будет против! Просто я так давно ничего для тебя не готовил...       — Могу с уверенностью тебя заверить: Ураумэ точно не будет против. Время подходит к ужину...а это значит, что тебе уже нужно идти...       — Так я могу? - широкая улыбка осветила радостный лик Юджи, в надежде прогнать разочарование, пропитавшее голос Сукуны.       — Думаю, да. - мужчина встал, подняв Итадори как невесту и вздохнул. — Пойдём посмотрим чем там занимается Ураумэ. Я был бы полнейшим дураком, если бы отказался от приготовленных вами двумя блюд.       Лицо юноши опалил пожар смущения...но вот Юджи так не понял: то ли от похвалы демона, то ли от того, что Сукуна нес его как невесту, а Итадори даже не думал его останавливать. Все дело в волнении. Да, это точно. Во всем виновато именно оно!       Вот только...алый румянец отказывался уходить даже когда его передали на попечение Ураумэ.

***

      Стоило следу Сукуны простыть, как Ураумэ тут же взял быка за рога и велел Юджи снять верхний слой косодэ, аккуратно повесив его за край воротника. Рукава древних одеяний свободно свисали с рук Итадори, и Ураумэ очень беспокоился, что не успев оглянуться, а неуклюжий юноша случайно наступит на них или того хуже напорется на открытый огонь. И тогда точно: пиши пропало! Слуга задумчиво оглянул Юджи и по своему примеру предусмотрительно подвязал длинные рукава оставшихся слоёв одеяний за пояс назад.

      Итадори оглянулся и решил сначала немного познакомиться с древней кухней...но вдруг понял: а ведь у себя дома, в современное мире, он настолько привык к удобным девайсам, что и жизни не представлял без них. Современные технологии настолько глубоко въелись в повседневную жизнь, что стали неотъемлемой частью человека будущего.       Почти все кастрюли, сковородки и даже другие столовые приборы до боли напоминали современные задумки, но...Юджи чуть не расплакался от одной только мысли, что электронной рисоварки, как и других удобных и полезных девайсов ему не видать. Ах, этот звуковой сигнал, оповещающий о готовности риса стал почти родным. А его блендер...а кухонный комбайн и специальные овощерезки для быстрого и лёгкого измельчения овощей....боже, как же он скучал по ним. Но если без всяких новомодных штучек он ещё обойдётся, то вот без кухонного таймера будет тяжко!       Какая боль!       Что же,тяжёлые времена требуют отчаянных мер. Взяв себя в руки, Юджи подумал, что никогда не поздно научиться чему-нибудь новенькому!       Век живи - век учись!       В кладовке Сукуны наверняка завалялось немало запасов продуктов, но Итадори пока не рисковал соваться туда, а решил следовать по течению и просто помочь Ураумэ приготовить то, что он планировал. Нарезка овощей и в древности нарезка овощей, поэтому Юджи с лёгкостью покорил вершину. А удаление костей из крупной птицы так совсем напомнило юноше обвалку цыплёнка. Пусть по сравнению с Ураумэ - мастером своего дела - работал он не так быстро, но Итадори ни за что не сдастся на полпути и пойдёт до конца!       Пока они потихоньку подготавливали приборы к варке риса, в голову юноши пришла одна очень заманчивая идея! А что если он сам что-нибудь приготовит Сукуне? Так скажем, небольшой подарочек только от него! Хмм...как насчёт онигири? Да! Точно! Онигири ! Итадори был мастером спорта в лепке рисовых шариков, да и начинка в виде курочки прекрасно подходила!       — Ураумэ-сан, могу я сам кое-что приготовить Сукуне-сама? Мне многого не нужно: только рис и немного свободного места, чтобы я смог слепить рисовые шарики и положить в них немного оставшегося мяса.       — Мононоке хочет приготовить тонджики?       — Тон...джики? Нет-нет, я хочу приготовить онигири!       — Думаю, мы говорим об одном и том же. Но я подожду, пока ты закончишь, чтобы убедиться, - Ураумэ щедро выделил юноше большую порцию риса, чтобы Итадори не терял времени зря и приготовил парочку заготовок онигири, пока готовятся остальные блюда. Ни для кого не секрет, но в приготовлении идеального супа и мяса, одним из главных условий было - выдержать нужное время. Рыбу на вертеле стоило бы оставить напоследок, чтобы к началу трапезы она горяченьким блюдом благоухала на столе. Что ж, онигири и тонджики и правда оказались одним и тем же блюдом, правда, с парочкой поправочек. В отличии от треугольных онигири, тонджики лепили в форме яйца. Слуга также настоял на том, чтобы покрыть древний аналог онигири бамбуковыми листьями вместо привычного нори, так как бы Юджи ни старался во всех красках описать эту чудодейственную бумагу из морских водорослей, Ураумэ все равно не понял его. И вот так на свет родился гибрид онигири и тонджики с варёным и солёным мясом, а также капелькой маринованных слив для разнообразия.       Ну, если Сукуне не понравится - Юджи больше достанется!       Пока блюда готовились, наполняя морозный воздух плотной пеленой тепла, а приготовленный на пару рис, согревал замёрзшие ладошки Итадори, странный жар вёрткой змеёй прополз по шее юноши. Юджи уже в который раз расстегнул воротник и прокашлялся. Но жар никуда не хотел уходить.       — Сукуна-сама будет очень доволен твоими стараниями, Мононоке.       — Вы правда так думаете?       Разложив онигири на отдельном поднос, Ураумэ подтолкнул Юджи к столовой, чтобы он поскорее отнёс закуску Сукуне, дав юноше перевести дыхание и насладиться блаженным холодным воздухом.       Боже...наконец-то!         Стоило Итадори выйти в коридор, как бодрящий леденящий душу мороз мягко обнял Юджи.       На мгновение ему даже стало легче, но резкая смена температуры только усилила безжалостную головную боль, забравшуюся прямо в черепушку. Юноша нахмурился от пронзившей лоб боли и попытался,  переложив в одну руку поднос с подношениями, помассировать другой точку между бровями. Но...жизнь и тут решила подшутить над ним.       От смены положения вестибулярный аппарат помахал ему белым платочком и юноша чуть не споткнулся на месте.       — Черт подери!       Благо быстрая реакция спасла онигири, над которыми он так усердно корпел. Облегчённо вздохнув, Итадори взял себя в руки и медленно, шаг за шагом двинулся по длинными коридорам и свернув за первый поворот...он снова споткнулся.       Что-то не так.       Свинец, окутавший жилы сбил юношу с ног. Внезапные объятия усталости резко пронзили его нервные окончания, и Юджи не успел прийти в себя, в то же мгновение споткнулся о края хакама, когда слишком высоко поднял ногу в надежде восстановить равновесие.       Тьма распахнула перед Итадори свои объятия и после секундного помутнения юноша очутился на полу.       Память отказывалась играть по его правилам, съедая куски воспоминания и Юджи к своему удивлению так и не смог вспомнить...когда же он успел грохнуться на деревянные балки. Только пульсирующая боль по всему телу, напомнили юноше, что все это не сон.       Но все мысли Итадори заполонили онигири, которые хаотично развалились по расплывающемуся перед глазами полу. Отчаяние промелькнуло в глазах юноши и он попытался встать, намереваясь все исправить и собрать остатки онигири, но... тело не слушалось.       Беспомощно валяясь на полу, Юджи не мог  и пальцем пошевелить, пока темнота безумными вихрями окутывала его сознание.

***

      Пробуждение выдалось не из приятных. Веки налились свинцом и ни в какую не желали играть по его правилам. Яркий свет даже сквозь пелену закрытых век неприятно щипал глаза, пока Юджи изо всех сил сквозь затруднённое дыхание старался разобрать нить шёпота.       Зрение и слух видимо решили немного отдохнуть и все, что оставалось Итадори - «прислушаться» к окружающему миру, к своим ощущениям. Жгучую, пронизывающую до кончиков онемевших пальцев головную боль, мягко притупляло нечто прохладное на лбу. Тряпка?       Кажется...да...       Холодная, но слегка влажная тряпка заботливо лежала на его лбу, пока горячий пот стекал по шее, грозясь намочить одеяния.       Но...почему он лежал под...таким странным наклоном?       Повернув голову, разум Юджи немного прояснился и все встало на свои места, когда он почувствовал как большая рука Сукуны, мягко поддерживала его, слегка поглаживая. Пробелы в памяти потихоньку заполнялись картинками былого, проясняя картину.       Итадори лежал на коленях Сукуны.       Но...вот где?       Где они?       Поморщившись от боли, пропитавшей каждую частичку его тела, стоило ему только открыть глаза, Юджи попытался повернуться туда, где по его подсчётам находилась голова демона и превозмогая боль попытался позвать мужчину.       — С-суку..., - Итадори не сумел договорить, как раздражённое горло наградило его кашлем. Большой палец тут же провёл по его губам, мягко затыкая и в тиши юноша услышал как яростно выругался демон.       Сукуна...успел разочароваться в нём?       Юджи хотел извиниться, но острая боль в горле, жалящая его словно тысяча фантомных игл рушила его планы на корню.       —Ураумэ.       — Все готово.       Ч-что...о чем они говорили? Что происходит? Но не успел юноша построить догадки, как в то же мгновение к его губам прижали холодный край пиалы.       Это...вода?       Сладкая, восхитительная вода.       Только сейчас Юджи заметил как же пересохло у него в горле.       — Осторожно. Не спеши, иначе тебе станет только хуже.       — М-м-м.       Юноша неохотно послушался совета и медленно, глоток за глотком понемногу пил, пока не почувствовал, что с него хватит.       Итадори попытался сесть и...сильные руки демона тут же пришли ему на помощь.       — ...куна...ч-что случилось? Где...?       — Ты потерял сознание, Спорыш. Если бы Ураумэ не..., - мужчина слишком сильно сжал юношу в тиски. — Я принёс тебя в нашу комнату, чтобы ты пришёл в себя, но...скажи мне, как ты себя чувствуешь? Не в падении ведь дело.       — Жарко...очень жарко...ещё горло...болит и голова...голова тоже болит, -  юноша замер, попытавшись снова открыть глаза и увидел перед собой расплывающегося демона. — Голова...кружится...очень сильно кружится...кажется...мне очень и очень плохо.       — Ты заболел, - без капли радости подсказал Сукуна. — Но, к сожалению, я не могу исцелить тебя.       Исцелить?       А...точно.       Сукуна ведь тогда залечил ему порез на губе.       — В-все хорош, н-не надо, - Юджи прикрыл рот рукой, сдерживая очередной приступ кашля...Сукуна с Ураумэ и так слишком сильно беспокоились о нём. Юноша прекрасно понимал, что делает себе только хуже и горло ему потом спасибо не скажет. Но Итадори просто...не хотел беспокоить их еще сильней. — В-все нормально, раньше я уже болел. Но...я рад, что хотя бы с-сейчас я н-не один.       Его дорогой дедушка безвылазно лежал в больнице вот уже почти пять месяцев, за которые Юджи уже даже успел пройти специальные курсы по уходу за больными. Так что...он не понаслышке знал, каково это справляться с трудностями, что преподносит ему жизнь.       — Точно! Онигири! Простите! Я все испорти-и-и-ил!       — Забудь. Еду всегда можно заменить или приготовить заново. Но вот Спорыша - нет, - Сукуна притянул юношу ближе и поправив холодную ткань на его голове, тыкнул Итадори ногтем в щеку. — Почему не сказал, что тебе плохо?       — В-все было хорошо...я...я не знал, что..       — Спорыш, если тебе было плохо - ты должен был тут же сказать мне.       Да кто он такой, чтоб отчитывать его?       —Громко..., - Юджи повернулся и попытался свернуться калачиком, в надежде, что пронизывающее до костей давление на черепушку хоть ненадолго оставит его.— Как же громко...голова болит.       — Вот как. Мне стоит избавить тебя от этого шума?       — Нет, не надо...не..., - Итадори закашлялся и скрючился от внезапного приступа, выбившего весь воздух из лёгких. Шутка. Это всего лишь шутка. Тогда почему демон так серьёзно ее воспринял.  Но..крепко вцепившись в его предплечье, Юджи не позволит демону уйти. —...уходи.       — Даже и не думал. Отдохни и тебе станет лучше.       Раз уж Сукуна так сказал...Юджи поверит ему на слово.       Юноши позволил усталости взять над ним вверх и погрузился в сон, зная, что на этот раз он и не один. Сквозь плавно окутывающий его с ног до головы сон, Итадори услышал приглушённые шепотки, беспокойно вторгающиеся в его спокойную гавань, оставаясь обрывочным воспоминанием наутро.

***

      — Старший Итадори ведь тоже болен?       — Его дед страдает от проклятия возраста, но мой Спорыш другой.       — Сукуна-сама.       — Он поправится. Просто дай ему время.       — Взгляните, Сукуна-сама, цветы...дар, который преподнёс Вам Мононоке...завяли.

***

      — Аккуратно, не вставай слишком быстро.       — Что...?       Юджи потребовалось пару мгновений, чтобы понять о чём ему говорили, но было уже поздно. Итадори резко сел, а вместе с ним и его желудок решил перевернуться в знак протеста. Лёгкие же решили устроить бойкот и от неожиданности, юноша закашлялся, упав обратно прямо в объятия Сукуны. Юджи думал, что демон наругает его, но тишина была ему ответом.       Ну, лучше ему не стало. Боль закралась в каждую частичку тела, мягко оседая на его открытых глазах, помогая ему держаться на плаву. Приглушённый свет нежно заштопывал пульсирующую боль в глазах. Солнце медленно садилось за горизонт, вырисовывая в комнате длинные и тусклые тени, которые частично рассеивал свет от жаровни, приятным теплом поглаживая Итадори по спине. Ужасное чувство...сгорать от пылающего жара под кожей, но в то же время опасаться пробирающего до глубины души холодного зимнего воздуха, который с лёгкостью мог проскользнуть под его одежду.       — О, солнце только садится. Значит, я не так уж и долго проспал.       — Солнце уже встаёт, Спорыш.       — О, - юноша отвёл взгляд, думая поспать ещё немножко, когда внезапная мысль пронзила его голову. — Ты ведь не просидел здесь всю ночь? Сукуна-сама...твоя спина....ты в порядке?       — Наглый мальчишка, побеспокойся лучше о себе - ты едва на ногах стоишь.       — Я...ну...я просто итак доставил вам кучу неприятностей, - его тихое бормотание встретил недовольных вздох. — Тебе не обязательно сидеть со мной, у тебя наверняка куча дел...       — То уходи, то не уходи, определись уже, Спорыш. Сам же сказал мне не уходить, вот я и остался. Я мог уйти, но не ушёл только потому, что сам так пожелал, - Сукуна откинул мокрую ткань на горячем лбу юноши и мягко поцеловал Итадори в макушку. Жар закрался в каждый лоскуток его тела, нагревая бедную ткань, больше не спасая Юджи приятным холодком. — Но если тебе будет спокойней, я могу укрепить барьеры, чтобы некие незваные гости «случайно не споткнулись» о мои владения.       Вина захлестнула юношу с головой. Каким бы сильным ни был Сукуна...обновлять барьеры явно было тяжелее, чем просто встать и размяться. Он пролежал в объятиях Сукуны всю ночь и мужчина явно устал...но...как бы вина не тянула к нему свои лапы, Юджи все равно не отказался....боже мой, как же он хотел немного поворочаться на постели и наконец почувствовать себя живым.       — Но ты ведь все равно хотел обновить барьер?       По лицу демона все сразу стало понятно и гнетущее чувство от временной разлуки мягко рассеялось. Стоило Сукуне уйти, как на его место тут же пришёл Ураумэ, присев рядом с юношей, во всю занявшись своими обязанностями. Приподняв Итадори, слуга подложил под его спину несколько слоёв одеял и подушек и тут же принялся наполнять пиалу бульоном.       — Сукуна-сама не сводил с тебя взгляда. Редко можно увидеть его таким, - осторожно поведал Ураумэ, поставив пиалу с бульоном на колени юноши. И возможно...только возможно (!) бабочки в животе Юджи затрепетали вовсе не от болезни, но Итадори все равно пришлось взять себя в руки, чтобы нервно не закашляться.       — Я...надеюсь не в плохом смысле.       — Нет...с тобой все как раз наоборот.       Итадори зажал губами ложку и прикусил изо всех сил, лишь бы не выплюнуть бульон, который он с таким трудом проглотил. Но...когда ему везло? Частичка тёплого бульона попала ему в нос и он закашлялся, тут же потянувшись за салфеткой, которую ему любезно предложил Ураумэ. Юноша вообще-то не собирался прочищать себе носовые пазухи, но...что есть, то есть.       — Аккуратно, не спеши. Если тебе больно - только скажи.       — Я в порядке! Правда в порядке! Просто попало не в то горло...! - Юджи замер, заметив свою школьную сумку за плечом Ураумэ, лежавшую на том же самом месте, где он её и оставил пару деньков назад. От бессилия хотелось выть и Итадори мысленно разозлился на самого себя и указал слуге на сумку.  — Ураумэ-сан, откройте, пожалуйста, мою сумку и достаньте мне маленькую белую коробочку.       Парень тут потянулся к сумке и послушно достал странную белую коробочку с «безрецептурным флакончиком обезболивающего, который он припрятал в сумке на всякий случай».       Вот «всякий случай» и наступил.       — Что это?       — Лекарство, обезболивающее, - Юджи взял из рук слуги спасительную соломинку в виде крошечного флакончика и посмотрел на этикетку, мысленно проклиная себя, что не додумался купить жаропонижающее. Так, нужно было всего лишь надавить и повернуть...и вот таблетка к его услугам! Так, если судить по его весу и росту...двух должно быть достаточно. — Температуру не собьёт, но зато от головной боли избавит.       Стоило юноше проглотить таблетки, как лицо Ураумэ засветилось неподдельным восторгом. Слуга забрал небольшой флакончик вместе с упаковкой и с интересом оглядел его со всех сторон, легко постучав пальцем по стеклу и только потом убрал его обратно в сумку. Ну, возможно так открыто демонстрировать современную медициу было не лучшей идеей Итадори, но что случилось, то случилось. С этими таблетками его головная боль канет в небытие всего через тридцать минут! Слишком заманчивое предложение! А кто Итадори такой, чтобы отказываться от спасительной соломинки?       — Где ты это взял? - спросил парень.       — Я купил таблетки в аптеке недалеко от моего дома. В наших аптеках очень много лекарств. В прошлый раз, когда я заболел я купил специальный жаропонижающий сироп и леденцы, снимающие кашель на раз два. Но...они остались в моей аптечке дома, - Юджи проглотил столько супа, сколько смог и поблагодарил Ураумэ. Усталость нагрянула ни свет ни заря...он лишь немного отдохнёт...да, немного отдохнёт и все наладится. — Все будет хорошо. Помните, я ведь уже говорил, что уже болел!       Слуга взял почти пустую пиалу и прижал холодную руку к его лбу. Замерев на мгновение, Ураумэ молча убрал руку и заменил её прохладной тканью.       — Итадори и зима несовместимы, ты ведь так сказал Сукуне-сама?        — Да...но, эй, э  я хотел сказать, что...ай, не важно. Главное ведь мыслить позитивно, да?

***

      Время закружилось неподвластным вихрем. И Юджи уже не помнил, когда засыпал, а когда просыпался. В памяти вгрызлись только редкие моменты, когда знакомые руки перемещали его или уговаривали повернуться.       Но впервые сквозь пучину тьмы Итадори услышал проблеск лихорадочного шёпота.       — Мононоке, - чьи-то руки крепко схватили его за плечи и встряхнули, когда шёпота стало недостаточно. — Мононоке, пожалуйста, открой глаза.       — А-а?       Жар окутал спутанное сознание юноши, не давая вырваться из плена боли.       Жгучий жар, болью окутавший его тело вернулся с новой силой, отдавая болезненным дыханием. И Юджи отчаянно задышал, надеясь частым дыханием хоть немного снизить температуру. Он не успел понять, что случилось, как Ураумэ поднёс к его губам чашку с водой, чтобы заглушить кашель и вырывающиеся из лёгких хрипы.       И Итадори почувствовал, как с него стягивали одеяла и облачали в слои утики. Слабость завладела телом, потихоньку затуманивая сознание и Юджи растерянно проморгался, не в силах понять, что происходит и почему же дикая дрожь пробила вечно спокойного Ураумэ.

      — Мононоке, опасен ли путь от врат Тории до твоего дома?       Вопрос слуги застал и без того спутанное сознание юноши врасплох, разум хаотично метался из стороны в сторону, не в силах найти ответ и тогда Итадори понял, что его ноги внезапно оказались потеряли опору.       — Я....что? Н-нет, конечно же нет, - внезапно юноша понял, что его поднимают с кровати и его ослабевшее тело теперь опиралось на хрупкого на вид Ураумэ, пока парень осторожно надевал на него сапоги. — Ураумэ-сан, что происходит?       — Тише, не напрягай горло. Кивни, если можешь встать.       Сам бы Итадори не смог бы подняться, но держась за Ураумэ, Юджи сумел осторожно выпрямиться, не боясь упасть, и поэтому он кивнул.       — Хорошо. А теперь, - Ураумэ не отходил от него ни на шаг, оторвавшись лишь на мгновение, чтобы забрать его вещи. Сначала накинул на юношу зимнюю куртку, натянув капюшон почти до подбородка, а затем повесил себе на плечи сумки юноши. — Пошли. Иди в такт моим шагам. Нужно поспешить, мы итак потеряли уже слишком много времени.       Потеряли время...?       Размышления Юджи прервал морозный порыв ветра, ударивший его по лицу, прежде чем рукава Ураумэ скрыли его от агрессивного ветра, обнажая в неподвижном воздухе громкий хруст шагов.       Улица...они были на улице...       Почему они были на улице?              Высокие сугробы мешали нормально идти, но опираясь на Ураумэ, он двигался вперед в кромешной тьме, не осмеливаясь открыть глаза и встретиться с глазу на глаз с ослепительной белизной вокруг. Следуя за слугой он потерял счет времени и шагам.       Шаг за шагом.       Правой.       Левой.       Правой.       Сознание потихоньку погружалось в самые дебри тьмы, пока он случайно не споткнулся и не упал лицом в снег, приятным холодком остужая своё тело.       Иногда...несчастья сваливаются нам на голову в самый нужный момент.       Ураумэ тут же наклонился к нему, помогая встать и Юджи....открыл глаза, встретившись лицом к лицу с белым полотном снега на земле. Лёгкая дымка мягко осела на морозные дебри и Итадори не видел ничего ниже колен. Странный капающий звук сбивал с толку, но больше всего его поразило и вторглось в сознание роящимся беспокойством факт, что...он не видел Сукуны.       Демона не было рядом. Ни его голоса, ни лёгких прикосновений.       Ни-че-го.       —  Г-где Сукуна-са...? - резкий рывок за руку и перекинутые через его плечо сумки прервали Юджи. —  Подожди...ч-что п-происходит?       — Мононоке, - Ураумэ мягко прикоснулся рукой к горячей щеке, приподняв капюшон и оголив мрачную улыбку, застывшую на устах слуги. —  Иди домой и никуда не сворачивай, прошу тебя. Не возвращайся, пока не поправишься.       Вопрос за вопросом вторгались в затуманенное сознание юноши, но Юджи не дали и шанса получить ответы. Сильные руки резко толкнули его вперёд и от неожиданности Итадори споткнулся.       Леденящий лёгкие сухой холод, плавно отступил перед мягким, но влажным знакомым воздухом, родным теплом ласково ложась на его плечи. Тепло...по которому он очень скучал и не забывал ни на один день.       Отчаянно пытаясь перевести дыхание, Юджи присел на колени и стянув с себя капюшон, запрокинул голову вглядываясь в бескрайнее небо с долей дезориентации.       Фиолетовые оттенки, смешанные с нежным голубым и жёлтым мягким теплом предстали перед ним с маленькими розовыми крапинками. Поддавшись чуть вперёд, юноша, наконец, понял, что маленькие розовы пятнышки - следы цветущей сакуры, лепестками кружащимися под его ногами.       Как...?       Страх, смешанный с растерянностью не давал Итадори мыслить здраво и он отчаянно вскочил на ноги, и спотыкаясь сделал пару шагов вперёд до боли вглядываясь в знакомые просторы, пока куртка мягко соскользнула с его плеч.  Когда силы почти покинули ослабевшее тело, Юджи остановился с приоткрытым ртом, не в силах вымолвить и слова, разрушая прекрасную и родную картину мира перед ним, хранящую в себе все ответы на его вопросы..о том, как он попал сюда, хотя считал это невозможным.       Сэндай...это ведь Сэндай...       Это ведь не сон?       Голова разрывалась от вихрящихся мыслей и догадок и Юджи в полной растерянности двигался на автопилоте. Шаг за шагом, ступая без чьей-либо помощи, он снова шёл вперёд, спотыкаясь и падая, но каждый раз упорно изо всех сил вставал, стуча каблуками ботинок по земле.       Кашель раздражал лёгкие и от внезапно пришедшего на место леденящего мороза тепла Итадори стало только хуже, но он, прикрыв рукавами лицо двигался вперёд, надеясь дойти до ближайшей скамейки и сесть.       Отдохнуть.       Ему нужно всего лишь немножко отдохнуть.       А потом...юноша соберёт волю в кулак и двинется дальше.       И удача сегодня была на стороне Юджи. Знакомая стеклянная автобусная остановка с деревянной скамейкой приветливо «помахали ему рукой».       Как же, наверное, Итадори странно выглядел, но прямо сейчас ему было глубоко наплевать на чужие взгляды. Юноша бросился к первой попавшейся стене и прижался к ней, шаг за шагом подползая к долгожданной скамейке, бесцеремонно упав на сиденье и ударившись о стеклянную остановку головой.       Больно.       Очень больно.       Но боль отрезвляла его и без того спутанное сознание, позволяя хоть немножко держаться на плаву.       Итадори огляделся и не увидев ни одного автобуса, сбросил сумки куда-то себе под ноги и закрыл глаза. Устлалось заполонила жилы юноши и даже если автобус бы приехал, у Юджи не было сил, чтобы встать. Юноша повалился на правый бок в самом углу автобусной остановки, стараясь выровнять дыхание.       Итадори было плевать, что он вот-вот уснёт прямо в центре города. Если быть хоть частичка здравого смысл не испарилась пару мгновений назад, Юджи бы встрепенулся...но сейчас только от одной мысли открыть  глаза он болезненно застонал и его затуманенный болезнью разум убедил его в обратном.       Знакомый гам большого города, мягко успокаивал его измученное сознание.       Как же он скучал.       Гудки проезжающих машин.       Гам болтающих по телефону людей.       Собака, лающая ему прямо в ухо...

***

      Примечания автора:       1. В прошлой главе я совсем забыла упомянуть, что в эпоху Хэйан ухаживание включало в себя идею о том, что жених проводит три ночи со своей невестой, а на третью его ночь их застукивают родители невесты и обсуждают вопрос брака. Хе-хе. Я не стала слишком уж копировать эту идею, но концепцию трёх ночей решила все же добавить.       На четвёртое утро Юджи просыпается и обнаруживает, что Сукуна все еще лежит вместе с ним в кровати. О, так они теперь женатики? Или не совсем? Ну, тут все зависит от того, у кого спросить. У Васукэ никто пока что еще не просил руки Юджи...так что...       2.Как вам первая часть главы? Очень милая, не правда ли? Я ни о чем не жалею.       В другой работе я уже затрагивала тему расспросов Юджи о втором рте Сукуны, так что сцена в этой работе стал лишь духовным продолжением того фанфика. Но Итадори слишком уж сильно любит своего монстра-демона-проклятье, чтобы задумываться об опасности.       3. Тонджики - предшественник онигири в эпоху Хэйан. В основном дворяне дарили его своим слугам в качестве признательности. Я готова поспорить на сто процентов, что когда Юджи описывал тонджики, Ураумэ во всю скрывал усмешку и с удовольствием помогал Итадори готовить его для Сукуны и если бы не некоторые обстоятельства, Король Проклятий был бы немного в замешательстве от подарка его дорого Спорыша.       4. Небольшой факт. Рэнгэ - ложка, которой готовят рамэн, супы и карри, завезённая для знати из Китая в эпоху Хэйан... В переводе с японского означает «Цветок Хамса».       5. Почему Ураумэ и Сукуна так встревожены болезнью Юджи? Дело в том, что в древние времени не было современной медицины и болезнь воспринималась намного серьёзней, нежели в наше время. Насколько я знаю, обратной проклятой техникой болезни не вылечишь, поскольку вызваны они бактериями. Но зато восстановить конечность или заштопать рану - запросто.       6. Срезанные тюльпаны живут около четырех-пяти дней. Интересное совпадение, не находите? Но даже это не повлияло на тот факт, что Сукуна и Ураумэ всеми правдами и неправдами пытались вылечить Юджи.       7. Цветение сакуры обычно длится в среднем две недели, прежде чем все лепестки опадут, что совпадает с хронологией событий в этой работе       Но!  Несмотря на то, что я немного подправила хронологию моей работы для своего секретного проекта, я поняла, что несмотря на небольшой перерыв (в четвёртой главе, между возвращением Сукуны и решением Итадори принести цветы) Юджи вернулся домой как раз вовремя. Сезон Ханами начинается в марте и заканчивается в мае, так что возвращение Юджи ближе к концу сезона все равно очень хорошо вписывается в общую картину.       Примечания переводчика:       Рабочие моменты:       1. В эпоху Хэйан ухаживание включало в себя обряд, при котором жених проводил три ночи со своей невестой.         При заключении брака мужчина проводил в доме женщины три ночи подряд, причём, возвращаясь в свой дом затемно, обязательно отправлял возлюбленной гонца с письмом. Не получить утром после ночного свидания письма считалось неслыханным позором для женщины.        По истечении этих трёх дней и ночей, если всё было по правилам, брак объявлялся заключённым официально. С этого момента супруг мог в любое время дня и ночи посещать покои своей жены.        Также обряд ухаживания включал в себя обмен стихами, полными тонких намёков.       2. Сватовство и замужество в эпоху Хэйнан.       В эпоху Хэйан девочек из аристократического сословия с самого раннего детства готовили к замужеству, рассчитывая, что ей удастся вступить в такой брачный союз, который, упрочив положение семейства, явится залогом дальнейшего его процветания.       Счастливыми считались семейства, имевшие много дочерей. Дочь при благоприятном стечении обстоятельств можно было пристроить наложницей к государю, и если ей удавалось снискать благосклонность или тем паче стать матерью наследника, положение семейства оказывалось упроченным. Поэтому рождение девочки было большой радостью, и воспитанию ее уделялось особенное внимание. За исключением точных наук, она должна была усвоить все, что знал мужчина. Девушка из благородного семейства превосходно играла на кото — японской цитре, рисовала, красиво писала и, конечно, не только знала наизусть лучшие образцы японской поэзии, но и сама умела складывать приличествующие случаю стихи. Классические японские пятистишия танка играли немаловажную роль в жизни женщины, являясь своеобразным посредником между ней и внешним миром. Не имея возможности видеть женщину, мужчина судил о ней по искусству слагать стихи и по красоте почерка. Недаром в эпоху Хэйан самыми совершенными красавицами считались прославленные поэтессы.       В отличие от мужчин, женщины были удалены от непосредственного участия в общественной жизни (хотя нередко от них многое в этой жизни зависело), и их сношения с внешним миром были крайне ограниченны. Хэйанская женщина (принадлежавшая, разумеется, к родовитому семейству) почти никому не показывалась. Только очень немногие, самые близкие из ее прислужниц имели право непосредственно общаться со своей госпожой. Помимо занавесей и штор, отделявших внутренние покои от других помещений, помимо ширм и экранов, ее скрывал от чужих взглядов стоящий непосредственно перед ней переносной занавес (ките) — несколько соединенных между собой шелковых полотнищ со шнурами, свисающих с укрепленной на небольшой подставке горизонтальной перекладины. Женщина не только почти никогда не покидала своего дома, но и внутри него мало передвигалась. Самое большое, что ей позволялось, — подойти к нижней двери, отделявшей передние покои от окружавшей дом галереи, и под прикрытием занавеса или экрана полюбоваться садом. Выезжать из дома разрешалось лишь в исключительных случаях: либо в дни самых значительных празднеств, либо если возникала необходимость совершить паломничество в тот или иной храм. Подобные выезды обставлялись чрезвычайно торжественно — женщина выезжала в роскошной карете в сопровождении большой свиты.Внешность женщины в любовных отношениях не имела особого значения. На первых порах воображение мужчины воспламенялось изящной скорописью писем, утонченными стихами, намекающими на самые возвышенные чувства, а при более близком знакомстве — тихими звуками струн, случайно доносившимися до слуха откуда-то из внутренних покоев, или — как предел возможного — вдруг мелькнувшими сквозь занавеси или щели в ширме волнами черных волос и краешком платья.          «Подглядывание» («каймами» — букв, «взгляд сквозь щели изгороди») — одна из первых стадий сближения. Подглядывать можно было с улицы, если ты не имел доступа в дом, или из сада, если ты был в близких отношениях с хозяином. Поскольку во внутренних помещениях царил обычно тусклый полумрак и чаще всего они были закрыты внешними занавесями, увидеть удавалось лишь смутные очертания фигуры, да и это в лучшем случае.       Если у мужчины возникало желание добиться большего, он стремился завязать знакомство с кем-нибудь из прислужниц девушки, которые, как правило, выступали в роли посредниц между своей госпожой и внешним миром. Часто именно от них зависел выбор мужа.       Заручившись поддержкой кого-нибудь из прислужниц, мужчина передавал своей избраннице письмо. Письма поклонников обсуждались родственниками девушки и прислуживающими ей дамами. Наиболее достойному посылалось ответное письмо, причем на первых порах переписку брала на себя какая-нибудь дама. Некоторое время продолжался обмен письмами, и если ни одна из сторон не начинала испытывать разочарования, делался следующий шаг к сближению, а именно: мужчина наносил первый визит своей избраннице. Несколько раз он посещал ее дом, переговариваясь с ней через прислужницу, затем, после обмена новыми письмами, получал возможность беседовать непосредственно с предметом своей страсти через занавес. (Мужчина, как правило, сидел на галерее, а женщину сажали за опущенными занавесями, к которым приставляли еще и переносной занавес.)       При заключении брака мужчина проводил в доме женщины три ночи подряд, причем, возвращаясь в свой дом затемно, обязательно отправлял возлюбленной гонца с письмом. Не получить утром после ночного свидания письма — неслыханный позор для женщины.       Через три дня после совершения определенных обрядов родственники жены устраивали пиршество, на котором происходило оглашение брака (токоро-араваси — букв, «обнаружение места»), после чего он считался официальным, и муж мог открыто посещать дом жены в любое время. (Как правило, женщина не переезжала в дом мужа, а оставалась в родительском доме. Лишь в исключительных случаях супруги поселялись вместе.)       В эпоху Хэйан было распространено многобрачие, и мужчина посещал разных женщин. Одни были открыто признаны его женами, другие считались тайными возлюбленными. Замкнутость столичной аристократии обусловила распространение брачных союзов между близкими родственниками, что, в свою очередь, эту замкнутость усиливало.       В древности брак в Японии не считался чем-то постоянным, мог легко разрываться, и долговечность его в первую очередь зависела от достоинств женщины, от ее умения сохранять привязанность мужа. Умение это в немалой степени определялось ее благонравием, поэтому к воспитанию девиц из благородных семейств относились с большим вниманием.       С малолетства девочка была окружена специально подобранными дамами, которые развивали в ней навыки, необходимые для благородной особы. Основными предметами обучения были музыка, каллиграфия, поэзия, живопись. Кроме того, девочку учили подбирать одежды по цвету и составлять ароматы — искусство, которое в эпоху Хэйан стало занимать огромное место в обществе высшей знати.       И, разумеется, самым главным было умение быстро и красиво написать письмо, выбрав для этой цели наиболее подходящую по цвету бумагу, и сочинить стихотворное послание — танка которое как нельзя лучше отвечало случаю и было совершенно по форме       3. Обратная проклятая техника (反転術式 Hanten Jutsushiki?) – вариация проклятой техники, что обращает проклятую энергию в позитивную энергию. Сложная техника, которая обычно используется для лечения человеческих тел.       Рассуждения переводчика:       1. Я вернулась, потому что хочу закончить эту прекрасную работу и взяться за редактирование старых работ, чтобы они, наконец, увидели свет.       2. Длинные ногти - моё худшее решение. Ими невозможно нормально печатать. Но я отдала за них 98 юаней (1341 р) и теперь мучаюсь...       3. Боже мой...я перевела эту главу неделю назад, думая, что ее не нужно корректировать. А сейчас я понимаю, что здесь есть много недочетов, которые нужно исправить. Но...я слишком устала именно от этой главы...Осталось только включить глазки Шрека и попросить "понять и простить", ха-ха.