Stumbling Backwards Into Winter╿Споткнувшись О Порог Давно Минувшей Зимы

Глава шестая. Что же мне делать?

      Юджи проснулся один.       Снова.       Итадори не помнил, когда его отнесли в постель, но знакомый балдахин и мягкая постель зарубили в нём зачатки паники. Клубящаяся тьма ночи поприветствовала ранние лучи солнца. По смятым простыням юноша понял, что Сукуна как и всегда спал с ним на одной кровати.       Волнение больше не накатывало на Юджи как цунами от одной только мысли, что они с демоном делили постель, нет, скорее он настолько привык, что уже считал совместные ночи в порядке вещей. Пусть Итадори и убедили, что извиняться нет причин, но юноша все равно находил в себе силы просить прощения за то, что иногда холод замораживает его жилы и он не может это контролировать.       Маняще тёплое и гигантское гнёздышко нежно притягивало его в свои объятия, убаюкивая лаской и уютом, и с каждым днём Юджи становилось все сложнее и сложнее вставать. А подниматься с постели то ему можно было в любое время: ни Сукуна, ни Ураумэ не ограничивали его. Подумав, что раз Сукуна спокойно занимается своими утренними делами и не будит Итадори, то он просто сделает вид, что вообще не просыпался. Ну, почти. План был надёжным как швейцарские часы …если бы не рычание бездонной ямы, требующей своего хозяина смиловаться и накормить его уже, черт подери. Та же самая яма медленно тянула его все ближе и ближе к краюшку их кровати.       Кровати Сукуны.       Ну, технически кровати Юджи, потому что он сейчас на ней развалился.       Семантика.       Перекатившись к краю кровати и свесив руку вниз, юноша краем глаза поискал пол, уткнувшись лицом в подушку. Измерив расстояние между полом и кроватью одним касанием, Итадори тут же вскочил на ноги, едва не пошатнувшись от неожиданности.       — Я проснулся, — убедил он себя.       Убедил то убедил, но как заставить мозг поверить в это.       Спотыкаясь, Юджи направился вперёд, делая шаг за шагом в сонной борьбе с самим собой. И кажется у нас есть победитель! Потягушки всегда срабатывают! Покрутив туловищем, разминая затёкшую руку, юноша заметил, что кто-то перенёс его сумки из другой комнаты, а рядышком с ними преспокойно лежал новый комплект одежды…судя по тому сколько разных цветов примостились друг на дружке…сегодняшний наряд напоминал вчерашние одеяния, отливая нежными розовыми и белыми оттенками. А справа от древней одежды красовалась до боли знакомая одёжка, в которой он пересёк врата Тории.       Ну, если на чистоту, он мог бы преспокойно надеть свою одежду, да и одевалась она намного легче, чем древние одеяния, но вспомнив с какой лёгкостью Ураумэ снимал с него слой за слоем, жилы Итадори заполнились небывалой уверенностью и мотивацией.       Он сможет! Он победит в этой неравной схватке! Юджи сам наденет эту сложную древнюю одежду!       …И у него правда получилось! Вот только одеяния показались ему не такими удобными, как вчерашние. Но внешний слой вроде лежал как надо. Так что все ок!       Разгладив складки на ткани и попытавшись привести в порядок свои непокорные волосы, Юджи краем глаза кое-что заметил. Или точнее понял.       Боже, как же он раньше не заметил!              Обойдя кровать, Итадори понял, что в то самое утро, когда он впервые проснулся в комнате Сукуны, он словно слепой котёнок тыкался в углы и многое упустил из виду. Комнату кровожадного демона из легенд юноша представлял совсем по-другому. Просторные пустые покои не кишели морем оружия и черепов. Вместо этого, Юджи с удивлением заметил знакомые цветы, цветущие и пахнущие в вазе прямо посреди комнаты. Пусть лепестки и листочки пылали свежестью и благоуханием, Итадори прекрасно понимал, что это ненадолго. День-два и они завянут, словно поблекнувшая краска.       Раз ни Сукуна, ни Ураумэ еще не пришли, Юджи решил, что самое время проверить свою школьную сумку с телефоном. И если бы он не отрубился в объятиях демона, то занялся бы этим еще вчера.       Лишь бы у Итадори такие вот нюансы не вошли в привычку.       Дерьмо.       Юджи шокировано наблюдал за морем уведомлений, заполонивших верхнюю панель главного экрана. Парочка смс от друзей, три пропущенных от Сасаки и один от Игучи, и два пропущенных из больницы Сугисавы, да еще и голосовое сообщение!       Но больше всего Итадори поразило именно голосовое сообщение.       Юджи не вернулся домой в воскресенье.       В понедельник не пришёл в школу и не отвечал на звонки.       По непонятной причине прогулял школу и во вторник, поэтому руководству оставалось только позвонить дедушке, чтобы разузнать куда запропастился его блудный внук.       Юджи заставил свои дрожащие пальцы двигаться, ловко нажимая на кнопки вызова…но бесполезно.       Соединение не установлено.       Бушующую тишину прорезал длинный гудок, Итадори не оставлял попыток дозвониться до хоть кого-нибудь, нервно стуча пальцами по корпусу телефона. Когда автоответчик дал ему от ворот поворот, юноша попытался дозвониться до больницы, но и здесь его ждала неудача.        — Ну же, — Юджи суматошно нажимал на кнопку вызова, набирая один номер за другим в надежде, что хоть до одного удастся достучаться, но противный звон в ушах нервировал до дрожи в руках. — Давай! Соединяй! Сам же написал, что у меня есть пропущенное голосовое сообщение, так дай его прослушать, черт тебя дери!       Бушующий гнев кипел в нём, словно раскалённая магма, но даже так, Итадори прекрасно понимал, что не стоит уж слишком громко злиться и кричать. Он не сможет объяснить Ураумэ или Сукуне природу телефона. Кстати о нем…если сейчас же ему никто не ответит, телефон в шаге от того, чтобы стать маленьким антистрессом под его сильной хваткой.       От злости хотелось выть. Юноша убрал телефона от уха и решил попробовать кое-что другое. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идёт к горе. Юджи открыл журнал сообщений и начал лихорадочно набирать смску, которая бы объяснила где он пропадал и что с ним произошло. Что-нибудь правдоподобное. Что-то, во что бы все поверили. Если бы Итадори рискнул сказать правду, его бы просто-напросто приняли за сумасшедшего.       Первой мыслью промелькнувшей в голове было соврать о том, что он заболел. Но…тогда одноклассники бы настояли на том, чтобы проведать его. Семейные проблемы или спонтанная поездка в гости к двоюродному брату? Неплохо! Вот только у него нет никакого двоюродного брата. Итадори знал, что напиши он хоть что-нибудь, его друзья обязательно передали бы сообщение волнующему дедушке о том, что с ним все в порядке и он жив.       И обязательно вернётся домой.       Ведь Итадори — не его родители.       И он бы ни за что себя не простил, если бы бросил дедушку.       [Итадори — 9:57]       [Прости-прости, я тут немного встрял в кое-что. Пожалуйста, передай моему дедушке, что со мной все хорошо и я вернусь домой как только смогу. Спасибо]       Юноша нажал «отправить» и с волнением наблюдал за крутящимся кругом загрузки, но…       [Сообщение не отправлено]       Юджи не сдавался.       [Сообщение не отправлено]       Раз за разом нажимал на эту проклятую кнопку.       [Сообщение не отправлено]       И снова…снова…снова       [Сообщение не отправлено]       Кружок загрузки крутился прямо по нервам Юджи. Снова и снова. Раз за разом. Юноша не терял надежды и тыкал на кнопку «отправить», пока его терпение не лопнуло. Внутри все перевернулось и стало тяжело дышать. Итадори безвольно упал с колен, прижавшись лбом к полу, отчаянно сжимая в руках телефон и большими пальцами вытирая слезы, окропившими яркий экран телефона и мешающие увидеть хоть какие-то изменения.       В тиши комнаты спина тяжело дышащего юноши тяжело вздымалась и опускалась, пока не раздался громкий звон.       [Получено новое сообщение]       [Сасаки — 10:03]       [Итадори, мать твою, Юджи, я очень надеюсь, что у тебя есть веская причина прогуливать школу. Не игнорируй нас, возьми, черт подери, трубку! Мы очень волнуемся, Итадори. Тебе что, сложно поднять палец, нажать на кнопку и сказать, что ты жив и с тобой все ок?]       — Чертовски сложно, Сасаки.       Юджи не хватило духу закричать во все горло от чудовищной несправедливости. Гнев кипел в нем, мешая рационально думать. В голове крутилась мысль бросить этот проклятый телефон об стенку, но даже в пучине отчаяния Итадори прекрасно понимал, что разбив телефон от переполняющей его ярости — проблему не решишь.       Юноша позволил себе рухнуть на бок и попытался ещё раз отправить сообщение. Выключив экран телефона, Юджи с искрящейся надеждой всматривался в погасшее устройство. Может, ему повезёт? Хоть раз жизнь смилуется над ним и даст ему шанс? Но чёрный экран насмешливо смотрел на него, отражая в своих чертогах его надутое и угнетённое лицо. От хорошего утреннего настроения и след простыл и все, что сейчас хотел Итадори — просто лечь в кровать и поспать, но…сил не было даже встать.       Юноша поглубже спрятал телефон в своих одеяниях и лёг на пол, проклиная себя и пронзающую его сердце вину за то, что ему было хорошо в поместье Сукуны. Но даже так, Юджи прекрасно понимал, что все обвинения напрасны. Вернуться домой юноша не мог, а что ему еще оставалось делать? Не сидеть же сложа руки, погружаясь в грусть и тоску и днями напролёт думая, когда же эти глупые врата Тории уже откроются? Но…в груди Итадори засело тяжёлое чувство. Почему же он веселился денно и нощно, вместо того, чтобы хандрить? Словно…он вообще не должен был улыбаться в этом новом мире. Если ему было весело, значит, он не хотел вернуться домой и на все ему было наплевать.       Нет. Неправда.       — Прости, дедуля.       Как же несправедливо.       Звук приближающихся шагов, эхом отдающих в длинных коридорах помешал Юджи закрыть глаза. Тяжёлые шаги, вибрирующие под полом пылали энергией, даже несмотря на то, что двигались в умеренном темпе.       Сукуна.       Демон войдёт в свою комнату или пойдёт дальше? Если честно, сейчас, Итадори всеми фибрами души, хотел, чтобы мужчина просто прошёл мимо и не застал его развалившегося в отчаяние на полу. Но когда жизнь вообще кого-то спрашивала? Звук открывающегося с силой сёдзи разрезал тишину и порыв холодного воздуха мягко обнял комнату.       — Спорыш?       — А? — хмыкнул юноша и не успев даже оглянуться, как сильная рука схватила его за плечо. Юджи даже не нужно было оборачиваться, он итак знал, что демон навис над ним.       — Что с тобой? Почему ты на полу?       — Ничего, я в порядке. Мне просто нравится лежать на полу, — ложь. Все его слова были пронизаны ложью, но даже это не помешало ему ворчливо подняться с пола. Итадори упрямо не поднимал глаза на демона, не желая оправдываться перед мужчиной. Он…просто хотел, чтобы все это закончилось. Разве юноша о многом просил?       — Ты не порядке, — тёплая рука мужчины на его плече, мягко прошлась по мокрым щекам Юджи, стирая остатки слёз, которые юноша даже не потрудился вытереть. — Ты расстроен.       — Врата Тории…они?       Тишина застыла в комнате и Юджи поднял глаза на демона в поисках ответа, но не успел и слово сказать, как понял все по лицу мужчины.       Они молча посмотрели друг на друга. Вместо тысячи слов, Сукуна притянул Итадори к себе, пока он не оказался настолько близко, что демон с лёгкостью без спросу поднял его на руки, даже не предупредив. Инстинктивно Юджи хотел было ударить демона или громко возразить, загнув тираду о том, что он сейчас немного не в настроении. Но…как и прошлой ночью Итадори просто промолчал. В груди воспылало незнакомое желание и юноша понял, что именно сейчас больше всего на свете жаждет всей душой тёплых прикосновений демона, сворачиваясь в калачик в сильных руках в поисках утешения, которого так отчаянно требовало его сердце, лишь бы заглушить бурю смеси мерзких эмоций, бушующих в его душе.       — Думаю, Ураумэ уже приготовил завтрак. Поешь и тебе станет лучше, — демон встал, стараясь удержать ослабевшего Юджи в своих руках.       — Может, Вы и правы…       Если сейчас его голодный желудок был единственной проблемой, которую можно было решить, так почему бы не взять и попробовать? Может, что-то из этого получится.

***

      Хватило и парочки кусочков божественной стряпни Ураумэ, чтобы Юджи воспрянул духом и нашёл в себе силы доесть вкуснейшие яства.       Ураумэ — святой! Точно святой!       Итадори поблагодарил парня, потому что он заслуживает всех благ за свою тяжёлую работу.       Юноше стало лучше, да, но не на все сто процентов. Но…как и говорил Сукуна, на душе и правда полегчало.

***

       — Ради твоего же блага и моего спокойствия, пока я не закончу свои дела — не покидай западное крыло. Я скоро вернусь.       Как оказалось, помимо Юджи, в поместье Сукуны были и другие «гости».       Итадори понял, что факт о том, что в поместье демона обитал кто-то еще — больше не шокировал юный ум. Хмм, что ж, довольно логично. Нечему было удивляться. Если так подумать, то Юджи с Сукуной не так уж и давно были знакомы, да и времени друг с другом проводили не то, чтобы много. Только пару дней назад юноша, наконец-то, смог понаблюдать за строгим распорядком дня мужчины. Сукуна уже говорил, что не очень то и любит, когда кто-то вторгался на его территорию и редко кому было дозволено ступать ногой в его владения, так что да, неудивительно, что помимо Итадори, у демона были редкие, но все же посетители.       Ураумэ все ему объяснил, сразу после того, как внезапно какой-то незваный гость объявился возле главных ворот поместья. Некоторые демоны желали объединить свои силы с Сукуной, преследуя какие-то свои цели. Многие шли на все, чтобы привлечь внимание сильного демона, абсурд доходил вплоть до жертвоприношений невинных агнцев, молитв и клятв в вечной верности. И это только малая часть на что «люди» шли ради частички внимания Сукуны. Зазнавшиеся глупцы, думающие, что они в силах стоять рядом с Сукуной под яростными кулаками демона быстро осознавали свои ошибки. Встречались и те, кто прекрасно знал своё место и хотел всячески проявить себя в служении своему господину. Такую категорию демонов принимали со всеми почестями, а некоторых даже удостаивали блага — Сукуна снисходил до них и перекидывался с ними парой слов.       Ранним утром главные ворота, словно проходимый двор приманивали к себе море гостей. И Итадори забавы ради решил сделать ставки: победит сегодня первая категория или же вторая, а может и вовсе будет ничья? Что ж, Юджи узнает позже по настроение Сукуны.       Ураумэ молча последовал за своим господином, пока юноша заполнял в голове пробелы из рассказов парня своим богатыми воображением.       А к какой категории относится сам Юджи?       Вопрос, терзающий его мысли назойливо кружился вокруг, словно рой надоедливых мух, пока Итадори пытался найти чем себя занять. Тревожность заполнила жилы Юджи до краёв и он понял, что больше не может оставаться в комнате. Сколько там продлятся дела Сукуны? Час? Два? Три?       Западное крыло, которое Сукуна дал ему в распоряжении, поражало своими размерами и Юджи не нужно было наматывать круги в чайной, стирая полы до дыр в форме пончика.       Интересно, а пристройки вокруг западного крыла считаются?       Итадори бы не отказался потренироваться на полигоне для стрельбы из лука или просто чисто ради разнообразия своей десятой прогулки прогуляться по сугробам, петляя между загадочными складами. Как же Юджи хотелось найти Ураумэ и спросить, но он прекрасно понял, что не стоит совать свой нос куда не надо. Если он вдруг попадётся на глаза людям, с которыми Сукуна не хотел, чтобы он встретился — беды не миновать. Поэтому все, что оставалось Итадори — довольствоваться «малым» и молча пригубить в себе желание поискать Ураумэ.       Уходя на встречу с незваными гостями, Сукуна сказал ему не покидать западного крыла и не нарываться на неприятности и Юджи задумался…все ли гости демона — обычные люди? Беспокоился ли он от одной только мысли, что может встретить и других демонов? Нет, скорее любопытство потекло по его жилам.       Может, он даже узнает чье-то имя? Или если пороется в исторических справках в интернете обнаружит что-нибудь интересное? А…тяжело без компьютера…       Если бы его встретил другой демон, то он бы попытался съесть Юджи?       Сукуна ведь…защитит его?       Любопытство разрасталось в нём пуще прежнего и Итадори придумал, как утолить его, не нарушая правил.       Беседка, в которой они с Сукуной сидели прошлой ночью разместилась в самом конце западного крыла. Узкий мост соединял два здания. И Юджи задумался, относится ли пруд к западному крылу?       Итадори облокотился на перила возле чистой глади замёрзшего пруда, с интересом наблюдая за постройками напротив, надеясь увидеть хоть что-нибудь. Иногда Юджи казалось, будто он различал безликие тени спешащие от восточного крыла к главному. Но с такого то расстояния, сложно было вообще что-то разглядеть.       Ладно.       Так даже лучше.       Оглянувшись вокруг, Юджи решил достать мобильный телефон.       Сообщение не отправлено.       Ну, ничего нового. Как он и думал.       Итадори чувствовал себя заезженной пластинкой, из раза раз набирая номер больницы дедушки, даже зная наперёд, что все напрасно. Упрямство Юджи завело его в тупик, пока он внимательно просматривал свой короткий список контактов, пробегаясь глазами по каждому, пытаясь все хорошенько обдумать.       Итадори решил включить и выключить телефон…но ничего не изменилось.        Юджи с тоской наблюдал за экраном загрузки в третий раз, после каждого раза пытаясь дозвониться хоть до кого-нибудь, но все тщетно. Он даже позвонил в экстренную службу помощи, надеясь установить соединение. Но и тут связь послала его на три буквы. Итадори так и не смог дозвониться до службы спасения, значит, дело не только в его телефонной связи.       Чудо, что до него вообще доходили сообщения через замёрзшие врата Тории, а телефон ловил крошечный сигнал связи. Видимо на этом чудеса и закончились.       Хмм.       У него осталось одиннадцать процентов зарядки.       Славно.       Круто.       Просто зашибись.       На дворе шёл уже второй час дня, но Юджи даже не получил ни одного сообщения. Тяжело вздохнув, Итадори подумал: хорошо это или плохо — он не знает.       — Боже-боже, какой приятный сюрприз. Какая неожиданная встреча!       Незнакомый голос за его спиной прорезал тишину и юноша тут же вскинул голову, ловким движением запрятав телефон в глубокие рукава одеяний, всеми фибрами души надеясь, что за толстыми слоями рукавов незнакомец не заметит его махинаций.       Судя по голосу и не испещеренному морщинами лицу перед ним стоял молодой мужчина, закрывающий складчатым веером нижнюю часть лица. Пусть Юджи и ничего не понимал в древней одежде, но он был далеко не глупцом. Фигуру незнакомца обволакивал дорогой чёрный костюм, а канмури на голове, сливался с шелковистыми чёрными волосами, а это что-то да значит!       Но больше всего его поразил шрам.        Длинный, прямо под канмури высокого незнакомца, шрам рассекал его лоб, выглядя одновременно свежим и в то же время зажившим. Юджи всеми силами старался не смотреть на последствия ужасающей травмы, кляксой красующейся на голове мужчины. Но…тревожное чувство нахлынуло на его как цунами.       Кажется…он где-то уже видел такой шрам…вот только где. Память все никак не хотела играть по его правилам.       — Прошу прощение за беспокойство, — незнакомца ничуть не смутила странная реакция Итадори и не стирая с лица широкой улыбки, он медленным шагом подходил все ближе и ближе. — Я не знал, что кто-то может свободно разгуливать по западному крылу без хозяина поместья или его слуги.       Юджи внимательно, с долей скептицизма посмотрел на одинокого незнакомца. Кто он? И почему считал себя исключением из правил, раз вот так вот бесцеремонно вторгся в западное крыло без «хозяина поместья и его слуги».       — Не может, — коротко ответил Итадори, не уверенный, стоит ли ему вообще разговаривать с этим странным мужчиной.       — И все же, — с ноткой самодовольства усмехнулся незнакомец, осмелившись встать недалеко от Юджи. — Должен признаться, я думал, что знаю всех…соратников Сукуны-сама, но Ваше лицо мне незнакомо. Не могли бы вы рассеять туман таинственности для меня?       О-о-о.       Должен ли Юджи представиться? Если да, то как? Именем? Фамилией? Или же прозвищем, что так любил Ураумэ?        А может Итадори нужно просто потянуть время и прошмыгнуть в поместье?       Да, точно, так он и сделает.       — Веер в Ваших руках… — юноша указал рукой на веер, взяв себя в руки, перескочив на другую тему и подыграв мужчине, улыбнулся. —…и сам прекрасно с этим справится.       — Каким бы забавным ни был Ваш ответ, прошу, утолите моё любопытство. С приходом весны природа манит цветы раскрывать свои бутоны. Вот и Вы стоите посреди белых сугробов, украшенный благоухающими цветами. Как Вы думаете, не рановато ли?       — Мононоке!       Знакомый крик прорезал напряжённую атмосферу и незнакомец обернулся и молча отступил назад, когда Сукуна вместе со слугой встали между ними.       Ураумэ резко оттащил Юджи назад от странного незнакомца, пока демон молча закрыл его своей спиной. Тревожный ужас пропитал напряжённый воздух, но в глазах незнакомца все ещё играла задорная улыбка, даже когда он встретился с хмурым взглядом Сукуны.       — Что ты здесь делаешь, Кэндзяку?       Прикрываясь веером, Кэндзяку отвёл взгляд.       — Всего лишь наслаждаюсь приятной прогулкой, ожидая, пока Вы с закончите свои переговоры. Долго стоять слишком утомительно, а уж сидеть на Ваших ступеньках, пока их не почистят от грязи я не намерен.       Почистят?       — О, теперь то я понял почему Вы вдруг решили обосноваться на одном месте. Мне любопытно, Ваш супруг достался Вам в наследство вместе с поместьем или Вы нашли его сами?       Супруг?!!!       — Следи за своим языком, — рокочущий рык затмил слова мужчины, когда Сукуна поднял невидимый клинок в тандеме с угрозой. — Не смей говорить о нем в таком тоне или крупно пожалеешь.        Итадори сглотнул, нервно подбадривая Сукуну заставить жуткого незнакомца заткнуть свой рот.       — Хорошо-хорошо, я всё понял. Я знаю своё место, не нужно мне напоминать, — Кэндзяку поднял свободную руку в знак поражения. — Но раз мы встретились, я должен спросить, не пересмотрели ли Вы моё предложение?       — Нет. И повторю еще раз чисто из вежливости: проваливай отсюда или мне придётся вышвырнуть тебя по частям.       — Понял, — жуткий незнакомец показушно надул губы и опустил плечи всем своим видом показывая как же ему грустно от жёсткого отказа, но затем дружелюбная улыбка снова засияла на его лице. — Я ухожу. До встречи, Рёмен.       Кэндзяку поклонился и молча последовал прочь. Ни Сукуна, ни Ураумэ даже не двинулись проводить его, внимательно наблюдая за маршрутом демона, беззаботно двинувшегося вдоль дорожки к выходу.       — Отвратительно, — лицо Ураумэ скривилось. — Позвольте мне перейти грань дозволенного, Сукуна-сама.       — Разрешаю.       — Я не понимаю, почему Вы позволяете ему вольности?       — Как бы мне ни было больно, все, что я могу сейчас сделать — не позволит искоренить проблему. Но это уже другой разговор, — Сукуна повернулся, обращая всё своё внимание на Юджи, который едва не подпрыгнул от остатков пылающего алого в глазах демона. — Если, конечно, он не навредил тебе?       — Нет, нет! Он просто внезапно появился прямо передо мной и немного напугал меня. Ему повезло, что он стоял далеко от меня, а иначе я бы ему точно врезал!       — Было бы славно, — с ноткой радости поведал ему Ураумэ.       — Могу я спросить, кто он…?       — Всего лишь одна большая неприятность. Если он снова объявится на моей территории и заговорит с тобой я отрежу ему язык. И если эта гадкая змея снова проползёт мимо меня, чтобы поздороваться с тобой, просто позови меня, а потом бей его сколько душе угодно.       Какие странные отношения…       — Понял! Хорошо! — Итадори отсалютовал Сукуне, который посмотрел на него странным растерянным взглядом. Сукуна, наверное, понял, что Юджи не собирался драться с тем, кто просто решит поздороваться с ним. Но если этот мерзкий парень и дальше будет распускать свой длинный язык, он может и передумать.        — Ураумэ, на сегодня моё терпение иссякло. Если кто-нибудь появится у ворот, прогони их или поступи с ними так, как захочешь. Что касается тебя, Спорыш, не желаешь выпить со мной чай? Солнце ещё высоко, думаю, мы успеем потренироваться в меткости и продолжить то, на чем остановились вчера, если ты хочешь.       — Хочу! — Итадори встал рядом с демоном с радостью соглашаясь со всем. — Если, конечно, я не отвлекаю Вас от важных дел…       — Ничуть.

***

      Как Юджи и думал, с наступлением ночи его телефон «навсегда» погас.

***

      Третье утро встретило Юджи идеально заправленной половиной кровати Сукуны, где вместо смятых простыней, намекающих, что демон все же ночевал с ним в одной комнате, красовалась странная маленькая коробочка, накрытая шёлковой тканью. Итадори сонно потёр слипшиеся глаза и несколько раз проморгался. Но коробочка все также приветливо лежала на кровати, а рядом с сёдзи ни свет ни заря появилась невысокая фигура парня.       — Доброе утро, Мононоке.       — Ах! Доброе утро, Ураумэ-сан! Вы случайно не знаете, что это такое? — спросил юноша, так и не рискнув приподнять уголок ткани, даже если любопытство пожирало его с целиком. Вот он тронет эту странную штуку и потом окажется, что на неё даже дышать нельзя было! Вот что тогда будет? Ммм?       — Подарок от Сукуны-сама.       Подарок? Ещё один?       — Для меня? О, конечно же он для меня, для кого ж ещё…просто… Сукуне-сама не стоило…! — зачем волноваться раньше времени? Вот и Итадори не знает. Отбросив сомнения куда подальше, юноша решил сперва посмотреть что для него приготовил мужчина.       Мягкая шелковая ткань опустилась на расправленную кровать, открывая миру изящную квадратную деревянную шкатулку. Искусная резьба украшала крышку, окантованную металлическим блеском и сияющим золотом. Детальные и красочные изображения растений с четырьмя листьями и длинными гроздьями распустившихся и благоухающих цветов, растущих во все стороны, безопасно защищал прочнейший лак.       Не в силах устоять перед соблазном, юноша аккуратно провёл пальцем по позолоченной крышке, боясь сломать подарок. Даже если Итадори прекрасно понимал, что такую вот прочную конструкцию надо ещё потрудиться сломать, он все равно со всей осторожностью пальцем очерчивал края красивой шкатулки.       Ураумэ молча жестом предложил Юджи посмотреть что внутри.       Прекрасный, как и сама шкатулка набор для каллиграфии поразил его до глубины души. Левая сторона шкатулки порадовала миниатюрным каменным колодцем, в то время как на другой стороне на самом дне горизонтально примостился набор из трёх великолепных кистей для каллиграфии и дополнила всё это небольшая пачка чернильных палочек, отливающих как и крышка шкатулки золотым блеском. Под кисточками уютно лежали идеально сложенные листы бумаги. Итадори внимательно оглядел шкатулку со всех сторон и заметил ещё парочку листов под ней.       — Сукуна-сама приносит свои искренние извинения за то, что сломал то странное приспособление для письма.       Итадори как раз разворачивал занятную записку, когда внезапно тишину прорезал мягкий голос Ураумэ и Юджи прищурился.       Странное приспособление для письма?       О! Точно!       Демонстрация силы!       Половинки карандаша!       Сукуна и правда подарил ему такой дорогой подарок…только из-за сломанного карандаша?       Юноша унесёт с собой в могилу тайну о том, что дома у него валяется ещё девять таких же карандашей в письменном столе на пару с огрызками, потому что…ну…подарок Сукуны по сравнению с каким-то жалким карандашом номер два — был как небо и земля!       Да, Юджи ещё никогда в своей жизни не писал кистями или чернилами (ну, почти), но!!! Век живи-век учись! Он всеми руками за попробовать что-нибудь новенькое!       — Обалденно! Просто невероятно! Кисти и шкатулка выглядят совсем новенькими…где он? Я должен поблагодарить Сукуну-сама за столь прекрасный подарок! И я думаю…мне придётся немного попрактиковаться в письме и тогда я обязательно научусь!       — Господину Сукуне пришлось уехать ещё рано утром, чтобы разобраться с небольшой проблемой. Он планировал вернуться до полудня, — слава Богам, демон отлучился на пару часов, а не на пару дней! Юджи все помнит! В прошлый раз демон пропал аж на несколько дней! Но…тончайшее чувство беспокойство за мужчину обуздало Итадори. — Вставай, тебе нужно поесть, а потом можешь сколько душе угодно наслаждаться своим сокровищем. Мы ведь не хотим, чтобы мой господин обвинил меня в не гостеприимности, пока его нет.       — Я не позволю! Секундочку, я сейчас встану и соберусь.       — Спасибо.       Ураумэ поклонился и молча ушел, давая Итадори немного времени прочитать странную записку.       Сначала Юджи подумал, что вместе с ним не проснулся ещё и мозг или как объяснять, что тем дольше он смотрел на записку, тем больше слова расплывались перед его глазами в хаотичном беспорядке! Стыдно признаться, но… Итадори не разобрал ни одного идеально написанного без единой помарки кандзи, соединяющихся в нечто похожее на кану. Пусть Юджи и узнавал парочку кану, но вот целой картины не видел. Маленькие кусочки иероглифов скакали по листу бумаги в странном порядке, весело превращая идеальные штрихи в безумную неразбериху.       — Круто! Я еще и неграмотный.       А еще круче только то, что для того, чтобы разобраться, что ему хотел написать Сукуна, Итадори нужно было попросить помощи у этого самого Сукуны.

***

      — Ураумэ сказал, что это Вы подарили мне шкатулку с письменными принадлежностями.       Стоило демону переступить порог своего дома, как ловкий слуга тут же разыскал Юджи и поведал о возвращении своего господина Не успел Ураумэ и глазом моргнуть, как Итадори стремглав вскочил с пола, заваленного кучкой разбросанных то тут, то там вещей и тут же пулей ринулся к мужчине, перехватив Сукуну прямо в залах восточного крыла.       В тиши уходящего дня три пары горящих глаз встретились и тяжело дыша, стараясь успокоить не на шутку разбушевавшееся сердце, юноша подхватил полы одеяний и бросился к демону. Обменявшись любезностями с хозяином поместья, Итадори не стал медлить и взял быка за рога, тут же спросив про лакированную шкатулку с аккуратно вложенной в неё запиской, которую он крепко сжимал в руках.       Ураумэ вежливо отказался прочитать ему послание своего господина, намекнув, что будет лучше, если сам Сукуна поможет ему с запиской.       — Тебе не понравилось? — вторая пара пронзительных стальных глаз уставилась на руки Юджи и юноша инстинктивно сжал пальцы в тиски.       — Нет! Мне очень и очень понравилось! Я правда ещё никогда в жизни не писал кистью! Но…э-э-э, — Итадори прижал записку к груди и глубоко вздохнув поклонился в знак признательности. Развернув листок бумаги, юноша пальцем указал на идеальные, без единой помарки кандзи. — Но вот только небольшая проблемка…я ничего не понимаю.       — Не понимаешь…- повторил мужчина, просверлив Итадори тяжёлым взглядом. Сукуна не сомневался в словах юноши, нет, просто он внезапно кое-что осознал.       — Не смотрите на меня так! Вы ведь тоже не смогли прочесть мои записи! Кана…мне кажется…я не совсем понимаю, что здесь написано! Так что…не могли бы Вы мне прочитать?       Всего лишь маленькая просьба. Юджи ведь не просил чего-нибудь сверхъестественного! Чего стоило демону немного ему помочь и протянуть руку помощи!       Но мужчина все равно тяжело вздохнул и покачал головой.       — Я должен был это предвидеть.       — Угу! — нервно хихикнул Итадори и тут же панически прикусил язык. — Вы не обязаны…       — Спорыш, зачем я по-твоему вообще тогда писал? — Сукуна раздражённо отвернулся и провёл когтистой рукой по лицу, прорычав сквозь стиснутые зубы, оголяя острейшие клыки. И Итадори возможно (только возможно!)…тихонько взвизгнул от одного только вида разгневанного мужчины.       — Но это ведь всего лишь записка? Не стоит так сильно беспокоиться о…       — Не записка, а стихотворение.       Чегось?       Стихотворение?       — Ты сочиняешь стихи?       — Удивлён?       Юноша прижал к губам согнутый палец и глубоко задумался.       Так-так-так, посмотрим.       Давай, Юджи, напряги свою память!       Во!       Итак. Если он правильно помнит в мифах о великом и ужасном Рёмене Сукуны не было ни слова об интересах и увлечениях демона (войны и убийства не в счёт). Ну, какой тут хобби с его то внушительным телом и самым любимым занятием — угрожать и бить, когда он был не в себе от ярости. Так что, Итадори можно понять! Сукуна и искусство — вообще не укладывалось в голове! Что уж говорить про другие спокойные, без капли насилия хобби, которые Юджи уже нарисовал в своей голове.       Ну, стрельба из лука — тоже своего рода искусство, где без собранности, точности и практики — далеко не уйдёшь. Да вот только в стрельбе из лука был один такой ма-а-аленький нюанс. Острые, как лезвие стрелы с лёгкостью пронзали тренировочные манекены, что уж говорить о живых мишенях.       А поэзия…ну, Сукуна и поэзия и правда как-то не укладывались в его голове на одной полочке. Только если Сукуна под поэзией не подразумевал колотить кого-нибудь до самой смерти тыльной стороной кисти…тогда да…стоп, а это вообще можно было назвать искусством? Если только искусством войны, — растерянно подумал Итадори.       — Немного?       Молодец, Юджи, десять проколов из десяти! Но хэй, дайте ему немного времени укротить роящиеся в голове мысли. Если Сукуне нравилась поэзия — что ж, так тому и быть. Итадори не видел в этом ничего плохого. Правда…начитавшись столько мифов и легенд, юноша никак не мог связать ужас всех миров с утончённым искусством.       — Пусть я очень давно не практиковался, — Сукуна выхватил записку из рук растерянного Юджи, вчитываясь в собственные строки. — Но я всегда ценил поэзию.       — О, я понял! Недавно на литературе мы тоже проходили поэзию, — поймав на себе сияющий от странного ожиданий взгляд демона, Итадори немножко съехал по наклонной и не стал вдаваться в подробности. — Если честно…то нет. Мы не проходили поэзию. Я даже не знаю, что такое поэзия.       — Ты что…только соврал мне? Мне? И так неправдоподобно?       Черт! Его косяк!       Юджи упрямо скрестил руки на груди и высоко поднял голову, не желая ни в какую признаваться, что его так глупо поймали на лжи!       — Ой, да все потому что всё написано на Вашем лице! Думаете я не помню, что с точно таким же выражением лица Вы рассказывали мне о стрельбе из лука! И прямо сейчас, я на сто процентов уверен, что Вы собираетесь заставить меня сделать то, от чего я сквозь землю от стыда провалюсь! Снова!       Жестом позвав юношу следовать за ним, Сукуна молча повернулся к ближайшей комнатке, искренне удивившись и в то же время обрадовавшись, когда знакомые стены приёмной, где проходили их с Юджи первые встречи окунули с головой в ностальгические чувства. Мужчина рысью прошёл в глубь комнаты и сел, прекрасно зная, что Итадори ни за что на свете не бросится прочь, а молча последует за ним.       — Иди сюда, посиди со мной немного. Я прочту тебе стихотворение и возможно в качестве солидарности ты тоже захочешь попробовать.       Возможно.       Сукуна-сама, да кому вы заливаете? Ваше «возможно» означает, что у него просто не останется выбора! Ну да, конечно, а кто его вообще когда-нибудь спрашивал?       Юджи усмехнулся, но все равно присел рядом с мужчиной.       Любопытство кошку сгубило. Так ведь говорят? Вот и Итадори кошкой вроде и не был, а все равно до жути хотел узнать, что же записано в записке Сукуны, даже если потом глубоко об этом пожалеет и его похоронят от смущения! А все так и будет! Уж поверьте!       — Тут все зависит от Вашего таланта, Сукуна-сама, — нахально усмехнулся юноша, поудобней устраиваясь рядом с высоким демоном, придвигаясь немного ближе, чтобы хоть краем глаза видеть листочек со стихотворением. Даже если он ничегошеньки не понимал, Юджи все равно упорно всматривался в одновременно знакомые и незнакомые иероглифы. — Я буду готов, когда Вы будете готовы, Сукуна-сама.       — Как я уже сказал: я очень давно не практиковался, — мужчина прочистил горло и сделав глубокий вздох, прорезал тишину глубоким голосом.

      «Бастион зимы,

      Тающий под твоим солнцем.

      Незыблемая улыбка,

      Оставляющая следы на плоти,

      Давно забытым жестом».

      Слова Сукуны мягко обнимали Юджи спокойствием и безмятежной грацией, с которыми демон закончил своё творение без капельки ожидаемых злобы или чрезмерного возбуждения. Итадори с невиданным ранее удовольствием вслушивался в страстное звучание, почти теряясь в завитке бархатистого голоса и мягких слов, совсем позабыв вслушиваться в смысл, но все уже краем сознания улавливая пленяющие строки.       Уютную тишину нарушило лёгкое хихиканье Юджи.       Плоть.       Только демону взбредёт в голову поместить между строк такое необычное слово.       — Смешно, да?       — Нет, нет, вовсе нет! Просто Вы как всегда в своём репертуаре, Сукуна-сама! Если честно, Ваше стихотворение понравилось мне намного больше, чем подарок! Так что, Сукуна-сама, готовьтесь! Вам придётся прочитать мне его ещё раз, чтобы я смог переписать Ваше творение для себя, — Юджи никогда бы даже в голову не пришло высмеивать чужое творение или хобби. Особенно, если это самое хобби переплеталось с чем-то личным, сокровенным. И Итадори очень и очень надеялся, что Сукуна не подумал, что юноша посмеялся над его трудами. Ведь Юджи сказал ему чистую правду.       — Кстати, Сукуна-сама, а в каком стиле Ваше стихотворение? Сперва я подумал, что это хайку, но потом понял, что количество слогов немного не то.       — Почти угадал, но я писал в стиле танка. В стиле хайку всегда есть три строчки, следующие по схеме пять-семь-пять слогов, — освободим две руки, мужчина показал три пальца на одной и пять пальцев на другой. — Хайку с танка пусть и начинаются одинаково, но к танка добавляются две дополнительных строки по семь слогов.       — Звучит не так уж и сложно! Теперь моя очередь! — смелые слова, особенно для того, кто впервые сочиняет стихи. Как бы Юджи потом не пожалел. Вытянув руки над собой, Итадори понял, что самоуверенность еще никогда так сильно не била его по лицу. — Вот только я не буду ничего показывать пальцами, хорошо? Просто дайте мне немного времени.       — Не торопись.       Так-так-так, что Юджи знает о стихах? В стихах всегда есть смысл, а иначе это просто-напросто какой-то бессмысленный набор слов. Ну, так по крайне мере было в его любимых стихотворениях. Так что…судя по всему, он двигался в нужном русле. Стихотворение Сукуны повествовало о конце зимы, приправленной перчинкой ностальгии. Ну, Итадори так думал, о, наверное, глупо спрашивать Сукуну о чем его творение, да? Не-е-т, уж лучше провалиться сквозь землю. Так что юноша остался один на один со своей интуицией. А чутье подсказывает ему, что уж очень он всё усложняет.       Давай же, сосредоточься на чем-нибудь проникновенно глубоком и интересном.       Думай, Юджи, думай!       О!       Бинго!       Прекрасное ночное небо, усыпанное морем далёких звёзд и двое мужчин, наблюдавших за давно умершими небесными телами.       Та самая ночь.       — Я готов, — юноша глубоко вздохнул и все же поднял руки, считая слоги.

      «Далёкая история,

      И звёздный свет, что вижу только я.

      В компании

      Хозяина этого зимнего сна,

      — Хм… — Итадори замолчал и задумался над последней строчкой. В голову лезли слишком длинные строчки и немного поломав голову, Юджи прозрел.

      Сна, которым я очень дорожу».

      — Получилось! У меня получилось! — с торжественным кличем юноша ударил кулаком воздух и гордость от одной только мысли, что четвёртая строчка прекрасно дополняла стихотворение Сукуны разыгралась в нем не на шутку.       Сияющие гордостью глаза Юджи посмотрели на Сукуну, надеясь, что демон его похвалит, но вместо этого мужчина всеми правдами и неправдами попытался скрыть широкую улыбку за огромными ладонями. И Итадори был на сто процентов уверен — ещё немного и демон точно расхохочется, как малое дитя.       — Хэй! Даже не думайте смеяться!       — Я не смеюсь, не смеюсь! А даже если и засмеюсь, Спорыш, разве ты только что не хихикал над моим стихотворением? — протянул Сукуна, указывая на лицемерие Юджи и разразился громким смехом, дёргая плечами от постучавшего в дверь веселья.       — Очаровательно! Просто очаровательно! И надо же, ты даже умудрился вставить сезонное слово! Похвально, Спорыш, похвально.       — Очаровательно? И всё?       — Еще мило.       — Мило?! — пропищал юноша быстрее, чем решил обиделся он на слова демона или же нет.       Даже если Юджи было больше нечего сказать, сердце требовало ещё немного повозмущаться, но Сукуна нарушил все его планы, все решив за него и притянув юношу к себе на колени. Уютную тишину нарушил глубокий бархатистый голос, приятно греющий уши прекрасным стихотворением; творением, исходившим из самого сердца, а не с листа бумаги.

      «Переступив порог дорогой весны,

      Под гнётом лютых морозов

      И случайностей судьбы

      Маленький потерянный яркий цветок,

      Отбросит свои страхи,

      Спрятавшись в зимних объятиях».

      Порог весны…       Два слова…всего лишь два слова, перевернувших мир Юджи с ног на голову.       Прижавшись к крепкой груди демона, юноша медленно сгорал от пылающего пожара, языками пламени расползающегося от щёк к ушам.       Игры слов, метафоры, проскальзывающие в изящных строках Сукуны…все это…       Итадори был далеко не глупым юнцом и если он правильно понял…зима олицетворяла Сукуну, тогда весна…весна…Разум Юджи крутился словно белка в колесе, работая на пределе своих возможностей, всеми силами пытаясь справиться с жестоким и ужасно запоздалым осознанием того, что за действиями мужчины всегда скрывалось нечто большее.       Двойное дно, которые Юджи не рисковал открывать.       Комплименты. Подарки. А теперь еще и стихи…на пару с тёплыми объятиями! ДА ОНИ ДАЖЕ СПАЛИ НА ОДНОЙ КРОВАТИ!       Только сейчас Итадори понял, что их отношения всегда были слишком уж близкими…в крепких объятиях мужчины мозг Юджи постепенно перегревался, превращаясь в непонятную жижу. Голова шла кругом, отдавая динамичным стуком трепыхающегося сердца в его ушах.       Флирт.       Все это время Сукуна флиртовал с ним?       А он, увалень такой, даже не замечал намёков демона?       И тут среди паники и жестокой реальности, Юджи кое-что понял.       Он был совсем не против.       Громко отбивающее волнующий ритм сердце не проронило ни капельки ненависти или отвращения. Невинное, но в то же время противоречивое чувство раскрыло глаза Итадори на правду, отбросив куда подальше обезумевший шок, сковавший его тело. И юноша вспомнил все. Все, начиная от нежных прикосновений и заканчивая мягкими словами Сукуны; все они утопили Юджи в ворохе странных ощущений.       Какой же он дурак!       Почему не понял все намного раньше и даже не заметил странно нежных жестов демона?       Почему Сукуна просто не сказал ему?       О. Боже. Мой. Как давно он молчал?       Должен ли Юджи что-нибудь сказать? Или не стоит?       Что ему делать?       Просто сделать вид, что ничего не понял и снова ходить кругами?       Вырваться из кокона или оказаться запертым в четырёх стенах?       А может…может просто с-сбежать?       Обжигающее смущение языками пламени ластилось к его душе.       Юджи скорее помрёт от смущения, чем скажет…       А что он вообще должен сказать?       Мысли клубились в голове, хаотично разбегаясь то туда, то сюда. Мелкая дрожь одолела Итадори, табуном мурашек проскакивая по напряжённой спине, пока губы юноши задрожали от невероятной волны смущения и смирения, нахлынувших как цунами, утягивая на самое дно.       Что в нём вообще нашёл Сукуна?       — Я…я…не знаю что сказать! Я…я даже и не думал! В-вы б-были так добры к-ко мне! А я…я прос-сто взял и…влюбился в Вас…Сукуна-сама!!!?        Мужчина мягко провёл рукой под челюстью замершего юноши и осторожно приподнял лохматую голову за подбородок, так, чтобы она оказалась на одном уровне с мощной грудью демона. Секунды недоумения прервал нежный, но властный поцелуй, не дающий и права на отказ.       Сильные руки Сукуны пленили кисти Юджи, мягко лаская большими пальцами нежные ладони. И когда воздуха в лёгких стало катастрофически не хватать, демон отпустил его, прижавшись своим лбом к его. Закрыв глаза, они пытались отдышаться, с наслаждением впитывая в себя друг друга.       — Над последней частью стоит немного поработать.       От неожиданности юноша открыл глаза и рефлекторно хотел было отодвинуться от демона, чтобы пересчитать на пальцах слоги стихотворения, пока до него не дошло…       О.       Так он про признание…       — Дурак! Ты дурак!       Итадори моментально вырвал руки из чужой хватки и подняв рукава, яростно заколотил Сукуну по крепкой груди под весёлый смех демона, схватившего руки Юджи и укравшего ещё один поцелуй.       Обида отошла на второй план, заменяя собой море блаженного наслаждения второго поцелуя. Страсть затопила жилы Итадори, затянув его с головой на самое дно удовольствия.       Боже мой, как же юноше хотел вырваться из крепких рук и обхватить руками щеки мужчины, погружаясь в ненасытный поцелуй.       "Несправедливо, почему это Сукуне все, а ему — ничего?" — ощутив на своих щеках ладони мужчины, подумал Юджи.       И только сейчас, вкусив плод наслаждения Итадори наконец-то понял что это за пронизывающая страсть в любовных сценах между главными героями из фильмов.       Поражающее до кончиков пальцев чувство исчезло также быстро, как и началось, разорвав цепочку наслаждения глубоким вздохом. Сукуна опустил запястья юноши и поражённый до глубины души Юджи с запозданием прижал руки к губам, пока в голове то и дело бушевали штормы.       Сукуна…что правда поцеловал его? Или это всего лишь сладкий сон, который разобьётся о стенки реальности, стоит ему проснуться?       Обеспокоенный взгляд пронзил Юджи и ему нужно было собраться с мыслями и все объяснить, но слова, словно тараканы разбегались в его голове, поэтому юноша сказал первое, что пришло в голову:       — Ты украл мой первый поцелуй.       — Первый? — демон развернул Итадори к себе, чтобы им удобней было говорить и наклонившись вперёд, опёрся на одну руку, с удовольствием проскальзывающим в стальных глазах наблюдая как юноша всеми правдами и неправдами пытается привести свои мысли в порядок. — Это большая честь для меня.       — И второй тоже.       — Если позволишь, то и все остальные.       И вот этих вот мягких, мать его, слов хватило, чтобы Юджи сорвало крышу и последние крупицы самообладания помахали ему белым платочком. Итадори хотел было что-то ответить демону, но вместо слов с губ слетали только бессмысленные звуки. Юноша даже пытался объяснить все на руках, но и тут потерпел поражение, поэтому ничего лучше не придумав, Юджи решил спрятаться в тёплых объятиях демона и хоть немного успокоиться.       Боже…почему все так запутано.       Застрять в прошлом — уже плохо! Но застрять в прошлом, влюбить в себя демона и ответить ему взаимностью — хуже некуда! А как же эффект бабочки и все такое…правила мира там, запрещающие ему влюбляться или будет худо? Ну…похоже Итадори нужно читать поменьше фантастики…       Ведь он все ещё был здесь.       В царстве лютых морозов.       Жив и полон сил.       Обнимался с демоном за тысячу лет до своего рождения.       — Спорыш, — прошептал Сукуна, нежно поглаживая спину юноши кругами, потихоньку успокаивая накалённые до предела нервы Юджи. Лёгкое прикосновение ко лбу поразило юношу до глубины души и только тогда, когда мужчина выдохнул через нос, Итадори понял, что демон поцеловал его в макушку. — Это ведь не было отказом?       Юджи высунул голову из тёплого кокона и подбородком улёгся на локоть Сукуны.       Что он вообще знал о прошлом?       Правильно. Ни-че-го.       Попав в прошлом Итадори совсем позабыл об осторожности. И…что ему делать?       Перестраховаться? Наконец-то вспомнить про осторожность и эффект бабочки?       Отказаться от ухаживаний демона, расстроить его и оказаться на улице?       Юджи не хотел ни того, ни другого.       Лучшим решением было бы не сворачивать с пути, по которому все это время он шел, спотыкаясь.

***

      Примечания автора:       1. Ну, у меня часто были проблемы со связью. Сообщения то я получала, а вот отправить ни черта не могла. Дерьмовый оператор связи — что я ещё могу сказать? Возможно, Юджи нужно тоже подыскать другого с тарифом «путешествия в прошлое и обратно» всего за Х рублей.       2. Одежда Кэндзяку основана на традиционных одеяниях придворных чиновников времён эпохи Хэйан — бункан сокутан (хоэки но сугата). Головной убор — канмури, который в более поздние времена могли носить только императорская семья и парочка чиновников только тогда, когда в императорском дворце проходила свадьба или восхождение на престол нового императора.       Веер Кэндзяку тоже не так то прост — он более известен, как хиоги — деревянный веер из кипариса, на котором, как правило, красовались произведения искусства. Я…никак не могла определиться как же будет выглядеть его веер, поэтому не стала описывать его.       3. И вообще: ай да Кэндзяку, ай да сплетник. XD. Почему местоимение «он»? Да потому что повествование же немного идёт от лица Юджи? (да?), поэтому он просто подумал, что этот странный тип явно мужчина. Ну, частично да…?       4. Мне так смешно наблюдать с каким собственничеством Сукуна и Ураумэ относятся к Юджи, учитывая следующие события…^.^       5. Сукуна подарил Юджи японскую шкатулку для письма. По миру гуляло много разных видов шкатулок и с ними всегда дарились необходимые письменные принадлежности.       6. Письменные принадлежности, такие как кисть, чернильный камень, чернильные палочки и бумага очень часто называли «четырьмя сокровищами обучения каллиграфии». Вот почему Ураумэ назвала их сокровищами Юджи.       7. Маки-э — буквально «разбрызганные картинки», выполненные золотым порошком на лаке декоративные изображения. Это уникальная японская живописная техника. С древних времён благодаря этим техникам создавались ослепляющие своим блеском произведения изобразительного искусства и буддийская скульптура. Сукуна подарил Юджи шкатулку с его тёзкой: цветущим Итадори (растение).       8. Я немного углубилась в изучение языка (снова), а все причина в том, что я хотела объяснить почему Юджи не смог прочитать записку Сукуны.       Современная кана берет своё начало ещё в период Хэйан вместе с грамматикой они произошли между 1185–1600 годами. А изменения, в результате которых появился новый диалект японского языка процветал где-то между 17 и 19 веками. Ну, самое главное, что они понимают друг друга, а остальное не так важно.        9. П-О-Э-З-И-Я! Я просто сошла с ума, пока писала эту главу и сейчас вы все поймёте почему! Поймите и простите, я в первый раз пишу стихи! В период Хэйан поэзия была одна из самых важных и основных элементов ухаживания. Так что я просто не могла не добавить пару строчек!       Прекрасной поэзией женихи завоёвывали внимание своих избранниц, также демонстрируя каллиграфию, остроумие и изящество своих стихотворений. А Юджи тут просто мимо проходил и как говорится: «ляпнул не подумав», поэтому он говорит Сукуне, что не прочитает ему стихи, если творение Сукуны будет недостаточно хорошим.       10. Как прекрасно подметил Сукуна, стихи хайку состоят из трёх строк и действуют по схеме: пять-семь-пять слогов. По традиции в них также должны входить «сезонные слова», указывающие на время года, в которое описывается действо в стихотворении. Танка отличаются только тем, что в них добавляются две дополнительные строки по семь слогов, в результате чего мы получаем стихотворение из тридцати одного слога по схеме: пять-семь-пять-семь-семь.       11. Знаете почему я написала, а не описала стихи? Ну, конечно, все потому, что Юджи (мы же пишем от его лица) хотелось послушать стихи Сукуны и из-за последней фразы перед их поцелуем:       «Над последней частью стоит немного поработать».       Он говорит это не только потому, что Юджи забыл сезонное слово, но и потому, что шокированный и до жути смущённый Юджи, заикаясь, говорит в такт схеме стихотворения Танка:       Spirited away.       Burning hot, I just can't speak       I can't think at all!       You have been so kind to me.       And look, I’ve fallen for you       Да…все это было ради того, чтобы создать игру стихов и слогов. Сожалею ли я? Ничуть. Просто немного взволнована.       Примечания переводчика:       1. Минуточку внимания! Это моя последняя глава (нет, не переживайте, я допереведу все проекты). В ближайшее время, я не буду переводить в связи с долгосрочным переездом в другую страну. Но все равно буду до ужаса рада Вашим отзывам, которые вдохновляют меня и греют душу.       2. Моя юбилейная сотая страница! Вау! Я еще никогда так много не переводила за раз. Есть конечно ещё новелла тиран, но там удовольствие растянулось на пару месяцев.       Очень рада, что Вы все были со мной! Спасибо и до скорых встреч! Спойлер:       3. Небольшая поучительная минутка: Почему в эпоху Хэйан была популярна поэзия? https://vk.com/@my_soul_in_japan-pochemu-v-epohu-heian-byla-populyarna-poeziya       4. Немного про веер: https://www.mywaymag.ru/lifestyle/veer-vozlyublennoy-samuraya/       5. Немного про японскую одежду: https://hattori.narod.ru/mkg/ch01.html       6. Примеры танка:       ***       Он дыханьем своим       Губит осенние травы,       Ветки деревьев крушит.       Буйствуя, имя «бури»       Горный вихрь заслужил       ***       Да, сном, и только сном, должны его называть!       И в этом мне пришлось сегодня убедиться:       Мир — только сон       А я — то думал — явь,       Я думал — это жизнь, а это снится (Ки — но Цураюки)       7. Примеры Хайку       ***       Снежное утро,       Над высокой крышей дымок…       Светлая радость!       ***       Лист опавший поймал       И лапкой прижал осторожно       Смешной котенок…       ***       Скорбеть о весне —       О жизни своей быстротечной       Безнадежно скорбеть…       8. Киго (季語) или «сезонные слова» — красивый приём в поэзии хайку, когда определённые слова или выражения указывают на определённое время года или его часть, создавая богатый ассоциативный подтекст. За всю историю японской поэзии было разработано огромное количество киго, разделённых по временам японского лунного года, и составлено немало словарей киго — сайдзики (歳時記).       КИГО: Тё: (蝶) — бабочка       Сезон: вся весна (с февраля по апрель)       Раздел: живые существа       Вариации:       Хару-но тё: (春の蝶) — весенняя бабочка       Нэмурутё: (眠る蝶) — спящая бабочка       Куру:тё: (狂う蝶) — порхающая бабочка (букв. «безумная бабочка»)       Котё:-но юмэ (胡蝶の夢) — сон бабочки       Со:тё: (双蝶) — пара бабочек       Связанные киго:       Нацу-но тё: (夏の蝶) — летняя бабочка       Аки-но тё: (秋の蝶) — осенняя бабочка       Фую-но тё: (冬の蝶) — зимняя бабочка       Итэтё: (凍蝶) — замёрзшая бабочка       Имомуси (芋虫) — картофельная гусеница       Га (蛾) — мотылёк       Толкование: общее название для разнообразных бабочек       Весной появляются первые бабочки — красивые насекомые с яркими крылышками, похожие на ожившие цветы. Японские эстетические представления о бабочках очень давние и поэтому в них заметно сильное китайское влияние. На это намекает даже само слово, которое произошло от китайского «де» и не имеет японского варианта.       Впрочем, некоторые представления о бабочках поистине международны. Например, что это воплощение души живого или умершего человека. Кроме того, из-за любви бабочек к цветам (на которых они питаются), их считали тонкими ценителями красоты. Поэтому иероглиф, обозначающий бабочку, часто встречался в женских именах или в сценических псевдонимах.