Примерная дочь

Жизнь, как оказалось, не заканчивается в тот момент, когда в тонкой книжечке с гербом на обложке появляется печать на странице с графичным заголовком "Семейное положение". Хотя, может, Пчёлкину просто повезло. Богатая жена без какого-либо намёка на характер достаётся не каждому. Единственный минус Алёны — очки, которые не смотря на его просьбы она продолжала носить дома. Нет, главным минусом жены он всё же считал бесхребетность. Абсолютная, полнейшая отрешённость от всего, что происходит за пределами маленького мира, в котором она существует наедине с нотной тетрадью. Отец сказал жить в его доме после свадьбы — она согласилась. Через несколько дней после сна на полу Пчёлкин завыл и предложил ей временно перебраться в его квартиру, чтобы ночевать в разных комнатах — она согласилась. Муж упорно продолжал менять её имя на Лена, аргументируя одним лишь "всю жизнь это было одно и тоже, мне так привычно" — она не возражала. Не ночевал дома — она не интересовалась. Зеленоглазая блондинка стала скорее красивым украшением, чем женой. Нет, украшение хотя-бы можно носить в люди. Она казалась Пчёлкину очень дорогим, роскошным предметом интерьера. Ровно ту же функцию выполняла бы какая-нибудь статуя. Такая же безэмоциональная, молчаливая. Не то чтобы он пытался общаться с женой, но иногда всё же становилось жутко. Алёна никогда не говорила о себе, своих мыслях, не спрашивала ничего о нём. Словно он сошёл с ума и живёт в одной квартире с трупом. По утрам Пчёлкину всё меньше хотелось вставать с кровати, которую супруга любезно ему пожертвовала, согласившись на не раскладывающийся диван в зале. Даже в вопросах комфорта она не могла настоять на своём. Он просто предложил в шутку, а она уже стелила свою шёлковую простынь на диван. Долго потолок взглядом сверлил, ища смысл подняться и выйти к ней. Что он мог увидеть? Жена с чашкой кофе, как обычно, сидит за столом над книгой в своих идиотских очках? Да, именно это и увидит. Как в любой другой день их двухнедельной совместной жизни. Потягиваясь в одним трусах в соседнюю комнату вышел. По поводу внешнего вида девушка также никогда не возражала. Ходи он перед ней хоть голышом, слова бы не сказала. Сегодняшнее утро всё же отличалось от остальных. Блондинка сидела за столом, но вовсе не с кружкой кофе и книгой. Ноги на стул поставила, чего раньше никогда не делала. В окно смотрела, пока шорохи не услышала. Пчёлкин смог на щеках полосочки чёрной туши рассмотреть, когда супруга его своим вниманием одарила. -Папа умер. Нина позвонила пол часа назад. -Как? - Рядом с ней на корточки присел. Удивился так, словно Медведев не был смертельно болен. -Не знаю. Она понесла завтрак, а он на полу лежал со шприцом в руке. Ночью, наверное, хотел обезболиться. Наркотой, как обычно. Передозировка, видимо. -Ты была готова. Сама говорила, ему мало оставалось. -Не думала, что это будет так больно. Совершенно новая эмоция блондинки ему открылась. В глазах заплаканных страх неизвестности видел. Боль, грусть, тоску. -Что я могу сделать для тебя? -Отвези меня туда и молчи. Давай просто помолчим - Сказала с мольбой в голосе дрожащем. Как будто со дня свадьбы их разговоры не ограничивались парой дежурных фраз. Всю дорогу до посёлка Алёна молчала. Плакала, но тут же свои слёзы платком вытирала. На мужа не смотрела. Она его считала такой же мебелью, как и он её. Не было между ними никакой связи, какую они умело перед покойным отыгрывали. Чужие люди, связанные исключительно целью наживы. К другому хотела бежать. К тому, кто на входе их встретил и в присутствии мужа сторонился. К тому, с кем уединиться смогла, только когда холодное тело вынесли, как положено, вперёд ногами за пределы дома. Крепче Семёна обняла, удостоверившись, что дверь в комнате, где ещё вчера доживал последние дни отец, заперта. -Сразу после похорон позвоню юристу. Нину и Дениса нужно выставить из моего дома. -Выстави. Кто мешает? -Мне нужен Пчёлкин. Без него ублюдки отца мне даже рот не позволят открыть. Ты знаешь, какую роль я играю для него и пока слишком рано срывать маски. Если я прямо сейчас выброшу мачеху и брата, кем буду в его глазах? -Нужен. Слово-то какое. Руками бока подпёрла, на высокого брюнета смотрела с вызовом. Неужто из сказанного он услышал лишь часть, где она о необходимости мужа говорит. -Да, нужен. Но исключительно для дела. Не устраивай сцен хотя-бы сейчас, прошу. В сторону к окну отошла. Губу закусила, на мужчину по двору бродящего с телефоном возле уха глядя. -Я не устраиваю сцен. Ты живёшь там где-то с ним, а я здесь, как собака облезшая, жду непонятно чего. -Угомонись. Я сегодня точно останусь здесь, про него не знаю. -Ты хоть что-то о нём знаешь? -Мне не интересно. Голову отвернула, кривясь. Да, ей было неинтересно. Но пока он был единственным человеком, поинтересовавшимся её состоянием. Тем, кто подставил своё плечо. -Зря. Та информация, которая у нас есть, конечно, хорошо, но тебе следует общаться с ним и узнать больше. Интересы, болевые точки, взгляды. Мы должны знать рычаги воздействия на него, если ситуация выйдет из под контроля. -Я всё контролирую, не волнуйся. Оставь меня, пожалуйста. Хочу побыть одна. Высокий мужчина прочь из комнаты скрылся. Алёна не думала, что он так просто её оставит. Раньше такого бы никогда не произошло. Они всегда были одним целым. Всё изменилось с появлением кольца на пальце девушки. План, который придумывался вместе, разрушал то, ради чего затевался. Разрушал их. Всхлипы постепенно громче становились. Блондинка на кровать присела. Чёрная одежда на фоне белоснежных простыней контрастировала. Плач усиливался. Всем телом вздрагивала, ладонями лицо закрывая. По матрасу прогнувшемуся поняла, что кто-то рядом опустился. Руку от лица заплаканного оторвал с осторожностью, в своей сжав с толстым золотым кольцом на безымянном пальце. Дни до похорон тянулись вечно. Ужас испытывала от соседства с мачехой и братом или же от сна в одной постели с человеком, которого совсем не знала. Глаза потёрла в миллиардный раз. Руки, на плечи опустившиеся, единственным спасением от всего происходящего кошмара казались. Не видела подошедшего, но именно в его объятия зарыться хотела. Спрятаться от всего мира, от каждого человека с напускной скорбью на лице, каждого, кто наровил с соболезнованиями подойти. -Ты ведь хотела его смерти - Шёпотом своим спасательный канат обрубил, снова девушка в пучине своей скорби ко дну пошла неумолимо. -Это не отменяет того, что мне больно. -Больно? Тебе? Разыгрывай спектакли в другом месте, никогда не поверю, что тебе его жалко. -Ты говоришь о моём отце! Голос на хриплый крик срываться начал. Кто-то чужой к ней подоспел. К себе прижал рыдающую. Всю боль отпускала сильнее в чужие объятия кутаясь. Бесконечно ажурную траурную косынку на серебристых волосах поправлял. Спину под чёрной тканью платья поглаживал трясущуюся. Глоток кислорода в одеколоне древесно-коньячном уловила. Запах новых лакированных кожаных туфель, дубовой коры, дорого алкоголя и посредстевенного качества сигарет. Странный аромат, но при этом притягивающий. С каждым вдохом картинки перед глазами друг друга одна за одной сменяли. Так пахли ночь за игрой в бильярд, покер, половина выпитого бара, начищенное оружие, пороховые газы после выстрела, азарт, страсть, секс. Глаз не приходилось поднимать, чтобы знать от кого запах исходит, в ком именно успокоение нашлось. -Лен, мне нужно отойти к... -Можно я с тобой? - Договорить не позволяя, Алёна за рукав рубашки мужа ухватилась. Куда угодно за ним следовать была готова, лишь бы одной не остаться и в своих мыслях не утонуть. -Пойдём. Пчёлкин убитую горем супругу с глаз не спускал до конца погребения. За руку держал, когда она из дрожащего маленького кулачка горсть земли бросала на крышку деревянного гроба. Во время поминального обеда рядом старался держаться. В любой момент подхватить, позволить на себя опереться. Не идеальным мужем хотел всем вокруг казаться. Жалел маленькую девочку, которая вместе с отцом на два метра под землю зарылась. Не было в ней силы, ситуацией требуемой, а значит, силой теперь должен стать он. То, о чём Алёна с задором в голосе говорила так много, произошло. Как бы легко не звучала в те моменты, когда с ним детали ведения бизнеса обсуждала после смерти отца, не была готова к столь скорому развитию событий. Больше всего боялся за нежность хрупкую, к которой привыкнуть успел. Что происходящее в ней зефирность сладкую напрочь изничтожит. Что она, вся такая хорошая, от влияния жестокого мира зачерствеет хуже забытой хлебной корки. Что сам случайно, совсем того не желая, цветок погубит не распустившийся. Покой, для обезумевшей под гнётом перестройки, души в ней находил. Сам давно уже прогнил. Влияние обстоятельств. Детская наивность, в безмятежной красавице живущая, у него отсутствовала. Над Беловым смеялся, а теперь понял. Друг в жене те черты находил, которых в нём самом уже не было. Правильность, робость, хрупкость, чистоту. -Алёна Александровна, можно вас на пару слов? Пчёлкин в плечо жены вцепился, как самый настоящий хищник. Никому не доверял, а уж тем более её охраннику и водителю в одном лице. После вспышки сегодняшней женской истерики тем более странным находил её желание наедине с грузным мужчиной остаться. Но Алёна его мягко от себя отодвинула в сторону дома с натянутой улыбкой. -Иди, сейчас приду - Взглядом проследила, чтобы муж за воротами скрылся. Руки на груди скрестила, от возлюбленного отгораживаясь - Что-то срочное? Я очень устала за сегодня. -Надеюсь, ты не забыла зачем вообще всё это? -Именно сейчас нужно все дела решить? -Желательно. У нас есть чёткая цель и ты от неё отсупаешь. Поверить не могла в услышанное. Действительно о деньгах говорил. Именно тогда, когда он ей нужнее воздуха был. Поддержку в родных тёмных глазах не найдя, зверя внутреннего наружу выпустила. -Да на хер иди со своим планом. Я сегодня похоронила отца. Я хочу плакать, хочу, чтобы меня поддержали. Можно мне хоть один день не думать о деньгах, планах? Можно? Спасибо. Никогда раньше так не оставляла своего Сёму. Никогда на него срывалась. Слишком всё изменилось. То-ли в самом деле не понимал её горя, то-ли ревность разум застилала. По мнению Алёны ревновать точно не стоило. Да и к кому? К Пчёлкину что-ли? Он прекрасно знал, что последний их тесный контакт был в день свадьбы, а единственный орган мужа, интересующий девушку, это мозг. Все остальные его достоинства она находила весьма сомнительными. -Это кресло ещё не успело остыть, а ты уже его занял - Головой покачала разочарованно, в кабинет отца войдя. Знала, где мужа искать и не прогадала. Конечно, первым делом принялся примерять хозяйский трон к своей наглой заднице. Стервятник. -Знакомлюсь с текущими вопросами, не более - Пчёлкин глаза сощурил. За тем, как блондинка возле стола останавливается, следил на спинку коричневой кожи откинувшись. Девушка крестцом на стол опёрлась, губы поджав - Я понимаю твоё состояние, но рыба не сможет долго существовать без головы и начнёт гнить. -Знаю. Останемся опять здесь сегодня, завтра приедет юрист с завещанием и можно будет готовиться. Пока Нина считает себя полноправной хозяйкой. -Она удивится, когда услышит завещание. Ты видела его? -Да, копию. Тебе придётся постараться, чтобы я не упала лицом в грязь на собрании акционеров и перед всеми. -Выступишь перед акционерами, я возьму на себя шестёрок, бойцов и прочий сброд. У кого сейчас самый большой процент акций компании? -У Воронова. Но мы его не потеряем ни при каких условиях. Он — мой крёстный. -Да, знаю, они работали в ментовке с твоим отцом. Если остальные начнут бычить, мы с пацанами выкупим их доли. На лице никакого удивления не возникло. Кирпичом держалась, хотя внутри порвать Пчёлкина готовилась. Он задумал слияние компаний. С одной стороны его идея не казалась такой уж проигрышной. Так от их брака она сможет получить даже больше, чем собиралась изначально. Фотографию с чёрной лентой на боку в руки взяла. Пальчиками по изображению потёртому провела. -Когда мама умерла, я осталась одна. Он через девять дней после её смерти привёл Нину. Моя любимая тётя и племянник, которого я маленькая качала на руках, совсем не те, кем казались. Мой племянник — мой брат, а родная тётя — любовница отца. Я тогда их всех возненавидела. До сих пор, наверное, ненавижу. Он на две семьи жил больше пяти лет. Крутил с двумя сёстрами, от обеих имел детей. Я всегда была для него не такая. Недостаточно умная, недостаточно послушная. Ему всегда было недостаточно чего-то, чтобы меня полюбить. Я хотела, чтобы папа мной гордился и хоть раз сказал, что я — молодец. Даже замуж вышла ради его одобрения. Нашла жениха, который будет подходить под его стандарты. Всё сделала, чтобы он понял, что я достойна. Он так и не извинился. Сказал, бизнес мой только потому что у меня есть ты. Не знаю, зачем рассказываю. Тебе всё равно не интересно. -Почему ты так решила? - Фоторамку из рук девушки забрал. Напротив встал, брови на пересонице сведя. -Наш брак — фикция. Мы не обязаны сближаться друг с другом. -Но тебе нужно кому-то высказаться. Могу стать этим "кем-то". Если хочешь поговорить, я всегда выслушаю. Алёна, попрощавшись с гордостью, обо всех планах позабыв, вперёд двинулась. Щёки ладонями обхватила и к губам мужа прижалась. По голове с силой воспоминание о наличии любимого мужчины ударило. Сила такая была, что ноги подкосились, но Пчёлкин её тело уже надёжно в своих руках держал, упасть не позволяя. Иначе целовал. Не так, как в день свадьбы. Страстно, пылко, огонь разжигая. -Извини. Я, кажется, переборщила с кагором. Из кабинета, отцу принадлежавшему, вверх по лестнице побежала со скоростью света, за горло держась. В свою комнату забежала. На пол упала, на кровать руки забросив, в слезах утопала. Тихо плакала. На губах кровавые отметины от зубов оставались. Стереть хотела свою ошибку. Истребить вместе с болью, которая после настигла. В моменте совсем другое ощущала. Желание, наслаждение, покой. Пчёлкин девушку нашёл уже спящей. Всё также на полу, с заброшенными на кровать руками, следами слёз и искусанными в кровь губами. Руки под спящее тело просунул. На кровать переместил, одеялом сверху накрыв. Подушку с кровати украл, обратно в кабинет направился. Не мог никак её порыву объяснений найти, как и своему бездействию. Или скорее слишком активному действию. С головой дубовой проснулся. Неудобство двух сдвинутых кресел вместо мягкой кровати, всаженная перед сном бутылка виски или мысли о том, что не правильно себя повёл, от себя блондинку не отстранив, повлияли. Не правильно ли? Всё-таки жена, имел право. Или не имел, потому что обещание не прикасаться дал. По виду супруги понятно стало. Бессонная ночь не у него одного выдалась. Проснулась, вероятно, когда он её на кровать переносил. Место во главе стола занял за завтраком. Нина с сыном не спустились. Страдали-ли от потери отца и мужа или предчувствуя запах жареного, собирали свои вещи в чемоданы ещё до оглашения завещания. Впрочем, это Пчёлкина не волновало. С жены, на него ни разу не взглянувшей, глаз не спускал. Вилку ко рту поднёс и обратно в тарелку бросил с грохотом. -Опять будешь играть со мной в молчанку? Вчера ты была пообщительнее. -В этом доме есть правило — никто не говорит за столом без разрешения хозяина. -Будем ждать, когда Медведь воскреснет? Или изберём нового хозяина. Как это у вас делается? Голосование, по крови, по наследству? -У кого "у нас"? - Алёна замечала в себе изменения. Раньше голос прозвучал бы гораздо жёстче. Теперь рядом с ним тушевалась. Образ, для него придуманный, неотъемлемой частью её самой становился. -У ёбнутых! Возомнили себя королями с кучей дурацких правил! Принцесса бля, не подступиться! Спасибо за завтрак! Не оборачивалась. Размеренно свой завтрак поглощать продолжала. Пчёлкин от неё далеко не денется, а вот оладьи, приготовленные семейным повором, могли остыть. Каждый кусочек смаковала. Сладостью сгущённого молока наслаждалась, пока вдруг к мысли не пришла, что она сама медленно в тающий зефир превращаться начинает. Образ милой, чуткой, робкой паиньки в неё слишком глубоко пробирался. Самое страшное осознавала. Ей нравилось быть хрупкой рядом с человеком, берущим за неё ответственность. Примерная девочка — больше не роль для мужа.