История любви: подростки

      01.08.

      Сегодня мы переехали в Сеул. Мне здесь не нравится. Даже не представляю, как буду ходить в школу, ведь почти не знаю корейский. Мама сказала, что найдет нам репетитора, чтобы мы быстрее освоились. Лучше бы мы остались в Австралии. Ничего не поделать, пойду разбирать вещи...       Закрыв дневник, мальчик подошёл к своему чемодану. В его новой комнате пока были только кровать, письменный стол со стулом и шкаф. Он тяжело и грустно вздыхал, развешивая свою одежду, расставляя на письменном столе фигурки любимых персонажей аниме.       Каждая вещь ему напоминала о друзьях, которые остались в Сиднее и которых он, скорее всего, больше никогда не увидит, о пляжах, где проводил много времени зимой и летом, о парках и кафе, которые посещал всё с теми же друзьями.       Сейчас он чувствовал неимоверное одиночество, несмотря на то, что родители и сестры были с ним. Когда он почти закончил, то услышал голос матери:       — Ликси, сынок, спускайся ужинать.       — Иду, — крикнул он и поспешил в столовую.       Он нехотя перебирал еду в тарелке — аппетита совсем не было.       — Послезавтра к вам придет репетитор корейского, — сказал отец, обращаясь к детям. — Пожалуйста, приведите дом в порядок к этому времени.       — Хорошо, — ответил каждый.       Сестры радовались переезду, и Феликс не мог понять, как они смогли так быстро отпустить от себя место, в котором родились и выросли. Может, им было легче, потому что они вдвоём? Девочки поддержат друг друга. Вот бы у него был старший брат... Эх!       Он и с отцом не был близок, потому что тот был постоянно в разъездах, командировках. А теперь с переездом и матери некогда. Феликс изначально был категорически против переезда, но кто ж его будет слушать? Взрослые решили, взрослые сделали...       Он, насупившись, сидел за столом некоторое время, а затем, так толком и не поев, поблагодарил за еду и поднялся к себе.       Он завалился на кровать, звёздочкой раскинув руки и ноги, уткнувшись носом в подушку. Здесь всё было не то, здесь всё было не так, казалось, что даже воздух был такой, что им невозможно дышать. Он обессиленно разрыдался, а затем погрузился в беспокойный сон.       Всю ночь он то просыпался, резко распахивая глаза, силясь понять, где он находится, то снова засыпал. Ему снился родной Сидней, который вдруг стал рассыпаться на глазах, словно в компьютерной игре, распадаясь на пиксели, а на его месте возникало что-то другое, совсем незнакомое и чужое.       Утром он проснулся совсем не отдохнувшим, глаза резало, словно песка насыпали. Пройдя в ванную, он увидел своё опухшее лицо. Понятное дело... Что он ещё хотел увидеть в своём отражении? Феликс плакал не только перед сном, он плакал и во сне.       Кто-то уже расставил по полкам уходовую косметику, гели для душа, зубную пасту и щётки. В шкафчике он увидел полотенца. С дороги он так и не купался, даже не переоделся, поэтому решил начать новый день с водных процедур.       — Ликси, вылезай уже, — послышался недовольный голос Рейчел за дверью, — сколько можно плескаться?       Феликс уже заканчивал, поэтому, обмотавшись полотенцем, вышел из ванной:       — Прошу, мадемуазель, — язвительно сказал он, галантно кланяясь и показывая рукой в сторону освободившегося помещения.       Та лишь фыркнула и захлопнула за собой дверь.       Ликс, пройдя в свою комнату, надел боксеры, шорты и футболку. Подсушив полотенцем волосы и причесавшись, он пошёл на кухню.       Уже было далеко не утро. Странно, что никто его не разбудил к завтраку.       — Мам, — позвал он, заходя на кухню, но нашёл там лишь младшую сестру — Оливию, жующую тосты с джемом.       — Мама ф папой уфли, — сказала она с набитым ртом. — Фон, фадифь фафтракать.       На столе лежали круассаны, тосты, джем и масло. В чашке холодного молока он развёл две ложки растворимого какао и сел за стол.       — Куда они ушли? Почему не разбудили?       — Не фнаю. Еф давай. Нам ефё убираффя.       — Ты бы прожевала, а потом сказала — ничего не понимаю, — буркнул он.       — Я говорю, нам убираться надо, — запив круассан молоком, сказала она. — Они сказали, что поздно вернутся.       — Ладно...       Быстро позавтракав, Феликс вернулся к себе, первым делом открывая дневник:

      02.08.

      Мне всю ночь снился Сидней. Я хочу домой. Майк и Ник сейчас, наверное, гуляют в парке, а может, поехали на Голубые горы кататься на лыжах... Эх! А тут душно, жарко и, кажется, дождь собирается...       — Оппа, тебя онни зовёт, — вдруг услышал за спиной голос Оливии, его аж передёрнуло от этого обращения, поэтому, резко обернувшись и нахмурив брови, он довольно громко сказал:       — Не называй меня так!       — А я хочу! — капризничала девочка.       — Лив, пожалуйста, мне это не нравится, — немного смягчившись, произнёс он. — Называй меня, как и раньше. Не нужны мне эти корейские словечки...       — Ну ладно, как хочешь, — лишь пожала плечами та.       — Так-то лучше. Пойдём. Что Рейчел хочет?       Старшая сестра раздала команды, кто и что должен сделать к приходу родителей. Многие вещи из домашнего обихода были ещё не распакованы, что-то даже не доставили.       Дом раньше принадлежал бабушке с дедушкой, которые уже умерли. Родители только хотели его продать, как отцу поступило предложение о переводе в Сеул.       Конечно, Ли-старший тут же ухватился за эту возможность вернуться на родину так же, как и его жена. Мнения детей никто не спросил. Да никто, кроме Феликса, и не был против.