Marked for Obsession.

Я сидел в фургоне на пустынной парковке, глядя на мрачное серое небо через треснутое лобовое стекло. Дождь начинал моросить, и капли медленно стекали вниз, оставляя длинные, извилистые следы. Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как ноет плечо. Чёртова рука. Она никогда не давала сбоев раньше, не с тех пор, как мне её заменили. Но теперь плечо болело, будто было живым. Я стиснул зубы, с силой размял шею, но боль не уходила. Наверное, я просто устал. Дни сливались в недели, недели — в месяцы. Но вместо того чтобы дать себе хоть немного покоя, я всё снова и снова возвращался к ней. К Деборе. Мои мысли тут же переключились на неё. Её лицо всплыло перед глазами, как это случалось каждый раз, когда я закрывал их. Её глаза, полные страха, когда она увидела меня ночью. Как дрожала её нижняя губа. Как она сглотнула, пытаясь что-то сказать, но не смогла. Я знал, что пугаю её. И мне это нравилось. Её страх был сладким, почти осязаемым, он наполнял меня, как ничего другое. Но это было не всё, чего я хотел. Я вспоминал, как она раньше смотрела на меня — с обожанием, с трепетом, с тем особым выражением, которое заставляло меня чувствовать себя чем-то большим, чем просто орудием для убийств. Я закрыл глаза, и мои мысли стали ещё более отчётливыми. Я вспомнил, как она смотрела на меня в первый раз, как она старалась скрыть волнение, но её взгляд всё говорил за неё. Я представлял её тело, её кожу под моими пальцами. Мои мысли становились всё более откровенными, но я не мог их остановить. Впервые я явился к ней вчера ночью за долгое время. И заговорил. Я не ждал, что она проснется, ведь прежде мне удавалось просто наблюдать за ней спящей. Мне пришлось держаться, пришлось собрать всю свою хренову выдержку, чтобы не оттрахать ее прямо там, напуганную и ошеломленную. Один ее взгляд, одно прикосновение заставляли мой член болезненно пульсировать в штанах. Это невыносимо, раз за разом. Дебора была моей. С самого начала. Она первая выбрала меня, первая пошла за мной, когда ещё не знала, кто я такой и чем занимался в тот момент. И теперь она думала, что сможет просто так уйти? Я усмехнулся. Глупая девочка. Она может пытаться скрываться, может запираться в своей квартире или говорить с подругами о том, как ей страшно. Но я знаю её. Знаю её слабости, её желания, её страхи. Она не сможет убежать. Даже если захочет. Её мир сужается. Я видел, как она сегодня пыталась держать себя в руках, даже улыбаться своей подруге. Глупая попытка выглядеть нормально. Но я чувствую её. Чувствую её страх, её отчаяние, её бессонные ночи. Это только начало. Я снова посмотрел на капли дождя на стекле. Где-то там, в своей квартире, она думает обо мне. Думает о том, что я могу сделать. Думает о том, как ей спастись. Я улыбнулся, глядя в своё отражение, на свои шрамы на тёмной поверхности стекла. Она может думать, сколько хочет. Но от меня ей не убежать. Она моя. Стук капель дождя по крыше машины почти заглушил мои мысли, но не полностью. Внутри меня всё ещё бушевал хаос, ярость и желание. Я пытался взять себя в руки, сосредоточиться, но всё, что я видел, — это Дебору. Её лицо, её испуганные глаза, её губы, шепчущие что-то бессвязное. Но в этот момент голос Сэма прорвался в наушник, резкий, как сигнал тревоги: — Баки, ты здесь? — его голос был низким, серьёзным. Я моргнул, вырвавшись из своих мыслей, и машинально нащупал гарнитуру. — Здесь, — пробормотал я, заставляя себя сосредоточиться. — Мы нашли его. — Сэм выдохнул так, будто только что пробежал марафон. — Ублюдок сейчас в восточном районе, зашёл в старый склад на Уитлок-стрит. Судя по камерам, он собирается сбыть крупную партию в школы и университеты. Мы не можем этого допустить. — Сколько времени у меня есть? — спросил я, уже потянувшись за рюкзаком на соседнем сиденье, где лежало моё снаряжение. — Не больше тридцати минут, — сказал Сэм. — Надо действовать быстро. И, Баки… Будь аккуратен. Этот парень работает не один. — Разберусь, — отрезал я, завязывая шнурки ботинок и застёгивая куртку. Сэм продолжал говорить, но я уже перестал его слушать. Адреналин заполнил мои мысли, прогоняя образы Деборы. Хоть на мгновение я мог сосредоточиться на чём-то другом. На ком-то другом. Наркоторговцы, травящие детей, не заслуживали жалости. И я не собирался её проявлять. Но даже сейчас, когда я вышел из машины, чувствуя холодный ветер на лице, Дебора всё равно не исчезала из моего сознания. Она была там, на заднем плане, как постоянный фон. Может, эта операция поможет мне выплеснуть то, что внутри. Может, хотя бы на пару часов я забуду её лицо. Хотя нет. Забуду ли я её вообще хоть когда-нибудь? Я пересел на мотоцикл, что томился рядом с фургоном, привычно проверив зеркала и настраивая себя на предстоящую работу. Двигатель мягко зарычал, как дикий зверь, готовый к охоте. Я вывел байк на дорогу и устремился к указанному Сэмом месту, чувствуя, как напряжение внутри сменяется холодной сосредоточенностью. Уитлок-стрит встретила меня своей мрачностью — заброшенные здания, мусор на обочинах, тусклый свет уличных фонарей. Никаких прохожих, только несколько машин, припаркованных у склада, и тени, мелькающие за окнами. Я припарковал мотоцикл за углом, в слепой зоне камеры наблюдения, и быстро оценил обстановку. Сквозь щели в заборе я заметил, как несколько людей перемещались внутри склада, перекрикиваясь. Грузовик стоял у открытых ворот, вокруг него сновали двое, проверяя содержимое ящиков. — Я на месте, — прошептал я в наушник. — Понял. — голос Сэма был чётким. — Вижу тебя по камерам. На складе не меньше шести человек, двое вооружены. Один из них в восточном крыле. Остальные пока что снаружи, у грузовика. — Они все? — уточнил я, прижавшись к стене заброшенного здания напротив склада. — По данным, которые я получил, должен быть ещё один. Он главный, но, похоже, пока что не появился. — Значит, я жду. Сэм что-то сказал, но я уже отключил связь, сосредотачиваясь на происходящем. В такие моменты я чувствовал себя машиной — холодным, точным, лишённым лишних эмоций. Я подождал, пока двое у грузовика зайдут внутрь, и начал двигаться вдоль стены, оставаясь в тени. Каждый мой шаг был тихим, ни один камень под ногами не сдвинулся. Я привык быть невидимым, растворяться в темноте, пока не наступает момент действовать. Поднявшись по металлической лестнице к разбитому окну, я замер, наблюдая. Внутри был хаос — коробки, ящики, бумаги, разбросанные по полу. Грузовик медленно загружали, а двое мужчин переговаривались, их голоса отдавались эхом в большом помещении. Я знал, что должен ждать. Не торопиться, пока не увижу что-то важное. Пока не услышу подтверждение, что они собираются сбыть товар в школы. Но внутри всё кипело. Мне нужно было действие, нужно было сбросить этот груз напряжения, который накапливался с каждой мыслью о Деборе. Длинная тень проскользнула через склад, и я затаил дыхание. Новый игрок. Возможно, тот самый, кого мы ждали. Я замер, прижавшись к стене возле разбитого окна. Новый человек вошёл уверенно, с высоко поднятой головой. В отличие от остальных, он был одет аккуратно: кожаная куртка, тёмные джинсы, дорогие ботинки. Его осанка и резкий голос сразу выдали главного. — Всё готово? — рявкнул он, проходя к грузовику. — Почти, — ответил один из рабочих, закрывая ящик и закрепляя крышку. — Почти? — главарь остановился и смерил его взглядом, в котором читалась угроза. — У нас мало времени. Вы что, хотите, чтобы нас накрыли? Я прищурился, наблюдая, как главарь продолжает осматривать товар. Он окинул взглядом ящики, приоткрыл один и вытащил небольшой пластиковый пакет. Даже отсюда я видел его содержимое — белый порошок, расфасованный в аккуратные пакетики. — Отлично, — пробормотал он, кивнув. — Товар готов. Теперь доставьте его, как договаривались. В первую очередь — в университеты. Они наша основная цель. Студенты жадные до острых ощущений, а потом всё разойдётся по школам. Эти слова заставили мои пальцы сжаться в кулак. Они целились в подростков. Беззащитных, наивных детей, которые даже не понимают, во что могут ввязаться. Я сделал глубокий вдох, удерживая себя от того, чтобы ворваться туда прямо сейчас. — А что с деньгами? — спросил кто-то из подручных. — Будут к утру. Клиенты уже внесли аванс, — ответил главарь, отворачиваясь от ящиков. — Давайте быстрее, не заставляйте меня терять терпение. Я услышал шум шагов — один из охранников направился к воротам, проверяя периметр. Время действовать подходило. Я осторожно двинулся вдоль стены, спускаясь к нижнему уровню склада. Мне нужно было оставаться незаметным, пока я не окажусь достаточно близко, чтобы нейтрализовать их одного за другим. Мои движения были чёткими. Каждый шаг беззвучен, как тень. Я чувствовал, как напряжение внутри уступает место абсолютной сосредоточенности. В этот момент один из подручных поднял голову, глядя в мою сторону. Он что-то заподозрил. — Эй, вы слышали что-то? — спросил он, хватаясь за оружие. Я выдохнул. Ну, что ж, похоже, игра в прятки закончилась. — Время вышло, — пробормотал я себе под нос, вынимая нож из ножен. Дальше всё было как на автомате. Тело двигалось само, оставляя лишь технику и инстинкты. Первого я подрезал тихо, скинув его в тень склада, прежде чем он успел поднять тревогу. Остальные ещё не знали, что к ним пришёл конец. Я двигался, как призрак, тихо и быстро, оставляя за собой след из боли и страха. Первый охранник даже не понял, что произошло, когда мой нож рассёк его горло. Второй успел выхватить оружие, но не успел выстрелить — его запястье было сломано за секунду, а потом он рухнул на пол с глухим стуком и воткнутым ножом в глаз. Пришлось вытаскивать, не люблю оставлять свои вещи в ком-то. Остальные заметили, что что-то пошло не так. Шум шагов, выкрики, лязг оружия — они начали искать меня, но уже было поздно. Я был повсюду и нигде. Каждый их шаг, каждое слово выдавали их положение, а мои шаги оставались беззвучными. Я подкрался к следующему, который стоял у ящиков с товаром. Он обернулся слишком поздно. Мой металлический кулак обрушился на его голову, с такой силой, что он моментально потерял сознание, рухнув на землю. — Кто здесь?! — закричал кто-то, его голос дрожал. Я не ответил. Только шагнул в тень, наблюдая, как паника начала захватывать их. Страх — мой союзник. Они начали стрелять в темноту, пули рикошетили от стен, создавая хаос. Ещё один оказался у меня на пути, пытаясь бежать. Его вопль оборвался, когда я подрезал его колени и оставил его корчиться на полу. Оставался только главарь. Он стоял у грузовика, держа в руках автомат, его взгляд метался в поисках меня. Лицо было маской злости, но я видел страх, скрывающийся за этим. Он знал, что он следующий. Я вышел из тени медленно, давая ему время осознать, что его окружили. — Ты кто, чёрт возьми? — закричал он, направляя на меня оружие. — Не подходи! Я ничего не сказал. Просто шагнул ближе, смотря прямо ему в глаза. Он открыл огонь, но я уже был рядом. Металлическая рука выбила оружие из его рук, и я ударил его в грудь так, что он отлетел назад, ударившись о стену. — Пожалуйста… Не надо, — прохрипел он, пытаясь подняться. — Ты травишь детей, — сказал я тихо, холодно. — Ты заслуживаешь всё, что с тобой сейчас случится. Я схватил его за горло, прижимая к стене. Он захрипел, пытаясь вырваться, но я только сжал сильнее. — Это за тех, кого ты сделал зависимыми, — прошептал я, склонившись ближе, чтобы он слышал каждое слово. — И за тех, чью жизнь ты разрушил. Главарь всё ещё корчился на полу, пытаясь прижаться к стене и вырваться, но его движения были медленными, отчаянными. Он смотрел на меня, глаза широко раскрыты от ужаса, губы дрожали, шепча бессвязные мольбы. — Пожалуйста… Я заплачу… Сколько хочешь… — прохрипел он, хватаясь за свою сломанную руку. — Только оставь меня… Я распрямился над ним, глядя сверху вниз. Его слова были пустым звуком. Я видел таких, как он, слишком часто. Они умели только разрушать, безжалостно разрывая чужие жизни ради своей выгоды. Я присел рядом, облокотившись металлической рукой на колено, и посмотрел ему прямо в глаза, склонив в бок голову и обнажая зубы. — Ты думаешь, что можешь купить себе прощение? — спросил я тихо. Он быстро закивал, цепляясь за каждую крупицу надежды. — Ты продал свою душу, когда начал травить детей, — продолжил я, мой голос был, словно чертова преисподняя в миг замерзла. — Ты не оставил им выбора, не оставил им шанса. Так почему ты думаешь, что я должен дать его тебе? Его глаза расширились ещё сильнее, когда я поднялся, нависая над ним. — Нет… Нет, подожди! Мы можем договориться! — закричал он, но в его голосе уже звучала обречённость. Я молча поднял ногу и ударил его по ребрам, чтобы заставить замолчать. Его хриплый вскрик раздался эхом по складу. — Ты не оставил мне выбора, — сказал я тихо, вытаскивая нож. Он понял, что это конец, и начал дёргаться, как животное в капкане. Но я был быстрее. Одним движением я вонзил лезвие прямо в его грудь, точно в сердце, не забыв провернуть. Его тело дёрнулось, а потом затихло. Я остался стоять над ним, наблюдая, как кровь растекается по полу. Это был конец его пути. И, возможно, ещё одного звена в цепочке, отравляющей этот мир. — Баки? — раздался в наушнике голос Сэма. — Всё кончено? Я вытер нож об его куртку и взглянул на грузовик, на ящики с наркотиками. — Да, — ответил я спокойно, глядя на тело, которое больше не двигалось. — Вызови федералов. Пусть зачистят всё это. С этими словами я вышел из склада, оставив за собой только мрак и тишину. Воздух снаружи кажется чуть менее удушающим, чем внутри. Взрыв мог бы решить проблему, но не в этот раз. Наркотиков было слишком много, целые ящики ядовитого вещества. Если бы я подорвал их, пары могли бы попасть в воздух и распространиться по округе. Местные жители, случайные прохожие, даже дети — все бы стали жертвами. Не было места для ошибок. Я выдохнул, убирая нож, и скользнул взглядом по улице. Пусто. Пора уходить. Сэм. Он помогает мне, как может, но его работа теперь — другая. Символ для мира, надежда для людей. И если бы кто-то узнал, что он тратит время на меня, поддерживая мои операции, это подорвало бы его репутацию. Он стал моими глазами. Доступ к данным, к которым я не могу даже приблизиться. Камеры, спутники, записи допросов — всё, что мне нужно, чтобы найти тех, на кого я охочусь. Он делает это втайне, подпольно. Только между нами. Осмотрел себя на предмет изобилия крови, садясь на мотоцикл. Это было даже проще, чем я думал. Гудение двигателя подо мной возвращало в реальность, но мысли всё равно тянули меня в одну сторону. Дебора. Я видел её лицо, когда она стояла передо мной. Напуганная, уязвимая, но всё ещё с искрой упрямства в глазах. Она всегда была такой. Даже когда мы только начинали, она играла в уверенность, но я знал — под этим была дрожь, которую она не могла спрятать. Чёрт, мне надо было оставить её. Забыть, как только она исчезла из моей жизни. Но вместо этого я оказался там, в её комнате, смотрел, как она спит, слушал её тихое, ровное дыхание. Я сжал руль сильнее, представляя, как легко было бы оттрахать её, коснуться, почувствовать её кожу под своими пальцами. Её запах, её тепло — всё это сводило меня с ума. Она думает, что может убежать? Спрятаться? Глупая девочка. Я закрою её в клетке, где она будет только моей. Каждое её дыхание, каждое движение будет принадлежать мне. Она забудет о свободе, забудет о том, как это — жить без моего контроля. И, может быть, тогда она поймёт, что нет никого, кто мог бы дать ей больше. Никого, кто знал бы её лучше, чем я. Мои пальцы инстинктивно сжались сильнее, почти до боли. Моя пчелка. Она может кричать, может сопротивляться, но в глубине души она знает, что хочет того же. Она всегда хотела.

***

Мотоцикл замер в тени деревьев напротив её дома. Я заглушил двигатель и слез с него, ощущая холодный металл своей руки, когда сунул её в карман джинс. Ночь была тихой, лишь иногда ветер раскачивал ветви, заставляя листья шуршать. Её окна светились мягким жёлтым светом. Она была дома. Я достал сигарету, щёлкнул зажигалкой, прикуривая. Первый глубокий вдох обжёг лёгкие, но вместо облегчения принёс только больше напряжения. Её силуэт мелькнул в окне. Она ходила по комнате, что-то делала — я не видел, что именно, но её движения захватили меня полностью. Лёгкие и грациозные, почти танцующие. Она поправила волосы, собрала их в пучок, открыв шею. Я не мог оторвать взгляда от этого изгиба, от линии её плеч, словно выточенных идеально, чтобы манить. Мой взгляд опустился ниже, скользнул по её фигуре. Она была в домашней одежде — слишком лёгкой, слишком открытой. Чёрт, она знала, что я могу быть рядом. Или хотела, чтобы я видел её? Дым сигареты окутывал меня, как дымка желания. Она повернулась боком, и я затаил дыхание, глядя, как материал облегает её тело. Эти формы… Её пышные бёдра, тонкая талия, мягкая округлость груди. Всё, что сводило меня с ума, было передо мной, но недосягаемо. В голове мелькнули картины. Как мои руки скользят по её коже, жадно изучая каждый изгиб. Как я притягиваю её ближе, чувствуя её тепло, её трепет. Её голос — тихий, дрожащий, зовущий меня. Я хотел чувствовать её под собой, слышать, как она шепчет моё имя, ломаясь от страсти. Моё дыхание стало глубже, тяжелее. Я стиснул зубы, отпуская сигарету, которая упала на землю, истлевая в ночной темноте. Она заставляла меня терять контроль. Каждый раз, когда я видел её, я становился одержимым. Я хотел её так сильно, что это сводило с ума. Она прошлась к окну, приподняла его, впуская прохладу ночи в дом. Её лицо обнажилось в свете, и я увидел её губы — мягкие, слегка приоткрытые. Она выглянула, будто что-то искала. Неужели чувствует, что я здесь? Губы снова изогнулись в лёгкой улыбке, и я почувствовал, как внутри меня всё взрывается. — Ты даже не понимаешь, как я близко, — прошептал я себе под нос, снова запуская руку в карман, чтобы не сделать что-то глупое прямо сейчас. Дебора была моей. И скоро я заставлю её это вспомнить. Когда в доме стало тихо, я двинулся. Ночь и темнота были моими союзниками, а тишина — моим плащом. Каждый шаг был спланирован, каждое движение — беззвучно. Замок на задней двери щёлкнул спустя несколько секунд. Её безопасность была иллюзией. Она могла сменить все замки, поставить сигнализацию — это не имело значения. Я всегда мог найти способ войти. Пахло ею. Сладко, тепло, с ноткой её любимых духов, которые я когда-то купил ей сам. Этот запах разжигал во мне то, что я с трудом мог сдерживать. Я аккуратно поставил свой подарок с лентой на кухонный стол. Чёрный камень, отполированный до блеска, обмотанный той самой лентой, что я пропитал её любимым ароматом. Это был мой знак. Мой способ напомнить ей, что я рядом. Что она — моя. Я прошёл через дом, осторожно, не торопясь, наслаждаясь каждым моментом. Её спальня была в самом конце дома. Дверь была приоткрыта, и я замер на мгновение, прислушиваясь. Тишина. Она спала. Я вошёл. Лунный свет пробивался сквозь щель в шторах, освещая её лицо. Она лежала на боку, её волосы разметались по подушке, губы слегка приоткрыты. Она выглядела такой спокойной, такой… Легкой добычей для меня. Я подошёл ближе, с трудом сдерживая себя. Внутри всё кричало — коснуться её, почувствовать её кожу, увидеть, как она проснётся от моего присутствия. Но я сдержался. Это был не её момент. Это был мой. Я опустился на корточки рядом с кроватью, позволяя себе задержать взгляд на её лице, на её изгибах, на тонкой ткани, которая обтягивала её тело. Я чувствовал, как дыхание участилось, как внутри всё пылает от желания. Постарался тихо выдохнуть, чтобы приструнить себя и то, что начинало происходить в моих штанах. Велик шанс, что я сорвусь. — Ты чувствуешь меня, я знаю, пчёлка, — прошептал я едва слышно, зная, что она не услышит. Мои пальцы заскользили по краю покрывала, но я остановился. Ещё не сейчас. Ещё не время. Я поднялся, бросив последний взгляд на неё. Она не сможет от меня скрыться. Она моя. Я найду ее, поймаю, где бы она не была. С этими мыслями я бесшумно вышел из комнаты, растворяясь в ночи.