Ты пахнешь как любовь

— Ну давай, кото-хëн, пошли, — канючит Сынмин, растягивая ткань футболки старшего, — пойдём, ну же... У омеги сегодня единственный выходной между бесконечной учёбой и работой. Ему бы выспаться и сделать домашку, на что его уговаривал Феликс, но Ким хотел провести время с Минхо. Хотя бы как друзья. — Сынмо, мне некогда, — фыркает альфа, дергая плечом, не отрываясь от игры на телефоне, — иди погуляй с кем-то ещё. — Но я с тобой хочу, вредный, — бурчит Ким и усаживается рядом с парнем, — у меня выходной, я хочу провести с тобой время. Сынмин пытается игнорировать образовавшийся в горле комок. Психолог сказала ему стараться говорить о своих чувствах и намерениях открыто, но это легко только на словах. Омега никогда раньше не был в стае, поэтому всё даётся ему достаточно трудно, ведь он присоединился последним. — Слушай, я... Я не говорю, что ты мне противен или что-то в этом роде, нет. Ты симпатичный и милый... Я...я постараюсь полюбить тебя, — говорит Минхо, поглаживая холодную поверхность кружки. Сынмин тогда подумал, что ничего страшного. Он постарается и его точно полюбят. Тогда это казалось чем-то простым и понятным. Но это не так. Совсем нет. Минхо закрытый, редко говорит о том, что чувствует, или о том, чего хочет. Он пытается справиться сам. Всегда сам. Его парни часто обижались на это раньше, особенно Чан, но сейчас они просто напоминают, что им можно доверять и рассказать, что гложет. Они пытаются проявлять терпение, и Минхо правда благодарен, хоть и не говорит об этом. — Может хотя бы до кофейни пройдёмся? — не сдаётся младший, на что альфа вздыхает и устало трет глаза, отключив телефон и кинув его рядом, — я куплю тебе кофе и тарталетку, хочешь? — Но сидеть мы там не будем, — фыркает Ли и встаёт с кровати, направляясь к их общему шкафу, — Нинни дома? Давай возьмём его с собой. Сынмин пытается. Правда пытается успокоить свои мысли и чувства, но это так тяжело. Голос старшего сквозит нежностью, когда он говорит о Чонине или о любом другом своём парне. Кроме Сынмина. Про Сынмина он вспоминает в последнюю очередь, говорит с язвой и вызовом, будто проверяет. Проверяет на что? Ким не знает. Он просто хочет быть хотя бы в половину таким же важным для Минхо, как все остальные. — Да, без проблем, — кивает омега и идёт на поиски младшего. Их квартира, на самом деле, не такая уж большая, поэтому Минни находит младшего достаточно быстро в кабинете старших. Он спит, свернувшись калачиком, на маленьком диванчике в углу. Сынмин мягко улыбается. Ну что за чудо? — Тише, пожалуйста, он только заснул, — шепчет чей-то голос сбоку, и, повернув голову, омега видит Чанбина, сидящего за компьютером. На переносице очки в чёрной оправе, волосы спутаны и напоминают гнездо, а на самом альфе домашняя футболка и шорты. Сынмин улыбается ещё шире. Как ему нравится этот домашний образ его парня. Омега тихо подходит к Со и кладёт руки на плечи, начиная массировать напряжённые мышцы. Старший еле сдерживает стон наслаждения. — Мы с кото-хëном в кофейню, вам что-нибудь взять? — спрашивает Ким тихо, всматриваясь в открытые окна программ на экране, — этому придурку снова не понравилась аранжировка? — Он не придурок, а мой клиент, — хмыкает Чанбин и кладёт свои ладошки на руки младшего на своих плечах, поглаживая нежную кожу, — но да, нужно переделать... Я уже не знаю, что придумать... — Сроки? — До конца недели... — У Чанни-хëна выходной завтра, вы можете подумать над этим вместе... Или подожди Сонни, он скоро придёт с универа, — шепчет Минни и чмокает старшего в макушку волос, — ты вкусно пахнешь... — Мне нравится, когда ты такой, — улыбается альфа и, повернув голову, целует костяшки пальцев Кима, после громко выдыхая, — возьмëте мне карамельный латте? Нинни можно взять бабл-ти, он хотел попробовать с какой-то шоколадкой... — Со сникерсом он хотел попробовать, — тихо хихикает омега, переводя взгляд на спящего младшего на диване. — Да, точно, — хмыкает парень, — поражаюсь, как ты всё про нас всех всегда помнишь... — Мне нравится запоминать разные мелочи, — кивает Сынмин и, поцеловав старшего в щеку, уходит в спальню, чтобы проверить Минхо и взять для Чонина подушку и плед. — Так Нинни идёт с нами? — спрашивает Ли сразу же, как Ким заходит в комнату. — Он спит и у него через час тайский, если ты не забыл, — фыркает Сынмин и, взяв запасную подушку и плед из шкафа, идёт обратно в кабинет. Чанбин с кем-то напряжённо переписывается и не замечает его повторного появления. Пусть. — Нинни, малыш, — шепчет Ким, сев на корточки, и мягко касается лица альфы, — я принёс тебе подушку, лисëнок... Чонин спустя несколько секунд всё же открывает глаза и выглядит таким измученным, что Сынмин не может сдержать грустного вздоха. — Отдыхай, детка, — воркует омега и подкладывает под голову Яна подушку, после накрывая пледом, — у тебя через час репетитор, ты помнишь? — Да, меня разбудит Чанбин-хëн, — кивает Чонин и кутается в плед, забираясь под него чуть ли не с головой, — спасибо, хëн... Сынмин сдерживает себя, чтобы не заобнимать этого уставшего маленького мальчика, ведь знает, что любые прикосновения отвлекут Нинни от сна. Поэтому Ким стоически держится и встаёт с пола, помахав ладошкой Со, говоря, что они скоро вернутся. ~ — Я хочу карамельную тарталетку, — говорит Минхо, указывая на сладость на прилавке, — и латте с ванильным сиропом. — А ничего не слипнется? — хихикает Сынмин, но старший смотрит на него так разочарованно, что его смех сразу стихает. — Придумай что-нибудь поинтереснее, — фыркает парень и отходит, оставляя младшего одного в очереди. Ким закусывает губу. Будь на его месте любой другой их парень, Минхо бы взял за руку, смотрел в глаза нежно-нежно и вслушивался в каждое слово. Но тут всего лишь Сынмин. "Я устал от этого, "— думает омега, когда они выходят из кофейни. Очередь оказалась довольно большой, и девушка-бариста накосячила с заказом, что увеличило время ожидания. Когда Сынмин подошёл к ней, то попытался поддержать, ведь тоже работает в подобном заведении и знает, как иногда тяжело в запару одному. Но бариста лишь отмахнулась, попросила не задерживать очередь и сделать заказ. Оно, наверное, и правильно, но всё равно как-то неприятно. Ещё и Минхо всю дорогу ворчит, что он рассчитывал на пятнадцать минут, а получилось все тридцать. Будто проводить время с Сынмином это наказание. Будто сам Сынмин бремя. Тяжёлое и ненужное, но почему-то всегда оно рядом. — Воды в рот набрал, Сынмо? — язвит Ли, но, увидев поникшего младшего, осекается, — что случилось? — Ничего, всё хорошо, — врёт парень, натягивая улыбку. Он чувствует, как его маска трещит по швам, когда альфа пожимает плечами и отводит взгляд. Неинтересно. Если младший говорит, что ничего не случилось, значит так оно и есть, да? Плевать, что он не отвечает на вопросы и не бросается колкими фразочками. Плевать, что так и не попробовал свой кофе. Плевать, что трет глаза так, будто у него аллергия. Просто плевать. И тут Сынмина бьёт поддых осознание, что Минхо и правда всё равно. Что бы он не делал на протяжении этого полугода, Ли всё также холоден к нему. Они даже не целовались. Обнимаются только когда рядом кто-то из парней. Посмотрите, у нас всё хорошо, мы любим друг друга, ага. Омега закусывает губу. Что бы он не делал — всё впустую. Он не нравится Минхо. И, возможно, никогда не понравится. — Зачем ты согласился на это? — спрашивает Сынмин, когда они стоят в лифте. Старший смотрит на него с недоумением и толикой раздражения. — Согласился на что? — На отношения... Они не говорили об этом. Всë это начал Чан и оно вылилось в...это? Они теперь стая, вроде как. Они не зарегистрированы официально, но каждый из них знает, что у него есть семья. — Ну... Странный вопрос. Я же не только с тобой в отношениях, — пожимает плечами альфа. — Ты хотел сказать, что ты только со мной не в отношениях? — хмыкает Сынмин и отдаёт старшему картонную коробочку с напитками для Чанбина и Чонина, — иди домой, хëн. Я пойду погуляю. — У тебя домашки непочатый край, куда гулять? — недовольно говорит Минхо, резким движением отбирая напитки, — идём домой. — Не хочу, — качает головой Ким и чувствует, что готов разрыдаться прямо здесь и сейчас. Вот что волнует Минхо? Его домашка? — почему тебя волнует моя учёба? — Будешь потом ходить и ныть, что не успеваешь, раздражает... Сынмин шмыгает носом и прикусывает губу так сильно, что сразу чувствует металлический привкус во рту. Так вот оно что. Минхо просто раздражает его нытьё. — Эй, губы свои побереги, тебе же Ликси макияж хотел сегодня на трансляции сделать, — фыркает альфа, а Ким весь сжимается внутри. Минхо всё равно, что он причиняет себе боль. Ему важнее то, что будет с другими парнями. Что же они скажут, если узнают обо всём этом? Наверное, наругают Минхо. Но будет ли это иметь смысл? — Вали домой, — сипит Сынмин и буквально выталкивает старшего в только открывшиеся двери лифта. Парень переводит на него злобный взгляд, но последнее, что он видит за закрывающимися железными дверьми это слезы на щеках омеги. — Эй, Сынмо... — шокированно начинает альфа, но лифт уже отчалил вниз. Минхо жмёт на кнопку другого лифта, но тот на первом этаже и приедет черт знает когда. Что ж, он надеется, что младший не убежит далеко. Сынмин оседает на пол и чувствует, как его ломает изнутри. Он тихо скулит от переполняющей боли и стирает непрекращающиеся слезы с щёк. Ему так больно и страшно. Почему Минхо так поступает с ним? Вдруг лифт весь пошатывается и останавливается. Свет в кабинке выключается, а омега разочарованно стонет. За что ему это всё? Диспетчер отвечает только спустя несколько неудачных попыток и говорит так, будто омега сам лифт сломал, да ещё и застрял в нём. В итоге мужчина говорит, что ремонтники скоро подойдут, и отключается. — Просто волшебно, блять, — фыркает Сынмин и отпивает свой кофе, вытирая слезы с щёк. Он большой мальчик, большие мальчики не плачут. В лифте темно и страшно. Его иногда потряхивает, и Сынмин не может удержать себя от звонка Чанбину. Он сидит тут уже минут двадцать. Противный механический голос говорит, что связи нет, и парень разочарованно стонет. Замечательно. — Чëртов кото-хëн, — бурчит омега и обнимает себя за колени. Тут темно, зарядка на телефоне грозится закончиться, поэтому фонарик он не включает. Спустя час ожидания лифт наконец включается и приветствует Кима радостным пиликаньем. Огромным усилием воли парень сдерживает себя от удара по панели. Доехав до своего этажа, Сынмин выходит из злополучного лифта и хочет было вытащить ключи от квартиры, но ему навстречу выходит взъерошенный Чонин. — ...ты придурок, Минхо-хëн, — прикрикивает альфа и, повернувшись к общему холлу, удивлённо смотрит на Кима, — Сынминни-хëн... Омега натягивает улыбку и кивает на открытую дверь квартиры, в проходе которой застыл Ян. — У тебя же тайский, лисëнок? — спрашивает парень как можно мягче. Ему вообще разговаривать не хочется, на самом деле, но он не хочет, чтобы расспрашивали о его состоянии. — Боже, какой к чёрту тайский? — сокрушенно вздыхает Чонин и обнимает старшего за талию, — куда ты убежал? Что случилось? — Не хочу говорить об этом здесь, — шепчет Ким и обнимает младшего в ответ, утыкаясь носиком в изгиб шеи, — хочу в твою квартиру... Можно? — О, вернулся наконец, — показывается в коридоре Минхо. Голос его звучит с издёвкой, но вид довольно обеспокоенный, — где ты был? — А тебя волнует? — вздыхает Сынмин, отстраняясь от младшего и смотря на альфу уставшим взглядом, — лучше бы я домашку сделал вместо...всего этого. Ли фыркает и уходит на кухню, а младшие заходят обратно домой. Кроме них троих в квартире ещё Чанбин, Феликс и Джисон. Последние двое только пришли и уплетали лапшу за общим столом, шутя и обсуждая прошедший день. Сынмин улыбается им и машет рукой, но не подходит, когда они зовут его. Ему просто хочется полежать в объятиях Чонина в его квартире и никому не мешать. Хочется побыть приоритетом. — Хëн, возьми одежду, — говорит ему Чонин, собирая небольшой рюкзак, чтобы не бегать по этажам в лишний раз, — хочу искупаться... — Хорошая идея, — кивает омега и кладёт в сумку помимо учебников и тетрадей, ноутбук и что-то из домашней одежды. Завтра ему на учёбу, а после на смену в кафе, но сейчас он думает только о том, как бы ему собрать себя по кускам обратно. — Вы на квартиру? — спрашивает Феликс, оперевшись на дверной косяк и смотря на них грустным взглядом, — что-то случилось? — Хотим принять ванну и побыть...без лишнего влияния, — уклончиво говорит Чонин, закидывая портфель на плечо, ожидая старшего. — Этот кото-хëн опять что-то натворил? — спрашивает негромко Феликс, но альфа лишь качает головой. Он и сам ничего не знает, но он никогда не видел своего любимого хëна таким потухшим, — я зайду к вам позже? Минни? — Будем ждать тебя, Ликси, — улыбается Сынмин, и вскоре они с младшим выходят из квартиры стаи, направляясь на пару этажей выше, где была квартира Яна. * — Так... Что случилось? — спрашивает Чонин, когда они лежат в горячей ванной. Сынмин лежит на нём, умостив голову на плечо и прикрыв глаза. — Я думаю, что не буду больше пытаться... — шепчет омега, водя кончиками пальцев по ногам младшего, — я не могу больше, не хочу... — Что-то произошло сегодня, что заставило тебя прийти к такому решению? — Не знаю, просто...я долго уговаривал его сходить погулять, а потом уломал на кофейню... Тебе, кстати, понравился бабл-ти? — Не успел попробовать, — хмыкает Чонин и несильно щипает Кима за бок, — не про меня речь сейчас. — Ай, ладно-ладно, — хихикает омега, продолжая, — ну и... Он был недоволен, что мы задержались в кофейне, мол, со мной время проводить что-то на грани вывозимого... Я почти расплакался перед ним, но он не стал выяснять, что случилось... Если ему настолько безразлично, то мне стоит прекратить, да? — Раньше ты отвечал на его выпады, — говорит альфа задумчиво, — что-то изменилось? — Он заботится обо всех, кроме...меня. Помнишь, как Джинни порезался недавно? Минхо-хëн чуть ли не скорую собрался вызывать... А когда у Сонни горели дедлайны по проектам? Половину сделал хëн... А я просто...шутка какая-то. Зачем было говорить, что он постарается полюбить меня? Зачем нужно было давать надежду? Я же не железный... Со мной что, можно только поприкалываться? — Я уверен, что он не шутил тогда, — пытается приободрить его младший. — Не имеет значения, я чувствую себя предметом интерьера рядом с ним, — вздыхает Сынмин и ëжится, — будто я ничего не чувствую... — Он не злой монстр, хëн... — Давай так, мы видим разные его проявления, — говорит парень раздражённо, — тебя он любит до невозможности, а я просто под ногами у него путаюсь... Ким обнимает себя за плечи и встаёт с груди младшего, на которой лежал всё это время. Чонин поднимается следом и обнимает за талию, оставляя на плечах дорожки поцелуев. — Я люблю тебя, — шепчет Ян прямо в ушко омеге, из-за чего он краснеет, — милашка-хëн... У тебя завтра работа? — Да, — кивает Сынмин и трясёт головой, — как же я устал... — Может тебе уволится?... Мне тяжело смотреть, как ты истязаешь себя, — просит младший, — ты приходишь без сил и уходишь такой же уставший... Сколько кружек кофе ты пьешь? Пять? И это только дома... Ты должен отдохнуть... — Не хочу быть обузой, — шепчет парень тихо, водя кончиками пальцев по воде, — не хочу, чтобы хëны волновались за меня... — Но они волнуются. И...я волнуюсь, — также тихо отвечает Чонин и вздыхает, — ненавижу, когда ты так поступаешь... Будто всё вокруг важнее, чем твоё состояние... Ты не думал вернуться к госпоже Хань? — У меня нет средств на это сейчас, ты знаешь это, — фыркает Сынмин и встаёт, включая лейку душа, — Ликси должен скоро прийти, давай шевелиться... Ян вздыхает глубоко и встаёт следом, шутливо щипая старшего за ягодицу, из-за чего он визжит и обливает его холодной водой. Они оба смеются и шутливо переругиваются, но всё же спустя какое-то время выходят отдохнувшие и расслабленные. Феликс приходит через час. Бурчит, что Чан рвался к ним и обещал серьёзно поговорить со всеми. Он принёс с собой лампу, чтобы выставить хороший свет, камеру и большую косметичку. Они начинают стрим чуть позже запланированного, за что много извиняются. Чонин пожелал остаться за кадром, делая домашку за Сынмина. Сам же Ким сидел рядом с Феликсом и наслаждался едва ощутимыми касаниями кисточки и кончиков пальцев омеги. Его канал строился в основном на макияже и бьюти-новинках, но иногда там появлялись и влоги с его парнями. Фанаты знали, что у него есть стая, и только поддерживали и умилялись. Ли красил очень хорошо, перепробовал много разных стилей макияжа и теперь проводил трансляции со своими парнями не так часто, как хотелось бы многим. — Наносите лёгкими движениями, а не то оно будет смотреться как краска, — говорит Ликс, нанося какое-то средства на лицо младшего. — А всё остальное не смотрится, как краска? — хихикает Сынмин, на что получает смешок от омеги и тихое хихиканье от Чонина. Ему нравится эта атмосфера. Они долго хихикают с фанатами, пьют чай и обнимаются. Завершив трансляцию громким чмоком, Феликс выключает камеру и глубоко вздыхает. Ему нравится заниматься блогом, но иногда это отнимает слишком много сил. — Ложимся? — спрашивает Чонин и трет глаза, пытаясь не заснуть раньше времени, — я сделал ту задачу, хëн... Не представляю, как ты всё это схватываешь на лету... — Спасибо тебе, лисëнок, — мурлычет Сынмин и обнимает младшего, целуя в макушку. Феликс смотрит на них с такой любовью, что странно, что из глаз не сыпятся сердечки. — Мои маленькие хотят спать? — спрашивает Ли своим бархатным голосом, на что младшие согласно мычат, — укладывайтесь, мне нужно сделать домашку... Будете омлет на завтрак? — Всё, что угодно, если готовишь ты, — шепчет Чонин, прикрывая глаза. — Давай помогу? — спрашивает Сынмин, целуя альфу в макушку, — тебе много делать? — Я думаю, сделаю половину, а остальное... Ладно, я просто пересдам, ничего страшного, — отмахивается Ëнбок, на что Ким качает головой. — Давай я сделаю, Ликси... Мне не сложно, правда... — Я твою домашку делал, чтобы ты потом хëну помогал вместо отдыха??? — бурчит Чонин. — Прости, детка, я хочу, чтобы Ликси тоже выспался и сдал всё без проблем, — шепчет Сынмин, и они вместе с Ли укладывают младшего спать, после возвращаясь к домашке старшего. Они сидят над ней достаточно долго, Феликс дарит ему несколько благодарственных поцелуев и поглаживаний. Ким чуть ли не мурлычет.