Старая крепость

      Тронный зал находился в самой глубине Утумно. Тьма здесь была настолько плотной, что жаровни и многочисленные факелы не могли ее рассеять. Скрывавшийся в тенях коридора Майрон не сразу заметил Его. Он стоял неподвижным изваянием у одной из нефритовых колонн близ Чёрного трона. Майрон медлил. Ещё со времён ученичества он помнил, что Господина лучше не беспокоить, пока сам не пригласит. Раньше он с радостью кинулся бы к Мелько, рассказал как скучал и прочую нелепицу, на которую губы Хозяина искривились бы тенью улыбки. Но сейчас — когда это происходит наяву, а не в его воображении — тревога овладевала сердцем майа. Они не виделись несколько эпох. Кто знает, как Пустота изменила его и что он узнал о прошлом Майрона. — Подойди, — эхом разнесся по залу низкий повелевающий голос.       Майрон вздрогнул. Сердце пропустило удар и рухнуло в пятки. Конечно же он знал, где его майа. Как, вероятно, и о всех его делах в Средиземье. Майрон прикрыл глаза, и медленно втянул холодный воздух. Не стоит заставлять Владыку ждать — Моргот не отличался терпеливостью и в лучшие годы. “Он либо будет рад меня видеть, либо зол. Иного не дано… Это меня бросили один на один с Валар. Я жил по совести, как умел. Мне на за что извиняться”.       Чем ближе Майрон приближался к стоявшему спиной Морготу, тем сильнее чувствовались разряды ярости, витавшие в воздухе тонкой паутинкой энергии. Решимость стремительно уменьшалась и ноги становились ватными, отказываясь слушаться. Не дойдя двух шагов, он замер в ожидании. “Как Владыка сумел сбежать из-за Грани мира? Почему злится? Значит ли это все начало Дагор Дагорат? Столько вопросов …” — Либо у тебя паршивая разведка, либо мои доносчики не врут. Надо же, сам Темный Властелин явился… когда приказали. Видимо, Владыкой назваться у тебя совести не хватило, — Мелькор говорил отстраненно, будто выбирал на базаре новую корзину, а не отчитывал подчинённого. — Я не знал. Я не… Я бы никогда…— в подтверждение своих слов Майрон отрицательно замотал головой. — Молчать! Я не разрешал говорить! — мужчина резко развернулся, прожигая майа сталью глаз, — на колени!       Майрон бросил возмущенный взгляд. Ещё никогда ему не приказывали так унижаться. Несомненно, это проверка на лояльность. А может даже и на нахождение на руководящем посту при Дворе. Однако, имея за спиной Мордор и какую-никакую власть, глупо сдавать свои позиции. — Я жду, Майрон, это приказ. — Я не нахожу подобное приемлемым, — выпалил он прежде, чем сообразил, кому дерзит. — Не находишь приемлемым, — повторил Вала с маниакальным блеском в глазах, — похоже, за время моего отсутствия ты позабыл манеры. Что ж, я тебе напомню.       Он описывал вокруг майа круги словно коршун над своей добычей. Майрону стало не по себе. Он столько раз видел как Моргот выплескивает свой гнев на других. Думал, что будет готов к последствиям. Не готов.       Когтистая рука легла ребром под подбородком и резко запрокинула голову. Рана от натяжения кожи вновь открылась. Раздвоенный язык собственнически прошелся от ключицы наверх, слизывая новый поток горячей крови. Большой палец любовно огладил щеку. Майрон судорожно вздохнул.       Тяжёлая рука взметнулась в воздух и опустилась с характерным хлопком на щеке. Майрон не устоял и рухнул на бедро. Черный венец слетел с головы. Майрон схватился за щеку, чувствуя, как на ней расползается синева. От боли унижения в уголках глаз начала скапливаться влага. — Ты смеешь мне перечить?! Ты — мой майа. Ты принадлежишь мне. Я могу делать с тобой все, что захочу, — голос Моргота холодным потоком низвергался с небес, — если я приказываю опуститься на колени, ты опустишься. Я хотел обойтись без насилия, но ты решил вывести меня из себя в первый же день. Будь по-твоему.       Упёршись пятками в пол, Майрон попытался отползти на безопасное расстояние. Однако скалой возвышающийся Бауглир властно схватил его за волосы, отрезая пути отступления. Умоляющий взгляд вызывал у Владыки Мрака отвращение. — Мелькор, пожалуйста, хватит. Мне больно! — Сейчас я покажу тебе, что такое боль. Как насчёт заточения в Пустоте?!       Боль от столкновения с колонной разливалась от переносицы за глаза. Майрон кряхтя сел, пытаясь утереть стекающую по губе кровь. Но она лишь бесформенно размазывалась под носом. Из глаз ручьями текли слезы. — Прекрати! Может ты хоть так научишься нести ответственность за свои решения.       Мелькор не унимался — наносил удары, один за одним, калеча — пусть и временно — прекрасное тело Майрона. У майа уже не было сил сопротивляться. Если в начале у него и были мысли вступить с Морготом в бой, отчаянный и безнадёжный, то сейчас и речи не могло идти. Он молился Эру, чтобы его поскорее развоплотило. Одно радовало — по крайней мере, его не поставили на колени, а побои заживут к утру.       Похоже, Мелькор приходил к тому же умозаключению. В извращённом своем понимании. Он ещё крепче вцепился в волосы и потянул куда-то за собой.       Майрон потерял ориентацию в бесконечных коридорах. Смотреть на смену поворотов было больно — скальп меньше болел, когда взгляд был устремлён себе под ноги. Встречающиеся орки провожали их удивленным взглядом. В любой другой ситуации Майрон бы уже возмущался, что это видят посторонние. Но злить Бауглира ещё сильнее неразумно.       Чем дольше они шли, тем теплее становилось. Значит, спускались к вулкану. От жара внутренних недр питались только кузни и грелась вода в купальнях. Маловероятно, что Моргот решил напомнить Майрону о его кузнечных талантах.       За очередным поворотом Моргот резко ушел вправо. Еле поспевающий за ним Майрон чуть не пролетел мимо. Он вскрикнул от резкой боли в волосах — Мелькор с усилием швырнул его на холодный пол купален. — Хватит! Что я тебе сделал? Это Валар тебя пленили. Я остался продолжать твое дело. Как я должен был это делать без централизованной власти? — Мое дело? Что-то я не наблюдаю порабощенного Эа. Или это безумие с “Исцелением Средиземья”— мое дело? Валар никогда тебя не простят. Ты по горло в крови. Хочешь или нет, ты будешь гореть со мной. Эти попытки обелить себя просто смешны. — Это называется политика и дипломатические отношения. Куда разумнее править, чем уничтожать и порабощать. — Не тебе учить меня государственному управлению.       Взгляд Моргота стал испепеляющим. Он быстро пересёк комнату и потянулся к растрёпанным волосам поднимающегося Майрона. В этот раз майа оттолкнул руку Господина. Ему уже надоело, что его кидают во все подряд как тряпичную куклу. Пора было взять реванш. — Не смей меня трогать! Я айну, а не твой пандор! — Майрон попытался отпихнуть от себя Бауглира.       Непроницаемое лицо Моргота не предвещало ничего хорошего. Он схватил майа за шею и оторвал от пола. Дышать становилось тяжело. Майрон был куда ниже своего Вала. Особенно теперь, когда Кольцо было потеряно. Все, что ему оставалось, это вцепиться в руку Мелькора и молиться Эру, чтобы тот послал старшему сыну благоразумия. Кажется, мольбы достигли Единого, но исполнил просьбу он в своеобразной манере.       Вода забилась в нос, вызывая жжение. Майрон подался наверх. Но стоило ему сделать глоток воздуха, как тяжёлая Морготовская рука надавила на макушку, отправляя его обратно. Майрон бился под водой в попытках всплыть. Лишь когда глаза начали закатываться, а тело обмякло, Мелькор вытянул его на воздух и прижал щекой к бортику писцины, резкой пощечиной приводя в сознание.       Судорожный вдох обжёг легкие, провоцируя кашель. Вода тонкой струйкой стекла по губам. Волосы от воды потяжелели и неприятно липли к лицу. В реальность Майрона вернул резкий рывок, вытащивший его из воды. Тазовые кости больно ударились о пол.       Пальцы впились в край писцины, когда Майрон почувствовал шевеление за спиной. Подол мантии лег на поясницу, оголяя ноги. Когтистая рука по-хозяйски огладила бедра. Майрон дернулся, сморщившись от омерзения. На противостояние сил не оставалось. Моргот знал это. — Тебе повезло, что Эру наградил тебя красотой. Ты мне ещё пригодишься.       Это хроа было сравнительно новым. Оно ещё не познало мужчину. Размашистый толчок внутрь вырвал из груди вскрик. Хотелось вытащить это орудие пыток. Моргот на мгновение замер. Он разместил тонкие запястья майа крестом на пояснице. Следующий толчок принес ещё больше боли. Мелькора мало заботил комфорт Майрона. Он хотел получить компенсацию за тысячелетия лишений в Пустоте и выплеснуть злость на несносного майа. Моргот был не в настроении на изысканные утехи. Он брал властно и грубо, словно под ним лежит не живое существо.       Всё это мерзко. Майрон чувствовал, как на глаза вновь наворачиваются слезы. Моргот не терпел лежащих под ним безмолвным поленом майар. Будут ли это стоны наслаждения или крики боли — не так уж важно.       Грязные звуки влажных шлепков перемешивались с нарастающими рыданиями. Кожа на подвздошных костях стиралась, оставляя на мокром полу кровавые разводы. В попытках отвлечься Майрон зацепился взглядом за мозаичную плитку, выстилающую какой-то извивающийся орнамент. Сконцентрированость на одной точке немного отвлекала, но чувство беззащитности жгло душу. Майрон чувствовал себя теким жалким.       Одним мощным толчком Бауглир продвинул тело майа по натекшей с мокрой мантии воде к писцине, разрушая тот хрупкий барьер с внешнем миром, что Майрон успел выстроить внутри себя. Моргот поднял его на колени и сильнее навалился. Голова ушла под воду.       Майрон дернулся в попытке вырваться. Воздуха не хватало. Удушающие спазмы контрастировали на фоне приобретающих бешеный темп движений внутри. Тело пробила судорога. Горячая вязкая жидкость наполнила его изнутри.       Сильные руки резко выдернули тело из воды и уложили на лопатки. Жёсткие губы впились в мягкие властным требовательным поцелуем. Глаза закатывались. Не было никаких сил. — Почему мой лучший майа не может быть менее строптивым? — звучал голос через пелену сознания.       Прежде чем провалиться в черный мрак, Майрон ощутил щекой что-то твердое, а затем тяжёлая рука бережно, почти по-отечески прошлась по волосам.