И вдруг дорогу перешла кошка

Перемещение ощущалось по какой-то причине так, будто тело окунули в газировку и по коже пошли пузырьки, мир вокруг стал пикселизоваться, а затем вдруг превратился в набор нулей и единиц. Затем вспышка красного. То место, где они оказались, дышало тишиной и умиротворением. Вокруг часовни росли высокие плодовые деревья с густой зелёной листвой, но ни одного плода на них не было видно. Ветви, усыпанные зелёными листьями, тянулись к небу, создавая приятную тень. Сама часовня, скорее напоминавшая открытую беседку, была построена в стиле, напоминающем древнегреческий. Белые колонны, испещрённые трещинами и покрытые мхом, поддерживали полуразрушенный купол, а кое-где виднелись обломки некогда изящной лепнины. Пол, выложенный когда-то каменной плиткой, теперь был местами покрыт мягким зелёным мхом и проросшей травой. В центре этого пространства, прямо под открытым небом, и возникла компания в алеющем руническом круге. Взгляд Кацуки невольно поднялся вверх, где в ясном голубом небе с редкими облаками, высоко над головой, парил архипелаг, окутанный лёгкой дымкой. — Воу, круто! — воскликнул Изуку, озираясь по сторонам. — Ощущения классные!.. На мгновение он замолчал, почёсывая затылок. — А давайте назад, ну, просто чтобы проверить, как оно воспринимается, когда туда, в храм, телепортируешься... — предложил он. — Чисто из научного интереса... Момо приподняла бровь: — Но ведь нам была дана задача, — с прищуром заметила она, сложив руки на груди. — Или, может, тебя что-то беспокоит? — Беспокоит? Да ничуть! — Изуку попытался изобразить беззаботную улыбку, но получилось немного натянуто. — Просто... ну, интересно же! И... Нужно проверить прогресс! Вдруг там что-то изменилось за эти... пять минут? Момо мягко улыбнулась, слушая юного главу. — Прогресс? Ты серьёзно хочешь вернуться туда, чтобы проверить прогресс Всемогущего? Мико тихо хихикнула, прикрыв рот рукой. — Если честно, вернуться будет неплохой идеей. Мяу кажется видела там цветок Манки... Просто события так быстро развивались, что мяу о нём забыла... Эйджиро, до этого молча наблюдавший за разговором, присоединился: — А я... не успел проверить, насколько прочные эти древние стены! Нужно было постучать по ним как следует! Это важно для... для защиты храма, верно? — Стены непробиваемы, — со скептицизмом заверила Момо и вздохнула, но на её губах продолжала играть лёгкая улыбка. — А я хочу вернуться, просто чтобы убедиться, что Всемогущий сможет в одиночку со всем справиться. Мы так спешили, что я забыла ему предложить создание какого-нибудь предмета с бонусом для миссии... Все разом замолчали и отвели взгляды. — Если честно, я тоже о Всемогущем думаю, — признался Эйджиро. — И хотел туда, только чтобы лишний раз убедиться: старик переживёт свою миссию с такими дебафами... — И мяу могла бы передать Всемогущему ещё парочку укрепляющих зелий. Они ему точно не помешают, учитывая его статы... Кацуки тоже хотелось назад. Он мог бы отдать Всемогущему свой кинжал для дополнительной защиты... или как оно? Урона?.. Не то чтобы Кацуки не доверял боевому магу, но всё же он не мог побороть тревожность, вспоминая, как схватка Всемогущего со Все За Одного в итоге закончилась в его мире. — Значит, решено, мы идём назад, — сказал Изуку, подходя к телепортационному камню, похожему на мраморную трибуну. Этот артефакт, в отличие от остальной часовни, на вид был совершенно новым, не тронутым временем. Однако ничего не произошло. — Полагаю, Грандэ Тор отключил возможность телепортации в храм, чтобы Все За Одного не пришёл к нему в гости лёгким способом. Либо же предвидел подобное развитие событий и гарантировал таким образом, что мы не сможем своевольничать, — задумчиво пробормотал он, отходя от устройства. — Во внутреннем круге отсутствуют некоторые телепортационные руны, — заметила Момо, глядя на мозаичный пол, из которого было вынуто несколько плиток. — Так что, полагаю, не судьба... У компании не оставалось иного выбора, кроме как продолжить путешествие, покинув неисправную телепортационную площадку. От неё вела выложенная серым камнем добротная дорога, а на перекрёстке, где они сейчас стояли, возвышался деревянный указатель с множеством городов и расстояниями до них, написанными чётким, словно выжженным шрифтом. Так, например, до Мясутафу было примерно две недели пути. — Этот пещерный глюк с драконом сэкономил нам полмесяца дороги! — восхищённо ахнул Эйджиро, хлопнув себя по лбу. — Представляете, сколько бы мы топали пешком! — А если учесть, что портал не работал, он сэкономил гораздо больше, — добавил Изуку со смешком, почесав затылок. Он вызвал в общий доступ голограмму местности и начал её внимательно изучать, ища маршрут к городу-катастрофе. — Мидория-кун, тебе известно, что нам ожидать от города? — с беспокойством в голосе задала вопрос Момо, разглядывая рекомендованный маршрут. — Я слышала, что в этом городе невозможно жить из-за его кошмарных условий. Говорят, там постоянно происходят какие-то аномалии. — Так и есть, — подтвердил Изуку, не сводя с карты взгляда. Его палец парил над тропами и отметками. — Я и сам там не бывал, но, говорят, там частые обнуливни, внезапные сбои в реальности, забредающие сильные мобы и нежить, привлечённые этими аномалиями, а также умеренные незаразные глючные зоны — участки пространства с искажённой физикой, — пояснил он на всякий случай для Кацуки. — Нужно быть предельно осторожными. Он ещё несколько минут рассматривал карту, что-то рассчитывая в уме, прежде чем окликнуть остальных: — Итак, нам необходимо будет свернуть на этом вот участке, — он указал на развилку, едва заметную на карте, — в Проклятый Лес на скрытую тропу. Она отмечена как «Тропа Отшельника». Если будем её придерживаться, то избежим встречи с опасными врагами и доберемся до Юсджей за неделю. По крайней мере, Грандэ Тор так сказал... — Кстати, говоря о мобах… Эй, Бакубро, о чём ты с Оракулом перетёр? — невпопад, но с явным любопытством поинтересовался Эйджиро. Кацуки нахмурился, его взгляд стал колючим. Ему не нравилось, что они не забыли о его приватной беседе с Гранде Тором. Он на мгновение отвёл взгляд в сторону, словно собираясь с мыслями, прежде чем дать ответ с акульей улыбкой: — Тебя колебать не должно, дерьмоволосый. — Его голос звучал с угрозой. — Когда надо будет, расскажу. А сейчас отъебись, пока я тебе эту свою «перетёрку» на твоей же роже не продемонстрировал. — Воу, полегче, бро, — возмутился Эйджиро, отступая на шаг. Он бросил быстрый взгляд на Момо и Мико и добавил со смешком, пытаясь разрядить обстановку: — Здесь же девушки, нельзя при девушках так выражаться! Кацуки фыркнул, отводя взгляд и демонстративно отворачиваясь, хотя ему стало немного стыдно за свою грубость. — Да похрену вообще, есть тут кто или нет. Просто не допрашивай, и всё. И вообще, это не для ваших ушей, понял? Слишком... сложно для вас, — закончил он бурчанием себе под нос. — Мяу заинтригована теперь, — с лукавой улыбкой сказала Мико, подходя ближе к Кацуки и игриво склоняя голову. — Что же тебе такого оракул мог намурчать? — быстро добавила она, заметив его недовольный взгляд: — Жаль, что ты не можешь рассказать прямо сейчас... Кацуки пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным, но его поза выдавала внутренний дискомфорт. — Да ерунда, — его голос звучал теперь не так резко, как прежде. Он перевёл взгляд на Мико и сменил тему: — Лучше скажи, что это за раскошачивающее зелье было? Зачем оно тебе? Мико усмехнулась, пожав плечами: — Это именно то, что оно и есть: раскошачивающее зелье. Снижает чувствительность к ядам, которая особенно высока у котолюдей, и ряд дебафов, которые типичны для нашей расы. Мяу держала его на случай эпичного или даже легендарного сражения с боссом… или, может быть, на случай встречи с особо ядовитым мобом. — О как! — изумился Изуку, его глаза загорелись от интереса. — А я думал, что оно снижает и бонусы зверолюдей… — Если только приготовлено при уровне зельеварения ниже двадцати пяти, — возразила Мико с лёгкой усмешкой. — Но у мяу отца оно тридцать шесть. — Тридцать шесть?! Ничего себе! — взревел Эйджиро, широко раскрыв глаза от удивления. — Это сколько же он качался? — Он родился с двойным бонусом к прокачке всего, что связано с целительством, — спокойно ответила Мико, словно это было самым обычным делом. Кацуки вскинул бровь, слушая разговор. Стало любопытно: а у отца Мико из его реальности есть похожий «бонус»? — Ладно, нам надо идти, — сказал Изуку, сворачивая голограмму местности. — Быстрее доберёмся — быстрее перезагрузим мир, лишив нелогично глючной неуязвимости и Все За Одного. День выдался на редкость приятным: ласковое солнце заливало светом кроны деревьев Проклятого Леса первого уровня. Несмотря на зловещее название, этот участок леса считался относительно безопасным, особенно вблизи дороги. Вековые деревья, покрытые мхом и лишайниками, стояли по обеим сторонам, отбрасывая причудливые тени. Пели птицы, а вдалеке слышалось жужжание насекомых – обычная лесная идиллия, если не считать лёгкого ощущения тревоги, витавшего в воздухе, словно напоминание о том, что это всё же Проклятый Лес. В скором времени компания свернула с главной дороги на едва заметную, заросшую травой, ведущую вглубь леса второго уровня, где он становился мрачнее и более пугающим. Вновь начали попадаться мелкие и иногда — средние мобы. А ближе к вечеру появилась и нежить. Пришлось искать место для ночлега и делать привал, создавая защитное кольцо вокруг лагеря. Компания доела остатки закупленной еды, болтая о чём-то несущественном, и, уставшая после насыщенного дня, начала готовиться ко сну. Измотанный долгим отсутствием отдыха, Кацуки отрубился, едва голова коснулась земли, устланной мягким мхом. Пробуждение было внезапным и крайне неприятным: режущие капли обнуливня, словно крошечные ледяные иглы, больно впивались в кожу, нанося ощутимый урон здоровью. Каждая капля оставляла после себя жгучее покалывание, как от ожога крапивой. Грохотал гром, раскатываясь по небу с оглушительной силой, а ослепляющие вспышки молний, словно удары стробоскопа, на мгновение выхватывали из темноты искажённые лица и испуганные глаза. Кацуки вскочил на ноги, шипя от болезненных хлёстких струй, которые, казалось, пробивали насквозь. Голова гудела от усталости, словно наковальня, и он в первую секунду не мог сообразить, где находится и что происходит. Инстинкт самосохранения гнал его прочь от этой стихийной атаки. — Бакуго, сюда! — прокричал Эйджиро, чей голос едва пробивался сквозь шум дождя и грома. Он махал рукой, указывая на вход в палатку. Кацуки, не раздумывая ни секунды, без лишних слов кинулся в палатку, словно раненый зверь, ищущий укрытие. Внутри было относительно сухо и тепло, несмотря на бушующую снаружи стихию. Сшитая из прочной специальной ткани палатка надёжно защищала от обнуливня, созданная для того, чтобы в ней было приятно и безопасно даже в самых экстремальных условиях. Дождь стучал по натянутой ткани с такой мощью, что казалось, будто невидимая рука швыряет в неё горсти камней. Каждая капля звучала гулко, создавая непрекращающийся, монотонный шум, который, однако, не мешал разговору. В воздухе витал запах сырой земли и травы. — Что по дебафам? — спросила Мико, стоило Кацуки войти в палатку. Кошкодевочка с пушистыми кошачьими ушками, настороженно торчащими вверх, и распушившимся серым хвостом, который нервно подергивался, стояла рядом с одной из кроватей, внимательно наблюдая за соклановцем. Взгляд скользнул по его напряженной осанке и потемневшим кругам под глазами. Как целитель клана, она инстинктивно чувствовала, когда с кем-то что-то не так. Кацуки, тяжело дыша, проверил свои данные, буркнул что-то невнятное о том, что всё в порядке, и тут же, не раздеваясь, рухнул лицом вниз на ближайшую свободную кровать. Он отрубился мгновенно, словно его выключили. Энергия была на нуле, тело требовало отдыха. Явных физических повреждений или дебафов, кроме крайней усталости и ранок от обнуливня, которые должны пройти в течение часа, на нём не наблюдалось. — Мяу имела в виду, чтобы тымнедоступ дал для подробного анализа, — с легким укором в голосе сказала Мико, рассеянно глядя на неподвижно лежащее тело. Что-то определенно было не так, но без глубокого анализа всё выглядело типично. — Полагаю, ему просто снесло энергию этим обнуливнем как в прошлый раз, — произнес Изуку, подходя к Мико. Четырнадцатилетний глава клана выглядел обеспокоенным, но старался держать себя в руках: всё же сенсор опасности молчал. Он окинул взглядом палатку, проверяя всё ли в порядке. — А сама ты как? Мико пожала плечами, и на её лице появилась легкая, успокаивающая улыбка. — Всё замурчательно, с брони только сняло немного прочности. Ничего серьезного. Она снова внимательно посмотрела на спящего Кацуки, чьё лицо было скрыто подушкой. Мико ещё раз просканировала доступную информацию о его статах, убеждаясь, что нет никаких, требующих немедленного внимания, дебафов, прежде чем отправиться проверять остальных. ~*~ Утром следующего дня Кацуки проснулся, чувствуя себя разбитым, как будто его всю ночь месили. Там, где прошлой ночью бил обнуливень, кожу неприятно щипало. Местами виднелись небольшие покраснения. Кряхтя аки старый дед, страдающий от радикулита и подагры, Кацуки с трудом поднялся с кровати, чувствуя, как каждая мышца его тела протестует против такого насилия. Он вышел из пустой палатки наружу, тут же зажмурившись и поморщившись от яркого утреннего света, который больно ударил по глазам, привыкшим к полумраку палатки. Небо было чистым и безоблачным, контрастируя с ночным буйством стихии, а трава блестела, усыпанная сверкающими каплями росы. Его взору предстало уже становящееся привычным зрелище: Изуку и Эйджиро, полные энергии, гоняли по поляне, выполняя какие-то разминочные упражнения. Точнее, гонял один Изуку, а Эйджиро что-то оживлённо рассказывал, размахивая руками и шагая рядом. Носа коснулся аппетитный запах приготовленной на костре еды. Запах дыма смешивался с ароматом жареной рыбы и варёного риса. Живот Кацуки тут же отозвался громким урчанием, напоминая о голоде. Не раздумывая, Кацуки направился к костру, где уже вовсю хлопотали девушки. — Утречка, — сказала Момо, наблюдая за мрачным и заспанным соклановцем. Она стояла у костра, помешивая что-то в котелке, и протянула ему тарелку с дымящейся едой. — Как спалось? — Э-э-э, — Кацуки с пустым взглядом, словно зомби, медленным движением забрал тарелку и, не говоря ни слова, плюхнулся на ближайший камень, служивший импровизированным сиденьем. — Норм... — Оу, мяу! Соня пробудился! — раздался за спиной радостный и энергичный голос Мико. Она подбежала к нему, заглядывая в лицо с беспокойством. — Ох, какие у тебя мешки под глазами! Ты выглядишь так, будто не спал несколько дней. — Отвали, — низко прорычал Кацуки, не отрываясь от еды. Он жадно принялся за рыбу, словно не ел целую вечность. Почему-то это чувство усталости, апатии и плохого настроения были такими знакомыми, такими привычными... Словно он вернулся в свой обычный мир, где каждое утро начиналось с задеревеневших мышц и раздражения. Мико отошла от него на время, позволяя позавтракать как следует. Кацуки задумчиво жевал еду, ощущая удовлетворяющее насыщение, прилив энергии и улучшение настроения. А вот раны от обнуливня всё ещё были на месте. Это было нетипично для законов этого мира, краем сознания отметил он. Да и шкала здоровья почему-то была заполнена на 72%, что было ниже обычного. Однако о большем он подумать не успел, так как система оповестила, что Мико не просто запрашивает, а требовательно настаивает на доступе к его статам. «К чёрту!» — подумал Кацуки, давая ей доступ. Всё-таки что-то явно было не так, он и сам это ощущал. Как и во время первого осмотра, перед глазами Кацуки вновь возникло окно системного интерфейса. Несмотря на все его попытки настроить отображение данных в стиле привычного телефонного экрана, эти установки, по всей видимости, никак не влияли на режим медицинского осмотра. Внезапно появившийся экран, словно навязчивая реклама, снова демонстрировал детализированную информацию о его состоянии, доступ к которой в обычном режиме был для него закрыт. Мико, глядя в экран, быстро перелистывала вкладки и просматривала различные показатели, её пальцы мелькали по сенсорному интерфейсу, и Кацуки не успевал улавливать суть. Он заметил, что она чем-то встревожена: её обычно спокойное лицо сейчас выражало сосредоточенность, брови были слегка сдвинуты к переносице, а кончики кошачьих ушей едва заметно клонились к голове. Эти почти неуловимые изменения в её облике могли ускользнуть от невнимательного взгляда, но Кацуки, когда хотел, умел подмечать даже самые тонкие нюансы. Он обладал своего рода «чуйкой» на подвох, и сейчас эта чуйка настойчиво сигнализировала о чём-то неладном. Поэтому он решил не торопить события и не требовать от целительницы немедленных объяснений. Он не стал спрашивать, почему она так странно себя ведёт и что, чёрт возьми, она так усердно ищет в его системных данных. Он решил подождать и посмотреть, что будет дальше, хотя внутреннее беспокойство уже начинало медленно, но верно разрастаться. Наконец, она нашла то, что искала. Но прежде, чем Кацуки успел это понять, Мико свернула окно. — Так и думала, — пробормотала она, отрывая взгляд от мерцающего экрана и переводя его на Кацуки. В её глазах плескалось что-то похожее на сожаление, смешанное с тревогой. — У меня две новости. С какой начать? — Да похеру, — буркнул Кацуки, чувствуя, как внутри что-то неприятно скручивается. Тревога, словно холодный сквозняк, пробежала по спине. — Начинай с любой. С хорошей! — добавил он с напускной бравадой, пытаясь скрыть растущее волнение. — Они обе так себе, — ответила Мико, и в её голосе не было и намёка на привычную игривость. Её лицо, обычно словно кошачья мордочка, всегда готовое расплыться в улыбке, сейчас было серьёзным, даже мрачным. — Но в целом… могло быть и хуже, — добавила она с лёгким смешком, словно пытаясь убедить в этом саму себя. — Да говори уже! — рявкнул Кацуки, не в силах больше выносить эту тягостную паузу. Инстинктивно его рука дёрнулась в привычном жесте, занимая позицию для взрыва, но тут же замерла в воздухе, напоминая о бесполезности этой угрозы. — В общем, на тебе Смертное проклятие, — сказала Мико, будто ничего особенного не произошло. Кацуки замер, не в силах сразу отреагировать. Он знал, что услышал, но смысл происходящего как-то не сразу доходил. Мико быстро продолжила, заметив, как его лицо меняется: — К счастью для тебя, не Смертельное. Оно просто замедляет твою регенерацию в пятьдесят раз. И ещё ты как ходячий буфет для нежити, потому что это — проклятие, а не дебаф. Кацуки ощутил, как пришло облегчение — не смертельное, ну ладно. Но быстро оно уступило место недоумению. Слова Мико звучали как нечто, с чем он не знал, что делать. Вроде и не приговор, а как какая-то нелепая шутка, которая перестала быть смешной. «Проклятие… на мне?» — эта мысль прокралась в голову, заставив его на мгновение потерять ориентацию. Но вскоре пришло внутреннее отрицание: «Не может быть, это какой-то бред… Она издевается?» — пытался он зацепиться за эту мысль, но выражение на лице Мико не оставляло сомнений. Недовольство быстро сменилось раздражением, мысли начали крутиться, не давая покоя. «Кто это сделал? Почему именно я? Какого хрена и как это поможет мне избавиться от чувства вины?!» Он стиснул зубы. Слишком много вопросов, на которые пока не было ответов. А затем, глубоко вдохнув и заставляя себя успокоиться, он попытался собрать мысли и принять случившееся как свершившийся факт. — Чё? — выдал в итоге он. — Что слышал, — вздохнула Мико, отводя глаза. В её выражении мелькнула тень неловкости. — Пока это проклятие не отпустит, твоя регенерация будет замедлена в пятьдесят раз. — О, нет! — с ужасом в голосе воскликнула Момо, которая как раз подошла к ним и невольно подслушала этот разговор. Кацуки моргнул, как будто пытаясь разобраться в происходящем, и машинально почесал затылок. — И что это теперь значит? То, что за секунду исцелялось, будет исцеляться за пятьдесят секунд? — уточнил он. — Типа того, — кивнула Мико с лёгкой грустью. — И пропорционально: если раньше регенерация занимала минуту, то теперь — пятьдесят минут, если день — то пятьдесят дней… — А перелом сколько заживает обычно? — вдруг спросил Кацуки, невольно вспомнив о Монома с его сломанным носом. — День-два, — ответила Мико, склеив пальцы в замок и глядя на них. — В зависимости от того, какую кость сломал. Кацуки сдержанно зашипел, пытаясь представить себе перелом, который заживает не пару дней, а пятьдесят, а то и все сто. Это перспектива была не просто неудобная, а откровенно неприятная. — И сколько времени на мне будет это проклятие? — Три мяусяца. Кацуки задумался. Три месяца — это, безусловно, долго. Однако, это значит, что любая его травма будет исцеляться максимум три месяца, прежде чем его регенерация вернётся в нормальное русло. Он выдохнул с облегчением, решив воспринимать свою ситуацию так, словно он просто утратил на время свою способность к быстрой регенерации. В этот момент к ним подошёл Эйджиро, слегка запыхавшийся от бега, но сияющий от восторга, а рядом с ним, взмокший от пота, но счастливо улыбающийся, шёл Изуку. — А вот и мы! — радостно провозгласил Эйджиро, демонстрируя улыбку во весь рот и, казалось, совершенно не замечая сгустившейся вокруг Кацуки и девушек мрачной атмосферы. Его глаза искрились от возбуждения. — Угадайте, что случилось? Не дожидаясь ничьей реакции, он с торжествующим видом продолжил, словно объявляя о величайшем событии: — Наш Мидория только что прокачал свою силу до девятого уровня! Та-да! — Эйджиро широко развёл руками, словно представляя публике своего триумфатора. — О, правда? — воскликнула Момо, и её лицо озарила искренняя улыбка. Эта новость явно подняла ей настроение. Она с интересом взглянула на подошедшего Изуку, который и правда как-то изменился: он казался более крепким, менее худым, а плечи стали несколько шире. — Поздравляю тебя, Мидория-кун! Это замечательно! — Согласна, замурчательная новость! — с энтузиазмом подхватила Мико, её глаза заблестели. — Поздравляю, Мяудория-кун! Мяу верю в тебя! — добавила она с озорным прищуром и легонько пихнула его в плечо. — Спасибо, — смущённо ответил Изуку, неловко почесывая затылок и слегка краснея от похвалы. — А что у вас здесь за собрание? Что-то случилось? Мико вкратце, но с достаточными подробностями, рассказала подошедшим соклановцам о беде, постигшей Кацуки. Улыбка мгновенно исчезла с лица Изуку, сменившись выражением глубокой озабоченности. Эйджиро, услышав о проклятии, яростно потряс кулаком в сторону неба, словно собираясь лично разобраться с обнуливнем, посмевшим наложить проклятие на его друга. Атмосфера сменилась с приподнятой на тягостную. — Эй, хорош уже! — резко оборвал их Кацуки, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Ему было стыдно от того, что он испортил всем настроение, и, что ещё хуже, теперь они знали о его слабости, о том, насколько он стал уязвимее. Эта мысль больно била по его самолюбию. — Не такая уж это и проблема, — буркнул он, стараясь придать своему голосу безразличный тон. — В моём мире никто не исцеляет переломы за два дня, так что идите нахрен со своим сочувствием! Я всё так же силён, — процедил он сквозь зубы, скрестив руки на груди, — не надо меня жалеть! — добавил он уже тише, отводя взгляд. В глубине души он понимал, что его слова звучали неубедительно для них, но гордость не позволяла ему принять этот факт. Сказав это, Кацуки сорвался с места, собирая грязную посуду. — Где здесь можно её помыть? — спросил он, не поворачиваясь к остальным лицом. — Я создам воду, — сказала Момо. — Здесь нет рядом водоёмов. ~*~ Когда всё было отмыто, собрано и отправлено в инвентарь, компания продолжила путешествие. Тропа Отшельника, узкая, едва заметная среди корней и опавшей листвы, петляла сквозь относительно спокойную часть Проклятого Леса. Деревья здесь, по крайней мере вдоль самой тропы, выглядели вполне обычными – могучие стволы, покрытые мхом, кроны, пропускающие сквозь листву лучи дневного света. Однако стоило лишь отвести взгляд вглубь, как становилось не по себе. Там царил густой, зловеще мерцающий туман, словно живой, тянущий к путникам свои холодные, призрачные щупальца. Из этой туманной мглы доносились тихие, жалобные всхлипы, словно стоны потерянных душ – результат проклятия, тяготевшего над Кацуки, приманивая к нему нежить, словно мотыльков к огню. — Бля, — процедил сквозь зубы он, резко поворачивая голову на очередной всхлип, донесшийся из тумана. Его глаза метали молнии. — Идите нахуй! — проревел он с вызовом, адресованным невидимым тварям, сжимая кулак и угрожающе им тряся. — Не трать силы, Бакубро, — попытался успокоить его Эйджиро, шагавший чуть впереди. Его голос звучал ободряюще, хотя в глазах тоже читалась некоторая тревога. — Они не сунутся к нам днём. А до ночи ещё далеко. — Пожалуйста, Бакуго-сан, пусть нежить и не подойдёт, но вот мобов вопли вполне могут привлечь, — вежливо сказал Мидория, оглянувшись на Кацуки. Кацуки шумно выдохнул, выпуская из ноздрей облачко пара – в этой части леса было прохладно. Он понимал, что Эйджиро прав, но неприятное чувство беспокойства не отпускало. Он машинально проверил, удобно ли лежит в ножнах кинжал, прикреплённый к поясу. В глубине души ему было жутко от мысли, что он стал живой приманкой. — Ох, тело на девятом уровне ощущается совсем по-другому, — с восторгом произнес Изуку, идущий рядом с Эйджиро. В его голосе звучало искреннее удивление и радость. — Мне кажется, что я сейчас горы могу свернуть! — Да ты и не представляешь, как оно ощущается на десятом, а уж на пятнадцатом так вообще! — с широкой улыбкой воскликнул Эйджиро, дружески хлопнув Изуку по спине. — А уж девчонки-то как на тебя смотреть будут… — добавил он, понизив голос до заговорщицкого шепота и подмигнув. — Эй, мяу всё слышу, — с усмешкой отозвалась Мико, шедшая немного позади Кацуки, рядом с Момо, и прекрасно слышавшая их разговор. Её голубые глаза весело блеснули. — И могу подтвердить: многим девушкам нравятся хорошо сложенные парни, — она на мгновение засмотрелась на широкую спину Эйджиро. — Но не всем, — добавила она задумчиво. — Некоторым нравятся и похудее, — Мико бросила быстрый взгляд на Изуку, — а некоторым… — Кацуки ощутил, как она сверлит глазами уже его, и скривился, — …помягче. Последнее слово Мико произнесла с нарочитой нежностью, вызвав у Кацуки приступ оскорблённости. — Чё?! — рявкнул он, резко оборачиваясь и выставляя вперёд свой бицепс для демонстрации. — Это ты сейчас на что намекаешь, кошка драная?! Я тебе покажу, какой я мягкий! — Он фыркнул, отводя взгляд, и пробормотал себе под нос: — Да у меня пресс кубиками, между прочим… — Ух ты, какие мускулы! — невозмутимо парировала Мико, словно до этого и не видела его мышцы, тут же обвив его руку и пощупав их. — А под ними такое мяугкое сердечко, наверное? Кацуки вспыхнул до корней волос: эта бесстыжая кошка его и в параллельном мире умудрялась успешно троллить. Он не нашёлся, что ответить, поэтому, буркнув: «Отвали», вывернулся из объятий, засунул руки в карманы штанов и, набычившись, продолжил путь медвежьей походкой. Мико легко хихикнула и с лукавой улыбкой последовала за ним. — Ну чего ты, Бакуго-кун? — мурлыкнула она, стараясь идти в ногу. — Я же просто пошутила. Или… — она сделала многозначительную паузу, — ты и правда обиделся? Может, я задела твою… — она снова коснулась его бицепса кончиками пальцев, — …мяукую сторону? Кацуки резко остановился, сжал кулаки и повернулся к ней, готовый взорваться. Но, увидев её дразнящую улыбку, лишь тяжело вздохнул и отвернулся, бормоча себе под нос что-то вроде: «Да пошла ты…» Эйджиро, наблюдавший за этой сценой вполоборота, решил разрядить обстановку. — Эй, вы двое, — сказал он, не останавливаясь. — Хватит уже. Мы же всё-таки идём по Проклятому Лесу, а не на свидании. Он подмигнул Кацуки, который наградил его испепеляющим взглядом. Мико же лишь хихикнула, пожав плечами. — Ладно-ладно, — согласилась она. — Просто хотела немного поднять настроение. А то тут такая атмосфера… когтистая. Кацуки цыкнул, не зная, как реагировать. Флирт это был или просто троллинг? В любом случае, кошка своими выходками выбивала его из колеи, а он, словно в ступоре, не мог найти достойный ответ на её подколки. Однако шутки прекратились, и воцарилось относительное спокойствие. Эйджиро увлеченно рассказывал Изуку о методах повышения физической силы, стремясь помочь ему как можно скорее достичь десятого уровня. Мико и Момо, чуть отставая, обсуждали, где можно найти цветок Манки. Кацуки же шёл посередине, погружённый в свои мысли. Он старался сосредоточиться на окружающей обстановке, отвлекаясь от тягостных дум. Его преследовало чувство вины перед Всемогущим, находящимся в коме в его родном мире, переживания за Момо, потерявшую свою причуду, а теперь ещё и осознание собственной утраты способности к быстрому восстановлению. Эти мысли угнетали его и лишали уверенности. Момо, заметив подавленное состояние Кацуки, решила поговорить с ним. Она догнала его и, стараясь говорить тихо, чтобы не привлекать внимания остальных, спросила: — Бакуго-кун, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь расстроенным. Кацуки сначала хотел отмахнуться, но потом, увидев искреннюю заботу в её глазах, немного смягчился. — Да так… — пробормотал он. — Вся эта ситуация… Всё это… Давит. Момо кивнула, понимая, о чём он говорит. — Я понимаю, — сказала она. — Всем сейчас нелегко. Но мы справимся. Вместе. Кацуки кивнул, стараясь скрыть за хмурым выражением лица тепло, разливающееся в груди от её заботы. В конце концов, все в этой компании были его друзьями. А с проблемами… он обязательно разберётся. — Не спускай глаз с Манки. Помнишь, это цветок-монетка. Из него можно приготовить зелье, обеспечивающее длительную регенерацию, — донеслось сзади мурлыканье кошкодевочки. — Кстати, мяу нужно проверить, смогу ли я усилить твою регенерацию поцелуем, — задумчиво добавила она. — Чё?! — рявкнул Кацуки, резко оборачиваясь. — Ты опять за своё, кошка?! — Но, заметив её серьезное выражение лица, немного смягчился. — Хотя… — пробормотал он себе под нос, — это может быть полезно. — Конечно, разве здесь может быть другая причина, кроме научного интереса, по которой я бы полезла целоваться? — поддразнила Мико. — Мико-чан! — одёрнула её Момо. — Хватит дразнить и смущать Бакуго. — Я не смущён! — парировал Кацуки, хотя красные щёки говорили об обратном. Он хотел добавить с прикрасами, что вообще в своём мире на него девчонки вешаются толпой, а ещё он там с Мико… как вдруг из кустов выскочила стая саблезубых белок, с визгом бросаясь на них. Кацуки мгновенно забыл о своих планах, инстинктивно выставив вперёд руки, готовый взорвать любую из них. Никакого взрыва не последовало. Ругнувшись, он содрал с себя за хвост успевшую забраться на него хищницу и швырнул её в туман Проклятого Леса. Завязалась небольшая потасовка, результатом которой стало бегство пушистых мобов обратно в лес: компания в итоге им оказалась не по зубам. — Все в порядке? Никто не пострадал? — спросил Изуку остальных. — Я норм, — ответил прочный, как скала, горон, играя мышцами. — Меня укусили, — сказала Момо. — Ничего страшного, он пройдёт через пару минут. А ты как, Бакуго-кун? Укус, оставленный белкой, неприятно саднил. Кацуки пожал плечами: — Говно вопрос, царапина и не более, — отмахнулся он. — Давайте ещё поахайте, что я буду исцеляться час вместо пары минут. — Бро, ты уверен? — спросил Эйджиро, внимательно посмотрев на него. — Выглядит довольно глубоко. Может, тебе нужно… ну, знаешь… — Он сделал неопределенный жест рукой, намекая на способность Мико. Кацуки низко зарычал: — Хватит давить на меня! В моём мире укус будет исцеляться гораздо дольше, чем в вашем, но это не значит, что я должен постоянно сосаться с Исцеляющей Девочкой! — воскликнул он, ставя руки в позицию для взрыва, но вспомнив о бесполезности этого действия, вытер потные ладони о штаны. — Сосаться? — переспросила Мико, дёрнув ухом. — Это как-то… грубо. И вообще, это лёгкий чмок в щёку! — надулась она. — Будто мяу тебя прежде не исцеляла... — Ну, бро, — попытался вмешаться Эйджиро, — ты просто не так выразился. Ты же не хотел её обидеть, верно? Кацуки сложил руки на груди, покачав головой. Конечно, он не хотел обижать Мико, просто погорячился и теперь чувствовал себя идиотом. Тем временем Эйджиро посмотрел на Мико и добавил с улыбкой: — Можешь исцелить меня, если хочешь. Мико хихикнула и наигранно-печально вздохнула: — Прости, Киришима-кун, но мяу потрачу ману впустую, ведь тебе эти белки нипочём. — Ну, а просто поцелуй? — ухмыльнулся он. — Нет, — отрезала Мико, подходя к Момо. Кацуки демонстративно отвернулся, делая вид, что рассматривает деревья. «Лишь бы они поскорее закончили», — подумал он, чувствуя, как его щёки снова начинают гореть. Хватит с него неловкости. — Эй, Бакубро, идём! — окликнул его Эйджиро. — Юсджей к нам сам не придёт! Путешествие продолжилось. Компания шла ещё несколько часов, иногда сражаясь с мобами первого и второго уровня, пока не вышла на достаточно большую поляну. Изуку достал карту и начал рассматривать появившуюся голограмму. — Судя по карте, это самое безопасное место, до которого мы сегодня сможем добраться засветло, — рассудил он. — Привал! Было ещё пару часов до заката, однако остановка была вполне оправдана, учитывая и наложенное на Кацуки проклятие, и необходимость поймать что-то на ужин. — Рыбки хочу, — промурлыкала Мико, доставая со спины лук со стрелами, прежде чем скрыться с Эйджиро и Изуку в гуще Проклятого Леса, ведь поблизости не было никаких водоёмов. Тем временем Кацуки установил костёр и помог Момо создать защитный круг. После этого делать больше было нечего. Разве что… Он огляделся, убеждаясь, что Момо не смотрит, и начал отжиматься. Пусть у него и нет причуды, но это не значит, что он должен сидеть сложа руки. Он должен поддерживать форму, быть готовым к любой ситуации. А ещё он не мог забыть шутку Мико и чувствовал себя толстым. Каждая мышца горела от напряжения, но Кацуки упорно продолжал, стиснув зубы. Тренировка помогала прекратить думать и бороться с тревожностью, которая нет-нет да и приходила. А ещё эти их дурацкие ахи-охи из-за его замедленной регенерации. Серьёзно, разве есть хоть какой-то смысл переживать, что большинство царапин будут заживать медленнее, чем обычно? Чудаки. Кацуки представил, как бы они ужаснулись, попади в его мир, где укус белки мог исцеляться неделю, а то и больше. Он уже отжался сотню раз, когда вдруг осознал, что на него смотрят. Повернув голову, он увидел Момо и Изуку, наблюдающих за ним. Кацуки резко встал и скрестил руки на груди. — Что вылупились? — прорычал он, скользнув глазами по Момо и задержав взгляд на Изуку. — Ты-то чего тут делаешь, задрот? Тебе же нужно… ну, ты знаешь… — Он махнул рукой в сторону леса, намекая на охоту. Момо, покраснев, буркнула извинения и посмотрела в пол. — Я никуда и не уходил, разве что немного в лес, искал там Манку... — ответил Изуку и сделал глубокий вдох, набираясь решительности: — Можно мне с... с тобой заниматься, Кач... Бакуго-сан? — выпалил он, вжимая голову в плечи. Взгляд Кацуки смягчился: — Ну, давай, раз хочешь, — кивнул он, принимая стойку. Он начал опять отжиматься, но в этот раз так, чтобы покрасоваться перед Момо, а то она так смотрела... Кацукиотжался ещё пятьдесят, прежде чем почувствовал, что больше не сможет. — Ого! Неплохо, Каччан! — восхитился Изуку, сам отжавшись только сорок пять раз. — То есть, Бакуго-сан... — Бля, да прекрати уже поправляться. Я тоже Каччан, знаешь ли, — прорычал Кацуки. — И если тебе норм называть меня Каччаном, то и мне тоже норм. — Прости, — ответил понуро Изуку. — То есть... если ты не против, я всё же постараюсь называть тебя Бакуго-сан... Потому что мы с тобой, ну, не очень хорошо знакомы. И извини за то, что иногда случайно называю тебя... Кацуки свирепо уставился на Изуку. — Ещё раз извинишься за то, что называешь меня по имени, я тебя отправлю на встречу с твоим покойным Каччаном, задрот! После этих слов повисла неловкая пауза. Изуку опустил голову, а Момо отвела взгляд. Кацуки опять почувствовал, что погорячился. В этот момент из леса вернулись Мико и Эйджиро, неся с собой пять тушек саблезубых белок. — Мы вернулись! — весело воскликнул Эйджиро, потрясая белками. — Похоже, вы тут тоже не скучали. Глаза Кацуки округлились при виде белок. Он помнил, что если белку убить, она исчезала, оставляя после себя небольшой лут. Эйджиро заметил эту реакцию и широко улыбнулся: — Если на них целенаправленно охотиться ради мяса, то они становятся мясом. — Съешь или будь съеден, — хищно облизнулась Мико. …Через полчаса белки были подготовлены и отправлены в котёл. Кацуки, благодаря высокой прокачке готовки, варил ужин. Он понятия не имел, как их готовить, но решил использовать рецепт фаршированной утки. Всё вышло прекрасно, и каждому досталась своя собственная белка, фаршированная рисом, фруктами и орехами. С трапезой было быстро покончено. Солнце, окрасившее верхушки деревьев последними отблесками заката, окончательно скрылось за горизонтом, погружая Проклятый лес в густую, почти осязаемую тьму. Костёр, потрескивая, отбрасывал пляшущие тени на лица уставших путников. Защитный круг, созданный Момо, мерцал слабым, едва заметным свечением, словно тонкая стена между теплом и уютом внутри и холодной, враждебной тьмой снаружи. Ночной лес ожил своими собственными звуками: тихим шелестом листьев, отдаленным уханьем совы, едва слышным потрескиванием сучьев под чьими-то невидимыми лапами и редкими далёкими завываниями различной нежити, которая не могла обнаружить компанию из-за защитного круга. Запах костра, смешанный с ароматом хвои и сырой земли, создавал странное ощущение покоя посреди этой настораживающей тишины. «Уют» костра, словно невидимое покрывало, окутывал лагерь, отгоняя страх и даруя умиротворение. Мико, подобрав ноги к подбородку, мурлыкала себе под нос какую-то мелодию, глядя на пламя. Эйджиро, сидя рядом с ней, что-то тихо рассказывал Изуку, который внимательно слушал, изредка кивая. Момо растянулась на земле, устроив щёку на подушке и укрывшись одеялом. Кацуки, прислонившись спиной к небольшому валуну, наблюдал за окружающим лесом, напряжённо вглядываясь в темноту, словно ожидая, что из неё вот-вот что-то появится. Но несмотря на царящую вокруг тьму и зловещую репутацию Проклятого леса, кругом было тихо и спокойно. Кацуки и сам не заметил, как заснул. Ему снился какой-то несуразный кошмар, путаница из беспокойных эмоций и хаоса. Напряжение нарастало, а апогеем стало пронзительное лошадиное ржание и удар копытом в лоб. Вскрикнув, Кацуки дёрнулся и резко распахнул глаза, инстинктивно вскинув руки, словно пытаясь защититься от невидимого врага. Он лежал у подножия большого валуна, сердце колотилось, как бешеное. Мгновенно, с неприятной ясностью, он осознал, что это была Ночная Кобыла, напавшая на него во сне. Предрассветное небо уже начинало светлеть, окрашиваясь в нежные пастельные тона, но тьма ещё держалась за землю цепкими пальцами. — Качч… сан! — встревоженный голос Изуку вырвал его из оцепенения. Зелёные глаза друга смотрели на него с беспокойством. — Ты в порядке? — Сам как думаешь? — прорычал Кацуки, растирая ушибленное место на лбу. — Меня только что лягнула Ночная Кобыла. Во сне. — Вот блин! — сонно протянул Эйджиро, поднимаясь на локте. Он спал всего в нескольких шагах от Кацуки, как обычно используя какой-то камень вместо подушки. — Должно быть, её привлекло твоё проклятие, бро. Что там по дебафам? Кацуки быстро проверил своё состояние, и его лицо исказила гримаса. Проклятая кобыла оставила ему дебаф недосыпа и общей усталости, который ощутимо влиял на его настроение, ловкость и внимательность. Эффект должен был продлиться до следующего вечера. «Чёртова лошадь», — с ненавистью подумал он, сжимая кулаки. Желание найти эту Ночную Кобылу и преподать ей урок было почти физическим. Беспомощность от невозможности это сделать лишь усиливала раздражение. — У меня есть энергетический коктейль, — предложил Изуку, протягивая Кацуки небольшую колбу, наполненную светящейся зеленоватой жидкостью. — До рассвета ещё пара часов, так что вот, Бакуго-сан. — А это поможет? — проворчал Кацуки, выхватывая колбу. Не дожидаясь ответа, он залпом выпил содержимое. Жидкость имела терпкий, слегка горьковатый вкус, но по телу тут же разлилось приятное тепло. Он закрыл глаза и откинулся на валун, пытаясь снова заснуть. Два часа спустя яркое утреннее солнце разбудило его окончательно. Настроение оставляло желать лучшего, но, по крайней мере, энергии стало больше. Эйджиро и Изуку уже делали разминку, отжимаясь от земли, а Мико и Момо… Кацуки нахмурился, наблюдая за девушками. Они выполняли какую-то сложную последовательность движений, напоминающую боевой танец. Он не разбирался в таких вещах, но выглядело это завораживающе. Мико заметила, что Кацуки проснулся, и тут же подбежала к нему с сияющей улыбкой. — Мурчащее утро, Бакуго-кун! — весело поприветствовала она. — Как спалось? Завтрак? — не дожидаясь ответа, она ловко достала из инвентаря тарелку с аккуратно завёрнутым сэндвичем. Кацуки молча взял тарелку и откусил кусок. Сэндвич оказался на удивление вкусным. — Мяудория-кун приготовил, — пояснила Мико с лукавой ухмылкой. — Ну, пойду я, — она отвернулась, собираясь вернуться к тренировке с Момо, но затем обернулась. — Ах да, если хочешь, присоединяйся. Физические упражнения помогают уменьшить эффект дебафа Ночной Кобылы. Кацуки доел сэндвич, задумчиво размышляя, к кому присоединиться — к девушкам или к парням. Взгляд скользнул по Изуку и Эйджиро, которые в этот момент синхронно качали пресс. Надо отдать им должное, получалось у них на удивление хорошо. На мгновение Кацуки даже захотелось присоединиться к ним — ну их, этих девчонок с их непонятными боевыми танцами. Однако, заметив его колебания и направление, в котором он двинулся, Мико окликнула его: — Извини, Бакуго-кун, но только Неко-дзю, боевое искусство котолюдей, способно ослабить дебаф Ночной Кобылы. — Так и есть, бро, — с готовностью подтвердил Эйджиро, не прерывая упражнение. Его пресс напрягся, когда он поднялся ещё раз. Кацуки прорычал что-то нечленораздельное себе под нос, резко развернулся и направился к девушкам. В его походке читалось явное недовольство. — Ну что ж, — пробормотал он, подойдя к Мико и Момо, — показывайте свои кошачьи выкрутасы. Мико улыбнулась и встала в исходную позицию: ноги чуть согнуты в коленях, а руки поставлены в позу, будто она готова начать царапаться. Момо последовала её примеру, и они стали демонстрировать грациозные, но в то же время сильные движения. Кацуки внимательно наблюдал, пытаясь уловить их суть.Они напоминали гибких кошек, готовящихся к прыжку, сочетая в себе лёгкость и силу. — Неко-дзю основано на имитации движений кошек, — пояснила Мико, заметив его заинтересованный взгляд. — Оно учит использовать энергию для исцеления, а также укрепляет дух и тело, что помогает противостоять негативным воздействиям, таким как дебаф Ночной Кобылы. Мы начнём с тобой с простых упражнений на растяжку. Она показала несколько движений, напоминающих кошачью потягушку. Кацуки скривился, но послушно начал повторять, надеясь, что поможет. Сначала получалось неуклюже и скованно, но постепенно, под руководством Мико, его движения становились более плавными. Он ощутил, как мышцы, скованные усталостью, начинают постепенно расслабляться. Момо, закончив свою часть тренировки, взглянула на него с улыбкой: — Это действительно помогает, — произнесла она, вытирая пот со лба. — После таких упражнений чувствуешь себя намного лучше. Кацуки промолчал, продолжая выполнять упражнения. Несмотря на первоначальное раздражение, он чувствовал, что эффект действительно есть. Усталость немного отступала, а тело наполнялось новой энергией. Наконец, когда солнце поднялось достаточно высоко, Изуку скомандовал сбор. Он развернул голограмму местности, указывая на их текущее положение и дальнейший маршрут. — Ближе к вечеру мы должны выйти из Проклятого Леса и вступить в Дьявольскую Степь, — объявил он, обводя пальцем извилистый путь на голограмме. — Однако, прежде чем мы двинемся дальше, я хочу напомнить о нескольких вещах… Во-первых, из-за дебафа Бакуго… — Ну, дебаф и дебаф, что с того? — перебил его Кацуки рыком, скрещивая руки на груди. — Ну… ведь дебаф Ночной Кобылы… он ослабляет реакцию и внимание, — немного запинаясь, объяснил Изуку. — А у тебя помимо дебафа ещё и проклятие... Поэтому нам нужно быть особенно бдительными и… ну… прикрывать тебя. — Прикрывать? — фыркнул оскорблённо Кацуки. — Я сам о себе позабочусь! — Бакуго-кун, пожалуйста, — мягко попросила Момо. — Мидория просто беспокоится. — Да, бро, это для твоей же безопасности, — поддержал Эйджиро. — Мы должны доставить тебя как минимум живым и с руками до панели перезапуска. Кацуки нахмурился и тихо буркнул: «Ладно», хотя и чувствовал себя уязвлённым, что о нём все так пеклись, словно он был сахарной принцессой, а не крутым мужиком со стальными яйцами. Изуку облегченно вздохнул, увидев, что его поддержали. — Спасибо, ребята… В общем, — продолжил он, — во-вторых, Дьявольская Степь, в ней опасно. Местные жители рассказывали о блуждающих огнях, которые могут атаковать и сжечь дотла… Также гигантские зомбоосы, и ещё там есть Горюющий Демон. Этот моб опасен тем, что может стереть ваш код из реальности одним лишь прикосновением. — Прямо как Кислотный Студень, — задумчиво произнёс Эйджиро. — Не совсем, — возразил Изуку. — Ты устойчив к Студням, но не к Горюющему Демону. Поэтому мы должны неукоснительно придерживаться Тропы Отшельника. Более того, Демон может атаковать на куда большем расстоянии, он гораздо умнее студня и может управлять действиями других мобов. — Понял, — кивнул Эйджиро и добавил с любопытством: — А почему? Я имею в виду механику этой тропы, конечно... — Она отмечена древними рунами, — объяснил Изуку. — Поэтому защищена от большинства мобов, ну, кроме самых низкоуровневых, обеспечивая этим максимальную безопасность и скорость передвижения. — А если мы всё же отклонимся? — поинтересовалась Момо. — Вдруг там Манка какая растёт... ну или другой полезный ингредиет? — Тогда… — Изуку запнулся, — тогда могут быть непредсказуемые последствия. Лучше не рисковать. В-третьих, — он обвёл взглядом всех своих товарищей, стараясь говорить уверенно. — Мы должны держаться вместе. Никто не должен отставать или уходить далеко вперёд. Понятно? Все кивнули в знак согласия. Кацуки все ещё ворчал себе под нос, но, тем не менее, понимал серьёзность ситуации и в глубине души был благодарен Изуку за его заботу. Убедившись лишний раз, что все готовы, компания двинулась в путь...