Есть ли в небе лисы?

Я мрачно смотрю на экран телефона, куда приходит вереница сообщений, и подношу к губам кружку с чаем. Делаю глоток. Для всего происходящего ромашку нужно жрать с корнями, так что заварила я фруктовый. Как выяснилось, трахаться с владельцем соцсети было очень плохой идеей, потому что я даже заблокировать придурка не могу, он обходит это за две секунды, а удалять приложение мне нельзя. Там множество клиентов, я не могу резко пропасть из интернета. Разумовский же не может просто взять и пропасть из нашей с Евой жизни. Один раз он даже заявился к нам на порог. С букетом роз и извинениями, желанием «все-все объяснить». Хорошо, что дочь была в садике и не увидела, как ее любимый Сережа получает цветами по лицу перед тем, как я захлопнула дверь. При ней мне бы пришлось сдержаться, а тут хоть душу отвела. Больше Разумовский появляться не рискует, но пишет и звонит. Если с последним я могу бороться, просто заблокировав его в самом телефоне, то первое… Я довольно быстро поняла, что это проигрышный вариант. Вернее, бесполезный, поэтому игнорирую его. Как и сейчас, когда напротив сидит старшая сестра, тоже по достоинству оценившая новости. Правда, в ней говорит холодный ум, и она заронила в мою голову некоторые сомнения, сказав, что сообщение руководство клуба могло и не передать. Она единственная из всей родни знает о деталях той случайной связи и мыслит довольно здраво. И я теперь тоже задумалась. Правда ведь. Такой вариант возможен. Теперь мне даже немного стыдно за то, что влепила Разумовскому букетом. Но это ничего не меняет! Впрочем, чем больше я думаю, тем больше злость сходит на нет. Про сироту ведь даже не он сказал, чего я так? И сообщение действительно могли не передать. Мне все еще сложно провести параллель между тем парнем в клубе и Разумовским, но… Если он и правда отец Евы и узнал о ней только сейчас, то не стоит ли сесть за стол переговоров? Хотя бы ради дочери? Еве нужен папа, я это понимаю, а Разумовский кажется весьма… хорошим. Не считая того, что сама ситуация — полный бред. — Смотри-ка, — усмехается сестра и передает мне свой телефон. Я листаю статью в местной новостной газете о том, что какого-то бизнесмена собираются привлечь к какой-то ответственности за незаконные действия. Поднимаю вопросительный взгляд на Полину. — Он был совладельцем того клуба, — напоминает сестра, хмыкнув. — Ну и что? — растерянно бормочу, отложив телефон. То место давно закрылось, потому что формат вечеринок в какой-то момент перестал соответствовать новому законодательству. Даже если человек из статьи и был в его руководстве, то… то что? Конечно, совпадение забавное, но вряд ли это как-то касается нашей ситуации. — Насколько твой Разумовский хорош в своем хакерстве? — деловито уточняет Полина. — Ой, да брось, — закатываю глаза и допиваю остатки чая. — Он не мой. Это во-первых. Во-вторых, ты действительно думаешь, что он устраивает вот так расправу за непереданную записку? — Подозреваю, — кивает сестра. Да ну. Вряд ли. Но я все равно беру свой телефон и открываю приложение Vmeste. Не читая все то, что было написано сверху, предлагаю Разумовскому встретиться и все обсудить где-нибудь. Ответ приходит почти сразу, сначала в нем просто «Да!», потом «Прости, да, пожалуйста, давай встретимся» и дальше уже он пишет, чтобы я выбрала любое место и время. Глянув на часы, печатаю адрес ближайшей кофейни, чтобы успеть вовремя забрать Еву из сада. Сережа отвечает очередным согласием. Полина наблюдает за мной с изрядной долей насмешки в глазах. — То есть тот горячий любовник, про которого ты рассказывала, — это Разумовский? — говорит она. — Который едва ли вылезает из своей здоровенной башни? И которого ты описала как… Как там было? Робкий, но очень няшный рыжик? — Отстань, а? — прошу я и встаю, чтоб сполоснуть кружки в мойке. — У всех есть скрытые таланты. Может, он не только в компах хорош? — Нашел нужные клавиши? — ухмыляется сестра. — Я в тебя сейчас кружкой кину, — честно предупреждаю и под ее смех ухожу собираться. Разумовский меня опережает. Когда я паркуюсь, он уже выскакивает из своей машины и спешит подойти. Выглядит так, будто очень сильно нервничает. Скорее всего, не будто, потому что еще чуть-чуть, и он себе пальцы из суставов вывернет, либо телефон сломает, который в руке держит. На бледной щеке отлично видно несколько царапин. Блин. Розы же. — Извини, — говорю я, неловко указав на его лицо. — За это. Не подумала. Сережа хмурится, пытаясь понять, о чем речь, а потом мотает головой. — Ничего страшного, Ася, я все понимаю. Забудь об этом. Мы… Мы можем идти? Кивнув, я щелкаю по кнопке сигнализации, и вместе с Разумовским направляюсь ко входу в кофейню. За те несколько встреч, что между нами были, я привыкла к тому, что периодически на него обращают внимание, все-таки личность известная и довольно заметная со своими рыжими волосами, но здесь ничего такого не замечаю. Мы устраиваемся за столиком, делаем заказ. При этом Сережа в меню даже не смотрит, явно последнее, что его интересует сейчас, — это кофе. Когда официантка отходит от нашего стола, я складываю руки на груди и говорю: — Ладно, давай по порядку. Ты уверен, что тест верный? — Да, — отвечает Разумовский, опустив взгляд. — Это была хорошая лаборатория. Да и… Не ты одна помнишь про ту вечеринку. — Здорово. Мы сделаем еще один, если ты согласен. Насчет всей ситуации… Слушай, я тебя ни к чему не обязываю и алиментов не требую. Мы с Евой прекрасно жили и так, поэтому можем не волноваться о том, что я побегу по всем телестудиям кричать, что родила от тебя. — Ася, я об этом совсем не думаю, — удивленно произносит он, наконец, посмотрев мне в глаза. — Я… Мне было хорошо с вами и до того, как мы узнали правду, а теперь… Я бы не хотел терять вас, я не прошу форсировать события, но мы могли бы двигаться в том же темпе. — Он будто что-то вспоминает, и вся его неуверенность возвращается в один миг. — Если ты, конечно, хочешь этого. — Пф, ну ты чего? Я же нацелилась на твои деньги, какие тут могут быть сомнения? Сережа, вздохнув, берет салфетку, принимается что-то из нее складывать. — Прости за это, — негромко говорит он. — Олег перегнул. Я тебя не подозревал ни в чем таком. Ты упоминала, что пыталась связаться, когда узнала про беременность, но я не получал никакого сообщения. Мне очень жаль, что так вышло. Если бы я знал про это, то не стал бы прятаться и игнорировать. Поверь мне, пожалуйста. Я вырос в детском доме, и точно не хотел бы, чтобы мой ребенок родился и жил без меня и моего участия. Мы прерываемся, когда возвращается официантка с нашим заказом, а потом я отвечаю: — Верю. Наверно. То, что того владельца клуба сейчас посадить пытаются, — твоя работа? — Немного, — слабо улыбается он. — Я ничего не подтасовывал. Он сам себе на срок заработал. Я просто помог, потому что… Потому что из-за него пропустил шесть лет. Семь, если считать беременность. Ася, пожалуйста, прости, я бы не оставил тебя одну. Я… Понимаю, что вся ситуация очень странная и… — Сереж, разберемся как-нибудь. Я согласна, что нам нужно двигаться в том же темпе, узнать друг друга. Мы же, в конце концов, понравились друг другу и так, так что уже проще. Только ляпнув это, понимаю, что зря. Может, я-то его как собеседник исключительно привлекаю? — Да, — выдыхает Разумовский с явным облегчением и улыбается. — Да, давай так и поступим. Но, Ася, я должен объяснить еще кое-что. По поводу той вечеринки. Пожав плечами, отпиваю немного кофе. — Ну, было здорово, если что. — У меня диссоциативное расстройство идентичности. Выпалив это, Сережа ладонью сминает своего слафетного журавля, хотя его и так жизнь потрепала. Я застываю с кружкой в руке, настороженно смотрю на него. — Олег советовал пока не говорить, но я не стану от тебя такое скрывать, — совсем убитым голосом продолжает Разумовский. Как-то сильно положительно он думает про мои умственные способности. — Ладно, — бормочу я, поставив кружку на стол. — И-и-и… Кем ты себя идентифицируешь? — Что? Боже, нет, Ася, это про другое совсем. — Он отводит взгляд, мнется, но все-таки добавляет: — Это раздвоение личности. На вечеринке с тобой был не я. Так, приехали. Вот и подвох. Я залетела от психа. Первое желание — сбежать быстренько. — Ася, это не отменяет, что Ева — моя дочь, физически же мы не меняемся, и… — Стоп, — говорю я, махнув рукой. — Подожди, дай мне сообразить. Раздвоение личности — это же не сильно плохо, так? Оно вроде не представляет угрозу обществу и тому подобное? А по наследству передается? Ты в контакте с этой личностью? Она… Он? Он нормальный? Опасный? Боже. Выдохнув, закрываю лицо ладонями, пытаюсь привести мысли в порядок. Это плохо, крайне плохо. Ладно бы я одна была, но речь ведь и о Еве тоже, о ней в первую очередь. Я не могу рисковать ее безопасностью. Раздвоение, да хоть растроение — без разницы. Это психическое заболевание, а я уже раз доверила ему свою дочь на весь день! Но ничего не случилось ведь? А может случиться! Нет, нет, нет, пусть он будет хоть сколько хорошим и добрым, но я не подпущу его к своему ребенку. Нет. — Извини, я так не могу… Едва начав говорить, я опускаю руки. И вижу напротив себя уже не Сережу. Он не пытается скрываться, играть в Разумовского, совсем нет. Он сидит, выпрямившись, открыто смотрит, скрестив руки на груди. При моих словах многозначительно приподнимает бровь. — Ты собралась сказать, что не подпустишь меня к моей же дочери? — уточняет он. — Не совсем, — осторожно возражаю, взяв телефон со стола. — Я… Мне нужно все обдумать. — Нечего обдумывать. Это и моя дочь. Человек, из-за которого я не узнал о ней, заплатит, можешь не сомневаться, — поморщившись, он закатывает глаза и добавляет: — По закону. — Ясно. Слушай… — Тебе не о чем волноваться. Еве с моей стороны ничего не угрожает. — Ну да. Ладно. Мне нужно ехать. Я… возьму небольшую паузу, чтобы разобраться, и позвоню. Он лишь плечами пожимает, а я сую телефон в сумку и спешу покинуть кофейню. Остановить меня никто не пытается, и на том спасибо. Я отъезжаю недалеко, в следующий квартал, и там сижу еще минут сорок, пытаясь уместить всю информацию в голове. Нет, я совершенно точно не готова подпускать этого человека к Еве. Как минимум, все это жутко. Да, Сережа кажется почти идеальным, но… Вот и «но» вылезло. Так ничего толком и не придумав, я еду в детский сад, чтобы забрать Еву. Дочь ноет о том, что хочет уже увидеться с Сережей, я пытаюсь деликатно объяснить, что пока не получается. Но оно получается. Чертов Разумовский ждёт нас у входа, и незаметно обойти его никак не выходит. Я пискнуть не успеваю, как он садится перед дочерью на одно колено и говорит: — Привет, мышонок. Я твой папа. Ах ты ж падла.