Есть ли в небе лисы?

— Это что за звезда? Полина отрывается от созерцания картины, изображающей нечто подозрительно похожее на голого инопланетянина, и смотрит туда, куда я исподтишка указываю. Там стоит какой-то странноватый мужчина в белых брюках и фиолетовой рубашке с леопардовым принтом. Рыжие волосы до плеч забраны в небрежный и в то же время довольно изящный хвостик, солнечные очки с оранжевыми стеклами спущены на переносицу, пока он рассматривает чью-то картину, а вокруг него в это время вертится организатор. Несколько фотографов примериваются для снимков. — Разумовский, — отвечает сестра, отвернувшись. — Основатель Vmeste. Не помнишь, что ли? — Точно, — бормочу я и тоже смотрю на инопланетянина или что-то подобное. — На фотках он по-другому выглядел. — Ты просто не те фотки смотрела. Личность, — Полина усмехается, — звезданутая. Во всех смыслах. Но ничего плохого сказать не могу. О, ну это убойная рекомендация. Я оставляю сестру и инопланетянина наедине, а сама иду в сторону своего агента, заметив, что он мне очень активно машет. Лавируя между гостями, останавливаюсь перед ним, скромно сложив ручки и поглядывая снизу вверх. Примерная ученица, ни дать, ни взять. Впрочем, торгово-рыночные отношения между нами развиты просто отлично, так чт последнее неверно. Славик цепляет меня за локоть, отводит еще чуть в сторону и тихо говорит: — Эту купили. И указывает на самую дорогую картину. Я вообще сомневалась, что есть смысл ставить ей такую стоимость, но гляди ты. Славик лучится радостью и гордостью, и хоть на этой выставке я не являюсь его единственной клиенткой, но меня точно можно назвать любимой, так что не составляет труда угадать, чего он так светится. — Цену не сбили? — уточняю, понизив голос. — О, моя дорогая, не только не сбили, но и переплатили. Я удивленно хлопаю ресницами. — Чего?.. — Разумовский купил. И ты сейчас будешь очень мило улыбаться и томно смотреть. Вот прямо сейчас, Ася. Я не успеваю спросить, что за чушь он несет, потому что сзади раздается бархатное: — О, а вот и творец, я полагаю. Поймав последний многозначительный взгляд Славика, оборачиваюсь. И, да, передо мной стоит тот самый Разумовский. Первое, что я отмечаю, — черт красив, вблизи так вообще. Образ странноватый, вычурный, и обычно публичные люди его уровня стараются особо не выделяться, вдохновляясь Цукербергом. Разумовский так явно не считает. Я улыбаюсь, протягиваю руку: — Меня зовут Ася. Пожимать мою ладонь он не спешит. Длинные аристократические пальцы, скользнув по коже, разворачивают руку, и Разумовский целует тыльную сторону, не разрывая зрительный контакт. Улыбается еще так, будто кот довольный. Ладно, жест я оценила, сделано все было красиво. Сергей выпрямляется, но не отпускает мою руку явно дольше положенного. Я изо всех сил натягиваю доброжелательное выражение лица, чтобы не сползло, прокручиваю в голове стоимость картины купленной, и становится не так тяжко. Даже если он сверху накинул десять рублей, ценник все равно приличный получается. — Прошу, дорогая Ася, разрешите мне быть вашим спутником на сегодняшней выставке, — произносит Разумовский, гипнотизируя меня каким-то очень уж голодным взглядом. — А если нет? — уточняю я с неподдельным интересом. — Оформите возврат? Наверно, Славик позади сейчас оформит себе путевку в кардиологическое отделение, а мне подзатыльник. Разумовский, как я и ожидала, оскорбленную невинность разыгрывать не стал и принял правила игры в этом диалоге. — Вовсе нет, ma cherie, на такое я не согласен, — заявляет Сергей. — Деньги ваши, картина моя. Эту прелесть, — он смотрит сначала на полотно, а потом на меня, — я не отдам никому. Получилось несколько двояко. Откровенно двояко, и он об этом знает. — Простите, Сергей, меня ждет сестра, — говорю я улыбнувшись. — В таком случае, дорогая Ася, я приглашаю вас на свидание после выставки, — заявляет он и шагает ближе, нарушая все возможные нормы приличия. Подцепив прядь моих волос, убирает из-за ухо, намеренно задев кожу на щеке. — А потом к себе. Отметим сделку, я покажу вам свою коллекцию картин. Уверен, что смогу заинтересовать вас, — он проводит большим пальцем по моему подбородку, — на всю ночь. Придурок. Красивый, конечно, эффектный, но придурок. И нечего пялиться на эти длинные пальцы и представлять себе всякое. Последнее, что мне сейчас нужно, — спутаться с кем-то вроде него, а потом залететь в журналы как очередная «цыпочка» холостого миллиардера. Нет уж. — Вынуждена отказаться, Сергей, — говорю я, и даже получается с сожалением в голосе, потому что… Ну серьезно, вы его видели вообще? — Я настаиваю, ma petite, — продолжает Разумовский, будто и не слышал. — Знаю один ресторан, который вам точно понравится. Если не можете сегодня, то буду ждать вас там завтра. Я пришлю адрес. — Извините, мне пора, — пищу я и обхожу его по почтительно широкой дуге, пока не согласилась сдуру. Женщина я сейчас, конечно, свободная, вот уже пару недель как, но ввязываться в романы с подобными героями-любовниками мне не сильно хочется. Да на Разумовского можно табличку цеплять с предупреждением о том, что утром он выставит меня за дверь с вещами в руках! Отмываться от слухов и домыслом потом буду очень и очень долго. А если еще и понравится? Нет и нет, разбитое сердце в мои планы не входит, оно и так еле держится, скрепленное и клеем, и скотчем, и монтажной пеной. Фу, плохая Ася. И вообще, он же явный «red flag», красивый, порочный, яркий, притягательный. Нет. Стоп. Наглый, самодовольный, опасный. Вот, так правильно. Уже вечером на телефон приходит сообщение с неизвестного номера, содержащее адрес ресторана и сердечки, а также заверения в том, как хорошо мы проведем вечер. Будто мало этого, Разумовский ко мне еще и в друзья добавляется во Vmeste. Я игнорирую заявку, а утром обнаруживаю, что она принята. Какого?.. Рассеянно смотрю на пожелания доброго утра и на селфи, где он в леопардовом халате (на голове тело?) пьет кофе на балконе своего, видимо, особняка. Что у этого чувака за история с леопардами?.. Я закрываю приложение и отправляюсь по своим делам. *** Ни в какой ресторан я, само собой, не иду. Мыслишки проскальзывали, конечно, но были посланы далеко и надолго. Разумовский мне пишет периодически, но сообщения от него я больше не читаю и весь день не захожу в соцсеть. Резонно предположив, что блокировать человека, который ее создал, нет смысла, я выбрала для себя такой вариант. В итоге день проходит довольно уныло, потому что я провожу его почти целиком дома, и радует только то, что завтра у меня запланирована поездка к родителям за город, и я не буду все выходные в одиночестве. Вечером, прихватив банку энергетика, отправляюсь в студию, чтобы заняться новой картиной. Время тянется медленно, телефон я оставляю в гостиной и ставлю его на полностью беззвучный режим, чтобы не слышать возможных звонков, если вдруг Разумовский вспомнит, что звал меня на свидание. Нотка сожаления еще остается, как горькое послевкусие, но она совершенно не мешает. Я хочу сосредоточиться на своей творческой карьере, и встречи с эпатажным гением (цитата из интернета) никак не поможет. В сети написано, что с постоянным партнером Разумовский никогда замечен не был, в долгосрочных отношениях не уличен, так что явно предпочитает гарем собирать. Я его частью быть не хочу. От картины меня отвлекает стук. В окно. Поначалу застываю с кистью в руке, потому что четвертый, мать его, этаж все-таки. Вовремя вспоминаю про пожарную лестницу, но это тоже не сильно успокаивает. Поворачиваю голову. Ругательства, слетающие с языка, откровенно нецензурные, потому что вот чего я там не ожидала увидеть — так это Сергея, мать его, Разумовского. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, затем он улыбается и машет мне рукой. Надо вызвать полицию. Я роняю кисть, когда он опасно шатается в сторону. Пьяный, что ли? Черт бы его побрал, точно! Да ну четвертый же этаж! Я ставлю палитру на столик рядом с мольбертом и вскакиваю на ноги, метнувшись к окну, открываю створку. — Вы с ума сошли?! — с ходу спрашиваю, глядя на то, как он цепляется одной рукой за решетку, пытаясь принять эффектный вид. — Вы же разобьетесь! Спускайтесь немедленно, а не то… — Ты так и не пришла, ma petite, — обиженным и откровенно пьяным голосом протягивает Сергей. Печально вздыхает. — А я ждал. — И тут же ухмыляется. — Но решил, что в таком случае приду к тебе сам. — Вы как адрес узнали?! — Пара щелчков мышкой, — радостно сообщает он. — Идем, дорогая Ася, ресторан еще… — Он хмурится, будто забыл слово. — Еще открыт. — Вы пьяны, Сергей, спускайтесь, — как можно спокойнее говорю я. — Не уйду, — решительно заявляет Разумовский. — Без тебя не уйду. — Сергей, лестница старая, он может не выдержать. Пожалуйста, спускайтесь, вы же можете загреметь вниз с высоты четвертого этажа, если она сломается. — Ты будешь по мне скучать, ma petite? — вмиг оживляется он. — Просто спуститесь. — Тогда нет, — заявляет, надувшись, будто ребенок маленький. Может, ну его? Да нет же, оставление в опасности. — Да, Сергей, буду, — покорно говорю я. — Давайте вы спуститесь, и… — Теперь точно не двинусь, — произносит он, довольно улыбаясь. — Не хочу даже на секунду оставлять тебя одну, моя дорогая Ася. Чокнутый. Отлично. Просто прекрасно. Вот тебе и спокойная жизнь, когда на решетках за окнами буквально висит пьяный мужик. Что мне с ним делать? Да он и спуститься-то толком не сможет! Будто в подтверждение моих мыслей Разумовский переступает с ноги на ногу и чуть не падает. Я, вскрикнув, через прутья хватаю его за белую рубашку. — Волнуешься? — радостно протягивает он. Дурак, ой, дура-а-ак. Нет, точно загремит вниз по дороге. — Стойте здесь и не двигайтесь, — прошу я, оглянувшись на тумбочку, где держу ключи от решеток. Хоть бы там, хоть бы там. — Сейчас запущу вас внутрь. — Жду тебя, ma petite, — сообщает Сергей заплетающимся языком. Ну точно полицию вызову, только сначала сделаю так, чтобы он не помер от падения с высоты. Дернув верхний ящик, хватаю маленькие ключи и бегу обратно к окну, дрожащими пальцами открываю замок. Плохо, что они распахиваются наружу. Чертыхнувшись, прошу Разумовского присесть на корточки. Тот послушно опускается вниз, а я толкаю створку так, чтобы она точно не помешала. Сергей встает, чуть не оступается, но я опять хватаю его, только уже за воротник черного пальто, и тяну к себе. Он кое-как заползает на подоконник, и я буквально втаскиваю его в комнату, в итоге мы чуть оба не валимся на пол, потому что этот клоун едва на ногах уже стоит. Кое-как опустив его вниз, чтобы не отшиб себе ничего, закрываю решетки и окно. Смотрю на распластавшегося внизу Разумовского. Честно предупреждаю: — Если сейчас скажешь, что пал к моим ногам, я тебя стукну пяткой в лоб. — Ты так жестока, ma petite, — печально заявляет он, глядя в потолок. — Но ведь это правда. Иначе я бы не пришел. — Я сейчас вызову такси, оно отвезет тебя домой. Назови адрес? — Не помню, — вздыхает Сергей, закрыв глаза. Проглотив мат, присаживаюсь рядом с ним на корточки и требую: — Не спать. Давай я сама тогда тебя отвезу. Просто скажи адрес. Разумовский зевает, сворачивается калачиком. Да чтоб тебя! Куда его девать?! Зараза. — Не спи, — повторяю, но уже больше для проформы. — Черт, хоть до кровати дойди, а? Я же не могу тебя кинуть на полу. Кое-как растормошив эту пьянь, заставляю его добрести до надувного матраса, на котором обычно сплю здесь. Ногой сдвигаю одеяло, после сваливаю туда полубессознательную тушу, начинаю стягивать с него пальто. Разумовский перехватив мои руки, смотрит на меня из-под полуопущенных век и заявляет: — Видишь, ma petite, мы друг другу идеально подходим. — Н-да? — скептически отзываюсь я, искренне поражаясь тому, как он даже почти не запинается. — Это любовь с первого гроба, дорогая Ася, и до глаза, — совершенно серьезно говорит он. Я, моргнув, чувствую, что один глаз сейчас точно дергается. Разумовский, забавно нахмурившись, кажется, ищет подвох в своих словах. Улучив момент, все-таки снимаю с него пальто, а потом и ботинки стаскиваю. Затащив его ноги на матрас, накрываю придурка одеялом. — Любовь с… С… О, любовь с первого взгляда! — выдает он и опять зевает. — И до этого… Ну, ты поняла. — К сожалению, — бормочу я, обессиленно усевшись на пол. Разумовский закрывает глаза. Такое чувство, что засыпает мгновенно. Я же пытаюсь понять, за какие грехи мне послали это «да ну на хер». Так и не придумав ничего достаточно весомого, отправляюсь искать тазик, таблетки и минералку, чтобы поставить все это возле матраса.