Питерская интеллигенция

      Уши заложило. Руслан каждой клеточкой своего тела прочувствовал звенящий шум, растекшийся по всему организму, по каждой клеточке внутри него, стоило только громкому звуку стихнуть.       Запах. Этот едкий, мозолящий глаза запах крови. С примесью железа и кислятины. Именно его парень учуял, открыв глаза после речи человека в кресле.       В его паху была дыра. Небольшая, но глубокая. Такая аккуратная, что аж засмеяться захотелось. Правда, один смешок принадлежал лишь Нилу. Его огромная ухмылка перекрыла лицо, заляпанное чужой кровью.       Воспоминание из того казино, где они совсем недавно были. Тоже трупы, тоже смердящая, давящая на мозги обстановка… и Нил. Улыбающийся, перемазанный в чужой кровище и ошметках плоти. И эта улыбка, и эти глаза заставляли съеживаться. Максимально. Насколько это возможно. Засунуть себя в себя по кругу, лишь бы не смотреть на него.       — Ещё поговорим, пидор? — только и сказал рыжий, довольно скалясь после сделанного.       Рот мужика приоткрылся в неестественном положении, глаза закатились. Он умер. Болевой шок. Не выдержал.       — Ты ебанутый, скажи мне? — в ушах всё так же шум, Руслан как бы пытается прочистить их, но делая только хуже. — Ты, блять, вообще понимаешь, что делаешь?!       Нил молчал с минуту, пока медленным шагом приблизился к бездыханному телу, после чего пнул его ногой для достоверности.       — Делаю то, что нужно. Заткнись.       — Нет, не заткнусь, — Руслан приподнимается с корточек, на которые привели, услышав выстрел. — Какого хера ты творишь? Ты серьёзно решил ебнуть его только потому, что он язык свой за зубами держать не умеет?!       Нил на какое-то время задумался, прикусив нижнюю губу до того сильно, что проступила небольшая капелька крови.       — Да. Я так хочу.       — Ты конченный.       Это всё, что Тушенцов смог из себя выдавить, будучи также причастным к этому делу. Сердце внутри бухало от стресса, грозясь остановиться в любую минуту, а голова отказывалась соображать.       Деньги, достанные Нилом из сейфа, оказались немного помятыми, но в целом найденная сумма парня устроила, ибо дверца сейфа оказалась вскоре аккуратно закрыта кроссовком, дабы не оставлять лишних отпечатков.       Рыжий убрал пистолет за пальто, громко шмыгая носом. Его заряженный наркотиками взгляд явно выискивал здесь что-то ещё, осматривая каждую полочку на предмет ценной вещицы. Вроде не воры же.       — Пошли отсюда, — наконец вынес вердикт Нил, надев белоснежные перчатки. Ну конечно. Нужно повозиться с трупом. — Я закину его в шкаф, а ты проверь-ка периметр.       Руслану не хотелось. Его коробило, но где-то внутри душа будто бы впервые вырвалась из клетки, заявив о себе. Моральные принципы давно уж пошатнулись, но теперь и голос в голове настойчиво просит переступить через своё якобы хорошее нутро. Просит крови. Просит мучений и тяжести звона в ушах.       Парень отмахнулся, резко выскакивая в коридор. Вроде никого. Одни лишь работницы клуба в ярких нарядах с привередливым выражением лица. Порядок.       — Никого, — мычит Руслан, озираясь вокруг с поднятым оружием. Пальцы тряслись. Сильно.       — Я почти закончил, — Нил, тяжело дыша, перекатывает тело в деревянный шкаф. Рука мужчины, правда, застряла, но после пары толчков ногой, дверца захлопнулась. Рыжий ещё и подложил туда смятую тряпку в качестве подпорки. — Сваливаем отсюда.       Парень, явно не брезгуя, берёт со стола какие-то ключ-карты, испачканные в кусочках плоти мёртвого мужика и рукой даёт сигнал Руслану, чтобы тот поспевал за ним. Шатен так и сделал, предварительно закрыв главную дверь стулом.       Узкие коридоры сменились просторным атриумом. Руслан бежал вперёд за Нилом, хватаясь за полы его пальто, как за последний шанс убежать отсюда. Ткань всё время ускользала из рук, словно не хотела покидать своего владельца, даваться в пальцы другому. Руслан упорно бежал. Несмотря на жуткую одышку и прочие прелести жизни без физической нагрузки.       Нил резко останавливается, да так, что шатен чуть не впечатывается в него на полной скорости. Рыжий явно чём-то обеспокоен, но не хочет об этом говорить. Может, не время, может, не место. Да и неважно. Уйти бы отсюда.       Воздух спертый и пахнет приторным жасмином. До тошноты. Парни продолжают бежать, не оборачиваясь назад, будто бы точка невозврата была преодолена. Будто бы случилось что-то, после чего вернуться к изначальной жизни станет невозможно…       — Нам точно пиздец… — на ходу выдыхает Нил почти одними губами. Он говорит, но не понимает. Мозг работает в бешеном темпе, сердце колотится, ноги гудят из-за длительной нагрузки, но он продолжает бежать по инерции.       Словно…       Словно за ним кто-то гонится…       Точно…       Герман точно подослал кого-нибудь. Какую-нибудь крысу, которая подводила его однажды. Да, именно так. Сейчас они выберутся отсюда, и всё будет в порядке. Этих денег хватит, чтобы уехать из страны и в хуй не дуть.       Свет в конце тоннеля, вернее, коридора, замаячил прямо перед ними. Спасительный ресепшен, мимо которого парни проносятся так быстро, что девушка за стойкой не успевает среагировать и позвать охрану.       Нил с ревущим из груди клокотом врывается в машину, тут же заводя её. Даша и Коля не успевают что-либо спросить, потому что вжиживаются в кресло, так как педаль газа уже вжата в пол. Руслан еле смог запрыгнуть вовремя, чтоб не оказаться без руки.       — Что, блять, произошло? — отрывистыми фразами спрашивает девушка, пытаясь протиснуться меж сидений. — Мне может хоть кто-нибудь объяснить?!       — Просто замолчи нахуй! — отвечает Нил, ловко меняя передачу. Тачка с характерным скрипом вылетает на встречку, чуть не сталкиваясь с грузовиком. Нил еле успевает вырулить на другую полосу, снова давя на педаль.       Коля молчал. Его трясущаяся рука искала маршрут на карте в телефоне, пытаясь сделать хоть одно полезное дело в данный момент. Руслан же сидел неподвижно, ловя на себе косой взгляд Даши, что зацепилась за кровавое пятно на его рубашке.

***

      Спустя час или около того вся группа была у офиса. Добренко и Ромадов пытались, конечно, навязаться со своей помощью, но Нил лишь огрызнулся на них, давая понять, что вещи постирает сам. Отдал только деньги и ключ-карты, найденные в кабинете.       — Останешься хоть ты? Курить одному вообще неохота, — просит рыжий, едва только Тушенцов собрался уходить вверх по лестнице.       И вроде бы, ничего странного. Но…       — Почему бы нет, — пожимает плечами шатен и остаётся рядом. Уже темно почти, только стая мушек летает под уличным фонарём, усаживаясь группками на лампочке.       — Че молчишь? — Нил спросил абсолютно спокойно, выдыхая сизый дым в чужое лицо.       — Говорить мне особо нечего. Я просто в ахуе.       — Привыкай. Я тебе с самого начала сказал, что пути назад нет. И не надо мне тут говорить, что я тебя не предупр-       — Я не об этом, — Руслан стиснул рукав пиджака. Зубы чуть скрипнули. — Я о том, что я не понимаю, что чувствую.       — О как, — Нил сужает губы вокруг фильтра, снова затягиваясь. Прохладный ветер слегка раздувает дым, задавая под рукава пальто. — Поздравляю, ты в числе особенных. Задатки, так сказать, есть.       — Не понял? — Руслан слегка настораживается, внимательнее вглядываясь в лицо напротив. — Пояснишь?       — Ну, не то, чтобы там чё-то пояснять надо… — Нил улыбается немного, сигарету дотлевшую притаптывая в асфальт. — Просто я задавался таким же вопросом, когда впервые челу бошку гирей проломил. Почему мне это нравится? Почему я чувствую себя так странно-хорошо? Думаю, может, колёса убойные были просто?..       — И? Как? — Руслан, будто ребёнок слушает, рот разинув. И даже не холодно уже вроде.       — Никак, — рыжий сплюнул. — Я живу с этим чувством до сих пор. Эта странная мерзкая потребность в чужой боли очень… опьяняет, когда ты получаешь её. Ты чувствуешь себя ебать каким всемогущим, даже от препаратов тебя так не прет, как от этого чувства. Ты пытаешься насытиться им и в итоге понимаешь, что это невозможно. Новая доза должна быть сильнее, мощнее, не знаю, назови, как хочешь… но после тебя отпускает и тебе ебать как хочется выйти в окно.       Руслан молчит. Нил даже предлагает ему сигарету, на что тот соглашается.       — Я ненавижу себя за это, — парень приглаживает свои огненные волосы, вдыхая разреженный холодный воздух ртом. — Но только недавно стал понимать, что никуда от этого не денусь. Я болен, но чем, хуй знает. Да и знать в принципе не хочу. Я принял себя. Такой мразью, какая я есть. Я и так знаю, что я агрессивный, неуправляемый психопат с садистскими наклонностями. Похуй мне. И уж тем более поебать, если ради хорошего дела помрёт пара человек.       — Тот мужик что-то сказал про твою мать…       — Обычный триггер, — закатывает глаза парень. — Стоит кому-то чё-то пиздануть и у меня срывает башню. Я и тебя убью, если решишься подобное выкинуть, понял?       Прозвучало настолько убедительно, что Тушенцов решил не испытывать судьбу.       — Я любил ее, пиздец как любил… — Нил на секунду замолкает. Было слышно лишь как он пальцами нервно перебирает ключи в кармане. — И вдруг раз и… пиздец. Блять, я абсолютно не ебу, как мне быть.       — Мне жаль.       — Да тебе-то хули меня жалеть? — грубовато ответил рыжий, пряча пачку со смятыми сигаретами в другой карман. — Тебе похуй. Не стесняйся.       — А тебе необязательно вести себя, как мудак, если просто хочешь выговориться. Уже проходили же.       Руслан внезапно мягко улыбается, что даже несвойственно ему и подходит чуть ближе, почти касаясь носом другого. Смотрит пару секунд и целует в щеку. Нил аж опешил немного, впрочем, так же быстро отмахнулся.       — Учту. А теперь пошли-ка внутрь, у меня яйца отмёрзли... И не делай так больше.

***

      Слабый свет от лампы притягивал к себе ещё больше мушек с улицы. Нил разглядывал содержимое старой резной коробки, что была спрятана в самых закромах его личного сейфа под паролем из семнадцати цифр. Единственных цифр, порядок которых он никогда не забудет.       Семейное фото, дневник и пакетик с героином. Мамины вещи.       Из глаз полились слезы.       Во что он всех втянул? Куда это приведет? Когда эта игра приняла такой характер?