Питерская интеллигенция

      — Так… каково твоё решение?       В глазах Нила читалось чистейшее любопытство с несметным интересом, закручивающее его изнутри. Руки его, что находились по обе стороны от стула, немного дёргались. Неловкости добавляла гробовая тишина, окутавшая комнату. Все будто резко разучились разговаривать.       — А как же, ну, Илья? — спросил парень, косясь на рыжего. Тот делает слегка удивлённое лицо, но потом кивает, мол, вспомнил.       — Дам тебе трубу, позвонишь ему в последний раз, если так горит, — промычал Нил, кашляя. — Скажешь ему какую-нибудь хуйню, типа, уехал, не знаю, уволился с концами… мать твоя умерла.       — Даже не напоминай.       — Слушай, ты сам тогда это сказал, — улыбнувшись, отвечает рыжий.       — Я не хочу вас прерывать, конечно, но давайте уже в темпе как-то, — Даша, подойдя чуть ближе, встала посередине комнаты. — Руслан? Твой ответ.       — Блять, да не знаю я… это как-то… слишком быстро всё. Прям завертелось и я до сих пор не понимаю, где я и что от меня хотят.       — Да, но если ты не решишь, нам по-любому придётся выпереть тебя на улицу, где ты уже не будешь в безопасности, — с невозмутимым видом, пояснил Нил. — Тысяча голодных пастей, которые только и ждут, чтобы тебя разорвать, предварительно хорошенько нассав в уши. Поверь, эти уёбки щёлкают людей на раз-два и тебе не захочется с ними разговаривать. Опыт у меня есть.       — Либо ты остаёшься с нами, в безопасности, — продолжила Даша. — Становишься… одним из нас. Либо ты отправляешься на кладбище, помахав нам ручкой. Просто поверь, что тебя так просто в покое не оставят. Считай, что выбора у тебя особо-то и нет.       — Я понимаю.       Руслан сделал глубокий вдох, медленно отсчитывая числа в голове. Как быстро все поменялось. Сначала была спокойная работа, лучший друг, с которым было так хорошо проводить одинокие вечера… а теперь какие-то интриги, убийства, большой брат на страже. Неприятно… но не страшно.       И это пугало.       Не осознавая до конца своего положения, нельзя было сделать выбор. И Тушенцов прекрасно это понимал. Опираться можно лишь на слова этих едва знакомых ему людей. Но говорят они серьёзно, ни одного намёка на шутку. Да даже если бы она и была, вряд-ли бы Добренко беспокойно пожирала его глазами…       — Возможно.       — Возможно что? — переспрашивает Даша.       — Вы не оставляете мне выбора, — Руслан ухмыляется краем губ. Пытается хоть как-то разбавить обстановку. — В обоих случаях мне пиздец, верно? Просто либо раньше, либо позже.       — Я рада, что ты это понимаешь.       — Нет, я как раз без понятия, что мне делать, — поправляя волосы, ответил шатен. — Ориентируюсь на меньшее из зол. Не хочу умирать.       — То есть, это значит «да»? — встрял в разговор Нил, закуривая сигарету.       — Наверное.       — Заебись. Значит, порешали! — он улыбался крайне широко, почти оголяя желтые зубы. В глазах сверкали прямо-таки звезды, будто не он берет кого-то в семью, а его приняли. Причем с почестями. — Арина, чё у нас по времени?       — Полдень, — зевая, отвечает девушка, листая ленту новостей. — Так, стоп. Тебе зачем? Только не говори, что ты собрался отмечать это?       — И как ты догадалась?       Нил хитро подмигивает, будучи полностью уверенным в себе. По нему было видно, как его это взбудоражило, словно, очередную дозу принял. Вокруг же все по лбу хотят себе дать.       — Нет, я прошу тебя, давай без этого, — взмолилась она, руки складывая в молитвенном жесте. — Во-первых, это пиздец как рискованно, Герман наши счета вмиг накроет, а во-вторых… я не хочу, чтобы было, как в прошлый раз.       Само собой, сразу назрел вопрос: а как было в прошлый раз? Несмотря на свое бушующее и распирающее внутри любопытство, Руслан предпочел молчать. Себе дороже. Да и психика пожить ещё хочет…       — Блять, я на сто, сука, пятьдесят процентов уверен, что счета он заблокал с первых же секунд после того, как мы из рестика вышли, — Нил сплёвывает на пол остатки сигарет. — Не вижу повода пропускать последний спокойный бухич. Кто за?       Руки не поднял никто. Даже Тушенцов не рискнул.       — Да вы угараете или что? — вспылил парень. — Мы все все равно, рано или поздно, под его мушкой поедем на нары, так что, предлагаю нахуяриться в последний раз! Заодно отметим новоприбывшего.       Молчание.       — Суки, я вам руки́ больше не подам.       — Да ладно тебе, всё, — Даша хихикает, разбавляя гнетущую тишину, которая уже стала потихоньку пожирать всех, и подошла к Нилу, одной рукой обнимая парня, другой ободряюще обхватив его ладонь. Её тонкие бледные аккуратные пальцы, едва ли обхватывали его запястье. Вообще, Тушенцов и подумать не мог, что такие пальцы способны крепко загонять лезвие ножа в глотку человека…       — Итак, — продолжил Нил, после успокаивающих объятий. — Собираемся на последнюю нашу встречу, как бы грустно мне не было это сообщать. На крыше, как в старые добрые и пиздецки скучные времена, — смеется громко. — По-моему, там даже еще не всё успели вынести. Купите бухла, не знаю. Посидим, попиздим, отметим. Тем более, повод есть.       — Мы с Давидом поедем тогда, ещё в офис надо успеть заехать, — Арина лениво приподнимается со стула. — Буду очень надеяться, что наши счета еще целы. Скрестим пальчики.       Девушка выдохнула тихо, парочка со всеми попрощалась и скрылась за входной дверью офиса, громко хлопнув ей.       — Поздравляю, Руслан, — внезапно проговорила Даша, когда Нил и Коля ушли к выходу на крышу. — Если я вообще могу так сказать.

***

      Смеркалось. Красивый закат постепенно накатывал на город, впервые за неделю рассеивая красками серые тучи. Огромный диск скрывался за крышами высоток, одаривая последними лучиками света прохожих, пока суровый холодный ветер хлестал все сильнее.       На крыше, как оказалось, была оборудована зона для отдыха. Гирлянда с лампочками, протянутая по всему периметру террасы, аккуратно посаженные кусты в специальных клумбах и пара столиков с зонтиками, и гриль, примостившаяся у выхода. На нем уже жарились стейки из какого-то дорогого мраморного мяса. Нил говорил, из какого, гордо раскладывая их на решетку, но Руслан не запомнил. Ему по душе больше был красивый вид, который открывался с террасы.       Город. Огромный и величественный. Северная столица. Шум автомобилей, магазинов, людей, редкие крики птиц. Все эти звуки слились воедино, исполняя до боли родную симфонию, которая так близка парню. Он прожил здесь большую часть своей жизни.       — Чё кислый такой? — Руслан отшатнулся, чуть не роняя свой браслет с огромной высоты. Обычная черная нитка, но уже ставшая реликвией. — Ебать ты напугался.       Нил уже выпил, легко было понять по его дыханию. Да и в руке у него очередной бокал с вином. Руслан слегка улыбнулся.       — Да ничего. Стараюсь свыкнуться с новой жизнью. Пока получается скверно.       — Расслабься ты, ёбана, — парень цепляет оранжевые очки, что до этого лежали на рыжих волосах и отпивает с бокала. — Ты всем тут нравишься. А то что Дашка выёбывается– не слушай. Я ей скажу — сразу перестанет доёбывать.       — Не в этом дело… сложно привыкнуть к такой жизни, прежде будучи абсолютным затворником. У меня и друг один был.       Руслан оглянулся. За общим столиком сидели все, кто с утра скептично смотрел на него в офисе. Арина с Дашей пили один коктейль на двоих, обсуждая новости, Давид и Коля играли в карты, громко понося друг друга, но при этом по-дружески похлопывая по плечу.       — Понимаю, — мычит Нил, залпом осушив бокал. — у нас здесь сборная солянка. Всего пару лет назад никто и в душе не ебал, что будет работать здесь. Арина и Давид юристами были, работали на дядю, ну, ты знаешь, как это. Дашка в клубе работала, с ней вообще первое время сложно было язык наладить. Один Колян моя отдушина… найдешь ты себе друзей, боже, какие проблемы?       Руслан не ответил. Вроде бы и не поспоришь, а вроде как и заткнуть его хочется.       — Если так печёт, дам тебе ему звякнуть. Завтра.       — Спасибо.       — Да как нехуй. Я тоже какое-то время был один, поэтому понимаю. Все детство, практически. Только Коля меня вытащил из этой жопы, я ему по гроб обязан.       — С тобой не хотели общаться или ты?       — Я был странным, — рыжий вдруг становится серьезным, губы смыкая в тонкую полоску. — Ну, по крайней мере, мне так говорили… и мать твердила, что я ненормальный. Кричала об этом порой так, что стёкла были готовы из дома вылететь нахуй.       — Я так понимаю, проблемы с родителями у тебя тоже были? — усмехнулся Руслан.       — Угу, — Нил ищет вино в пустом бокале. Не находя — ругается. — Я даже имя сменил из-за этой конченой шаболды.       — У тебя другое имя? — нет, шатен знал об этом, просто другого вводного вопроса придумать не смог.       — Даня, — Нил выговаривает сквозь зубы, с диким отвращением, так, что аж воздух заискрился. — Был. Теперь по бумагам «Нил». Ебать его в рот, а.       — Красивое имя…       — Ой, заткнись, не начинай, нахуй, даже.       — Прости.       Еще пару минут они молчат, будто выжидают чего-то. Тушенцов смотрит на эту компанию, а в душе понять не может, почему так все сложилось. Этих людей мало волновала совесть, не заботила нравственность. Они живут здесь и сейчас, болт забивая на правила, принятые в нормальном обществе. Именно от таких людей мать старалась его уберечь, ещё с подросткового возраста.       Не получилось.       — Пить будешь? — Нил опять прерывает мысли, беспричинно вторгаясь.       — Нет. Наверное.       — Спортсмен? — улыбаясь, проговаривает рыжий. — Или на таблетках? — Скорее, пытаюсь завязать. Я очень много пил последние пару лет. Каждый день после работы, с другом.       — Оу, тогда ладно. Уважаю, — язык заплетается уже, но Нил пытается держаться из всех сил, опираясь на бортик террасы.       — Слушай, а ты Леру не приглашал?       — Не, — мотает головой. — Нахуй её. Разозлила сегодня, сука. Самая умная, блять, лучше всех всё знает. Удобно под крылышком сидеть и оттуда нос высовывать. Бля, в пизду.       — Извини.       — Да тебе-то хули извиняться? Я рад, что ты с нами. Честно.       — Рад слышать, что ты счастлив, — Руслан пытается натянуть улыбку, настроения не было от слова совсем. Вовсе не от того, что вступить в семью пришлось. Но слова искренние говорит.       — Ты хороший парень, — щурится Нил. — Слушай, я извиниться хотел.       — За что? — Тушенцов правда не понимает, где рыжий уже провиниться перед ним успел.       — За ту ночь, — звучало странно, если не понимать контекста. А Руслан и так его не знал. — А, блять, короче… за то, когда я пришел к тебе и, ну…       — Всё, я понял! — прервал его шатен, густо покрывая красными пятнами. — Прощаю. Ага… да…       — Я бухой был, ты не подумай.       — Всё, я понял.       — Не, правда. Прости.       Нил тянется к руке парня, неуклюже поскальзываясь на ровном месте. Руслан еле успевает поймать пьяное тело, наклонившись к самому лицу. Безумно неловкий момент, глаза Нила буквально в паре сантиметров, искрятся безумным изумрудным блеском, разбиваясь о серые скалы. Его чуть припухлые, налитые кровью и обмазаны вином губы, которые парень периодически облизывал, спёртое дыхание, на которое повлиял алкоголь и пачка выкуренных сигарет.       Он смотрит на него снизу-вверх, как на спасителя какого-то, хотя, учитывая, что под ним десять с лишним метров, возможно, так и есть.       Руслан не сразу чувствует, как чужие потресканные губы оказываются на его холодной щеке, согревая ее мимолётным теплом. Осознание накатывает чуть позже, когда рыжий сам уже приподнимается на ватных ногах, довольно улыбаясь.       — Но…       — Тише-тише, — Нил палец к губам прикладывает. — Пусть это будет нашим секретом, лады?       И он уходит. Вприпрыжку почти, с глупой улыбкой на лице, размахивая бокалом направо и налево.       «А выпить есть еще чё?»