Флешка правды

Майло вернулся тогда, когда в маленькой кухне сидела одна лишь Дженни, кажется, без сил встать и что-то прибрать. Остатки скромного ужина на столе и грязная посуда говорили о том, что для нее этот вечер выдался тяжелым. На тихий стук закрывающейся двери и звук шагов, она подняла на Майло взгляд — уставший, почти пустой, но все же с тенью облегчения, что он здесь. — Ты одна? Где Джонатан и Лиз? — переспросил он, осматриваясь и пряча смартфон в карман куртки. Дженни медленно повернула голову в его сторону, но не сразу ответила. Казалось, она долго собиралась с мыслями. — Ушли отдыхать. — наконец выдавила она из себя, так хрипло, точно целый день не разговаривала. — я просто хотела еще немного побыть одна. — Намёк понят. Я вообще не здесь, — отозвался Декстер с мягкой иронией, вскидывая руки в жесте капитуляции. Сняв куртку и перекинув её через спинку стула, он быстро собрал тарелки со стола, подошёл к раковине и принялся за посуду. Дженни коротко усмехнулась, но тут же отвернулась, снова устремив взгляд на темное дерево столешницы перед собой. — Ты можешь остаться, — сказала она через минуту тишины, почти шепотом. — Я не хотела никого видеть, но… с тобой это как-то по-другому. Майло бросил на нее быстрый взгляд. Слова Дженни его удивили, но он промолчал, словно позволив воде смыть скопившееся напряжение в комнате. — Ты ведь мог просто оставить все как есть, — пробормотала Дженни после паузы, наблюдая за его движениями. — Не обязательно было… — Обязательно, — перебил Майло, не оборачиваясь. — Ты же совсем измотана. Дай хоть немного помочь. Или это запрещено твоим кодексом неприступности? Дженни чуть заметно усмехнулась, но улыбка тут же растворилась, стоило девушке отвлечься на собственные мысли. Стук посуды и журчание воды казались странно успокаивающими, заполняя собой тишину, которая слишком сильно давила на нее. Но наконец Майло закрыл кран, вытер руки старым полотенцем, висевшим на крючке, и повернулся к Дженни. Его взгляд был мягким, с какой-то почти неуловимой теплотой, но в то же время внимательно изучающим. — Упрямица, — пробормотал он, нырнув вновь с головой в реку воспоминаний. — ты всегда такой была. Дженни посмотрела на него, но ничего не сказала. Где-то глубоко внутри у неё шевельнулось воспоминание — такое же тёплое и горьковатое, как взгляд Майло. — Ты всегда такой была, — продолжил Майло, слегка опираясь на умывальник. — Даже когда всё шло наперекосяк, ты делала вид, что всё под контролем. Помнишь, как ты пыталась доказать, что можешь чинить ту старую кофеварку? Дженни едва заметно улыбнулась, но её взгляд оставался усталым. — Ну, во-первых, она была не такой уж старой. А во-вторых, я почти её починила. — Да, если не считать того, что она начала дымить и включила миксер в соседней комнате. — Майло усмехнулся, явно наслаждаясь этим воспоминанием. — А я до сих пор думаю, что она пыталась вызвать экзорциста. — Это ты вечно преувеличиваешь, — Дженни вскинула бровь, наконец оживая. — Ты просто завидовал, что у меня хватило смелости попытаться. — Смелости? — Майло с ухмылкой приподнял бровь. — Ты ещё скажи, что это был тщательно продуманный план. — Конечно, план! — парировала Дженни, впервые за вечер в её голосе зазвучали нотки прежней уверенности. — Я просто… недооценила сложность проводки. Майло, не выдержав, фыркнул, но тут же попытался принять серьёзный вид. — Хорошо, мисс инженер, — он покачал головой. — А напомни, в какой момент твоего «плана» кофеварка выстрелила в меня горячим кофе? А то я до сих пор вспоминаю это как вооруженное нападение. — Ну, ты же не пострадал, так что перестань жаловаться, — отмахнулась Дженни, но в ее взгляде уже поблескивали смешливые искры. Майло улыбнулся, наблюдая, как постепенно исчезает её напряжение. — Ладно, признаю, было весело. Даже если я чуть не стал первой жертвой восстания бытовой техники. Дженни закатила глаза. — Майло, ты всегда делаешь из мухи слона. — А ты — из кофеварки пожарную тревогу, — огрызнулся он. И в этот момент напряжение, висевшее в комнате, наконец растворилось, оставив после себя лёгкость, которая на самом деле была нужна им обоим. Дженни поднялась со стула и подошла к Декстеру. — Зануда, — буркнула она с вызовом, ловя его взгляд. — Прелестно, — ухмыльнулся он, притянув девушку за талию к себе, — признай только, что это полезное занудство. Помогает не совершать глупостей. Дженни хотела что-то сказать, как тут ее взгляд остановился на небольшой влажной точке на его рубашке. Она нахмурилась. — Постой… ты не мог помыть посуду не облившись? — Да я и не облился, — Майло опустил голову ниже, заметив небольшое темное пятнышко на груди, — Это просто… вода решила сама на меня напасть. У неё, знаешь ли, иногда дурное настроение. Дженни хмыкнула, упираясь руками в его грудь, чтобы совсем не потерять равновесие в его объятиях. — Кто-то упрямица, а кто-то просто ходячая катастрофа. — Эй, между прочим, я спас эту кухню от горы грязной посуды. — деланно возмутился Майло, заглядывая в глаза Дженни, — Маленькое пятно — это, так сказать, побочный ущерб. — Маленькое пятно? — переспросила девушка — Оно больше напоминает карту Амазонки. — Ну, во-первых, — начал Декстер, поднимая палец, как будто читал научную лекцию, а другой рукой все еще обнимая талию Дженни — ты явно не видела настоящую карту Амазонки. А во-вторых, может, мне просто нравится ходить с мокрой рубашкой. Это мой новый стиль. Называется «кухонный шик». Дженни рассмеялась — впервые за весь вечер, искренне и неожиданно громко. Майло посмотрел на неё, довольный результатом. — Видишь? — сказал он, подмигнув. — Я тут не просто так. Я ваш местный вечерний комик. Дженни покачала головой, всё ещё смеясь, но уже тише. — Ты безнадёжен, Майло. — А ты всё ещё безнадежно любишь мои шутки, — с вызовом ответил он, склонив голову набок. — Просто признай это, и мы можем закончить этот вечер на высокой ноте. Дженни упрямо мотнула головой, но её взгляд стал теплее. — Ладно, хорошо, только перестань наводить хаос. — Обещаю быть образцом порядка и достоинства, — серьезно произнёс Майло, но через секунду его лицо озарила лукавая улыбка. — Ну, насколько это возможно в рамках мокрой рубашки. Не удержавшись, девушка мягко взяла в ладони лицо своего визави. Майло затих, внимательно глядя в ее глаза. И ответный взгляд Дженни вдруг стал серьезным и грустным, точно тучи затмили ее личное солнце. — Что было после того пожара? — спросила вдруг она. — почему ты уехал и ничего не сказал мне? — Мать сходила с ума, когда узнала о пожаре, — помолчав, заметил Майло. — А когда она узнала, что в дом приходила ещё и миссис Пайн, то просто помешалась до похорон. После них меня забрал к себе дядя Люк. Ты его, наверное, помнишь, мы как-то приходили в его маленькую пиццерию в Лондоне. — На Кэмден-Хай-стрит? — уточнила Дженни, убрав руки и слегка нахмурившись, будто пыталась оживить в памяти тот день. Майло кивнул, чуть улыбнувшись. — Да, именно там. Помнишь, как мы тогда плутали среди толпы туристов и уличных музыкантов? А потом застряли под проливным дождём, и Люк накормил нас до отвала, пока сушил твой промокший плащ на кухне? Дженни усмехнулась, вспоминая этот момент. — Ещё бы. Я тогда впервые попробовала пиццу с карамелизированным луком. До сих пор не понимаю, как он умудрился сделать её такой вкусной. — У Люка свои секреты, — отозвался Майло. — А ещё свои манеры… Ты видела бы, как он спорит с постоянными клиентами о правильном количестве базилика! Лондон был его миром, такой же шумный, противоречивый и немного сумасшедший. Дженни улыбнулась, но её взгляд вновь стал серьёзным. — Значит, ты жил там? В его квартире? — На втором этаже, прямо над пиццерией. Окна выходили на рынок, и каждое утро я просыпался от грохота ящиков и криков торговцев. Лондон никогда не давал заскучать. Люк часто водил меня с собой по улицам, показывая свои «укромные уголки». Я до сих пор помню тот книжный магазин в Сохо, где владелец был его другом. Я сидел там часами, пока он спорил о рецептах с продавцом, который понятия не имел о готовке. Дженни задумалась. — Это звучит… как жизнь. Не такая, какая была у нас тогда. Майло кивнул, но в его глазах мелькнула грусть. — Лондон — это был побег. Шумный, яркий, но всё равно побег. Знаешь, он мне помог забыть. Ну, почти. — Почти, — тихо повторила Дженни, поднимая на него взгляд. — После того как я переехал к Люку, всё постепенно стало налаживаться. — продолжил Майло, — Но я понял, что мне нужно больше. Я поступил учиться на юриста. Дженни прищурилась, словно пытаясь разгадать скрытую в его словах тайну. — Что тебя вообще подвигло на право? Майло усмехнулся, качнув головой. — Люк настоял. Он тогда был уверен, что я должен «встать на ноги» и обрести «настоящую профессию». — Майло изобразил кавычки в воздухе. — Его пиццерия была его страстью, но он всегда говорил, что «право — это якорь, который удерживает тебя на плаву». Вот он и пристроил меня на подготовительные курсы в King’s College. — King’s College? — Дженни приподняла бровь. — Неплохо для парня, который носил футболки с черепами и драконами. — Эй, я всё ещё горжусь теми футболками! — притворно возмутился Майло, но тут же смягчился. — На самом деле, это оказалось не так уж плохо. Лондон со всеми его судами, адвокатскими конторами и шумными митингами словно подталкивал меня. Всё это кипело вокруг, и я почувствовал, что могу разобраться в этом хаосе. Даже хотел верить, что смогу когда-нибудь помочь другим разобраться. — Ты действительно хотел этим заниматься? — Дженни наклонила голову, внимательно изучая его лицо. Майло немного помедлил, прежде чем ответить: — Честно? Не знаю. Наверное, меня просто вдохновил Люк, его уверенность, что это для меня важно. А может, и наши… события. Но знаешь, что я понял? Право — это тоже своя пиццерия. Ты замешиваешь всё — факты, эмоции, людей, и пытаешься из всего этого сделать что-то осмысленное. Иногда получается. Иногда — не очень. Дженни улыбнулась, чуть печально. — Люк, наверное, гордился тобой. — Да, он говорил, что я «заткну за пояс любого, даже если просто молча на него посмотрю». — Майло усмехнулся. — Но, как ты знаешь, Лондон — это не только про работу. Это про улицы, которые учат тебя двигаться, даже если впереди нет ясного пути. Но мне казалось, что мой путь после колледжа — в армию. Там я познакомился с Джонатаном. Сначала я не знал, что он — твой брат. Дженни вздрогнула от этого откровения: — Мне так его не хватало. Каким он был тогда? — Строгий, несколько замкнутый, но надежный, — заметил Майло, — старший сержант Пайн. Он меня тогда взял под свое крыло, стоило мне попасть в подразделение. Что он — твой брат, я узнал только после нескольких месяцев службы, когда он рассказывал как-то о семье. — Что он говорил обо мне? — Дженни напряженно выдохнула. — Что ты — его свет. — Майло улыбнулся задумчиво. — Он говорил о тебе с таким теплом, будто ты была для него всем. Он скучал по тебе, своей «маленькой сестренке». Ведь ты осталась у него одна. Я уверен, он прекрасный брат. Такой же, как прекрасный друг. Я многим ему обязан. — Но почему… — Дженни запнулась на полуслове и помолчав, добавила, — почему он не верит тебе сейчас? — Потому что он знает, что я работаю на человека, который организовал похищение Лиз. Наступила тишина, как будто даже воздух в комнате сгустился от напряжения. Дженни прищурилась, ее взгляд стал ледяным. — Ты… что? — её голос был почти шёпотом, но в нём звучала грозовая туча. Она оттолкнулась от собеседника и отошла, отвернувшись к окну. Майло отвел взгляд, нервно потёр переносицу, словно надеясь, что это жестом можно смягчить реальность. — Всё не так, как кажется, Дженни, — начал он осторожно. — Я согласился на эту работу, чтобы быть ближе к ответам. Это был единственный способ вытащить Лиз. — Но ты работаешь на похитителя! На человека, который разрушил её жизнь! — Её голос зазвенел от сдерживаемого гнева и боли. — Ты думаешь, мне это легко?! — резко бросил Майло, теряя свою обычную легкость. — Думаешь, я не ненавижу каждую минуту, что приходится смотреть ему в глаза и делать вид, что всё в порядке?! — Тогда почему ты просто не сказал Джонатану? Почему не доверился ему?! — Потому что он не поверил бы, Дженни! — Майло шагнул к ней, его голос дрожал. — Для него я всегда был тем хорошим парнем, который прекрасно слушает и исполняет приказы. А теперь я ещё и работаю на врага. Дженни нахмурилась, но её гнев постепенно уступал место сомнению. — Тогда зачем ты здесь? Почему ты вообще решил всё это рассказать мне? Майло выдохнул, будто скинул с груди груз, который нёс слишком долго. — Потому что ты должна знать правду. Потому что я не могу дальше лгать тебе, Дженни. — Он встретил брошенный на него взгляд, и в его глазах плескалась боль. — я знаю, что Лиз важна для тебя. И я постараюсь помочь ее вызволить. Насколько это в моих силах. Дженни обхватила себя руками, отвернувшись и пытаясь сдерживать дрожь. — Это всё… настолько запутанно, Майло. Я просто… не знаю, как нам из этого выбраться. Когда я помогла Лиз войти в систему, я не знала, что мы откажемся… здесь… в этой точке… Он подошёл ближе, понизив голос. — Мы выберемся. Но только вместе, Дженни. Я не могу сделать это один. Она посмотрела на него, и в её глазах мелькнула искра надежды, смешанная с недоверием. — У нас есть шанс? Майло кивнул, его лицо стало непроницаемым. — Есть. Но это будет нелегко. Ты готова поверить? Дженни задумалась на мгновение, но затем решительно подняла подбородок. — Если это ради Лиз, я готова на всё. — А ради нас? — вкрадчиво прошептал ей Декстер, разворачивая к себе и заправляя за ухо рыжую прядь. Дженни резко вдохнула, но не отстранилась. — Ради нас? — повторила она, её голос дрогнул, но глаза сверкнули сталью. — Ты играешь со мной, Майло? Может, через меня тебе надо ближе подобраться к Джонатану? — Почему ты считаешь, что я лгу? — его тихий шепот обжег ее щеку, потом губы коснулись мочки ее уха, поднялись выше, — если бы я хотел с тобой играть, ты бы никогда этого не узнала. — Тогда докажи это, Майло, — прошептала она, обернувшись к нему. — Потому что сейчас у меня такое ощущение, что я просто пешка в чьей-то чужой игре. Майло пристально посмотрел на неё, словно пытаясь рассмотреть всё то, что она так тщательно прятала за этой маской храбрости и дерзости. — Если это можно назвать игрой, то знаешь, что держит меня в ней? — Он запустил пальцы в ее рыжие кудри. — Не Джонатан, хотя братство крови, братство оружия очень важно. И не Лиз. Ты, Дженни. Только ты. Дженни застыла, его слова ударили в самое сердце, сбивая с ног и разрушая её тщательно выстроенные стены. — Ты лжешь, — прошептала она, но в её голосе не было уверенности. Майло наклонился к ней. Их лица были так близко, что она почувствовала его горячее дыхание на своей коже. — Попробуй убедить себя в этом, — сказал он так тихо, что её сердце пропустило удар. — Но глубоко внутри ты знаешь, что это правда.