Непокорность

– Что произошло? – поинтересовался Келебен, когда Лорд харлуф вернулся к отряду и вскочил в седло. – Тирифэль и Эстель хотели проводить отряд. Я им не позволил, – сухо пояснил Харлуф, хмуро глядя перед собой. Келебен, видя, что Дроу не расположен рассказывать подробности, больше ничего не спрашивал. Они припустили коней рысью, плавно переходя в галоп. Немного погодя, за их спинами затрубил рог, и отряд дроу и эльфов двинулись за своими Правителями. – Стоо-ой! Занять позиции! – Отдавал приказы Келебен, перекрикивая ревущий ветер. Войско расформировалось на отряды, какими они ехали еще по Долине. Центр расступился, пропуская лучников. Молча и слаженно они выстроились перед отрядом, замерев со стрелами наготове в обманчиво расслабленных руках. Лорд Филигод выехал вперед, его белый конь прогарцевал перед Келебеном и Харлуфом, фыркая и выгибая шею. Эльф приподнялся в седле, всматриваясь вдаль. Горизонт был чист. Ни намека на живые души, лишь ветер – полноправный хозяин этих просторов. Он то затихал, то бросался на землю, прокатываясь по траве, свистел, врезаясь в редкие валуны, и с гулом снова возносился в небо. Филигод обернулся, длинная белая прядь упала ему на лицо, скользя то вверх, то вниз под новыми порывами ветра. – Мой Лорд, – обратился он к Келебену, – Солдаты готовы. Что вы решили, переговоры? Келебен едва заметно вздохнул. – Нам не нужна война. Выслушаем их, узнаем, чего хочет Тириан. – А если они не захотят говорить? Келебен молча опустил взгляд на меч, притороченный к седлу, затем устремил взор в горизонт. Небо над полем казалось необъятным. Ветер разогнал тучи, и тусклое серо-голубое полотно небес с последними розовыми проблесками рассвета, показалось эльфу невероятно чистым. Возможно, такую иллюзию создавал простор, а возможно то, что низкие темно-серые тучи, наконец, рассеялись. – В любом случае, мы не пойдем в бой без причины. – Говорите за себя, Лорд Келебен, – обернулся к нему Харлуф. – Лорд Хорлуф, если наша разведка права, и тирианцы привели десять тысяч солдат, то нам следует выслушать их. – Вы опасаетесь того, что их больше? – Дроу выгнул бровь. – Разумеется, нет. Я предполагаю возможности. Они могут думать, что мы претендуем на эти земли и будем отстаивать их. Тогда мы разуверим их. Но подумайте, милорды, что будет, если мы просто уничтожим эти десять тысяч, не считая горцев. Разумеется, с потерями с нашей стороны, так как разница в численности значительная. Кроме того, десять тысяч - довольно большой отряд для Тириана. Потеряв их, силы страны ослабнут. Незначительно, но все же… Это, конечно, облегчит вам жизнь, Лорд Харлуф, на границе станет спокойнее. Но вы сами говорили мне, что стычки на границе ваших земель – дело привычное. Они длятся уже довольно давно и не приносят значительных хлопот. Другое дело, что на Тириан, пусть даже немного давший слабину, могут позариться другие. Нам же нужен сильный Тириан, способный защищать свои границы, ради сохранения мира. – Тириан и так прекрасно с этим справляется, – фыркнул Дроу. – За последние двадцать лет он поглотил четыре независимых княжества на северо-востоке. Теперь это их территория! – Эти княжества довольно малы, – возразил Филигод. – Да, но на их землях достаточно ресурсов, леса и руды. Северный Катор, к примеру, славится лесами, из их древесины можно делать отличные корабли. У князей не было достаточно сил, чтобы наладить добычу и производство, но у Тириана они есть. Кроме того, земля там неплодородная, люди промышляют мехами и шерстью, однако прокормить большие стада овец становилось все труднее. Вы прекрасно знаете, что мужчины стали жить походами, нанимались в армии, чтобы прокормить семьи. Тириан дал им покровительство, дал возможность пасти скот на своих южных землях, наладил производство и торговлю. Мужчины Северного Катора и других княжеств встанут под знамена Тириана, сразу же, как только он их призовет. – Эти сведения нам известны, но это еще ничего не значит. Вспомните, в свое время ваш отец тоже расширил земли Дроу на западе… – Ответил Филигод, но Келебен прервал его речь взмахом руки. – Иными словами, Лорд Харлуф, Тириан копит силы? Неужели, вы полагаете, они могут направить их против нас? – Я полагаю, что у них есть план, политика, о которой мы ничего не знаем. Нас могли просто выманить сюда. И мои солдаты на столбах – это знак войны! – Не будем делать слишком поспешных выводов. За последние несколько сотен лет я не могу вспомнить ни одного людского правителя, что осмелился бы пойти войной на Дроу или Эльфов, – снисходительно улыбнулся Келебен. – Вы правы, Лорд Келебен. И я не припомню таких имен. Однако Тирианцы вот-вот будут здесь, и они не пришли любоваться красотами этих земель, – голос Дроу теперь перешел в шипение. – Конечно, нет. Но я все еще верю, что расправа над вашими разведчиками – всего лишь подлая месть. Месть за нескончаемую вражду. Вы знаете, что Иордан хитер и умен, но он слепо верил своему отцу, а тот своему. Сегодня Иордан Четвертый тридцать шестой год правит Тирианом, но слепую вражду к Дроу он с кровью рода перенял еще от своего прапрадеда. Дроу неприятно улыбнулся. – Если ворота из живых душ – месть, в таком случае, он глупее, чем вы думаете, – наклонив голову, процедил Дроу. Келебен промолчал в ответ. Он хорошо знал людей – они эмоциональнее, энергичнее, решительнее и вспыльчивее. Они умны, но менее дальновидны. Преследуя одну цель, они редко могут просчитать все последствия своих действий. Келебен допускал, что тирианцы могут иметь интерес в пустынных землях. Эта земля камениста, но просторна. Дети рода человеческого умеют делать землю плодородной, хотя их способы отличны от способов эльфов. Они не говорят с землей, не слушают ее, не просят теплые дожди оросить их сады. Люди вспахивают и бороздят ее тело, обрабатывают и удобряют, а затем заботятся о посевах. На взгляд эльфа их способы грубы, но люди любят землю, и потому она родит для них. Эту любовь они называют земледелием. Кроме того, недры белых гор могут скрывать богатства, которые тирианцам приходится искать на стороне, потому что на их собственных землях их недостаточно. Да, Келебен знал людей и допускал, что, получив сведения о выдвигающихся отрядах Дроу и эльфов, они пришлют дополнительные силы, потому что ожидают агрессии. Тому, кто жаждет богатства, кажется, что все жаждут его. Как сложно бывает поверить в то, что это не так! Возможно, в подготовке к войне за эти земли, тирианцы распалили свои сердца, позволили себе зайти за грани разумного, позволили вылить давнюю обиду на Дроу. И сделали это, не задумываясь о последствиях, не веря, что могут навлечь на себя настоящий гнев Дроу. Доныне предки Иордана не видели его. По сей день Тириан, словно маленький визгливый пес, гавкал на дремлющего льва. Дроу лишь отмахивались от надоедливого соседа, будучи достаточно мудры, чтобы не искать поводов для настоящей войны. Келебен хорошо знал людей, но и дроу Правитель эльфов знал не менее хорошо. Он также понимал, что слухи на пустом месте не рождаются. Люди быстро забывают историю, а зря. Там, где сегодня Тириан, где независимые друг от друга княжества, была некогда великая империя. И существовала она, и процветала ровно до того часа, покуда император не решил, что имеет право и силы завоевать земли Дроу и покорить могучего соседа. Он вошел на земли темных эльфов с обнаженным мечом, но не ожидал, что, казалось бы, холодные, равнодушные ко всему, что не касается их самих, обманчиво пассивные, Дроу вдруг «проснутся», чтобы обрушить свой гнев на дерзнувшего самодержавца быстрой, точно просчитанной, хладнокровной карой. Карой ледяной и молчаливой, как их сердца, как их заснеженная страна в дни длинной и темной зимы. Ворота из живых душ – разумеется, ошибка людей, результат чрезмерной вспыльчивости и горячности их сердец. В таком случае, следует надеяться лишь на благоразумие и рассудительность молодого Правителя Дроу. С этими мыслями перед внутренним взором Келебена на краткий миг вдруг возникло ласково улыбающееся лицо Эстель, этой юной эльфийки, чья судьба складывается столь необычным образом. В мудрости своей Келебен не переставал удивляться, сколь неожиданны порой тропы судьбы и сколь неисповедимы замыслы Создателя. Но если все это не так? Если «ворота» - действительно дерзкий вызов, знак войны, тогда это величайшая глупость, какую только мог совершить Тириан! А глупостей Дроу не прощают. Не стоит забывать, что как бы ни мурлыкал сытый лев – котенком он никогда не станет. Мир сотрясется, меняя свое лицо, и писарям вновь придется перечерчивать карты земель. — Некоторые полагают, что Тириану всего лишь нужно выкурить мятежников с этих земель, а если получится, то изничтожить за наш счет, – нарушил молчание Лорд Филигод. – Слишком просто, – послышался голос Лорда Дазара. Пришпорив коня, он поравнялся с Лордом Харлуфом, остановившись по левую сторону от своего правителя. – С такой армией Тириан и сам справился бы с ними. – Нет, – возразил Келебен, – горцы знают здесь каждую тропку, а Тириан мог бы годами осаждать подножия Когтистого Утеса, так никого и не изловив. Беглецов с равнин и с гор нужно было выманить. Дать им надежду, пообещать, к примеру, амнистию, чтобы они сплотились под флагом Тириана – было лучшим решением. Можно, конечно, и пощадить их, действительно дать новую жизнь, но это не в правилах Иордана. Неугодные, беглецы, дезертиры и преступники, за долгие годы привыкшие к разбойной воле – сомнительные подданные. Но не будем гадать, сейчас это не важно. Переговоры нам необходимы. С этим вы согласны? – Спросил Келебен, переводя взгляд на Харлуфа. – Разумеется, – протянул Харлуф, обнажая клыки в хищной ухмылке. – Что ж, да будет так. – И я даже пощажу часть этих людей, если мне выдадут тех, кто травил и подвесил моих солдат, – мрачно добавил Харлуф, глядя куда-то перед собой. *** – Итак, – протянул Фарн, удобнее устраиваясь в одном из двух кресел, рядом с Эдоростом, – скоро рассвет. Вы тоже всю ночь не спали? Мужчина устало посмотрел на Дроу. Кроме них двоих в шатре больше никого не было. Тускнеющий ночной мрак разгоняли четыре толстые оплавленные свечи. Блики света причудливо играли на округлых боках стеклянной бутыли, отбрасывая тени на пергаменты, хаотично раскиданные по столу. – Чем ближе развязка, тем хуже я себя чувствую. Я уже несколько ночей глаз не могу сомкнуть, – признался он, потирая веки. – Это нормально, – улыбнулся Дроу, расслабленно откидываясь на спинку кресла. – Нет, я словно что-то предчувствую, – решился на еще одно признание мужчина и тут же напрягся, чувствуя внутреннее смущение. Возможно, такая откровенность была излишней. Вопреки логике, Эдорост признавал, что хотел бы доверять этому Дроу. Странно, но тот же Бейтон, человек его окружения, тирианец, к тому же придворный, совсем не вызывал подобных чувств, скорее – опасения и чувство напряжения в его присутствии. Эдорост уже несколько недель боролся со внутренними страхами. Интуиция, внутреннее чутье никогда не подводили его, хотя он никогда не распространялся о том, что прислушивается к ним, считая это не столько постыдным, сколько необязательным. Однако Дроу мог его понять. Эльфы всегда уделяли внутреннему гласу больше значения, нежели люди. Возможно, этому учит более долгая жизнь. За сто – сто двадцать человеческих лет не каждому удается увериться в том, что логичный разум порой уступает внезапной мысли. В подтверждение Эдорост даже припомнил занятную историю, произошедшую много веков назад. Третий Правитель из Дома Джалавар вел длительную войну с соседствующим государством Дроу, простиравшимся на юго-западе. Он мечтал объединить земли, и мечта его сбылась, но в битве он получил страшную рану, которая медленно вытягивала жизненные силы Правителя в течение нескольких долгих месяцев. Когда критическое состояние, казалось бы, было позади, и приближенные облегченно вздохнули, он неожиданно скончался. После смерти третьего Правителя на престол был возведен его потомок, Четвертый Правитель из Дома Джалавар. Всего через пару лет после его коронации, страну сотрясли многочисленные раздоры – знатные Дома воевали друг с другом за земли, за богатства и расширение своего влияния и власти. Тут и там вспыхивали конфликты, вспоминались старые обиды, дроу обнажали клинки, направляя их друг против друга. Народ словно сошел с ума. Никогда прежде до этого, ни после этого в истории дроу не случалось ничего подобного. Молодому Правителю, едва взявшему в руки бразды правления, было трудно сдерживать почувствовавших послабления подданных. Смена власти, новые земли, еще не смирившиеся с завоеванием, алчность – страна вот-вот должна была окунуться в хаос. По совету своих наставников, Правитель пошел на жесткие меры: каждый, кто обнажал меч, против соседа, сеял раздоры и смуту, немедленно объявлялся мятежником, лишался всего: титулов, земель, привилегий, и изгонялся, либо предавался смерти, в зависимости от того, сколь серьезную в угрозу в нем видели для Правящего Дома. После нескольких показательных исполнений того сурового закона, раздоры поутихли, больше не было открытых столкновений. В страну постепенно возвращался покой, а ожесточенная вражда семей если и продолжалась еще какое-то время, то лишь на уровне козней и интриг. Однако были тогда две властные семьи, и их противостояние сильно затянулось. Глава Дома Рагазар выжидал и копил силы. Он все медлил и медлил, игнорируя своих советников, что раз за разом твердили о благоприятном моменте для удара, для окончательной расправы, когда Правитель отлучался из столицы на границы земель, когда благоприятствовала погода или появлялись новые союзники. Но Рагазар терпеливо выжидал несколько лет, и многие его приближенные решили, что он и вовсе отказался от своих прежних замыслов. Пока однажды он не поднялся, объявив, что настал час. Несмотря на еще действующий закон, на зиму, выдавшуюся в тот год особенно темной и суровой, он повел своих людей, не боясь вызвать гнев Правителя, не боясь осквернить его радость, ибо той зимой Правительница подарила жизнь первенцу, будущему наследнику трона. Время неподходящее, события не благоприятствовали. Неразумный, совершенно отчаянный поступок, но как затем оказалось - верный. Глава Дома Рагазар быстро расправился с неожидающим нападения врагом, осадив его дом в родовом поместье. Удача во всем сопутствовала ему, и с врагом было покончено. Рагазар должен был быть лишен всего и казнен за вопиющее нарушение закона, но Правитель желал знать, почему его подданный повел себя столь нелогично, но одержал легкую победу. По приданию тот ответил, что долгое время слушал себя, читал ощущения и знаки, и пред ним приоткрылась завеса, скрывающая то, что будет. Он сумел разгадать планы поверженного Дома и сумел понять, когда настанет момент действовать. Рагазар понял, что истинная цель его противника не изжить Дом Рагазара, прибрав к рукам его богатства и власть; но изжить Рагазара, чтобы добраться до Правителя. В тот год, когда Дом Джалавар был особенно уязвим, ибо радость усыпила бдительность, когда весь двор и вся страна предались празднованиям, потому что Боги даровали царствующей чете дитя, враг готовился нанести удар, но глава Дома Рагазар опередил его. Найдя в поместье поверженной семьи доказательства слов Рагазара, поняв, что видение подданного спасло его семью и сохранило его власть, Правитель пощадил Рагазара. Эльфы всегда придавали большее значение мудрости, истине, что скрыта под суетной и бренной материей. С тех пор глава Дома Рагазар служил первым советником Правителя. И прямо сейчас Эдорост смотрел на его прямого потомка, на сына женщины из того славного Дома, на Лорда Фарна из Дома Рагазар. Вынырнув из поглотивших его размышлений, Эдорост вдруг заметил, что Дроу внимательно следит за ним, улавливая каждую мысль, отражающуюся на лице мужчины. Эдорост быстро отвел взгляд. – Скажи мне, после Иордана трон наследуешь ты? – Вдруг спросил Дроу, обращаясь просто, без титулов, вежливых обращений, и голос его прозвучал несколько покровительственно. – Да, после гибели единственного сына, у Правителя больше не было детей. Мы всегда знали, что трон займет родной младший брат Правителя, но он тоже покинул нас чуть менее двух лет назад. Теперь следующий в очередности наследования - я. Я не был к этому готов, но наследников ближе нет. – А что же двоюродный брат Иордана? – Он добровольно отказался от наследования и уехал с семьей на север страны. Лорд Фарн, вы же знаете все это не хуже меня. – Верно, но я хочу услышать это из твоих уст. – Зачем? – Просто, чтобы понять, зачем Правителю Тириана отправлять единственного наследника в столь опасный поход? – Дроу изучающе наклонил голову. – Он говорит, что я не видел жизни, – мужчина усмехнулся, щуря глаза. – К тому же, это не опасно, у нас большая армия, горцы нас слушаются, и вы ведь знаете, я не пойду дальше. Когда здесь все закончится, я вернусь в Тириан, а Лорд Бейтон продолжит начатое. – И все же, он отправил именно тебя, – настаивал Дроу. Эдорост проигнорировал его замечание и, помолчав, добавил: – И я не единственный наследник. – Права остальных спорны, – быстро ответил Фарн, подаваясь вперед и облокачиваясь о колени. Его внимательный взгляд впился в лицо собеседника, и тот инстинктивно отклонился назад, на безопасное расстояние. В полумраке шатра багряный цвет глаз Дроу едва угадывался. В неверном, беспокойном свете свечей его глаза казались темными, едва ли не черными, и когда Фарн слегка щурил их, казалось, будто они мягко сияют. О завораживающем взгляде Дроу среди людей всегда ходило много толков. В разное время ему даже придавали мистическое значение, хотя, конечно, потом это опровергалось. Неизвестно, что точно послужило причиной: необычные цвета, или быть может, сами их обладатели. Дроу другие, они непонятны. Известно, что вокруг тех, кто непонятен и даже опасен всегда роится множество слухов, начиная от более-менее правдивых до самых невероятных. – Лорд Эдорост, а что вы скажете о двоюродном племяннике вашего Правителя? Отец мальчика отрекся от наследования, это так, но, насколько я знаю, сам мальчик не подписывал никаких бумаг. – На что вы намекаете? – Всего лишь проверяю слухи. Я слышал, Иордан симпатизировал мальчику и был очень недоволен отъездом двоюродного брата и соответственно отлучением ребенка от двора. – Это всего лишь слухи, – Эдорост сдавленно улыбнулся. – Наш Правитель действительно уделял внимание воспитанию мальчика, но ему всего четырнадцать, и вы знаете, он болен с рождения. Тот, кто может слышать и видеть, но не может говорить, не может править. – А что, если говорить за него будет кто-то, кто не имеет прав на трон, но угоден Иордану? – как бы промежду прочим вслух рассуждал Дроу, но на Эдороста эта фраза произвела сильный эффект. Он напрягся, чувствуя холод, пробежавший по спине от шеи. Страхи, мучавшие его с того самого дня, когда он стал первым наследником, теперь всплыли, потревожанные рассуждениями Лорда Фарна. Ведь окажись Эдорост неугодным, никто не будет просить его подписать отказ, с ним расправятся, тихо и быстро. История Тириана пестрила подобными примерами, и Эдорост не сомневался, что Иордан Четвертый был человеком, который способен на такой поступок. Однако всеми силами Эдорост подавлял страх, внутренне отрицая подобный исход событий и не допуская даже мысли о нем. – Лорд Фарн, это неразумно. Зачем Правителю менять чередность наследования? В этом нет никакой выгоды и… – возразил мужчина, приводя доводы, которыми утешал сам себя. – Нет, есть, – перебил Дроу, про себя отмечая, что как бы не поворачивался разговор, за все время Эдорост ни разу не назвал Иордана по имени, а также ни разу не намекнул на их родственную связь. А это значит, что родственники не так-то близки. – Если на трон взойдет немой мальчик, то фактически править будет тот, кого выберет Иордан, а именно тот, кто разделяет его взгляды и продолжит его дело. И насколько я могу судить, милорд, вы не тот человек, кто одобряет политику Иордана. – Нет, я не… – Не нужно, –перебил его Фарн, поднимая ладонь. Голос Дроу стал жестким, он бросал слова быстро, словно пускал стрелы в тренировочную мишень: – Лорд Эдорост, вы доверяете Лорду Бейтону? – Командир Бейтон Бир много лет преданно служил нам. – Я спрашиваю вас не как придворного, а как обычного, независящего ни от чьего мнения человека. Ответьте честно. Доверяете? – Чего вы добиваетесь, Лорд Фарн? – Эдорост почувствовал капли пота на висках. Напряженный разговор его изматывал. – Пытаюсь понять, как пристально мне стоит следить за вашей безопасностью, – ответил Дроу, не обращая внимание на ошарашенное лицо собеседника. – Ну, доверяете или нет? – Нет. – Вы поверили всему, что он рассказал вчера? – Похоже, он говорил искренне… – Иордан отдавал приказ Бейтону пересечь реку и войти в Голубой лес? – В эльфий лес? Да, именно такой приказ был отдан Лорду Бейтону. – Правитель отдавал приказ при вас? – Нет, я узнал об этом позже. Какое это имеет значение? – спросил Эдорост, внутренне уже догадываясь, к чему ведет Дроу. – Вы полагаете, мне дали ложные сведения, и Лорд Бейтон вовсе не получал подобных указаний? – Очевидно, так оно и есть. – Так значит, он солгал? И история про Седого Вестника всего лишь выдумка? – Нет, про Вестника он говорил с неподдельным страхом. В это невероятно поверить, это практически невозможно, однако, похоже, что Бейтон Бир и его люди действительно видели их, духов природы… – Дроу в задумчивости потер подбородок. На пальцы упали тени, визуально делая их невероятно длинными и узкими. – Возможно, под покровом ночи они имели неосторожность устроить привал в опасной близости к лесу. Но меня интересует одна деталь. В это время река обычно разливается, в Долине еще очень тепло, и идут дожди, а чем дальше от земель эльфов, тем холоднее, и там уже идет снег. Хм, осенью торговцы не ходят теми трактами и не переправляются через реку, предпочитая более длинные дороги в обход, виляющие по лесу. Как мы знаем, Лорд Келебен и Лорд Харлуф воспользовались перевалом, а Бейтон реки не переходил. Значит, ваш верный командир солгал вам – его люди не строили мост, о котором он говорил. Тогда кто? – Зачем ему лгать про мост? – Очевидно, чтобы вы верили в легенду, что у него был приказ пересечь границу, что у него был приказ разведать дела Келебена и Харлуфа и, наконец, разузнать все, что возможно о спорной территории, южнее Шарлин-Нан. И здесь факт, что на его пути встал Седой Вестник, его легенде очень помог… Итак, кто не дождался схода воды, кто работал в сырости и грязи, лишь бы построить мост? – Шпионы? – предположил Эдорост, поражаясь внимательности и быстрому ходу мыслей Дроу. – Из числа ваших людей? – Нет, горцев. Рогрор постоянно отправляет новых людей. За те несколько месяцев, что я здесь, я заметил, что он едва ли не каждый день получает сведения. Ему докладывают обо всем, о незначительных вещах, даже о всякой ерунде. – И он, разумеется, шлет письма со сведениями Иордану? – Слал, но прекратил с вашим приездом. – Конечно… это проясняет ситуацию. Знаете, что это значит, Лорд Эдорост? Мужчина покачал головой. Неожиданное осознание, что от него скрывали информацию, что за его спиной вели успешную игру, а ему не хватило опыта разгадать истинный замысел Правителя, напрягло все его тело, обострило все его чувства. Обратившись в один лишь напряженный слух, Эдорост подался вперед, в ожидании ответа Дроу. – Это значит, что ваш Правитель не желает, чтобы тирианцы были замечены на землях Дроу или эльфов. Мятежники с пустынных земель иногда выбираются на земли эльфов, в надежде поживиться. Поэтому-то их появление не вызвало поначалу никаких подозрений. – По-вашему, какую цель преследует Иордан? – Мы получим Пустынные земли, их снова заселят люди. И в скором времени мы сможем оспорить земли Дроу, что южнее Шарлин-Нан и тянутся до эльфьего леса. Эта земля богата и плодородна. Когда-то она принадлежала людям, – уверенно и быстро ответил Эдорост, как человек, который много раз обдумывал и проговаривал про себя этот простой план. Однако с каждой фразой мужчина терял уверенность. Теперь он осознавал, что обман был во всем. – Теперь-то вы понимаете, что Пустынная земля – всего лишь предлог? – глухо протянул Фарн, и Эдоросту показалось, что он слышит шипение. – Иордан не собирается оспаривать маленький клочок земли. Он амбициозен, и этого для него слишком мало. Ваш Правитель, милорд, решился на нечто большее… Жаль, что меня отослали из Тириана так скоро, иначе я бы уже давно разгадал его планы. Ну что ж, еще не поздно, еще есть время. – Лорд Фарн, – словно осознав нечто важное, прошептал Эдорост. В его широко раскрытых глазах отразилось и замерцало пламя свечей. – Вы шпионили… Вы никогда не предавали Лорда Харлуфа… Дроу усмехнулся, снисходительно глядя на собеседника, словно тот был маленьким ребенком, открывшим истину, о которой знает каждый взрослый. – Как плохо вы знаете мой народ. Вы еще слишком молоды, Лорд Эдорост. Ваш царственный родственник оказался проницательнее, он сразу понял, в чем дело. Однако Иордан совершил ошибку, ему следовало держать меня при себе, и как можно ближе. Вместо этого он отослал меня сюда, конечно, по причине страха и недоверия. А вас, милорд, по причине того, что вы единственный, кто мог ему помешать. Вы – наследник, и Совет прислушивался бы к вашим словам. Я, вы, все мы здесь – отвлекающий маневр. И к тому моменту, как Лорд Харлуф будет осведомлен о планах Тириана, а это произойдет очень скоро, вы уже будете в его руках. Из чего можно сделать простой вывод. Боюсь, Лорд Эдорост, ваш Правитель не ждет вашего возвращения в Тириан. Эдорост не замечал, как сильно вцепился в деревянные подлокотники кресла. Его пальцы уже побелели, но мужчина все еще смотрел перед собой невидящим взором. В его сознании складывалась картинка, недостающие паззлы занимали свои места, открывая взору пугающее полотно связанных прошедших и будущих событий. Снаружи взвыл ветер, засвистел, закружился, донес голоса, топот и лязг железа – звуки готовящихся воинов. Розовый рассвет давно растаял, уступая серому утру. Дроу подумал, что скоро его и Эдороста будут искать, и резко поднялся с места. – Лорд Фарн… – вымолвил наконец Эдорост, отвлеченный от страшных мыслей движением собеседника. – Благодарю за беседу, Лорд Эдорост, – Дроу обернулся. – Надеюсь, вы сохраните этот разговор в тайне ото всех. Я не советую вам ехать сегодня с отрядом, останьтесь в лагере. И еще… держитесь подальше от Лорда Бейтона и поближе ко мне, если еще хотите жить и когда-нибудь взойти на трон Тириана. – С этими словами Дроу покинул шатер. Оказавшись на улице, Фарн глубоко вдохнул холодный воздух. Порыв ветра ударил в лицо, завихрив пряди волос, но Дроу, кажется, не замечал ничего вокруг. Он думал о том, что сегодня ему предстоит много работы. Спустившись с небольшого земельного возвышения, на котором располагался шатер, он остановил сотника, направлявшегося к своим солдатам, строящимся на поле, в миле от шатра. – Разыщи Леифа Мителя, передай ему, что я желаю его видеть. – Слушаюсь, – ответил мужчина и, сменив направление, поспешил выполнить приказ.