Непокорность

Эстель отвели комнату в Доме Правителя Эльфов, чему девушка была очень рада – совсем не хотелось выходить на улицу в столь промозглую погоду. В ногах чувствовалась приятная усталость, которая, впрочем, исчезла без следа к утру. Харлуф куда-то пропал и не появился даже к обеду. Келебена тоже нигде не было видно, и Эстель решила, что они снова заняты военной подготовкой. Надо сказать, неожиданно организованный бал снял напряжение. Общение и танцы помогли расслабиться, но все прекрасно понимали, что смех и вино надвигающуюся угрозу не остановят, а лишь помогут на время о ней забыть. Прогулявшись по залам и коридорам, вдоволь налюбовавшись гобеленами и коллекционным оружием на стенах, девушка вдруг вспомнила, что оставила свой лук и латы в одном из домиков, раскинувшихся у могучего ствола Древа. Эстель поспешила туда, но вбежав на второй этаж, обнаружила, что дверца шкафа приоткрыта, а половица смята. Ее доспех нигде не было, хотя все остальные вещи продолжали оставаться на своих местах. Казалось, кто-то произвел очень аккуратный обыск и забрал только то, что Эстель боялась лишиться больше всего – лук и латы. Конечно, это сделал один из дроу по приказу Харлуфа, ведь Правитель темных эльфов пообещал сделать все возможное, чтобы она не смогла отправиться в поход вместе с отрядом, и первое, что он сделал – лишил ее оружия. Остроумный ход. Впрочем, он не знал, что Келебен на ее стороне. Довольно улыбаясь, Эстель выбежала на улицу и поспешила обратно, в Дом Келебена, чтобы разыскать Тирифэль. Эстель еще посмотрит, кто победит в этой игре. Вот только не стоит забывать, что на кону стоит чья-то жизнь. Может оказаться, что жуткое видение, преследовавшее ее – всего лишь плод ее воображения, воплощение ее тайных страхов и опасений, но как знать, не настоящее предупреждение ли это? С другой стороны, Эстель прекрасно понимала, что сильно рискует, собираясь отправиться в пустынные земли. На что способны изгои и разбойники? Что им терять? Как Правителю Тириана удалось собрать под своим флагом весь мятежный люд, что оседал в пустынных землях, прятался у подножий Белых гор, якшался по лесам и дорогам? Что их объединило? Эти вопросы остаются без ответа, но известно одно - эта сплотившаяся орда двигается сюда, и если не выступить им навстречу, не принять бой, то они снесут все на своем пути. Нет, у этих ребят милосердие не в чести, ждать пощады от них не придется. Потому Эстель ясно понимала, что идет на риск. К тому же, она никогда не убивала, и от одной мысли, что в скором времени ей, возможно, придется это сделать, к горлу подступал тошнотворный комок. Но сдаваться девушка не собиралась. Это попросту не в ее правилах! Она и без того слишком многое вытерпела и преодолела, чтобы вот так просто все бросить и сдаться, на милость Харлуфу, который только рад будет услышать, что она изменила свое решение и собирается смиренно ждать его возвращения в Долине. А еще лучше, в Драда-Ост, и непременно с покорно-влюбленным взглядом, которого Правитель Дроу ждет - не дождется. От подобных мыслей девушка невольно поморщилась. Однако почему она тогда так стремится спасти Дроу? Возможно, это ее судьба, это предначертано ей там, где не ступала нога ни одного смертного. Но души бессмертны, значит, Эстель должна была знать ответ. Но она не знала. Девушка торопливо шагала по тенистой липовой аллее, придерживая подол платья. Шедшие навстречу двое молодых эльфов вежливо поклонились: – Доброе утро, миледи. Пусть солнце светит вам ярко! Эстель ответила им таким же приветствием и заторопилась дальше. Уже виднелись чертоги, как вдруг она почувствовала на себе пристальный взгляд. Остановившись, эльфийка осмотрелась. Вокруг никого не было, но навязчивое ощущение не пропадало. Неприятно, когда чувствуешь себя уязвимым, но ничего не можешь с этим поделать. Пожав плечами, она поспешила было дальше, но от ствола одной из лип отделилась тень. Высокая фигура пересекла дорожку и преградила девушке путь. Эстель щурилась, смотря против солнца. Золотистые лучи слепили, и она поднесла руку ко лбу: – Харлуф! Что ты здесь делаешь? – Доброе утро, Эстель. А вас, миледи, не обманешь! Я надеялся преследовать вас до Дома Келебена. – Зачем? Я думала, что вы с Келебеном уже давно заняты подготовкой! – Так оно и есть, просто выделилась минутка, - Дроу чарующе улыбнулся. – В таком случае, Лорд Харлуф, вы могли бы проводить меня, - ответила Эстель, разгладив складки платья и поправив осанку, отвечая тем самым официальному поведению самого Дроу. Он снова улыбнулся. – С удовольствием, миледи, - взяв девушку под руку, он медленно повел ее к чертогам. В кронах лип, под которыми шагали Дроу и эльфийка, проглядывали пожелтевшие листья. Ветер срывал некоторые из них, кружил и уносил вдаль, либо опускал на плиты дорожки, тусклого золотистого цвета. Харлуф протянул ладонь и поймал один из листочков. – За пределами Долины уже давно властвует осень. Деревья словно обрызганы кровью, и холод вселился в ветер. – Оттого я и люблю это место – здесь увядание незаметнее и медленнее, и оно не приносит столько тоски, как за пределами. – Однако даже здесь оно неизбежно. – И длится меньше. – Смерть свое заберет. – Но весной ее заменит жизнь. Здесь и везде. – Скажи, Эстель, ваш водопад замерзает зимой? – Нет, в Долине давно не было морозов, да и во время них, поговаривали, он продолжал бежать. – Имирин-Тель прекрасный город, - задумчиво протянул Дроу. – Ты скучаешь по Драда-Ост? Хочешь вернуться? Девушка надеялась на искренность, с которой текла их беседа, но Дроу свел брови, ответив, что стенать – не удел темных эльфов, и долг защищать народ – превыше личных переживаний. – К тому же, - продолжал Харлуф, - вернувшись, мне будет некогда предаваться воспоминаниям. Слишком много дел накопилось, в мое отсутствие. – Разве нет того, кто мог бы решить их за тебя? – Я уже говорил, что мой отец вместе с матерью спустился в нижний город. А если и есть кто-то еще, то, уверен, он уже давно мертв. Ибо тот, кто может справиться с обязанностями Правителя не хуже него самого – уже претендует на трон. – Разве наследственность и родство с королевской кровью ничего не значат? – Значат, и очень много. Но вооруженных переворотов никто не отменял. Если жаждешь захватить власть, вряд ли обратишь внимание на такую ерунду как родство с королевской кровью. – Ты говоришь так, словно подозреваешь каждого. – Попробуй войти во вкус, и ты уже не откажешься от власти. – Мне кажется, многое зависит от правителя. Ты мог бы попытаться… – Я не могу изменить сознание своего народа, традиции, сложившиеся веками! – Но ты даже не пробовал! Вы всегда слишком напряжены, ждете подвоха или удара в спину. – Зато вы здесь слишком радуетесь жизни, - ответил он хмуро. – Это не так! – Эстель, - Дроу вдруг остановился, цепко схватив ее за локоть. – В реке, воды у нашей столицы уже холодны от самого дна до поверхности. Настолько, что брось туда корягу, и к утру она покроется инеем. Скоро река вся будет закована льдом. Посмотри, в Долине солнце еще светит по-летнему. Ты можешь убеждать меня, что дело не в нас, а в природе земель, на которых мы живем. Но тогда объясни, почему дома людей, что живут на наших землях, окутаны теплом и уютом, а нас преследует мрак? Я отвечу, почему так. Ибо тьма и лед вот здесь, - он хлопнул ладонью по груди. – Здесь, и это неисправимо. Эстель слушала его монолог, смотря прямо ему в глаза, и гадала, что она видит: отчаяние или упрямство? – Я могу повторить еще раз: ты даже не пытался ничего изменить, - она стояла на своем, отчего он поморщился, но в следующее мгновение вытянулся, спрятав пыл под холодной маской. – Я всегда делаю то, что в моих силах. Не найдя, что ответить, девушка кивнула. Разговор исчерпывал себя, однако Дроу еще было, что сказать. Его голос смягчился и стал тише. – Ты вправе сама принимать решения и ты ничем мне не обязана. Если не хочешь ни оставаться здесь, ни отправляться в нашу столицу, то можешь ехать с нами. – Чуть помолчав, Дроу добавил: - Но я был бы рад, если бы ты оставалась в лагере. На поле битвы может быть опасно. – Твои слова, они… это многое меняет. – Ты еще не передумала? – с надеждой поинтересовался Дроу. – Нет, я отправлюсь с вами, но постараюсь не бросаться под стрелы. Скажи, вы уверены, что будет битва? – Нет. Пока не вернется разведка, я не могу этого утверждать. Высокие двери чертог оказались совсем рядом. Эстель и не заметила, когда они успели подойти к ним. Харлуф извинился, объяснив, что не может проводить ее дальше. На углу здания его уже ждал высокий рыжеволосый Дроу. Кажется, тот самый, с которым танцевала Тирифель. Вдруг Эстель спохватилась: – Мои доспехи и лук? – Их принесут тебе вечером. Подождешь? – Дроу самодовольно скалил зубы. Он был рад, что эльфийка догадалась, кто виновен в их пропаже. Правитель земель дроу откланялся, но девушка вдруг остановила его. – Харлуф! Ты не веришь, но дай веру другим, - она дотронулась ладонью до его лица, чувствуя, как он напрягся от прикосновения. – О чем ты? Девушка опустила руку на грудь Дроу. – Вам пора, Лорд Харлуф. Но помните: лед, мрак, тепло и солнце. Это все второстепенно. Все зависит от вашего выбора. Зима сменяет осень, а ее - весна. Не бывает только плохих и только хороших. Бывают потерянные. Дроу ничего не ответил. Он снова отдал вежливый полупоклон и зашагал прочь, но от эльфийки не скрылось, что взгляд его был растерянным. Эстель вошла в прохладу чертог. Устало откинув голову, прикрыла глаза. В длинном коридоре было сумрачно и тихо. Из стрельчатых окон, высоко над головой, солнечный свет падал на противоположную стену. В его лучах кружили пылинки. В дальней части послышались чьи-то шаги, за ними последовали голоса. Отчего-то Эстель захотелось коснуться стены. Она оказалась теплой и шершавой. Это немного успокоило девушку, и, улыбнувшись самой себе, она двинулась по коридору. Тирифель в доме правителя не оказалось. Эстель нашла ее в саду. Эльфийка перебинтовывала лодыжку девочке, нашептывая ласковые слова. Девочка вцепилась в каменную скамью, слезы застыли в глазах, а волосы, цвета молодого меда, растрепались, но та уже не плакала. – Тирифель? – Доброе утро, Эстель, - улыбнулась эльфийка. – Подожди немного, я уже заканчиваю. – Я могла бы помочь. – О, здесь ничего серьезного! Ну, вот и все, - сказала она, помогая девочке встать со скамьи. Та довольно умело поклонилась и, схватив снятую сандалию, резво убежала. – И впрямь, ничего серьезного, - поразилась Эстель, провожая малышку взглядом. Откуда-то из-за деревьев послышался звонкий, переливистый детский смех. Добавилось еще несколько веселых голосов и ржание лошади. Зашуршали ветки, и все вновь стихло. – Ее имя Аворн. Малышка упала с лошади. В ее маленьком сердце немало храбрости. Помнится, в моем детстве у меня был только пони. Тирифель присела на скамью, где недавно сидела девочка. Эльфика задумчиво смотрела на лениво плывущие облака. День выдался солнечный, и небо поражало голубизной. Цвет был столь чист и ярок, что казалось, он вот-вот оживет и улыбнется с небес человеческим лицом. – Значит, тебя очень берегли. – И все же, часто мне хотелось нырнуть с головой в поток событий, бурлить вместе с ним, вертеться, задыхаясь, плыть против течения, преодолевая мощь воды. Или хотя бы вот так упасть с лошади, чтобы самой подняться. – Неужели ты жалеешь? – Нет. Кстати, я очень его любила. Бранд был дружелюбным и чересчур резвым пони. Так что, я не много потеряла. Как сейчас помню, как любила зарываться лицом в его густую непослушную челку. – Он тоже это любил? – Вряд ли, - Тирифель засмеялась, - он громко фыркал, но все-таки не обижался. – В таком случае, тебе повезло. И как только он это терпел! – Он был очень добрым. На аллее показался незнакомый Дроу. Он явно спешил к Дому Правителя, но остановился, чтобы поприветствовать девушек. – Если вы ищите Лорда Харлуфа или Лорда Келебена, то вам следует повернуть в Долину, к Древу. Они покинули чертоги ранним утром, и полагаю, заняты подготовкой. Идите по центральной аллее, а там вас проводят, - подсказала Тирифель, поднявшись. – Благодарю, миледи. Дроу развернулся, поспешая в Долину, и вскоре скрылся за деревьями. Эстель проводила его взглядом: – Значит, судна Дроу, шедшие по реке, прибыли. – Их ждали еще на рассвете. Скорее, они уже присоединились к остальным в лагере. Утром выступают. Нам следует проводить их. – Да, хотела сказать… я поеду с отрядом. Тирифель удивленно подняла брови, не веря услышанному. – Ты не говорила, что собираешься. – Да, но это было неожиданным решением. – Значит, ты увидишь Белые Горы и, может быть, пересечешь их вместе с солдатами. – Это вряд ли. Проще пройти по низине, пересечь реку вброд, - пояснила Эстель, вспоминая слова Келебена. Однако Тирифель сощурилась, словно увидела что-то вдалеке. – Как знать, что вас ждет в пути, и какой путь придется выбрать. Я поеду с вами! – Лорд Келебен не позволит! – Значит, придется сделать это тайно. Только не выдавай меня, - девушка игриво приложила пальчик к губам. – Но… – К тому же, я бы очень хотела повидаться с Лордом Дазаром. – С кем? – не поняла Эстель. – Тот самый, с которым я танцевала на балу. Он сопровождал Лорда Харлуфа. – Дроу? Кажется, припоминаю, - протянула Эстель, вдруг вспомнив темного эльфа, которому Тирифель в тот вечер подарила не один танец. – Он превосходно танцует, - продолжала эльфийка, отбрасывая каштановые пряди. – Я должна повидаться с ним еще раз. – Хочешь взять пару уроков? – хихикнула Эстель. – Возможно,- уклончиво ответила эльфийка. – Послушай, Тирифель. Да, между нами мирный договор, но они по-прежнему остаются собой – темными эльфами. – Ты просишь меня быть осторожной? О, не беспокойся за меня. Кстати, нам давно пора в Чертоги! Я хотела украсить залу лавандой. Надеюсь, дядя Келебен вернется к обеду. Он любит лаванду. *** С гор подул пронизывающий ветер. Мерзлая трава, пробивающаяся сквозь щебень и камни, хрустела под копытами коня. Дроу приложил ладонь к глазам: серпантин выравнивался вдали в широкую дорогу, и склон становился пологим. Снова загудел ветер, поднимая мелкие снежинки-крупицы. Всадник поправил плащ, стряхнув снег с мехового ворота, и тронул коня. Через пару часов он выехал на раздольное поле, покрытое такой же мерзлой травой, однако здесь было гораздо теплее. Скоро и вовсе станет жарко, а пока все вокруг окутала пелена медленно кружащих снежинок. Конь наступил на замерзшую лужицу, и корка с треском разбилась. Чем дальше ехал всадник, тем светлее становилось небо. Снега уже совсем нигде не было видно, но трава по-прежнему оставалась жухлой. Выглянуло солнце. Дроу скинул плащ и припустил коня галопом. Справа показался черный валун, местами покрытый высохшим мхом. За ним, чуть подальше, появился еще один, и еще, каждый следующий крупнее предыдущего. Всадник устало улыбнулся, пробормотав под нос: «Ну, наконец-то». За валунами лежала такая же равнина, и какое-то время не было больше ничего примечательно. Пейзаж поражал однообразием: пустота и серость вокруг. Вскоре далеко справа появилась черная полоса, она увеличивалась, укрупнялась, росла в размерах, и уже можно было различить ответвившуюся от Белых Гор горную цепь, совершенно голую, не покрытую снегом. Местами скалы нависали над землей, местами, словно сломанные, оседали и накренивались пологими склонами, а иногда стояли ровной черной стеной. В них кое-где зияли темные пятна – входы в неглубокие пещеры. Дроу повернул коня. Через некоторое время он скакал мимо редких зданий из камней и потемневшей древесины, но дальше их становилось больше и больше. Словно крупа по полу, они рассыпались по равнине, вдоль скал. Меж ними сновали люди. Увидев всадника, они останавливались, скалили зубы в ухмылке и неуклюже кланялись. Некоторые из них были верхом и в добротных доспехах, а были и в потрепанных зноем и ветром коричневых рубахах. Дроу остановился у высокого шатра. Навстречу ему вышли трое: высокий молодой эльф с бледным, нетронутым солнцем лицом и двое мужчин средних лет. Один широкоплечий в темных доспехах. У него было смуглое лицо, с покрасневшим, опаленным на солнце кончиком носа. Черные глаза-угольки смотрели пронзительно, но равнодушно. Второй был пониже ростом и выглядел старше. Возможно, его старила испещренная морщинами, сожженная солнцем кожа въевшегося коричневого цвета и почти выцветшие серые глаза. Спутанные волосы, смазанные маслом и жиром, в традициях горцев, блестели. На нем был толстый колет из грубой кожи с металлическими вставками на груди и спине. На широком поясе из такой же кожи висел широкий слегка изогнутый клинок без ножен. Мужчина криво улыбался и смотрел с хитрым прищуром. – Приветствую вас, милорд, - сказал горец, выйдя вперед. – Мы вас давно ждем. Дроу спешился, бросив поводья мальчишке. – Все готово? – Все, милорд, - встрял молодой мужчина. У него был грудный уверенный голос. Отчего-то Дроу подумалось, что не посвяти этот малой жизнь военному делу – он мог бы неплохо петь. – Сколько от каждого народа? – Да кого тут только нет, милорд, - улыбаясь, кряхтел горец. – Пойдемте в шатер, поговорим потом о военных делах. На вас лица нет, а у меня завалялся кувшин отличного вина. – Он называет вином ядреную спиртовую настойку на горных травах, - шепнул эльф. Услышав это, молодой мужчина усмехнулся, но сам горец их не слышал. Он грузно развернулся, придерживая рукоять голого клинка, и скрылся в шатре. Остальные последовали за ним. Нависшие над Белыми Горами грозовые тучи опустились ниже. Кое-где слышались раскаты грома, но дождя не было. Ударяясь с трех сторон в стены шатра, завывал ветер, лишь горная цепь, служившая преградой, не пропускала его, сохраняя тишину и тепло.