Бедственная чета

— Защeкотал?! - воскликнул в удивлении Умин, не выдержав подобного. А его Бог со всей серьёзностью в голосе и смущённой улыбкой продолжил: — Всё верно, в ту ночь в храме ты во сне меня пощекотал, и я отпрянул, кхм, - Его Высочество зарделся и приставил кулачок к губам. Он стыдливо наклонил голову и тихо прошелестел, - Прости, Сань Лан, мне очень стыдно в этом признаваться, но я ужасно боюсь щекотки… — Настолько, что гэгэ решил сбежать от меня? - Умин не собирался произносить этого вслух, но слова вырвались сами, он не мог сдержать своей обескураженности. Ведь. Его Бог. Нагло. Врал ему. Впервые за всё время их путешествия. И делал это столь виртуозно, что не будь Хун-эр уверен, что во сне он мог сделать с Его Высочеством всё, что угодно, (кроме этого!) то непременно поверил бы Ему. — Ваше Высочество… - Умин умолк, подбирая слова, ведь столь бесстыже заявить своему Принцу, что тот лжёт? Как можно? - Я точно больше ничего не делал? Но на этот вопрос демон получил лишь твёрдый ответ: — Ничего. Юноша сглотнул. Его Высочество явно не хочет это обсуждать. Божество в своей милости явно его покрывает. — Пойдём, Сань Лан? - принц перестал краснеть, отвернув от спутника свой медовый взор. — Да. Хун-эр выдохнул, и ответ тихим эхом упал с его губ. Он подошёл к Его Высочеству и взял небольшую руку в свою ладонь, переплетая их пальцы. Его мертвенно-бледную кожу обожгло тепло его Бога, по телу пробежали мурашки, казалось, будто у настороженного и смущённого тигра вздыбилась шерсть. Так было всегда. Умин невесомо погладил большим пальцем ладонь принца, влив ему совсем чуть-чуть духовной энергии. Он делал это, чтобы успокоить своего тревожного и уставшего спутника. Ещё мгновение, и они открыли эту массивную дверь “Небесного” храма, который не сулили им ничего хорошего. Его Высочество сжал руку Умина крепче, и они нырнули во тьму утробы очередного монстра. Что будет, если их опять ждут эти фрески? Как отреагирует его Бог? Верный последователь должен был быть готов к любому исходу. Умину жизненно необходимо суметь защитить его и успокоить. — Фух, - выдохнул принц, - Их нет. Может, они опять спрятаны под пеплом? И действительно: слабый свет, освещающий внутренности храма, показал изуродованные шрамами огня, копоти и золы стены. Вьюга занесла в распахнутые двери снег и холод, так и норовя цапнуть их своими ледяными когтистыми лапами подобно неугомонной кошке, что наступили на хвост. — Я закрою. И Умин отвернулся от Бога, на пару мгновений отпустив его руку. Он чувствовал, как Жое натянулась между ними, пока створки дверей медленно, словно не хотя, и со скрипом сходились друг к другу. Всё это время было слышно, как Се Лянь скребёт мечом по застывшему пеплу, но затем всё стихло, и в звонком прохладном воздухе послышалось: — Их здесь нет, Сань Лан! Даже не знаю, стоит нам здесь отдохнуть или пойти дальше под шум бури… Умин уже закрыл дверь и поворачивался обратно, к тёплому и родному голосу, как вдруг замер на месте, как вкопанный. Он почувствовал, как по спине скатилась капля пота, капля, содержащая в себе чистый страх. Давно, ещё со времён этой зловещей погони, он не испытывал такой человечности в своём теле, как пот. Безумная скачка забирала у него слишком много сил. Он был настолько истощён, что отпала даже необходимость сдерживать своё вечное возбуждение при Боге. Последнее время юноша испытывал только усталость, гнев и желание защитить. Но сейчас страх стал очень неприятным открытием. И ему было чего бояться. — Сань Лан? - его Божество воззвало к нему, а он не мог двинуться с места. Умин почувствовал, как Жое беспокойно гладит его руку. Милая маленькая демоница. — Они проявились, гэгэ - его голос был хриплым, словно по холодному каменному полу протащили шершавый валун. — О, тогда, зажги, пожалуйста… Но Умин перебил своего спутника: — Нет. - Демон чувствовал себя в ловушке. — Сань Лан? - в голосе Его Высочества не было слышно гнева из-за неповиновения, лишь беспокойство. — Прошу Вас, Ваше Высочество, давайте Вы не будете на них смотреть, - вновь в панике сглотнул Умин, после чего продолжил - Я перескажу Вам позднее, что было на них изображено. — Сань Лан, поверь мне, я могу справиться с тем что они запечатлели в себе, что бы там ни было, просто зажги свет - конечно, он испустил недовольный вздох, произнося это. Всему виной усталость — только из-за неё он так реагировал на слова Умина. Тот это прекрасно знал. — Ваше Высочество, Вам правда не стоит. — Сань Лан, всё в порядке, правда, я справлюсь, зажги свет. На какое-то время они неловко замолкли, словно пытаясь тихо переубедить друг друга. А затем Се Лянь почувствовал, как во тьме перед ним появился Умин и крепко взял его за плечи, произнеся: — Я зажгу свет, если гэгэ пообещает мне кое-что. — Хорошо - кивнул в темноте Се Лянь. Умин кашлянул и, подбирая каждое слово, проговорил: — Прошу Вас, Ваше Высочество, что бы Вы сейчас ни увидели и как бы это ни восприняли, просто помните… Я защищу Вас. Не важно, что мне нужно будет сделать, не важно, насколько сильным мне нужно будет стать. Я защищу Вас, и Вы будете в безопасности. — Сань Лан, тебе правда не следует беспокоиться, - слабо улыбнулся на это Се Лянь, - Что бы ни произошло, ты должен помнить, что я и сам могу за себя постоять. Тебе не стоит брать столько ответственности на себя. - улыбка принца стала нежнее, и Умин, ослаб видя это и почувствовал, как его грудь сжали холодные тиски болезненной тревоги. — Я обещаю тебе, Хун-эр. И его Бог, произнося это, мягко коснулся его щеки, а демон прикрыл на миг глаза, прижимаясь к Его мягкой и прохладной ладони. Ещё миг, и его Божество пожалеет о своих словах, но Умин исполнит Его просьбу. Он зажёг огонь на своей ладони и поднял его высоко над их головами. Пламя озарило всю залу, воспарив высоко под потолком храма, слово та самая несчастливая звезда. Его Высочество робко подступил ко фрескам и бережно, но с опаской провёл по ним дрожащей рукой. Сначала первая. Он сгорбился. Потом вторая, и его плечи начали трястись, а голова опустилась, словно у повинного каторжника. И, наконец, третья. Его Бог ощупал её одними подушечками пальцев и с криком подстреленной птицы упал на колени. Бледные руки уродливо скрутились, а затем послышались душераздирающие стенания человека, которого вот-вот поглотит безумие: — Это неправда! Ложь, всё ложь! Неправда! Он мёртв! Это не может быть он! Умин молча подошёл и опустился на колени подле осевшего тела несчастного, обнимая и убаюкивая Его. Принц развернулся в его надёжных руках подобно тонкому морскому угрю и крепко прижался к такому мягкому и уютному в это мгновение спутнику. — Сань Лан, он мёртв… Я сам видел, как Цзюнь У убил его, я сам… Цзюнь У не может… И Он замолк, заходясь в приступе дрожи. Юноша прижал его к себе ещё крепче. В ту самую секунду, как закрылась дверь, Умин понял, что их ждут проблемы. На первой фреске, которая предстала перед его глазами, был изображён тот, кого он больше всего ненавидел. Безликий Бай стоял в самом центре каменного полотна, надевая на себя императорский гуань. Всё его тело было озарено божественным сиянием, а фреска разбивалась посередине, подобно отвратительной маске на его лице. Вокруг, поделенные на несколько ярусов, были запечатлены его «божественные подвиги». Неизвестный генерал в белом бился с полчищем демонов на верхнем ярусе, на ярусе ниже он уже сражался в войнах впереди собственного многочисленного войска. Ещё ниже он помогал слабым, склоняясь над ними и делая вид, что он — большая птица, закрывающая простых людей своим крылом, а на самом деле являясь отвратительным паразитом, живущим за их счёт. На этом ярусе Хун-эра затошнило. Эта лицемерная тварь и помощь?! Смешно! На прошлой фреске он приносил их в жертву, а теперь помогает?! Чушь собачья! Дальше хуже, на последнем ярусе люди падали ниц, вознося свои плач и молитвы к этому монстру. Вторая фреска также была просто «очаровательна»: Безликий Ублюдок продолжал появляться в центре всего хаоса, на нем всё так же был императорский гуань, но по бокам теперь происходило кое-что более интересное. Умирали боги. Фреска явно намекала, чьих рук было это дело. В одной стороне генерал, сидящий в золотом седле, умирал от сотни стрел, его верный конь, раненный в самый круп, стоял по колено в воде, окрасившейся в яркий алый цвет, голова животного была скорбно опущена, будто оно оплакивало хозяина. А вон там бог литературы мучился, охваченный пламенем. Либо он заживо сгорал, либо выпил ужасного яда, что проедал его изнутри. Ниже у кучки богов были отрублены головы и конечности, их изуродованные останки волочились по земле, бесплодно пытаясь за что-нибудь уцепиться. Смерти, смерти и ещё раз смерти. Как скучно. Хотя говорят, что боги прошлого поколения умерли от бедствия. Вот тебе и оно. Только Умин не верил, что Безликий настолько силён чтобы превратить Небесную Столицу в кровавую баню в один день. Но третья фреска стала причиной его холодного пота. Вся она была убрана золотом, в ярком свечении был показан дворцовый зал, а на троне восседал Небесный Император Цзюнь У. В одной руке он держал уже небесный гуань, а в другой маску, что плачет и смеётся. Две силы, полученные им за его подлую жизнь, лежали теперь друг рядом с другом и пугали своим могуществом любого смотрящего. А трон его стоял на крахмально-белых костях. Кровавый суд Цзюнь У и небесная столица которую он возвел на костях, ему подходит. Вот, о чём думал Умин в последнюю секунду, когда его заполнил страх. Нет, страх не за себя, не перед Безликим. За Бога. За то, как Он на это отреагирует, за то, какие последствия могут повлечь за собой эти фрески. Если они правдивы, конечно. Страх и тупая злость из-за собственного бессилия. Ведь он перед этой тварью всё ещё беспомощная букашка, и он не может помочь своему Богу. Защитить Его от этого нескончаемого кошмара. Хун-эр в который раз поклялся себе стать сильнее. Но он продолжал испытывать к себе еще больше ненависти. Он чувствовал себя бабочкой под стеклом, которую даже не учёный, а простой ребёнок пригвоздил иглам за тушку и крылышки чтобы посмотреть, что будет. И эта бабочка никак не могла взлететь и укрыть своими крыльями драгоценный цветок, который этот ребёнок-мучитель в следующую минуту может сорвать. Бесполезная. Его прекрасный цветок, его Бог сейчас сидел на коленях, скрючившись, изломавшись по суставам и уставившись в пол пустыми глазами. Демон вышел из мерзкого наваждения, стремясь утешить Его и успокоить донельзя встревоженную душу. Умин был прав, сейчас, когда он гладил своё несчастное Божество по голове, в голове всё более ясно поселялось осознание того, какой же он бесполезный верующий. — Ваше высочество! - обратился к Нему к нему Умин, и Бог, услышав его, поднял голову. — Вы обещали мне. Твёрдостью своего голоса и мягкостью объятий он вытянул своего драгоценного спутника из пучины мерзких мыслей. Умин покрепче обнял Его, поворошил пальцами шелковистые волосы и прошептал на ухо: — Я защищу Вас, доверьтесь мне. Да и всё это может быть неправдой, а Вы можете оказаться правы, и он мёртв. — Ты ведь не веришь в это, Сань Лан… - Се Лянь шмыгнул носом, вжимаясь юноше в грудь и почти царапая своими ногтями и так изодранные одежды и израненную спину. У Умина не хватало сил даже на то, чтобы починить ветхую ткань своих рубах, какой защите нежного и чистого Принца могла идти речь? — Прости, гэгэ, но мне всегда казалось, что Цзюнь У тебя ненавидит, и поэтому я могу в это поверить. Се Лянь приподнял голову с его груди и посмотрел на демона полными слёз глазами. В отражении слёз радужка напоминает драгоценные камни, омытые морем и блестящие в закатных лучах. “Янтарь под солнцем” — крутилось в голове Умина. Красиво. Было бы ещё лучше, если бы это были слёзы счастья, а не скорби. Тогда он смог бы насладиться этой красотой в полной мере. — Ненавидит… меня? - удивленно нахмурился Се Лянь, когда Умин нежно коснулся его щеки, убирая застывшие слезинки. Мерзкий гнилостный воздух внезапно заполнил их лёгкие. Дождь бил по крыше, оглушая своим звуком, словно сотни игральных костей швырнули им на головы из стаканчика, и каждая из них с силой ударилась о нежные уши. Пожалуй, каждая кость выпала им единицей вверх. Явная неудача. Умин мгновенно отстранился от Принца, вычерчивая символы в воздухе, только крыша таяла на глазах, а время уходило, просыпаясь сквозь пальцы подобно песку. Жалкий. Защитит он от Безликого Бая своего Бога, смешно. Тогда пожри его и выживи, чем чёрт не шутит. Вымри. Огрызнулся демон шелестящему голосу в своей голове. — Сань Лан, - Умин стремительно повернулся на звук ласковый голоса Принца и увидел знакомый хищный блеск в Его глазах. — Ваше Высочество? - произнося это, Умин почувствовал себя беспомощным, но причиной тому были вовсе не страх и не собственная ничтожность. — У меня есть идея, но, боюсь, она тебе не очень понравится. Голос Его Высочества стал слаще. Ноги Умина мгновенно превратились в вату, ведь глаза его Бога приняли форму обворожительных полумесяцев, а на Его губах заиграла улыбка. Перед юношей снова был этот демон-соблазнитель. Собственно говоря, Хун-эру было плевать, понравится ему эта идея или нет. Сейчас он был согласен на всё. Через некоторое время крыша почти расплавилась, а дождь смертоносным потоком обрушился на пол бывшего храма. На фрески, рассказывающие историю восхождения Небесного Императора, попали капли кислоты, уродуя их до неузнаваемости. Умин про себя отметил, что на последней фреске лицо Цзюнь У прожгло так, словно он пострадал от Поветрия Ликов. Затем огненные шрамы кислоты расползлись и когда-то красивое лицо стало напоминать уродливый чёрный череп, после чего кислота и вовсе поглотила эту тварь. Если бы Умин сказал, что не почувствовал каплю удволетворения в этот момент он бы солгал. Пожалуй, когда Хун-эр доберётся до кислотной мухи, он сделает всё, чтобы эта мерзкая способность проявилась в нём. Было бы неплохо посмотреть, как Безликий гниет заживо от его дождя. Чудовище ворвалось сразу, как вся крыша расплавилась так, что в ней образовалась массивная дыра. Оно окинуло своих пленников жутким взглядом множества чёрных как смоль глаз, а затем отвернулось и в напряжении пошло по кругу. Идея гэгэ и правда ему не очень понравилась. Точнее, не так, сама идея ему нравилась, не нравилось то, что им пришлось исполнять её в полной безысходности. Суть идеи была такова: Умин снимает барьер, и они прячутся под несущими стенами и остатками креплений крыши. Муха знает, что они здесь, и непременно прилетит сюда. Главной частью этого шаткого плана было то, что Умину потребуется создать заклинание, что укроет их в тени, и им придётся постоянно перемещаться за спиной у твари, пока та обходит храм. Единственное, что их волновало: остановит кислотная муха дождь или же будет продолжать. Но здесь удача оказалась на их стороне. Явно одна из сотен, выпавших им неудачей, костей повернулась шестеркой. Существо остановило дождь, стоило ему только вступить в храм. Умин потянул Се Ляня за руку, и они отошли от стены, аккуратно перемещаясь за спиной пришлого демона. Медленно, не выдавая себя, двое подступали к месту, где кислота проела не только крышу, но и части стен. Тварь, вероятно что-то уловила или услышала, повернулась в их сторону и пошла прямо на бога с его демоном. Те замерли, вжавшись в стену. Умин почувствовал, как Его Высочество прекратил дышать, прикрывая веки и отгораживаясь от этого безумия веером мягких ресниц. Да что там дышать. Хун-эр думал, что умрёт в то мгновение, когда рука, что была связана с его рукой, ослабла, а сердце, ещё секунду назад мерно бьющееся, остановилось. Мгновение, и кислотный демон нахмурился, останавливаясь. Ещё мгновение, и он отвернулся, причитая: — Да где же вы… Вы же были здесь… Се Лянь медленно заставил своё сердце биться чаще и открыл глаза. Умин не услышал вздоха, когда Принц потянул его за собой, указывая наверх. Демон мелко кивнул, чтобы не волновать лишний раз воздух, и они одновременно и бесшумно выпрыгнули из храма. Оказавшись на улице, двое молча переглянулись. Его Высочество наконец сделал первый вдох полной грудью и восстановил ритм своего сердца. Только тогда Хун-эр успокоился и перестает желать смерти себе и всему сущему. Затем они синхронно выдохнули и намеревались было бежать дальше, но внезапно за их спинами послышался стрекот крыльев. — Вот вы где! - врезался в уши визгливый голос, который порядком им надоел. Умин хотел убить эту тварь всё сильнее, но бог быстро потянул его на себя, подхватывая на руки. Раньше, чем кислота успела вновь пролиться на них дождём, и раньше, чем муха и Умин успели сообразить, Его Высочество Наследный Принц элегантно и точно переложил своего демона в тот самый гроб, что стоял подле храма. Самый большой и пустой. А затем он одним движением оторвал примёрзшие к земле доски и столкнул гроб с ледяной скалы, запрыгивая в импровизированную повозку уже на ходу. Теперь они и в правду в двойной могиле. Это пронеслось у Умина в голове, когда у него за спиной Принц вытащил меч и оттолкнулся от ледяной корки, подгоняя гроб, пока на небесах вновь занялся кислотный дождь. Умин вытащил из-за пояса саблю и принялся усердно помогать Его Высочеству отталкиваться. Жое тоже не отлынивала и фиксировала их вместе. Это была картина истинного безумия: два смертника в гробу, словно на санях, летят с ледяного обрыва вниз к горной реке. А позади них разверзлась кислотная бездна, дождь поедал гору и стремился поглотить двух глупцов, что пытались скрыться от неизбежной смерти. С правого бока раздражающе дребезжала крышка гроба, не понятно, как только она держалась на промерзших петлях. Умин потянулся было её оторвать но его остановил властный окрик: — Стой! — Гэгэ? - недоуменно произнёс ласковое прозвище Умин, отстав от несчастной крышки и продолжив подталкивать гроб вниз по скале. — Ахах, просто понимаешь, Сань Лан, там река и пороги, а оружие не получится использовать вместо вёсел, я пробовал, это не слишком хорошая затея аха-ха… И, скорее всего, нам придётся запереться в гробу, пока мы не выплывем на более-менее спокойный участок… Прости меня, Сань Лан… - нервно смеялся его Принц. Было видно, как его напрягала эта идея — Не страшно, я смогу поставить барьер, чтобы эта развалюха прослужила нам подольше, пфф… Аха-ха! - не сдержавшись, прыснул со смеху Умин. Право слово, за ними идёт смертоносный дождь, они застряли посреди проклятых скал и полчища демонов, а его Бог переживает, что выбрал рискованный план спасения. Ну как тут не рассмеяться? Подумаешь, горная река да пара сотен порогов. Всё было лучше этого мерзкого дождя. Да и «лодка» у них имелась. После спасения они уже разберутся, что и как. Река всё приближалась и приближалась, ещё чуть-чуть, и они бы разбились, но раздался властный приказ: — Сань Лан, оружие в ножны и приподними крышку! Жое, держи его крепче! Умин выполнил команду моментально, ведь когда-то этот голос приказывал ему идти сражаться за свою страну. Хотя кого он обманывает, он вовсе не из-за страны шёл воевать. Оставалось совсем немного до того, как они врежутся в скалу внизу перед рекой и разобьются. Демон прижался к крышке гроба, придерживая её вертикально, словно странный парус их импровизированной лодки. Но бог почти лёг всем телом на спину юноши, высунувшись вперед, таким образом отрывая «нос» гроба от земли. И вместо того, чтобы врезаться в скалу на полном ходу, они использовали её как взлётную полосу и ускорение к последующему спуску. Его Высочество ещё немного поднял нос гроба, в ушах засвистел морозный ветер, а скрежетание трухлявых досок о промёрзшую землю внезапно прекратилось, и они на всей скорости врезались в воду. Не сказать, чтобы приземление было приятным, но они не разбились уже хорошо. Послышался громкий всплеск. Холодная вода обожгла их своими брызгами, а сверху на странную лодку надвигался дождь, и единственным их спасением становилось течение бурной реки, что уносила их далеко вперед. Но и она неумолимо желала разбить их о свои пороги. Те выходили из воды попарно, напоминая жвала мерзких насекомых, что спрятались в водах и желали проглотить их целиком. Демон и бог не сговариваясь легли, стремительно закрыв крышку гроба. Умин немедля ни секунды наполнил гроб своей духовной энергией. Не сказать, что её осталось так уж много, но ничего. Он бы сделал всё, чтобы спасти их, и выпил бы все свои силы, если Его Высочество нуждался бы в этом. Он не рассеется, пока его Бог не будет в безопасности. Они оказались во тьме узкого пространства гроба. На Умина неожиданно обрушилось странное осознание особой близости со своим спутником. Его запах, Его тяжесть и тепло. Всё это действовало на юношу подобно дурманящей траве. К Умину вновь вернулось ощущение сна, словно всё это не было настоящим, словно его Бог не мог быть к нему так близко. Прошло столько времени, что он давно должен был увериться в реальности их совместного путешествия. Да что толку — каждый раз прикасаясь к Его Высочеству, просто видя Его, Умин ощущал, что, если он моргнёт лишний раз, всё это исчезнет, и он очнётся ото сна где-нибудь в канаве или в куче трупов на Тунлу. Только всё его тело кричало об обратном. Оно говорило, что Бог настоящий, та тварь, что несётся за ними, тоже, но и узость и сухость этой маленькой клетки не менее явные и настоящие. Как бы это ни было горько и смешно, этот гроб стал для них самым безопасным местом, даже несмотря на то, что они пару раз уже успели перевернуться и поменялись местами, что спровоцировало несколько ударов затылками и локтями о стенки, сдавленные вздохи и болезненное покалывание в ушибленных местах. Сейчас Его Высочество лежал на его животе и рвано дышал, Он ударился о стенки гроба и теперь рука Хун-эра покоилась на Его макушке в стремлении защитить от всего на свете, если понадобится — от дерева, солнца и даже воздуха. Резкий поворот, и они врезались в новый порог, а затем их вновь перевернуло. Скорее всего, гроб ушел под воду, посколько вокруг резко стало холоднее. Теперь Умин лежал на своём Боге. Он чувствовал, как тот вцепился руками ему в спину, комкая остатки его одежд. Колено Умина упиралось в Его пах, а тот приятно тёрся об него. Носом юноша уткнулся Принцу в нежное местечко под ухом. Там аромат Его Высочества. Полевые цветы и терпкий запах пота. Демон не мог без этого запаха, хотелось слизать его с шеи, хотелось окунуться в него и раствориться в нём. Его Принц был всё таким же тёплым. Энергия этого недостойного всегда согревала Его, холода на Тунлу становились всё более нестерпимыми, а они так и не раздобыли Его Высочеству сносные одежды. Всего этого было так мало и так одновременно много. Не будь Умин на грани истощения, его жадное естество немедля постыдно бы восстало. Даже сейчас. Каким же мерзким и жалким животным он был. Демон вжался в Бога сильнее и неосознанно, но, тем не менее, ощутимо надавил коленом на пах Его Высочества. И услышал последовавший за этим тихий всхлип. А затем их вновь перевернуло, и его Бог оказался вжатым в его пах. Умин не мог в это поверить. Он чувствовал жар там, внизу, и он исходил от его Божества. Умин сглотнул ставшую вязкой слюну и услышал тихое: — Сань Лан, я... Но прежде чем Его Высочество закончил, голова демона опустела, а гроб отбросило в бок. Умин всё ещё держал энергетический барьер, когда в его голову залезла невозможная и похабная мысль, которая свернулась клубочком в самом центре сознания и сладко заурчала. У его Бога не может встать на него. Глупости... Нет. Их вновь задёргало из стороны в сторону, гроб врезался в пороги, а затем они услышали, как маленькое судно вынырнуло из воды и дождь вновь по нему застучал. Демон и его бог переплелись в объятиях, вжимаясь друг в друга. Гроб нёсся по течению и перестал биться о пороги. Принц, лежавший на Умине, загнанно дышал и едва слышно, тем не менее торопливо и судорожно, читал сутры. — Гэгэ, всё хорошо? - прошептал Се Ляню на ухо Умин. Его голос был хриплым и мягким, а мысли, пришедшие в его голову в этот момент, так и норовили порвать узду самообладания. И стены, что пытался восстановить Умин за эти дни без прикосновений к Богу, начали опасно шататься и крениться. До погони демон старался всеми силами прятать свои мерзкие мысли, порочащие его Божество. Но стоило этой кислотной мухе ворваться в их жизнь, как его воображение сорвалось с цепи. Он старался его обуздать, но как удержаться, ведь мысли всего лишь мысли. А эти сладкие мысли о его Боге придавали ему столько сил… И всё же он старался в них не слишком опускаться, ведь мысли могли повлечь за собой действия, а этого он совершенно не мог допустить. Но сейчас, после погони, когда они оказались заперты в столь тесном пространстве и все это казалось сном, а он был на грани истощения, Умин держался из последних сил, чтобы жадно не припасть к шее или губам своего Бога и не выпить этот милый всхлип. Было бы прекрасно к шее, да сжать зубы посильнее, тогда могла бы пойти кровь, и сила, и… Умин в ярости прижал Бога к себе и выбил крышку гроба, поднимая обоих в сидячее положение. — Сань Лан?.. Голос Его Высочества был испуганно-удивлённым, и зачарованный последователь видел, как брызги воды попадали на божественные волосы и губы, видел румянец, просвечивающийся сквозь тонкую кожу щёк. А ещё Умин вновь почувствовал, как они прижаты там, внизу, и явственно ощутил жар от этого. Его Бог опять совершил с ним что-то невозможное. Или он просто более грязное животное, чем до этого себе представлял. Что же, всё это не имело значения, кроме его Бога конечно, ведь сейчас он пребывал в бешенстве. Кажется, эта мерзкая гора наконец извела его, а может, всему виной был этот треклятый гроб, но им, пожалуй, следует выбираться отсюда. А юному демону найти какого-нибудь демона и выпить его досуха, дабы восполнить свои силы. — Гэгэ, видишь тот выступ? Как ты думаешь, Жое сможет за него зацепиться и перекинуть нас с тобой на берег? Хун-эр указал на скалу, стоящую на достаточно внушительном расстоянии от них. Та была шириной с крепкого мужчину, что крюком изогнулся над сужающимся руслом горной реки. Его Высочество повернулся и, пробежавшись взглядом по округе ровно до того места, на которое указал Умин, кивнул, произнося: — Думаю, да, по крайне мере, нам точно стоит попробовать, аха-ха. Его Бог нервно засмеялся, а затем тихо попросил: — Жое, красавица, уцепись, пожалуйста, за тот выст-с-с-с… - Его Высочество зашипел и уткнулся лицом Умину в грудь, чтобы не смотреть ему в лицо. Река стала менее бурной, порогов не осталось, и такой сильной волны, что смогла бы перевернуть судёнышко и утащить их под воду, уже не было, это правда, да только скорость её течения от этого не уменьшилась. И гроб то и дело продолжало мотать из стороны в сторону, не так сильно, чтобы они вновь поменялись местами, как земля и небо, но достаточно, чтобы бог прошёлся влажным пахом о колено демона, а затем прижался к нему вплотную. Из горла Его Высочества послышался чудесный всхлип. А Умину пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не зашептать Ему на ухо что-то неправильное, постыдное и глупое, вроде: “Гэгэ, нравится? Может, всё же продолжим путь по реке?”, а затем положить руки на эти прекрасные и мощные бёдра и пару раз приятно потереться о них. Ну уж нет. Он не будет порочить своё Божество. Если ему только не дадут на это разрешения… А подобная фантазия подобна сказке на ночь. Поэтому демон позволил себе вольность другого плана. Он устроил руки у Его Высочества на талии, приказывая: — Жое, будь добра, свяжи нас снова, - а потом, рядом с зардевшимся ухом Бога, нежно и хрипло произнёс, - Спасибо, малышка, а теперь возьмись за тот выступ. Шум воды был оглушителен, но даже он не смог забрать у Умина его добычу — вырванный из груди его Божества всхлип. Похотливое животное внутри него ликовало, урча сворачиваясь клубком на сердце. После удачного улова лента выдернула их из воды и перебросила на берег, не забыв вежливо и аккуратно поставить на землю. Стоило этому произойти, и они отступили друг от друга на пару шагов, отвернувшись и стараясь не смотреть друг другу в глаза. Это стало серьёзной ошибкой, ведь ни один из них не заметил, что горы, маячащие где-то на горизонте… Движутся.