Бедственная чета

Успела Жое. Верную ленту Се Лянь и не заметил, когда убегал, а та струилась за ним змеей невидимая и готовая в любой момент придержать споткнувшегося бога. Но стоило первым каплям дождя коснуться нежных краев шелка, как Лента молнией, сшибая по траектории тварь, обернула принца поперек живота и стала дергать его обратно в храм. Конечно, она не успела спасти его заранее, и капли кислотного дождя опалили волосы и кожу бога. Но мгновение спустя принц оказался в объятьях своего демона под защитой его энергии. Охлажденное воздухом и страхом тело божества, вновь опалила знакомая энергия. Ожоги от кислоты, вместо того, чтобы прожечь кожу невыносимой болью, начали быстро затягиваться. Лёгкие заполнил знакомый запах леса, тошнота мгновенно отступила. Зато от того, что поперек его живота оказались знакомые когтистые руки, прояснившаяся голова вновь начала пустеть. Снова это чувство, что он больше не захочет убегать; пойман в мягкую ловушку. Хотя скорее сам кинулся в капкан для того, чтобы тигру было проще съесть его. Оборачиваться не хотелось. Се Лянь знал, что Умин зол. На него. На себя. Опять не защитил. Всего пару мгновений назад его милый демон спал и видел сладкие сны, а теперь вновь не уследил за своим божеством. И Се Лянь был прав, думая так, он был прав во всем. Ведь всего пару мгновений назад Хун-эр и вправду позволил себе видеть один из сладких и постыдных снов, которые он всячески старался от себя гнать. Ему снился его бог. Мягкий, нежный, обнаженный. Совсем близко. Он мог касаться его и трогать, как ему заблагорассудится, а его принц вовсе был не против. И что же он видит теперь? Его высочество сначала испуганно смотрит на него, словно на свинью, захотевшую сгрызть чужую капусту, а затем выбегает... Неужели в ночи он сделал что-то недопустимое, и как теперь это узнать? Хун-эр был слишком хорошо знаком со своим богом: если тот захочет что-то от него укрыть, выуживать это придется долго, а отвлекать его будут от этого постоянно. В таком случае с его богом работал только один прием – спросить прямо и потребовать правду. Только вот Хун-эр до крайности не любил этот способ. Да и сейчас явно не время для этого... и из-за этого он злился ещё больше. – Хун-эр, – его бог произнес это так смущённо. Он так правильно находится в его объятьях и так аккуратно держится за его руки. Проклятье, почему такое ничтожество как он не мог лучше защищать свое сокровище? И демон вжимает бедра бога в свои, опаляясь чужим жаром. Черные когти выходят сильнее, едва щекоча кожу, и будоражат бога. – Хун-эр, м-м-м, когти, – проклятье, он даже этого не может, в порыве гнева, выпуская когти все сильнее и не замечая этого почти раня его. Демон убрал когти, мгновенно отступая назад. Его бог повернулся к нему, потупив взор в пол. Над маленьким храмом, что держался за счёт энергии Хун-эра, разверзся ад. Кислотный дождь с остервенением бил в еле держащуюся крышу. Его звук напоминал сотни когтей чудовищ, которые решили пробиться сквозь барьер. Когти тщетно бились об него, вырывая крупицы энергии Умина – они хотели сломать эту крышу, они хотели забрать у него божество. Гнев кипел в его крови. Они, наконец, вновь встретились с этой тварью. Как опрометчиво было надеяться с его стороны, что она сдохнет раньше, чем повстречается им вновь. Как наивно было думать, что он станет достаточно сильным для этой встречи. Они в ловушке... в проклятой ловушке на этой горе, и им не выбраться... И в это мгновение в разуме Хун-эра раздался уже как несколько месяцев спящий голос: «Но способ есть!» По телу демона заструился холодный пот, а в глазах отразился страх, но все это длилось считанные секунды, пока его принц поднимал на него голову. Стоило им встретиться взглядом, как демон немедля заставил себя спрятать все свои страхи и схватиться за эфес сабли, а хотелось сжать кулаки и вспороть себе когтями ладони. Но его бог не одобрит. Последний раз, когда он так сделал, Его Высочество был крайне опечален его действиями. По коже пробежали мурашки, когда Умин вспомнил, как аккуратно Его Высочество разжал его кулаки и недовольно рассматривал раненые ладони. Умин тогда не успел их залечить до того, как бог заметил. – Не нужно причинять себе боль, если ты злишься, Сань Лан. Хорошо? – Взгляд его бога был таким серьезным, а касания горячих рук такими нежным. – Да. – Демон ответил эхом. Разве он мог сказать ещё что-то, кроме этого? – Лучше лишний раз потренируйся со мной, если нужно сбросить пар, – и его принц хмыкает, улыбаясь, а глаза его вновь напоминают хитрые полумесяцы. «Ваше высочество, если этот ничтожный демон будет драться с вами, он не сможет сбросить напряжение» – Сань Лан!? – И снова его зовут этим именем. В последние дни его так много. Его бога так много рядом с ним, а этот ничтожный не может им насытиться, он хочет его. Хочет вкусить его плоть, хочет выпить до последней капли. И голос в голове вновь поднимает голову и шепчет: «Поглоти его, давай же! Еще шаг и сила будет твоей!» – Сань Лан, сзади! – И демон, наконец, возвращается в реальность и, поворачивая голову, видит, как за его спиной храм наполовину врос в гору, словно та впитала его в себя. Он не заметил, ничтожество не заметил ни той твари, что ранила его, ни этой. Только эти мысли тщетны, ведь стоит демону повернуть голову, как его бог оказывается прямо перед ним. Дождь усиливается, пробиваясь сквозь его барьер, да только что толку? Все пусто. Гора заглатывает их живём. Ему не нужен воздух, чего не скажешь о его боге. Камень пожрал их, сдавливая со всех сторон, тем самым сжав их вместе. «Как в супружеской могиле» – они разделили эту мысль на двоих. Нужно выбираться, иначе камень пройдет сквозь кожу, заполонит их, и они останутся гнить в этой скале. Единственное, что оставалось – это медленно выпустить энергию и расщепить часть скалы. Проделав это, демона заполонила ярость; сердце его бога замедлилось, сознание покинуло принца, дышать в каменном погребении было нечем, их счет шел на секунды. – Жое! – Из уст демона вырвалось рычание. Лента обхватила его торс, крепко связываясь с принцем. Теперь им нужно было выбраться на поверхность. Демон закрыл глаза, стараясь расширить энергию подле себя, пытаясь понять, сколько сил ему нужно потратить, чтобы выбраться отсюда. Но все тщетно – они в скале. В проклятой всеми небесными выродками живой демонической скале, которая пытается их съесть. Гнев демона заполнял его с головой. «Все просто, поглоти его, и ты выберешься» – мерзкий голос вновь раздался в его сознании. «Заткнись, урод!» – Умин зашипел, он знал, чей это голос. То был зов Тунлу, сводивший его с ума многие месяцы назад. И как же наивно было полагать с его стороны, что эта тварь так просто оставит его сознание. Она здесь, чтобы стравить их всех. Каким же глупым он был, раз решил, что благодаря его силе, гора не тронет его, и больше не будет путать мысли. Он бесполезный червь, не более. «Да, – раздалось эхом, – и чтобы перестать быть червем, поглоти его. Он так мягок, пожри! Пожри их всех!» – голос напоминал зуд, который распространяется по всему телу и заставляет тебя раздирать свое тело до крови и мяса, лишь бы его утолить. На такое сложно не обращать внимания, да только выбора нет, если не хочешь превратить себя в кровавое месиво. «Ага, и умри вместе с ними», - демон злобно хмыкнул, начиная свой медленный путь наверх, вслепую. Не имеет значения, сколько времени это займет, они выберутся отсюда. Что до голоса твари, он кое-что знал о нем, и это было не утешительно. Зов Тунлу не только сводил их всех с ума, но и стравливал друг с другом. Для сопротивления ему была нужна стальная воля, что же этого ничтожному верующему не занимать. Когти медленно врезались в скалы, он полз, защищая энергией свою ценную ношу. Жое-малышка пыталась ему помочь хоть как-то, всячески держа и защищая от скал его и принца. Благо, от энергии Умина лента стала прочнее и сильнее. Кап, кап, кап – шум падающей воды раздавался где-то поблизости, ее звук разрезал тишину, оглушая подобно ударам предсмертного колокола. Капли медленно превращались в струйки, словно у горы появлялись вены, которые начали качать кровь к сердцу твари. Над головой демона раздалось шипение. Он слышал вовсе не шум капающей воды. Кислота проела гору, начиная заполнять ее изнутри. Сверху и по бокам, вокруг его маленького кокона-барьера их окружили тонкие пахучие струйки. Словно сплетенные бабочки, попавшие в паутину паука без возможности выбраться. Что же, по крайней мере, Хун-эр ползет в правильном направлении, там, где есть эта кислота, есть и тварь, но есть и воздух. А там, где есть воздух, есть и свобода, а за ней и возможность бежать или убить. Он пожрет ее, от этого существа не останется ни капли. Он переломит его кости и выжмет досуха, провозив в этой кислоте. Эта тварь может летать? Что же, чудесно, когда они выберутся отсюда, более на это она будет не способна. Если у нее были крылья, он вырвет их с корнем и разорвет. Если он делал это благодаря заклинательству, что же, он и рук лишиться по прихоти Хун-эра. Никто не смеет причинить боль его богу. Никто. Он ползет дальше, его руки разъедаются кислотой, но демону плевать на это. Какое ему дело до собственного тела, его богу нужен глоток свежего воздуха, и он его получит. Потоки кислоты усиливаются, ее удушающий, мерзостный запах мешает даже Умину. Что же, пожалуй хорошо, что Его Высочество потерял сознание и не чувствует этой вони. Руки Умина прожигаются до мяса, но он лишь ускоряется. Скоро поток кислоты усилится, и тогда у них будут проблемы. Когда эта мысль приходит ему в голову в противовес шуму стекающей кислоты и шипящих скал, он слышит шелестящий плач, и демона с его богом подбрасывает. И Умин понимает – Эта Деминова скала движется. Движется, мразь, и рыдает. Только и движение ее длится не долго. Кислотный поток становиться сильнее, как и предсказывал Умин, он начинает падать на барьер, коим демон защищает себя и бога. «Плохо, плохо, плохо, плохо, плохо», – это единственная мысль, которая приходит в его голову и стучит, когда их вновь подкидывает гора лишь затем, чтобы выплюнуть их с раздирающим уши воплем. Они катятся кубарем со склона горы. Хун-эр сжимается, стараясь как можно сильнее защитить принца. Он разодрал часть своих одежд, и чувствует, как горит спина. И ногу, кажется, когда они остановятся, придется вправлять на место. Еще четыре оборота вниз, и Жое цепляется за скалы, останавливая их на небольшом пяточке. Юный демон был прав – ногу придется вправлять, падение было неудачным, и она выгнулась под неестественным углом. Мелочь. Главное, что теперь его бог может дышать. Сердцебиение принца медленно ускоряется, приходя к своему обычному, спокойному ритму, а не мертвенной замедленности, в которое оно вошло в горе. Лента отвязывает их, и Демон бережно кладет бога на голые камни. Сначала он вправит ногу, а потом унесет их отсюда как можно дальше. Руки трясутся, он наполняет их энергией, восстанавливая кожу, а затем вправляет ногу. Кости хрустят, но стоит ему добавить чуть больше сил, и эта проблема решена. Немедля встав, он осматривается и видит, как гора, что только что исторгла их наружу, отдаляется. Да только грозовые тучи закрывают горизонт. Умин слышит непрекращающийся шум дождя и больше не медлит ни секунды, поднимая бога на руки. Он бежит. Бежит для того, чтобы услышать, как медленно и неотвратимо за ним спешит дождь. Сердце бога ускоряется, он делает вдох глубже, и Умин понимает, тот просыпается. Что же, пожалуй, единственная хорошая новость за период этой погони. Прошло уже несколько часов, как они выбрались из недр горного демона. Дождь следовал за ними и не прекращался. – Сань Лан? – Голос его бога слабый, взывающий к нему. Демон бросает мимолетный взгляд на свою драгоценную ношу и замечает, как его бог хмурится. Он поворачивается и осматривается лишь для того, чтобы поморщиться от зловонного запаха. Да, кислота этой твари отнюдь не благоухает. Если бы не запах его божества, Умина бы вырвало. – Гэгэ, лучше уткнись носом мне в грудь. Всяко лучше этой вони, – Умин произносит это мягко, хотя и боится, что не смог совладать с нарастающим раздражением. Тварь не дает им продыху, и это злит еще больше. Его бег не прекращался ни на минуту, а подступающий за спиной дождь лишь усиливался, выжигая землю. Се Лянь оглядывается в непонимании, где они находятся. Только они стояли в храме, и вот он на руках своего демона, который мчится легкой поступью, перепрыгивая с камня на камень в горной гряде. Это опасно. – Сань Лан, что произошло? – Ничего страшного, нас просто поглотил горный демон, а затем эта кислотная тварь решила поиграть в догонялки, – голос демона был ровным, но, несмотря на это, Се Лянь чувствовал, насколько тот злится, – вот, играем до сих пор. – Последнее он произнес как-то лениво, почти хмыкая. – Думаю, тебе стоит отпустить меня, так мы сможем двигаться быстрее, и тебе будет легче, – бог действительно беспокоился, как бы его демон не устал с такой ношей как он. Тем более, судя по его движениям, демон бежит так достаточно долго. – Нет. – Последовал короткий ответ Умина. В это мгновение он нырнул в ущелье лишь затем, чтобы пройти сквозь него и выйти с другой стороны склона. Теперь они вышли на узкую тропу. Се Лянь в беспокойстве отметил, что даже ему при всем его мастерстве будет сложно бежать по этой узкой тропке, отделяющей их от обрыва на сотни метров вниз. Под ногой Умина обрушился камень, впрочем, тот не оступился, лишь перепрыгнул. Камень рухнул далеко вниз с обрыва в бурлящую реку, что беснуясь, билась об острые, как ножи, пороги. Не стоит им туда падать. – Сань Лан, – в голосе бога добавился легкий нажим. Умин лукаво улыбнулся. Эта капля властности в голосе его бога была особенно приятна. – В этом нет смысла, дорога узкая, а я не хочу давать той твари ни одной возможности разделить нас. Да и мне легко нести гэгэ. – Раздражение медленно начало отступать в голосе Умина, прибавилась игривая нежность. – Но ты же не можешь нести меня так постоянно? – Се Лянь прыснул на этот порыв неповиновения. В самом деле, его Сань Лан порой бывает так упрям. – Могу. – Последовал твердый и спокойный ответ. Недовольство из голоса окончательно улетучилось, уступая место удовлетворению. Хун-эру показалось, что еще чуть-чуть, и он довольно заурчит на эти попытки принца быть для него менее обременяющим. Смешно. Единственная радость во всей этой проклятой ситуации – это возможность так держать свое божество. Се Лянь замер, не зная плакать ему или смеяться, он снова попался в эту ловушку. Самое «ужасное», что этот негодник и вправду может это сделать. Они уже это проходили, а Се Лянь и забыл совсем, насколько его Сань Лан ревностно может делать что-то подобное. Всему виной то, что в последние недели его демон так мало касался своего божества, вот принц и попался в старый капкан. Стоило только ему сказать, что его демон не может что-то для него сделать, как этот юноша тут же его обескураживал. Ну, право слово, что еще осталось делать богу. Се Лянь обвил руками шею Сань Лана и осторожно уткнулся в нее носом в нежное место рядом с ушком, лишь тихо произнося: – Тут пахнет намного приятнее. Сань Лан не против? – Нет, – Умин выдавил это сквозь зубы, сдерживая тихий скулеж, который так и норовил сорваться с губ: «Ваше высочество, за нами мчится демон, а в моей голове одна тварь предлагает насладиться вашей плотью. А вы как всегда желаете меня погубить. Продолжайте» – вот о чем думал юный демон, когда заметил, что кожа его бога стала чуть теплее, а на его щеках расцвел нежный румянец, и сердце его пропустило несколько ударов быстрее. – Гэгэ стоит держаться крепче, – несколько хрипло произнес Умин. «Еще гэгэ может вцепиться мне в шею своими ровными белыми зубками. Было бы прекрасно» Шум дождя отступил для демона на задний план, и стук сердца бога умиротворяюще заполнил его естество. – М-м-м, да, хорошо, – это произнесли демону прямо на дернувшееся ушко, обхватив его шею крепче. И в это мгновение Умин расслабился. Перед ним и в правду стояла простая задача – всего лишь унести своего бога как можно дальше от этой твари. И так погоня по-настоящему началась. Их путь шел сквозь горы и ущелья, дождь не прекращался ни на миг. Так прошел день и ночь, и наступил следующий. Бог и его демон лишь изредка переговаривались о том, что им стоило укрыться. Спрятаться хоть где-нибудь. Только Умин боялся, что это не поможет. Тварь хочет взять их измором. И как не прискорбно это было признавать, но если так продолжиться, она справиться с поставленной задачей. Хитрое создание лишь изредка останавливало дождь, и тогда спутники прятались и отдыхали, забиваясь в углы, и прятались в щелях скал. Спал принц, а Умин сторожил его, не смыкая глаз. Затем они шли вперёд бегом, рука об руку, либо один из них подхватывал на руки другого. Умин сопротивлялся, но его высочество не давал ему выбора, молча подхватывая его, и демону ничего не оставалось, как прильнуть к груди бога и сжаться от его силы. Гнев все ещё раздирал сознание Умина. В очередную из таких коротких передышек, они прижимались друг другу в одном из ущелий, и мерзкий голос в голове демона нашептывал ему: «Ну же, он так близко, давай, съешь! Съешь, и тогда ты сможешь поглотить следующего и следующего, пока...» «Пока они не поглотят меня», – хмыкает про себя Умин, зарываясь в волосы бога. Тот так уютно устроился в его объятьях и так сладко спал под шум этого проклятого дождя. Сейчас между ними вновь стёрлась грань прикосновений, они льнули друг к другу как в те дни, пока его бог не отшатывался от этого ничтожного. И все из-за этой твари… Скоро ей придется сделать небольшую передышку, и им снова придется отправляться в путь. Голова демона гудела: «Ну же, сожри его, пожри его...» Его божество заерзало, пока, не раздвинув ноги Хун-эра, не обвило своими ногами чужое бедро. И его бог сделал это так, чтобы его восхитительное бедро приятно давило на естество демона. Хун-эр глухо зашипел и подумал: «О да, я так хочу поглотить его. Ты просто не представляешь. Только ты не понимаешь, что есть пир, который никогда не должен кончаться, и яства, которые хочешь есть вечно. Ха-ха-ха говори-говори, предлагай мне его съесть, я живу подле него с этим желанием», – на этих мыслях демон крепче прижал свое божество и замер, превращаясь в слух. Шум дождя прекратился, а на смену ему, совсем близко от барьера, что отделял их от этого кровавого мира, он услышал шаги и стрекот крыльев. И вот это ему и не понравилось. Ведь демон не почувствовал чужого присутствия, он именно, что его услышал. – Ну же, ха-ха, – а затем Умин услышал сладкий голос на краю барьера, – выходите! Я знаю, что вы здесь… Умин медленно поднялся, одними губами приказывая Жое привязать его высочество к нему. – Выходите! Живо!– Голос перешел на мерзкий ультразвук. Умин услышал, как затрещали крылья, и шум дождя заполнил его уши и ударил по барьеру с новой силой. Что же, это была проблема. Принц завозился в его объятьях и проснулся, как если бы его хлестнули хлыстом. От этого в груди Хун-эра когтями зацарапалось раздражение. Его бог не проспал и пару часов, как это ничтожество посмело его разбудить. Навстречу раздражению потянулась злоба, исказившая его лицо. – Сань Лан? – Этот сонный голос. Его бог еще не до конца проснулся. – Все хорошо, не злись. – Принц, выдернутый из сна, не осознавал, что происходит. Он потянулся к демону, обхватывая его шею руками и протираясь щекой об щеку демона. А затем положил голову к нему на плечо и закрыл глаза. Его бог измотан. Злость демона стала еще сильнее, и сам того, не осознавая, он разбудил принца быстрее. Он и… – Я сказал живее! – Этот голос перекрыл шум дождя, что так и норовил пробиться сквозь барьер. –Сань Лан… – голос принца стал обеспокоенным, из него ушла сонливость. Они с Умином встретились взглядам, и демон утонул в жидком золоте глаз его бога, что сейчас так обеспокоенно смотрели на него. – Гэгэ, не стоит беспокоиться, спи дальше, – Хун-эр перешел на мягкий голос, словно кто-то проводил пальцами по звериной шерсти, лаская, – у нас всего лишь небольшая проблема. Се Лянь выгнул бровь, хмыкая: – Это теперь называется небольшой проблемой? – Весьма незначительной, – губы Умина растянулись в зловещей ухмылке, приоткрывая верхние клыки, – это не та проблема, которая должна мешать гэгэ отдыхать. Демон почувствовал, как сердце бога пропустило лишний удар. Приятно. Раздражение внутри свернулось клубком, урча и уступая затопившей его нежности. Утащить бы его высочество на мягкие перины и прижать к ним, обнимая, пока тот не заснет. Да, обнимая… Но хотелось не этого. Хотя от того, где в его желаниях бог был прижат к перинам, он не мог отказаться. Желательно обнаженный и под ним, чтобы можно было изучить его всего, поглотить без остатка. – Умин тоже уставал. И это была единственная причина, по которой он позволял себе некую вольность в мимолетных желаниях. Его грезы не повредят богу, они останутся при нем. Зато демон получит еще больше сил. Даже если когда все это закончиться, он снова не сможет прикоснуться к принцу. Это не имеет значение, главное здесь – счастье его бога. А уж со своими животными мечтами он совладает. Но позже. – Отпусти меня. – Твердо и непоколебимо, почти приказ. По правде говоря, Умин любит этот тон принца. Еще приятнее может быть только… – Нет, – да, пожалуй, не подчиниться этому тону, чтобы увидеть, как залегает морщинка между бровей. – Умин. – Запрещенный прием, еще и таким сладким тоном, но нет. – Ваше Высочество, – у Хун-эра тоже есть запрещенный прием. Голос чуть ниже, и добавить всю любовь и уважение, и демон чувствует, как бог сразу обмякает в его руках. Чарующе, действительно хочется съесть. Вот бы сейчас они были одни, – в этом нет смысла. Эта тварь уже высоко, драться с ней не получится. И его бог умилительно надувает щеки и продолжает хмуриться. Эта его капризная привычка появляется так редко. Умин счастлив, бог явно не заметил, что сделал это. – Я ведь угадал, – демон не может удержаться от хитринки в голосе. Его высочество так хочется подразнить. На него бросают хмурый взгляд исподлобья. Конечно, он угадал, что его бог хотел разобраться с этой тварью сам. Этот верующий неплохо изучил его. Хотя для Умина этого было недостаточно, капля в море. Недовольно вздохнув, его принц произнес: – Твои предложения? – От явного раздражения и усталости, Се Лянь начал качать ногой в руках Сань Лана. – М-м-м, бежать? – Лукавая улыбка ни на миг не сходила с демона. Се Лянь лишь вновь выгнул бровь, а затем, перестав качать ногой, вздохнул, успокаиваясь, и прижался к груди Умина. – Ты же знаешь, что не должен все это взваливать на себя одного. Я могу помочь. – Голос принца был уставшим. – Да, Ваше Высочество, и как только мне будет нужна ваша помощь, я скажу, – они оба знали, что не скажет. И также оба знали, что Се Лянь все равно позаботиться о Сань Лане. – И как мы собираемся выбираться отсюда? – Эти слова были произнесены Се Лянем в шею Хун-эра. Он снова зарылся в нее носом, ища безопасности в этом запахе. Гэгэ сейчас все узнает, – и стоило только Умину произнести эти слова, как пещера, в которой они находились, взорвалась. Они выскочили под кислотный дождь, и Демон с устрашающей скоростью побежал прочь из эпицентра демонической стихии. Умин защищал их своей энергией как гигантским зонтом. Погоня продолжилась, и неизвестно, сколько бы она длилась, если бы не один инцидент. Однажды эта тварь смогла пробить барьер его демона, и тогда сам Се Лянь поклялся, что уничтожит ее. Это была очередная небольшая пещерка, больше напоминавшая щель от когтя, продырявившего гору и прорубившего ее. Они оба устали и хотели поспать. Даже Умин, чем дольше они бежали, тем тяжелее ему было совладать с собой. Он терял силы, и голос в его голове становился все более навязчивым. Они оба становились раздражительными и голодными. Единственное, что их спасало, так это то, что его высочество сталкивался с лишениями, а вся жизнь Хун-эра в принципе напоминала ад. И именно это им не давало возможности сорваться друг на друге, хотя оба подходили к точке кипения. – Кажется, нам стоило принять бой раньше, – Се Лянь грустно посмеялся, приваливаясь спиной к стене пещеры. – Боюсь, что так, гэгэ, только вот это слишком опасно, – Умин так же привалился спиной подле принца и грубо произнес то, что они оба и так знали. Было еще кое-что, что они оба знали, но не собирались обсуждать. Точнее Се Лянь не смел озвучить эту мысль в слух. И мысль эта заключалась в том, что именно Се Лянь стал для них обузой. Принц не мог не думать о том, что если бы его здесь не было, у его демона были бы шансы не только лучше сбежать и спрятаться, но и принять бой. Он не хотел соглашаться с этой мыслью, но все же, даже если бы часть кожи Сань Лана и повредилась в возможном бою, он бы смог попытаться противостоять той твари. А что насчет него? Что он сможет противопоставить кислоте, которая растворяет все на своем пути. Мог, конечно, кое-что противопоставить, но от него бы потребовалось все его мастерство и везение, которого у него не было. Только вот сказать нечто подобное тому, кто считает тебя своим смыслом жизни? Се Лянь не мог это сделать, хотел, но не мог. В противоположность мыслям бога, голову демона посещали обратные мысли. Тому казалось, что он невозможно ничтожен. Бесполезный, неспособен защитить свое сокровище. И силы его, что казались столь бесконечными, иссякали. А в дополнение к ним, словно отражение в кривом зеркале, шипел голос проклятой Тунлу. Порой, Умин хотел вцепиться себе в голову когтями и вспороть себе череп, лишь бы прекратить это. А порой ему казалось, что еще чуть-чуть и он станет подобием Камы и рассыплется на сотни мелких насекомых, что так и зудели, норовясь исторгнуться из его тела. И именно в этот момент Умин познакомился с этой тварью. Она ступила к ним в пещеру, разбивая его барьер, словно блюдце с парой тигров из тонкого костного фарфора, который кинули об стену. Кривая улыбка разрезала губы мертвенно-серой кожи твари. И та только и сумела, что довольно произнести: – Нашел… Двое хищников бросились мгновенно. Сабля блеснула у горла, меч полоснул по животу, они теснили тварь, что посмела нарушить их покой, и нещадно резали, заставляя отступить. Существо не успевало ничего сделать, бог и демон выплескивали на него все свое раздражение, злобу и усталость, что накопились за эти дни. Возможно, они бы и смогли убить ее, но тварь была хитрее, стоило им выйти из занавеси пещеры, как она немедля призвала свой смрадный дождь. Умин кинулся к принцу, подхватывая его к себе на плечо и убегая так, как никогда за всю погоню. Не успело и капли упасть оземь, как они скрылись. В тишине прошло несколько дней, более они не слышали ни капли дождя, но понимали – погоня не прекратилась. Их противник лишь выбрал новую тактику, не более. И все же они воспользовались этим временем, чтобы отдохнуть. – Затишье перед бурей. – Слова его бога нарушили образовавшуюся тишину. И вновь падал снег, а лучи солнца сражались с бурей. Сегодня они ступили на территорию мертвого поселения, и вновь, как пару недель назад, стояли подле храма, только этот был больше и сохранился много лучше. Стоял он на обрыве склона, что весь был устлан льдом. Зима брала свое несмотря ни на что, и даже кислотные дожди не могли помешать ее безжалостности. Она была подобна разбесновавшейся демонице, на чью территорию посмел зайти жалкий смертный. Своим одеянием из кружев льда и снега, она укрывала трупы неугодных ей существ и пожирала их изнутри. Своим холодом она изматывала путников еще больше. С каждым днем гора все больше напоминала ледяной дворец. Даже храм, представший перед ними, покрылся льдистыми узорами инея, что разбавлял черноту. Только это не уменьшало страха перед этим местом. То там, то тут виднелись застывшие изваяния из пепла, покрывшиеся ледяной коркой. К храму было приставлено несколько гробов – двое из них были заполнены пеплом, ещё в одном виднелся полусгнивший скелет, корка льда не обошла и его. Четвертый – самый крупный и пятый – маленький, были пусты. Вся эта проклятая горная гряда была таковой: съешь либо ты, либо тебя. Все решает сила. Безжалостная и холодная. Что же, зима самое что ни на есть подходящее для нее время года. И сейчас они также стояли на чаше этих весов. Се Лянь ненавидел это, еще больше он ненавидел только чувство беспомощности. Он чувствовал то же, что и когда-то с безликим баем. Ловушка, из которой нельзя выбраться. Принц мотнул головой, пора кончать с этой тварью. Будь он здесь один, возможно бы, дождался ее и принял свою судьбу, сражаясь до конца. Но он не один, и он позаботиться о Сань Лане. – Заходим, Сань Лан? Посмотрим, что скрывает за собой этот храм? – Се Лянь произнес это и сделал шаг вперед. –Гэгэ. – Голос демона был серьезен. Он устремил свой хмурый взгляд на храм. «Такой красивый…» – подумалось принцу. Ему захотелось его обнять и прижать к себе. Губы потрескались, на них виднелись свежие, кровоточащие ранки Се Ляню хотелось их слизать. В ресницах и волосах запутались снежинки. – Да, – бог чувствовал себя беспомощным, произнося такое маленькое слово. – Сперва ответь мне на один вопрос… Прошу тебя, гэгэ, – Умин помрачнел, говоря это. Се Лянь замер в недоумении и лишь сказал: – Хорошо. – Почему в том храме ты тогда испуганно сбежал от меня? – Его демон выпрямился на этих словах, и казалось, еще больше побледнел. А бог покраснел, не зная плакать ему или смеяться. Уж этого вопроса он точно не ожидал. Солнце проиграло битву – его поглотили тучи, а снежная буря оглушительно нарастала, сминая все на своем пути.