Секрет

— Это плохо…!       Субару было подумал, что что-то явно не так с той, кто так выглядит, и при этом пытается привлечь всеобщее внимание. Но когда он услышал фамилию этого человека, он мог поклясться, что почувствовал, как внутри него зашевелился ведьмовской фактор.       Какой здравомыслящий человек стал бы публично объявлять себя членом Культа Ведьмы? Это же был верный способ быть арестованным и казненным без суда.       Однако больше всего его напугал не титул «архиепископ». А то, что этот человек знал фамилию Романи-Конти. Это была слишком важная деталь, чтобы быть просто шуткой. — Какого хрена он только что заявил…? Да иди ты, это не смешно! — Ларкинс посмотрел на Субару, почти не веря в то, что он только что услышал. Он надеялся, что Субару согласится с ним, как и остальные зрители, которые подумали, что это какая-то шутка. Однако ужас в глазах Субару заставил его передумать.       Субару и раньше сталкивался с Культом Ведьмы, даже Ларкинс слышал об этом фиаско. Если Субару не смеялся вместе со всеми, значит, действительно был повод для беспокойства. — Э-это имя… Зачем ему так себя называть?..       Не может быть, чтобы у него были какие-то кровные родственники, Бетельгейзе был духом! Возможно, так называли себя приверженцы Культа Ведьмы, но даже это было сомнительно. Зачем им использовать столь известное имя, если всё, чего они добились — это выдали себя прежде, чем смогли начать действовать?       Ну, из того, что он знал об этих мразях, для них было обычным делом представляться полным именем, с титулом и всем прочим.       Однако почему-то мысль, что кто-то может перенять имя, а не получить его сам, заставляла Субару чувствовать себя ещё более неуютно. Нужно быть особо сумасшедшим, чтобы захотеть ассоциировать себя с полным психом, вроде Петельгейзе. — М-может ли это быть моя вина…? Может они пришли сюда, чтобы отомстить за него?       В голове Субару проносился миллион вариантов, которые мало чем помогали ему сформулировать план действий, чтобы разобраться с человеком, стоящим над ним. Если этот человек действительно был здесь, чтобы отомстить ему, то, должна была быть сотня способов лучше, которыми он мог это сделать. Если учесть все те странные происшествия, которые произошли с тех пор, как он приехал в этот город, он сам себя шокировал, что не был более настороже.       Безумный парень в капюшоне чуть не оторвал ему руку…       Загадочное предупреждение Ала убираться к черту из города…       Все вдруг стали вести себя по-другому и узнали о нем слишком много…       Да что, черт возьми, здесь происходило?! — Ах~! Это хорошо. Спасибо. Всем потребовалось всего 15 секунд, чтобы замолчать. Спасибо, мне понадобится всего минута вашего времени~!       Субару задрожал, когда Сириус наконец произнес какие-то новые слова. Что вообще он мог сказать им всем? Субару понятия не имел, но твердо уверен в одном: что бы этот культист ни собирался сказать, это нужно было остановить. — Эй, Ларкинс… — прошептал Субару Ларкинсу, используя его настоящее имя, наверное, впервые в жизни. Было кое-что, что прямо сейчас мог сделать только он. Что-то, чего должно быть достаточно, чтобы гарантировать победу, если они сработают достаточно быстро. — Ч-что?       Ларкинс слушал, затаив дыхание, чувствуя, как его сердцебиение отдается в ушах от прилива адреналина в кровь. Ни разу за всю свою жизнь он не ощущал леденящее прикосновение смерти так отчетливо, как сейчас. — Ты можешь призвать Рейнхарда, верно? Пожалуйста, сделай это до того, как она…       Улыбка Сириуса внезапно сменилась недовольством. Он поднял забинтованную руку, вытянул палец и указал на Субару и Ларкинса. — Вы. Да, вы? Мне очень жаль, но я вынуждена настаивать, чтобы вы оба выслушали меня хотя бы минутку!       По какой-то причине все остальные замолчали, когда это произошло. Все присутствующие, за исключением Субару и Ларкинса, не сводили глаз с Сириуса. По какой-то причине Сириус требовал пристального внимания всех присутствующих. Даже смог уловить, что они были единственными, кто не смотрели на него. — Э-э-э, если ты не проти… — А, вы, кажется, очень злитесь на меня. Вы двое, и ещё те двое…       Сириус не сводил взгляда с Субару и Ларкинс, но также указал на двух других людей в толпе, зверочеловека и женщину с завязанными глазами. Субару на мгновение удалось оторвать взгляд от Сириуса, подмигнув этим двоим, чтобы показать, что на него можно положиться в любых их планах. — Боюсь, я пока не могу позволить никому из вас отвести взгляд. Пожалуйста, я понимаю, что это, должно быть, неудобно для всех, извините. Я постараюсь не отнять у вас слишком много времени, поэтому, пожалуйста, будьте добры, внимательно выслушайте то, что я собираюсь сказать!       Услышав такие странные слова, исходящие от предполагаемого архиепископа, Субару снова повернулся к Сириусу. На этот раз, несмотря на то, что у него были планы позвать Беатрис, он просто не смог собраться с мыслями, необходимыми для выполнения такого действия. Похожая проблема возникла с Ларкинсом. — Могу я тебя кое о чем спросить? — Субару обратился к Сириусу, но на этот раз он совсем не выглядел раздраженным. Возможно, это было потому, что на этот раз он был в центре внимания. — Да. Я почувствовала, что вы очень разозлились, поэтому я очень рада, что вы готовы поговорить со мной. Несмотря на мое положение Архиепископа Греха, я действительно не люблю причинять неудобства другим, поэтому постараюсь быть краткой. Простите. Спасибо.       Этот диалог мало способствовал утверждению Сириуса как человека с нормальной психикой, но, несмотря на это, Субару был удивлен такой положительной реакцией от человека, провозгласившего себя архиепископом. На удивление, с ним было легче разговаривать, чем даже с Присциллой! — Может быть, если я правильно разыграю свои карты, мне удастся поймать его и получить кое-какую информацию о Чревоугодии… — Н-на самом деле меня ждут четыре девушки, так что было бы очень мило, если бы вы отпустили нас всех как можно скорее…! — Но сначала мне нужно вернуться ко всем и составить план.       Ухмылка Сириуса превратилась в безумную широкую улыбку. Что бы он ни сказал, это, похоже, был неправильный выбор, поскольку язык тела Сириуса показывал, что он заинтересовался им ещё больше, чем раньше. — О, ничего себе! Мне так жаль, это действительно прискорбно…! Я никогда не ожидала услышать от тебя нечто подобное. Ты всегда мечтал обслуживать нескольких девушек одновременно? Делить свою любовь между всеми этими людьми, это заставит их плакать! Мы не можем допустить проявления такой нелояльности по отношению к объектам любви. Мы должны положить конец этой недопустимой неверности, которая абсолютно неприемлема и должна быть полностью запрещена. — Ч-что?..       Субару был ошеломлен абсолютно нелепым логическим ходом этого человека, но ещё больше его напугал тон речи. Как и Петельгейзе, она начала говорить высоким энергичным голосом, а затем внезапно перешла на шепот. Теперь Субару был уверен, что этот человек не в своем уме, что только ещё больше подтверждало его теорию о том, что всё это была не шутка. — Ах, простите~! Я просто немного расчувствовалась, иногда я могу разволноваться, не осознавая этого. Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Простите.       Внезапно Субару почувствовал себя очень глупо из-за того, что вообще заговорил с этим человеком. Все, что он узнал, говорило ему о том, что они все в серьезной опасности. Теперь он невольно оказался в центре внимания этой персоны, хотя мог бы с такой же легкостью ускользнуть.       Прямо сейчас Субару больше не мог отвести от него глаз. Но, наверняка кто-то ещё воспользовался этим отвлекающим маневром, чтобы убежать и позвать на помощь, верно? — Итак, вы хотели бы узнать, когда я вас всех отпущу, верно?       Сириус кивнул, уперев руки в бока. По какой-то причине это заставило Субару подумать, что Сириус на самом деле может быть женщиной. — Да, мы были бы признательны.       Субару не был уверен, почему, но он чувствовал, что, пока он ведёт переговоры с этим человеком, они все смогут сбежать. Обычно, когда он сталкивался с архиепископом Культа Ведьмы, единственными чувствами, которые он испытывал, являлись страх и трепет. По какой-то причине он не чувствовал ничего подобного, когда смотрел на неё. — Извините, похоже, я доставляю вам беспокойство. Спасибо. Да, я перейду к тому, что хотела сказать. Да, я просто хотела уточнить кое-что.       По какой-то причине Сириус выглядела особенно смущенной, когда она закончила свою фразу. Она, казалось, была почти смущена необходимостью рассказать о причинах, побудивших её остановить их всех здесь, что заставило толпу рассмеяться. Чего же она должна была бояться? — Так что же ты хочешь подтвердить? — кто-то ещё в толпе подал голос, видимо, воодушевленный уверенностью, которую все почувствовали после неловкого заявления Сириуса.       Никто больше не мог воспринимать её всерьез как угрозу, особенно теперь, когда она сказала, что планирует отпустить их всех. — Хорошо! Тогда я скажу. Да, то чувство, которое я хочу выразить…. Проще говоря, я хочу сказать кое-что о любви. А-а~! Не смотрите на меня так пристально…! Мне так неловко~!       Несмотря на то, что её лицо было забинтовано, она отчаянно пыталась прикрыть его, размахивая руками и тряся цепями. Такого нельзя было ожидать от закоренелого убийцы, а тем более от члена злодейского Культа Ведьмы. Как будто она была девочкой-подростком, чей дневник они все украдкой заглянули. — …пффф! Толпа разразилась заразительным смехом. — Хахахаха…! — ХАХАХАХАХАХАааааа. . .!       Даже Субару и Ларкинс не смогли сдержать смеха. Это было совсем не смешно, что в обычной ситуации было бы тревожным сигналом для Субару, учитывая, над кем он смеялся. Однако, по какой-то причине, он чувствовал себя совершенно довольным, смеясь над этой женщиной. Может дело было в разительном контрасте с тем, что он ожидал…? — А-ах, я ожидала такой реакции~! Пожалуйста, сдерживайте смех, я начинаю чувствовать себя немного взволнованно. Спасибо. Если вы все не возражаете, у меня тоже есть просьба. Извините, если я вас побеспокоила.       При упоминании новой просьбы все удивленно подняли брови. Это была первая просьба, о которой она упомянула. — Да, да, мы поняли! И это все?       Всеобщий смех привел всех в хорошее настроение. Просьба? И это все, чего она от них хотела? В этом не было ничего серьезного, и им не о чем было беспокоиться. Сириусу не нужно было устраивать для них это сложное шоу, если всё, чего она хотела — это попросить об услуге! — Ух ты, кажется, вы все на мгновение заставили мое сердце трепетать~! В этот самый момент я чувствую единство наших сердец! Какие вы все нежные… Полные любви и нежности! Я думаю, что любовь — это такая прекрасная вещь, поэтому я часто делаю все возможное, чтобы поддержать чувства других людей. Возможно, именно поэтому мне нравится говорить «Спасибо!» и «Простите». О, я путаюсь в словах. Спасибо. Простите.       Искреннее заявление Сириус сделало собравшихся ещё более восприимчивыми к её похвалам. Казалось, что каждое произнесенное ею слово вызывало у них самые сильные эмоции, которые они когда-либо испытывали. Все неизвестные оттенки, которые сопровождали обычные произносимые слова, внезапно вышли на первый план. — Да, если ты не против. Пожалуйста, выходи…       Забинтованная женщина протянула руку за спину, внутрь часовой башни, и, когда она вытащила её обратно, в руке у неё был маленький мальчик. Никто не мог разобрать деталей того, что говорил этот парень, так как шум толпы заглушал все остальные звуки. — …мммм! Мммм! — Так, так, молодой человек, не стоит поступаться своей гордостью перед толпой, не так ли? Я понимаю, что находиться перед всеми этими людьми может быть очень неловко. Когда внимание людей приковано к тебе, это действует на нервы. Не волнуйся, никто тебя не осуждает. Мы все очень гордимся тобой…!       Малыш вертелся, крепко опутанный веревками, но безрезультатно. Сириус улыбнулась перепуганному ребенку, сопереживая ему, должно быть, самым странным образом из всех возможных. Страх сцены был настоящим недугом, она только что испытала его на себе. — Д-да, не плачь, малыш! Это неприлично. . !       Новый человек из толпы выкрикнул слова поддержки комментариям Сириуса. Они не были настроены враждебно по отношению к мальчику или что-то в этом роде, но вместо этого выразили свою привязанность единственным известным им способом. — Мужчины не должны так легко плакать, возьми себя в руки, слышишь? На этот раз Ларкинс выкрикивал слова поддержки. Хотя это, конечно, прозвучало как критика. — Все, хватит! Этот ребенок, может быть, и неуклюжий, но он также очень храбрый~!       Сириус кивнула, глядя на ребенка с безумной улыбкой. Никто не смог бы понять эмоций в её глазах, поскольку их собственные эмоции стали ещё более запутанными. Да, да, этот ребенок был довольно храбрым. Они кричали на него только потому, что желали ему всего наилучшего. — …ммм! ММММ! — Отлично. Что ж, пожалуйста, обратите внимание. Приношу свои извинения. Это Лусбел, девятилетний мальчик, который живет в Пристелле. Его фамилия Каллард, поэтому его полное имя Лусбел Каллард. Его отца зовут Муслан Каллард. Муслан-сан занимается поддержанием стабильности водных путей. Ина Каллард, мать Лусбел-куна, беременна. Её живот только начал увеличиваться, и Лусбел-кун с нетерпением ждет появления младшего брата или сестры. Семья Каллард живет на Третьей улице. Они часто ходят в городской парк с подругой семьи, Тиной. Лусбел-кун и Тина-тян неразлучны с детства и очень любят друг друга. Лусбел-кун мечтает, чтобы Тина-тян была рядом и поддерживала его. Тина-тян — девочка со светло-русыми кудряшками, и все ожидают, что она станет ещё красивее, когда станет взрослой. Тина-тян также хочет поддержать мечту Лусбел-куна. Услышав песню «Делфин, преданный закатом», Лусбел-кун захотел стать таким же искателем приключений, прям как Делфин. Это очень похвальная мечта для мальчика его возраста. Хотя, возможно, найдутся люди, которые посмеялись бы над этой детской мечтой, я ни в коем случае не стала бы этого делать. Кто бы мог посмеяться над таким мужественным человеком? Я думаю, что Тина-тян тоже так думает, и именно поэтому она искренне поддерживает Лусбел-куна. Да, несмотря на то, что Лусбел-кун мечтает стать искателем приключений, он также с нетерпением ждет встречи с ребенком внутри своей матери. Первоначально он планировал немедленно отправиться в путешествие, но отложил это из-за беспокойства о своем новорожденном брате или сестре. Из-за большой разницы в возрасте этот ребенок, безусловно, будет очень любим. Лусбел-кун — хороший мальчик, который внимателен к другим, поэтому я думаю, что он будет очень хорошим братом. Я также буду рада, если бы все поддержали Лусбел-куна. Ах, да, мы не можем забыть о Тине-тян. На самом деле, изначально я хотела пригласить сюда Тину-тян, а не Лусбел-куна, потому что я думаю, что девочки ближе к «Любви», чем мальчики, к тому виду «Любви», который я хочу продемонстрировать. Однако отчаянные мольбы Лусбел-куна произвели на меня впечатление. Извините, я не очень волевой человек. Поэтому я передумала.… хотя, быть вспыльчивой — это мое обычное отношение. Когда я говорю о своей любви, я говорю от всего сердца. О, как это раздражает, мне так неловко. На самом деле, мои дела не имеют значения. Нам следует сосредоточиться на Лусбел-куне и Тине-тян. Поскольку они уже так сильно любят друг друга, я не знаю, насколько сильно они будут обожать друг друга в будущем, поэтому мне было бы очень, очень грустно расставаться с ними. Поэтому я решила, что буду уважать чувства Лусбел-куна и помогу ему. Так что, хотя Лусбел-кун был и слегка напуган и даже немного плакал, на самом деле он очень храбрый ребенок. Спасибо и простите. Я закончила говорить так, чтобы это было удобно для всех.       Как прекрасно. Все присутствующие понимали действия Лусбеля и соглашались с ними, поскольку они находили отклик в их сердцах, затрагивая струны, выходящие за рамки простого повествования. Если рассказ о жизни этого ребенка был абсолютно правдив, то Лусбел, безусловно, был смелым ребенком.       Подождите. . . . ЕСЛИ рассказ был точным? Да как они смеют допускать такие унизительные мысли?! Оскорблять такие чистые чувства любви сомнительными заявлениями о лжи?       Субару, а, следовательно, и все остальные, были готовы проломить им головы за то, что они даже вообразили себе такое. Он бы, конечно, так и поступил бы, если бы не более насущные дела. — Лусбел! Ты лучший…! Плакать не из-за чего!       Им нужно было поддержать действия Лусбеля любыми возможными способами! Это было важнее, чем наказать самого себя за его унизительные мысли. — Ты же мужчина, не так ли? Покажи нам свою классную сторону!       Ларкинс, с сияющей улыбкой, не подходящей к его чертам лица, подбодрил мальчика, подняв в воздух кулак. Ему потребовалось мужество, чтобы показать себя перед всеми, он преодолел страх быть замеченным и вышел на сцену сегодня, чтобы защитить свою подругу Тину. — Ты гордость Пристеллы. Не делай такое лицо! — Ты будешь великим человеком, Лусбел!       То, что было здесь представлено, было проявлением доброты и заботливости человеческой души. Это было присуще каждому, кто был на этой площади, и, следовательно, всем людям в этом мире. Как чудесно было жить в мире с такими, безусловно, хорошими людьми!       Аплодисменты публики стали ещё громче, аплодисменты начали заглушать индивидуальные похвалы, произносимые каждым человеком, наблюдавшим за этой прекрасной сценой. — Спасибо. Огромное вам спасибо! С того момента, как я с ним познакомилась, я знала, что он понравится всем, кто с ним столкнется! Ах, это так здорово, я так рада, что все это понимают! Мужество Лусбел-куна позволило нам достичь взаимопонимания и реализовать все наши собственные чувства любви~!       Сириус обхватила себя одной рукой и как-то по-особенному задрожала всем телом. Она никогда не ожидала, что так много людей поймут чувства, которые она выражала миру, поэтому всё, что она могла сделать, это дрожать всем телом. — С-Сириус…! Большое вам спасибо! — один из зрителей хотел поблагодарить её за то, что она подарила им такой необыкновенный опыт. — Л-Лусбел-кун…!       Из глаз Сириус обильно потекли слезы. Это был бы идеальный способ завершить эти удивительные события, но очень быстро Субару заметил, что и у него в глазах тоже появились слезы. Великолепие этой сцены довело его до слез.       Быстрый взгляд на Ларкинса показал ему, что он тоже видит красоту мира. Бандит был доведен до слез и неистово выкрикивал приветствия в поддержку шокирующего проявления любви Сириуса и Лусбеля. -. . .-о! Ух! Сто-. . . -та! Пожалуйста-. . ! Помог-. . мне!       Сквозь выбитые зубы и окровавленные цепи Лусбел что-то кричал толпе, пока Сириус поднимала его в воздух. К этому моменту он уже описался от страха от всего, через что ему пришлось пройти из-за этого монстра, но он мог сказать, что толпа тоже попала в его ловушку. — Посмотри на них всех! Лусбел-кун, ты тронул нас всех своей демонстрацией любви! Отсутствие эмпатии — вот что мешает нам достичь взаимопонимания, но не ты…! Ты уверил нас всех своим впечатляющим проявлением любви! Возможно, ты был последним средством, но я должен признать, что это сработало! Ах, ах! Ааа! Мир так нежен!       Субару сунул палец в рот и громко присвистнул в поддержку поэтического заключения Сириуса. Ныне воспетый Лусбел был поднят прямо над головой Сириуса, и она одной рукой поддерживала его над толпой. Это было похоже на то, как если бы она представляла его им всем, чтобы они преклонялись перед ним и боготворили его.       Он старался изо всех сил, приложил все возможные усилия. Это было не то, над чем можно было издеваться или смеяться, все, что можно было сделать, это закричать в знак признательности. Они должны были восхищаться этой сценой, как произведением искусства, картиной, выполненной лучшим мастером. — Вот оно. Вот оно, прямо здесь! Мы достигли этого, объединенного сердца. Любовь существует! Прямо здесь, на этой площади! Нам не нужен мир, который заставляет нас страдать, который заставляет нас участвовать в пытках других! Никто не желает такого мира! Только разделяя радость и счастье, наши сердца наконец соединятся! Ох, я снова плачу, простите меня!       Она казалась такой счастливой, что была уже не в состоянии закончить фразу. Радостные рыдания лишили бедную женщину по имени Сириус всякого подобия здравомыслия, оставив её плачущей вдовой от сцены, которая только что разыгралась у неё на глазах. — Правильно, Сириус! Боль, страдание — мы не хотим ничего этого! — Любовь здесь! Она все ещё существует!       Толпе очень понравился пьедестал, на который возвели Лусбеля, поскольку это только ещё больше укрепило их веру в то, что всё это было предопределено. Маленький ребенок был рожден не просто для того, чтобы жить своей собственной жизнью, но и для того, чтобы стать катализатором воплощения любви в их собственных жизнях. — Если единственные грехи, которые могут существовать в таком мире, — это грехи страсти, то пусть будет так! Гнев, страстный грех, укоренившийся в наших сердцах! Если от него нельзя избавиться, его нужно заполнить любовью, которую мы разделяем друг с другом!       Кивнув головой, Сириус выразила такую надежду, что всем пришлось взяться за руки, чтобы выплеснуть сдерживаемые эмоции. — Я прошу вас всех…! Пожалуйста, разразитесь бурными аплодисментами~!       Она отвела руку назад, и, словно отбивая трехочковый в матче НБА, она запустила дергающуюся фигурку Лусбеля в небо над толпой. Все взгляды были прикованы к телу ребенка, летевшего по воздуху.       Его тело взмыло вверх по дуге, которая уходила своей вершиной так высоко в небо, что многие зрители даже не могли разглядеть его фигуру на фоне ярко-голубого неба. Казалось, что ребенок полностью вознесся на небеса, вознагражденный этим миром за свой достойный похвалы героический дух.       Увы, такого чудесного исхода просто не могло быть.       Так же быстро, как его тело взлетело в воздух, Лусбел рухнул обратно на землю. Его приближение к толпе заставило её аплодировать ещё громче. Отказаться от такого прекрасного будущего и воссоединить свои сердца со всеми остальными было высшим проявлением любви. — …Аааа…!       Его испуганные крики воодушевили их всех, словно речь Бога. В этих воплях не было ни фальши, ни преград. Это был настоящий Лусбел, которого они слышали. Никакой манипуляции, никакого обмана, никакого отрицания своих чувств. — М-мы любим тебя…!       Субару испытывал такую жгучую любовь к этому храброму ребенку, что задавался вопросом, как он вообще жил до встречи с Лусбелем. Перед ними появился настоящий герой, тот, кто мог спасти их от страданий в одиночестве.       Никто более не считал себя достойным поймать этого мальчика, поскольку любое решение, кроме как позволить ему жить свободно, будет оскорблением его мужественной жертвы. Таким образом, толпа начала расходиться с того места, куда, как они могли видеть, он приземлится. — …!       Земля неслась к Лусбелу с ошеломляющей скоростью.       Он попытался закрыть глаза, но потоки ветра, окружавшие его, не давали ему возможности отгородиться от неизбежной судьбы. В свои последние мгновения Лусбел отчаялся, но цеплялся за последнюю надежду, что его смерти может быть достаточно, чтобы освободить Тину от монстра в часовой башне. — Ах~! Мир так нежен!       Сириус испустила последний крик за бесконечно малое мгновение между тем когда Лусбел закрыл глаза и надвигающимся столкновением. Это было свидетельством непоколебимого упорства человеческого духа. *Шмяк* — …       С точки зрения Субару, он услышал, как насмешки всей толпы немедленно смолкли. Даже его собственное «ура», казалось, больше не срывалось с его губ по непонятным причинам. — Ч-что.?       Его зрение словно было затуманено красной пленкой, сквозь которую он не мог смотреть, несмотря на то, что полностью сосредоточился на своем зрении. Это определенно должно было стать причиной для беспокойства, но он также обнаружил, что не способен думать прямо сейчас. По какой причине он больше не мог связывать слова воедино?       Тело Лусбела превратилось в красную кашицу от силы, с которой он ударился о землю. Субару едва хватило здравого смысла, чтобы осознать этот факт. Однако треск, который он услышал, был намного громче, чем можно было ожидать от столкновения одного человека с площадью.       Это было… намного громче. Как будто звук исходил и от него тоже. — …хк!       Одновременные трескучие звуки отозвались эхом, похожим на аплодисменты, заставив площадь наполниться красным светом. Субару больше не был способен воспринимать какие-либо сигналы из внешнего мира, поскольку его разум погрузился в жуткую тишину.       Прошло всего мгновение, и Нацуки Субару покинул этот мир. *** — Я знаю! У меня приятный голос, верно, старший братец? Позвольте мне выступить, снять напряжение, и объединить нас в мире очарования и песен! Ах~!       Мир начал восстанавливаться перед ним, начиная со слуха. Его разум ещё не полностью собрался воедино, поэтому личность человека, сказавшего ему эти слова, пока ещё была неизвестна. Тем не менее это был кто-то, кого он определенно знал достаточно хорошо, чтобы поддерживать отношения, позволяющие называть его «старшим братом». — ……       Следующим, что вернулось к нему, было чувство осязания, поскольку теперь он снова стоял на ногах, что, должно быть, было впервые в этом новом мире. Он постепенно начинал восстанавливать свое сознание, поскольку ошеломляющий поток внешних стимулов заставлял его мозг работать сверхурочно.       Он услышал, как рядом с ним тихонько всхлипывает девушка, а также какую-то мелкую перепалку между взрослой женщиной и маленьким ребенком. Какими бы ни были эти звуки, они были незначительными. Ни один из них не был обращен к нему. — …Эгей~?       Волна воспоминаний, похожая на цунами, обрушилась на сознание Субару.       Его прошлое, его переживания, его обстоятельства — все это промелькнуло перед ним, как будто он только что пережил всю свою жизнь во второй раз. Да, теперь Субару, наконец, смог понять, что только что произошло. Другого объяснения тому, что он только что пережил, не было.       Нацуки Субару только что «Вернулся с Того Света».       Прошло так много времени, что он забыл, насколько чужеродным было это ощущение. Ощущение смерти могло покорежить душу сильнее, чем что-либо ещё, что он испытывал. Это было похоже на то, как если бы кто-то случайно телепортировал тебя куда-то, одновременно отключая все твои двигательные функции, чтобы ты не мог понять свою ситуацию. Или, выражаясь более кратко, как будто кто-то резко переключил канал на телевизоре, прихватив и тебя заодно. — Черт возьми…       Это было глупое желание, но Нацуки Субару искренне надеялся, что ему больше никогда не придется использовать эту способность. Ему и так нелегко было отказаться от своей зависимости от «Возврата с Того Света», поскольку паранойя, возникавшая из-за постоянного обновления его контрольной точки, всегда заставляла его сомневаться, правильно ли он поступает, живя так беспечно. Теперь он оказался в ситуации, когда ему нужно было использовать её еще раз. — Я… я не понимаю…!       Он стиснул зубы, чувствуя сильное разочарование из-за своего поведения во время последней петли. Быть того не может, чтобы он ясно мыслил, когда радовался безвременной кончине ребенка по имени Лусбел. Тем не менее, он все ещё не мог избавиться от шока осознания, насколько неосведомленным он был о своем собственном безумии. Это было похоже на то, что он встретил свою смерть при полном отсутствии сопротивления, неповиновения или осознания с его стороны.       Что же могло это вызвать? И что еще более тревожно… Как он вообще умер? — …Старший брат?       Лилиана обеспокоенно посмотрела на него, заметив, что его лицо побледнело, а глаза забегали из стороны в сторону. Долгое время не отвечая, он лишь привлек к себе внимание, чего ему сейчас совсем не хотелось. — Меня тошнит.       Колени Субару на мгновение задрожали, и он быстро закрыл лицо рукой, чтобы скрыть остатки ужаса. Каким-то образом Культ Ведьмы проник в Пристеллу. И если его оценка была верна, он вернулся в момент, который произошел всего за пятнадцать минут до нападения.       Что ему оставалось делать, когда Эмилия, Беатрис и остальные кандидаты были здесь? Он ни за что не мог бросить Лусбеля и прочих людей на площади, но уйти отсюда означало также оставить Эмилию одну. Это был наихудший вариант развития событий.       Когда Субару опустился на одно колено, тяжело дыша и ломая голову над стратегией борьбы с Сириусом, хлюпанье носом и мелкие споры вокруг прекратились. Зловещее молчание воцарилось над всеми четырьмя девушками, которые уставились на него широко раскрытыми глазами. — А-а? Ч-что происходит? Я понимаю, это могло показаться немного мелодраматичным, но…       Субару начал пытаться защититься от странного внимания. — Н-не смей!       Но Беатрис безжалостно оборвала его, её голос дрожал и срывался. Она едва могла выдавить это предложение, чтобы не разрыдаться. — Б-Беако? Ч-что случилось?       Субару, наконец, взял себя в руки достаточно, чтобы поговорить со всеми, с надеждой, что удастся развеять их опасения, прежде чем он отправится разбираться с Сириус. К сожалению, судьба уготовила нашему дорогому Субару не это.       Зрачки-бабочки Беатрис задрожали от нескрываемой боли, она открыла рот, но прикрыла его рукой. Это было то, чего она больше всего боялась, и что случилось у неё на глазах. — С-сколько раз… я полагаю?!