Я постелю тебе под ноги небо...

Я заплету в твои волосы Вечность — Стань Солнцем, Светом взорвись...

Порчэ ни во что не верит… Ни в ангелов, держащих в своих бережных руках хрупкие человеческие жизни. Ни в демонов, подло играющих с наивными душами и забирающих последние крупицы света, оставляя лишь пустоту, которую уже никогда не заполнить. Не верит парень и в людей, зная их подлую и алчную суть. Сторонится любых знакомств, отвечает грубостью на любое сделанное ему добро, будучи уверенным в его корыстности. Никогда не позволяет себе зайти дальше банального «Привет!», обрывая на полуслове нетерпеливым: — Давай ближе к делу! У меня нет времени! Порчэю так спокойнее. Он верит только собственному голосу. И этот голос нашёптывает ему страшные истории о бесконечных предательствах, страданиях и прочих людских «прелестях» жизни. Парень решает быть выше их. Выше этих жалких людишек, слепо идущих на поводу своих эмоций… Порчэ хочется верить, что в этом он преуспел… — Блять, что за день-то такой! — чертыхается десятый раз за это проклятое утро, яростно стряхивая грязные капли воды. — Чтоб у тебя хуй на лбу вырос! — кричит Чэ вдогонку окатившему его с ног до головы автомобилисту. Который зачем-то останавливается в нескольких шагах от него и вылезает… — Кхун, простите меня! — взволнованно тараторит незнакомец, запинаясь. — Я не успел сбавить скорость. — Да я тебе сейчас башку оторву! — вопит Порчэ, разъярённо размахивая руками. — Ты хоть представляешь своей тупой головой, сколько стоит этот костюм? Я копил на него два ёбаных месяца! Две мои стипендии коту под хвост! Чэ хочет многое сказать обладателю крутой тачки. Всё-всё, что он о нём думает. Но… замолкает… Потому что сознаёт, что, во-первых, нарушает свою же установку «никогда не вступать в разговор с подозрительным незнакомцем, как бы тебе не хотелось его обматерить», и во-вторых, стоящему перед ним парню… плевать. Он скучающе слушает, постукивая ногой. Словно отсчитывает секунды до конца гневной тирады. — Кхун, — спокойно говорит незнакомец спустя несколько секунд молчания. — Мне правда очень жаль! — и добавляет, приглашающе открыв дверь. — Давайте сядем в машину и успокоимся. А потом поедем и выберем Вам костюм получше. А то, честно сказать, этот сидит на Вас как гандошка! — Что ты там вякнул?! — снова рычит Порчэ. — Катись к чёрту, пока я тебя сам не отправил в Ад! — в ответ слышится тихий смех. — Да кажись, я уже у чёрта на куличиках! — веселится парень. — Но мне совсем не страшно! Хи-хи! Так что? Принимаешь предложение, колючка? Порчэй хочет провалиться сквозь землю. Исчезнуть из этого мира. Подальше от этих пронизывающих глаз, в которых пляшут задорные смешинки. Но он словно прирос к месту, не в силах сделать ни шага. От леденящего душу стыда. И непонятного тёплого чувства, разливающегося в грудной клетке. Парень долго смотрит на терпеливо ожидающего ответа незнакомца. Презрительно фыркает. И садится в машину под одобрительное хмыканье. Возможно, Порчэ тысячу раз пожалеет о своём необдуманном решении. Но… в этот раз он разрешает себе поддаться любопытству, чтобы окончательно убедиться в скотской сути людей. — Простите, Кхун, я совсем забыл представиться! Меня зовут Макао! Но для Вас — просто Као! Порчэ очень хочется оставить эту реплику без внимания. Молчать и всем видом выражать неприкрытую неприязнь. Но здравый рассудок услужливо напоминает, что необходимо проявить воспитанность. Независимо от предубеждений и желаний. А потому, засунув свои глупые капризы поглубже в зад, парень бубнит, пряча глаза: — Порчэй! — и слепнет от радостной улыбки, осветившей, кажется, всё вокруг. — Рад знакомству! — и эта детская, наивная радость… заразительна…. *** Порчэ ожидает чего угодно. И того, что его выбросят из машины на полном ходу, и того, что оставят в каком-нибудь лесу, предварительно пырнув ножом. Но уж явно не того, что новый знакомый едва ли не силком запихнёт в дорогущий бутик и заставит устроить дефиле, примеряя умопомрачительно красивые костюмы один за другим. Порчэй спрашивает себя:

«Ты спятил? Ноги в руки и беги!»

А сам торопливо натягивает очередные струящиеся чёрные брюки и застёгивает крохотные позолоченные пуговки на атласном пиджаке. Почему-то не может продолжать грубить этому странному парню. Не смеет отказаться от предложенного шанса выбрать действительно достойный костюм. — Кхун’Порчэ, выходите! Мне уже не терпится посмотреть! Этот костюм — мой фаворит с первого взгляда! — Ага, конечно! Он же чуть ли не из золота соткан! — язвительно шипит Порчэй себе под нос. И выходит на импровизированный подиум, идя медленным шагом и делая грациозный поворот. Он открыто красуется перед Макао, мысленно скалясь. Все они одинаковые, золотые мальчики. Им бы эго своё потешить да бедняков развести. — Кхун’Порчэй, Вы очаровательны! — Макао аж в ладошки хлопает от восторга. — Пожалуйста, повернитесь ещё раз. Я не успел Вас рассмотреть. Порчэ… слушается. Поворачивается на пяточках, позирует перед парнем, показывая одуряюще тонкую талию, которую атласный пиджак отлично подчёркивает, и вращая стройными бедрами. Он чувствует на себе мягкий, сияющий неподдельным восхищением взгляд. И понимает, что не хочет грубить этому отзывчивому человеку. Не желает пользоваться его добротой в корыстных целях. Порчэй… хочет поверить искренности, горящей в тёмных глазах. Внять тёплой улыбке, притаившейся в уголках полных губ. Ощупать нежный румянец на пухлых щеках. Порчэй хочет ошибиться в своих убеждениях… — Берём однозначно! — энтузиазм так и прёт из мальца. — Кхун’Порчэ, идите прям в нём! Вы — неотразимы! — А я разве соглашался на покупку? — хмуро спрашивает Чэй. — Может, мне не нравится?! — говнистый характер, увы, за один день не исправишь. — Ну, до этого момента с Вашей стороны не было протеста! — щурится Као и касается напряжённых плеч, разглаживая ткань. — Напротив, Вы буквально дрожите от радости, когда смотритесь на себя в зеркало. Прошу, Кхун, позвольте мне подарить Вам эту красоту в качестве глубочайшего извинения. Если Вы откажетесь — я обижусь и начну преследовать Вас. — Грязные манипуляции подоспели! Скучно-то как! — удручённо хмыкает Порчэ, качая головой. — Но кто я такой, чтобы отказываться от такой вопиющей щедрости? — добавляет он с ядовитой ухмылкой. — Кхун, — Макао говорит невозмутимым, немного уставшим голосом. — Не нужно нападать тогда, когда опасности нет. Добро… оно ведь иногда случается просто так, знаешь? — парень ярко улыбается и отправляется к кассе, оставив Чэя наедине со своими мыслями. Порчэй всё ещё ни во что не верит. Он не может успокоиться, постоянно ища подводные камни в каждом чужом действии. Но сейчас парень вынужден признать одну противную вещь: он сам не оставляет добру ни единого шанса. Не подпускает, ревностно защищая свои границы и становясь просто невыносимым для окружающих. Сегодня — чудесное исключение. Макао — человек с ангельским терпением и адским упрямством, перед которым даже Порчэй не устоит. И… хочется проверить, есть ли хоть крупинка правды в его звенящем счастливыми колокольчиками голосе. — Кхун’Порчэ, а куда Вы так спешили? — опять этот ребяческий восторженный голосок выбивает почву из-под ног. Порчэ отчаянно моргает, выныривая из мрачных размышлений и фокусируясь на Као. Улыбка которого заставляет вздрогнуть от разгорающегося с новой силой жара в груди. — На пары! — отвечает Порчэ, безразлично пожимая плечами. — Но так как первую я пропустил, на вторую не вижу смысла ехать. Всё равно ничего нового там мне не расскажут! — Отлично! Тогда позвольте мне угостить Вас кофе? Неподалёку есть восхитительная кофейня. Там офигительная выпечка и невероятный ореховый раф. Вы просто обязаны попробовать!

«Да что ж такое-то?! Почему этот чудик так убедителен, что нет сил ему отказать? Откуда в нём столько сногсшибательного очарования? Господи!!!»

Порчэ прислушивается к себе. Сегодня внутренний голос подозрительно тих. Не вопит по сотому кругу ужасные истории. Не пытается отговорить. Странно… Впервые в жизни Порчэю приходится решать самому. И он решается довериться тёплому свету, исходящему от Макао. А что дальше — видно будет! — С удовольствием готов испить с тобой по стаканчику орехового рафа и закусить миндальным круассанчиком! — мягко соглашается Порчэй, даря Макао свою первую, искреннюю, широкую улыбку…