Телепередача

      Я сидел на ступенях около дома и смотрел на небо, иногда проводя рукой по струнам гитары. Небо было тёмным и почти без звёзд.       Я поправил прядь кудрявых волос, сползшую мне на лицо и нервно выдохнул. Потом взялся за гитару и тихо стал наигрывать какой-то мотив, как вдруг услышал шорох. Я обернулся и увидел рядом Викторию.       — Привет, — я настолько устал за сегодня, что уже не мог чему-либо удивляться. Виктория хихикнула.       — Привет.       — Что вы здесь делаете?       Девушка присела рядом, после чего бросила мне многозначительный взгляд и улыбнулась.       — Ты забыл закрыть ворота. — Невозмутимо ответила она. Её улыбка была такой тёплой и нежной, что я и сам невольно улыбнулся.       Я взглянул на её одежду. Это было всё то же бледно-зелёное платье, но уже без сумки. На голове леди был венок, а в длинные и тёмные, как смоль, волосы вплетены алые розы. Многие из них уже расцвели, а некоторые ещё были бутонами и спадали девушке на лицо.       — Вы… чудесно выглядите, — я запнулся и чуть покраснел, впившись взглядом в гитару.       — Спасибо.       Она взглянула на небо, которое всё больше наполнялось звёздами. Сейчас я заметил, что с её приходом на небе начали появляться звёзды.       Я смотрел на Викторию и думал, что она была для меня единственной и самой яркой звездой, что только есть на свете.       Она посмотрела на меня как раз в тот момент, когда я любовался ею. Девушка снова улыбнулась и подняла глаза в небо.       — Не думала, что над твоим домом такое красивое небо.       — Оно не было таким пока вы не пришли, — возразил я. Виктория рассмеялась.       — Хочешь сказать, это из-за меня на небе сейчас звёзды?       Я стушевался и кашлянул.       — М, да, наверное.       — Ты такой забавный.       Она продолжала хихикать некоторое время, иногда бросая на меня насмешливые взгляды. Я чуть откинулся назад и вновь посмотрел на небо. Немного улыбнулся, продолжая рассматривать яркие звёзды, хотя ни одна из них не была похожа на мою любимую звезду.       — Знаешь, чем хорош этот день? — тихо поинтересовался я. Виктория неотрывно глядела во тьму ночного города, на ослепляющие огни и небо.       — Я встретил тебя.       Тут я понял, что впервые обратился к ней на «ты» и смутился. Она наконец повернулась ко мне и я увидел, что леди покраснела. Её широко распахнутые глаза смотрели на меня. Казалось, она хотела что-то сказать, но так и не произнесла ни слова. Мы молчали некоторое время.       — Это так важно для вас? — размеренным тихим голосом поинтересовалась девушка, глядя мне прямо в глаза.       — Возможно.       — И почему же?       Я замолк, после чего пожал плечами и ответил:       — Приятно общаться с хорошим человеком.       Виктория задумалась и с лёгкой улыбкой в очередной раз взглянула на меня.       — Звучит разумно.       Она так и не сказала ни слова обо мне. Хотя, наверное, весь день я казался странным и было бы невежливо напрямую говорить об этом. Тем более Виктория казалась грамотной и приличной леди.       Время близилось к одиннадцати ночи, а мы всё продолжали сидеть. Я видел, что девушку уже клонит в сон, но она упорно молчала. Через пару минут она придвинулась ещё ближе и медленно положила голову мне на плечо. Я густо покраснел и нежно приобнял леди.       Так мы просидели около десяти минут. Я настолько ушёл в свои мысли, что не заметил, как Виктория открыла глаза, которые в тот же миг посмотрели на меня с укором.       — Что ты себе позволяешь? — от возмущения и она перешла на «ты». Я мгновенно отдёрнул руку, как от удара током, и пробубнил что-то невнятное. Девушка отодвинулась от меня, всем своим видом показывая что оскорблена, хотя на её лице проступил лёгкий румянец.       Мы молчали с минуту, после чего Виктория демонстративно откашлялась и встала со ступенек.       — Ладно, я… Мне пора, уже стемнело, — она мельком взглянула на небо, словно оправдывая себя этим. — До завтра, Станислав.       Я чуть поднял руку и помахал девушке.       — До завтра, Виктория.       Она слабо улыбнулась и направилась к выходу из поместья. Я как загипнотизированный лишь смотрел за тем, как девушка, обогнув огромные резные ворота, медленными шагами уходит. Она как будто пребывала в каких-то смутных мыслях, известных только ей — это было одной из её обворожительных черт.       Когда она совсем исчезла из виду, скрывшись за поворотом, я шумно вздохнул и провёл пальцами по струнам гитары, глядя в ночное небо. Звёзд становилось всё больше и больше.       Я не знал, что это было за чувство. Я просто любовался красотой ночи и думал о чём-то. Мысли путались в голове, а пальцы быстро перебирали струны, создавая нежную мелодию, которую я почти не слышал, задумавшись о чём-то своём.       Было ли правильным моё решение?       Я отложил гитару в сторону и пропустил пальцы сквозь кудрявые клубнично-русые волосы, собираясь с мыслями. Потом медленно встал и, взяв гитару, тихо вошёл в поместье.       Дверь в комнату родителей была как раз по пути в мою спальню, поэтому я шёл максимально бесшумно, стараясь не создавать себе лишних проблем. Нельзя чтобы кто-то ещё видел меня с гитарой.       Я незаметно прошмыгнул в спальню, закрыл дверь и тут же чуть не ослеп от света звёзд за окном, неприкрытым шторой. Слабо улыбнувшись, я подошёл к окну и вместо того, чтобы задвинуть шторы, раздвинул их. Лунный свет серебряными кляксами упал на мою застланную кровать, на стены, на пол. Я сел на край кровати, смотря в окно, из которого так и лился серебристый свет.       Я сел по-турецки и, поставив локти на колени, упёрся головой об руки. Так я сидел некоторое время, после чего неспешно убрал гитару под кровать и спокойно выдохнул.       Часы показывали почти двенадцать ночи. Честно говоря, со сном у меня проблемы. Иногда я не сплю вообще, а если и сплю, то плохо и совсем без снов. Сегодня мне не спалось, но совсем не из-за давно сбитого режима. Я просто сидел и думал о всём том, что произошло за сегодня. Странно, но этот день был заметно насыщеннее и интереснее, чем все предыдущие. Возможно, из-за того, что я наконец рискнул сыграть на гитаре где-то помимо своей комнаты; возможно, из-за того, что мне всё ещё не давали покоя мысли о том, что Виктор всё это время пристально следил за мной, наблюдая за моими тренировками и примечая любую деталь. Интересно, как давно он выбрал меня как потенциального музыканта?       Я поправил сползшие на нос очки и задвинул гитару подальше, к окну.       Завтра важный день, думал я, с усталым вздохом падая в мягкую кровать. Важный, и, несомненно, значимый — от моих действий завтра зависело то, какое впечатление я произведу на Виктора. Правда, он не выглядел как директор крупного предприятия или хотя бы организации — обычный парень около двадцати лет, высокий, худой — в общем, как все типичные подростки его возраста. Не то чтобы он совсем ничем не выделялся — Виктор был очевидно эксцентричен и оригинален как в подходах к людям, так и в его поведении и манере говорить. Да и в целом, если не думать о том, что странный осадок после знакомства с ним остался только у меня, то господин Браун был вполне любопытной личностью. Возможно, не знай я о его тайной слежке, я бы тоже восхищался им. Сейчас же единственным, чем я мог восхищаться в этом человеке, была его упёртость и упрямое желание затащить меня в музыкальную стезю. Это и напрягало, и завораживало одновременно.       Виктория же производила практически то же впечатление — смышлённая, острая на язык и в то же время очаровательная леди. Казалось, они оба словно затеяли что-то против меня.       Самой удивительной вещью было то, что одна улыбка девушки могла запросто меня обезоружить. Я совсем не знал, что мне делать. И мне нравилось это. Правда нравилось.       Напротив моей кровати стояло пыльное зеркало. Раньше мама протирала его, не понимая, что оно мне не нужно. Прошло больше трёх лет с тех пор, как она наконец увидела, что я даже не подхожу к нему и перестала ухаживать за ним. Зеркало успело покрыться приличным слоем тёмно-серой пыли и потрескаться по краям.       Я никогда не любил смотреться в зеркало. Не то чтобы мне не нравилась моя внешность — скорее она вызывала отвращение. Я не был уверен, казалось ли так и остальным, или же только мне — так или иначе, зеркал я старался обходить стороной, желая лишний раз не бросать взгляд на отражение.       Сейчас я почувствовал, будто что-то переменилось и неуверенно посмотрел на зеркало. Через полминуты я уже медленно шёл к нему, словно заворожённый смотря в отражение, тёмной лужей расплывшееся по стеклу. Наконец подойдя к зеркалу, я осторожно, словно боясь что-то повредить, провёл рукой по слою сероватой пыли на глянцевой поверхности.       Сквозь тёмную шероховатую грязь и пыль медленно начали проявляться черты. При ярких звёздах и большой полной луне из зеркала на меня смотрел высокий кудрявый парень с тёмно-карими, как свежезаваренный кофе, глазами.       Я не заметил, как на моём лице тут же начала расплываться тёплая улыбка.       Улыбался я редко. Но это действительно было так приятно и легко, как оказалось секундой позже, когда передо мной возник вполне симпатичный приветливый молодой человек. Долгое время я совсем не мог узнать в отражении себя — настолько разнилась моя привычная угрюмость и серьёзность с этой миловидностью. От моей улыбки так и веяло какой-то особой, домашней добротой.       Я повернулся к окну и взглянул на звёзды.       Как же хороша ночь.