Телепередача

      Девушка с неприкрытым любопытством смотрела на гитару, после чего поправила прядь волос.       — Вы музыкант?       Её голос звучал как-то иначе, чем голоса других жителей Москвы — нежно, плавно и мелодично. Мне даже показалось это неестественным — леди одним своим голосом будто исполняла песню.       На долю секунды я забыл как дышать.       — Ох, нет. Нет, нет, что Вы, я не музыкант. Я только учусь.       Незнакомка мягко улыбнулась. Я так и не понял, одобрила она мои слова или нет, но я сам путался в том, что говорил. Поэтому, возможно, ей показались странными эти слова — она рассмеялась.       — Это чудесно, — промолвила девушка и снова подняла взгляд на объявление. — Здорово, когда у кого-то есть увлечение. Тем более, если оно приносит пользу, не так ли? — леди многозначительно посмотрела на меня.       — Да, конечно.       Мы молчали некоторое время.       — Как думаете, мне стоит попробовать? – девушка в очередной раз поправила прядь и взглянула на меня.       — В чём?       — Ну, я не знаю, в чём я хороша. Я многое умею, но это лишь базовые знания. Так что, возможно, я смогу раскрыть свой потенциал в чем-то одном, — незнакомка оторвала листок с именем, номером телефона и адресом организатора. Потом медленно перевела взгляд на меня. — Мне кажется, вам тоже стоит, — она мельком посмотрела на мои руки. — У вас пальцы в порезах. Вы много тренируетесь, верно?       Меня поразило то, как ловко она подмечала детали. Я кивнул.       — Так что не думаю, что вы совсем новичок.       Я вновь кивнул и поднял взгляд на листочки с данными организатора, после чего неуверенно оторвал один. Леди мягко улыбнулась.       — Если вы не против, мы бы могли сходить туда вместе, — на секунду мне показалось, что она чуть покраснела.       Я замешкался. С одной стороны, если я слишком задержусь, мне сильно попадёт от родителей. С другой стороны, я ведь хотел стать музыкантом?       — Можем сходить к нему прямо сейчас, — я пробежал глазами по строчкам, ища имя организатора. Мужчина.       Леди вновь улыбнулась и кивнула. Мы направились по указанному адресу.       Долгое время мы молчали. Я всеми силами старался побороть своё смущение — как-никак, впервые так близко к девушке. Незнакомка усердно искала что-то в миниатюрной сумочке уже десять минут, стараясь избегать моего пристального взгляда, и иногда поворачивала голову в сторону улиц, вывесок и арок, не глядя на меня. Видимо, тоже смущается. Наконец я спросил:       — Почему вам не сидится дома?       Девушка повернула голову в мою сторону.       — Я не из такой богатой семьи, чтобы днями напролёт сидеть в шикарном доме с кучей слуг. — Ответила она, чуть улыбнувшись. Показалось, что эти слова имели какое-то отношение ко мне, потому что в этот момент девушка окинула меня насмешливо-оцениваюшим взглядом.       Тем не менее, я кивнул. Да, это было логично. Что же ещё остаётся ребёнку, когда ему неуютно даже дома? В таком случае единственное развлечение — сновать по улицам, читая вывески и разглядывая здания. Хоть я и не был выходцем из бедной семьи, дома мне тоже не сиделось — либо ругались родители, либо ругали меня. Поэтому я часто без лишних слов выходил из дома — так спокойнее.       — Я понимаю.       Мне хотелось поддержать её, выразить своё сочувствие, но вышло это неважно.       — Как ваше имя?       Я уставился взглядом в асфальт.       — Станислав. Сергеевич, но можно и просто Станислав.       Девушка кивнула.       — Виктория Алексеевна. Рада знакомству, — она улыбнулась и протянула мне руку для рукопожатия. Сначала я немного растерялся — такое приветствие характерно для мужчин, — но потом всё же пожал руку леди. Её чуть влажная ладонь оказалась тёплой и нежной — мне даже не захотелось её отпускать, пока девушка, мягко расслабив мою хватку, ненавязчиво дала понять, что рукопожатие завершено.       Если честно, это было очень странно, что я вот так просто прогуливался с незнакомкой, которую знаю всего пятнадцать минут. Наши взгляды, улыбки и то, как мы взаимодействовали друг с другом, выглядело так, словно мы были знакомы уже много лет. И мне это нравилось.       — Здесь невероятно, — произнесла Виктория, рассматривая двухэтажные дома и арки.       — Вы не здешняя?       Леди задумчиво улыбнулась, подбирая слова.       — Можно сказать, я не из этих мест.       Я подумал, что, может, это очевидно. Девушка была будто сказочная — такая неземная, волшебная и обворожительная. Тем не менее, она не спешила показывать характер и вела себя тихо, мягко и сдержанно. Виктория была похожа на живую фарфоровую куклу — каждый её шаг делался изящно, как и любое другое движение, ловко и грациозно. И это было удивительно прекрасно! Я не мог не налюбоваться ей.       Наконец мы подошли к трёхэтажному деревянному дому. Девушка одним лёгким движением вытащила из сумки листок с данными и открыла дверь. Впереди был длинный коридор с жёлтыми стенами и деревянным полом, устланным красным ковром. На стенах висели картины — пейзажи, животные и какие-то мультяшные персонажи. Леди бросила на них изучающий взгляд, после чего начала рассматривать уже меня. Я покраснел и сделал вид, что не замечаю этого.       Мы поднялись на третий этаж и вскоре оказались перед большой деревянной резной дверью. Рядом висел звонок. На табличке, висящей на двери, я прочитал: «Заведующий театральной частью, Браун Виктор Викторович». Имя было то же, что и на листке. Виктория нажала на звонок, и по ту сторону двери раздался мелодичный треск, а затем звук шагов и открывающейся двери.       Перед нами оказался парень — может, чуть старше меня — приятной внешности, опрятный и в костюме.       — Здравствуйте. Что-то беспокоит?       Мне понравился его голос — немного басовитый, серьёзный, но всё-таки голос подростка.       — Да, мы... — Виктория быстро взглянула на листок. — Мы к господину Брауну.       — А, так вы по объявлению? Что же сразу не сказали! Проходите, — парень открыл дверь, пропуская нас вперёд.       Дальше шёл коридор, похожий на предыдущий, но картин и изображений мультяшных героев стало намного больше, а сам коридор короче. Мы повернули направо и оказались в просторной комнате. Впрочем, так помещение выглядело на первый взгляд — на самом же деле комната была очень даже небольшая. Посередине стоял большой рабочий стол с кипой каких-то листков, на бежевых стенах висели дипломы и грамоты в узорчатых рамках. У стены стоял зелёный диван и расположился миниатюрный шкаф с застеклёнными дверцами. В шкафу стояло несколько кубков (я смог насчитать около четырёх), статуэток животных и людей, стопку документов и просто какие-то листы.       Незнакомец прошёл к столу, ища что-то, Виктория присела на диван. Я же стоял, совершенно не зная, куда себя деть.       — Проходите, гражданин Никитин, — произнёс парень, достав несколько листов с текстом. Я приподнял брови, подняв взгляд на незнакомца. Откуда он знает меня?       — Вижу, вы удивлены. Я видел, как вы играете на гитаре по вечерам около дома. У вас определённо талант. — Человек за столом перебирал бумаги. Я медленно кивнул.       — Наверное.       — К тому же, думаю, мало кто в Москве не знает вашу семью. Ваши родители довольно знамениты.       Парень достал ручку и быстро подписал один из листов.       — Они прекрасные люди.       Я снова кивнул. Честно говоря, я постепенно начинал бояться этого человека. Я никогда не видел его раньше. Но тем не менее, он знал достаточно много обо мне; уверен, он знает ещё больше, просто пока не говорит.       — Кхм, эм-м-м... Вы не могли бы позвать господина Брауна? — неуверенно спросил я. — Нам по работе.       Незнакомец рассмеялся, пока я с недоумённым лицом не понимал, чего смешного я сказал.       — Ох, Станислав, вы так наивны. Виктор Браун сидит прямо перед вами. — Парень довольно улыбнулся и вальяжно показал визитку. На моём лице медленно начала расплываться неловкая улыбка. Виктор хмыкнул и снова принялся за бумаги.       — Но вы ведь так молоды. И вы директор? — да, мне всё ещё не верилось в это.       Парень вновь улыбнулся, но на сей раз в улыбке читалась какая-то суровость и брезгливость.       — Знаете ли, для того, чтобы получить хорошую должность, необязательно быть «взрослым». Да и девятнадцать лет не так уж мало, верно? — он приподнял одну бровь, вопросительно посмотрев на меня. Улыбка исчезла с моего лица.       — Да... Думаю, вполне немало, — я перевёл взгляд на Викторию. Та с интересом разглядывала содержимое приоткрытого ящика стола.       — Кроме того, таких высот я достиг не без помощи влиятельных родственников, естественно. Хотя, конечно, пока у меня только небольшая конторка, так скажем, — парень кашлянул. — Значит, ты всё же решил стать полноценным музыкантом, — Виктор опустил голову.       — Да, скорее всего...       Я продолжал топтаться у входа и чувствовал стыд. У меня даже нет достойной гитары — лишь уцененная 20-рублевая акустика, словно пародия, насмешка всяким «Кремона» или «Урал». Я всё ещё сомневался в своих силах.       — Не стоит так стесняться, Станислав. У вас огромный потенциал.       — Но как вы видели? — кажется, это был первый дельный вопрос за утро.       Виктор чуть улыбнулся.       — Я не следил за вами конкретно. Часто я просто хожу по городу и ищу талантливых людей — они ведь везде. Такие, вроде вас — талантливые, амбициозные, и одновременно те, кого зажимает родня или, скажем, социальное положение.       Я кивнул, как бы говоря: «Хорошо..?»       — Вы часто играете по вечерам около своего дома. Сначала я не обращал внимания, но со временем я разглядел в вас потенциал и, разумеется, начал смотреть за вами. А ещё вы забавно бранитесь, когда не получается перетянуть струны. — Браун прикрыл рот ладонью, хохотнув, а затем посмотрел на Викторию.       — А вы, леди, тоже мне знакомы. Кажется, это вы пели тогда на Пушкинской площади, верно?       Девушка покраснела и уставилась в пол.       — Это было всего раз. Я не так талантлива, как вам могло показаться, — протараторила она, отводя взгляд и сжав подол платья.       Виктор снова широко улыбнулся, закинув ногу на ногу.       — Ошибочное, и, что забавно, частое мнение. Вы очаровательны.       Некоторое время мы молчали. Я разглядывал дипломы и кубки Виктора. Удивительно, что он довольно молод, но многого достиг. Я хотел было спросить, за что эти статуэтки, но меня прервал тихий смех парня.       — Право, прекратите так сверлить их взглядом. Это обычные награды за плавание.       Меня поразило, как метко он подмечает любое моё движение или слово. Совсем как Виктория, но если её внимательность к деталям была приятна, то Виктор почему-то вызывал странное чувство отторжения. Возможно потому, что он всё это время следил за мной.       — Вы ведь хороши в пении? — Браун обратился к девушке.       — Я самоучка, — отчеканила та. Виктор молча кивнул.       — Что ж, пожалуй, я возьму вас. Вариантов сейчас всё равно немного. Как раз познакомитесь с другими ребятами, — Виктор встал из-за стола, открыл дверь и чёткими уверенными движениями пошёл прямо по коридору. Мы последовали за ним.       — Это ваш дом? — спросил я, рассматривая помещение.       — Не совсем. Скажем, я только арендовал его часть.       Тишина.       — А вторую часть? — поинтересовалась Виктория.       — А вторую часть я купил, — парень самодовольно улыбнулся, одарил нас таинственным взглядом. — Когда появится достаточно денег, я выкуплю всё здание, но пока с финансами у меня... — на мгновение он замялся, — туго.       — И поэтому вы ищете таланты?       — Не только по этой причине. Я люблю талант во всех его проявлениях. Это прекрасно. Каждый человек уникален и каждый может что-то своё.       Мы подошли к очередной большой двери. Виктор открыл её, и нашему взору предстала огромная сцена.       — Так, а что мы будем делать? — удивлённо спросила Виктория.       — Пока я рассчитываю на пьесу. Но это пока.       — Но ведь для пьесы нужно больше людей, — смутилась девушка, смотря на большую серебряную люстру, освещающую всё вокруг.       — Да. Остальные пока не пришли. Не беспокойтесь, вы познакомитесь.       Большую часть времени я смотрел на Викторию. После фразы Виктора о её таланте к пению моё сердце загорелось сильнее. Да, признаться честно, с каждой минутой мне всё сильнее нравилась эта девушка.       — Итак, всё основное вы узнаете позже, — голос Брауна эхом раздался по всему мини-театру. — Пока можете расходиться по домам. Завтра придёте в восемь, хорошо? — он обернулся на нас.       — Конечно, — я понял, что попал в тупик. Если родители узнают, что я решил всерьёз взяться за гитару, мне сильно попадёт; шанс того, что утром меня, пробегающего вниз по лестнице в шесть утра, никто бы не заметил, очень мал. Но любое хорошее дело заслуживает риска.       Уходя, последним, что мы услышали от Виктора, была фраза:       — Что ж, шоу должно начаться, — пробубнив это себе под нос, загадочный организатор скрылся за шторой сцены.