Исповедь

      — Тебе стоит уйти.       Что за глупость? Я недоверчиво повела бровью, скривив губы в нервной улыбке. Быть может, показалось. Я же не могла услышать тут ЕГО.       Первой мыслью, ощутимой словно резкий порыв ветра, было пуститься в бег. Но вместо этого я почему-то застыла, окончательно превратившись в каменную статую, снова обдумывая, мог ли тут действительно быть кто-то ещё. После же на ватных ногах повернулась к источнику звуков, нервно сжимая фонарик похолодевшими пальцами, будто тот был единственным ориентиром в мире.       Сделала несколько спасительных глубоких глотков воздуха, дабы полностью вернуться в привычное состояние, но почему-то тошнота никак не хотела исчезать, сбивая с толку.       — Что? — растерянно пробормотала я, нахмурившись.       Он стоял передо мной, исследуя взглядом, будто ничего не случилось.        Прохладный поток ветра из-за сквозняка обдал лицо, погружая в неописуемое состояние блаженства. По собственному телу пробежала дрожь, как если бы по позвоночнику провели кубиком льда. Медленно и осторожно я сделала пару шагов вперёд, желая получше разглядеть лицо внезапного гостя, с невероятным усилием заставляя себя двигаться. Махнув головой, прогоняя навязчивую слабость и вращающийся мир, который вновь возвращался, я собрала остатки силы воли. Плотно сомкнув губы, стараясь не терять самоконтроля, уже более решительно направилась в сторону молодого человека, собираясь высказать недовольство.       Парень недоверчиво приподнял брови, а затем окинул меня оценивающим взглядом, открывая рот, чтобы заговорить, однако, не успел.       — Ты что, следил за мной? — сердито уставилась на брюнета.       — Ну, да.       Вот так просто… Да. Настолько равнодушной интонацией, что я снова растерялась. Другой человек бы начал оправдываться, а тут…       И это было страшно. По-настоящему страшно. Мысленные попытки убедить саму себя соблюдать спокойствие и непринужденный вид больше не помогали. Наоборот — с каждой секундой становилось лишь хуже. Я абсолютно не понимала, что делать дальше и как себя следует вести в подобной ситуации. До боли закусив внутреннюю сторону щеки, рвано выдохнула, ощущая разрастающуюся полную безвыходность. Ком, застрявший в горле, железным шариком покатился вниз, неприятно задевая каждый внутренний орган. Стоя на расстоянии пары шагов, я не рисковала даже шевелиться.       Какая же трусиха…       Даже стало как-то смешно на секунду. Но что сделал бы кто-то другой, оказавшись в подобной ситуации?       Это точно бред.       Точно сон.       Кошмар.       Только вот на задворках сознания шевелилась крохотная мысль. Такая тихая и робкая, что расслышать её почти не представлялось возможным.       — Слушай, нам нужно поговорить. Обсудить кое-какие дела, — снова начал молодой человек.       — Обсудить дела? О чем ты? — я недовольно хмыкнула. — Мы с тобой один раз встретились в книжном магазине. И один раз делали снежных ангелов. Какие у нас могут быть дела?       — Как будто мне приносит большое удовольствие общение с тобой. И убери этот чёртов фонарик, ты меня слепишь.       Просто невероятное нахальство!       — А как насчёт того, чтобы тебе уйти, м?       Замерла. Сердце моё все ещё колотилось, словно дикая птица в силках охотника. Тело заходилось в мелкой дрожи, а на губах растягивалась нервная улыбка. Окружающие звуки казались такими отдалёнными, словно меня сейчас обнесли каменной стеной, отгородив от мира. В голове роились сотни догадок, предположений по поводу случившегося, но из-за испытуемого шока мозг просто-напросто отказывался складывать картинку в единое целое. Всякая мысль, стремительно врывающаяся в мою черепную коробку, со свистом врезалась в виски, разносясь болезненной пульсацией по телу, поочерёдно проникая в каждый орган. Сердце ухнуло, покатившись в пятки, затем сделало кульбит и вернулось на место, принявшись отбивать ритм как ни в чём не бывало.       Глубокий вдох.       Прохлада заполонила лёгкие, придав чуть больше спокойствия. Свободной рукой я слегка помассировала переносицу, затем выдохнула. Расправила плечи.       Всё это время нежданный гость молчал, и те несколько блаженных минут в голове были для меня только одной липкой тишиной, позволяющей окончательно расслабиться. Затем, не удержавшись, я принялась думать логически. Первым вариантом и ответом на «что произошло, чёрт возьми?» было желание спихнуть всё на сон. Глупо и банально? Да, пожалуй именно так… Хотя, с другой стороны, в подобное развитие событий верилось охотнее, нежели чем в таинственного преследователя. Ведь шагов его я не слышала. Да и на снегу не было следов. Но как бы не пыталась себя убедить в том, что тело всего-навсего спит — этот вариант пришлось отсеять. Быть может, просто совпадение? Такое ведь бывает, да? Это всё казалось максимально странным. Чем-то, что не поддавалось логическому объяснению, не укладывалось в голове.       «Если не сон, то галлюцинация?» — промелькнуло в потоке мыслей.       Ужаснувшись собственным раздумьям, свела брови. Может, я просто медленно схожу с ума? Вполне возможно, а если и так… Нет, выражение «медленно» тут точно не подходит. Вот «стремительно» — другое дело.       «Ну, класс, давай, придирайся к словам, ищи нужное! Набор букв ведь изменит ситуацию? Легче станет?» — саркастично причитал внутренний голос, бросаясь едкими фразами.       Вероятнее всего рехнулась.       К такому неутешительному выводу я пришла. Всё указывало на то, что…       Это было видение.       Галлюцинация. Пугающая и давящая.       Тревожный звонок о надобности посетить специалиста. Да уж. Этот вариант казался самым реалистичным. Как люди вообще понимают, что лишились рассудка? В какой момент это происходит? Спонтанно? Или же постепенно, не давая человеку возможности осознать происходящее?       А что делать дальше?..       «Посетить психиатра, например. Ты так не думаешь?» — продолжался внутренний диалог.       Мысль верная. И я обязательно воплощу её в реальность.       Утвердительно кивнув самой себе, снова вернула глаза к незнакомцу. Прядь чёрных как смола волос выбилась из идеально уложенной причёски, коснувшись высокого лба. Широкие брови хоть и расслаблены, но выражение лица остается строгим, сосредоточенным. Бледная кожа и острые ярко выраженные скулы.       «Хватит глазеть! Сделай что-то! В конце концов, прогони его!» — внутренний голос протянул недовольно.       Встрепенувшись, я было открыла рот, чтобы продолжить возмущаться, но не успела и слова вымолвить.       — Так вот, как мы будем решать эту проблему? — шёлковые нотки в голосе человека, стоявшего напротив, ударили по барабанным перепонкам, теплом разливаясь внутри черепной коробки.       А он пристально глядел, с любопытством продолжая исследовать меня карими глазами. Хотя, нет. Цвет был больше похож на янтарь. Радужки светились как два драгоценных камня.       — Проблему? — сдержанно переспросила. — Это теперь так называется, когда вламываешься в чужой дом?       Тот вопросительно приподнял бровь, и губы дёрнулись в ленивой улыбке.       — Нет-нет, я о другом. Неужели ты действительно не успокоишься?       — Что? — непонимающе нахмурилась.       — Приехала в эту глушь, чтобы найти очередную подсказку о путешественниках во времени, не правда ли? — уточнил мужчина, голос которого наполнился озорным весельем.       Сердце глухо ухнуло в груди и свинцовым шаром покатилось вниз.       Я замерла, не в силах сдвинуться с места, пока всё это происходило, пока ожидание медленно, но верно убивало. В ту же секунду мир сузился до одной напряжённой точки, колени едва не подкосились, кровь начинала закипать. Казалось, голос разума совсем отключился, и теперь я не могла нормально соображать. Время словно остановилось одновременно с моим сердцем. Сплошная давящая тишина окутала нас плотной завесой. Весь мир замер, не рискуя нарушать эту паузу. А после нескольких невероятно долгих мгновений оцепенения всё вновь вернулось на круги своя. Сердце принялось отбивать ритм с такой скоростью, что ещё немного, и можно вызывать скорую. В ушах неприятно зашумело. Тело вновь приобрело способность двигаться.       Шокировано хлопнув ресницами, я приоткрыла рот, чтобы ответить, но подходящих слов не нашлось. Смерив наглого незнакомца оценивающим взглядом, лишь поджала губы. Я попросту не знала, как ещё отреагировать. Может, если буду всё отрицать, этот человек уйдет.       Но откуда он знает?       — Ну так что? — молодой человек вновь заговорил, весело улыбаясь.       — Не понимаю, о чём речь.       — Анна, да? Слушай, тебе не стоит лезть в это. Я не хотел показаться грубым или напугать тебя, но послушай внимательно, — продолжал, вгоняя меня всё в больший ступор. — Ты не знаешь, на что подписываешься. Просто выкинь эту идею из головы. Забудь.       Его слова звенели в голове, не давая возможности как следует обдумать. Сумасшествие.       Что всё это значит?       Что, чёрт возьми, происходит?       — Мне нужно найти… — растерянно пробормотала первую попавшуюся фразу, но была бестактно прервана на полуслове.       — А я думаю, что нужно поговорить со мной, — сказал незнакомец тоном, который не требовал возражений.       В ответ я лишь слегка качнула головой. От этой паузы возник огромный соблазн прочистить горло, но я не собиралась давать таинственному человеку понять, насколько даже одно его присутствие заставляет нервничать. Лишь безразлично хмыкнула, мастерски имитируя равнодушие.       Затем, подозрительно прищурившись, ощутила, как каждая мышца в теле напряглась, превращаясь в каменную глыбу. Механизм внутри головы принялся перебирать десятки мыслей, но все они были такими мимолетными — ни одна не задерживалась надолго. Я стояла, вцепившись в фонарик похолодевшими пальцами, и внимательно всматривалась в пылающие глаза напротив. Мужчина же невинно улыбался как ни в чём не бывало. Можно даже подумать, что ему нравилась эта реакция. Нравился шок, смешавшийся с неверием, которые так отчетливо застыли на моем лице.       — Кто Вы такой? — наконец, спустя несколько мгновений, спросила я.       Нервно сглотнула, мельком зацепившись за отражение в старом помутневшем зеркале.       — Можешь звать меня Томас, — утвердительно кивнул собеседник.       — Томас, — как будто пробуя на вкус это имя, повторила. После секундной паузы, собравшись с духом, гордо расправила плечи, мысленно приказывая себе соблюдать спокойствие. — Послушайте, я абсолютно не понимаю, о чём идет речь.       — Врёшь, — чётко и звонко произнёс собеседник.       Будто отвесил хлёсткую пощечину.       Вновь прикусила внутреннюю стенку щеки, пытаясь понять истинные намерения стоящего напротив. Он всё больше начинает раздражать! От чего резко заходилось влепить наглецу знатный подзатыльник.       — Да кем ты себя возомнил? — распахнув глаза пуще прежнего, возмущенно прошипела.       Думает, можно вот так спокойно врываться в мой дом? Ещё и указывать, что мне делать?       — Разговор идёт не обо мне.       Скрестив руки на груди, я закатила глаза, глубоко вздохнула, но промолчала. Сделала вид, будто ничего не произошло, и перевела взгляд в сторону, отвлечённо рассматривая помещение.       «Ох дурья башка! Лучше спроси, откуда он знает о путешествиях во времени?» — сварливо вклинился внутренний голос.       И правда…       Однако он, по всей видимости, даже не обратил внимания на грубость, сорвавшуюся с моих уст.       — Что Вы… ты хочешь? — настороженно заговорила.       — Вот так бы сразу, — с ленивой кошачьей улыбкой протянул. — Долго же ты соображала.       — Можно ближе к сути? — невольно сверкнула глазами, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Спрашивать что-то подобное совсем не входило в планы, и, закончив, я была в полном ужасе от того, насколько самодовольно прозвучала фраза, слетевшая с губ парой секунд ранее.       Однако вместо вразумительного ответа услышала лишь:       — Собирай вещи, уезжай и больше сюда не возвращайся.       И всё. Никаких объяснений. Сухо и сдержанно. Ни один мускул на лице его не дрогнул. Никаких эмоций. Только в глазах огонь интереса. Выбившаяся прядь слегка падает на мощный лоб, касаясь бровей. Сочетание волос с белой рубашкой несколько притягивало. Прямая линия челюсти напряжена. Губы сжаты, словно он слышит мои мысли.       — Прости, что? — поперхнулась я, но этот возглас получился слишком громким, эхом разлетевшись по помещению.       — Глухая или прикидываешься дурой? — Томас вздёрнул бровью. Вопрос прозвучал неожиданно, заставив удивлённо проморгать.       Демоны внутри широко раскрыли глаза и подняли головы, с хрустом потягиваясь, разбуженные молчаливой накатывающей злостью. Понять интонацию говорившего было не особо легко: то ли скука, то ли раздражение.       — Ты в своем уме? С чего вдруг я должна тебя послушаться? — в протесте скрестила руки на груди, уставившись на него.       — О, Пресвятая Дева Мария! — заговорил брюнет, эмоционально махнув правой ладонью. Затем шумно втянул воздух в лёгкие, видимо стараясь унять наступающее раздражение, и продолжил. — Ты не должна узнать то, что пытаешься найти. Точнее, не сможешь справиться с тем… с чем столкнёшься, если продолжишь искать.       — Ах, вот оно что. Решил поиграть в благодетеля? — скептически оглядела лицо стоящего напротив, выискивая там что-то, обличающее неудачную шутку.       — Поверь, спорить с любопытной девчонкой — последнее дело, которым бы я желал заниматься. Но это всего-навсего работа, не обольщайся.       — Работа, значит?       — Конечно.       Я перевела отрешённый взгляд на захламленные пыльные полки, пару секунд размышляя над словами пугающего незнакомца, а после спокойно произнесла:       — Нет.       — Нет?       — Да.       — Да?       — Да. В смысле… Нет!       — Глупая девчонка. Ты разве не понимаешь, как это может быть опасно? — постепенно теряя самообладание, процедил Томас. Взгляд янтарных глаз похолодел, переполняясь жутким недовольством, а на лице так и читалось негодование. Плотно сцепив губы, он принялся прожигать дыру в моей голове.       — Я никуда не уйду. Это ты уйдешь. Или я позвоню в полицию, — чётко разделяя каждое слово.       — Думаешь, это был вопрос или предложение, от которого можно отказаться? — хохотнул темноволосый.       — Мне всё равно, убирайся, кем бы ты ни был. Я сама разберусь, — и, не дожидаясь ответа, принялась внимательнее оглядывать комнату.       Послышался громкий красноречивый вдох. Кажется, он начинал злиться. Я же, приняв равнодушный вид, попыталась сконцентрироваться на задаче. Нужно перерывать все ящики. А их тут, ох, как много.       — Анна, повторяю в последний раз. Либо будет поздно.       — Поздно? Я всю жизнь хотела найти этот тайник, а теперь должна остановиться, потому что ты несёшь какой-то бред?       — Да, всё верно.       Честное слово — его ответы были крайне поразительными. В плохом смысле, конечно же. Томас продолжал бубнить что-то себе под нос, пока я принялась методично перебирать коробки. Перчатки, какие-то туфли, множество новогодних игрушек, старая фарфоровая посуда. Книги… Ещё книги… Очень много книг. Хм, любопытно. Но оставлю это на потом. Возможно в них есть что-то важное.       Мужчина присел рядом, пошатнулся, взглянул искоса, но эмоции было трудно уловить.       — Так на чём мы остановились? Заканчивай поиски и возвращайся домой, — он никак не унимался.       — Это какой-то розыгрыш? Шутка? Потому что если да, то крайне неудачная. А если нет — ты сумасшедший, если думаешь, что я тебя должна послушать.       Улыбка на его лице исчезла так же быстро, как и появилась. Взгляд наполнился угрозой. В воздухе повисло звенящее напряжение. По позвоночнику прокатилась неприятная волна мурашек и, вне всяких сомнений, я могла ощутить жжение на кончике языка. Все нутро подсказывало бежать без оглядки, только бы поскорее скрыться от этих пронзающих, точно острое лезвие, глаз. Быть может, более выразительного взгляда я ещё никогда не видела. Он пробирался в самое нутро, бесцеремонно дёргая за каждую струну души. Искал слабые места, чтобы потом надавить. Заставить послушаться, подчиниться, сломаться под этим напором.       — Уходи, — каких же титанических сил потребовалось, чтобы выговорить одно короткое слово. И, к собственному удивлению, оно прозвучало убедительно.       Я хотела было подняться и перейти в дальний угол чердака, как вдруг взгляд упал на небольшую шкатулку, приваленную горой старой мебели. Потянувшись к ней, ощутила цепкую хватку в районе предплечья.       — Пусти! Мне больно, — уставилась на Томаса. Дыхание сбилось и вырывалось хриплыми лихорадочными вздохами из-за стиснутых зубов. В эту же секунду что-то внутри надломилось, я издала громкий протяжный звук, который, кажется, вырвался из самой души.       — Выслушай, — а голос в ответ твёрдый, серьёзный.       Он точно знал, что именно так упорно хотел защитить. И он точно знал, что скрывалось внутри той шкатулки.       — Я не собираюсь играть в эти игры, — набравшись смелости, продолжила я.       Сложившаяся ситуация начинала злить всё больше. Ощущение беспомощности и безвыходности давило. В такие минуты я готова была провалиться сквозь землю. И готова была поклясться, под подушечками кончиков моих пальцев горел огонь ярости, разносясь по крови и заставляя судорожно думать. Наши взгляды скрестились в схватке. Дёрнувшись, словно пойманная в силки птица, я ощутила только то, как собственное дыхание сбилось. В ответ на это действие «оковы» сжались сильнее. Терпеть не могла, когда теряла контроль над ситуацией, поэтому происходящее сейчас злило до зуда где-то в желудке. Захотелось сжаться. Сжаться и затопать ногами от обидной беспомощности, жужжащей в затылке.       Почувствовав, что хватка слабеет, резко выдернула руку, не разрывая зрительного контакта.       — Ты псих, — холодно выплюнула два слова.       — Я всего-то хочу выполнить свою работу.       — А я хочу наконец-то узнать правду!       Даже не успела изумиться, когда разговор принял столь нежелательное русло. Но признаюсь, было неожиданно. И чертовски унизительно, когда он заметил в моих глазах ту злость, от которой, кажется, вот-вот вспыхнут ресницы. Немалых сил стоило вернуть безэмоциональное выражение лица, и я сжала зубы, когда почувствовала новый уверенный толчок раздражения в спину. Немного наклонилась вперёд, продолжая сверлить глазами, пока слова эхом разносились по чердаку, разбиваясь о мысли непониманием.       Казалось, Томасу было лень что-либо объяснять. Он просто напросто хотел поскорее закончить собственную миссию. И, не долго думая, брюнет отвел руку в сторону, затем с выверенной грацией щёлкнул пальцами как раз в тот момент, когда я открыла рот, чтобы возмутиться.       Вдруг таинственная шкатулка оказалась прямо на моих коленях.       «Красиво».       Первое слово, пришедшее на ум.       И, если бы я не видела собственными глазами, как несколькими мгновениями ранее она находилась на расстоянии полуметра, никогда бы не поверила в подлинность происходящего.       Шокировано ахнув, прикрыла рот рукой.       Это… Волшебство, никак иначе!       Тем временем, нежданный гость достал из нагрудного кармана своего пальто белоснежный платок, принявшись протирать крышку от пыли. Взгляд устремился рассматривать узоры, теперь можно было даже определить, из чего именно было изготовлено изделие. Дерево… Тёмное дерево, покрытое лаком, на удивление очень хорошо сохранилось.       — Но помни — это был твой выбор. И тебе нести за него ответственность. Потом не говори, что я не пытался помочь.       Оцепенело рассматривая шкатулку, я снова ощутила себя ребенком, узревшим чудо. Это было нереально красиво. Сказочно. Хотя, думаю, не нашлось бы ни единого слова, чтобы описать увиденное. Несколько раз проморгав, ощутила, как шквал приятных мурашек прошёлся по всему телу.       — … Но… невозможно, — сбивчиво пролепетала, обращаясь сама к себе. Внутри же творилось что-то необъяснимое. Там словно кто-то танцевал, отбивая чечётку вместо сердцебиения. Пальцы похолодели, на лбу проступила испарина, а каждый волосок на теле, кажется, встал дыбом.       Пару долгих мгновений ещё продолжала любоваться волшебством. После резко повернула голову, и затуманенным взглядом нашла Томаса. Мы молчали, а я каждый раз вздрагивала от собственных вздохов, нервно сжимая и разжимая пальцами деревянное изделие, не рискуя открыть крышку. Как бы это не было поразительно, но брюнет вдруг начал широко улыбаться, будто случившееся ничего не значило, будто это было мелочью. А я лишь продолжала погружаться в собственные мысли. Медленно сделала вдох, прикрыла веки. Сдвинув брови, потёрла переносицу прохладными пальцами и распахнула глаза, моментально встретившись с огоньками вместо радужек.       — Ну что? Будешь открывать?       — Так не бывает, она же находилась далеко… Как?       — Поначалу мне тоже было трудно принять подобное, но, как видишь, это возможно…       — Не понимаю, — перебила, по-детски насупившись, мысленно пытаясь найти способ раскрыть этот восхитительный фокус. Только вот варианты разоблачения отсутствовали.       — Вопрос состоит в том, веришь ли?       «Да».       — Нет, — губы произнесли совсем не то.       Быстро зажмурившись, я отметила про себя, что это прозвучало уж слишком нереалистично.       — Почему? — тихо спросил молодой человек, чьё выражение лица стало серьезным. Прохаживаясь скептическим взглядом по каждой клеточке моего лица, он, похоже, думал о чём-то своём.       И действительно, почему?       Этот вопрос эхом зазвенел в голове, разносясь вибрацией в каждую клеточку тела, заставляя поёжиться, сжаться. Я превратилась в клубок неуверенности. Мысли тяжёлыми грудами перекатывались в голове, ворочаясь с боку на бок, словно просыпались. Но впервые в жизни я не могла вымолвить ни единого слова, просто уставившись на собеседника. В янтарных глазах напротив отражалось моё лицо: испуганное, побледневшее. Сердце болезненно скрипнуло в груди. Молчание начинало вызывать подозрения. Раздумья сразу обратились ко всем возможным трагическим ситуациям, с которыми я могла столкнуться, когда решусь высказать то, о чём думала.       Тишина.       Напряжённая, вязкая. Такая, от которой ощущается давление даже в барабанных перепонках.       Томас прочистил горло, напоминая о своём присутствии. Он ждал. А я бы хотела нормально аргументировать собственный ответ, но не видела смысла. Сделала глубокий вдох, собираясь с изворотливыми мыслями, которые, казалось, испаряются.       — Происходящее — галлюцинация, — грустно улыбнулась. — Даже ты — скорее всего иллюзия.       А ведь и правда. Что если я начала сходить с ума, когда этот человек впервые появился в университете?       От немого ужаса кровь в венах становилась раскалённым свинцом. Хотелось закричать, взвыть, выбежать из дома и нестись куда глаза глядят. Либо забиться в угол, оградившись от всех плотной стеной. Сердце тут же встрепенулось, а по коже прошёлся электрический разряд.       Страх.       Он растекался вязким потоком по каждому сантиметру моего тела. Мягко обволакивал, прожигая кожу, рискуя и вовсе испепелить. А после превращал каждую мышцу в камень. Голова кружилась от сковывающего напряжения. Глаза затянула пелена.       Я сидела, погружённая в ступор, не желая замечать ничего вокруг. Что-то навязчиво сжимало грудную клетку, сдавливая лёгкие, тем самым вызывая желание хорошенько прокашляться. Побелевшие от напряжения костяшки задрожали. Всё тело содрогалось, сходясь мелкой дрожью то ли от переполняющей тоски, то ли от ноющего чувства в груди — чёткое определение которому я дать не смогла. Метнувшись глазами по помещению и не найдя нового пристанища, принялась нервно сжимать пальцы в кулаки чуть ли не до хруста. Честно говоря, я никогда не думала над тем, как именно отреагирую, если столкнусь с чем-то волшебным. Не знала, что делать дальше, если найду какую-то важную зацепку в собственном расследовании. Это же просто фантастика. Просто мечта детства. Обучаясь на факультете квантовой физики я точно знала о невозможности путешествий во времени. Точнее, это возможно, однако только в будущее и только при условии разгона частиц выше скорости света. Но мы даже атомы так разогнать не в состоянии. Не говоря уже про то, чтобы переместить человека. Но, что если?..       Как вдруг из оцепенения меня выдернул заливистый мужской смех, заставляя собраться.       — Прекрати, — наполняясь недовольством, процедила сквозь зубы, уставившись на источник звуков.       Не хватало ещё, чтобы надо мной насмехались.       Томас поднял руки в примирительном жесте, но улыбка осталась на привлекательном лице.       — Успокойся. Я более чем реален.       Он правда идиот или только прикидывается? Будто не понимает, о чём говорю.       — Знаешь, думаю, плод воображения сказал бы тоже самое, — я отвернулась, возвращаясь к разглядыванию шкатулки, бережно проводя по ней пальцами. А то, как громко сглотнула, можно было расслышать, наверное, на другом конце города.       — Да брось! Я просто хочу помочь. Думал, это, — он махнул, указывая предмет в моих руках, — убедит тебя.       И в комнате повисла тишина, нарушать которую я не рисковала.       «Пора» — утвердительно прозвучало в голове.       Все мысли словно испарились. Казалось, ещё пару мгновений, и я упаду в обморок либо утону в этом сумасшествии. Тихий шорох одежды раздался в голове оглушающим звуком, когда осторожно приоткрыла деревянную крышку. Я молча смотрела, нахмурив брови, будто пыталась осознать собственные действия. Дыхание спёрло. На дне, устланном тёмным красным бархатом, лежало несколько до ужаса старых фотографий, какие-то документы и нож. Я принялась изучать находку, довольно быстро поняв, что на каждом из фото есть один и тот же человек. Мужчина, лет так тридцати пяти. Волосы светлые, слегка вьются. Глаза, по всей видимости, тоже светлые. Черты лица мягкие, слегка пухловатые щёки… Затем развернула документы, часть из которых оказалась родовым деревом и прилагающимися сводками о моих предках до седьмого колена. Похоже, прабабушка относилась к родственным узам довольно серьёзно. Ещё было удостоверение личности. Фредерик Колиньи. Так его звали.       Картинка в голове постепенно начинала складываться. Одно и то же лицо. Одна и та же фамилия. Одно и то же имя, указанное в родовом дереве. Заявления о пропаже, фото, датированные 1894-м годом… Фредерик был моим пра-прадедушкой.       Вдох. Кажется, ещё немного и начнется истерика. Выдох.       Как?..       Этот вопрос звенел в голове.       Я убрала ладони от бумаг, прикусив нижнюю губу, глядя на содержимое шкатулки. Затем рваными движениями принялась массировать переносицу, покосившись на Томаса.       Слова вырвались раньше, чем успела сформироваться мысль:       — Ты знал, так ведь?       — Возможно, — он пожал плечами.       — Нет, ты точно знал, — уверенно заявила. — Ты обладал всей этой информацией.       Пару долгих мгновений загадочный собеседник думал, а затем кивнул. Но… Столько вопросов, на которые сейчас нет ответов. Откуда он знал? Кто он? Чего хочет? Что мне делать дальше?       — Хорошо. Допустим, я тебе верю, — согласилась, слегка улыбаясь уголками губ. Затем добавила, подняв указательный палец, тем самым пресекая любые вопросы со стороны. — Но это совсем не значит, что доверяю.       Удовлетворённый ответом Томас расслабленно провел по волосам ладонью, укладывая выбившуюся прядь, и бровью не повел, сохраняя на лице завидное спокойствие. Изучающий взгляд всё так же был прикован ко мне.       Я ещё раз осмотрела содержание шкатулки, потянувшись за ножом. Кажется, он серебряный. Тонкие линии, переплетаясь друг с другом, усеивали рукоять. Внимательно разглядывая изделие, наткнулась на занимательную деталь: тёмно-синий драгоценный камень виднелся в полумраке. Такого маленького размера, но так ярко сверкал и переливался. Похоже на сапфир.       Томас рядом чуть наклонился, в любопытстве вытягивая шею вперёд.       Пару секунд поразмыслив, я поняла, что избавиться от незваного гостя будет куда труднее, чем могла изначально предположить и, повернувшись, решила предложить альтернативу:       — Давай так: мы встретимся на днях в университете и всё обсудим?       — Не-е-е-т, — красивая улыбка, как у лучших актёров кино. С ровными зубами, белоснежными, правильной формы и размера. Тень от морщинок в углах янтарных глаз, слегка трогающая скулы.       Я заторможено моргнула, заставив себя нахмуриться. Лихорадочно искала в голове какие-то новые аргументы, но в итоге промолчала. Сейчас в голове было слишком много вопросов и слишком много потрясений.       — Я не собираюсь никуда уходить, — утвердительно произнес темноволосый.       Фраза настойчивым эхом зазвенела в голове, рикошетом отстреливая от стенок черепа и замирая, закручиваясь в живые, движущиеся образы. Неожиданно для самой же себя гордо расправила плечи, приподнимая подбородок. Я пообещала себе умереть сразу же после этого, и, опуская ресницы, медленно приоткрыла рот:       — А это уже не важно. Это мой дом и моя тайна. Ты не имеешь никакого отношения к МОЕЙ жизни. Так что немедленно выметайся.       Затем резким движением захлопнула шкатулку и подорвалась на ноги, желая поскорее оказаться на улице. Почему-то вдруг стало не хватать воздуха. Слишком душно. В ушах стоит дикий звон, в голове беспорядок и хаос, отчего сложно ориентироваться в пространстве. В два шага преодолела расстояние до выхода, а после сбежала вниз по лестнице. Я слышала, как в висках всё ещё отдавался рокот собственного скрипучего сердца, а разум решительно отказывался понимать, что происходит. Мысли в голове разлетались, и каждая, достигая стенки мозга, разрывалась, оставляя за собой липкую дымку — полнейшее недоумение. Я прислушивалась к шумному дыханию, ощущая, как сердце вылетает из груди, чувствуя вибрацию где-то глубоко внутри. Остановилась лишь когда оказалась на кухне, поставив шкатулку по центру кухонного стола.       Просто замечательно!       Ещё и этот непонятно откуда взявшийся Томас.       По всей видимости, он поплёлся за мной и сейчас шаги приближались. Я лишь безразлично хмыкнула. Губы сложились так, будто хотела сказать что-то, однако не могла позволить себе произнести ни слова. В конце концов, просто закрыла глаза и медленно выдохнула через рот.       Нужно взять себя в руки.       — О, Господи, просто отстань от меня. Я не…       — Не упоминай имя отца всуе.       — Что? — непонимающе нахмурилась, но секундой позже глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, — Боже, — рот захлопнулся на полуслове, словно скрепляя губы тонким слоем клея.       — Не упоминай имя отца в… — снова начал загадочный человек. Нет, он веселился вовсю, чувствуя себя в своей оболочке веселья как рыба в воде. Наслаждался происходящим, слегка усмехаясь, а я ощущала, как сердце сжимается в тиски.       — Да поняла я, поняла, — раздражённо закатывая глаза, скрежетнула зубами.       — Так вот. Нам нужно о многом поговорить.       — Хорошо, — выдала неожиданно для самой себя, корпусом разворачиваясь к источнику звуков. — О чём ты хотел рассказать? — выжидающе посмотрела.       Тот слегка улыбнулся, по всей видимости, удовлетворённый от предоставленного шанса выговориться.       — Ты же слышала о выражении «время относительно»?       — Да, теория относительности Эйнштейна. А разве мы сейчас на лекции по физике, или в чём дело? — вопросительно приподняла бровь.       — Так вот. Чем сильнее гравитация, тем медленнее время, верно?       Я кивнула, хоть и постепенно начинала разгораться внутренним скептицизмом.       — Да и вообще, время это всего лишь физическая величина, с помощью которой люди измеряют продолжительность каких-либо событий. Для каждого человека оно идет по разному: медленно для того, кто движется, и быстро для того, кто стоит на месте. А…       — Слушай, — я подняла ладонь в воздух, призывая Томаса остановиться и, к собственному удивлению, он замолчал, — не спорю, рассказчик из тебя отличный, но путешествия во времени?.. При нынешних законах физики? Серьёзно?       Внутри гулко отдавалось ощущение, что я топчусь на месте, а нервы на пределе. Натянутые тонкой струной, за которую стоит легонько потянуть, и она лопнет. Разорвётся. А вместе с ней и моя голова. Словно чаша терпения переполнена. Ещё одна капля, и из неё хлынет огромным потоком всё скопившееся: горечь, обида, непонимание, жалость, стыд, печаль, усталость.       Интересно, сколько раз за последние 10 минут прозвучало слово «время»?       — Ты умеешь не перебивать? — раздражённо сверкнув глазами, темноволосый сцепил губы.       — Ладно, хорошо. Продолжай, — кивнула.       — Раньше человечество вообще считало, что планета плоская и Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот. Некоторые, конечно, до сих пор так думают, но сейчас не об этом. Потом двести лет жили, применяя законы Ньютона. Затем появился Эйнштейн, перевернув всё с ног на голову, и теперь в учебных заведениях изучают его труды. А ещё лет через семьдесят появится другой гений, который откроет что-то новое. И после этого ты все ещё будешь продолжать спорить со мной? Или живёшь по принципу «если не вижу чего-то, значит этого не существует»?       Сердце пропустило несколько ударов. Я посмотрела на мужчину широко распахнутыми глазами. Рот приоткрылся, но слова всё ещё не находились в веренице обрывков мыслей. В груди появилось сдавленное ощущение и понимание того, что Томас мог быть прав. Я нервно сглотнула вязкую слюну, которая болезненно царапала горло, пока собеседник продолжал.       — Времени вообще как такового не существует. Прошлое, настоящее, будущее — всё это происходит прямо сейчас. В эту секунду. Знаешь почему? — янтарные глаза в риторическом вопросе метнулись к моему лицу. — Время — это не линия. Это пружина. То, что случилось с Фредериком Колиньи — случайность. Позже могу более подробно рассказать. Если захочешь, конечно.       — Угу, — я сдавленно промычала, опуская взгляд и чувствуя себя крайне глупой на фоне молодого человека. — Но тогда почему все люди не могут путешествовать во времени? И почему учёные так и не изобрели машину времени, если ты так просто об этом говоришь?       — В их головах стоят рамки дозволенного. Как только происходит нечто, выходящее за понимания нормальности, сами себя ограничивают.       — Ладно. Для чего тогда ты пытался не дать мне узнать правду?       — Потому что это не было запланировано, — сухо ответил мужчина.       — Что, прости?       Губы Томаса дёрнулись в мимолётной сдержанной улыбке, а рука нырнула во внутренний карман чёрного пальто. Спустя мгновение в его пальцах оказалась небольшая записная книга.       — Это — план. Иногда он меняется, либо же выбранный человек отходит от нужного маршрута. В общем-то, моя задача заключается в том, чтобы следить за ходом событий, и, если потребуется, поправлять человека. Что касается тебя, то в твоем плане не было допуска к подобной информации. Однако по какой-то причине его изменили, — лицо приняло задумчивый вид, — и вот мы тут.       — А кто меняет план? Ты? — я цеплялась за каждую деталь, пытаясь выяснить как можно больше.       — Не могу сказать. Пока что рано, — засовывая книгу обратно, ответил темноволосый.       — План не разрешает? — с вызовом усмехнулась.       — Не совсем, — не обратив должного внимания на колкость, ответил. — Я объясню позже. Сейчас у нас есть более важные дела.       — И какие же?       — Например, — Томас принялся расхаживать по кухне, косясь взглядом в мою сторону, сложив руки за спиной в замок, — научить тебя управлять скачками во времени. И отправиться в Пространство, чтобы ты смогла ознакомиться со своими обязанностями.       Я вопросительно повела бровью, скептически глядя в ответ.       — Обязанностями? — повторила последнее слово.       — Ну, конечно! Дело вот в чём. Ты будешь работать в департаменте Мироподдержания, в отделе Путешествий во времени, вместе со мной. В качестве напарницы. Правда только после того, как пройдешь подготовку. Можешь считать меня своим духовным наставником и учителем, — и широко улыбнулся.       Казалось, время опять остановилось.       Я растерянно забегала глазами по лицу напротив, пытаясь отыскать там долю шутки. Слова застряли в глотке, никак не желая вырваться наружу, а Томас лишь молча продолжал улыбаться. Он пристально наблюдал, возможно, даже думал о чём-то.       Департамент Мироподдержания. Отдел Путешествий во времени. Духовный наставник…       Слова циклично повторялись в голове, вращаясь калейдоскопом и закручиваясь в тонкую спираль. Я не знала, как реагировать на это (понятия не имею, что)… Просто подходящего шаблона поведения для такой ситуации у меня не находилось, впрочем, как и слов. Легче всего было спихнуть подобную речь на душевную болезнь Томаса, что я, в принципе, и сделала.       — Спрашиваю ещё раз: ты сумасшедший? Какой, к чёртовой матери, департамент Миро… — запнулась, скривившись в непонятной гримасе, собираясь с остатками сил, дабы выговорить странное название. — Мироподдержания? Что за бред ты несёшь?       — Сложно объяснить. Будет проще, когда увидишь своими глазами.       Он будто говорил с ребенком. Глупым и непослушным ребенком, отказывающимся верить в очевидные вещи.       — Прости, но я, пожалуй, откажусь.       — У тебя нет выбора, Анна, — с нажимом произнося имя, кивнул темноволосый. Кажется, ему надоело предпринимать попытки достучаться. Не нравится мне это всё: повелительные нотки в грубоватой интонации будто пригвоздили своей каменной тяжестью.       И это была последняя капля. Сказать по правде — я и сама не до конца понимала, что же меня так разъярило в этом человеке. Казалось, даже атмосфера вокруг накалилась.       — Это план в твоей записной книге говорит? — с притворным любопытством спросила. — А не думал, что иногда стоит проявить силу воли, включить мозги и не идти на поводу у неизвестно кого? В любом случае: включи голову и встань на моё место! Какой-то сумасшедший вломился в дом моей семьи, и говорит мне, что теперь должна на них работать, потому что это… не запланировано? Да это же даже звучит абсурдно!       Томас опешил, замерев. Его лицо стало задумчивым, а тело будто парализовало на несколько секунд. Затем мужчина одарил крайне неприятным взглядом, сочащимся самолюбием, которое я как раз таки задела.       — Нечего тут рожи корчить, — не удержавшись, укоризненно покачала головой.       Тот вопросительно вскинул бровь, явно удивлённый моей интонацией, а после резко выпрямился, вытаскивая руки из карманов, и сделал шаг навстречу.       — Глупая девчонка… Зачем ты вынуждаешь меня повышать тон? — он схватился за мои плечи, крепко сжав пальцами и встряхнув для пущего устрашения. — Это не шутка. Это твоя обязанность. Можешь считать, что призвание.       Я поджала губы, слегка нахмурилась, а затем уверенно стряхнула чужие ладони, не разрывая зрительного контакта.       — Призвание, — фыркнула себе под нос, — Оставь свои фантастические россказни при себе. Я тебя выслушала и больше не намерена продолжать диалог.       На этой ноте уверенно вздернула подборок, круто развернувшись на пятках, возвращая взгляд к шкатулке. Решив, что на этой ноте незваный гость должен уйти, подумала, что наконец появилась возможность хорошенько всё обдумать. В голове крутилось столько вопросов, что она, казалось, взорвётся от напряжения. Я ощущала стресс каждой клеточкой напряжённого тела. Глаза пекло, будто они вот-вот вытекут из глазниц прямо на пол. Мысленно приказав себе собраться и успокоиться, я облегчённо выдохнула. Конечно, некрасиво кричать на незнакомцев, но этот человек пугает. Говорит до чёртиков странные вещи с абсолютно серьёзным выражением лица. Пожалуй, сегодня самый необычный день в моей жизни. Просто не знаю… не понимаю… Что делать дальше? Как вести себя? Что думать? Это сложно и не укладывается в голове.       Так много информации, так много событий, разом свалившихся в один день. Путешествия во времени (теперь это словосочетание даже мысленно было трудно произнести), таинственный незнакомец, который смог по щелчку пальцев сотворить настоящее чудо, его речи о каком-то неведомом департаменте Мироподдержания… Я понятия не имела, что делать с этим всем. Настоящее безумие. Живое, дышащее, трепещущее в ладонях. Такое, к которому можно коснуться. Раствориться в веренице насыщенных событий, потеряв себя.       Поиски загадочных «улик» в собственном расследовании семейной тайны теперь казались невероятно далекими. И бессмысленными. Отчасти я верила словам Томаса. Но с другой стороны — вс` это звучало как бред полоумного. Даже не смотря на то, что темноволосый отлевитировал шкатулку, пытаясь убедить.       Мужской силуэт, облачённый в черное пальто, приземлился за стол. Шорох ткани эхом ударил по барабанным перепонкам. И я точно знала кто это. Будто ощущала кожей присутствие темноволосого. Это чувствовала каждая клеточка кожи на профиле, шее. Даже отчётливо могла различить, как взгляд блуждает по телу, вынуждая повернуться. Если бы в мире существовала премия «самый пронзительный взгляд» — этот человек бы по праву получил законное первое место.       С невозмутимым видом Томас присел рядом, не обращая внимания на то, как я моментально сжалась, отодвигаясь чуть дальше. Мужчина как ни в чём не бывало сцепил пальцы в замок, расположив руки на столешнице. Размышления тут же вернулись к тому моменту, когда он объявил о новой «работе», а затем в воспоминаниях промелькнуло это самодовольное выражение лица, присутствующее и сейчас.       Было странно разговаривать с этим человеком. И я сейчас была искренне рада молчанию со стороны таинственного посетителя.       — Ты можешь просто уйти?       — Ужасное творение людского ума, не находишь? Ну, эти микроволновки… К счастью, в мои годы такого не было.       Что? Микроволновки-то тут при чём?       — В твои годы? — заинтересованно переспросила, внимательно пробегаясь по Томасу оценивающим взглядом.       Мужчина действительно одевался старомодно. Брючный костюм-тройка из качественного, дорогого материала, отражающего высокий статус и финансовое благополучие хозяина. Галстук и дерзкий взгляд, как неотъемлемые аксессуары, к которым теперь добавились кожаные перчатки. Классические брюки серого цвета на высокой талии, со стрелками и отворотами внизу. Белая льняная рубашка. Чёрные подтяжки. Двубортное длинное пальто, выполненное из грубой ткани. То же касалось и рукава — он был широким в плечах и постепенно сужался к запястью. Дополняли весь образ коричневые туфли.       — Именно, — медленно кивнул, поворачивая голову. — А внешний вид и повадки твоих современников… Это же мрак. Женщины стали грубыми, утратили прежний огонь. Мужчины похожи на непонятно что.       Чёртов критик!       От этих слов стало тошно. Меня всю передёрнуло. Я ошарашенно открыла рот и вопросительно вскинула бровью, ощущая прилив эмоций.       Но, не найдя достойного ответа, только залилась ещё более насыщенным румянцем. Я чувствовала, как медленно холодеет пересохший кончик языка, и попыталась взглянуть со всей строгостью, на которую только была способна.       — Не нужно смотреть с таким негодованием — я всего лишь высказываю собственные мысли, — добавил он, перехватывая взгляд.       Ладно, хорошо. Устраивать истерику или закатывать скандал — слишком. Да ещё и из-за подобной темы… Для успокоения медленно вдохнула, вновь принимая равнодушный вид. И сменила тему:       — В твои годы, это в какие именно?       — Тридцатые.       — Прошлого столетия? — спросила, на что собеседник снова кивнул. — Интересно. Значит, ты прибыл сюда ради помощи мне?       — Работы, — уточнил Томас, переводя янтарные глаза на пейзаж за окном. — Я не имею никакого желания работать с тобой, уж поверь. И уж точно, наше общение не приносит ни грамма удовольствия.       — Не слишком же ты радостно говоришь о своем «призвании», — чуть передразнивая интонацию, повторила жест за мужчиной.       — Потому что получил это задание в наказание, ясно? — лёгкое недовольство скользнуло в шёлковых нотках голоса. — Теперь я хочу скорее закончить и вернуться к прежней жизни.       Наказание, значит? Так вот почему он такой нервный.       Захотелось спросить, какой именно проступок совершил Томас, но предположив, что вопрос слишком личный и полный ответ получить не выйдет, отбросила в сторону эту идею. А ещё что-то внутри подсказывало: мужчина никогда бы добровольно не согласился сотрудничать со мной.       Какое-то странное чувство крошечной обиды мелькнуло в груди. Прищурившись в подозрении, перебирала в голове возможные варианты объяснения происходящего.       — Ты шизофреник, понятно. Я вызываю скорую, — неверие отчётливо прозвучало в собственном голосе.       — Наверное скажешь, что видишь призраки прошлого, да?       — Э-э-э, нет, — недовольно сдвинула брови, вновь ощущая себя полной идиоткой.       Уперевшись хмурым взглядом в шкатулку, сложила руки на груди, плотно обвив собственное тело, всем видом желая показать то переполняющее раздражение.       Томас раздражал.       Начиная от кончика макушки с идеально уложенной прической, заканчивая манерой общения. Этот человек будто не разговаривал, а играл партию в шахматы. И я, попытавшаяся пару раз занять лидирующую позицию в подобной перебранке, выходила проигравшей. Именно этот факт и выводил из себя. Складывалось впечатление, что сидящему рядом всегда есть чем перекрыть аргументы и доводы из моей головы. А я никогда не считала себя, откровенно, говоря глупой… По крайней мере, до сегодняшнего дня. Раньше люди захлопывали рты, растерянно хлопая глазами, не находя подходящих слов для противовеса в споре. Поникшие молча отворачивались и думали о чём-то своём, в то время как я выдавливала фразы в духе «только не обижайся».       Теперь же, когда оказалась на месте проигравших, чувствовала себя крайне паршиво.       — Анна, тебе разве никогда не было интересно увидеть своими глазами величайшие загадки истории?       Эта фраза за всё время молчанки стала апофеозом звука в сознании. Она отбивалась по каждой клеточке тела, стремясь, кажется, раздробить изнутри. Мельком взглянув на Томаса, я заметила, что тот задумчиво уставился на свои перчатки, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони. Он просто ждал, и неловкая пауза заставила несколько раз проморгать, раздумывая над ответом.       — Я… — запнулась на секунду. — Конечно, но это были просто мечты, — честно ответила, пока у меня, кажется, занемело всё тело, отмерла каждая его клеточка от длительного стояния на месте.       В конце концов, недавний стресс ох как сказывался. И, даже если реагировала и говорила я куда спокойнее, чем полчаса назад, то расслабиться никак не получалось.       — Тогда почему отказываешься воплощать мечту в реальность? Такой шанс даётся далеко не каждому, — загадочный, таинственный голос лился шёлком в барабанные перепонки.       Томас улыбался одними уголками губ, продолжая рассматривать свой аксессуар. Но интонация которой говорил… Он, словно змей искуситель, заманивал, очевидно отыскав какую-то слабую точку.       — Наверное, потому что происходящее кажется слишком нереальным? Даже абсурдным? — саркастично бросила, не найдя другого ответа.       — Не паясничай, — предупредительным тоном шепнул мужчина.       — Ну а что мне ещё сказать, м? Свалился, как снег на голову посреди августа, говоришь о путешествиях во времени… Как ты можешь требовать от меня веры, послушания и согласия, даже не предоставляя выбора?       Дослушав до конца, он хмыкнул. Улыбка плавно сползла с лица темноволосого, и тот медленно повернул ко мне голову, глядя с какой-то неясной эмоцией. Брови вытянулись в прямую линию, внутренние их углы приподняты, наружные опущены. Глаза слегка сужены. Радужки будто потухли, лишившись прежнего огня…       — Что же с тобой произошло, если скорее поверишь в безумство, чем в чудо?       Что это?..       Жалость?       Один из тех взглядов «Ты ничего не хочешь рассказать?». И я бы может и хотела, но секундный шок от столь интимного вопроса загнал в угол. Язык во рту шевельнулся, будто случайно произнося какое-то слово.       Удивлённо хлопнув глазами, поджала губы.       — Проблема большинства, что они утратили веру. И я сейчас совсем не про религию. Люди почему-то перестали верить в себя, позабыв о важности внутреннего баланса. Перестали мечтать.       Томас пристально вглядывался в глаза. Пробирался под самую кожу, медленно и осторожно продвигаясь к тому, что так старательно охраняю от посторонних. А я осознавала, что где-то внутри наступает конец света, потому что вдруг захотелось вырвать собственное сердце из гнилых рёбер.       — Ты сможешь узнать то, что никогда не откроется другим, понимаешь? Познать тайны мироздания, развить способность подсознания.       Ох, я понимала. Просто не решалась поверить.       Наверное, это самая верная формулировка.       — Почему ты продолжаешь меня уговаривать? Я же несколько раз чётко дала понять, что не намерена участвовать в… этом.       — А я знаю, что согласишься. И по моим подсчетам — это произойдет сегодня, — загадочно улыбнулся мужчина.       — Слушай, — тихо заговорила, — а если всё-таки откажусь от твоей помощи и работы в департаменте… — прохладными пальцами легонько стукнула себя по лбу, пытаясь вспомнить слово, — ну как же его… Департаменте Мироподдержания? Ты говорил, что это может быть опасно, так?       — Верно, — собеседник чуть удивился внезапному проявлению любопытства.       — Чем опасно и кому?       — Есть большая вероятность, что в одиночку ты не сможешь научиться контролировать то, с чем столкнёшься. Внезапные скачки во времени, искрящееся электричество из-за хорошего или плохого настроения… И это, в принципе, мелочи. Но человек не может находиться в двух отрезках времени одновременно, так что, если случайно умрёшь в восемнадцатом веке, то…       — Как можно случайно умереть? — я скептически приподняла бровь, перебивая.       — Попасть под копыта лошади, схватить ранение на поле битвы. Да что угодно! — Томас качнул головой, поджав губы и мысленно перебирая разнообразные варианты. — Ты не подготовлена: не знаешь тех времён, традиций. Тебя легко могут принять за лесную ведьму, а потом сжечь.       — Ну спасибо! — я по-детски надула губы, услышав не слишком приятное сравнение.       — Уж как есть, дорогуша, — пожал плечами мужчина, затем продолжил. — Например, ехали бы мы сейчас по какому-то мосту, всё было бы отлично. А потом вдруг хлопок! И куча последствий. Во-первых, представим, что ты перенеслась на триста лет назад. Никакого моста тогда не было и в помине. Утонула бы в буйный водах. А люди… мало того, что они увидят твою телепортацию, — он наклонился чуть ближе, понизив голос до шепота, — так ещё и когда открывается временная сетка — обычные сторонние прохожие могут в неё попасть. Знаешь, что происходит дальше с этими несчастными, когда возвращаются в своё время? Хотя, правильнее будет сказать «если возвращаются». Так вот: их жизнь превращается в ад. Психика обычного человека не выдерживает. И либо (в лучшем случае), — приподнял указательный палец в воздухе, акцентируя внимание, — он становится отвергнутым обществом изгоем, либо попадает в психбольницу. Иногда бывают случаи суицида. А теперь главный вопрос: готова взять на себя ответственность за жизни других?       Пара янтарных глаз выжидающе глядели. И я охотно поймала этот взаимный взгляд, прокрадывающийся в самую душу. Такой, от которого мурашки по коже и холодок по спине.       По окончанию его речи заторможено моргнула, переваривая полученную информацию. Нахмурилась, мысленно чуть ли не под микроскопом разбирая значение каждого слова, а после обработанный материал отправлялся на полочки в голове. Сердце сжалось, превратившись в маленькую каменную кроху. Обрывки фраз звоном разносились по черепной коробке, ударяясь о виски и пульсируя. Я не была готова услышать такое. Путешествия во времени всегда представлялись чем-то романтичным, наполненным приключениями и весельем. Там не было таких ужасных последствий… Ведь это было лишь красивой сказкой. Вовсе никак не реальностью. Шумно втянув прохладный воздух в лёгкие, я тихо проговорила:       — Не готова.       Голос чуть дрогнул, пальцы сжались в кулаки, ознаменовав этим движением полную беспомощность. Томас понимающе кивнул.       — Вот именно.       Я снова уставилась в окно, тупым взглядом исследуя окрестности. И не знаю, сколько времени мы находились в полной тишине, но онемевшее от напряжения тело начинало ныть. Молча подошла к плите, поставив чайник, стараясь не замечать темноволосого, погружённая в мысли.       — Я не могу тебя увести насильно, но и не имею права отступиться, — раздался тихий шёпот.       От неожиданности подскочив на месте, я обернулась на Томаса.       — Просто ты должна понимать все риски при отказе. Работать в департаменте не так уж и плохо. Тебе должно понравиться, — продолжал он.       — Чтобы говорить подобное, ты как минимум должен знать меня, — покачала головой.       — Я же наблюдал за тобой, забыла? — довольная ухмылка расцвела на привлекательном лице, а глаза весело заблестели.       Следил.       Прекрасно. Нарушать личное пространство для него, похоже, абсолютно нормальное явление.       — Оставь меня в покое хоть ненадолго. Дай немного подумать! — настойчиво проговорила со шлейфом лёгкого возмущения в интонации.       Несколько секунд таинственный преследователь думал над словами, слетевшими с моих уст, а после равнодушно пожал плечами. Он деловито вскинул левую руку, а пальцами правой раздвинул ткань на запястье. Задумчиво взглянул на циферблат показавшихся серебристых часов, затем снова вернулся в исходную позицию.       — Хорошо, — коротко кивнул Томас. — Сейчас у меня дела. Но даже не думай, что на этом разговор окончен. Я скоро вернусь и хочу конец-то получить ответ.       — Договорились, — согласившись, вновь отвернулась.