Кровь и золото

Из всех набросков Сет смял всего один ─ тот, что больше всего пришелся по душе Гору, ведь на нем он был изображен именно так, как выглядел в прошлом. Да, после перерождения внешность остается схожей, но все равно новое смертное тело лишь похоже, но не идентично. Например, Исида выглядит гораздо ниже ростом после реинкарнации, Нефтида более миниатюрной, а сам «сокол» ─ несмотря на хорошо развитую мышечную массу и спортивное тело, все же не таким крепким, как был раньше. Предрассветный, холодный после дождя и пахнущий мокрыми листьями Нью-Йорк выглядел ровно так, каким его запомнил бог неба после прошлого путешествия вместе с Аполлоном и компанией по Америке. Подперев обеими руками подбородок, синеглазый мужчина чуть ли не с вожделением смотрел, как бог войны и песков, совершенно не обращая на него внимания, откусывал еще горячий синнабон, запивая сладкую булочку свежесваренным кофе и бросая быстрый, беглый взгляд на хаотично пролистываемые им страницы свежего выпуска «New York Times». В это смазанное, окутанное мутным туманом утро, едва дождавшись открытия, они заняли крайний, покрытый крупными каплями дождя столик на террасе «Старбакса», став первыми посетителями. Гор до сих пор чувствовал весомый дискомфорт из-за наспех, не особо тщательно просушенных брюк с помощью сначала утюга, потом фена под многократное закатывание глаз Сета, что он настолько неприспособленный к обычной жизни, что даже не знает, как настроить утюг на нужную мощность. Признаться, бывший правитель Египта действительно всего раза три за жизнь сам гладил себе одежду, ведь для этого у него был специальный человек, на ком лежала прямая ответственность за состояние и внешний вид его огромного гардероба, в котором многие костюмы мужчина надевал всего единожды для какой-нибудь короткой, проходной съемки в рекламе. К слову, о рекламе: мужчины расположились напротив повешенного на боковую стену торгового центра табло с изображением держащей драгоценное колье на подобие усеха в руках Исиды ─ августовские фото, как помнил бог неба, к выходу новой коллекции украшений известного бренда на египетскую тематику. Конечно, сидеть напротив Сета под пристальным взглядом хоть с фотографии, но смотрящей на Гора матери казалось «соколу» крайне неловко, отчего он даже попытался незаметно от художника подвинуть стул так, чтобы хотя бы напоминающее ему о дерзком поступке изображение богини не находилось в анфас. Красноглазый партнер, как и ожидалось, действительно не обращал никакого внимания на дискомфорт спонсора, то ли будучи увлеченным чтением утренних новостей, то ли просто не желая вникать не в свое дело. Бывшему правителю Египта казалось странным, что он до сих пор не включил сотовый телефон, так как дядя являлся все-таки известной личностью, и для него должно быть в приоритете поддерживать непрерывную связь с внешним миром: менеджером, помощником, кастом команды, представителями СМИ… Более того, создавалось обратное впечатление, словно богу войны хотелось всеми способами отгородить себя от этой сферы, как можно дольше оттянуть момент подготовки к набившему ему оскомину перформансу. Невзирая на холод и отстраненность красноглазого бога, его грубые слова ─ обрезки лезвий, переходящие в оскорбления насмешки и наплевательское, принижающее его отношение к себе, «сокол» все равно чувствовал себя по-настоящему счастливым, проведя ожидаемую им около десяти лет ночь в одной постели с Сетом. Синеглазый мужчина понимал, что она может никогда не повториться, но, тем не менее, все так же продолжал светиться, следя, как чувственно, на его взгляд, губы дяди касаются ободка кофейной чашки. Он спал не больше пяти часов, усталость сказалась на нем, может, даже больше, чем на читающем газету партнере, но Гор не позволял себе ни на секунду жалеть о своем недосыпе, ведь отоспаться он сможет в любое время после в комфортном ему отеле, а вот так непринужденно сидеть подле дяди и пить кофе, дыша осенним запахом наступающего дня, ─ неизвестно, когда еще выпадет подобный шанс. Любуясь желанными, пухлыми губами напротив, спонсор даже забывал сам есть, чисто механически он подносил остывший эспрессо ко рту, совершенно не чувствуя ни его вкус, ни температуру. В какой-то момент он даже позволил себе большее, на собственный риск «сокол» кончиками пальцев коснулся тонкого, виднеющегося из под рукава шерстяного пальто запястья, на что бог войны хоть и поднял недовольный взгляд винных глаз от текста, но не отдернул руку, лишь, смахнув мешающиеся ему волосы на спину, сказал: «ты первый, кто дотронулся до руки, а не колена». Осознание того, что художник привык к ненавистным его касаниям со стороны других людей, имеющих над ним власть и всеми способами постоянно напоминающих об этом, отдалось неприятным булавочным уколом в области сердца, отчего «сокол» чуть сильнее сжал прохладную, снежно-белую ладонь, после чего осторожно поднес ее к губам, целуя сильно выпирающие костяшки, чем, к его удивлению, он тоже не вызвал негативную реакцию со стороны равнодушно отпившего горький черный кофе партнера. ─ Отвезти вас в отель? ─ кивком головы бог неба указал в сторону недалеко припаркованного от кофейни мотоцикла, как только, доев синнабон, художник бросил смятую салфетку в центр опустевшей тарелки. ─ Я пройдусь, а после отвезешь, ─ эта фраза еще сильнее убедила Гора, что дядя не спешит возвращаться в отель, встречаться с менеджером и начинать приготовления к грядущему шоу, ─ смотри, не изойдись окончательно слюнями, как голодная собака при виде сахарной кости, ─ колкое замечание Сета вернуло синеглазого спонсора к реальности, заставило взять контроль над собой, своими действиями и взгляду, ведь столь пристально рассматривать, будто медленно снимать с партнера одежду ─ как минимум, некультурно со стороны малознакомых друг другу людей. ─ Здесь вроде как на соседней улице есть художественный салон, если верить вывеске, так что можешь не идти за мной, подбор кистей и краски требует большого терпения, птенец, ─ пренебрежительно продолжил вышедший из-за стола живописец, что, покинув пределы кофейни, тотчас щелкнул зажигалкой, закусив слегка смявшуюся сигарету. ─ Тогда зачем же вам туда идти, Сет, сами же говорите, что большое терпение нужно, ─ бывший правитель Египта не смог сдержать улыбку над ироничностью сказанных богом пустынь слов, на что красноволосый художник настолько возмутился, что даже почти что выронил сигарету из рта, гневно сведя к переносице алые брови, ─ неужели вы сами не замечаете, насколько выглядите вспыльчивым со стороны? ─ Гор рассмеялся, успев выхватить изо рта дяди еще нераскуренную им сигарету, в ответ на что бог войны, нисколько не пытаясь себя сдержать на публике, недовольно толкнул подколовшего его оппонента в плечо, после чего в привычной ему манере сложил крест на крест руки, отвернувшись. «Соколу» невольно вспомнилось, как дядя в храме жрицы кидался едой, старался выплюнуть как можно больше кусков голубиного мяса, ложно считая себя победителем, если сможет разворотить всю порцию старательно приготовленной племянником еды. С одной стороны, это далекое, обрывочное воспоминание заставило бывшего правителя Египта тепло улыбнуться, а с другой ─ еще больше расковырять былую скорбь по тому времени, когда Сет помнил его и их связывающую друг друга порочную кровь. Задумавшись, он не заметил, как красноглазый художник поджег его кончик держащей в руках сигареты, после чего прикурил от нее, коснувшись своей сигаретой огня. Изо рта мужчины исходил пар, его голые руки зябли на улице, но взять в свои ладони чужую пятерню казалось спонсору не самой хорошей идеей, ведь сейчас этот жест мог выглядеть не только неуместно, но и навязчиво. Бог пустынь прислонился к фонарному столбу, согнув в колене худую ногу, он уперся мокрым, наколовшим на себя грязные листья каблуком туфли в основание столба, откинул назад голову, вслед за чем, наконец, впервые с прошлого вечера достал смартфон. Гор старался не смотреть в чужой экран, как бы ему не хотелось узнать количество пропущенных от помощника или менеджера звонков, а еще больше: увидеть, что именно им ответит Сет, расскажет ли он о том, с кем провел ночь, однако любопытство, черта характера, позаимствованная у людей, все же взяла верх, и мужчина заглянул в чужой телефон. ─ Надо отправить ему фото, ─ сухо произнес сделавший небольшую затяжку художник, ─ по словам менеджера, постановочная близость с тобой, как с селебом, или как вас, богатых засранцев, красиво называют на сленге, ─ говорящий стряхнул в сторону пепел, повернувшись корпусом в сторону стоящего по правую от него руку племянника, ─ должна пойти на пользу моей популярности и произвести неплохой разогрев перед предстоящим шоу, ─ создавалось ощущение, что бог войны изначально знал об этом приказе менеджера, но всеми силами пытался отодвинуть неприятный ему момент в самый конец, понимая, что из-за подписанного им контракта, он не вправе отказать. ─ Включай фронтальную камеру и делай селфи, потом выложи и отметь мой «личный» аккаунт, аккаунт организации перформанса, аккаунт арт-пространства, где пройдет перформанс, и аккаунт «Эннеада.Live», там ведут трансляции подготовки к шоу, иногда заливают короткие интервью и всякую прочую херню в реальном времени, ─ от неожиданности предложения, признаться, бог неба опешил, но, выждав полминуты, все же неуверенно кивнул, доставая свой телефон. ─ Мне тоже эта идея кажется хуевой, но он планирует выехать на твоей популярности в социальных сетях, так что придется подстроиться под требование, хотя, поверь, мне тоже меньше всего на свете хочется играть в фикцию и делать «радостное» лицо на камеру. ─ Какого формата должны быть фото? ─ без особого энтузиазма «сокол» разблокировал экран. ─ Мы должны выглядеть, как старые друзья, или более формально, словно коллеги, или, может, это должно быть что-то вроде случайного кадра? ─ не идея менеджера разжиться на чужой славе отталкивала Гора от выполнения этой просьбы, куда больше бога неба волновал факт выкладывания совместного фото с Сетом в общий доступ, ведь тогда ни у кого не останется сомнений, что древнеегипетский бог войны найден, что не только поднимет шум среди остальных богов, но и вполне заинтересует не терпящего конкурентов на своем поприще Ареса. Случай предположительной смерти прекрасной Афины на арене «Колизея» во время схватки с первенцем Зевса даже сейчас не выходил из головы «сокола». Насколько помнил сам Гор, да и по словам других богов, Паллада оставалась одной из самых сильных воительниц даже после реинкарнации, отчего у всех закрадывались определенные сомнения, насколько был честен древнегреческий, не терпящий поражения бог. К слову, у Ареса напрочь отсутствовали какие-либо человеческие чувства, ведь он имел откровенную наглость держать в кандалах Гефеста, заставляя его ковать цепи для новых «гладиаторов» боев насмерть. Должно быть, поэтому мужчину так упорно разыскивал быстрого, как ветер, Гермеса, так как именно Гефест, бог огня и кузнец молний Зевса, изготовил ему знаменитые таларии. Если верить рассказам матушки, то после перерождения придать полную силу богу может какой-либо его атрибут: у Гермеса ─ его сандалии с крыльями, у Аполлона ─ лавровый венец, у Исиды ─ царский трон, помещенный в виде соответствующего знака у нее на голове, у самого Гора ─ его сокол, как бы обозначающий связь с этой стороной себя, когда у Сета ─ хопеш. Нет, она не говорила, что предметы должны именно быть те, с коими обычно их изображали смертные, здесь могут вполне выступать даже какие-то личные вещи, но имеющие первостепенную ценность для переродившегося в теле человека бога. Например, если Гефест вновь сделает для Гермеса таларии, то потенциал его силы раскроется, тем самым превосходя все еще ищущего свой атрибут Ареса. Наверное, бог неба должен быть благодарен своей матери за сокола, ведь из-за его присутствия сила мужчины ограничивалась лишь невозможностью обернуться самому птицей, или же, оставаясь в теле человека, распахнуть свои огромные рябые соколиные крылья, взлетев. Синеглазый мужчина скучал по ни с чем несравнимому ощущения проходящего сквозь перья ветра, аналог которого он мог получить разве что, на собственный риск разгоняясь до максимальной отметки спидометра на мотоцикле. ─ Как будто переспали, ─ отозвался словно выплюнувший фразу Сет, ─ идея не моя и не я ее сторонник, поэтому ты, щенок, просто сделай это и забудь, ─ красноглазый художник поправил волосы, затушив сигарету о край мусорной урны, он приблизился к отведшему в сторону руку со смартфоном «соколу», ─ я тоже наступаю на себя, чтобы ты знал, ─ договорив, он оттянул ворот пальто с шеи, после чего расстегнул пуговицы виднеющейся под ним рубашки так, чтобы оголялась ключица с темно-красным, недальновидно оставленным поддавшимся собственным эмоциям Гором укусом чуть ниже выпирающих костей. ─ Не стой столбом, блять, ночью ты очень даже лишнего знал, что нужно делать, ─ несмотря на свою настороженность и вполне весомые опасения, спонсор все же решил подчиниться, приблизившись вплотную к партнеру, он слегка приобнял его за талию, прижавшись смуглой щекой к его щеке, вслед за чем бог неба дважды коснулся пальцем экрана, сделав снимки. Получившиеся фото выглядели неестественными, но и не постановочными: создавалось слишком яркое впечатление, что мужчины через силу сфотографировались вместе. Безусловно, Гору хотелось бы иметь какие-то памятные кадры с дядей, но лично для себя, чтобы пересматривать время от времени в галерее телефона, а не выставлять на всеобщее обозрение миру, тем самым заявляя богам о местонахождении Сета, особенно, если учитывать, что Осирис все еще не найден Исидой. ─ Я могу заблокировать ее профиль, чтобы ваша жена…─ Не трудно было догадаться о причине возникшей в направленном на обручальное кольцо взгляде художника грусти, как только «сокол» отметил нужные аккаунты в социальной сети, разместив фото в пост без какой-либо надписи. ─ Она все равно увидит, через несколько часов эти фото будут опубликованы в прессе, можешь не сомневаться, ─ застегивая пуговицы, надтреснутым голосом произнес отошедший от столба Сет. ─ Добавь геолокацию «Старбакса», ─ безэмоционально добавил красноглазый мужчина, что, поправив пальто, медленным шагом направился к переходу на другую улицу, не став дожидаться темноволосого партнера. Для Гора не стало удивлением, что художественный магазин оказался закрытым в такое раннее время, чего нельзя было сказать о пнувшем стеклянную дверь художнике, которого время часы работы маленького салона очень даже разозлили. Утренний настрой бывшего правителя Египта начинал постепенно меркнуть, чем больше он думал о сказанных Сетом возле кофейни словах, что менеджер требовал с него выложить такие фото, на которых они якобы со стороны смотрелись как любовники. Мужчине не хотелось верить, что дядя снял перед ним одежду только из-за веления американца сблизиться с его «покровителем» даже не столько из-за разочарования в отсутствии желания бога войны разделить с ним постель, а именно «сокола» напрягала настолько сильная зависимость Сета от наступающего ему на горло руководства. Чтобы не ковыряться во множестве разом возникших предположений, богу неба казалось логичным спросить мастера напрямую о его связи с менеджером, а также осторожно поинтересоваться, понравилась ли ему проведенная вместе ночь, однако он не решался даже вскользь завести разговор на волнующую его тему, ведь услышать «нет» по поводу второго значило потерпеть крах всех призрачных, но надежд по поводу возможности построения совместного будущего. Да, красноглазый партнер стонал под ним, Гор слышал его голос и чувствовал скользивший по его животу напряженный член, но физиология не равна эмоциональной составляющей, поэтому говорить, насколько душевно чувствовал себя удовлетворенным дядя после близости он не мог, хотя факт того, что живописец первым вылизал ему рот в ванной грел сердце. Они остановились возле какого-то магазина, где была отведена площадка для курения его сотрудников, сразу после чего Сет привычно щелкнул зажигалкой, подпалил кончик очередной сигареты. «Сокол» не помнил, чтобы дядя так много курил в прошлом, опустошая пачку из двадцати сигарет за несколько часов и берясь за следующую, поэтому счел его увлечение никотином нездоровым механизмом преодоления стресса после развода с Нефтидой. Богиня мира и в божественной жизни всегда вместе с Анубисом была для Сета превыше всего, с этим Гору пришлось смириться и молча принять свою второстепенную роль, но все же именно с ним, а не с сыном или бывшей женой бог войны решил идти по одной дороге, позволяя тому оставаться рядом: физически и душевно. Любить того, у кого больше нет сердца ─ тяжелейшее испытание для обоих партнеров, но даже так, думалось богу неба, у дяди все равно должны были остаться хоть пережитки каких-либо чувств к нему: пусть не любви, но поверхностной симпатии, или хоть тени благодарности за истинную, проверенную временем преданность влюбленного в него правителя Египта. ─ Получается, я могу рассчитывать на ответную просьбу, раз выполнил требование вашего менеджера? ─ облокотившись на край невысокой железной ограды, привлек себе внимание живописца Гор. ─ Вы же и моего желания не спросили, а просто заставили сделать, что хотели без какого-либо колебания с моей стороны, ─ хоть Сет не ожидал какого-либо встречного предложения от спонсора, но все-таки мысленно согласился с тем, что «сокол» тоже вправе требовать, раз он беспрекословно подчинился, когда мог попросту послать стоящего ниже по статусу художника, и оказался бы прав. ─ И что ты хочешь? ─ бог войны и пустынь выдохнул струю дыма, параллельно с чем сделал несколько шагов вперед, навстречу к окликнувшему его партнеру. ─ Задать вам вопрос, при ответе на который вы не дадите себе соврать, ─ более настойчиво продолжил поравнявшийся с живописцем ростом бывший правитель Египта, ─ всего один вопрос, но я хочу вашей честности, ─ возросшее напряжение красноволосого партнера было заметно по его выражению лица, несмотря на то, что в целом мужчине удавалось сдерживать свои эмоции, ─ поэтому постарайтесь отнестись серьезнее к моим словам.