Кровь и золото

Исида скрылась в пыли пустыни, когда подъехал грузовик. Откашлявшись в кулак, Гор высунул голову в открытое окно автомобиля, но увидел вдали лишь расплывчатый из-за поднявшегося в воздухе песка силуэт садящейся в кабину матери, нарочито одетой в темные одежды, доходящий ей чуть ли не до бровей шелковый платок и дешевые, наспех купленные в первом попавшемся киоске солнцезащитные очки. При ней был закрепленный под кожаным ремешком на ноге пистолет, однако беспокойство «сокола» от этого ничуть не стихало, особенно, если учитывать, что весь этот колесящий через просторы Мексики грузовик ─ настоящий передвижной арсенал, хозяин коего Арес ─ в своем нынешнем перерождении торговец оружия. Гор даже отдаленно не мог представить степень отчаяния Исиды, если та согласилась на сделку с греческим богом. Согласно плану, они должны были обменяться информацией о местоположении Гермеса и Анубиса, ведь только через последнего у богини был шанс хоть что-то узнать об Осирисе. Исида по-царски сложила руки на коленях, выпрямившись, как только Арес захлопнул дверцу, полностью подняв затонированное стекло ─ горячий, словно кипяток, воздух неприятно обжигал лицо. Черные, как смола, волосы греческого бога войны были коротко пострижены, густые брови, хмурясь, сдвинуты к переносице, а над губой толстой нитью проступал шрам. В кабине сильно пахло порохом и машинным маслом, перед баранкой руля тянулась лента золотистых патронов для винтовки, однако едва ли египетская богиня чувствовала дискомфорт. Поправив сползшие на кончик носа бутафорские очки, женщина достала из перекрещивающей грудь сумки сложенную в несколько раз карту, после чего протянула ее повернувшемуся в ее сторону Аресу, звякнув в тишине тяжелыми браслетами на смуглом запястье. Какой бы опасной не казалась сделка с продавцом оружия, но в одном Исида могла быть полностью уверена: из всех двенадцати олимпийских богов она не найдет никого надежнее и преданнее своему слову, чем отверженный Зевсом и за это обозленный на своего отца вероломный, хитрый бог, до перерождения рассекающий на горящей колеснице, запряженной несущими хаос конями. ─ Черного шакала видели в Айдахо, ─ грубым, прокуренным голосом проговорил откинувшийся на спинку кресла темноволосый мужчина, расстегнув надетую на покрытую татуировками поверх шрамов грудь джинсовую жилетку, ─ не койот, но он был даже крупнее его, ─ мозолистыми пальцами говорящий провел по покрытой несколько дневной щетиной щеке. ─ Тот еще зверь: его стая чуть ли не загрызла моих людей, ─ на последней фразе поджатые губы Исиды дрогнули, не выдержав, она смяла карту в руке, дернувшись на затертом сидении. ─ Ты же обещал без оружия, Арес! ─ богиня вскрикнула, в отчаянии приложив ладонь к груди. ─ У Анубиса больше не бессмертное тело: пули могли смертельно ранить его, ─ от былого самообладания египтянки не осталось ни следа, невольно сжавшись, она поникла, опустила вниз голову, с которой соскользнул развязавшийся платок, ─ в нем еще не пробудились воспоминания, ведь это их с Гором первая реинкарнация в человеческом обличье, ─ она принципиально всегда обходила даже мимолетное упоминание сына в разговоре с богом войны, но сейчас почему-то его имя само соскользнуло с языка. ─ Этот оборотень живучий, пуля задела бедро, но через неделю он снова отшивался в тех местах: даже не хромал, сучара, в отличие от моих еле живых парней с ошметками рук и ног, ─ после перерождения бога в облике человека в смертном теле не так много сил, но оно все равно куда выносливее, и регенерация происходит быстрее, чем у обычных людей. ─ Где он сейчас? Как выглядит, когда не оборачивается полностью в шакала? ─ приободрившись, синеглазая египтянка выровняла дрожащий голос, расправила невольно скомканную карту, а другой рукой, самыми кончиками пальцев коснулась твердого бицепса на растатуированной руке продавца оружия. ─ Карту, ─ откашлявшись, в ответ на терзающие интерес собеседницы вопросы сухо бросил темноволосый мужчина, ─ как ты видишь, у меня не меньший интерес к местоположению бастарда моего плодовитого папаши, ─ на пальцах греческого бога переливались в лучах послеполуденного солнца массивные кольца, набухшие жилы обвивали большую ладонь. ─ Он держит сеть казино по всему миру, ─ сдавленно отозвалась Исида, вложив в руку мужчины карту, ─ здесь отмечены некоторые точки, самая близкая ─ в Монте-Карло, ─ что и следовало ожидать от божества шутовства и легкой наживы. ─ Кто-нибудь из твоих людей видел Анубиса в личине человека? ─ синеглазая богиня подтянула ослабшие концы шелкового платка, убрала под коричневую ткань выбившиеся пряди. ─ Ответь, и мы разойдемся, ─ идя на встречу, женщина не питала надежд, что бог войны будет с ней до конца откровенен и предоставит всю информацию об Анубисе, ведь она сама многое опустила, в том числе не указала ближайшие, чем Монте-Карло города с игорными домами Гермеса. ─ Тебя ждет сын, Исида, ─ наклонившись вправо, он протянул увитую татуировками руку к дверце со стороны египтянки, с силой открыл ее, заставив тотчас закашляться от поднятого ветром песка. У Исиды ─ ее последняя реинкарнация. Будучи облаченной в темный балахон поверх повседневного платья, она тенью проскользнула по пустынной дороге, уткнувшись обеими ладонями в широкую грудь вышедшего из автомобиля Гора, женщина прижалась щекой к щеке «сокола», словно пыталась скрыть от самой себя заметно помрачневшее после разговора с Аресом лицо. Если только у Анубиса сейчас прошло перерождение в животного, то его следующее она уже не сможет застать ─ без людской веры боги не вечны, в современном мире никто не чтит гелиопольскую девятку и не прославляет одами некогда внушавший благоговение, восторг и страх священный Олимп. Все они ─ не больше, чем пережиток древности, с каждой новой эпохой угасающий все быстрее и быстрее, оттого времени найти Осириса у египетской богини осталось в размере всего одной человеческой жизни, сорок лет из которой уже необратимо утекли в песок несмотря на то, что остаток уцелевших божественных сил позволяет дольше обычных людей сохранять молодость и здоровье. С кончиков чуть слипшихся из-за жары, накрашенных ресниц скатилось несколько капель, что, подсохнув, оставили липкий, темный след на загорелой коже. Всегда и во всем оставаясь сильной, она со стиснутыми зубами зашивала свою слабость под кожу. Гор не задавал вопросов, успокаивающе поцеловав руку матери, он открыл кофейную дверцу внедорожника ─ богиня подарила ему «Роллс Ройс» три года назад, тогда как раз удачно совпал дебют ее новой роли в историческом фильме. Съемки позволяли им больше пятнадцати лет путешествовать по миру без подозрений, ведь будучи одной из самых востребованных актрис, Исида могла позволить себе выбирать, а не с благодарностью глотать все то, что ей могли предложить студии. Постоянные переезды взрастили в сердце «сокола» одиночество, но едва ли это чувство по своей глубине могло сравниться с отравляющей Исиду скорбью по Осирису, из жизни в жизнь, не дающей ей потерять свои воспоминания. Для одних память о божественной жизни является проклятием, а для других ─ ее отсутствие. Она стянула со смольных, старательно выпрямленных плойкой волос шелковый платок, бросив его вместе с дешевыми очками на песок, сняла через голову с покрытых золотистым загаром плеч бесформенный балахон. Темно-алое, летнее платье, доходящее до середины голени скрывало заряженный пистолет, что богиня сняла с себя лишь когда вдали окончательно исчез в клубах песочной пыли грузовик Ареса. Синеглазая египтянка молча смотрела в окно всю занявшую весь оставшийся день дорогу до города, ни разу не покинув салон во время предусмотрительно сделанных водителем остановок, и только, когда до отеля их стало отделять не больше сорока минут езды, женщина позволила себе немного подремать, устало положить голову на плечо сына со словами: «я скучаю по Древнему Египту, сынок, по тому времени, когда мы не были призрачным упоминанием со слов экскурсоводов в музее естествознания». Гор не ответил, не хотел будоражить с трудом обретаемый матерью покой вместо чего бережно убрал упавшие на пыльное лицо волосы, с осторожностью заправил их за проколотое в нескольких местах ухо.

***

Ему не нравились духи, которые выбрала Нефтида. Сет не привык, чтобы перед ним не останавливалось такси, когда он вытягивал руку в сторону даже в час-пик смеркающегося Нью-Йорка, оттого, выругавшись, красноволосый мужчина загородил собой дорогу, заставив автомобиль со скрежетом колес затормозить, и плевать он хотел, что у водителя закончилась смена. С силой хлопнув ярко-желтой дверцей старенького «Форда», он расположился на заднем сидении, закинув ногу на ногу, бесцеремонно опустил боковое стекло, достал из кармана отпаренного пиджака металлический портсигар, полностью предоставив заботу о чемоданах своему помощнику, что чуть позже занял место впереди, всячески извиняясь и чуть ли не умоляя шофера пусть даже по двойному тарифу цен, но отвезти их из аэропорта в отель. В осеннем, холодном воздухе пахло сыростью, расправив складки на влажном от мелкого дождя, практически полностью расстегнутом пальто, бог войны поджег кончик сигареты, демонстративно показав средний палец повернувшему голову через плечо водителю, ведь пока он платит, то будет курить в салоне столько, сколько захочет, кроша пепел на бледно-вишневую обивку дивана. Мужчина, имени которого Сет предпочел не запоминать, обращаясь к нему на «ты», или просто «грек», так как помощник имел греческие корни, в очередной раз призвал водителя успокоиться, согласившись заплатить и за это учиненное бывшим богом неудобство. Голова раскалывалась, судебный, унижающий обоих супругов процесс занял больше времени, чем мог предположить красноглазый мужчина несмотря на то, что после произошедшего развод, своеобразный пластырь, приложенный к открытой ране, был единственным способом сохранить хотя бы иллюзию дружеских отношений. Сигарета тлела между пальцами, пока бог войны равнодушно листал новостную ленту в социальной сети, бегло просматривая новые комментарии под фотографиями с перформанса в Вашингтоне ─ менеджер не только обязывал вести профиль, но и самостоятельно придумывал наиболее кричащие заголовки к постам, сами тексты и узнаваемые теги, чтобы привлечь как можно больше аудитории по всему миру к творчеству американского художника, создающего на своих представлениях воистину живые, сюжетные картины с помощью песка на подсвеченном стекле. Наибольший ажиотаж вызвал фрагмент видео, в котором Сет, завязав, плотной тканью алые, словно вино, глаза выполнил свою финальную и так полюбившуюся зрителям в цикле богов египетской девятки работу ─ «Поражение», где изображались сначала огромные, колышущие песок крылья сокола, а после, убирая руками все лишнее, мужчина воссоздавал силуэт упавшего на колени египетского бога войны с расколотой маской осла. Умение настолько сильно чувствовать песок и быть полностью уверенным в своих силах делали из провинциального художника истинного самородка среди остальных мастеров подобной техники. Безусловно, находились и те, кто считал коронную фишку живописца умелым обманом, да и вообще им казалась уж больно надуманной «История одного таланта из Старбакса…», ведь до своей популярности мужчина работал бариста, а были, наоборот, чуть ли не почитатели, возводившие способного художника на пьедестал, с пеной у рта заявляя, что его псевдоним ─ Сет, бог пустынь, действительно говорящий. В интервью сам Сет предпочитал демонстративно игнорировать все вопросы журналистов, касательно секрета его работы с завязанными глазами, так как лучше пусть хейтеры развивают теории грандиозной иллюзии «фокуса», чем бог войны и пустынь на всю свою масштабную аудиторию признается в том, что его видения, красочные, жестокие, до холодка на теле ужасающие собой порой заменяют реальность, что даже, накрепко стянув атласом глаза, невозможно их рассеять. Скажи об этом СМИ, и уже буквально через несколько часов прилагательное «талантливый» зачеркнет «сумасшедший» во всех новостных постах. Перформанс, как правило, сопровождался выступлениями артистов, аутентичной музыкой и голограммами, после чего в зале освещенным оставалось лишь стекло, на котором Сет начинал воссоздавать так или иначе приуроченную к отыгранной сценке картину, дважды или трижды сменяющуюся на другие эпизоды перед тем, как приступить к следующему номеру шоу. Каждое его направляющее струю кварцевого песка движение руки, взмах кистью, осторожное стряхивание лишних песчинок металлической палочкой, обязательное разбрызгивание антистатика перед началом работой ─ все это транслировалось на трех огромных экранах, расположенных вкруговую, чтобы зрители не упустили ни единой детали в зачастую сопровождаемой тихой мелодией с преобладанием египетских мотивов и воистину удивительной работе мастера. К слову, до прошлого года благодаря европейским спонсорам, бюджет позволял нанять профессиональную труппу артистов, а не студентов театрального института, как в самом начале разработки данного перформанса, помимо чего художник мог себе позволить привлечь к участию даже живых соколов для отыгрывания заключительного эпизода ─ поединка Гора и Сета, где роль бога войны и песчаных бурь брал на себя сам художник, тем самым до максимума накаляя интерес публики перед тем, как завязать глаза и изобразить песком пораженного бога на коленях. Затушенная о подошву ботинка сигарета размякла под каплями заморосившего дождя, на светлых, тонких пальцах красноглазого мужчины остался пепел. Застегнув пальто, он поднял запотевшее стекло автомобиля, на часах доходило семь вечера, проехав Бруклинский мост, водитель зажег слабый, тепло-медовый свет в салоне в то время, как сидящий на переднем кресле помощник набрал номер уже ожидавшего их в отеле вместе со спонсором менеджера. ─ Я рад, что вы доехали без происшествий, ─ натянуто проговорил распахнувший перед вышедшим из такси красноглазым художником зонт менеджер, ─ постарайся сделать более доброжелательное лицо перед первым и единственным с момента инцидента во время европейского тура спонсором, захотевшим работать с тобой, ─ бог войны скривил рот в ответ на упоминание американцем того конфликта на сцене, когда Сет, не сдержавшись, ударил своего же инвестора в лицо, сломав ему челюсть, ─ поздоровайся, он ждет тебя на улице больших двух часов, ─ толкнув в плечо суетящегося с чемоданами помощника, мужчина рывком выдернул второй, специально поданный ему зон из руки менеджера, вслед за чем молча последовал к стеклянным дверям переливающегося огнями в темноте сентябрьского вечера отеля. ─ Я думал, что вы уже не приедете, ─ глубокий, отдающий каким-то теплом голос заставил Сета остановиться на гранитных, крайне скользких ступенях здания, ─ я счастлив вас увидеть не только на фотографиях вашего профиля, ─ бог пустынь приподнял зонт, повернув голову через плечо в сторону одетого в черный мотоциклетный костюм мужчины, ─ в социальных сетях я известен как Гор, ─ по темным, коротким волосам говорящего крупными каплями стекал дождь, ярко-синие, морские глаза отчетливо выделялись, словно были охвачены каким-то свечением. ─ Я спонсор вашего осеннего турне по Соединенным Штатам, ─ правой, стянутой в кожаную перчатку рукой он прижимал к себе отражающий яркие фонари вывески отеля шлем. ─ И что? Я, может, должен тебе задницу поцеловать за это? ─ холодно осадил поднявшегося в след за ним на несколько ступеней инвестора Сет. ─ Все вопросы решай с моим менеджером, представление через четыре дня, ─ сына популярной актрисы, с коей они, как минимум, проехали три или четыре баннера, пока колесили по улицами темнеющего Нью-Йорка, трудно не узнать, однако его спонтанное желание оплатить тур скандального художника едва ли должно было вызвать у бога войны уважение, ведь, скорее всего, причиной подобного решения была банальная тяга к еще большей популярности богатенького мальчика, чей аккаунт социальной пестрил снимками со всевозможных тусовок и развлечений. ─ И да, если ты, как и мой предыдущий «покровитель», думаешь, что вложенные тобой деньги я должен дополнительно отрабатывать перед ширинкой твоих расстегнутых штанов, то можешь прямо сейчас съебать на своем новеньком мотоцикле куда подальше, Гор, ─ интонацией голоса художник передразнил псевдоним спонсора, случайно вспомнив недавний пост этого избалованного, на взгляд Сета, юнца, где он, будучи обнаженным по пояс пьяно сосался с каким-то мужчиной в баре, пока слева к его груди со слегка оттянутыми под весом золотистых колец пирсинга сосками прижималась женщина с безвкусным, броским макияжем. ─ Мне жаль, что такое мнение обо мне у вас сложилось раньше нашего личного знакомства, ─ Гор выпрямился, и аккуратная, ювелирно выполненная татуировка в виде небольшого изображения ока самого египетского бога древности чуть ниже левого глаза не смогла не привлечь к себе внимание, казалось бы, ничуть незаинтересованного в своем собеседнике художника. ─ Надеюсь, что после сегодняшнего банкета я смогу расположить вас больше к себе, ─ уголки тонких губ приподнялись в мягкой, на какое-то мгновение показавшейся красноглазому мужчине знакомой улыбке. «Если бы вы только знали, дядя, как отчаянно я пытался одновременно и забыть вас, и привлечь ваше внимание, то не осудили бы меня за ту разгульную жизнь, что я вел, пока вы имели счастье быть все эти восемь лет в браке».