Успеть по-французски: Модно поздно или на двадцать лет раньше времени | The French Timing: Fashionably Late or Twenty Years Way Too Early

Воздух был пропитан дымом и едким запахом горящих дерева и камня. Заклинания пролетали через Большой зал, сталкиваясь в вспышках света и звука, каждое из которых было более отчаянным, чем предыдущее. Гермиона Грейнджер пригнулась, когда вспышка зеленого света пронеслась мимо ее плеча, едва не поразив ее. Она едва могла думать сквозь шум — крики, проклятия, стены, дрожащие от силы битвы, бушующей вокруг нее. Она прижалась спиной к рушащейся колонне, тяжело дыша, крепко сжимая палочку в руке. Рон и Гарри были где-то поблизости, но в хаосе их было невозможно увидеть. Гарри буквально восстал из мертвых и искал возможность напасть на Волан-де-Морта. Невилл обезглавил Нагайну, уничтожив последний крестраж. Вот и все. Пыль и мусор сыпались с потолка, когда часть зачарованного неба мерцала, открывая не звезды, а зазубренный камень. В ушах звенело, но она все еще могла различить крики заклинаний и далекие своих друзей. «Протего!» — крикнула она, отражая проклятие, от которого по ее руке пробежал холодок. Не было времени думать, не было времени обрабатывать происходящее. Просто выживай. Выживай и продолжай бороться. Внезапный взрыв потряс зал, гораздо громче и ближе, чем все предыдущие. Гермиона почувствовала, как земля качнулась под ее ногами, когда кусок стены замка поддался, рухнув внутрь. Она отшатнулась назад, пытаясь защитить себя от ливня камней и обломков, но сила взрыва сбила ее с ног. Она сильно ударилась о землю, удар возгласы сотряс каждую кость в ее теле, и ее палочка выскользнула из ее рук, улетев за пределы досягаемости. На секунду Гермиона лежала ошеломленная, уставившись на кружащуюся над ней пыль, ее разум пытался уловить это. Она слепо потянулась, кончиками пальцев касаясь камня и мусора, в поисках своей палочки. Паника трепетала в ее груди, но она была приглушенной, далекой, как будто она наблюдала за всем из-за вуали. Затем она почувствовала это — странное, почти электрическое покалывание, которое покалывало ее кожу, поднимая волосы на руках. Это было ощущение, которое она не могла точно определить, не похожее ни на одну магию, которую она когда-либо чувствовала. Это было неправильно, каким-то образом; смесь противоречивых сил — темная магия, сталкивающаяся с чем-то древним и диким. Воздух вокруг нее едва мерцал, насыщенный энергией, как пространство между двумя схлестнувшимися заклинаниями, перед тем как они столкнутся. Гермиона заставила себя приподняться на локтях, ее зрение плыло. Она моргнула, пытаясь прочистить голову, но мир вокруг нее, казалось, деформировался и смещался, края размывались, как будто она была под водой. Она могла видеть смутные очертания людей — друзей, врагов, все двигались в неистовом движении — но их формы были искажены, мерцали, исчезая и снова появляясь в фокусе. «Гермиона!» — позвал голос, слабый и отдающийся эхом. Она не могла понять, откуда он пришел и кому принадлежал. Это был как призрак звука, затерянный в буре магии, окружавшей ее. Внезапно возникло резкое, тянущее ощущение, словно ее дергали вперед за невидимую веревку. Гермиона ахнула, ее тело невольно дернулось, когда мир вокруг нее, казалось, стал растягиваться и искривляться. Она потянулась вперед, пытаясь зацепиться за что-то, но ее пальцы схватили лишь пустоту. Шум битвы отдалялся, уступая место звуку, похожему на оглушающий рев ветра. Она кружилась — нет, падала. Вниз, вверх, вбок. Не было никакого ощущения направления, ни верха, ни низа, просто бесконечная, дезориентирующая спираль, которая затягивала ее все глубже и глубже. Свет вокруг нее искажался, вспышки цвета и тьмы смешивались в головокружительном танце. Гермиона попыталась закричать, но звук был поглощен, потерян в странной пустоте, которая ее окружала. А потом, так же внезапно, как и началось, все прекратилось. Гермиона с грохотом упала на землю, удар выбил дыхание из ее легких. Она лежала неподвижно, мир вокруг нее был жутко тихим, если не считать слабого шелеста листьев и далекого щебетания птиц. Воздух был прохладным и пах свежей травой — резкий контраст с дымом и пылью, от которых она только что сбежала. Она медленно открыла глаза, морщась от солнечного света, пробивающегося сквозь кроны деревьев над ней. Большой зал исчез. Битва, шум, хаос — все исчезло. Гермиона заставила себя подняться, ее сердце колотилось, пока она оглядывалась вокруг. Она была в лесу, возможно, в Запретном лесу, хотя это было не то место, которое она могла бы легко узнать. Было тихо, слишком тихо, тишина, которая не могла принадлежать месту, где идет война. Ее руки дрожали, когда она принялась искать палочку, облегчение нахлынуло на нее, когда ее пальцы наконец сомкнулись вокруг знакомого древка. Она встала, нетвердо держась, и сделала несколько шагов вперед, ее мысли метались. Она медленно повернулась, осматривая окрестности, и вот тогда она увидела это — узкую тропу, ведущую из леса, извивающуюся к силуэту замка вдалеке. Хогвартс. Но не тот, что она знала. Башни стояли неповрежденными, не тронутыми шрамами битвы. Не было никаких признаков повреждений, никаких свидетельств войны, в которой она только что сражалась. Все было слишком ярким, слишком чистым, слишком... незнакомым. Желудок Гермионы скрутило, когда осознание начало закрадываться. Это был не тот Хогвартс, который она только что покинула. Это было другое время, территория замка никогда не выглядела так за все годы ее учебы. С дрожащими руками Гермиона подняла палочку, ее голос едва прозвучал, когда она произнесла заклинание: «Темпус». Мягко светящийся циферблат появился в воздухе, цифры и буквы закружились в фокусе. У Гермионы перехватило дыхание, когда она прочла дату, написанную ярким, безошибочным шрифтом: 31 августа 1977 г. 10:32 Голова Гермионы закружилась, когда она уставилась на дату, парящую в воздухе, цифры буквально врезались в ее разум. 31 августа 1977 года. Осознание обрушилось на нее приливной волной, каждая мысль врезалась в последующую, оставляя ее бездыханной. Она оказалась более чем на двадцать лет в прошлом, в другом времени, где все было иначе, а все, кого она знала, были моложе, не тронутые трагедиями, с которыми она была так хорошо знакома, или вовсе не существовали. Как это произошло? Она попыталась собрать все воедино — взрыв, странное столкновение магии, резкое тянущее ощущение, которое вырвало ее из ее собственного времени. Замок всегда был местом древней магии, слои заклинаний и защит были вплетены в его основу. Было вполне вероятно, что магический всплеск во время битвы активировал что-то, скрытое глубоко в каменных стенах. Временная аномалия, старый оберег, вышедший из строя... но все это теперь не имело значения. Важно было то, что она застряла. По крайней мере, на данный момент. Паника грозила овладеть ею, но Гермиона подавила ее. Она должна была ясно мыслить, должна была решить, что делать дальше. Она не могла позволить себе совершать ошибки. Правила путешествий во времени были ясны — не показываться на глаза, не взаимодействовать, не менять ход истории. Но это было невозможно в ее нынешней ситуации. Она стояла на территории Хогвартса, одетая в рваную, грязную одежду, магловскую одежду, и явно не на своем месте. Скрываться бесконечно было не вариантом, и не было никакой гарантии, что в ближайшее время она найдет способ вернуться. Гермиона знала, что ей нужен план. Правдоподобная легенда, чтобы объяснить ее внезапное присутствие, которая не вызовет подозрений или не раскроет ее настоящую личность. Она провела рукой по спутанным волосам, заставляя себя сосредоточиться. Она хорошо соображала на ходу — годы опасности и решения проблем научили ее этому. Она могла это сделать. Она должна. Во-первых, ей нужно было вписаться. Ее одежда была проблемой; она явно выбивалась, и ей нужны были надлежащие мантии, чтобы не торчать, как большой палец. Во-вторых, ей нужна была правдоподобная предыстория, что-то, что объяснило бы, кем она была, не привязывая ее к ее собственному будущему «я». Она знала, что не может использовать свое настоящее имя; его будет слишком легко отследить позже. Ей придется стать кем-то совсем другим. Мозг Гермионы лихорадочно перебирал возможные варианты, быстро рассматривая и отбрасывая их один за другим. Она не могла утверждать, что является родственницей кого-либо из нынешних студентов или профессоров — это было слишком рискованно, и кто-нибудь мог попытаться проверить ее историю. Ей нужно было стать чужаком, кем-то, у кого есть причина находиться в Хогвартсе, но нет связей с кем-то, кто мог бы ее узнать. Идея поразила ее, как молния. Ученица по обмену. Это было идеально — она могла объяснить любые пробелы в своих знаниях о текущих событиях или людях, и она могла легко оставаться вне поля зрения. Академия магии Шармбатон, французская школа волшебства, стала бы идеальным прикрытием. Она была хорошо известна, уважаема, а культурные различия объясняли бы любые странности ее поведения. Она даже знала французский. Никто не усомнится в незнании специфических традиций Хогвартса французским студентом. Но как она объяснит свой идеальный британский акцент? Гермиона задумалась, прикусывая губу. Двуязычная семья — возможно, отец-француз и мать-англичанка, которая была маглорожденной ведьмой. Да, это имело смысл. Ее мать умерла, когда она была маленькой, оставив ей затяжную связь с Британией. Отсутствие чистокровности также помогло бы ей сохранить анонимность — никто бы не стал слишком вникать в семью, не имеющую значительных связей с британской магической аристократией. Это было просто, правдоподобно, и она могла с этим справиться. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить свой беспокойный разум. По одному шагу за раз. К ее великому облегчению, ее верная бисерная сумочка все еще висела на бедре, ее утешительный вес заземлял ее. Гермиона села на ближайший камень и начала перебирать свои вещи, оценивая, что у нее есть, что могло бы помочь ей выжить в это странное, неподходящее время. Зелья. Небольшой запас экстренных настоек, которые она упаковала для Битвы за Хогвартс. Они все еще были целы — слава Мерлину — и включали такие необходимые вещи, как целебные зелья, несколько флаконов Оборотного и даже маленькую бутылочку Феликса Фелициса. Она аккуратно отложила их в сторону, зная, насколько ценными они могут стать. Книги. Ее любимые экземпляры «Хогвартс: История», «Продвинутого зельеварения» и несколько книг по заклинаниям, которые она собирала годами. Гермиона грустно улыбнулась при виде потертых переплетов. Действительно, изрядно потрепанных. Затем, просмотрев их, она поняла, что ей придется скрыть их любой ценой: даты публикации большинства этих изданий были в далеком будущем. Одежда. В бисерной сумке было несколько запасных нарядов, но все они были из ее времени: повседневная магловская одежда и комплект мантий Хогвартса, которые она носила до того, как они скрылись. Ничто из этого здесь не подошло бы. Взгляд задержался на мантиях, и ее сердце сжалось от воспоминаний, на которых она не могла позволить себе зацикливаться. Деньги. Гермиона вздохнула с облегчением, когда нашла свой небольшой мешочек с монетами, наполненный смесью галлеонов, сиклей и кнатов. Многие из них были достаточно старыми, чтобы не выглядеть неуместно в 1977 году. Это было то, с чем она могла работать. Она могла купить несколько вещей, которые помогли бы ей лучше вписаться в обстановку — мантии, перья, может быть, даже новую сумку, которая не кричала бы «вне времени». Удовлетворенная своей оценкой, Гермиона принялась за работу. Она подняла палочку и пробормотала: «Экскуро», очищая себя так хорошо, как могла. Грязь битвы исчезла, и она почувствовала себя немного более собой. Затем она направила палочку на свою магловскую одежду. Щелчок и взмах, и ее рваные джинсы и толстовка с капюшоном превратились во что-то более подходящее: светло-голубую парадную мантию с изящной серебряной вышивкой вдоль манжет и подола в паре с простым, соответствующим плащом — идеально для предполагаемой ученицы Шармбатона. Гермиона потратила мгновение, чтобы критически осмотреть свой преображенный наряд. Платье и плащ, которые она наколдовала, были приемлемыми, но она не могла быть уверена, что они были правильными. Французская магическая мода 1970-х годов была смутным понятием в ее сознании, размытым временем и культурными различиями. Официальные мантии Шармбатона были ярко выраженными и узнаваемыми, но Гермиона не хотела привлекать к себе внимание, идеально копируя их. Вместо этого она стремилась к чему-то, что сочетало бы французскую элегантность, но не было слишком конкретным — смесь того, что она считала подходящим, и ее собственных лучших догадок. Она поймала свое отражение в маленьком ручном зеркальце из своей сумки. Ее волосы все еще были дикими и вьющимися, но ей удалось укротить их в свободную косу, которая выглядела скорее продуманной, чем растрепанной. Взмахом палочки она слегка смягчила черты лица, сделав ее немного менее похожей на Гермиону Грейнджер, которую люди когда-либо могли бы узнать на старых фотографиях и задаться вопросом о странном анахронизме. Закончив со своим внешним видом, Гермиона сосредоточилась на следующем шаге. Ей нужно было не только выглядеть соответствующе, но и действовать так, как положено. Она практиковалась говорить вслух, смягчая свои естественные английские интонации до чего-то более континентального, на всякий случай, если ей нужно будет говорить. Английский акцент был хорош, благодаря ее предыстории, но флер чего-то французское продал бы его лучше — всего лишь штрих, как эхо другого языка, звучащего в ее голосе. «Allô, monsieur, je m'appelle Mina Delacour … Я приехала из Шармбатона, чтобы закончить учебу… Merci, директор Дамблдор…» — пробормотала Гермиона, репетируя свои реплики с осторожной интонацией. Это было странно — репетировать свою личность, как будто это была какая-то роль, но она знала, что каждая деталь имеет значение. Она заправила выбившийся локон за ухо, позволяя своей новой персоне впитаться. Она будет уравновешенной, вежливой и достаточно отчужденной, чтобы никто не стал слишком совать нос в ее дела. Далее ей нужно было заняться самой важной частью своего плана: связаться с Дамблдором. Она знала, что не может просто ввалиться в замок и надеяться объясниться без подозрений. Ей нужно было тщательно составить свое представление. Гермиона нашла в сумке кусок пергамента и перо, положила их на траву перед собой. Ветер тихонько шелестел в деревьях, и она почти могла представить, что вернулась в свое время, работая над домашним заданием. Но это было далеко от привычной для нее удобной рутины. Она начала писать, ее рука была тверда, несмотря на учащенное сердцебиение: Уважаемый директор Дамблдор, Меня зовут Мина Делакур, я студентка седьмого курса Академии магии Шармбатон. Из-за непредвиденных обстоятельств, связанных с недавним переездом моего отца в Великобританию для проведения научных исследований, мне срочно нужен перевод в Хогвартс для завершения обучения. Я получила высокие рекомендации от своих преподавателей в Шармбатон, и они заверили меня, что моя просьба будет рассмотрена благосклонно, учитывая внезапный характер моего переезда. В настоящее время я нахожусь в Хогсмиде и буду очень признательна за ваш быстрый ответ, чтобы я могла как можно скорее начать начать семестр. Благодарю за понимание. С уважением, Мина Делакур Гермиона уставилась на письмо, тщательно изучая каждое слово. Оно было достаточно расплывчатым, чтобы избежать немедленных вопросов, но при этом формальным и убедительным. Имя Делакур придавало достоверность, не будучи слишком прямой связью с семьей, которая, как она знала, существовала во Франции. Удовлетворенная, она аккуратно сложила пергамент и положила его в конверт. Теперь ей просто нужно было его отправить. Гермиона снова закинула бисерную сумку на плечо и направилась в Хогсмид, живописную волшебную деревню, видневшуюся сразу за опушкой леса. Тропа была знакомой, но каждый шаг казался сюрреалистичным. Она шла по истории, окруженная студентами, которые еще не столкнулись с войной, определившей ее поколение. Все было таким обычным на поверхности, но совершенно другим внутри. Сама деревня выглядела почти так же, как и в ее время, хотя были и тонкие различия: вывески магазинов, окрашенные в более яркие цвета, несколько незнакомых ей витрин и отсутствие некоторых современных штрихов. Она держала голову опущенной, избегая зрительного контакта, пока шла по мощеным улицам. Случайные или любопытные взгляды заставляли ее чувствовать себя заметной, но она продолжала идти, решив смешаться с толпой. Наконец, она добралась до почтового отделения — причудливого здания с совами всех размеров и цветов, сидящими на уступах, готовыми доставлять сообщения по всей стране. Она выбрала большую, королевского вида рыжевато-коричневую сову, которая казалась подходящей для этой задачи. Гермиона осторожно прикрепила письмо к лапке совы, шепча инструкции: «Отнеси это директору Альбусу Дамблдору в Хогвартс. Это срочно». Сова тихо ухнула и взмыла в воздух, ее крылья уверенно били воздух, когда она устремилась к замку вдали. Гермиона смотрела ей вслед, ее желудок скручивало от волнения. Вот оно — начало ее новой роли, ее новой истории. Теперь пути назад не было. Отправив письмо, Гермиона направилась в «Три метлы» и проскользнула в теплый, шумный трактир. Ей нужно было дождаться ответа Дамблдора, и делать это на улице было бы слишком рискованно. Она села в тихом углу, заказав чашку чая, чтобы успокоить нервы. Она медленно отпила, чувствуя, как тепло проникает в нее, успокаивая ее среди вихря мыслей. Ее разум лихорадочно перебирал все возможности, риски и крошечные нити надежды. Она знала Дамблдора — он будет любопытным, но в то же время осторожным. Если кто-то и мог помочь ей, не слишком глубоко вникая в секреты, которые ей нужно было хранить, так это он. И если ее план сработает, то вскоре она окажется в Хогвартсе не как Гермиона Грейнджер, героиня войны и путешественница во времени, а как Мина Делакур, французская студентка, чьей самой большой заботой было освоиться в новой школе. Это было неидеально. Это было небезопасно. Но это было лучшее, что она могла сделать. На данный момент ей оставалось только ждать.

***

Письмо Мины Делакур, должно быть, быстро дошло до Дамблдора, потому что всего через час после отправки сова приземлилась в «Трех метлах», где Гермиона тихо сидела с парящей перед ней чашкой горячего чая. Рыжевато-коричневая птица грациозно приземлилась на край ее стола, уронив перед собой аккуратно сложенный лист пергамента, прежде чем снова улететь, едва издав звук. Сердце Гермионы колотилось, когда она подняла письмо, сломав дрожащими пальцами печать Хогвартса. Чернила были глубокого, знакомого оттенка синего, написанные отличительным, элегантным почерком Дамблдора. Дорогая мисс Делакур, Благодарю вас за письмо. Я рад слышать о вашем интересе к завершению обучения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс и буду рад обсудить ваш перевод лично. Пожалуйста, приходите прямо в мой кабинет в ближайшее удобное для вас время. Вход вы найдете за каменной горгульей на седьмом этаже. Пожалуйста, передайте моим охранникам, что мне нравятся “Летучие Шипучки”. С нетерпением жду встречи с вами. С уважением, Альбус Дамблдор Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Записка была краткой, но приветливой, и она вызвала смешанные чувства облегчения и беспокойства. Любопытство Дамблдора было безграничным, и Гермиона знала, что его не так легко обмануть. Ей нужно было быть осторожной, чтобы выдать себя за сдержанную французскую студентку, которую она так тщательно создавала.Она не могла позволить себе ни малейшей ошибки. Гермиона быстро допила чай, заплатила бармену и вышла из «Трех метел». Путь в Хогвартс был знакомым, но пропитанным чем-то сюрреалистичным — замок возвышался впереди, как величественный, нетронутый памятник. Она шла уверенно, с каждым шагом приближаясь к пугающей реальности ее положения. Огромные деревянные двери замка возвышались над ней, приветствуя её возвращение, но при совсем других обстоятельствах. Оказавшись внутри, она шла по коридорам Хогвартса, ее туфли тихо постукивали по каменному полу. Она держала голову слегка опущенной, стараясь избегать зрительного контакта со студентами, мимо которых проходила, большинство из которых были слишком поглощены своими собственными разговорами, чтобы заметить ее. Тем не менее, каждый взгляд казался потенциальной угрозой, каждый шепот — возможным разоблачением. Путь к кабинету Дамблдора был знаком, но замок казался другим — более ярким, живым, нетронутым битвами, которые она помнила. Наконец, она добралась до каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет директора. Вспомнив подсказу в письме Дамблдора, Гермиона прочистила горло и сказала: «Летучие Шипучки». Горгулья отодвинулась в сторону, открывая лестницу, которая спиралью вела вверх к кабинету. Легкая улыбка тронула ее губы — игривый способ Дамблдора убедиться, что она найдет дорогу, не называя пароль напрямую, сработал. Она ступила на движущуюся лестницу, ее сердце колотилось, когда она поднималась. Трудно было не думать о бесчисленных случаях, когда она была здесь в свое время — искала совета, получала наставления или готовилась к бою. Но сегодня все было иначе. Сегодня она не была Гермионой Грейнджер. Она была Миной Делакур, и ей нужно было верить в это. Дверь наверху открылась сама собой, и Гермиона вошла в круглый кабинет, где мягкий золотистый свет освещал полки, заполненные любопытными предметами, которые тихо гудели и жужжали. Дамблдор сидел за своим столом, его очки-полумесяцы сидели на его носу, а на лице была приветливая, понимающая улыбка. Это был Дамблдор, каким она его помнила — добрый, мудрый и всегда с лёгким намёком на озорство в глазах. Но он был моложе, ещё не затронутый тёмными временами, которые ждали впереди. «Мисс Делакур», — поприветствовал он, вставая и протягивая руку. — «Добро пожаловать в Хогвартс». Гермиона кивнула, на её лице заиграла отрепетированная улыбка. «Спасибо, директор. Я ценю, что вы нашли время увидеться со мной так быстро». Дамблдор жестом пригласил ее сесть, она разгладила мантию, когда присела на край стула. Его пронзительные голубые глаза изучали ее с любопытством, которое заставило ее сердце замереть, но выражение лица оставалось добрым и открытым. «Не каждый день мы так неожиданно получаем студента из Шармбатона, особенно так близко к началу семестра», — сказал Дамблдор легким, но немного настороженным тоном. «Я понимаю, что ваш переезд был довольно внезапным». «Oui», — ответила Гермиона, сохраняя голос ровным, а акцент — слегка французским. «Работа моего отца привела нас в Британию совсем недавно, и Шармбатон порекомендовал мне перевестись сюда, чтобы закончить учебу. Все это было довольно внезапно, но я с нетерпением жду продолжения своего образования». Дамблдор кивнул, его взгляд скользнул по ее мантии, отмечая каждую деталь. «Должно быть, это довольно сложно — быть так далеко от дома и присоединиться к нам как раз перед началом учебного года». «Так и есть», — согласилась Гермиона, склоняясь к своей легенде. «Но я всегда хотела посетить Британию. Моя мать была англичанкой, маглорожденной. Она умерла, когда я была маленькой, но она так тепло отзывалась о Хогвартсе. Это ощущается... как быть ближе к ней, в каком-то смысле». Она внимательно следила за выражением лица Дамблдора, и на мгновение ей показалось, что она увидела проблеск чего-то — возможно, понимания или признания более глубокой истины, скрытой в ее словах. Его глаза смягчились. «Ваша мать, должно быть, была замечательной женщиной», — сказал он любезно. «И я уверен, что вы найдете Хогвартс гостеприимным местом. В конце концов, это школа, построенная на магии многих культур, во многом как Шармбатон». Гермиона кивнула, ее уверенность росла. «Спасибо, директор. Я очень благодарна за эту возможность». Дамблдор слегка откинулся назад, его взгляд все еще был пристальным, но теплым. «Должен сказать, мисс Делакур, ваш английский безупречен. Я полагаю, это свидетельство вашего воспитания?» Гермиона улыбнулась, держа нервы под строгим контролем, но была так довольна собой, что предвидела такой поворот событий. Гораздо сложнее придумать все это на ходу. «Моя мать научила меня обоим языкам. Она хотела, чтобы я могла говорить по-английски так же хорошо, как она». Дамблдор кивнул, выглядя удовлетворенным. «Очень хорошо. Я не вижу причин, по которым мы не можем организовать ваш перевод. Я сделаю все необходимое, и вы сможете начать посещать занятия послезавтра. Однако я считаю, что будет лучше распределить вас на ваш факультет сейчас, а не во время приветственного пира завтра. Это позволит избежать ненужного внимания». Облегчение Гермионы было ощутимым; мысль о распределении с первокурсниками тяготила ее разум. «Спасибо, директор. Я ценю это. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы соответствовать стандартам Хогвартса». Дамблдор снова улыбнулся, в его глазах появился знакомый блеск. «Я не сомневаюсь, что вы это сделаете, мисс Делакур. Распределяющая шляпа привыкла справляться с необычными обстоятельствами, и я уверен, что она найдет вам подходящее место. Я сейчас ее призову». Изящным взмахом палочки Дамблдор призвал Распределяющую шляпу, которая гордо стояла на высокой полке позади него. Древняя шляпа спустилась вниз, устроившись на столе с легким шорохом, ее складки двигались, как будто она потягивалась после долгого сна. «А, новый разум для сортировки!» — сказала шляпа, ее голос тихо разнесся по комнате. «Всегда приятно, даже если это не обычное время». Дамблдор указал на шляпу и ободряюще посмотрел на Гермиону. «Продолжайте, мисс Делакур. Это займет всего минуту». Гермиона глубоко вздохнула и села прямее, осторожно надевая Распределяющую шляпу на голову. Она почувствовала как что-то потянулось к ее сознанию, магия шляпы исследовала ее разум, просеивая ее воспоминания и намерения. Было странно снова почувствовать это после всех этих лет, но она напомнила себе, что теперь она Мина Делакур, а не Гермиона Грейнджер. «Хм»,— тихо пробормотала шляпа, говоря только в ее голове. «А вы сложная, не так ли? Мужество, интеллект, яростное чувство преданности... и сердце, испытанное огнем. Вы не совсем та, кем кажетесь, не так ли?» У Гермионы перехватило дыхание, ее мысли метались. Она сосредоточилась на своей новой личности, желая, чтобы шляпа увидела ее такой, какой ей нужно было быть. Распределяющая шляпа мягко засмеялась, словно почувствовав ее внутреннюю борьбу. «Не стоит беспокоиться. Я вижу, из чего вы сделаны, мисс Делакур, и вы отлично впишетесь. В вас есть храбрость — дерзость и готовность рисковать ради того, что вы считаете правильным». Гермиона собралась с духом, и голос шляпы повысился до решительного тона: «Гриффиндор!». Сердце Гермионы дрогнуло. Гриффиндор. Ее старый факультет, который она знала лучше, чем любой другой. Она надеялась на что-то другое, на новый старт, но было также странное утешение в возвращении на факультет, который она всегда считала своим домом. На этот раз ей просто придется пройти его как кто-то другой. Дамблдор хлопнул в ладоши, явно довольный. «Ах, Гриффиндор — действительно прекрасный выбор. Я надеюсь, вы найдете его и знакомым, и вдохновляющим, мисс Делакур. Общая гостиная Гриффиндора находится в башне — у вас будет потрясающий вид на территорию замка и, конечно же, компания некоторых из наших самых одухотворенных учеников». Гермиона кивнула, выдавив улыбку, несмотря на бурю эмоций внутри нее. «Спасибо, директор. Для меня большая честь быть зачисленной в Гриффиндор». Выражение лица Дамблдора было теплым и одобрительным. «Я уверен, что вы заставите факультет гордиться вами. Вы будете в хорошей компании — Гриффиндор всегда привлекал тех, кто обладает сильным чувством отваги и цели». Он продолжил: «Я попрошу своего заместителя прислать список необходимых книг и предметов для седьмых курсов сегодня днем, чтобы вы могли закончить покупки к тому времени, как прибудет Хогвартс-экспресс. Я уверен, что вы найдете большую часть того, что вам нужно, в Хогсмиде, но если нет, вы можете сделать заказ по совиной почте во «Флориш и Блоттс» в Косом переулке. Он также должен будет прибыть в течение выходных». Дамблдор замолчал, его взгляд смягчился. «Вы также можете остаться в Башне Гриффиндора сегодня вечером. Домовые эльфы приготовили для вас кровать в общежитии девочек седьмого курса, так что вы сможете расположиться и освоиться до того, как завтра прибудут остальные ученики». Гермиона почувствовала волну благодарности. Оставаясь в общежитии, она сможет более органично вписаться в коллектив, и ей будет легче начать следующий день, не чувствуя себя чужой. «Спасибо, директор. Это очень любезно с вашей стороны». Дамблдор улыбнулся, его глаза сверкнули. «Это совсем не проблема, мисс Делакур. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома, и я уверен, что вы найдете девочек седьмого курса гостеприимными. Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь спрашивать». С последним кивком Гермиона встала, осторожно положив Распределяющую шляпу обратно на стол. Она еще раз поблагодарила Дамблдора, чувствуя, как вес ее нового — и все же знакомого — факультета окутывает ее. Она была Миной Делакур, снова гриффиндоркой, но на этот раз с секретами и миссией, которые никто не должен был знать. Когда она направлялась в Башню Гриффиндора, замок казался странно гостеприимным, наполненным воспоминаниями, о которых она никогда не смогла бы рассказать. Достигнув портрета Полной Дамы, Гермиона произнесла пароль, который ей дал Дамблдор, и вошла внутрь. Общая гостиная была пуста, залитая теплым сиянием вечернего солнца, проникающего через окна. Гермиона поднялась по лестнице в общежитие девочек седьмого курса, чувствуя знакомый скрип ступенек под ногами. Она толкнула дверь и обнаружила, что комната почти такая же, как она помнила: уютная, гостеприимная, с четырьмя кроватями с балдахинами, обитыми красным и золотым. Одна из кроватей у окна была недавно заправлена, её алые одеяла аккуратно уложены. Она поставила сумку, на мгновение закрыв глаза, чтобы вдохнуть успокаивающий запах дерева и старых пергаментов. Это было одновременно и другим, и тем же — место, которое она знала так хорошо, даже если теперь оно будет наполнено лицами, которых она никогда не встречала. Лежа на кровати, Гермиона позволила себе редкий момент покоя. Завтра она встретится со своими соседями по факультету, и ее путешествие в качестве Мины Делакур действительно начнется. Но сегодня вечером она вернулась в Башню Гриффиндора, место, которое все еще ощущалось как дом, даже спустя все это время.