Успеть по-французски: Модно поздно или на двадцать лет раньше времени | The French Timing: Fashionably Late or Twenty Years Way Too Early

Гермиона шла по тропинке из Хогвартса в Хогсмид, плотно закутавшись в плащ, чтобы защититься от прохладного сентябрьского воздуха. В руке она сжимала список, который ей дала профессор МакГонагалл, — точный перечень книг и принадлежностей, необходимых для ее курсов седьмого года. Аккуратный, деловой почерк МакГонагалл сопровождался запиской, которая заставила Гермиону почувствовать себя на грани нервного срыва: Мисс Делакур, Как вам известно, мы еще не получили ваши академические записи из Шармбатона из-за внезапности вашего перевода. Пока мы работаем над тем, чтобы связаться с вашей предыдущей школой, чтобы подтвердить вашу курсовую работу и убедиться, что вы зачислены на соответствующие курсы, от вас потребуется продемонстрировать свою компетентность по каждому предмету в течение первой недели семестра. Пожалуйста, убедитесь, что вы получили все обязательные материалы в Хогсмиде и подготовьтесь к тестированию по мере необходимости. Искренне Ваша, Профессор М. МакГонагалл Заместитель директора Гермиона не теряла голову из-за тестирования. Она знала материал вдоль и поперек — Чары, Трансфигурация, Зелья, Защита от Темных Искусств. Если на то пошло, она была более подготовлена, чем большинство учеников ее возраста, потратив годы на освоение заклинаний в реальном мире, ситуациях на грани жизни и смерти. Нет, ее беспокоили не тесты. Ее беспокоило то, что будет дальше. Ее история о переводе была тщательно выстроенной ложью, и хотя она заполнила пробелы как могла, всегда нависала угроза разоблачения. Если бы кто-то проверил ее предполагаемые записи из Шармбатона — если бы они обнаружили, что Мины Делакур не существует — все бы рухнуло. Она была бы разоблачена, ее присутствие здесь было бы поставлено под сомнение, а правда о ее личности оказалась бы под угрозой. Гермиона шла уверенным шагом, когда она вошла в Хогсмид, деревню, где ведьмы и волшебники готовились к началу семестра. Звуки разговоров и звон сумок с покупками создавали знакомый гул, но за всем этим скрывалось напряжение. Люди двигались быстро, бросая настороженные взгляды по сторонам, их голоса были тихими и полными страха. «Вы слышали? Еще одна семья пропала без вести...» «Исчезли прямо из своего дома — никаких признаков борьбы». Сердце Гермионы сжалось, когда она проходила мимо жителей деревни, сбившихся в кучу и говорящих приглушенными голосами. Она слишком хорошо знала эти шепоты; они были началом войны. Первая магическая война вот-вот должна была разразиться, и она стояла на краю пропасти, наблюдая, как разворачивается история. Она не могла вмешаться, не могла изменить ход времени, но, услышав эти испуганные перешептывания, все стало слишком реальным. Она вошла в Тома и Свитки, сосредоточившись на текущей задаче. Гермиона целеустремленно прошла по рядам, собирая необходимые учебники: «Теории транссубстанциальных преобразований», «Расширенное зельеварение» и «Стандартная книга заклинаний, 7 курс». Каждое название было ей знакомо, и она брала книги с легкостью человека, который прочел их от корки до корки больше раз, чем мог сосчитать. Ожидая у стойки, Гермиона перевела взгляд на выставленный «Ежедневный пророк». Заголовок на первой полосе гласил: «ЗАГАДОЧНЫЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ОХВАТЫВАЮТ ВОЛШЕБНУЮ БРИТАНИЮ — КТО В БЕЗОПАСНОСТИ? » Она пробежалась глазами по статье, подробно описывающей последнюю череду исчезновений и неэффективную реакцию Министерства. Статья была расплывчатой, полной домыслов, но признаки были ясны: возвышение Волан-де-Морта ускорялось, и мир балансировал на грани хаоса. Того самого хаоса, с которым она так упорно боролась в своем времени. Владелец магазина, пожилой волшебник с добрыми глазами, заметил её читающей. «Ужасное дело, не правда ли? Люди исчезают направо и налево. Можно было бы подумать, что Министерство что-то предпримет, но…» Он замолчал, покачав головой. «Да, это… тревожно», — ответила Гермиона, выдавив из себя спокойную улыбку. Волшебник упаковал ее книги, и она поблагодарила его, хотя ее мысли были далеко от шумного магазина. Когда она вышла из Томов и Свитков, слухи следовали за ней тенью. Она слишком хорошо знала эти признаки: паранойя, страх, начало войны, которая опустошит волшебный мир. Она жила в самом центре событий со знанием того, что должно произойти, и ощущением тяжести собственного бессилия это изменить. Гермиона направилась в магазин перьев «Писарро», чтобы взять пергамент, перья и чернила. Она быстро расплатилась, пытаясь сосредоточиться на непосредственной задаче. Но время от времени до ее ушей долетали обрывки разговоров о темных волшебниках, растущих угрозах и тревоге, которая нависала над всем. «…Пожиратели смерти вербуют…» «В наши дни никому нельзя доверять. Людей находят мертвыми или еще хуже…» Тревога Гермионы кипела под поверхностью. Она знала, что справится со своими академическими оценками — не было никаких сомнений в ее компетентности. Но настоящей проблемой было оставаться незамеченной, поддерживая фасад, который она создала как Мина Делакур. Каждое взаимодействие казалось испытанием, каждый косой взгляд — потенциальной опасностью. Она не могла не задаться вопросом, как долго продержится ее прикрытие. Ответит ли кто-нибудь в Шармбатоне на запрос Хогвартса и раскроет ли, что Мина Делакур была выдумкой? Начнет ли МакГонагалл, как всегда проницательная, складывать воедино то, что ответы Гермионы были немного слишком хорошо информированы? И что произойдет тогда? Страх разоблачения был постоянным, и Гермиона знала, что один неверный шаг может все разрушить. Ее последней остановкой стал магазин «Зелья Джея Пепина», где она подобрала необходимые ингредиенты для зелий. Магазин был наполнен знакомыми запахами сушеных трав и бурлящих смесей, но даже здесь атмосфера была напряженной. Покупатели говорили тихо, глаза метались, словно ожидая, что в любой момент что-то произойдет. Пока Гермиона расплачивалась за свои товары, продавец — жилистый волшебник с резкими чертами лица — с любопытством посмотрел на нее. «Ты ведь не отсюда, да?» «Нет», — спокойно ответила Гермиона. «Я перевожусь в Хогвартс из Шармбатона. Работа моего отца привела нас сюда». Волшебник кивнул, все еще наблюдая за ней. «Странные времена для переезда в Британию. Большинство людей пытаются выбраться, со всеми исчезновениями и назревающими проблемами». Гермиона кивнула, сохраняя спокойствие. «Да, это была довольно трудная адаптация». «Просто будь осторожна», — сказал продавец, протягивая ей сумку. «В наши дни много неопределенности. Никогда не знаешь, кому можно доверять». Гермиона поблагодарила продавца и вышла из магазина зелий, ее мысли кружились, когда она ступила на оживленные улицы Хогсмида. Она тщательно проверила каждый пункт в списке МакГонагалл, собрав учебники седьмого курса, ингредиенты для зелий и другие принадлежности, которые ей понадобятся, чтобы сойти за настоящего студента. Но когда она направилась обратно в Хогвартс, она заметила котлы, сложенные перед «Котлами Керидвен», и с тоской поняла, что упустила из виду некоторые совершенно очевидные детали. Она так сосредоточилась на продвинутых книгах и запасе расходных материалов, что полностью забыла об основах — о том, что любой студент Хогвартса должен был приобрести на первом курсе: котел, набор латунных весов, прочный сундук для хранения своих вещей. Мысль о том, чтобы таскать с собой свою магически увеличенную бисерную сумочку в гостиной Гриффиндора, заставила ее содрогнуться. Это было удобно для ее личных целей, но открытое использование ее изо дня в день только вызвало бы вопросы, на которые она не могла позволить себе ответить. И потом, конечно, была форма. И другая, повседневная одежда. Как она могла упустить что-то столь фундаментальное? Ее трансфигурированная одежда достаточно хорошо послужила своей цели, но она не могла полагаться на нее вечно. Она были хороша в крайнем случае, но одна ошибка в заклинании, одна потеря концентрации, и она осталась бы стоять посреди Большого зала в своем изношенном в бою магловском наряде. Это не было вариантом. Гермиона мысленно ругала себя за оплошность. Она знала, что лучше не упускать мелкие детали, особенно когда все ее прикрытие зависело от того, чтобы выглядеть как любой другой студент седьмого курса. Ей нужно было безупречно вписаться, а это означало быть готовой вплоть до последней пуговицы на мантии. К счастью, тщательная проверка её оставшихся монет показала, что у неё ещё было много, и к тому же галлеонов. Быть Нежелательным Лицом Номер Один означало, что, хотя Гарри в начале их охоты за крестражами великодушно настоял, чтобы Гермиона положила приличную сумму из его хранилищ в Гринготтсе в ее бисерную сумочку, они не смогли использовать ее, так что она все еще лежала там в ее распоряжении. Она никогда не назвала бы легкомысленной трату денег на предметы первой необходимости, но определенно было облегчением иметь лишние средства. Было над чем подумать, так как все не продлится вечно, но она надеялась, что сможет дожить до конца учебного года, прежде чем ей придется рассматривать другие варианты, не выглядя оставшейся без кната. Она повернулась и направилась сначала в «Круголётку», зная, что там она сможет найти ассортимент сундуков, даже если это не основной товар магазина. В лавке было тихо, волнение студентов Хогвартса заметно отсутствовало, поскольку поезд направлялся в замок. Вместо этого несколько родителей с маленькими детьми просматривали принадлежности для квиддича, выбирая метлы и тренировочные наборы для будущих студентов. В глубине магазина Гермиона нашла скромный ассортимент чемоданов, разных по размеру и стилю. Она выбрала простую, прочную модель с усиленными углами и сдержанным удлинителем — функциональную и непритязательную. Она бы хорошо вписалась в груды багажа, принесенного другими студентами. Продавщица, дружелюбная ведьма, занятая пополнением полок, приветствовала ее кивком. «Готовишься к Хогвартсу, дорогая? Кажется, уже поздновато». «Да, просто кое-какие дела в последнюю минуту», — ответила Гермиона с вежливой улыбкой, стараясь при этом не давать слишком подробных объяснений. Ведьма кивнула, пробивая покупки. «Всегда есть что-то, не так ли? Ну, теперь у тебя есть все, что нужно». Гермиона поблагодарила ее, чувствуя себя немного легче с чемоданом в руках. После быстрой благодарности она выскользнула обратно на тихую улицу, все еще мысленно отмечая галочкой пункты из списка необходимых вещей. Затем она направилась в «Шапку-невидимку», единственный магазин в Хогсмиде, где продавалась форма Хогвартса. Магазин был относительно пуст, за исключением нескольких родителей с детьми, которые были слишком малы для Хогвартса, но с нетерпением разглядывали шарфы и аксессуары в цветах факультета. Гермиона направилась к прилавку, чувствуя странный укол ностальгии, наблюдая, как малыши восхищаются волшебными мантиями, их волнение было чистым и невинным. Когда подошла ее очередь, Гермиона приблизилась к стойке, ее тон был уверенным, но небрежным. «Мне нужен полный комплект формы Гриффиндора, пожалуйста». Владелец магазина, высокий волшебник с сантиметровой лентой на шее, поднял палочку, и лента ожила, быстро обогнув Гермиону и сняв с нее мерки. «Гриффиндор? Факультет храбрых, этот. Смелый выбор», — прокомментировал он, пока ткань плыла вокруг, подстраиваясь под ее мерки. Гермиона кивнула, чувствуя знакомый прилив гордости, пришедший с алым и золотым цветами. «Да, это... честь носить их», — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал искренне. Владелец магазина кивнул, когда закончил, прикрепляя гербы Гриффиндора к каждой мантии. «Вот и все, готово. Я уверен, ты заставишь факультет гордиться тобой». Когда Гермиона осматривала мантии, она на мгновение заколебалась, а затем решила сделать следующий шаг в укреплении своей маскировки. «Я бы также хотела купить набор повседневной одежды», — добавила она, стараясь, чтобы ее голос звучал легко и непринужденно. Продавец приподняла бровь, на ее лице промелькнула легкая тень любопытства. «Полный гардероб, дорогая? Планируем долгое пребывание, да?» Гермиона выдавила улыбку, притворяясь, что не обращает внимания на намек. «Мне не удалось много взять с собой, когда я перевелась. Просто сейчас проще все уладить». Продавец кивнул, по-видимому, удовлетворенный объяснением, хотя в его глазах мелькнула тень сомнения. Но бизнес есть бизнес, и он была не из тех, кто задает вопросы платящему покупателю. «Конечно, у нас здесь прекрасный выбор платьев, юбок и повседневных мантий. Я принесу вам несколько вещей, чтобы вы примерили». Гермиона тихо вздохнула с облегчением, выбрав несколько простых, но хорошо сшитых платьев, несколько юбок и множество простых топов и повседневных мантий. Они были практичными, удобными и идеально сочетались с тем, что могли носить другие студенты в замке. Хозяин магазина упаковал их без дальнейших комментариев, довольный тем, что сделал дополнительную продажу. Заплатив, Гермиона сунула новую одежду в свою бисерную сумочку вместе с формой. С этими дополнениями ей больше не придется полагаться на свои наспех трансфигурированные наряды. Она будет выглядеть как любой другой студент, с набором одежды, который соответствовал ее истории как студентки по обмену, пытающейся вписаться. Ее последняя остановка была в магазине «Котлы Керидвен», где она выбрала новый котел — стандартный, такой, каким пользуются первокурсники, но идеально подходящий для того, чтобы слиться с толпой. Магазин был наполнен землистыми запахами трав и зелий, успокаивающими своей обыденностью. Закончив покупки, Гермиона вышла из магазина, ее сумка была заполнена всем необходимым, чтобы без проблем вписаться в новую жизнь, за исключением латунных весов, которые ей пришлось бы заказать совой. Она могла бы объяснить, что случайно оставила свои во Франции, так как переезд был внезапным. Она направилась обратно к тропинке, ведущей в Хогвартс, вес ее припасов был успокаивающим присутствием рядом с ней.

***

Ремус Люпин сидел, сгорбившись, в углу Хогвартс-экспресса, прислонившись головой к прохладному оконному стеклу, пока мимо проносился знакомый пейзаж. Ритмичный стук колес по рельсам обычно имел успокаивающий эффект, но сегодня он, казалось, только усиливал тупую боль, затаившуюся в его костях. Полнолуние было всего несколько ночей назад, и хотя ему удалось избежать серьезных травм, трансформация всегда оставляла его истощенным, тенью самого себя, которой требовалось больше, чем несколько дней отдыха, чтобы исчезнуть. Он оторвал взгляд от размытой сельской местности, готовясь к встрече префектов, которая должна была вот-вот начаться. Это был его третий год в качестве префекта, и он уже знал, что делать — сохранять мир, подавать хороший пример и притворяться, что он не находится в шаге от потери контроля каждый месяц. Ремус всегда относился к своим обязанностям серьезно, зная, что решение персонала назначить его на эту роль на пятом году было признаком их доверия. Доверия, которое он отчаянно боялся разрушить. Выбравшись из купе, Ремус направился по коридору поезда, в воздухе витала знакомая суета воссоединяющихся и догоняющих студентов. Его друзья ушли вперед, чтобы занять свое обычное купе, предоставив ему самому управлять встречей. Не то чтобы он возражал — иногда было приятно иметь момент покоя. Особенно после полнолуния. Подойдя к купе, отведенному для префектов, Ремус собрался с духом. Его мысли ненадолго переключились на друзей: Сириуса, который, вероятно, уже замышлял какую-то шалость; Питера, нервно оглядывающегося на предмет возможных неприятностей; и Джеймса — Джеймса, который недавно преподнес самый большой сюрприз из всех. Староста. Ремус, конечно, знал. Джеймс написал им всем об этом, как только пришло письмо, переполненное волнением и надеждой, что этот новый титул может дать ему шанс произвести впечатление на Лили Эванс, которая так же была назначена Старостой. Но даже зная это, вид блестящего значка Старосты, приколотого к груди Джеймса, казался сюрреалистичным. Не то чтобы Ремус сомневался в способностях своего друга — Джеймс был умен, смел и предан до изъяна — но Староста? Решение Дамблдора само по себе казалось почти шуткой. Ремус проскользнул в купе префектов, занял свое место в конце и позволил своему взгляду блуждать по собравшимся студентам. Знакомые лица были разбросаны вокруг — некоторые тихо болтали, другие выглядели скучающими — а затем был Джеймс, стоящий впереди с Лили, его значок блестел под верхним светом. Ремус пытался подавить насмешливую улыбку, тронувшую его губы. Джеймс пытался выглядеть серьезным, но в его глазах был несомненный блеск озорства, который никакое количество ответственности никогда не смогло бы затмить полностью. Джеймс поймал взгляд Ремуса и слегка торжествующе помахал ему рукой, широко и бесстыдно ухмыляясь. Ремус не мог не усмехнуться тихонько, покачав головой. «Невероятно», — пробормотал он себе под нос, и его охватила смесь нежности и раздражения. Не то чтобы Джеймс не заслужил своего места, напомнил себе Ремус. В конце концов, он был капитаном по квиддичу и обладал природной харизмой, которая притягивала людей. Но Ремус не мог не вспомнить все те случаи, когда значок старосты переходил к кому-то другому, к кому-то более... обычному. К тому, кто, скажем, не возглавлял тайную группу незарегистрированных анимагов в Запретном лесу раз в месяц. «Ладно, все, начнем», — прорезался сквозь шум голос Лили, привлекая внимание комнаты. Она была воплощением настоящей старосты, ее осанка прямая, выражение лица серьезное, хотя Ремус видел, как ее глаза метнулись в сторону Джеймса со смесью раздражения и — смеет ли он надеяться — чего-то более мягкого. Джеймс определенно вырос в ее глазах за эти годы, хотя Лили, вероятно, будет отрицать это до последнего вздоха. Ремус пытался сосредоточиться на встрече, но его мысли постоянно возвращались к Джеймсу. Было время, когда это казалось шуткой, какой-то сложной схемой, придуманной Мародерами, чтобы напасть на школу. Но вот они, семь лет спустя, и у Джеймса был значок, обязанности и — что самое удивительное — уважение, которое он имел с этим. Ремус не мог не почувствовать укол зависти. Не к самому значку, а к возможностям, которые были у Джеймса — возможностям, которых у Ремуса никогда не будет из-за того, кем он был. Ремус отбросил эту мысль, почувствовав знакомый укол самопорицания. Это просто остаточное воздействие луны сделало его более сварливым, чем обычно, сказал он себе. Джеймс заслужил свое место, со всеми его причудами, и он будет хорошим старостой. Черт, отличным, если он поставит себе цель. Тем не менее, было трудно не задаться вопросом, что могло бы быть. Ремус так усердно работал, чтобы просто вписаться в коллектив, чтобы его оценки были достойными, а его послужной список чистым. Но никакое количество усердной работы не могло стереть клеймо оборотня. Не то чтобы он когда-либо был кандидатом на пост старосты — он не был настолько глуп, чтобы лелеять эту фантазию — но, увидев Джеймса там, без усилий держащего суд, Ремус не мог сдержать слабую, горькую остроту в своих мыслях. Джеймс даже никогда не был префектом. Не то чтобы это остановило Дамблдора. В директоре было много того, что было невозможно предсказать — это назначение было одной из таких вещей. Ремус поймал себя на мысли, не в первый раз, не было ли за всем этим более глубокой причины. Возможно, Дамблдор увидел в Джеймсе что-то, что остальные еще не смогли полностью понять. Или, может быть, это был просто еще один слой в большой шахматной игре, которую, казалось, вел Дамблдор, с фигурами, которые никто из них не мог полностью увидеть. Размышления Ремуса были прерваны, когда Джеймс объявил собрание закрытым. Его голос был полон обычной бравады, когда он заявил, что этот год будет лучшим из всех, и даже умудрился украдкой подмигнуть Лили, которая закатила глаза, но не смогла скрыть улыбку. «Мерлин, помоги нам всем», — подумал Ремус с теплой улыбкой, наблюдая, как его друзья начали расходиться. Когда Ремус встал, чтобы уйти, он снова поймал взгляд Джеймса, и на мгновение он увидел что-то нехарактерно серьезное во взгляде своего друга. Проблеск неуверенности, может быть, или тяжесть ответственности, которая пришла с значком, который он теперь носил. Но затем, так же быстро, это исчезло, сменившись легкой ухмылкой, которую Джеймс всегда носил, как щит против всего, что осмеливалось беспокоить его. «Староста», — размышлял Ремус, покачав головой и выйдя в коридор. «Какие сюрпризы может преподнести школа после этого?» Слова были полушуткой, но они отдавались тоскливой надеждой, что, может быть, только может быть, этот последний год будет годом несложных проделок. Вполне возможно, скучным. Но мысль осталась, тяжелая и зловещая, словно бросая вызов судьбе, чтобы доказать его неправоту. Ему действительно не стоило накликать.