по следу любому твоему

      Вся проблема в том, что Лиам идиот.       Не то чтобы он совсем тупой, просто скорее недальновидный, поэтому сначала делает, а потом, возможно, думает, когда игнорировать последствия становится невозможно. И вообще-то с ним уже было всё понятно в момент, когда тот с голыми руками и отважным взглядом бросился в одиночку на Жеводанского зверя и слегка почти умер, но, честное слово, Тео даже после такого не устаёт поражаться его выходкам.       Скотт говорит ему, не лезь на рожон, Стайлз говорит ему, будь предусмотрительным, Мейсон говорит ему, не поддавайся эмоциям, а Тео ничего не говорит, потому что знает, что его право голоса в сомнительной позиции, и молча разгребает итоги деятельности ненаглядной беты МакКола.       Справедливости ради, Данбару только семнадцать стукнуло, и от ухода Хейден, смерти друзей и всего пережитого стресса, а тем более после уезда Скотта, крышу ему несёт беспощадно. Он становится несдержаннее, злее, импульсивнее, и как бы ни старался химера нейтрализовывать его порывы разодрать кому-нибудь глотку, вспыльчивость Лиама растёт в геометрической прогрессии.       Поэтому за покалеченный в момент ярости спортивный инвентарь в количестве 4 клюшек ближайший месяц ему нельзя приближаться к полю для лакросса; за сломанный в приступе злости барный стул в закусочной он в чёрном списке двух-трёх местных ресторанов, а за агреесивные нападки в сторону членов любой другой стаи ему категорически запрещён доступ к участию в каких-либо переговорах. Рейкен меланхолично предлагает начать подсыпать злобной бете успокоительные в еду, но никто из окружающих не видит масштаб проблемы в его ключе, потому что ни на ком из окружающих Лиам не рассекает костяшки с таким же завидным постоянством, так что идея отвергается.       Ежу понятно, что самый лучший выход из положения — максимально огородить Данбара от любых триггерных ситуаций, способных толкнуть его на слёт с катушек. Но вера у Скотта в окружающих его людей не поддаётся разумному объяснению, и он торжественно нарекает Лиама своим альфа-заместителем и берёт с него клятву верой и правдой охранять несчастный город.       В какой момент этой клятвы прозвучала необходимость таскать по всем своим геройским авантюрам химеру, Тео не особо уловил, но, да, это то, что происходит — Лиам таскает его по всем своим геройским авантюрам. К слову, в мире слабоумия и отваги Данбара понятие «геройская авантюра» чрезвычайно обширное и включает в себя, наверное, всё на свете: бесконечный патруль по одним и тем же маршрутам, плохо скрываемая слежка за любой подозрительной личностью, миллионная попытка отыскать что-то полезное в катакомбах докторов/складах Монро/гараже Питера Хейла, ну просто мало ли. И ещё куча и куча бесполезных вещей, для которых за каким-то чёртом нужен Тео, вероятно, для того, чтобы отбиваться им от возникшей внезапной угрозы, ну или просто, чтобы возил этого идиота с места на место.       Беда в том, что химера в Бейкон Хиллз формально ошивается на птичьих правах и своеобразном испытательном сроке, а напоминать стае о своей персоне не хочется от слова совсем, поэтому каждый раз, когда бешеная бета МакКола вызванивает ему в середине ночи с очередной глупой идеей, Рейкен мрачно размышляет про себя — с точки зрения общественного гуманизма, гораздо приемлемее прикончить себя или Лиама? — а потом заводит машину и едет по указанному адресу.       И в целом всё в порядке. Скотт спокоен и точно знает, что Бейкон Хиллз под защитой. Остальная стая, невовлеченная в бесконечное напряжение, мирно существует в своей относительно обыденной жизни. Лиам не даёт себе ни минуты передышки, а окружающим — ни повода сомневаться в его компетентности мини-альфы. Тео жив и его никто не пытается убить, что уже не может не радовать, пусть Данбар и привил себе привычку спускать на тормоза собственный гнев исключительно после того, как сломает химере какую-нибудь кость, но это по мелочи. В остальном они все как-то сработались, и никто даже не умер за последние несколько месяцев, поэтому, да, всё в порядке.       Но само собой так не могло продолжаться вечно.       Катастрофы определённо можно было избежать, потому что, давайте на чистоту, как бы сильно Данбар не терял самообладание и как бы ни было сложно его заземлить временами, всё же у Тео единственного хватало навыков держать того в узде. Но Лиам именно в этот день раздраженнее обычного — недосып, ретроградный Меркурий или черт знает, что им движет, а у Тео именно в этот день перестаёт заводится пикап, рвется рукав на изношенной кофте, и в довершение всего бета именно в этот день решает терроризировать его своими приступами героизма.       — Серьёзно тебе говорю, это ведьма!       — Очень занимательный бред, Лиам, попробуй продать его нетфликсу, — огрызается Тео из-под раскрытого капота Тундры, пока безнадёжно пытается отыскать причину поломки в двигателе. Данбар маячит где-то вокруг, что-то взвинченно доказывая, но, честно говоря, химера слушает его через раз.       Всё это чертовски не вовремя. Не получится починить машину — он не сможет её перегнать в заповедник и ему негде будет, чёрт возьми, жить, потому что проклятый пикап решил заглохнуть именно в тот момент, когда он ехал за Лиамом, прямо на трассе. Но это ещё не самое страшное, ведь если Тео прямо сейчас не разберётся с чёртовым двигателем, придётся вызывать эвакуатор, а потом везти Тундру в автосервис, и если приправить происходящее тем фактом, что он всё ещё бездомный и безработный, на выходе можно получить полное отсутствие финансовой возможности покрыть расходы. Рейкену уже от этих мыслей хочется размозжить себе голову о бампер, но он всегда был бойцом и смог бы сохранить выдержку перед грозящей свалиться на его нервную систему истерикой.       Если бы не, спасибо большое, Лиам.       — Ты не слушаешь! — рычит бета, грудная клетка его ходуном ходит из-за глубоких неравномерных вдохов, с помощью которых он старается урезонить кипящую ярость. — Это реальная проблема, и людям угрожает реальная опасность!       Раздражает. Всё страшно раздражает. Проклятый пикап, который грозится вылится в непосильные проблемы, чёртов Бейкон Хиллз с его чёртовыми неадекватными жителями, сам концепт той жалкой жизни, в которую Тео самолично себя загнал собственными ошибками, стоит поперёк горла костью, но Лиам... О, Лиам, который в очередной раз поднял его ни свет ни заря, потому что ему опять что-то где-то почудилось; который заставил тащиться на другой конец города забрать его на вылазку; который основательно проехался по нервам Рейкена, когда не лицезрел его у порога дома через оговоренные полчаса; который самолично притащился к месту поломки пикапа и в ту же секунду начал вещать про свои неуемные подозрения, стал просто апогеем терпения Тео.       — Данбар, — химера всё ещё пытается сохранить самообладание, но голос ощутимо становится громче. — Ты мне двадцать минут уже затираешь, что в резко сократившейся популяции белок в лесу виноваты сверхъестественные силы. Ты себя слышишь вообще? За каким хреном массовая смерть грызунов и реальная угроза роду людскому связаны в твоём параноидальном психозе?       — Ты подзабыл, что произошло в прошлый раз, когда в заповеднике умирали животные? Знаешь, для смертоносной химеры из пробирки, поквитаться с которой желающих на целую очередь, ты недостаточно бдителен.       — Может, я просто недостаточно истеричка, чтобы разделять твои маниакальные заскоки? — Тео с трудом давит пробивающийся в голосе рык, чтобы не доводить дело до мордобоя, зато вот у Лиама вообще все тормоза сносит.       — А я думаю, тебе просто плевать!       — Да! Именно! Настолько плевать, что я хвостиком ношусь за каждой твоей одиозной идеей! Степень моей вовлеченности явный признак моего безразличия, ты как всегда, последователен и логичен, Лиам!       — Твоё содействие сейчас даже близко не искупает того, что ты натворил до этого.       Рейкен прерывисто вдыхает через нос и крепко зажмуривает глаза, медленно отсчитывая до десяти. Он знает, чёрт возьми, он знает об этом каждый день, каждый час, каждую секунду проживаемого им мгновения и платит за собственные ошибки сполна, но никогда не достаточно. То, что фантомную кровь с ладоней он не сотрёт даже кислотой, Тео догадался ещё между миллионым ударом когтистой руки Тары прямо ему в грудь и первым вздохом подгнивающего подвального воздуха в канализации и безропотно сносил упрёки судьбы, но вот это бесконечное напоминание о  его сомнительном катарсисе выбешивало до невозможного.       — Лиам, — спокойно начинает Рейкен спустя время, упершись взглядом в двигатель машины, чтобы не воспаляться по новой из-за вида неуёмной беты, — я предлагаю не продолжать этот разговор и не доводить до крайности. Самое разумное, что ты можешь сделать, это сесть в машину и подождать, пока я закончу.       — Самое разумное, что я мог сделать, это оставить тебя в земле.       О как. Допустим сломанный нос это то, к чему Тео уже успел привыкнуть, но презрительный тон и сами слова задевают много больнее беспорядочных ударов. Пусть Данбар себя не контролирует и по большому счёту так-то прав, всё равно обидно, и химера оскорблённо поджимает губы.       Дело до драки доводить не хочется, тем более что у Тео в руке гаечный ключ и чёткое понимание, в какую именно часть височной доли надо бить, поэтому он аккумулирует все свои остатки выдержки и фиксирует внимание исключительно на внутренностях трижды проклятого пикапа.       Спустя ещё минуту скорее интуитивного нежели осмысленного копошения в двигателе Тео со злостью захлопывает капот Тундры и молча идёт за водительское сиденье, не обращая внимания на взбешенного Лиама. Гнев струится по венам, и если машина прямо сейчас не заведётся, видит бог, дойдёт до убийства.       «Пожалуйста, пожалуйста», — взмаливается химера, пока вставляет ключ в замок зажигания и мысленно перечисляет всех известных ему богов, в которых в данную секунду он всецело верит. Мотор тихо рычит, словно не решаясь работать, а потом в двигателе происходит щелчок, и он... заводится!       — Да! — облегчённо выдыхает Тео и откидывает на долю секунды голову на сиденье, чувствуя, как напряжение покидает тело, но потом, вспомнив, что за ним наблюдают, резко возвращает жёсткое выражение лица и рявкает на скептически глазеющего на него Лиама. — Сел в машину!       Тот показательно закатывает глаза и нарочито медленно движется к пассажирскому сиденью, очевидно, каждым своим бестолковым действием или словом намереваясь приблизить собственную кончину, и пальцы Рейкена отстукивают по рулю сбитый такт в сдерживаемом порыве сомкнуться на шее Данбара и придушить того к чёртовой матери.       Дорога проходит в относительной тишине, если не засчитывать яростное сопение Лиама и его редкие указания пути. Как он там что-то опять нашёл, Тео даже и не понял, просто принял к сведению. Наверняка это очредное безрезультативное начинание беты, которое взялось ни откуда и должно было закончится ничем, что и происходило на протяжении последних четырёх месяцев.       Поэтому они две ночи подряд выслеживали вендиго, месяц преследовали местное ответвление сети Монро и целую неделю искали в лесу логово вампиров. Объединяло все эти авантюры то, что они оказались совершенное беспочвенными — не было ни вендиго, ни таинственной шайки охотников, ни уж тем более даже признака существования в местных лесах вампиров. Зато паранойя Лиама стабильно присутствовала ежесекудно и становилась оплотом любой истеричной идеи, когда тот строил безумные догадки очередных сверхъестественных угроз и находился в стадии готовности отразить любую грозящую опасность. Тео в какой-то момент просто смирился с ситуацей: во-первых, от неуёмного бдения беты всё же был прок, ведь тот, казалось бы, готов был даже к концу света, что в случае действительно возникшей опасности сильно сыграло бы им всем на руку. Но, во-вторых, Данбар всегда в итоге околачивался рядом с химерой и вымещал свою бесконечную энергию вкупе с неконтролируемой агрессией не на случайной несчастной жертве, а на Рейкене, у которого нет-нет да и получалось загасить эти приступы и предотвратить возможное убийство невинных жертв.       Но вот сейчас Лиам реально бесил. Умудрился заметить, что белок в заповеднике стало на четверть меньше, каким-то чудом связал этот факт с существованием ведьмы, немыслимым образом выяснил её местонахождение, вынудил Тео отправиться с ним на разборки, закатил скандал ему же из-за опоздания и напоследок пожелал вернуться в ад — ну какой молодец. Мало того, что выдумал очередную чушь, так ещё и по нервам проехался с особой тщательностью, и Тео крепче сжимает руль под агрессивную поступь чужого пульса, чтобы не сорваться на скандал.       «Хорошо, — решает он, — хорошо. Пусть истеричка сам справляется».       О, Лиам справляется блестяще, и Тео вместо своевременного вмешательства ошалело смотрит на то, как бета внезапно заставляет его затормозить на опушке, выскакивает из салона пикапа и через минуту тянет на свет из-за кустов женский силуэт. Да, ведьма, что удивительно, впервые оказывается не оплотом воспаленного шатающимися нервами сознания, а вполне реальной и — чёрт возьми, Данбар, — вполне безобидной. Она походит больше на беззащитную хрупкую девушку, нежели на волшебное существо, когда испуганная внезапным вторжением даже пошевелиться не может под натиском оборотня. Её большие голубые глаза с минуту беспощно озираются вокруг, и она неловко упирается своими босыми ногами в землю, как ребёнок, пытаясь высвободиться из хватки.       Но Лиам уже раззадорен перепалкой с Рейкеным до точки кипения, а Тео уже слишком поглощён перевариванием удивления от лицезрения ведьмы, поэтому поток резких слов Данбара становится неуправляемым, и он шипит девушке что-то про зло, безнравстие и «фаунистический природный дисбаланс», всё ещё крепко сжимая чужое запястье в своей ладони. Что ж, ведьма оказывается много обидчивее химеры.       Она резко, словно переключившись по щелчку, перестаёт казаться беспощной, грозно сводя брови на лбу, и через минуту Рейкен с каким-то заторможенным ужасом наблюдает, как луч неяркого света, выпущенный из ладоней возмущенной колдуньи, пронзает тело оборотня насквозь, и тот бледнеет как снег, а затем медленно, словно в замедленной съёмке, оседает на землю и тает, тает, тает...       Каждую мышцу сковавывает первородный ужас. Мысли крутятся в голове ураганом, но из целого вороха не удаётся выцепить ни одной осмысленной, и Тео словно одеревеневший движется к месту, на котором только что расстворилось тело Лиама. Что страшнее — пустое пространство на месте только что осязаемого и дышащего Данбара или странное копошение чего-то живого в ворохе разбросанной по земле одежды оборотня — вопрос на подумать, но у Рейкена пустота в голове в моменте, когда он автоматически запускает руки в глубины толстовки, силясь столкнуться с кошмаром в лицо. Что-то теплое, пушистое и мягкое бьётся в его ладонях, когда он тянет неизвестное существо на свет и поднимает его на уровень своих глаз.       Ох чёрт. В каком же они дерьме.       — Что за херня?! — ей-богу Тео даже не знал до этого момента, что может кричать фальцетом, но будем честны, ситуация располагает.       Ну, то, что это Лиам, понятно без слов, спасибо природе за аутентичный маркер — цвет его глазищ способен выделяться из миллиардов. В остальном это... не Лиам. В остальном это оттопыренные вверх уши, жесткая густая тёмная шёрстка с аляповатыми коричневыми пятнами по туловищу и вздернутая рычащая мордочка. Щенок растерянно тявкает с глазами полного ужаса, ну и всё, у Тео определённо инфаркт.       — Расколдуй его! — в панике кричит Рейкен, вспомнив про всё ещё наблюдающую за этим фарсом ведьму.       — Сам расколдуется, когда успокоится, — фыркает колдунья, бросив принебрежительный взгляд на них обоих, — найдёт гармонию с собой, найдёт успокоение, найдёт человечность. И главное, выучит урок, не бросаться больше ни на кого!       — Что значит «найдёт успокоение»?! Он собака, о каком спокойствии вообще речь?!       Но ведьма лишь щёлкает пальцами в ответ на истерические возгласы, и на месте только что стоявшей девушки по земле растекается густой туман сизого дыма, в котором бесследно исчезает её тень.       Проходит минута или час, Тео даже приблизительно сказать не может, пока туповато зависает, безотрывно глядя на место исчезновения ведьмы. Щенок в его руках тоже замирает, и Рейкен на долю секунды даже зажмуривает глаза и молится всем известным ему богам, чтобы тот исчез из его ладоней как страшный сон, но зверёк резко отмирает и от души всаживает все свои клычки в человческое предплечье.       От неожиданности химера расцепляет руки, и щенок жёстко приземляется на землю, но даже не обращает внимание на удар, когда начинает бесноваться. Он носится вокруг ног Тео, вертится за своим хвостом, лает, бодается, рычит временами, и Рейкен беспомощно следит за вертящимся в траве созданием, не имея ни малейшего представления, что сказать или сделать.       Ситуация кажется настолько абсурдной, что первые минуты две Рейкен даже простодушно расслабляется, решив для себя, что он бредит. Наверное, Лиам таки ударил его со всей дури в момент перепалки, и у Тео теперь галлюцинации на фоне сотрясения мозга, ведь, для начала, сам факт того, что Данбар впервые оказался прав в своих параноидальных догадках, уже своего рода звоночек об искаженном восприятии реальности. Правда? Правда ведь?       Но щенок кружит у его ног с прежней взвинченностью, издвая миллион агрессивных звуков, и вытеснить из головы мысль о том, что всё происходит взаправду, становится только труднее.       — Так, — наконец отмирает Тео, голос его хрипит от паники, — так, спокойно.       К кому из них двоих он конкретно обращается, хороший вопрос, но щенок у его стопы тормозит, задирает голову в вверх и смотрит прямо в глаза с такой откровенной яростью, что на секунду становится страшно, будто он способен завалить Тео на спину и разодрать ему горло своими клычками.       — Ты меня понимаешь? — аккуратно спрашивает Рейкен, приподнимая руки в защитном жесте на случай, если несдерживаемый комок гнева решит его атаковать. — Один лай, если да, два лая, если нет, ладно?       Вместо ответа щенок от души сжимает неокрепшую челюсть вокруг его лодыжки на оголенном участке кожи.       — Чёрт возьми, хватит кусаться! — шипит Тео, отдирая от себя припадочного пса за шкирку. — Ладно, расцениваем это как «да». Что хорошие новости, потому что ты не просто бестолковая собака, ты бестолковая бета Скотта в теле собаки, значит общаться мы как-нибудь можем.       Лиам — по повадкам темперамента щенка теперь точно понятно, что это нерадивый оборотень, заключенный в теле зверёныша, — злобно ощетинивается, готовясь вонзить свои клычки во вторую лодыжку, и Тео предусмотрительно делает шаг в сторону от греха подальше.       Нужно срочно что-то придумать, как-то разрешить ситуацию, и Рейкена подташнивает от всего происходящего, пока Лиам вообще не способствует возвращению в узды собственного контроля. Да как тут можно найти здравый подход к ситуации, когда взбешенный Данбар пытается загрызть его на смерть! Было бы много проще взять себя в руки и поразмыслить над дальнейшими действиями, если бы припадочная бета перестала виться у его ног и стараться обескровить.       — Ну, конечно! — осеняет химеру. — Лиам, послушай, я понимаю, что положение обязывает к истерике, но тебе надо успокоится. Помнишь, что сказала ведьма? Про гармонию, человечность и прочее. Ты уймешься — ты снова станешь собой. Давай, волчонок, тебе нужно постараться выдохнуть и расслабиться!       Щенок тормозит на ровном месте, с сомнением переступая с лапки на лапку, а потом медленно опускается всем телом на землю, глубоко и шумно дыша через мокрый нос. Глаза его прикрыты, и видно, как он всеми силами пытается урезонить стучащее дробью сердце, но этих усилий сильно недостаточно.       — Давай, Лиам, слушай мой пульс, — тихо наставляет его Тео, даже дышать прекратив, чтобы не сбить концентрацию волчонка. Данбар ведёт ушками, прислушиваясь к ритму чужого сердца, и тело его становится раслабленнее, напряжение постепенно покидает каждую мышцу, вдохи становятся глубже и размернее и...       Ничего. Ничего не происходит.       Проходит минута, две, пять, и всё по-прежнему. Щенок грозно подрывается с места и заливается гневным лаем, пока прыгает по траве со всей ненавистью, которую только способен выразить своими крошечными лапками.       Тео кажется, что холодный пот течёт у него по шее. Если у них ничего не вышло и Лиам обречён застрять в облике низкорослого щенка, он покойник. Людей, которые убьют его за этот прокол с их всеми обожаемой бетой, можно начать перечислять прямо сейчас и не закончить список к завтрашнему дню. Технически Данбар сам виноват, но кто это во внимание вообще примет, когда в центре событий задействована химера, поэтому естественно львиная доля возмущений окружающих ляжет на него. Тем более что Лиам в виде беспомощного озлобленного волчонка с этими его невозможными глазами выглядит ещё милее обычного, поэтому его-то точно никто не тронет.       Но даже не это так пугает, как мысль о том, что Данбар навсегда останется таким. Удобно, конечно, теперь при любом взрыве характера оборотня иметь возможность затолкать его в переноску и игнорировать безобидный оскорбленный скулёж, но господь, это же Лиам! Что, если Рейкен в самом деле не увидит никогда это извечное взъерошенное недовольство, и эту дурацкую лучезарную улыбку, и эти чарующие бездонные глаза? Не услышит больше его идиотский голос и никогда больше не ввяжется в очередную глупую авантюру? Будет обречён корить себя все оставшиеся дни тем, что не уберёг единственного человека во всём свете, сделавшимся для него, вроде как, близким и важным, и день за днём будет просыпаться с ощущением пустоты в каждой частички души, ведь Лиам, Лиам, он...       — Нам сейчас же нужно к Дитону! — чуть ли не истерично вскрикивает Тео и автоматически тянется подобрать щенка, но челюсти Данбара щёлкают прямо возле его пальцев. — Понял, никаких рук.       Рейкен стремительно бросается в салон машины, и пальцы у него бесконтрольно дрожжат, пока он возится с ключем зажигания.       — Пристегнись! — автоматически чеканит он Лиаму, потому что бестолковая бета слишком самоуверена в своём навыке реагирования, и в прошлый раз он неплохо приложился головой о бардачок Тундры при резком торможении, поэтому отныне ему приходится напоминать о банальных правилах поведения в автомобиле. Но когда характерного визга ремня безопасности не раздаётся, Тео бросает быстрый взгляд на пассажирское сиденье и только тогда понимает, что оно пустует. — Вот же чёрт!       Ну конечно Лиама там нет, ведь он торчит перед запертой пассажирской дверью и смотрит на подоспевшего на выручку Рейкена с такой безудержной яростью, что химера слабо дёргается от фантомного ощущения пробежавшего по спине холодка. Чувства, овладеваемые им в момент, когда приходится терпеливо придерживать дверцу машины, пока щенок упорно карабкается на сиденье, мыслительно процессу не поддаются, и Тео на лишние десять секунд в упор ошалело смотрит на усевшегося Лиама, прежде чем приходит в себя и снова спешит на водительское место, прихватив с земли разбросанные вещи оборотня.       Путь проходит в таком напряжённом молчании, что в какой-то момент кажется, будто оно стало настолько всепоглащающим, что обрело материальную форму и выкачивает из ограниченного пространства весь кислород. Тео всеми силами старается не коситься на сидящего рядом щенка, чтобы лишний раз не впасть в истерику, но взгляд упорно скользит на пассажирское место в тупой потребности убедиться, что Лиам всё ещё тут, всё ещё жив, хотя, казалось бы, куда он денется. Но мысль о том, что они совершенно не знают, в чем конечная суть колдовства и заключалось ли оно только в том, чтобы дать Данбару почувствовать себя ещё ближе к земле с этими его короткими лапками, давит на грудь и голову с силой многотонного гидравлического пресса.       Но да, Лиам само собой рядом, сидит в оцепенелом напряжении, не шевеля даже ушками, и Тео не знает, смеяться ему или плакать от грозного вида уставившегося вдаль щенка. Сердце колотится будто бы в горле от охватившей каждую клеточку его тела паники, но чёрта с два Рейкен хоть на секунду внешне выразит этот засевший в теле ужас, и на очередную мрачную мысль о необратимости произошедшего он лишь сильнее выжимает педаль газа.       По дороге он проскакивает на красный цвет раза три, а перед ветклиникой бросает пикап сразу на двух парковочных местах, но на всё это так плевать, пока единственная мысль, засевшая в голове у Тео, это мысль об этих дурацких колдовских метаморфозах и Лиаме.       Они вдвоём врываются в клинику, по дороге к двери переграждая путь женщине с кошкой в переноске, направляющейся ко входу, и Рейкен резко захлопывает входную дверь прямо перед её носом.       — Закрыто! — кричит он из-за стекла между ними и на возмущенный взгляд женщины для верности переворачивает табличку с надписью о входе. — Закрыто, говорю!       — Тео! — химера настолько резко оборачивается на отклик за спиной, что позвонки угрожающе сводит болью, и сталкивается лицом к лицу с негодующим Дитоном. — Что за срочность такая, что ты отваживаешь от меня пациентов?       — Вот эта!       Химера тычет пальцем в щенка у его ног и умоляюще смотрит на мужчину. Лиам рядом с его стопами отчаянно задирает мордочку вверх и переводит потерянный взгляд между ними двумя, рваным темпом переступая с лапки на лапку, словно подавляя в себе приступ гнева или истерики.       — Это щенок немецкой овчарки, — невпечатленно отзывается Дитон, оценив масштаб катастрофы.       — Это Лиам!       Видимо, паника в голосе Тео на этот раз достаточно убедительна, потому что Алан не спорит и не сомневается в его словах, а сдержанно хмурится и садится на корточки рядом со щенком, жалостливо опустившим ушки к мордочке. Минуту он молча рассматривает волчонка перед ним, и химера завороженно наблюдает за этим действом, боясь почему-то даже вздохнуть.       — Лиам? — наконец переспрашивает Дитон и, после того как Данбар активно кивает головой в ответ, устало проводит рукой по лицу. — Так, как это произошло?       — Хороший вопрос, Лиам, не хочешь поведать, что случилось? Ой, ну да, он же не может, он же сначала говорит, потом думает! — не сдерживается Рейкен, за что заслуживает сразу два неодобрительных взгляда.       — Тео, если тебя не затруднит, снизь обороты драматизма в своём рассказе.       — Ладно, ладно, — успокивается химера, только сейчас обращая внимания на мелкую дрожь в пальцах и поспешно пряча их в карманы толстовки. — Лиам нашёл ведьму в лесу. Не знаю, насколько опасной она была в итоге, но он накричал на неё, и она его заколдовала. Сказала, что Лиам должен найти гармонию и после этого расколдуется, но мы пробовали! У нас получилось! Он успокоился, его пульс был норме! Почему он не расколдовался?! Почему не вышло?! Что же...       О боже. Ему нужно присесть. Тео только сейчас сообразил, что всю мысль озвучил на одном дыхании и голова вновь кружилась от странного чувства беспомощности и нехватки кислорода. Дитон поспешно подхватывает его за плечо и помогает опуститься в кресло. Чёрт, только этого не хватало. Как будто его паршивой жизни было недостаточно, и теперь судьбе нужно до кучи расшатать ему нервную систему до апогея, чтобы он практически терял сознание от стрессовой ситуации. Но какого чёрта он паникует, разве не должен в этом положении изводить себя Лиам?       Дитон в этот момент откуда-то протягивает химере стакан воды, и тот с молчаливой благодарностью припадает к жидкости. Где-то на периферии зрения он замечает, как глаза нехарактерно затихшего Лиама, усевшегося недалеко от кресла, внимательно изучают его, но Тео даже смотреть на щенка сейчас тошно, поэтому он поспешно переводит взгляд в диаметрально противоположную сторону от него.       — С чего вы решили, что это ведьма?       — Такое ощущение, что факт того, что у Лиама сейчас уши много выше лба, серьёзное тому подтверждение, — невесело усмехается Тео, хотя вообще несмешно. — Не знаю, это Данбар до этого вывода дошёл. Он как-то вычислил, что в лесу начали умирать белки, и связал это с ведьмой. Как будто эти смерти это какой-то магический ритуал или что-то подобное.       Но Дитон уже не слушает, когда вымученно закрывает ладонью глаза и опирается спиной о стену. О, Тео знает эту позу, она называется «вы два идиота» и ни к чему хорошему обычно не ведёт. Что ж, спорить с этим сложно, когда у Лиама хвост, а у Тео полуобморок от произошедшего.       — Это не ведьма. Вернее, не совсем ведьма. Это зелигена, и они вообще самое безопасное, что когда-либо оказывалось в Бейкон Хиллз.       — Но вся эта история с белками...       — Смерть животных это не следствие их появления, а причина! Неметон отравляет природу вокруг себя, и иногда это сказывается на зверях или птицах. Зелигены защитницы лесов, поэтому появляются здесь время от времени, чтобы лечить природу! Они абсолютно безвредны для людей, только если не вывести их из себя, а это надо постараться сделать.       Оба они, Дитон и Тео, переводят скептические взгляды на Лиама, который ощетинивается в ответ, но в остальном неповиновения не выржает. Он часто по очереди поджимает передние лапки в груди, словно в каком-то защитном жесте, и Рейкен тяжело вздыхает при виде этой картины.       ​— Ладно, предлагаю провести воспитательную беседу с этим идиотом, когда расколдуем его. Вопрос как это сделать. Мы пробовали путь с успокоением, не сработало.       Дитон задумчиво уставился на щенка у своих ног, раздумывая над решением. Тео усиленно пытался прочесть в глазах или запахе Алана хоть что-то — беспокойство, облегчение, тревогу, страх — но все попытки стремительно разбивались о непреодолимое самообладание друида.       — Нужно позвонить Скотту.       — Что?! Зачем? — резко вскидывается Рейкен, даже подрываясь со своего места.       — Магия зелиген расчитана на природу, а не на людей. Скорее всего заклятие не такое уж и сильное, вероятно, Скотт, как альфа Лиама, может заставить его обратиться в оборотня и соответственно вернуть человеческую форму.       — Нет, исключено, — резко прерывает Дитона химера. Лиам одобрительно тявкает с пола, очевидно тоже протестуя против вовлечения МакКола во всю эту ситуацию.       То, что им обоим не хотелось бы появления Скотта в городе, совершенно неудивительно. Тео в последнюю очередь желал выслушивать нотации о необходимости защиты друг друга, раз уж Лиам — бомба рандомизированного действия, а химера его игрушка для зубов, но ещё менее радужной представлялась перспектива просачивания информации о щенячьих метаморфозах оборотня в стаю. Стаю, которая содержала в себе такую колоду персонажей, как Стайлз, Малия, Арджент, будь чьи мечты реальны, Тео ходил бы с мишенью на лбу и ножом у горла каждую секунду, а ещё лучше не ходил бы вовсе, так что подкидывать прецеденты в их копилку «причины отправить Рейкена в ад» вдохновения как-то не появлялось.       Лиам же со своей стороны не больше химеры грезил о донесении Скотту о его сказочных злоключениях. Опять же, МакКол назначил его своей альфа-бета-версией, очень маловероятно, что Данбар рад был бы сообщить Скотту, как феерично он прокололся в первый раз оправданных параноидальных догадок и даже был не в состоянии собственными силами преодолеть последствия. Так что, да, в том, чтобы оттягивать историю про зелиген, собак и всё такое заинтересованы были они оба, как бы версия Дитона не была логична и проста.       — И что же вы собираетесь делать? — скептически осаждает их друид. — У вас есть какие-то способы снятия заклятия? Или ручная зелигена, способная его нейтрализовывать? Кстати как долго вы вообще сможете укрывать этот факт от окружающих? Родители и друзья Лиама моментально поднимут тревогу, если он не будет в их поле зрения больше нескольких часов.       Тео напряжённо закусывает губу, обмысливая происходящее. Всё это правда было достаточно убедительно, чтобы изменить точку зрения, но всё же тревога, засевшая в теле от мысли о приезде Скотта, почему-то бьёт в груди сильнее здравого смысла. Он переводит взгляд на усевшегося на полу щенка, недовольно озирающего людей перед собой со своей крошечной высоты ботинка, и решает, что, видимо, в своих переживаниях не одинок, когда принимает решение.       — Один день, — наконец выдыхает химера. — Только один день, пожалуйста. Если мы не разберёмся самостоятельно, позвоним Скотту, я обещаю. Мы же не можем постоянно обращаться к нему за помощью при любой ситуации, правда? Нужно же хотя бы попытаться разрешить проблему собственными усилиями.       Дитон снова молчит какое-то время, и Тео уже почти слышит, как тот шлёт их куда подальше со своими бессмысленными авантюрами и звонит МакКолу, как Алан разворачивается и уходит в подсобку, через минуту возвращаясь от туда с увесистой старинной книгой.       — Это глупая идея и, чтобы вы знали, я её не одобряю. Но то, что вы готовы взять ответственность и не хотите привлекать других людей для разрешения ваших ошибок, это похвально. Я скажу Скотту только то, что вы ищете что-то в лесу, чтобы он придумал, что сказать семье Лиама и те не беспокоились. Но, Тео, если к обеду завтрашнего дня Лиам не будет на двух ногах, я скажу всё Скотту сам.       — Технически, к обеду завтрашнего дня Лиама можно выдрессировать стоять на двух ногах, так что я бы ставил условия конкретнее, — автоматически поддевает химера, но наткнувшись на невпечатленный разражденный взгляд замолкает. — Ладно, я понял.       Дитон, уже очевидно жалея о принятом решении, протягивает в руки Рейкена книгу, которую принёс из подсобки. В реальности она оказывается тяжелее, чем на вид, и потрепанная временем обложка сама за себя говорит, что ничего хорошего в себе не несёт.       — О зелигенах очень мало информации, потому что особо их никто не изучал. Но это почти всё, что известно о заклинаниях, возможно, что-нибудь из этого да поможет.       Тео благодарно кивает, неосознанно прижимая книгу к своей груди, и переводит взгляд на пол, на Лиама. Тот, надо же, всё ещё щенок — щенок немецкой овчарки, господи — и всё ещё молчаливо водит мокрым носиком в пространстве, переводя взгляд между людьми и сохраняя нетипичное для ситуации и самого Данбара самообладание, когда не пытается откусить никому ногу и даже почти молчит. Рейкен по-странному приковывается взглядом к пушистому созданию у его ног, с тоской отмечая хаотичность пятен на шёрстке щенка и чувствуя, как в горле комом вырастают миллион смешанных чувств, в большинстве своём тревожных.       — К слову, — прерывает тишину Дитон, снова приковывая к себе внимание Тео и прищуренным внимательным взглядом проходясь по силуэту парня перед ним, — когда с якорем человека что-то происходит, это неизбежно влияет на состояние и самого человека, так что не удивляйся тому, что с тобой происходит. А теперь идите отсюда оба, у меня посетители.       Прежде чем Рейкен успевает открыть рот для вопроса или возражения, мужчина разворачивает его за плечи и легко подталкивает к выходу.       И только когда химера оказывается на улице, выставленный из ветеринарной клиники неумолимой рукой Дитона, сжимая в собственных ладонях истрепанную книгу о зельях и заклинаниях, а у его ног преданно торчит на ровном месте щенок чёртовой немецкой овчарки, который на самом деле Лиам Данбар и которого они должны расколдовать за гребанные сутки, Тео наконец пробирает истеричность сложившейся ситуации, и он высоко запрокидывает голову, надрывно смеясь во весь голос.       В следующий раз, когда ему позвонит Лиам, чёрта с два он поднимет трубку. ​