Хорошее (пока ещё) место

Оставшиеся полтора суток Рекс Бёрд провёл в своих комнатах, вход в которые был открыт исключительно для Томаса. И то только для того, чтобы тот принёс новую бутылку вина. Ральф пытался воззвать к благоразумию, но в ответ даже не получил привычного проклятия — тишина. Новый костюм Ральфу привезли накануне вечером. Элегантный сюртук жемчужно-серого цвета, серо-сизый жилет и лиловый галстук. Кто бы ни подбирал этот наряд, вкус этого человека был безупречен. К завтраку Ральф вышел, как только услышал, что дверь в спальню Рекса громко хлопнула. Вид у хозяина Кроуфилд-холла был удручающим. Красные от бессонницы и пьянства глаза, бледное, в нездоровой испарине лицо и трясущиеся пальцы рук. Рекс проигнорировал приветствие миссис Фэйрфакс, а предложенную еду отверг недовольным кивком.       — Вина, — буркнул Рекс, когда миссис Фэйрфакс всё же налила чаю и поставила чашку перед ним на стол.       — Разумно ли это, сэр? — тихо спросил Ральф и хотел накрыть ладонь Рекса своей, но тот убрал руку.       — Подите к чёрту. Принесите Мальвазии, Томас! Завтракали в тягостном молчании, миссис Фэйрфакс пыталась что-то сказать про привезённые бутоньерки, но мистер Рекс так скрипнул зубами, что пожилая женщина не решилась продолжить, а потом и вовсе вышла из столовой.       — А где этот щипанный петух Рекс Бёрд? Цветущий и нарядный Чарльз Лин ввалился в столовую, принеся с собой морозную свежесть раннего утра.       — Напиваешься? Я бы тоже трезвым к алтарю не подошёл, особенно как представлю Бланш Ингрэм, брр. Мистер Блэк, рад вашему возвращению, — младший Лин протянул ему руку и сел рядом. — Вместе мы уж доставим этого упрямца к венцу. Кстати, твоё кольцо, Рекс. Чарльз достал коробочку синего атласа и открыл. Внутри в бархатном гнезде лежало золотое кольцо с большим молочно-белым опалом, поблескивающим радужными искрами. У Рекса Бёрда стало такое лицо, будто его сейчас стошнит.       — Странный выбор, — Чарльз Лин покачал коробочку туда-сюда. — Скажите, мистер Ральф, в ваших краях тоже считают, что белый опал к раннему вдовству невесты?       — Это семейное кольцо, Лин, и, как правило, вдовцами оставались мужчины нашего рода, а не их жёны. Так был построен Кроуфилд, когда мой прадед овдовел после рождения первенца и уехал в эту глушь, не желая больше появляться в обществе. Моя матушка тоже рано умерла, нам с Максом не исполнилось и семи.       — Я не подвержен женским суевериям, — всё же ответил Ральф, потому что Чарльз Лин продолжал смотреть на него.       — А я вынужденно в курсе всех поверий и модных поветрий, благодаря свадьбам моих сестёр и кузин, — расхохотался Чарльз. — Их у меня восемь, и каждый раз что-то новенькое. Перед отъездом мне было сказано раз двадцать, что четверг никудышний день для венчания. Четверг для досады, пятница для потери, а самый лучший день был накануне — в среду. Единственное, с чем ты, Бёрд, угадал, — это с месяцем. Оказывается, ноябрь очень благоприятный для супружеских дел, наверное, потому, что в такую жуткую погоду ничего не остаётся делать, как лежать под одеялом с горяченькой девицей. Хотя, мисс Ингрэм не производит такое впечатление, но, кто знает, в сумраке алькова. Чарльз закатил глаза и томно причмокнул губами, дурачась.       — Заткнись! — прошипел Рекс, жадно глотая очередной бокал вина. Он выпил уже бутылку и был всё так же бледен.       — Пора выезжать, сэр, — миссис Фэйрфакс вошла в столовую шурша юбками платья, она уже накинула на плечи бархатную накидку на заячьем меху и надела нарядный капор. Рекс вздрогнул и пролил немного вина на муаровый атлас своего жилета.       — Я могу дать тебе свой, — Чарльз Лин тут же расстегнул сюртук, собираясь снять жилет. Костюмы друзей жениха были подобраны в одной цветовой гамме, только на тон темнее.       — Мой сюртук, Томас, — Рекс Бёрд нетерпеливым жестом отмёл предложенную замену и, чуть покачиваясь, поднялся из-за стола. Ральф полагал, что до церкви они поедут в коляске, но им подали оседланных лошадей, а миссис Фэйрфакс и Ли разместились в старенькой с облезлым сиденьем двуколке. Ли собиралась править сама и очень ловко подобрала поводья, развернула лошадь и, не дожидаясь их, покатила по аллее. Рекс подошёл к Бесу, намытый и вычесанный конюхом, тот сегодня блестел боками, как облитый смолой. Рекс прислонился лбом к морде лошади, прикрыл глаза, он будто прощался или набирался сил у своего коня, который стоял смирно и только мощные мышцы перекатывались под лоснящейся шкурой, и хвост нервно охаживал бока и спину.       — Ну будет тебе, Рекс, — позвал Чарльз Лин, его прекрасная кобылка перебирала ногами на месте, пританцовывая, желая уже поскорее пуститься вскачь. — Это всего лишь свадьба, а не плаха. Ну или откажись и пошли всех к чёрту, вот это будет скандал! Чарльз опять захохотал, нервная лошадь встала в свечку, но такого наездника, как Лин, сбросить не смогла, а, может, зная своего хозяина, просто играла с ним. Ральф сжал коленями бока Лорда, и тот послушно двинулся к Бесу. Надо было что-то сказать, подбодрить, как-то обнадёжить, что-то пообещать, что-то хорошее. Но что он — в сущности никто — может сказать такого, что приободрит и даст сил такому блистательному аристократу как мистер Бёрд?       — Я буду рядом, Рекс, — имя, которое всё это время давалось ему с трудом, сейчас выскользнуло легко и непринуждённо, как будто, так и надо. — Что бы ни случилось, что бы ни произошло, я всегда на вашей стороне. Рекс Бёрд и Бес глянули на него одинаково искоса, жёлтый и сине-чёрный глаз. В одном плескалось вино, крепко замешанное на отчаянии, в другом хитрость и дурной норов. Маленькая скромная церковь Уилкота сегодня блистала нарядным убранством. И хотя в это время года сложно найти живые цветы, но зелёные можжевеловые ветви и пучки омелы, связанные в венки и перевитые цветными лентами, распространяли прекрасный аромат и создавали праздничное настроение. Гости уже расселись по скамьям, со стороны невесты сидели все знакомые Ральфу по приему, который мистер Бёрд устраивал весной. Они приветливо кивали ему, а мисс Китти чересчур эмоционально махала рукой в перчатке, и её матушке пришлось одёрнуть девушку. Скамьи со стороны жениха были заняты в основном семьями арендаторов, а родней, пожалуй, можно было посчитать только миссис Фэйрфакс. Разница в положении была очевидна, тёмные наряды простого кроя из грубых тканей справа и шёлковое изобилие, блеск драгоценностей и султаны страусиных перьев слева. Но общая радостная атмосфера всех уравнивала. Мистер Смоуки о чём-то беседовал через проход с кряжистым, широколицым крестьянином, и в кои-то веки его лицо выражало радушие, а не уныние и брезгливость. Появление жениха было встречено весёлым ропотом и кто-то попытался свистнуть, но его тут же заставили замолчать. Но волна смеха всё же всплеснулась под строгими церковными сводами. Ральф сперва подивился такому приему и вольности, а потом вспомнил слова экономки, что в среде арендаторов мистер Бёрд очень любим. Рекс оступился при входе, но Ральф и Чарльз Лин были начеку и ловко подхватили его, не дав упасть. Выпитая на голодный желудок бутылка вина, не прошла просто так.       — Спокойно, Бёрд, — Чарльз, улыбался и раскланивался налево и направо. — Держи курс на распятие и не смотри под ноги, чтобы голова не кружилась. Священник в белом облачении уже ждал у низкого алтаря, рядом в стихаре стоял мальчишка-причетник. Ральф и Чарльз в качестве шаферов встали чуть с боку, Лин отдал кольцо подошедшему служке. В церкви раздался восхищённый гул голосов и вздохи, и Ральф обернулся, чтобы увидеть торжественный вход мисс Ингрэм. Девушка была ослепительна хороша. Чёрные волосы, завитые в тугие локоны, покрывал венок из цветов апельсина, фата из кружев цвета слоновой кости покрывала лицо, но кисея была столь воздушна и прозрачна, что не могла скрыть ни возбуждённый румянец, ни ярко блестевших тёмных глаз невесты. Волнение и радость предстоящего события смягчили надменные черты Бланш Ингрэм, и сейчас Ральф, как и все присутствующие, от души любовался красавицей. Только мистер Бёрд смотрел строго перед собой, сжав губы в бескровную линию. Он не обернулся и тогда, когда отец повёл свою дочь к алтарю, оставляя рядом с женихом.       — В жёлтый нарядиться — жениха стыдиться, — уголком рта пробормотал Чарльз стоящему рядом Ральфу. Платье невесты и правда было из тяжёлого песчаного шёлка насыщенного золотистого оттенка, что так красиво оттенял цвет кожи и волос мисс Ингрэм.       — Ерунда, — одёрнул мистера Лина Ральф, ему не нравилось это карканье и поиск плохих примет. Если уж бракосочетание неизбежно, пусть всё пройдёт гладко. Продолжить он не смог, так как священник начал церемонию. Стареньки благообразный священник — мистер Вуд — с улыбкой читал положенные требы и близоруко подвигал священное писание поближе к глазам. Рекс Бёрд стоял истуканом и даже не переминался на месте. Объяснение брака было уже дано, гости на скамьях тихонечко шевелились, шуршали наряды, потрескивали свечи, дымно пахло ладаном. Священник подошёл ближе.       — Я прошу и требую от вас обоих, как в страшный день суда, когда все тайны сердца и души будут открыты, если кому-либо из вас известны препятствия, из-за которых эти двое не могут сочетаться законным браком пусть скажет сейчас или замолчит навсегда. Мистер Вуд сделал паузу, как того требовал обычай, а Ральф подумал, когда это молчание бывало нарушено? Может быть, раз в столетие? Все эти истории, когда является некая сила или забытый и пропавший без вести возлюбленный, внезапно вернувшийся в родные края в день свадьбы любимой, давшей ему слово, они есть только в народных преданиях и сказках. Действительность гораздо прозаичнее. Священник, не отрывая глаз от книги, которую держал в руках, лишь на миг перевёл дыхание и собрался продолжать. Он уже протянул руку в сторону мистера Бёрда, и его рот открылся, чтобы спросить: «Берёшь ли ты эту женщину себе в жёны?» — когда, как гром среди ясного неба, раздались слова:       — Брак не может состояться, я заявляю, что препятствие существует. Ральф обернулся вместе со всем присутствующими в едином порыве, желая знать, кто это дерзнул помешать церемонии священных уз? У дверей стоял человек в тёмном плаще, дорожный цилиндр он держал в руках, и цвет волос не оставлял никого сомнения в личности — это был Рэд Мейсон. Мистер Бёрд вздрогнул, но не обернулся. А мисс Ингрэм откинула с лица вуаль в нарушение всех традиций и прошипела:       — Продолжайте!       — Но я не могу продолжать, — растерянным голосом произнёс мистер Вуд. — Раз такое заявление сделано, я должен выяснить, соответствует ли оно действительности.       — Продолжайте! — уже выкрикнула мисс Ингрэм и топнула ножкой. — Я приказываю! Я требую!       — Бракосочетание должно быть прервано, — мистер Мейсон подошёл к алтарю и встал позади жениха. — Для брака существует непреодолимое препятствие, и я готов предъявить его. Рекс, ты слышишь? Мистер Бёрд слышал, но казался непоколебимым истуканом. Он медленно обернулся с непроницаемо гордым лицом и только слепо протянул руку в сторону, и Ральф тут же ухватил его за ледяную ладонь, поражённый беспомощностью этого жеста.       — А каков характер препятствия? — растерянно спросил священник. — Может быть, его можно устранить? Объяснитесь. Церковь онемела, все обратились в слух. Веера в руках дам замерли, не смея колыхнуть воздух. Только свечи продолжали трещать и маленькие огонёчки танцевали, тревожимые сквозняком от незакрытой двери.       — Едва ли, — последовал ответ. Мистер Мейсон мелко покивал головой, потупив взор. — Препятствие непреодолимой силы, я говорю не без оснований.       — О, выведите его кто-нибудь! — взвизгнула мисс Ингрэм. Рассерженная, с яростно горящими глазами она была ещё прекраснее, чем в образе невинной голубки. — Папа, мистер Лин, мистер Блэк, кто-нибудь?! Мистер Мейсон спокойно переждал истерику невесты и подождал, пока она прервётся, чтобы вздохнуть.       — Мистер Бёрд уже женат, и его жена ещё жива. После сказанных слов тугая пленка молчания лопнула, и все в церкви заговорили разом. Рекс Бёрд так сжал руку Ральфу, что тот даже вскрикнул от боли. Общий неуместный в этом месте гвалт прервал очень своевременный обморок мисс Ингрэм.