Хорошее (пока ещё) место

С совершенно невозмутимым, деревянным лицом личный камердинер мистера Бёрда установил лакированный несессер на комод и открыл, демонстрируя Ральфу содержимое. Расчёски, зубные щетки, как минимум три штуки насчитал Ральф, бритвенный прибор, щипчики, табакерка и портсигар, пудреница, инкрустированная перламутром, и множество флакончиков и пузырьков, выполненных из сияющего хрусталя.       — Вам необходимо побриться, сэр, — прошелестел Томас. — С вашего разрешения, я помогу вам. Ральф потёр рукой щёку. Как бы тщательно он ни выбривался утром, проводя по тридцать минут у зеркала, к вечеру всё равно пробивалась щетина, придавая его лицу сизоватый оттенок. Проклятая наследственность. С бритьём Томас управился за минут десять, мастерски владея опасной бритвой, не допустив ни одного пореза.       — Горячего полотенца нет, сэр, но есть кельнская вода.       — Прекрасно, Томас, вы — волшебник, — улыбнулся Ральф, принимая освежающие опрыскивания. — Благодарю вас.       — Мы ещё не закончили с бритьём, сэр. Голос изменил Ральфу, и тот мог только просипеть что-то невнятное, глядя на бесстрастного камердинера, разводящего новую порцию мыльной пены.       — Что вы сказали? — с трудом совладал с собой Ральф.       — Мистер Бёрд предпочитает гладкую кожу везде, сэр. Не волнуйтесь, я сделаю всё быстро и деликатно. Ральф подумал, что мелькание опасной бритвы рядом с детородным органом волнует как раз его меньше всего. А ведь он никогда и не рассматривал данное природой и создателем тело со всеми своими особенностями, как помеху. Но уж если попался в сети желтоглазого дьявола и добровольно пригласил его к себе на ложе, глупо отступать на полпути.       — Мистеру Бёрду вы оказываете те же услуги? — уточнил Ральф, расстёгивая прыгающими от волнения пальцами сюртук.       — Да, сэр. Я также могу помочь вам и с клистиром. А сейчас, пожалуйста, ложитесь на край, а ноги поставьте на пуф.       — Теперь прижмите колени к груди, сэр.       — Вы будете проверять мою девственность, Томас? — неуклюже пошутил Ральф, думая, что дальше краснеть просто некуда. Как низко он пал и как жалок, доверившись совершенно чужому человеку, распростёршись, словно новая наложница в гареме, которую готовят к ночи с султаном.       — Это не входит в мои обязанности, — ровным тоном ответил Томас. — Ещё пара минут — и всё, сэр. Оставалось только сжать зубы и перетерпеть все обтирания и обмывания после процедуры.       — Дальше я сам, Томас, — предвосхитил клистирный вопрос Ральф, принуждая себя смотреть в лицо камердинеру, как будто ничего такого из ряда вон и не случилось.       — Здесь настой ревеня, розового масла и мёда, — Томас достал баночку слоновой кости из несессера. — После очищения, — тут камердинер сделал выразительную паузу и чуть склонил голову, привлекая внимание к сказанному, — воспользуйтесь им, сэр. Это размягчит, освежит и увлажнит вашу утробу и поможет избежать повреждений. Ральф думал, что он провалится под землю или сгорит на месте, поражённый небесной молнией за разврат и грех. Но небеса не спешили разделаться с ним, наверняка поджидая более удобного момента.       — Позвольте совет, сэр?       — Конечно, — собственно, что чиниться перед человеком, который касался тебя там, куда раньше допускалась только мать, да и то в совсем уж младенческом возрасте.       — Не покоряйтесь ему сразу. Мистер Бёрд любит строптивых лошадок. Томас ушел, тихий, как тень, невесомо прикрыв дверь за собой. А Ральф остался, всё так же терзаемый стыдом, и с мыслями, которые, как мыши в амбаре, разбегались по углам и не желали собираться в кучу. Надо ли ему надеть присланные ранее мистером Бёрдом подарки, и как это будет выглядеть? Не разразится ли мистер Рекс хохотом, увидев на нём шелковые чулки с подвязками, корсет и пеньюар? Правильно ли он понял намёки, или это всё же была экстравагантная шутка?

***

      — Я думал, что застану вас в постели, горящим от нетерпения. — Рекс Бёрд стоял в дверях со стаканом виски в руке. Он был бледен, бисеринки пота блестели на лбу и на груди в вырезе сорочки, и явно пьян.       — Вы ошиблись, — холодно ответил Ральф. Он надеялся, что правильно понял совет камердинера.       — Ошибся? — в полумраке светлую радужку глаз мистера Бёрда затопила пульсирующая, алчущая чернота зрачков.       — Почти, — кивнул Ральф и, откинув полу под горло застёгнутого сюртука, сунул руку в карман брюк. Сделал он это намеренно, чтобы продемонстрировать ажурный край корсета.       — И что же я должен сделать? — Рекс залпом допил виски, не сводя глаз с очевидно возбуждающего его зрелища. Ральф решил, что пока довольно, и одёрнул полы сюртука.       — Чёрт, так что вы хотите? — Рекс Бёрд шагнул ближе и уже протянул руку, желая распахнуть на Ральфе одежду, но тот уклонился и легонько стукнул по нетерпеливой руке.       — Вы ответите на мои вопросы. Каждый ответ — одна пуговица.       — Прекрасно, дьявол вас задери! Пять пуговиц, валяйте ваши вопросы! Рекс Бёрд подтащил кресло, стоящее у стены, в проход между кроватью и комодом, Ральф остался заперт в закутке между окном и шкафом.       — Вы правда решили жениться?       — Да, разрази вас гром! Ральф расстегнул ворот.       — Вы любите мисс Бланш?       — Вы идиот, Ральф? — вскипел мистер Бёрд. — Она черства сердцем и скупа умом, нужно быть слюнявым идиотом, навроде мистера Смоуки, чтобы влюбиться в неё. Дальше! Ральф не спеша протолкнул костяную пуговицу в тугую петлю. Рекс весь подался вперёд, пожирая глазами пока ещё весьма невинную картину.       — Каковы ваши истинные намерения в отношении мисс Ингрэм?       — Какого чёрта это вас интересует? Ральф молча застегнул обратно две верхние пуговицы сюртука. У мистера Бёрда стало такое лицо, что Ральф с испугом подумал, что тот сейчас кинется на него и изобьёт. Но выдержка и воспитание, вколоченное с пелёнок, взяли верх.       — Не ожидал от вас таких умений, — усмехнулся Рекс Бёрд. — У вас не найдётся чего-нибудь выпить?       — Нет, сэр. — Ральф стоял ровно, будто вёл урок за кафедрой, сцепив руки за спиной.       — Ну ещё бы, — фыркнул Рекс, обводя глазами стены, тонувшие в полумраке. — Скромное пристанище монашка. Истинные намерения, вы хотите знать их. Что ж, я отвечу, но за это мы вернёмся туда же, где и закончили. Ральф ограничился лёгким кивком.       — Ингрэмы разорены, даже те рубины, что носит на тюрбане мать Бланш, уже трижды заложены. Они в шаге от того, что их семейное гнездо будет пущено с молотка. Позор и унизительная бедность, жизнь на пятьдесят фунтов в год, если повезёт, и работа гувернантками и белошвейками до конца дней. Я — их единственное спасение, а они — моё. Я выплачу все их долги, выкуплю фамильные драгоценности и разрешу носить то, что принадлежит моей семье. Взамен Бланш закрывает глаза на все мои пороки и увлечения, и обеспечивает относительно чистую репутацию. Вернее, её видимость. Ваш ход, Ральф. Расстёгивая пуговицы, Ральф позволил себе улыбнуться, ему нравился такой покорный и покладистый хозяин Кроуфилд-холла.       — Дьявол вас задери, Ральф, если вы будете так ухмыляться, вам не поздоровиться!       — Если вы будете сквернословить и чертыхаться, вам никогда не увидеть желаемого, — спокойно, с необходимой долей учительского занудства предупредил Ральф.— Почему тогда строптивая Бланш, а не вежливая и тихая Мэри? Бланш не даст вам спокойно предаваться пороку.       — Эта два вопроса, Ральф, а значит, две пуговицы, — Рекс облизнулся и сглотнул, острый кадык дёрнулся вниз-вверх. Ральф спокойно ждал ответ, очень надеясь, что тусклом свете одинокой свечи не видно, как дрожат его колени.       — Мой брат был помолвлен с Бланш, но потом расторг помолвку без всяких объяснений. К счастью, это случилось до публичного оглашения, но гордость Ингрэмов уязвлена. Ральф расстегнул третью пуговицу и чуть распахнул сюртук на груди. Рекс Бёрд весь подался вперёд и медленно обводил узкие губы бледно-розовым языком, будто страдал от жажды. Ральф взглянул в зеркало, неужели зрелище белоснежного атласа на контрасте со смуглостью его кожи столь выразительно?       — Слишком много кружева, — хмыкнул Рекс Бёрд и опять откинулся на спинку кресла. — Я был уверен, что увижу ваши соски. Продолжим. Ральф смутился и ещё раз посмотрел в сумрак зеркала, всё было прилично. Если можно назвать приличным мужчину в женском вычурно украшенном корсете. Ральф расстегнул ещё одну пуговицу, любезно предоставив своему работодателю возможность любоваться лентами и шнурами.       — Что будет, если ваша супруга нарушит договор?       — Я пущу их по миру, сгною, раздавлю, как портовых крыс.              — Каким же образом? — Ральф расстегнул последнюю пуговицу сюртука и распахнул полы.       — Всё их имущество по брачному договору будет под моим протекторатом, любое отступление от договорённостей — и я без всякого сожаления вышвырну их семейку на улицу, терять мне будет уже нечего. Ярость, проступившая на лице Рекса, делала его почти красивым. Красота демона, ещё не забывшего, как быть ангелом.       — Итак, Ральф, я хотел бы узнать, что у вас под брюками. Спрашивайте. Ральф молчал. У него не было больше вопросов, узнавать про свою судьбу он не хотел, а мистер Бёрд явно не торопился остановить игру в вопросы и ответы.       — Что ж, расскажите мне о своём падении.       — Что вы имеете ввиду, чёрт побери?       — Кто был ваш первый любовник? — Ральф скинул сюртук и, чуть отставив ногу в бок, опёрся рукою о бедро, принимая позу жеманной кокетки.       — Ах, вот вы о чём, — Рекс Бёрд встал и сделал несколько шагов навстречу.       — Сядьте и отвечайте, — стегнул голосом Ральф, так, как он осаживал всех записных забияк в классе. — Сколько вам было лет?       — Семнадцать, — Рекс послушно вернулся на место. — Это было в Лондоне в один из сезонов, смазливый капрал полка Её Величества. Всю кадриль он не сводил с меня глаз, а потом, улучив момент, утащил меня в одну из гардеробных.       — И что было дальше?       — Там я узнал, что рот, губы и язык даны нам не только для того, чтобы вкушать пищу и возносить молитвы, — многозначительная улыбка мистера Бёрда попросту вышибла дух из Ральфа, даже в самых сокровенных мечтах он запрещал думать себе о такого рода удовольствиях, считая их не просто противоестественными, а просто невозможными по доброй воле. — Раздевайтесь, мистер Блэк. Дальше противиться сил у Ральфа не было, и он покорно стащил с себя одежду, оставшись в подштанниках и чулках, подвязанных шёлковыми лентами над коленями. Из кресла Рекс Бёрд поднимался медленно, пожирая глазами фривольный наряд, им же и купленный. Ральф взглянул в зеркало, он казался себе сатиром, кривоногим Паном, обряженным игривыми нимфами в прозрачные туники для вакханалий. Возбуждённая плоть топорщила застёгнутую на все пуговицы ширинку и у него, и у хромоногого организатора запретных забав.       — Я не позволю вам онанировать в моей спальне, сэр! — Ральф соскрёб в кучу жалкие остатки самообладания и буквально выкрикнул своё требование в лицо Рексу, заметив, что тот уже без смущения мнёт свою плоть через ткань бриджей.       — Я согласен посмотреть, как это будете делать вы. Обещаю вести себя смирно и держать руки у вас на виду, — Рекс упал в кресло, закинул одну ногу на подлокотник. Собственное дыхание опаляло, сушило губы, превращая рот в пылающую пустыню. От предложенного у Ральфа мутилось сознание и путались мысли, его пальцы, послушные приказу, отданному хриплым голосом, уже выпрастывали из кипени кружевной отделки пульсирующий от вожделения член.       — Мистер Рекс, мистер Рекс?! — в дверной косяк мелкой дробью заколотили костяшки миссис Фэйрфакс. — К вам гость!       — Кто там ещё? Пускай проваливает в пекло, я никого не жду! — Рекс часто дышал, раздувая ноздри, как разгорячённый жеребец после хорошей скачки.       — Этот джентльмен велел назвать вам своё имя. Это Рэд Мейсон, сэр. Вы знаете такого? Ральф схватил Рекса Бёрда за плечи и хорошенько встряхнул, потому что ему показалось, что тот сейчас упадёт в обморок. Всё вожделение и страсть, наполнявшие скромную комнату, превращая воздух в липкую смолу, словно выдуло словами миссис Фэйрфакс. Даже язычок свечи нервно затрепетал, закрутившись на стержне фитиля.       — Что с вами? Вам плохо? Вы так побледнели? — Ральф выкрикивал шепотом вопросы, с ужасом смотря в помертвевшее лицо несостоявшегося любовника.       — Помогите, помогите мне, Ральф, — прошептал Рекс Бёрд, крючьями пальцев, вцепившись ему в руку. — Не оставляйте меня.