Хорошее (пока ещё) место

Молодой организм на поправку шёл быстро. Внезапная простуда не смогла свалить Ральфа с ног надолго, и буквально через три дня он уже маялся от безделья и принялся подрезать розовые кусты, чтобы хоть чем-то занять себя. Миссис Фэйрфакс качала головой, но в целом была благодарна ему за эту работу, садовником Кроуфилд-холл так и не обзавёлся. Они больше не возвращались к тому разговору, что произошёл в спальне Ральфа, и иногда он спрашивал себя: может, мне послышалось? Но всё чаще он ловил на себе внимательный взгляд миссис Фэйрфакс, а когда оборачивался к ней с невысказанным вопросом, получал в ответ ободряющую улыбку и полный решимости кивок. О скором возвращении всей компании возвестил Томас, приехавший первый и передавший приказ накрывать к ужину. Ральф с волнением ждал встречи с мистером Бёрдом; как-то тот заговорит с ним? Что скажет? Будет ли рад или обойдётся ничего не значившими вежливостями? Он репетировал улыбку и поклон, слова, что могли бы выразить его благодарность, но и не унизиться до откровенного подхалимства. А потом сбивался, с волнением вспоминал минуты своей слабости и поражался, как это его тело тогда осталось безучастно к происходящему, когда сейчас от одной мысли ему становился тесным накрахмаленный воротничок и клапан брюк.       — Ты уже на ногах! Ну слава богу! — никто бы не усомнился в искренней радости мистера Бёрда. Тот широким шагом пересёк холл и расцеловал в щёки Ральфа. Ральф, потрясённый такой тёплой прилюдной встречей, растерялся, но мистера Бёрда уже оттеснил Чарльз Лин с заявлением, что он тоже так хочет, и со смехом повторил ритуал троекратного поцелуя для выздоровевшего.       — Наш климат вам не подходит, — участливо заметила мисс Китти, пожимая Ральфу руку.       — Но мы все рады, что вы так скоро поправились, — практически хором поддержали её мисс Флай и миссис Дент.       — Все беды от сквозняков, эта страна продувается насквозь, будто проклятая, — с миной более кислой, чем обычно, бурчал мистер Смоуки.       — Вернувшись домой, вы оправитесь окончательно, — Бланш Ингрэм улыбнулась, прекращая затянувшиеся ахи и охи вокруг Ральфа. Она не терпела, когда кто-то перетягивал внимание на себя. Ужин прошёл быстро. Утомлённые дорогой гости стремились поскорее разойтись по спальням, и даже мужчины, обычно собиравшиеся после ужина выкурить по сигаре со стаканом виски в курительной комнате, сегодня не задержались надолго. Чарльз Лин, не скрываясь, зевал, за ним зевоту подхватил полковник Эштон и мистер Дент, и все потянулись на выход. В комнате остались только мистер Рекс и Ральф. С уходом последнего гостя из мистера Бёрда будто вынули хребет, он обмяк в кресле, с привычным чертыханьем подтянул к себе банкетку, положил на неё ногу. Ральф подошёл и сел в соседнее кресло, пошевелил кочергой угли в камине и сказал совсем не то, что собирался с самого начала.       — Поздравляю вас с помолвкой, сэр. Рекс Бёрд не удостоил его и кивком, безучастно смотря на огонь. Молчание тяготило Ральфа, но, похоже, совершенно не беспокоило мистера Рекса. Тот сидел, прикрыв глаза, и со стороны могло показаться, что он спит. Ральф кашлянул и попытался завязать разговор снова.       — Я хотел бы выразить вам свою благодарность...       — Скажите, вы верите в судьбу? — не дослушав, перебил мистер Бёрд.       — Я не очень понимаю, — растерялся Ральф. Секунду назад ему казалось, что он говорит с человеком в полудрёме, но голос мистера Рекса был ясный и бодрый, и абсолютно не вязался с его внешним видом.       — Верите ли вы в то, что всё предрешено? Богом ли, чёртом, неважно. Что все события, встречи и решения уже записаны где-то и предначертаны нам в момент рождения?       — Писание учит нас, что мы тем и отличаемся от других творений Господа нашего, что можем выбирать.       — А если мы рождаемся уже злыми или добрыми, порочными или добродетельными, что, если всё, что бы мы ни делали, ведёт только к одной цели? Рекс Бёрд наконец открыл глаза и повернул голову, и теперь смотрел на Ральфа в упор. Ральфу было неуютно под этим взглядом. В жёлтых глазах мистера Бёрда сейчас не было никакого душевного тепла. Так смотрит лев в саванне на антилопу.       — Я никогда не думал об этом, сэр. Но скажу одно, никто не рождается злодеем или убийцей. Души, приходящие в мир, безгрешны. Мистер Рекс протянул руку и сильно сжал Ральфу предплечье, то ли возражая, то ли желая ободрить.       — А вы бы хотели знать свою судьбу, Ральф?       — Нет, сэр.       — Отчего же? — мистер Бёрд нахмурился, будто ожидал другой ответ.       — Это слишком тяжёлое знание.       — А теперь поразите меня какой-нибудь латинской сентенцией, как и положено учителю, — фыркнул Рекс, прикладываясь к стакану с виски.       — Beate vivere est honeste vivere.       — Значит, счастье мне не суждено, — мистер Бёрд опять вернулся к созерцанию огня. Ральф сжал руки, разговор не клеился, а как вернуться к той лёгкой игривой ноте, что была между ними раньше, он не знал. Да и в праве ли он вмешиваться в решения мистера Бёрда, вставать поперёк того, что будет одобрено и людьми, и церковью?       — Это вы забрали мой портрет?       — Мне он понравился. Память — лживая шлюха, она со временем меняется, как удобно клиенту, а мне хотелось бы правдивых воспоминаний.       — Вы бы могли спросить разрешения.       — А я разве не спросил? — мистер Рекс приподнял светлые брови, отчего его лицо приобрело выражение обиженного ребёнка. — Не думал, что вы будете против. Самоуверенный нахал, рассердился Ральф, но промолчал.       — Я не думал, что вы так болезненно это воспримете, — попытка сгладить своё беспардонное вмешательство выглядела фальшиво. — Но, если вам так неприятно, что я буду владеть вашим портретом, — мистер Рекс выделил голосом слово «владеть», или Ральфу только показалось?       — Вы можете делать с ним что хотите, — торопливо пробормотал Ральф.       — Благодарю вас, сэр! — мистер Рекс приподнял стакан с виски в шутливом приветствии. — Он весьма скрашивал мои ночи, пока вы болели.       — Зато теперь я здоров, и вам больше нет нужды пользоваться жалким суррогатом, — всё это Ральф выпалил на одном дыхании. Сколько можно кружить вокруг да около, он так никогда и на что не решится, не говоря уже об оправдании вверенных ему надежд миссис Фэйрфакс. Он встал, одёрнул сюртук и шагнул к креслу, на котором сидел мистер Бёрд. Рекс Бёрд засмеялся хрипло, так же, как каркали Кроуфилдские вороны в парке, острый кадык судорожно дёрнулся на длинной шее, что не мог скрыть даже туго повязанный шелковый галстук.       — Тогда скажите Томасу, что вы готовы, и он принесёт всё необходимое. А я, пожалуй, пропущу ещё стаканчик. Ральф вышел из курительной на ватных, неверных ногах и на вопросительный взгляд камердинера, дежурившего у двери, смог только кивнуть. Но, похоже, Томас его прекрасно понял или просто подслушивал их разговор. Жить счастливо — значит жить честно.