𐌀𐌍𐌕𐌉𐌓𐌏𐌃𐌄

      Около десяти тихих минут хранительница рассматривает потолок в очередной бессоннице, бегая по нарисованным звёздам, то к одной, то к другой. Мыслей не было — только тихое умиротворение рядом с магом.        Они проснулись через час в крепких объятиях друг друга из-за сильного внезапного сердцебиения, которое было сложно унять. Но Блум находит это лёгкое спокойствие в созвездиях.       — Нравится потолок?       — Да... Звёзды всегда так затягивают и привораживают.       — И меня когда-то затянуло. Это первое, что я увидел, когда взял себя под контроль. Так чётко и ярко ничего в своей жизни не запоминал, – едва грустно рассказывает Валтор.       — Тут же их тысячи..., – шёпотом удивляется Блум.        — Ну, может одна и не на своём законном месте, а какая-то из них может уже давно погасла и схлопнулась. Кто знает.       Мужская рука покоится на худой шее, слегка поглаживая мягкую кожу, которую он совсем недавно нежно зацеловывал, а хранительница смеялась от некой непонятной для него щекотки.       — О..., – шёпотом вздыхает Блум. — Вал... Расскажи, конечно, если хочешь... Как всё это было? Какая твоя история? Не та, что мельком пишут в учебниках. А... Реальная.       Маг впадает в короткий ступор. «Почему бы и нет... Наверное.» – думает он, высматривая звёзды вслед за рыжеволосой и будто снова оказывается в том дне с кровавым небом и первыми солёными слезами на глазах.       Звёзды на потолке — некое постоянное напоминание этого судного дня, где ужасному концу было наконец положено своё громкое начало. «Не забывай какого это было. Не смей потерять свои руки вновь.» – говорит голос в голове на постоянной основе.       — Это будет... Долго.       — Готова слушать твой голос целыми сутками, – словно щенок умолимо смотрит в его глаза. — А ночь не коротка, знаешь. О, и ещё я отличный слушатель.       — Ну... Лишь бы ты такими глазами не смотрела. Я ломаюсь под этим твоим пристальным взглядом, – тихий смешок из её уст. — Может... Чаю?        — Может и чаю. А может и чего покрепче, – хитро подмигивает.       Валтор. Самое страшное имя, что будет вызывать лишь слёзы на глазах детей при одном его упоминании. Самый страшный демон, которого когда-либо видел мир. Так его решают прозвать во вселенной, не знающей пощады к кровожадным злодеям.        Но знают ли эти мирные люди саму историю? Вероятно, нет. Зачастую это неинтересно, скучно и вообще ненужно, ибо все заняты вершением светлого будущего, но вместе с этим забывают и прошлое. А книга с этой историей давно пылится на скудной полке, где-то в далеке от центра вселенной.       — Злодеев нужно побеждать, а не понимать. Пока вы будете их слушать, они уже захватят всё над чем мы старались и над чем сгибали свои спины тысячелетиями. Вся наша оборона может пасть от одной лишь вашей случайной ошибки.       — Не смейте даже пытаться. Злодеи проникнут в ваши сознания и будут медленно убивать, отдирая каждый кусок вашей плоти.       — Если вы проявите малейшую слабость перед своим врагом, то тут же будете побеждены. Никогда не отступайте. Будьте смелы, умны и сильны. В этот мир вы пришли не для того, чтобы отлынивать. Все мы здесь для того, чтобы сражаться за своё имя, родину, семью. Это наш долг перед вселенной.       Так говорят командиры, учителя, армии, целые народы. Так говорят все и в каком-то смысле являются правыми. Но иногда судьба не повинуется и прерывает собственные циклы, давая проникнуть чему-то новому и особенно прекрасному в этот мир. Или же ещё более ужасному, чем когда-либо.       Знают ли эти люди, что так кричат о своём обоснованном гневе, самое-самое начало? Само зарождение вселенной. Знают ли они легенды, которые пошли ещё от старейших предков? Легенды дают понять простые вещи, которые многочисленные народы так часто забывают в буре эмоций, сражений, войн и различных интриг между королевствами.       Давным-давно, когда Дракон ещё только создаёт саму Вселенную, на первую сформированную им планету растерянно падает капля его огня. Но всё случайное — на самом деле не случайно. Во всё в этом мире вложен свой смысл и даже самая малость может разрушить всё, либо созидать.       Белая, чистая, светлая и горячая, как сама звезда, капля. Она впитывается в землю Домино, проникая к ещё тусклому ядру первой планеты и зажигает его самым жарким пламенем. Так и появляется сама жизнь — лишь от неё растут зелёные деревья, лишь из-за неё счастливо поют птицы на них и плавают рыбы в густой прозрачной воде.        В механизм словно подливают масла, заставляя заржавевшие шестерёнки крутиться. И весь мир закипает этой прекрасной жизнью — каждый микроорганизм стал важен в её цепочке и выполнял свою роль, даже самую малозначительную.        Но и маленькая крупинка может сломать всё то, что так долго устаивалось целыми веками.        Часть от капли поворачивает не туда, случайно разделившись со своей половинкой, с которой так беззаботно бегали по всей вселенной, оживляя ядро каждой планеты. Маленький голубой огонёк, что попадает в саму тьму, смешиваясь с ней воедино. Так и появляется первый из хранителей огня Дракона. Он оказывается не в тех руках, и словно марионетка на верёвках повинуется им.       — «Тьма, что поглощает каждую клетку твоего организма, не оставляя ни единой дыры, где может проникнуть хотя бы щепотка света. И из неё не выбраться.»       Он тонет в собственной темноте и захлёбывается окончательно, не смотря на любые попытки улизнуть из костлявых серых рук. Не видно ничего. Лишь издалека слышится приглушённый злорадный смех, что наделяет его жизнью ради собственных целей.       — Валтор!, – произносят женские, очень старые голоса.       Это безумно больно, когда тебя тянут во все стороны, создавая конечности — но не ломают, а наоборот создают. Только не хорошее, а что-то до ужаса плохое. То, что люди захотят победить, сплотиться вместе ради общепоставленной цели, что в каком-то смысле хорошо для них. Но не для него.       Тело ощущается пустым, безжизненным, никчёмным и ходящим без какого-то весомого смысла. «Зачем я здесь?» – спрашивает каждый тёмный день, каждую долгую секунду, пока слеп в тёмных водах своего сонного разума.        На замену спокойствию, некому умиротворению после бури, приходит самый громкий и ужасающий смерч, что сносит всё на своём пути.       Он не хочет этого — крики людей, смерти, запах спекшейся от жаркого огня крови. Он даже не видит, что конкретно происходит, но чувствует, слышит, догадывается, и это была самая тяжёлая вещь в его жизни — невыносимо болезненная и беспомощная.       Понимание, что это делает он, лишь губит самую последнюю искру в своей душе, которую он старается беречь всё это время изо всех сил, но она с каждым днём всё ускользает из его пальцев.        Не выбраться, не увидеть, не нащупать хоть что-то. Но наконец чувствует. Рука тронула что-то живое, очевидно, человеческое, ещё свежее мясо. Запах соответствующий — горящая плоть. По щеке маленького мальчика в темноте стекает очередная беспомощная слеза. Мысли лишь галопом бьют по мозгу: «Умереть во благо других, чтобы уберечь всех от себя.»       Сколько он себя режет самым острым ножом, ударяет кулаком по лицу, пытается уничтожить самого себя — всё было тщетно. Он бессмертный демон, что умеет только уничтожать всё вокруг, но не может самого себя.       Ему нет места в этом мире. Ему не нужна вся эта боль и разрушения, что приносят его собственные руки. Он слишком силён, чтобы регенерировать, но не чувствовать увечий, которые причиняет себе. Но не стал слишком силён, чтобы уберечь этот мир от зла с его ладоней.       Время идёт бесконечно долго. А убийства, нападения, всё не прекращаются. Он лишь ружьё для них. Повинуется, не зная, как открыть свои пустые и слепые глаза. Он не мог говорить, лишь кричать вместе с другими людьми, что были повержены от его рук, и чувствует каждую рану, которую сам и наносит ближним.       Ведьмы впитывают в него всё больше могущественной магии, чтобы завоевать всё на своём пути. «Зачем и ради чего?» – он давно теряет смысл. Каждый день лишь крики, к которым он уже, кажется, привыкает, как к смертоносной колыбельне.        Внутри сидит маленький мальчик, что плачет и молит о пощаде. Пытается докричать до всех, что это не его вина — взывает о помощи, кричит, что только есть мочи. Но его не слышит никто. В оболочке лишь грозный, страшный, огромный демон, который с самого начала знает лишь равнодушие к людям.        Сила. Она не приходит к тому, кто был рождён с ней. Она даётся тому, кто сделает всё, чтобы заполучить её. Это была хоть и маленькая, но надежда в нём, чтобы сломать колесо.       Маленький Валтор создаёт что-то новое в совсем крошечных руках. Что-то большое, но не слишком огромное, как демон. Каждую мышцу и орган он возводит сам, убивая самого себя по крупице. Каждая капля его крови, витающая в глубоких недрах мозга, умножается втрое. И так создаётся другая личность, более сильная, способная вылезти из этой железной клетки с шипами — Леон. Теперь маленький мальчик не один витает в тёмных водах. Но и мужчина был молчалив, ещё не живой.       — «Какая ирония. Марионетка создала собственную марионетку. Но это действительно помогло в дальнейшем.»       — «Он до сих пор с тобой? Этот... Валтор?»       — «Совсем недавно услышал его вновь. Но он... Спит, наверное.»       Тело впитывает всё больше магии с мест, что завоевывает оболочка демона. Искра огня в нём увеличивается с каждым полётом, часто поджигая самого мальчика внутри, но в его глазах, уже уверенных в своей будущей победе, лишь подобие злорадной ухмылки. Мужчина наконец открывает серые глаза.       — Ты проснулся... Всё получилось..., – всхлипывает маленький Валтор детским невинным голосом. — Пора вылезти наружу, Леон.       Рука хватается за огонь и держит его в руке. Больно, обжигающе, но по-своему приятно. Он чувствует наконец хоть что-то, кроме жгучей темноты, и мимолётная радость проходится по его лицу. Страдания закончатся, ведь всему должен быть конец. Но, как известно в этой вселенной, у каждого конца есть своё начало. Это вечное непрерывное колесо, которое никогда не останавливается.       Белый, до ужаса ослепительный, но свет. Он копит магию, чтобы овладеть своим телом, и спустя столько мучений, что принёс и себе и людям, это наконец удаётся. Будто кто-то сжалился над ним, позволяя свершить свою задумку, что вынашивалась столетиями.        Только не так. Он хочет погубить себя, выжечь всё, что было сотворено.        — «Судьба... Наверное. Я думал, что наоборот умру и прекращу муки самого себя и других. А получилось... Что просто оживил.»       — «Вал..., – обнимает его Блум, чувствуя горячие капли слёз на своей руке.»       Сложно сохранить свет, когда изнутри гложет тьма.       Серые глаза медленно открываются. Тело каждой клеточкой ощущает сырую землю под голыми ногами. Красный свет неба, в котором так чётко видны все звёзды, даже сквозь густые облака. И эту ночь он запомнит навсегда.       Трупы. Море трупов вокруг него, чьи рты открыты в немом крике от ужаса, где-то отдалённо виднеются разъярённые части тела, органы. И он стоит посередине всего этого. Всё вокруг льёт кровавым цветом, как косвенно, так и буквально. Слёзы текли по лицу мужчины, прикрытое руками в красной вязкой жидкости и оставляют за собой отпечатки. Это сделал он, неосознанно, хоть и всё слышал. Но до этого момента не было контроля, власти над самим собой, но и оправдывать самого себя бесполезно. «Я чёртов слабак.» – корит себя Валтор.       Худое тело мужчины голое, без единой одежды, а цвета словно эти трупы вокруг него и с торчащими рёбрами. Он ёжится, чувствуя холодную дрожь по коже. Ветер поддувает, волнуя подожжённые, пшеничные длинные волосы в воздухе. Это единственное, что его хоть немного прикрывает и слегка греет.        Голова оглядывается в поисках любой ткани, любой верёвки, за которую можно схватиться. Возле лежит, кажется, стражник, судя по внешнему виду. И экипировка этого человека не защитила. Его ноги были отрублены и покоятся где-то совсем недалеко. Но мужчина не высматривает в попытке перекрыть новое море слёз.        Серебряная броня с бордовыми вставками не идеальный вариант, но хоть что-то.       «Победи. Уничтожь их.» – кричит убивающее желание в голове. Убить не людей, нет. Ведьм. Тех, кто решил породить всё это. Тех, кто породил его самого.        — Прости. Прости-прости. Пожалуйста, прости, – медленно снимает броню с человека. Леон всё плачет, попутно повторяя свои искренние извинения. — Я не хотел.        Надеть броню сложно. Тело будто до сих пор не подчиняется ему, метаясь между демоном, маленьким мальчиком и уже совсем зрелым мужчиной. Больно. Но спустя несколько попыток, всё же, получилось. Теперь чуть теплее, но лишь на атом.        Шаг, второй. Он умеет ходить, хоть и хромающе. Тело начинает кипеть жизнью, кровь бежит по венам словно бешеная белка в колесе и сердце стучит неумолимо быстро, но чувствует себя мёртвым. Каждая мышца с каждым вздохом в его организме растёт, как на дрожжах.        Мужчина подхватывает в правую руку что-то похожее на железную палку от другого лежащего человека — командира, судя по зияющим золотым медалям в крови. Теперь удобнее передвигаться.       Крики людей до сих пор застревают в его ушах, в его голове. «Нужно прекратить это.» Прекратить их мучения, дать лёгкую смерть. Но это будто говорит не он, не тот мужчина, что только выбрался из громкого плена.        — «Не продолжай, если тяжело... Весь трясёшься уже, – тихо подмечает Блум, поглаживая пшеничные волосы.»       — «Лучше закончить, чтобы больше никогда не возвращаться к этому...»       — «Лишь бы тебе стало легче...»       Руки поднимаются, создавая вокруг себя огонь. Это последнее разрушение, которое сделает демон. «Больше. Никогда.»       Но сзади чувствует присутствие ведьм. Валтор мгновенно оборачивается, обеспокоенно глядя по сторонам с диким страхом в глазах. Всё полыхает в огне. Лишь до него не доходит это пламя и предательски огибает тело. Но прародительниц вокруг не виднеется. Почудилось? Нет.        — Молодец, Валтор! Ты отлично справился с поставленной задачей, – говорит одна из них, что появились перед ним.       — Зачем всё это..., – шепчет мужчина.       — «Я тогда впервые... Чётко услышал их голос. Впервые заговорил с ними. Раньше даже звуком не обменивались, не то что словом. До сих пор хочу вырвать этот смех из их ртов.»       — Ты до сих пор не понял? Господство, Валтор!, – заговорила другая. — Свобода!        — О какой свободе вы можете говорить, когда губите всё живое?, – лицо наконец оскаливается в гневе, что шипит в душе. — Это не свобода. Это смерть.       — Ты ошибаешься. Не мы губим, а ты, – коварно смеялись над ним. — Смотри на чьих руках ползёт кровь, ха-ха!       «Уничтожь их.» – всё повторяет голос в голове. Руки поднимаются, теперь в попытке сжечь заодно и ведьм. Голова предательски гудит, маг хватается руками за неё, отбрасывая палку, за которую держался. Вязкая, словно кровь, и одновременно резкая боль.        — Ты не сможешь отвязаться от нас, Валтор! Даже не пытайся. Мы породили тебя, мы же тебя и убьём!, – снова слышит смех.        — Вы дали мне слишком много силы..., – появляется первая ухмылка на его лице. — Чтобы улизнуть.       И он исчезает из их поля зрения, словно по щелчку пальцев. Это стало последней его болью, что он принёс людям. Он бежит, не смотря на боль при каждом прикосновении ног с землёй, не смотря на планету, что сжигалась по пути за ним. Лишь капли с лица падают в землю.       — «Планета, кстати... Это Пирос. Здесь всё и произошло. Здесь погибли все охотники на драконов по моей вине... И здесь же я решил обосноваться, пока скрывался от ведьм.»       Больше слёз на его лице не появлялось. На замену этому пришло выживание в густых джунглях, где для самобичевания времени нет совершенно, да и мир оказывается довольно прекрасен и удивителен со всех сторон.       — «Я был так голоден... Первое, что попалось на мои глаза — питахайя. И всё такое... Чудесное, яркое, нетронутое ведьмами и мной. Фрукты там... Драконы... Другие планеты... Столько всего, что мне ещё только предстояло узнать, – тепло ухмыляется маг.»       Тело уже давно окрепло. С того момента, как он смог контролировать свою оболочку, не дать внутреннему демону вылезти обратно наружу и не слышать ведьм на постоянной основе, проходит около десяти лет. Оказалось, его разрушения затронули не весь мир, а лишь одну десятую. Но и это много, ведь вселенная огромна в своих масштабах.       Маг собственными силами возводит свой замок вдали от всего мира, на острове Пирос, куда не добирается ни один вменяемый человек. Это здание на окраине острова стало домом, пристанищем, кладезью всех знаний о мире, в котором он оказался. Валтор собирает в своей библиотеке книги со всех планет, на которых он успевает побывать. И не обнаруживает ни единого способа, как освободить этот мир ни от себя, ни от самих ведьм.       Его ненавидят, пытаются бороться с ним, чтобы не дать натворить ещё больше ужаса. Маг лишь сбегает от бессмысленных битв, стараясь не вредить никому. Только ворует некоторые заклинания, чтобы быть мощнее, чем он был раньше.        Каждый раз, что он занимается воровством, что-то меняется только на самую маленькую крупицу песка. Он не чувствует, что освобождается окончательно. А значит, всё это бесполезно.        — «Но это как казино, что затягивает в свою игру. Надежда, что повезёт в следующий раз не угасает и я всё продолжаю эти игры с богами.»       Он не хочет быть сильным, чтобы нападать. Нет. Он хочет быть сильным, чтобы не попасть под контроль вновь. «Уберечь весь мир от себя и их.» – лишь это в его целях и ничего более.       Валтор стоял в очередной библиотеке, какой-то неизвестной для него школы Алфея. Применяет исчезающее заклинание, чтобы его никто не заметил и это работает. Ранее он бывал в Облачной башне, но не находит там подсказок к своему вопросу — «Где находится светлый огонь Дракона?» Но в этой школе, кажется, гораздо больше информации, чем в любом другом месте.       На его измученные и замусоленные глаза попадается книга о сотворении вселенной Драконом. Валтор медленно читает, уже не надеясь найти хоть что-то. Он прочитал более тысячи книг, и каждую перелистывал быстро. Но только не эту.       Первая планета, что была сформирована, оказалась Домино. Там Дракон так растерянно посеивает свою частичку живого огня. Это оказалось одной из планет, которую мужчина ещё не посещал. И странно и забавно. Появляется очередная маленькая надежда, что ещё не всё потеряно.        Полгода он скитается по этой земле с той самой тростью, которую стащил ещё с той планеты. И ничего. Ни человека, что мог бы подсказать. Ни библиотеки, в которой можно было бы прочитать о огне Дракона. Мир будто сам ещё не знает о существовании подобного. «Значит, ещё не родился.» – умозаключает Валтор.        Долгую бессонную ночь сменяет день. Он сидит за деревянным столом в своём доме, отпивая чай. Следит за деревьями, на которые падал солнечный свет. «Сегодня воистину светлее, чем обычно.» – щурится Валтор.       Из кустов показывается заветная рыжая макушка, что сильно контрастирует на зелёном фоне. Девушка встала, непонимающе оглядываясь по сторонам. Не каждый день возле его дома внезапно появляются люди. Валтор наблюдает, чувствуя лёгкую дрожь огня, которой раньше не было никогда, по всему телу.        — «Хах... Вот и я, – мягко улыбается Блум, слыша, как тон рассказа меняется на более позитивный.»       — «Пожалуй, лучшее, что происходило в моей жизни.»       Маг довольно быстро вышел из дома, следуя за ней. И чем ближе к девушке, тем жарче ему было. Она выглядела довольно счастливой тому месту, где оказалась по всей видимости впервые. Радовалась банальной траве, делая на ней снежного ангела. И было это со стороны действительно странно, но в каком-то смысле... Мило?        И вот она помогает бабушке донести воду. До его слуха доходит ещё более странное: «Простите за такой вопрос... Какой сейчас год?» Он прищуривается в кирпичный асфальт, словно пытаясь сопоставить рассыпавшийся пазл.        Валтор закатывает глаза и тихо цокает. «Чем я занимаюсь?» Ответа в голове не следует. Садится на скамейку, закуривая очередную сигарету. Это единственное, что не позволяло сойти с ума в его жизни и изредка напоминало о "старом друге". И вновь язвительный женский голос:       — Не выношу этот запах, – он поворачивается к ней.        Интересная, интригующая, обворожительная. Но странная. Да и смотрит на него не совсем благоприятно, что совсем не удивляет.        — Ох, прошу прощения. Не заметил Вас, – быстро докуривает, в попытке успокоить огонь внутри. Только в этот раз эффект сигареты не срабатывает.       Пламя не может буйствовать без бензина или бревён, верно? Да и всё в этом мире происходит не случайно. Эта встреча должна стать чем-то важным в колесе.       Но её взгляд прожигает Валтора. Всё больше и больше. Банальный вопрос возникает в его устах:       — А мы знакомы?, – рыжеволосая впадает, очевидно, в ступор. Тот вопрос, который не должен был поставить её в такое положение, не будь они знакомы.        — Почему Вы так решили?, – видно, как она старается не выдать саму себя.        Он вновь закатывает глаза. Сложная, серьёзная, но скрывает какую-то тайну. Возможно, он просто спятил в своих поисках того, кто мог бы освободить этот мир от его существования. «Или нет...» – редкая надежда бушует в душе.       — Впрочем, не важно, – нехотя выдавил из себя маг. — Ещё раз прошу прощения за беспокойство.       Валтор тяжело встаёт, держа путь обратно в своё убежище. «Хоть на улицу наконец вышел и на том спасибо.» – не унывает он, слушая пение птиц.        И вот он снова дома. И огонь вновь метается внутри. Она до сих пор здесь. Прищуривается, собираясь закрывать двери. Оглядывает местность у своего жилища. Но никого. Лишь лёгкий хруст веток. И тихий... Всхлип? Огонь внутри медленно утихает, как спичка. И маг чует — что-то здесь неладно. Он мигом оказывается возле рыжеволосой. И снова был прав...       — Я просто... Заблудилась, – говорит она, стирая мокрые дорожки слёз.        — Заблудилась прямо возле моего дома? Я бы поверил, но я не столь глуп, – Валтор протягивает руку.       Девушка слегка нехотя прикасается к ней, принимая его помощь. Ладонь потная, взволнованная, почти боязная. Явно нервничает перед ним. И вновь в теле пылает, отдавая тихими выстрелами в уши, от самых кончиков пальцев, на которых вот-вот лежит её рука в знакомой для него перчатке, пара которых пылятся где-то на одной из его полок.       — Как зовут тебя, милая?, – она не даёт конкретных ответов на его вопросы. Это единственный, который не должен поставить в неловкое положение.       — Блум, – он пробует её имя на вкус в своих мыслях.        — «Знаешь, как твоё имя переводится? Символизм, конечно, полный, но свои пасхалки присутствуют.»       — «Не-а. А как?»       — «Цветок... Молодость, красота. Всякая такая ванильность.»       — «Цветок... Хм. Моя мама как раз любит их. И подарок твой в виде того цветочка с Домино..., – улыбается Блум.»       — Валтор, – протягивает руку вновь, надеясь ощутить пылание огня. И она вкладывает руку в ответ.       Догадки не покидают его. Нет, скорее, он в точности уверен — перед ним стоит сама хранительница. Обоснована такая мысль лишь на том, как его огонь трепещет перед ней, пытается воссоединить их. И был абсолютно прав в своих мыслях, часто подлавливая рыжеволосую на лжи в будущем.       Так и началась история двух хранителей, которая словно колесо непрерывно крутится в своей ветке времени.        — Да уж... Вот это история, которую в учебниках не напишут, – вздыхает рыжеволосая, кладя голову на его голое плечо. — Ты как? Быстро у тебя настроение сменилось...       — Как вспоминаю тебя глупую, так радостно, – улыбается Валтор, сразу чувствуя, как её рука скоростно взъерошивает его волосы.       — Сам ты глупый! Между прочим... Если бы не это... Как ты сказал? Одна крошка может сломать всё. Если бы не эта встреча, где бы мы были? А если бы я вовсе не упала в море Андроса?        — Останется загадкой. Нет... Я рад тебе. Безумно рад...       — Во вселенском злодее проснулся романтик?, – мягко целует в лоб. — Может, всё это и к лучшему. Я часто думала, что мы могли бы... А, я уже говорила.        — Изменить мир?        — Да! Наивно, конечно, я знаю, – цокает Блум. — Но почему бы иногда и не помечтать?        — Мир не справедлив, милая. И навряд ли когда-то изменится. Никому не будет выгодно, что на их территории гуляет вселенский злодей и... Радуется жизни. Даже звучит странно.       — Пф... И как мне тогда называть вас, о, милый вселенский злодей? Какое имя для вас будет комфортнее?        — Хм..., – улыбается маг. — Как тебе угодно.        — Леон... Неон... Валли... Вал... Будешь валенком, – гордо ухмыляется Блум.       — А вот тут не понял. Я очень похож на валенок? Принцесса Домино по всей видимости давненько не чувствовала щекотки, – пальцы быстро защекотали по её рёбрам.       — А-а... Ха-ха-ха... Я побеждена, – падает рыжеволосая на мягкую кровать, счастливо взвизгивая.        Девичий и мужской радостный смех так и отливает в лучах слепящего солнца, отпрыгивая от серых стен комнаты и чёрного дерева комода. Что-то безмятежное, спокойное и очень радостное. Но после каждой белой полосы наступает чёрная.

— ⋆✴︎˚｡⋆ —

      Блум словно встаёт на место мага: сон кажется уже не такой важной вещью в этой жизни. Да и время таким образом течёт гораздо дольше, что по какой-то невесомой причине стало очень ценным ресурсом. Слабость хоть и присутствует, но она такая вяжущая, что почти незаметная для неё. Только разум слегка туманный.       Но день всё-таки проходит довольно быстро — она сидит в белых стенах больницы, с шокированным лицом врача:       — Это удивительно... Как Вам это удалось?, – спрашивает Питер.       — Хах..., – неловко смеётся хранительница. — Забота мамы, щепотка постоянных прогулок и... Всё, наверное.       И всё же, для вида неполного выздоровления, Блум прихватила с собой чёрную трость. «А то совсем подозрительно будет... Позовут ещё на кучу анализов... Найдут чего-нибудь у меня в крови.» – предостерегается она.       — Что ж... Тогда я Вас выписываю! Но если вдруг что, то обязательно звоните, пишите, приходите и всё в таком духе, – ставит печать в равнодушную для рыжеволосой бумажку и отдаёт в руки.       Хранительница лишь кивает, с облегчением выходя из кабинета. «Так, это дело, кажется, улажено... Осталось зайти к маме, встретиться с Винкс и... Пока всё.»       Домой решает пройти пешком. Зима уже мягкой силой стучится в двери. Маленькая снежинка падает на её лицо, мигом растаивает, оставляет мокрую капельку и Блум мягко улыбается навалившимся на её голову воспоминаниям. Ей хочется вновь в детство — гулять с родителями до кромешной ночи, когда на самом деле часы показывали только восемь вечера.        Но есть ещё одна маленькая деталь в этой ностальгии  — звёзды. Зимой они были куда ярче в тёмном небе и притягивали к себе совсем юные красноватые щёчки в шапке-ушанке. От всех этих воспоминаний стало и тепло и холодно одновременно. «Скоро мой день рождения... Осталось три недельки.» – невольно вспоминает Блум.        — Привет, мам!, – переступает хранительница за порог дома, даже не успев это осознать в полную. Время пролетело слишком быстро.       — Солнышко моё!, – сразу кидается Ванесса на Блум с объятиями, не смотря на мокроватую красную куртку рыжеволосой. — Всё хорошо? Ничего не болит? Ты в порядке? Где была?        — Ну, мам... Всё хорошо, как видишь! Стою прямо на двух ногах. Ох, столько всего рассказать тебе нужно..., – внюхивает мамин отдалённый запах корицы в волосах. — К Питеру, кстати, сходила. Уже выписал.       Блум снимает с себя верхнюю одежду, попутно убирая свалившиеся прилипшие рыжие волосы с лица, а трость кладёт на законное место, недалеко от пары прозрачных зонтиков.       — Уи-и! Какие хорошие новости, – по-детски радуется тёмноволосая. — Заварю пока чаю, я как раз испекла очень-очень много твоих любимых булочек, – и тепло улыбается.       — Есть чай с бергамотом?, – уже чувствует его вкус на губах.       — Для тебя всё что угодно, родная.       И дальше всё идёт тихо, размеренно и уютно. Здесь хочется остаться навсегда — не знать никаких проблем с ведьмами, жить в угоду самой себе и наслаждаться каждым мигом. Для полной картины не хватает лишь Валтора. «Но папа не поймёт таких... Приколов.» – улыбается Блум.       Мама быстро наливает воды из бурлящего чайника в чашечку и кладёт пару ароматных булочек на белую тарелку, покрытых сладкой сахарной глазурью, в которой виднеются крупинки корицы. Садится за стол, и навострив уши, внимательно слушает дочку.       — В общем... Теперь я, вроде как... Настоящая фея, – не знает как объяснить это Ванессе.       — А до этого не была?, – отпивает и свой чай.       — Я была не полноценной. Там такое глупое правило было, а-ля: «Спаси кого-то со своей планеты и получишь превращение.» Но сама знаешь, этой родной планеты у меня по-сути нет..., – откусывает воздушную булочку и все рецепторы на языке в миг наслаждаются прекрасным вкусом. — А Земля не считается.       — А-а, помню-помню. И как ты тогда стала ей?       — Ну... Тот "старый друг" дал мне испытание..., – сглатывает. — Только сам мне ничего не сказал об этом, но не суть. Нужно было поглотить драконий огонь в себя, чтобы стать более... Сильной, скажем так.        — Ты стояла против самого дракона?.., – приоткрывает рот мама в недоумении.       — Да, прости... Знаю, как ты постоянно волнуешься, – поникает Блум в мыслях и стыде.       — Да всё хорошо, чего ты? Главное, что жива. Получается, у меня теперь самая сильная дочка во всей вселенной?, – тепло улыбается Ванесса.       — Теоритически – да. А вот физически пока не проверяла, – снова откусывает сладкую выпечку, запивая горячим чаем.        — Ай, какая умничка! Майк, слышал?, – не слишком громко кричит. — Наша дочь теперь самая крутая!       — Слышу-слышу..., – подходит он сзади хранительницы. — Вот бы и я так мог впитать огонь с пожаров на работе.       — Ты и без магии отлично справляешься, пап, – мягко улыбается Блум. — Давай к нам. Хватит с тебя зомбоящика.       — Пф... Ну ладно, ладно, – ухмыляется Майк.       «Чем-то они действительно похожи... Такая же улыбка, кажется.» — рыжеволосая всё ещё не может принять тот факт, что Валтор и её отец раньше были друзьями. Желание спросить об этом всё не утихает, но как начать разговор — не знает. Иначе будет подозрительно.       Солнечный снежный день быстро сходит на кромешный вечер и Блум уже сидит за барной стойкой в ресторане «Огонёк», считая каждую минуту отсутствия подруг. «Придут ли они вообще сегодня...» — грустно думает Блум.       — Кто-то сходит с ума?, – внезапно появляется маг возле неё.       Рыжеволосая приподнимает отяжелевшую голову с твёрдого дерева, осматривая свой объект вечного любования, в котором что-то изменилось. «Ладно, тут многое изменилось.» – умозаключает она.        Голубые любопытные глаза пробегают от самой макушки до конца туловища мужчины. Пшеничные волосы стали чуть короче, с не такой хаотичной укладкой, как было раньше, а зачёсаны назад. Некоторые тонкие прядки выбивались из уложенных. Сзади, совсем недалеко от шеи, всё так и витали две заплетённых ею маленькие косички. На глазах вновь намалёваны старые добрые бордовые тени, что делали радужки чуть ярче. Привычная белая рубашка сменилась на тёмно-бордовую с золотыми линиями на воротнике и закатанных рукавах до локтя. А на предплечье руки виднеются светлые пушистые волоски, которые хранительница раньше не замечала. «Вампир какой-то прям...»       — С чего это такие изменения, красивый?, – улыбается Блум.       — Пытаюсь поразить одну рыжую девушку здесь..., – тихо ухмыляется маг, сев на соседний стул. Также положил голову возле её, смыкая взгляды обоих.       — Ты её уже давно поразил, – нежно проводит кончиками пальцев по пшеничным прядкам. — Но всё же лучше без рубашки.       — Чего грустишь тут?        — Жду подругу... Или подруг. Не знаю, – бурчит рыжеволосая. — Ни до кого не дозвонилась, кроме Стеллы. Ощущение странное... Будто всем плевать, что ещё немного и нагрянет шторм.       — Шторм... По поводу этого, – лицо мужчины мрачнеет. — На Пиросе ливень прошёлся сегодня, после того, как ты ушла. Никогда, за все... двадцать лет такого не было. Да и за всю историю вообще.       — Интересно..., – поджимает губы Блум. — Вот тебе и паника для всего живого.       — Именно.        — На других планетах ничего?       — Нет, вроде как, – протяжный, но тихий вздох.       — Выглядишь тревожно, Вал..., – заглядывает в обеспокоенные глаза.        — Не знаю, какие слова подобрать, чтобы сказать то, что должен..., – печально смущается он.        — Говори, как есть. А там разберёмся, – мягко улыбается.       — Тогда... Выслушай до конца, хорошо?, – Блум обеспокоенно кивает. — Я начертил тебе карту, где могут находится старые руны, – достаёт из рубашки свёрнутую бумагу. — Они могут пригодится тебе в битве против ведьм. Там около... Десяти библиотек, где они могут находится и все в разных частях вселенной. Возможно только очень хорошо запрятаны.       — Спасибо..., – берёт карту из его рук, тяжело вздохнув.        — Я не знаю, что будет завтра, милая. Не знаю, что будет послезавтра и так далее... Но если вдруг меня не будет рядом... Разыщи их.        «Он в каком-то смысле прав... Чёрт. У всего есть последствия...» – волнение вскипает в венах и хранительница кидается на мага с объятиями, ибо здесь слова были не совсем уместны, да и правильных не находилось вовсе.       — Вал... Даже не думай о таком..., – боязно шепчет.       — Прости, – обнимает он в ответ.        Сзади слышится тихий топот каблуков и некая солнечная магия. «Стелла... Не вовремя.» – разнимает тёплые объятия.       — Ну, привет, голубки!, – радостно восклицает фея солнца возле.       — Пожалуй, оставлю вас, – коротко целует маг хранительницу в лоб и уходит с нулевого этажа. — Буду где-то на первом этаже.       Блум оглядывает подругу — она совсем не изменилась. Только привычное зёленое мини-платье в розовую полоску сменилось на более официальный стиль: укороченный жёлтый пиджак, чёрный топ и серые брюки. «Блин. Надеюсь, она не узнала его...» — но фея солнца подозрительно смотрела на уходящего Валтора.       — Привет, – улыбается рыжеволосая, коротко обнимая Стеллу. — Остальные...?       — Не-а. Все заняты, – присаживается на место мага. — Что там... Муза в своём музыкальном туре по всей галактике, у Флоры и Текны какие-то важные эксперименты, Лейла теперь невероятная защитница океана... Туда-сюда и вот только я одна смогла прилететь.       — Чего? Флора с Текной? Это же как огонь и вода, – удивляется хранительница. — Природа и технологии...       — Вот и я в шоке, мягко говоря. Не совсем вникла, но вроде там что-то над растениями испытывают... Там на одной планете вся природа начала быстро увядать. Чё к чему – не знаю.       — Поэтому я и хотела встретиться со всеми... Ведьмы украли ключ от врат Обсидиана. Ну, или кто-то другой. Не важно. Слышала об этом?       — Э-э-э... Обсидиан это кто?, – неловко улыбнулась Стелла. — Извини, я вечно лекции прогуливала, сама знаешь.        — Ну... Жилище тёмных ведьм, так скажем. Измерение страхов, ненависти и всё такое.       — А-а, точно! Меня ещё мама запугивала этими страшилками о нём. Якобы попадёшь туда и бац! Станешь тёмной коварной феей, – держит паузу блондинка. — Это плохо, конечно... Очень плохо.        — Да... Шторм грядёт, – очередной вздох. — И никто не знает, как с ним бороться. Мохито будешь?        — Хм... А, ну, давай! Только лайма побольше.       Блум телепортировалась за барную стойку, что теперь разделяла двух подруг. «И где я должна найти этот лайм... Что там ещё было? Белый ром, газированная вода...» – принялась искать по маленьким железным холодильникам, "вшитых" в деревянные полки.       — А чего тут никого нет? Типо... Весь зал в нашем распоряжении?       — Ага. Только будьте культурны, принцесса Солярии, и не замарайте тут что-либо. Хозяин, который так любезно предоставил нам это место, придёт в бешенство, – ухмыляется хранительница, наконец найдя железный контейнер с дольками лайма.       «Одно найдено. Шейкер ещё надо... И лёд... Как тяжело быть барменом.» – думает Блум и со вздохом встаёт с пола. И лишь спустя десять минут опускает пару железных трубочек с некой радужной окраской — цвета побежалости.       — Мда, я худший бармен, – говорит рыжеволосая недалеко от блондинки, вкушая собственный напиток. — Ой... Как крепко.       — Нам же лучше, лучик, – пробует Стелла и одобрительно кивает. — А это... Хозяин-то этот... Валтор же, да?, – шепчет чуть придвинувшись, пока Блум выдерживала паузу. — Давай не томи! Знаю же, что он. По твоему лицу видно, – хитро ухмыляется.       — Ну... Да... Так, подожди. Ты слишком спокойно реагируешь, – непонятливо приподнимает бровь.       — Никому не расскажу, не бойся. Давно не выпивала я просто, наверное, – пожимает плечами. — Мне как обычно хватит одного глотка и я виу-виу-виу, – жестикулирует подобие воронки у виска.       — Не знаю даже, как оправдаться перед тобой...       — А чего оправдываться? Это, конечно, неожиданно, учитывая тот факт, что ты обычно кидаешься на злодеев, как бешенная, а не влюбляешься в них... Но ладно. И каким образом вы... Сошлись?        — Долгая история. С какого момента бы начать...       — Давай, выливай все свои секретные секреты. У меня ещё..., – смотрит на часы на руке. — Пара-тройка часиков есть.       — А потом куда?        — Обратно на Солярию, – тяжело вздыхает Стелла. — Королевские обязанности. Завтра вставать рано.       Блум коротко рассказывает всё искренне удивлённому лицу подруги: как попала в прошлое на Домино, по велению нового Дракона; как узнала Валтора чуть лучше; как забрала саму себя и отправила на Землю.       — Подожди-и-и. Подожди. Чего-о-о? То есть, если бы ты не попала в это прошлое и не отправила себя маленькую на Землю, то тебя бы здесь... Не было? Ну, если так посудить очень логично.       — Я даже не думала об этом..., – удивляется хранительница. — Может это и было целью вообще? Чтобы я просто отдала себя Майку и Ванессе?       — Ха-ха! Прикинь! Какой-нибудь цикл времени бы прервался и всё. И нет моей подруги. Же-е-есть, – отпила последние капли алкогольного напитка. — Вот это я понимаю, реальная страшилка.       — Да уж...       — А вот с Валтора я ещё в более большем шоке. Вообще не верится, что тёмный маг оказывается в какой-то степени героем. Типо: «О, ну, ведьмы хотят стащить тебя. Ты давай стащи себя первой, чтобы они не успели устроить полный апокалипсис и хаос во вселенной, а я, так и быть, дам замариновать себя во льдах Омеги.» Вот совсем не похоже на него.       — Пф..., – ухмыляется Блум, опустошая стакан. — Действительно, герой. Я вообще думала, что первоначальная цель была предотвратить уничтожение Домино.        — Ты тоже герой. Предотвратила апокалипсис, влюбила злодея и себя спасла заодно. Чудеса да и только. Звучит, как сказка. Только будет ли эта фраза в конце: «Жили они долго и счастливо.»        — Кто знает... А ты сама как?       — Я... Такое. Плаваю где-то на дне, также, как этот ром в мохито, если вовремя не перемешать. Устаю сильно от этих постоянных забот и интриг, упаси их Дракон.        — Графиня до сих пор там?        — О, нет. Я её быстро свистнула с её дочерью куда подальше. Сейчас претендую на роль королевы, но, знаешь, сомнительно как-то... Чем больше власть, тем больше людей желают тебе смерти... А мне хочется угодить всем.       — Всем не угодишь... Но пытаться стоит.       — Вот! Чистая правда, – вновь переметнула Стелла взгляд на наручные часы. — Ладно, лучик. Мне уже пора.        — Хорошо посидели, солнце.       Они крепко обнялись и помахали друг другу руками у самого выхода из бара, оставляя в каждой после себя счастливое дружеское тепло, которого давно не хватало. На душе словно что-то отпустило: «Хоть кому-то рассказала...»

⋆✴︎˚｡⋆

      Маг стоит у круглого окна в своём замке, высматривая знакомую женскую фигуру. Сердце пыталось вырваться из собственной клетки, волнуя душу всё сильней. «Так будет лучше... Так будет лучше... Для всех...» – пытается внушить самой себе его голова.       Хранительница сладко дремала в спальне, не подозревая о том, что затеял Валтор. «Либо спишь ты и она не спит, либо наоборот. Забавно.» – утихомиривает себя. Но получается это до ужаса плохо и беспокойство обратно возвращается к его коже — мурашки проходятся всё новой и новой волной.       За окном снова идёт дождь и в темноте наконец показывается пожилая женщина в капюшоне. Маг мигом телепортируется в спальню, коротко целуя хранительницу в лоб и убирая рыжую прядку за ухо. «Так будет лучше... Для неё. Всё будет хорошо...» – снова чужой голос в мозгу.       — Не похоже на Вас, Валтор, сдаваться собственноручно, – говорит Фарагонда.       Потные ладони покоятся в кармане чёрных брюк, а пшеничные волосы быстро промокают, прилипая к горящему от волнения лицу. Они стоят прямо у входа в его замок, сверля друг друга взглядами.       — Так будет лучше для всех, – безумно смотрит он в помутневшую от влажности на глазах пустоту.       — Что ж... Есть правда в Ваших словах, – наручники, что не дают выпустить из себя ни капли магии, появляются на вытянутых руках Валтора.        — Вы уверены, что эти наручники действительно помогут?, – неуверенно спрашивает светловолосый, рассматривая нарисованные руны на золотом железе.       — Надеемся, что да. Руны довольно старые и должны прекрасно справиться со своей задачей, – хмыкает директриса.       И фигуры исчезают в воздухе, оставляя за собой следы на мокрой чёрной земле.