Исправительные работы

...

      Открыв глаза, передо мной был нескончаемый мрак, напоминающий мне Мукен своей пустотой. Я знал что сплю, я знал что это был очередной плохой сон, но я всё равно поддался вперёд, вступая в эту бездну, в которой я тут же начал безнадёжно тонуть... Но да и у меня совсем не было желания ей сопротивляться, не было никаких сил. Я всё равно плыл сейчас по течению, не зная что теперь мне делать дальше.       Было уже, откровенно говоря, плевать.       Плевать что будет.       Дни, после того как меня запечатали в Мукене, были всегда одинаковы, предсказуемы и скучны, что я утратил всякий интерес. Мне было уже безразлично, что будет со мной завтра или через неделю. Я уже окончательно потерял хоть какой-то временной счёт в таком образе жизни, напоминающий день сурка. Поэтому я и не знаю, утро сейчас или же ночь, прошёл ли только день или всего один час...       Я уже давно не нуждаюсь в еде или во сне после того как я обрёл бессмертие, но почему-то, именно в них я находил это странное успокоение своей скованной и потерянной души. Почему-то именно во снах мне было легче... Возможно потому что во снах у меня всегда была возможность что-то исправить. Возможно потому что во снах я был хоть на жалкое мгновение счастлив и не забивал голову жестокой реальностью...        Чувствую себя наивным ребёнком как несколько столетий назад, хах... Тогда я даже не представлял, как сложиться моя жизнь. Я просто учился, выживал, и стремился к успехам, постоянно повышая для себя планку...       Я грустно и со скорбью улыбаюсь. Эта наивность в прошлом была так ужасна. Ужасно и то, что я сейчас вспоминаю об этом... Что это со мной? Я уже не тот каким был раньше, сожаление и ностальгия совсем не моё, они никак не изменят мою ситуацию, в которой я оказался. Они не принесут абсолютно никакой пользы, но сейчас я так легко поддаюсь им...

(Тошнотворно)

      На какое-то мгновение, я снова потерялся в своих мимолётных мыслях, которые почему-то сейчас подозрительно затихли. Точнее говоря, я совершенно не мог зацепиться хотя-бы за одну из них. Они были словно как песок: быстро проскальзывали сквозь пальцы, совсем не задерживаясь на долго...       Я снова огляделся. Эта тревожная пустота никуда не пропала и ничего вокруг не изменилось.       Я делаю уверенный шаг вперёд и неожиданно проваливаюсь в самую глубь этого нескончаемого мрака. Теперь перед глазами было абсолютное ничего. Это даже не было похоже на ту тьму, что преследовала меня во снах. Это было что-то странное, неизвестное, и ещё, крайне беспокойное чувство для меня...       Но как бы мне не было интересно узнать, что же это такое, у меня уже не оставалось времени на раздумья, ведь я начинаю чувствовать как хогиоку снова обжигает и ломает меня изнутри, прерывая сейчас всевозможные размышления и мысли к чертям.        Я чувствую как скрипят собственные зубы. Чувствую, как я упираюсь лбом в стену. Я слышу треск и резкую боль в груди, возможно, это от собственных сломанных рёбер...

      Больно.

      Как же больно...

       Больно от понимания. Больно от осознания. Больно от одиночества. Больно от хогиоку, что убивает и снова лечит меня.

      Убивает и снова лечит.

       Убивает и снова лечит...

       ...И так по кругу. Ха...       Я открываю глаза и просыпаюсь, наверное под утро, от сильного чувства удушья и адской боли в груди. Сажусь, прислоняясь спиной к стене и тяжело дышу, поднимая голову кверху.

Так паршиво.

Так отвратительно.

      Я сжимаю юкату на своей груди, давлюсь кровью от прикусанного языка, но стараюсь не издавать даже малейшего шороха, не то что хрипа или кашля. Моё дыхание участилось, в висках больно пульсировала кровь, а перед глазами была белая пелена...       Да уж, это моя плата за ошибки. Моя плата за то что я захотел посягнуть на пост бога... Хах, всё заслужено... Заслужено страдаю и отчаянно сдерживаю себя от жалкого скулежа. Моя гордость не позволит мне подобное проявление слабости, особенно если я разбужу его сейчас своим хрипом...

      Я вытерплю. Как обычно, в очередной раз. Как всегда один, но возможно оно и к лучшему.

      (Я не хочу опускаться ещё ниже, но хотя куда ещё ниже самого дна?)

...

      Я уже не знаю, сколько часов я просидел в таком положении, не знаю как долго смотрел в потолок и морщился от этой агонии, что не позволяла мне даже нормально дышать... Но когда эта интенсивная боль только-только начала отступать, я услышал тихое и робкое пение птиц за окном... Умиротворение в тот момент накрыло меня всего на долю секунды, пока я снова не сделал вдох, от которого мне пришлось закусить собственный рукав, чтобы не закашлять на всю комнату. Внезапная боль снова пронзила моё тело как будто раскалённым клинком, заставляя меня сильно вздрогнуть. Да... Боль между рёбрами утихнет ещё совсем не скоро, несмотря на то что этот непредвиденный «приступ» от хогиоку уже закончился.

(Гадство. Ха...)

      Надо вести себя ещё тише...

       Дрожащей рукой я вытираю со своего подбородка противную кровь, прежде чем снова с усталостью завалиться на свой мятый футон... Состояние было так себе, но я, опять же, уже привык к этой ежедневной боли что я испытываю от влияния хогиоку, которое ломает меня за мою теперешнюю бесцельность и бездействие.       Оглянувшись назад, я убедился в том что я не разбудил его, а после чего накрылся одеялом в жалкой попытке снова уйти в такой желанный сейчас сон...        Урахара выглядит нездорово. Готей снова навалил на его плечи кучу дел, оправдывая себя тем, что они так прощают его... Ха-ха, смех да и только, он ничего не сделал им, а даже наоборот, если бы не он, они напросто проиграли бы...

      (...Если бы не он, я возможно не был бы сейчас здесь...)

      Снова поворачиваюсь, но только уже на другой бок, чтобы смотреть на спящее и умиротворённое лицо напротив...       В груди снова что-то болезненно кольнуло, но теперь я проигнорировал эту самую боль, поддавшись новым странным мыслям, всё глядя на то же лицо, вплоть до того момента, пока, к моему сожалению, оно не скрылось под одеялом... В комнате холодно. Начало ноября...       Я не знаю, почему не чувствую ни злости, ни раздражения, ни ненависти, глядя на него сейчас... Не знаю, почему рядом с ним у меня есть странное желание постоянно касаться, постоянно делать больно и видеть его лицо... Я хочу причинить вред, хочу ломать его, сломать окончательно, хочу погрузить его в отчаяние. Я хочу...

       (Хочу....)

      Но это противоречиво мыслям на фоне и моим собственным действиям, ведь меня что-то останавливает. Это не было по вине печатей, не было из-за гигая, нет. Что-то подсознательно сдерживало меня от действительно летальных поступков по отношению к нему. Я мог бы задушить его, мог сломать его шею, мог бы продолжить издеваться над его телом, но я не сделал ничего из этого, а он даже не воспользовался этими самыми печатями на моём теле чтобы остановить меня, присечь мои действия, оказать сопротивление...

(Хах, и кто из нас странный?)

      Но несмотря на моё желание навредить ему, я одновременно просто хочу чтобы он смотрел на меня, хочу чтобы увидел того меня и прочувствовал бы мою боль и одиночество, то нескончаемое отчаяние, в котором я тону каждый день...

      (Нет. Я не хочу причинять ему вред)

      (Я...)

      (Я не понимаю...)

      (Блядство. Как же раздражает собственная неопределённость. Как же раздражает его бездействие, это игнорирование...)

       Но да, я всё продолжаю задаваться вопросом, почему и что именно меня держит. Что держит меня по отношению к врагу... Думаю, но в итоге сейчас, в очередной раз, я оправдаю себя тем, что я уже просто ничего не хочу... Не хочу и разбираться в этом, потому что не единожды приходил в тупик с подобным вопросом относящимся к нему... Не хочу, потому что все мои действия и слова не были хоть как-то обдуманы за эти несколько дней, а это было чистейшим спонтанством и мимолетным желанием... Ну вот и что со мной не так? Куда я скатываюсь, куда деградирую? Но хотя, и переживать мне, наверное, не стоит, ведь нормальной жизни в будущем мне не светит. Я ведь живу каким-то жалким моментом, который будоражит мою кровь как будто в первый раз...

(Я не хочу...)

      Нормальная жизнь... Это кстати странное понятие. Ведь что можно назвать нормальным в жизни бессмертного, у которого обрублены абсолютно все пути?       Да и бессмертие изначально не было моей первоначальной целью, не было целью и вообще находится здесь, рядом с ним сейчас...

...

      Снова осторожно переворачиваюсь на спину, складываю руки на груди и опять смотрю в потолок. Поток мыслей теперь не даёт мне даже спокойно закрыть глаза. Наверное, стоит сейчас немного уступить им, чтобы позже наконец-то уснуть под их противный гул...       Слышу тихий шорох одеяла где-то сбоку. Он снова ворочается, либо просто замёрз? Мог бы и обогреватель уже сделать, раз уж такой мерзляк...       Невольно хмыкаю про себя и почему-то пропускаю мимолетную улыбку, которую тут же сгоняет внезапная мысль...       А ведь наше мировоззрение с ним, всё такое же разное. А ведь я знаю, что его путь продолжается и дальше, что уже нельзя сказать про мой собственный. Я знаю и то, что мы сами по себе невероятно разные и чужие друг другу, но при этом я знаю, что он такой же как и я... Ведь мы две стороны одной монеты, мы два отшельника общества, два гения, один из которых не был в том отчаянии. Один из которых никогда не нуждался в признании...

(Я ненавижу свои мысли, ненавижу их внезапность и резкость)

      Урахара Киске, я знаю, что ты единственный и до сих пор, кто способен понять меня. Я знал об этом ещё при нашей первой встречи, но уже слишком поздно, согласись?.. Я противен тебе и ты больше никогда не увидишь того прежнего меня, до того как я сломался и когда у нас ещё была возможность поговорить...        Наши пути в какой уже раз расходятся, но сейчас я смогу напоследок увидеть тебя и твои новые успехи...       (...Но знаешь, я наивно надеюсь, что мы ещё встретимся...)

      (Знаю что не завтра, знаю что не через одно тысячелетие, знаю что ещё совсем не скоро... Но я буду ждать, ведь уже ты придумываешь сценарий для моей жизни, а не я сам.

      И именно ты решишь мою судьбу и дату нашей следующей встречи, которая возможно никогда больше не состоится... Почём знать, мой дорогой палач, почём знать. Ведь и я сам не знаю, как долго ты решишь откладывать неизбежное или как долго будешь тянуть с приговором...)

(Отвратительно)

...

      Не знаю, как долго я уже лежу в одном положении, не знаю как долго я перекручиваю всё это у себя в голове, но я знаю, что эти навязчивые мысли обо всём этом дерьме возникали у меня достаточно часто, да и я не раз старался их игнорировать, понимая что к ничему хорошему они не приводят. Происходит только наоборот, ведь они набирают со временем лишь обороты.

(Прямо как и сейчас...)

      Я продолжаю, и всячески пытаюсь вытеснить эту несуразицу из своей головы. Я насильно заставляю самого себя снова уснуть, ведь во снах они, пусть и на несколько жалких часов, не преследовали меня.

(Во сне можно забыться от своих отвратительных мыслей)

       Но порой, во снах я видел лишь белый шум, который в последнее время участился. Хотя даже он, был куда лучше, чем этот нескончаемый шторм абсурдных мыслей в голове...

...

      Тяжело вздыхаю и решаю повернуться к стене.

(Почему я так быстро перебегаю с темы на тему?)

       Если честно признаться самому себе... то я абсолютно не понимаю своё состояние сейчас, особенно с того самого момента, как я оказался заперт в Мукене.

      (Заперт в одиночестве и темноте, от которого я так отчаянно пытался сбежать)

      Апатия в последнее время стала лишь сильнее, а собственные желания порой абсолютно необъяснимы... В голове не было ничего кроме навязчивых и тревожных мыслей буквально ни о чём, которые к тому же меняются так быстро, что не удаётся разобрать хотя бы одну из них как следует, не удаётся и полноценно зацепиться за них... И кажется, это происходит прямо сейчас...

      (Не хочу ничего, нету никаких сил, нету надежд и хоть какого-то представления на завтрашний день... Апатия, скука, отчаяние...)

      Не знаю что со мной, не знаю что за фоновые ощущения и что с моим состоянием, но стоит мне снова упомянуть сейчас собственное «не хочу» как перед глазами всплывает образ одного шинигами...       Я бы посмеялся, если бы мог и если бы не боялся разбудить его, ведь это было действительно забавно... Ведь мне уже поздно мечтать и сожалеть, поздно надеяться и ждать, и я это знаю давно, вот поэтому смирился, но к сожалению, не мой больной мозг, который нередко решает пропустить такие скользкие мысли, когда он находится совсем неподалёку от меня...

(Я так устал)

...

      У меня уже нет цели, нету желания двигаться дальше, ведь я потерял абсолютно всё ради фантомной надежды, которая обернулась мне прахом и бессмертной горькой жизнью в нескончаемой агонии. Я сам виноват в такой жизни, но...

Мне так жаль, что многое я так и не буду дозволен даже касаться...

       (Как жаль, что порой я плюю на данный запрет, особенно когда Он так близко)

...

      Порой, я ненавижу себя и свои мысли, ведь они снова, искра за искрой, пытаются зажечь во мне очередной огонь надежды...

      Противоречия меня раздражают, но я уже не могу контролировать свои мысли, я уже проваливаюсь в беспокойный сон...

Наверное, я буду в порядке, просто не сегодня, просто не в ближайшее время... Я...

(Хогиоку снова звенит)

Холодно...

. . . .       Сколько времени уже прошло? Час, два? А может день? Было абсолютно неважно. Айзен тонул в своих чёрно-белых грёзах, продолжая насильно заставлять самого себя спать и спать, лишь бы не видеть реальности. Лишь бы заткнуть свою неистовую пустоту. Лишь бы забыться там на жалкие часы подольше... Но из этих самых грёз его всё же неожиданно вырывает щелчок открывающихся сёдзи и тихий топот приближающихся шагов...        Как бы сильно он не заставлял себя, он всё же невольно проснулся, продолжая теперь лежать с закрытыми глазами и с видом спящего. Возможно, будь это кто-то другой, он бы не удостоил этого человека даже такой чести, ради которой Сосуке проснётся.       Шатен мысленно уже послал свой сон далеко да и подальше, понимая что в ближайшее время не сможет уже заснуть, поэтому теперь он начал с интересом изучать знакомую реяцу, что так бестактно разбудила его чуткий сон. Раз уж проснулся, почему бы и не понаблюдать? Просто ради своего научного интереса. Поэтому замечая сейчас со стороны даже малейшие колебания, он всё гадал, какое же настроение сегодня будет у этого шинигами с надоедливой шляпой, что суетливо мельтешил по комнате туда и обратно. Но спустя минут семь, этот самый шинигами всё же наконец-то решил остановился рядом с его футоном.       Ох какая честь, Айзен бы даже улыбнулся во все тридцать два, но не хотелось пока сдавать назад и признавать поражение, ведь его давно засекли.       А Киске всё молчит. Смотрит на «спящее» и умиротворенное лицо, видимо думая, будить ли его, или всё же к чёрту... Было даже как-то необычно видеть его сейчас, хотя наверное потому что, этот дьявол двадцать четыре на семь ходит с самодовольной улыбкой, которая будто была намертво пришита к его опасно красивому лицу.       Блондин всё мешкает, стоит на одном месте уже больше минуты, разглядывая своего раздражающего нахлебника, что на удивление, не особо-то придирчив к еде... Он уже знал, что шатен не спит, знает и то, что тот притворяется, но ничего не говорит. Ничего не делает.       А Айзен и сам всё так же не выходит из роли, несмотря на то что его крайне забавит эта ситуация. Урахара давно раскрыл его, но он не вмешается, пока что. Ему интересно посмотреть, как далеко он зайдёт, интересно узнать что же будет дальше. Находясь в будоражащем предвкушении, шатен не упускал из своего внимания и чужую реяцу, которая за это время немного изменилась... Но хотя, какая разница, будет ли он уставший, раздраженный или наоборот, с хорошим настроением, ведь что новый день, то новое развитие событий и новые эмоции на красивом личике учёного, которого он так любит изводить.       Айзену действительно начала даже нравиться эта спонтанность каждого нового дня рядом с ним.       — Долго ты собираешься притворяться? — Сосуке наконец-то лениво разлепляет собственные глаза, чтобы посмотреть на стоящего над собой Урахару, что наконец-то решил заговорить с ним.       — А какая разница, если я могу обойтись и без еды? — скучающе протягивает бессмертный, перед тем как отвернуться от него на другой бок.       Когда он молчал, было почему-то интереснее, а сейчас Сосуке как-то внезапно даже потерял этот самый интерес к их разговору... «Хорошее» настроение, ничего не сказать. Хотя возможно, это просто лень... Но когда он вообще стал таким ленивым?       — Ты можешь обойтись и без сна, но почему-то именно сейчас ты решаешь им злоупотреблять, — отстранённо говорит ему зеленоглазый, продолжая стоять на прежнем месте со сложенными руками на своей груди и прожигать взглядом чужую спину.       — Именно. К тому же, исходя из нашего плана, работа начнётся как обычно в одиннадцать, так что у меня есть ещё как минимум три часа на это самое «злоупотребление». Но знаешь, вроде бы, мне запрет на сон никто не устанавливал, или я что-то упустил? — шатен поворачивается к нему с натянутой улыбкой, и по его интонации сейчас, Урахара мог сказать с точностью, он был раздражён, — Да и если я пропущу завтрак с вами, никто не умрёт, не увидев моей скромной персоны с утра... — уже насмешливо, в своей обычной манере, добавляет он, перед тем как снова отвернуться к стене.       Киске свёл брови к переносице, но не проронив ни единого слова, просто развернулся к выходу, дабы теперь покинуть комнату. Ответ он получил, да и продолжать разговор дальше не было никакого смысла, но подобное поведение его смутило. Очень сильно смутило.       Айзен очень редко огрызается, да и в принципе, он как шинигами крайне спокоен и хладнокровен. Он мастерски прячет свою истинную личину и свой ожесточенный нрав от посторонних глаз. Поэтому и пошатнуть его, «невероятно спокойное пребывание», так сказать, крайне нелегко... Но а тут... В этом случае, Урахара не мог понять что именно зацепило этого лицемера, что он, хоть и не особо открыто, но огрызнулся на него.       Да. Точно, поведение Айзена в последнее время и правда настораживает. Он кажется каким-то апатичным и нестабильным, несмотря на то что на его лице почти никогда не пропадает эта самая улыбка и отстранённость. Взгляд такой же наглый, острый и надменный, но порой в нём проскальзывает что-то ещё, что Урахара пока не смог определить.       С ним и в правду что-то не так. Вспомнить недавний случай, когда он... Хотя, к чёрту, Урахара был сам виноват что ничего серьёзного не предпринял чтобы остановить его, поэтому эта ситуация в пролёте, как бы стыдно не было это признавать. Хотя он, в отличие от некоторых, умеет признавать собственные слабости и ошибки, он не настолько заносчиво-горд.       Киске тяжело вздохнул. В очередных раздумьях он наконец-то зашёл на кухню, подмечая про себя, что все уже сидели за столом и видимо ждали его.       Приход учёного сразу же заметила относительно сонная Йоруичи, поэтому с ленивым интересом обернулась в его сторону.       — Так, а где наша ходячая катастрофа? — хрипло поинтересовалась Шихоин, пытаясь заглянуть в коридор за его спиной, чтобы убедиться в том что их нахлебник в действительности не явился.       — Сказал что не будет завтракать, а будет спать, — пожал плечами блондин, спокойно садясь за стол. Да, внешне он был как обычно невозмутим, но внутри он начал с беспокойством анализировать эту, вроде как, безобидную ситуацию, которая почему-то вызывала у него серьёзные опасения...       Ужасная осень однако. Так много дел, так много обязанностей свалилось на него, что голова уже скоро взорвётся по ощущениям от всей этой суеты и нервотрёпки. Слишком много мыслей, слишком много ненужных эмоций сейчас бушуют внутри и которые он с трудом может контролировать. Слишком много дел. Слишком много опасений...

Слишком много воспоминаний и ощущений фантомных касаний...

Кажется, он быстрее сойдёт с ума, чем сможет отдохнуть от всего этого...

      —..Киске, о чём ты там снова задумался? — брюнетка с раздражением смотрит в лицо напротив, дожидаясь наконец-то ответов. Её бесстыдно игнорируют уже на протяжении минут десяти, если не больше, — Уже всё остыло, все поели и ушли, а ты даже к еде толком не приступил. Поклевал что-то и уставился в тарелку так, как будто разгадал все тайны вселенной. Хотя, это было бы неудивительно.       — А, извини, — он неловко улыбается и чешет свой затылок, — Просто думаю, как бы побыстрее закончить со своими делами и наконец-то отдохнуть, — говоря отчасти правду, Урахара делает небольшой глоток уже подостывшего чая.       —..И что не так с ним? — ненавязчиво добавляет за него Йоруичи, провожая взглядом Джинту и Уруру, что после завтрака снова пошли убираться во дворе, хотя скорее, снова дурачиться. Ну а что с них взять? Дети же ещё, простительно, после обеда закончат уж не страшно.       — Мне кажется, сейчас не лучшее время говорить об этом, Йоруичи, — с заминкой отвечает ей блондин, сжимая стакан в руках сильнее.       — Слушай, уже два столетия вы отношения выясняете, до сих пор не лучшее время? — раздражённо шипит она и поворачивается к нему, — Ладно он, но ты то что? Скачешь вокруг да около, говоришь неважно и откладываешь на какое-то завтра, которое так и не наступило уже спустя столько времени. Киске, в научной чертовщине тебе равных нет, бесспорно, но вот когда дело доходит до тебя самого и твоих тараканов, которые ползают в твоей голове уже больше трёхсот лет, то ты хуже самого настоящего бревна, — за столом они остались вдвоём, поэтому возможно именно по этой причине она снова завела разговор с ним на эту тему.       Шихоин давно знала о том что этот гениальный учёный испытывает нехилые проблемы в плане своей личной жизни. Он заваливает себя работой и другими делами, особенно когда появляется какая-то достаточно личная проблема или незнакомые для него чувства. Он не хочет и боится разбираться в этом, поэтому говорит самому себе что это на потом, которое никогда не наступит.        Он не хочет лишних проблем, хлопот или обязательностей, считая, что для него это не так важно... Считая что ему совсем не до личной жизни, особенно после того как Готей запряг его работой.       Действительно печально наблюдать за ним, ведь он начал ломаться от этого уже очень давно, ещё когда он жил в Сейрейтее, даже когда ещё не был капитаном. Девушка слишком долго молчала и не решалась поговорить с ним на этот счёт, ведь Урахара был слишком занят или увлечён новыми разработками в то время когда это всё только начинало давать очевидные корни. Но а сейчас же, всё стало настолько плохо, что игнорировать это уже совсем не получиться, ибо он и вовсе сломается под этим грузом, который рано или поздно, он будет расхлебывать в одиночку.       — Но как я понимаю, после того как его загребли в Мукен, ты думал что больше не будешь с ним пересекаться, поэтому забил эту очередную кучку своих «не важных» мыслей себе далеко в черепушку, а сейчас при виде этой самодовольной морды, этот не решенный вопрос снова всплыл, мешая тебе нормально концентрироваться на работе. Но опять же, ты совсем не собираешься решать это, ведь у тебя сейчас нету времени на самоанализ из-за горящих сроков, — она была возмущена и не видела смысла сдерживать это самое возмущение, когда этот идиот уже настолько сильно запустил ситуацию.       —..Йоруичи, всё, достаточно, — мрачно отвечает Киске, скрывая свой взгляд за тенью шляпы, — Я сейчас не хочу разговаривать об этом, у меня действительно много других, куда более важных дел.       — Себе же хуже делаешь, идиот, неужели собираешься и дальше принимать свои чувства в штыки.       — Их и не было. Думаю у меня есть более веские причины ненавидеть его, — мужчина неожиданно встал из-за стола и понёс на половину целую тарелку и палочки к раковине, а после чего и вовсе покинул кухню под тяжёлым янтарным взглядом, направляясь к себе в лабораторию.        Брюнетка вздохнула и печально наблюдала за удаляющейся спиной учёного, поймав себя на мысли, что у неё появились наивные надежды на то, что самый ужасный вариант из всех, сможет сейчас подтолкнуть одного барана на этот самый пугающий самоанализ, либо её он отказывается слушать.       — Знаешь, времени у тебя не так много... У тебя не будет и второй возможности решить это раз и навсегда, если ты сейчас это снова проигнорируешь, — коротко и тихо говорит Йоруичи, когда Урахара замирает у двери.       — Но поступай как считаешь нужным, знаю что мои слова никак не поменяют твоего решения, но думаю пора бы уже это решить, как бы сильно ты не старался это откладывать, Киске. Иногда твои действия по отношению к самому себе разрушительны, а порой ты бесишься без причин, хотя сам прекрасно знаешь в чём проблема, — Урахара напряжённо молчит и смотрит на дверную ручку несколько долгих секунд, прежде чем он наконец-то решается зайти внутрь...

...

      Оказавшись в этой «скромной» комнатушке, блондин прижался спиной к двери, поднимая свою тяжёлую голову к потолку.       Живот скрутило от очередной тревоги, а мысли, как жуки, снова заполонили его голову, стоило оказаться сейчас одному.       Как бы горько не было признавать, но Йоруичи была права, а он уже внушил себе, что ему это не важно, просто напросто создал вредную привычку. Но ведь даже в ней был смысл, ведь он шинигами, он учёный, он прославленный гений, он Урахара Киске, он не человек и не обычный шинигами, у которого найдётся время... Да и к тому же, к каким последствиям это всё может привести. Как повлияет на него самого, на других...       Возможно это страх осуждения.       Возможно страх своих же напрочь подавленных чувств, которые сейчас слились вместе со стрессом и тревогой так сильно, что совсем не различить где есть кто.       Трепещущее чувство беспокойство уже давно пожирало его изнутри, оно ломало его, порождало новые страхи и навязчивые мысли, которые годами не покидали головы. Оно выгрызало в нём дыры, морило его кошмарами и недосыпом, мешало работать... В принципе и сейчас его состояние идентично с данными сравнениями, поэтому это чертовски обнадёживало и не давало какие-то надежды на быстрое решение проблемы.       Давление с одной стороны, давление с другой, времени мало. Появление Айзена и его крайне странные действия, которые были не особо тактичны и приятны, но которые одновременно и снова разбудили ранее забитые в самый дальний уголок подсознания ощущения и... чувства, которые были совсем не кстати.

(Уже прошло свыше двухсот лет, какого чёрта это всё не сгнило, не подохло в нём? Какого чёрта вообще Он?..)

      Ситуация дерьмо, ещё и голова отказывается работать. Киске нервно улыбается, натягивая на свои глаза полосатую шляпу. Давненько у него не было таких тупиковых положений, как жаль, что они всегда возникают не совсем вовремя...        Йоруичи права. Его образ жизни редко позволял хоть какие-то паузы и разгрузки, всё всегда бежало без остановки, как и он сам, а вот куда и зачем он бежал, от кого и почему, остаётся вопросом даже для самого Урахары. Хотя, тут скорее подойдёт ответ от чего. Ведь это мысли. Ужасно навязчивые мысли. Когда они только-только начали появляться, у него не было абсолютно никакого времени на то, чтобы разобраться с ними, решить их или с кем-то обсудить. Позже, он как-то даже и позабыл про них, продолжив свою жизненную рутину, он не решился вернуться к тем самым неприятным размышлениям, которые тяжёлыми временами отвлекали его вновь.       После этого случая был и другой, который повторился в точности, как и прошлый, а потом ещё и ещё, что в итоге это стало ужасной привычкой, которая привела его к такому затруднительному положению и перегруженной голове.

      Он знал что делать так не стоило, знал что сам виноват, но уже поздно. В то время он уже не вернётся, поэтому стоит пожинать плоды своей безответственности в прошлом, в нынешнем настоящем, и стараться как-то решить хотя-бы половину из них...

Но...

      Но с одной стороны работа, горящие дедлайны и давление от Сообщества Душ, а с другой, его убитые к чертям нервы и гора веками захороненных, скользких и неприятных мыслей, а так же и решение одного крайне тонкого вопроса...       Он может сделать что-то одно. Только одно.       Он может продолжить часами сидеть в своей лаборатории, занимаясь однотипной работой и выполнить всё в сроки, но при этом в ближайшее время он напросто свихнется к чертям и не будет способен хоть на какую-то деятельность в ближайшие годы.       Он может сейчас отказаться от работы, получить выговор и возможно ухудшить свою репутацию, но он в ближайшее время сможет разобраться хотя-бы с половиной таракашек в своей голове, пока не стало совсем поздно, и тем самым улучшить своё хреновое состояние, а так же у него возможно появятся и силы двигаться дальше...       Оба варианта не были ни хорошими, ни плохими, но они ужасно расстраивали. Он понимал что ходит по краю, понимал что сейчас от его решения зависит очень многое, но если он выберет одно, то он потеряет другое.

..Потеряет и возможность поговорить с ним, задать вопросы, прикоснуться...

      Напряжение нарастало, прямо как и невыносимая головная боль, от которой Киске и оскалился.       Он не знал что ему делать, в какую сторону выносить решение, к каким последствиям готовиться и что его будет ждать. Пусть в голове и были десятки различных сценариев и развития событий, дальнейших нюансах, но ни один из них Урахаре совершенно не нравился.       Везде он потеряет что-то равноценное полученному. Захочет сохранить свою компетентность и новые возможности, но потеряет окончательно самого себя и своё психическое здоровье, которое сейчас висит на волоске.

       Потеряет....

      Захочет заняться собой, но потеряет людей, продуктивность и свою репутацию, а так же это нанесет ещё один удар по его и так не особо хорошему состоянию. Сейчас ему не хотелось бы лишиться таких доверительных отношений с Готеем, не хотелось лишаться связей, да и даже уважения, которое ему то и нахрен не сдалось... Он жил хорошо и без них, но почему-то сейчас стало как-то тяжело....       Было очень трудно выбирать, а понимание того, что ни то и ни другое было невозможно хоть как нибудь минимизировать, крайне его огорчало.

Что делать.

Что делать.

Что делать.

Паника на мгновение забила по вискам.

Нет, у него нету времени чтобы ей поддаваться.

...Нет.

      Хах... В каком же он дерьме. Ситуация безвыигрышная. Поздно забрыкался... Но ещё осталось чуть больше недели, у него ещё будет возможность отказаться от половины работы, будет время поменять своё решение... Возможно.       Урахара снова нервно смеётся и с трудом поднимает взгляд на свой заваленный стол.       Интересно, как бы сильно позабавила данная ситуация Его? Великий гений в итоге прогнулся от собственных размышлений и медленно слетает с катушек... Хахаха...

(Самоирония вызывает неподдельную тошноту)

      Но сейчас стоит приступить к работе. Стоит сейчас заняться рутиной.       Работа поможет немного забыться. Работа поможет немного успокоиться перед важным выбором и отложит бурные размышления и эмоции на пару часов...

      Всё снова на потом.

Времени мало, но он не может...

      Он не хочет перемен, особенно сейчас, но оказавшись от возможности просто разобрать многие проблемы... Он уже вряд-ли сможет хоть что-то исправить. Второго шанса не будет...

      Но сейчас, он старается не думать об этом. Он пытается погрузиться в работу, пока Айзен ещё не пришёл...

. . . .       Сегодняшний день оказался вполне спокойным. Относительно спокойный завтрак и такой же обед. Работа шла на удивление в гору, а мысли пока не донимали... Да и плюсом ко всему этому, Айзен вёл себя вполне прилежно, что на него совсем не похоже. Он редко сегодня вообще голос подавал: отвечал либо по делу, когда к нему обращались, либо коротко комментировал, когда Урахара что-то ронял. Да уж, его язвительность никуда не пропала к сожалению, но на том спасибо что без выкидонов сегодня... День почти выжит, а он уже выжат.       Ну и целом, говоря про Айзена, Урахара на него не обращал должного внимания за сегодня, так как был с головой погружен в работу, поэтому он не мог сказать что-то ещё необычное за этот денёк связанное с этим чертом. Да и к тому же, не было чего-то такого, что сильно цепляло внимание учёного. Выражение лица Сосуке было тем же, язвительность та же, пусть и вёл себя тише и спокойнее. Нету повода паниковать, пусть и его поведение с утра и вызывало некоторые опасения...       Ох, а вот и время ужина...

°°°

      После небольшого, но невероятно вкусного ужина, самым первым из-за стола вышел Айзен, после которого вышел и Тессай, который погнал малышню спать, так как сегодня они поели намного позже обычного...        Ну, а Йоруичи и Урахара снова остались наедине между собой, за место Цукабиши убираясь на кухне сегодня.       — Как успехи? — вздыхает она, решая сейчас зайти издалека, зная что учёный устал мозгами шевелить за этот нагруженный и непростой денёк.       — Ну, вполне неплохо... Думаю что успею к срокам, поэтому на душе уже полегчало, — устало хмыкает блондин, собирая оставшуюся посуду со стола вместе с девушкой.       — Как нахлебник себя вёл? Всё так же подозреваешь его в чём-то? — смеётся она, включая воду в раковине, дабы помыть тарелки.       — Знаешь, на удивление, сегодня всё спокойно, пусть и не обошлось без парочки издёвок, но это не особо важно, — Киске встаёт рядом вместе с полотенцем, помогая Шихоин с уже вымытой посудой, — Ну, меня конечно до сих пор не покидает это ощущение того, что он что-то задумал, но я не могу понять что именно... — добавляет он и тяжело вздыхает.       — Много думаешь, Киске, ты так мозги себе сваришь в конце концов, — беззлобно усмехается она, — Не будет ли проще напрямую у него об этом спросить?       — Ага, конечно, так он мне и ответит.       — А откуда ты знаешь? Ты разве спрашивал?       — Ответа я не получу, а он мне в лицо посмеётся.       — Порой я гадаю, откуда в тебе так много пессимизма.       Урахара лишь вздыхает и убирает тарелки в шкаф. Бесполезно спорить, да и сил особо нет.       — Так, я дальше уже сама, иди ложись лучше, — говорит ему брюнетка и пихает ногой в чужой бок, дабы отодвинуть его от столешницы, — На ногах еле стоишь.       — Ну, ладно... Тогда.. доброй ночи? Йоруичи, — немного неловко улыбается блондин, и получив на свою фразу сухой аналогичный ответ и короткую улыбку, Урахара расслабленно направился в свою комнату.       Хотелось отдохнуть, настроение было относительно нейтральным, ведь день вышел в действительности неплохим, несмотря на утреннюю панику и неприятные размышления. Пройдя уже небольшой коридор и завернув направо, он заметил одну не особо приятную сейчас личность. Видимо, он рано обрадовался и размечтался о хорошем сне сегодня.       — Он что-то задумал, я не могу понять что... — Айзен насмешливо цитирует чужие слова, что были сказаны минутами ранее, облокотившись плечом о стену около комнаты учёного.       Урахара раздражённо скрипит зубами, но ничего не отвечает ему на эти слова. Не держа зрительный контакт, он молча проходит мимо и пытается открыть сёдзи, но чужая рука грубо останавливает его за запястье, не позволяя зайти в комнату сейчас.       — Чего тебе? Подслушивать не хорошо, знаешь ли, — мужчина хмуриться, глядя на лицо напротив. Такой же отстранённый и холодный взгляд, всё такая же усмешка, которая словно намертво приклеена к его противному лицу...       Ничего личного, мордашка этого засранца действительно красива, можно даже и заглядеться порой, но Киске знает его слишком хорошо, чтобы попасться в ловушку этой опасной и беспощадной красоты. Внешность ещё как обманчива, поэтому простить его выходки за красивые глазки уж точно не получится. Его настоящая личина хуже самого сатаны. Правду говорят, за красивым лицом невыносимый характер.       — Отпусти, — но как бы ему это было не неприятно, блондин не предпринимает попытки вырвать свою руку из его хватки, — Я хочу лечь спать.       — Киске-сан, знаете, а ход моих мыслей ведь очень прост, — шатен довольно щуриться, замечая как чужое недовольство постепенно возрастает.       — К чему ты сейчас клонишь, — всё так же раздражённо и без интереса спрашивает его зеленоглазый, которого уже начинала выводить эта ситуация. У него конечно крепкие нервы, но не сейчас. Не рядом с ним, ни когда он шатается от усталости уже несколько дней подряд, ни когда он снова играется с местоимениями.       — А как же, — Айзен наклоняется вперёд, снимая такую надоедливую шляпу с головы Урахары, — Ты ведь не понимаешь, почему так вышло, почему же ты зашёл в тупик... Как же так, что умнейший шинигами и гениальнейший учёный как ты, не смог выяснить о планах такого урода как я? — Сосуке усмехается в чужое ухо и медленно заходит за его спину.       Резкий переход на «ты» уже предвещал что-то не особо хорошее, да и в принципе его насмешливая «уважительная» форма сама по себе была тревожным звоночком, который невероятно злил.       Урахара напряжённо молчит, пялиться то на сёдзи в свою комнату, то на свою руку и чужие пальцы, что начали плавно соскальзывать.        От чужого дыхания пробежали неприятные мурашки, из-за которых волосы на руках и загривке встали дыбом. Это всё ему однозначно не нравится, не нравится очередная реакция тела, не нравится и то, что делает этот подонок. Но сделать он сейчас ничего не мог, ни сбежать, ни дать отпор, ведь не было в который раз сил. Это ведь специально? Он ведь специально ловит его в таком состоянии чтобы поиздеваться и поиграть на нервах?..       Учёный всё так-же не сдвигается с места, словно нарочно вступая в эту незамысловатую игру, в которой он тут же поддаётся, не зная зачем и почему.       — Ты не понимаешь плана и хода моих действий и шагов... Знаешь почему? — блондин вздрогнул, теперь чувствуя как чужое горячее дыхание трепещущее пробежало по шее, — Потому что у меня их и нет, Киске-сан, — очередной смешок, после которого губы наглого шинигами неожиданно касаются его собственных, а та самая шляпа ненавязчиво прикрыла их лица со стороны.       Удивлённый Урахара на мгновение задерживает своё внимание на чужом взгляде, в котором ещё недавно играл азарт, а уже сейчас в его глазах... В его глазах не было ничего. Ни садистической радости, ни ликования, ни раздражения, ни той надменности.

Абсолютное ничего...

      Неужели и в правду, он действует просто наугад? Неужели и в правду просто спонтанность? Но тогда что с его взглядом...

      Послышался тихий и горький смешок. Мужчина молча отстраняется от чужого лица и опускает головной убор.       — Думал, что ты оттолкнешь, — Айзен продолжает натянуто улыбаться (теперь он это наконец то заметил), а после чего тянется к сёдзи ведущие в комнату, — Радует, что сегодня ты в здравии, — после этих слов, Киске резко заходит в комнату вместе с ним и теперь сам хватает его за руку.       — Какого хрена? — с откровенным непониманием спрашивает его Урахара, — Да что с тобой не так? — учёный хмуриться, продолжая смотреть в чужой затылок.       — Не знаю, — он снова усмехается и неожиданно поворачивается к блондину, начиная подходить к нему всё ближе и ближе, — А что с тобой не так? А, Урахара? — Сосуке свёл брови к переносице, ударяя ладонью по стене за чужой спиной.       Было как-то необычно услышать собственное имя из его уст, особенно без тех насмешек, без издевательств и того яда со скрытой ненавистью...

Хотелось бы услышать это ещё раз, но не в таком положении, не в такой ситуации. Не сейчас...

      Урахара молчит, напряжённо смотрит в чужие карие глаза и отворачивается. Хотелось сказать многое, выразить всё своё откровенное возмущение в сторону его действий и таких перепадов настроения, но язык не повернётся. Зря он сейчас решил остановить его в таком состоянии, ведь разговора не избежать...       — Я устал, Айзен, вот что со мной. Я не хочу сейчас ничего выяснять, — спокойно отвечает спустя долгую паузу уставший учёный, перед тем как снова посмотреть в лицо напротив, — Но меня уже это начинает раздражать, — добавляет он и не сильно ударяет по чужой руке, дабы уйти от стены и наконец-то расстелить свой футон...

Не сегодня. Не сейчас.

      Айзен молча проводил его взглядом, перед тем как и сам решил последовать его примеру.       Он успокоился крайне быстро, это в какой-то степени пугает. Он молча готовит своё спальное место как будто ничего не произошло, как будто несколько минут назад он не зажал его у стены с явной угрозой. Киске, откровенно говоря, был крайне напряжен этой ситуацией. С одной стороны, вроде и подвохов меньше, ведь его действия были абсолютно хаотичны, с другой, более гнетущей стороны, он не сможет предугадывать действия Айзена совершенно никак, ведь опять же, теперь действует крайне непредсказуемо и... бесцельно?..       Как же необычно слышать такое от него, как же на душе стало не по себе... Вот теперь стоит ли опасаться сегодняшней ночи? Сможет ли он вообще проснуться завтра? Нужно ли ждать от него сейчас каких-то новых выкидонов?.. Честно говоря, много вопросов, но его состояние сегодня явно лучше чем в предыдущий раз поэтому... поэтому возможно он сможет оказать сопротивление. Возможно. Он же не может предугадать, что же сделает Айзен в эту беспокойную и холодную ночь.       Блондин тяжело вздыхает и с облегчением ложиться на свой футон, не забывая накрыться мягким и тёплым одеялом... Он что-то сегодня мерзнет сильнее обычного, а одеяло пока ещё не согрелось. М-да уж, осень в этом году стала намного жёстче, завтра стоит наконец-то притащить обогреватель...

Учёный, прокручивая сегодняшний день и сегодняшние события у себя в голове, уже чувствовал, как расслабляется собственное тело, как тяжелеет голова и веки, как в мыслях начинается бардак... Но перед тем, как окончательно уйти в приятные объятия Морфея, Киске неожиданно почувствовал, как чужие руки ненавязчиво и осторожно притянули его назад. Спину и живот тут же обдало приятным теплом, которое растекалось по его замершему телу странными мурашками. Собственная голова сама поддалась назад, к источнику тепла, а его самого накрыла невероятная волна безмятежности, которая окончательно утянула его в томный и спокойный сон...

—..Сегодня холоднее... — эхом раздаётся где-то в голове.

И в правду...