Осталось лишь помнить

Видно, до него здесь уже много лет и палец никто не совал: потревоженная пыль клубнями взлетала, зависая в воздухе, создавая ощущение, будто он сейчас где-то глубоко в пучине океана. Да и ржавчины меж креплений наверняка не меньше, чем на затонувшем Титанике. Чем дальше омега передвигался, тем отчетливее становился мерзкий глинистый запах, затрудняя дыхание и без того забитого пылью носа. Уже совсем рядом. Миновав поворот, свет перестал рассеиваться и упёрся в тёмную преграду — к сожалению Лекса, не в решётку, а в стену. Ничком подползая к до жути пугающему тёмному выходу, омега, затаив дыхание, направил фонарь вниз, со стуком в зубах опуская туда же глаза. Свет пал на пустые шкафчики с проломанными полками, от них посередине комнаты стоял железный прямоугольный стол, какие бывают в медицинских лабораториях. Ржавчина ли на нём или кровь — не разглядеть с высоты. Под ним разбитая плитка, будто кто-то специально дробил её в крошку, и куча всяких мелких предметов, а чуть вправо… нога? Сглотнув на вкус горькую вязкую слюну, омега протянул руку немного дальше, чтобы посветить на тень, пытающуюся скрыть в себе, возможно, то, чего он так боялся. Три. Три твари на четвереньках, выстроившись в ряд, скрывались за столом и без движения теснились, будто подобно людям, что в страхе пытаются спастись от опасности. Значит, это и есть сюрпризники? — Лекс, — послышался глухой голос позади, — ну что там? Даниель не станет проверять, есть ли здесь решётка, а значит, можно и соврать, вернуться обратно и с грустным видом сообщить о перекрытом пути, альфа ведь не сильно расстроится? Ну не попадут они в эту комнатку, пусть даже у тварей и припрятаны какие-то таблетки. Они ведь всё равно просрочены, не велика потеря. Верно? Вот только сколько Лекс сможет таить в себе ложь? Потом ведь всё равно признается, что струсил, что не стал даже пытаться оправдать возложенную на него чужую надежду. Николас поймёт, не станет его осуждать, скажет, слишком юн и неопытен, ещё и по голове погладит. А Даниель? Сколько понадобится времени, чтобы презрение в глазах альфы смягчилось? И вернётся ли когда-нибудь ещё даже не окрепшее доверие? Конечно нет, мужчина же изначально его с собой взял посмотреть, годится ли на что-то Лекс. Тогда… — Лекс? — З-здесь твари, — выдохнул омега, предчувствуя, что совершает самую большую ошибку в жизни, — их трое. — Они шевелятся? — Нет, они на четвереньках стоят, на манекены похожи. — Всё нормально, это сюрпризники, свети на них и спрыгивай. — Л-ладно. Сказать-то он, конечно, сказал, но теперь и правда придётся спускаться. Свесив ноги, чувствуя себя при этом мясом, болтающимся на прокорм львам, он сжал покрепче в ладони фонарь и, направив яркий свет прямо на три хоть и оцепеневшие, но внушающие ужас фигуры, рывком подался вперёд. И будто сейчас не плитка под ботинками хрустнула, разлетаясь в стороны крошечными осколками, а сердце, треснувшее под тяжестью страха. Твари продолжали стоять в том же положении и безжизненными глазами смотрели точно на фонарь, как мотыльки, заворожённые светом, но успокоения это не принесло. Маленькая комнатка душила не только опасностью, но и вонючими газами, что заполняли её до краёв. Каждый вдох казался невыносимым, будто лёгкие пропускали через себя едкую кислоту, что при малейшем глотке воздуха сжигала по кусочку от каждого лёгкого. Прилипшая к вспотевшей коже одежда мешала свободно двигаться, но и мыслей не возникло жаловаться, дверь — вот что сейчас было по-настоящему важно. — Лекс, — тихий шёпот альфы донёсся немного левее. — Да, — шепнул омега, вздрогнув от неожиданности. Не выпуская из виду стол, который будто тёмной аурой снова скрыл за собой тварей, Лекс осторожно отдалялся к зовущему голосу. Почувствовав под пальцами шершавое дерево, омега нащупал круглую ручку и пару раз повернул. — Не открывается, — в лёгкой панике сообщил он сквозь дверь, пытаясь тянуть на себя. — Успокойся, положи фонарь на пол. Пусть светит на тварей, а ты займись замком. Вытерев взмокшие от переизбытка эмоций глаза, он медленно опустился и, не отводя взгляда от стола, положил фонарик на пол. Снова прильнув к двери, омега нащупал небольшую щель, куда должен был вставляться ключ, но там его не оказалось. Выпал ли, или у кого из тварей припрятан? Искать на полу на ощупь не было смысла, слишком много мусора, а убирать свет от тварей — самоубийство. Пот крупными струйками стекал от висков к подбородку, клейко цепляя светлые пряди к лицу и шее, натягивая волосы, а из-за душащего смога соображать становилось всё труднее. И что же делать? Повертев ручку ещё пару раз в надежде, что она поддастся, он тихо хныкнул, не в силах больше сдерживать распирающее внутри отчаяние. Неужели он так и сгинет здесь? Ну какой же дурак. Зачем вообще полез? Стоила ли собственная жизнь одобрения альфы? Даниель ведь ради него не станет рисковать и выламывать дверь, привлекая на звук находящихся рядом тварей, наоборот, ему даже выгодней будет, если Лекс здесь пропадёт. Это конец. А ведь он должен был умереть ещё раньше, там, в своём доме, вместе с семьёй, ну или от голода. Похоже, судьбу не обманешь, и его в любом случае ждал такой финал. Разжав стиснутую в ладони ручку, омега прикоснулся лбом к двери, прикрывая глаза. По крайней мере, после всех страданий, там, на том свете, он снова встретится с родными людьми, и наконец-то наступит умиротворение. Уже решив сообщить мужчине о неудаче, тем самым приняв свою неминуемую участь, скользнул пальцами на середину ручки, ощутив не ожидаемую гладкость, а небольшую выпуклость. Щеколда! Потными, почти онемевшими пальцами омега с усилием пытался крутить заевшую защёлку, не обращая внимания, как болезненно впивается железка в кожу. И вот, наконец, щелчок, а за ним второй. Получилось! Не дожидаясь, пока Лекс повернёт ручку, альфа сам открыл дверь, впуская в комнату хоть и не совсем свежий, но до потери сознания необходимый воздух. — Ну вот, справился, ссал больше, — ободряюще шепнул вошедший мужчина, тут же скорчившийся от мерзостного запаха. — Сука, ну и вонь. А Лекс просто стоял. Стоял и дышал, внутри ликуя от победы в этом, пусть и со стороны ничтожном, но рискованном испытании. Хотелось ухватиться за альфу и не отпускать, чтобы мужчина утихомирил его бешено бьющееся сердце, только что пережившее маленькую смерть. Но, конечно же, он не решится этого сделать, да и Даниель не видел, чего стоила ему эта проклятая дверь. Он не поймёт. — Где там эти твари? Щас я быстро их обыщу и по коням, — освещая комнату, альфа пошёл к столу. — Пусть твой фонарь там лежит, подержи мой пока, — но омега не шелохнулся. — Малой, приём. — А, извините. Задумался. Давайте. Чувствуя, как измученные пальцы пульсировали под нагретым пластиком, он покрепче ухватился за фонарик, чтобы ненароком не уронить ценный предмет, и направил свет на тварей, что по-прежнему тремя застывшими фигурами липли друг к другу. Дальнейшее не иначе как только под успокоительными можно было описать. Альфа обошёл несчастных сзади и, присев, без какого-либо страха просто начал расстёгивать на одном из них рюкзак. Неживые стеклянные глаза в этот момент забегали в сумасшедшем темпе, уже не таращась на свет, но сами тела не двинулись с места. И только после того, как перед его собственными глазами начало плыть, Лекс понял, что всё это время не сделал ни одного вдоха: так сильно его поразило безрассудство альфы. — Ы-ых… Омега взглянул в сторону звука и замер — то ли он, то ли в очередной раз сердце. В дверном проёме будто стоял огромный силуэт, напоминающий какого-то монстра, хотя, может быть, это его воображение разыгралось, всё-таки надышался всякой гадости. Решив не спрашивать разрешения у альфы, он направил свет на дверь и лишь смог пискнуть: гортань так скрутило спазмом, что ни слова не сказать. Отвернувшись от слепящего света, стояла тварь. Очень большая и мускулистая тварь, мало чем напоминающая человека. Руки и ноги обросли плотными мышцами, обвитые синими, скорее даже чёрными вздутыми венами, что казалось, ещё чуть-чуть, и они лопнут от напряжения. Само тело покрывалось тёмными волдырями и бородавками, беспорядочно разбросанными по всей коже. Распухшее лицо почти полностью поглотило глаза и рот, оставив только крохотные щели. Он был голым, только пузо прикрывало срамоту. Рука, будто парализованная, выронила фонарь, и он, треснув о плитку, потух. — Бля, — выдохнул альфа, быстро поднимаясь с места. — Гигант. На запах пришёл. Без паники. Тварь буркнула, и будто сбросив слепящие оковы, встряхнула головой, в следующий момент переступая через порог. Движения его были неуклюжими, развалистыми, как у дитя, что делало первые шаги, оттого он ещё больше был похож на зомби-мутантов из фильмов, которые собирались из нескольких человеческих частей. Только этот явно одно целое, и таких больших тварей Лекс ещё никогда не видел. Прыгуны, что однажды порвали проводку, были просто длинными, отвратительными, как и другие, но в них хотя бы сохранялись человеческие черты. Сюрпризники и вовсе выглядят как обычные трупы, не имеющие никаких изменений, а остальных Лекс только мельком видел или издалека, с оторванными головами, когда альфы из поселения избавлялись от приходящих к баррикадам тварей. Но этот… монстр действительно до оцепенения пугал. Сейчас, как никогда, хотелось домой… к родителям. — Он медленный, надо пустить его поглубже, просто обойдём вокруг стола и выбежим к стеллажам, потом разберёмся. Мужчина негромко присвистнул, провоцируя тварь идти на себя, а сам пятился назад, заманивая пустоголовое чудище в центр комнаты. Пока гигант неспеша добрёл до стола, альфа уже успел собрать все добытые у сюрпризника вещи и, перекинув рюкзак через плечо, даже не оглядываясь назад, пошёл к выходу. Только вот будто чего-то не хватало. И это что-то почему-то продолжало стоять на месте, пока к нему приближалась тварь. Гигант взмахнул руками, целясь точно в тонкое тело перед собой, и Лекс зажмурился, смиренно готовый уже быть растерзанным, но внезапно почувствовал толчок и оказался на холодной плитке, осколки которой больно оцарапали ладони. Подняв перепуганные глаза, он увидел, как Даниель обхватил обе кисти твари руками и теперь медленно отходил к стене под напором огромной туши. — Лекс, блять, — в тихом полурыке позвал альфа, пытаясь не прогнуться под тяжестью гиганта. — Хватит пялиться, доставай топор, тупица. — Д-да, — с дрожащим голосом омега спустил с плеч рюкзак и вытянул небольшой топорик. — Бей в голову или переруби шею. Тварь всё наседала, вдавливая всей дурью в стену, и понадобилось немало усилий, чтобы растянуть руки бывшего человека в позу распятья, преграждая тому доступ к своему телу. Будучи обездвиженным, гигант громко хрипел, но не пытался укусить, слишком сильно была деформирована челюсть из-за наросшей на лице плоти. Тем не менее из дыры, которая когда-то была ртом, валил едкий гнилостный запах, что вбивался в ноздри напротив, вызывая сильный рвотный позыв. — Давай, я долго не выдержу, — терпя очередную схватку в горле, поторопил омегу Даниель. Из-за усталости двигаться становилось всё труднее, но Лекс поборол себя и, опираясь на колено, всё же поднялся. Руки альфы дрожали, и казалось, что ещё секунда, и он отпустит, позволяя твари себя раздавить, но нет, мужчина скалился и тихо порыкивал, будто демонстрировал свою силу. Только вот гиганту было всё равно на поведение своей жертвы, тварь хрипела и вертела головой, пытаясь стиснуть руки, никакого внимания не обращая на альфьи устрашения. Как же безумно это всё выглядело, и главное — как достать до головы, он ведь такой высокий. Выдохнув переживания, омега осторожно подошёл к монстру сзади и, встав на носочки, медленно, через каждый удар сердца, поднимал руки всё выше, пока острие топорика не остановилось на уровне толстой шеи. Замах и… — Грх-хы. Железо уже почти коснулось цели, как вдруг тварь резко вывернулась, и голова его оказалась в такой близости к Лексу, что можно было с лёгкостью рассмотреть каждую пору на дряблой коже. Вскрикнув громче положенного, омега выронил рукоятку, отскочив назад, но не рассчитал и запнулся о собственную ногу, неизбежно заваливаясь вниз. — И-и-и, — вздрагивая, завизжал сюрпризник, которого Лекс случайно задел рукой при падении. — И-и-и, — в хор завизжали и остальные твари. — Не-ет! — вновь вскрикнул парень, чувствуя под ладонью мягкое и тёплое нечто. Ему показалось, что тварь двинулась и сейчас нападёт, как тогда его мама, просто вскочит и вопьётся зубами ему в шею, выпуская кровь. Но этого не произошло, все они замолчали, по-прежнему скованные своей темницей из света. Не желая больше двигаться, не желая сражаться, Лекс прикрыл ладонями лицо и заплакал. Это была последняя капля. Весь сегодняшний стресс, всё пережитое выплёскивалось через каждый всхлип, слезой за слезинкой превращаясь в буйный поток истерики. И теперь уже неважно, что происходит вокруг, лишь бы скорее уже прекратилось. — Вставай, — рыкнул альфа, потратив много сил, чтобы вернуть гиганта обратно в то же положение. Силён, гадёныш.Сколько бы Даниель не тратил времени на тренировки, сколько бы не качал мышцы, усердно поддерживая их в тонусе, с подобными тварями грубой силой никогда не справиться. — Лекс! — Нет! Пожалуйста. Хватит! — не сдерживая голос, крикнул омега. — Чёрт! Не ори, придурок. Гигант задёргался в тисках упорнее, видимо, почуяв вокруг себя запах страха, что придал тому мотивации, как если бы перед голодным аллигатором покрутили окровавленной тушкой. Никчёмный омега, всего-то надо было пару раз ударить топором по позвонкам, чтобы перерубить нервные окончания, тогда его бы даже убивать не пришлось. А теперь? Силы из рук утекали с каждым брыканием твари, норовя отпустить сдерживаемого, но Даниель не собирался этого делать, по крайней мере, пока стоит на ногах. Обещал ведь Николасу вернуться до темноты. А он всегда выполняет свои обещания. Спокойно. Изначально разделять обязанности на двоих было фатальной ошибкой, стоило полагаться только на себя. Гиганты не могут кусать своих жертв, о зубах можно не волноваться, а из-за габаритов не способны на резкие движения, тем не менее благодаря плотным мышцам хватит и одного удара, чтобы сломать конечность или повредить внутренние органы. В замкнутом пространстве тварь в преимуществе, а ведь надо не только выбраться самому, но и вытащить этого бесполезного сопляка. Другого варианта не остаётся, придётся стрелять, но успеет ли он достать дробовик, одновременно уворачиваясь от удара? — Блядство… — произнёс альфа, из последних сил оттолкивая тушу уже начавшими загибаться руками. Гигант в очередной раз запрокинул голову назад и в следующий момент повернёт её вправо, а затем сильнее надавит на руки и зарычит. Каждое движение твари совершалось линейно, будто он действует по какому-то алгоритму. Вот сейчас. Голова снова ушла назад, и альфа тут же разомкнул ладони и поджал ноги под себя, совершая единственную попытку. Не успев сфокусировать крохотные глаза на добыче, но уже не ощущая препятствия, гигант инстинктивно подался вперёд, руками врезаясь в голую стену. Раздался хруст, и ещё бы пара сантиметров, и это могла бы быть голова Даниеля, но он успел увернуться, и теперь дуло уже было направлено прямиком в челюсть завопившей от боли твари. Пусть его конечности и покрыты непробиваемым слоем мышц, но места, где скреплялись кости, по-прежнему оставались уязвимыми, потому не удивительно, что от такого удара костяшки просто вылезли из своей плотной защиты. Выстрел. Всё вокруг покрылось кровью, что фонтаном брызнула из расколовшейся черепушки, и, кажется, какая-то часть мозга даже попала альфе на штаны, впрочем, неважно, главное, очередная тварина получила свою долю свинца. Толстые ноги согнулись, и тело завалилось назад, шлёпнувшись о пол как какой-то мешок с дерьмом, выплёскивая из себя густую чёрную жидкость. — Гр-ха-а-ар, — множество рычаний и хрипов прозвучали сквозь стены. Переродившиеся среагировали на шум, разумеется, этого стоило ожидать. Даниель с трудом поднялся и доковылял к двери, не брезгуя пренебрежительно наступить на бесчувственное тело. Без усилий дверь захлопнулась, даруя своим заложникам укрытие и немного времени на раздумья, пока нутро аптеки ещё не заполнилось тварями. В любом случае, хотя бы с одной проблемой разобрались. Разобрался, вернее. Булькающая туша малость перекрывала освещение, фонарь благо так и остался лежать на полу, никуда не сдвинутый, или ещё того хуже — гигант мог и раздавить, когда входил. Вот был бы спектакль, присоединись к нему ещё и сюрпризники. Альфа его подобрал, проверив на пригодность, и переместил немного вбок. А сам пошёл к хныкающему омеге, который из всех накопившихся сейчас являлся самой главной проблемой, а вовсе не толпа упырей, проникающая внутрь, как можно было бы подумать. — Эй, — с раздражением позвал он, склонившись над омегой. — Поднимай жопу, бестолочь. Омега не реагировал. Сидел, поджав ноги, обнимая колени руками, и опустил туда же голову, как какой-то псих. Ещё и завывал, как сквозняк меж щелей. Так их точно быстро обнаружат. Ну что за невезение. — Прекрати вопить, Лекс, сюда сейчас весь госпиталь сбежится, — произнёс он, поумерив злость в голосе, но не в душе. Опустившись на одно колено и встряхнув его за плечи, альфа взглянул в полное отчаяния лицо. Приоткрытые губы шевелились, издавая какие-то невнятные звуки, а влажные глаза, не смыкаясь, стремились вперёд, будто поддавшись гипнозу, напоминая сюрпризников рядом. Не сошёл же он с ума? От этого жалкого зрелища злость по всему телу накатывала горячими волнами, пробуждая желание, что таилось в нём с самой их первой встречи. Пара секунд, и пистолет уже был у него в руке, направленный в белобрысую макушку. Хватит и одного выстрела для решения сложившейся задачи: сначала он убьёт омегу, избавится от балласта, выкинув тело за дверь, привлекая тварей на свежую кровь, а потом снова использует петарды, чтобы обмануть тех, что толпятся снаружи. И вуаля, дорога к выходу свободна. Палец по миллиметру давил на курок, а уста всё плотнее сжимали челюсть в оскале, и не поймёшь в этой духоте, то ли слюна текла, то ли пот. Омега хныкнул, бессознательно схватившись за длинные пальцы, что больно вонзились в тонкое плечо, и жалобно, будто понимал задумку Даниеля, произнёс: «Нет, прошу». Альфа непроизвольно рыкнул и вдруг взметнул брови кверху, поняв, что выглядит сейчас не лучше тварей, что окружили аптеку. Пальцы, сжимающие чужое плечо, не сразу, но расслабились, выпуская кости из тисков, и омега облегчённо вздохнул, хотя и не поднял головы. Ладно. Может, он и правда слишком много возложил на неокрепшую психику парня и не должен был заставлять его лезть в ту дыру в стене, да и вообще брать с собой. Когда-то он ведь тоже был несведущ, не беспомощен, как Лекс, но не имел ни грамма знаний о тварях, с которыми раз за разом сталкивался. Конечно же, ему стоило ещё дома обсудить с омегой план действий, рассказать об основах, которые он должен знать при столкновении с перерождёнными. А ещё лучше — научить самообороне, обращению с оружием, развить реакцию и лишь после брать на вылазку. Только подумать, даже через столько лет ненависть к омегам по-прежнему не даёт ему трезво принимать решения в сторону противоположного пола. Ну, допустим, во всём сейчас происходящем целиком его вина, только толку от этого признания? Доверять он Лексу всё равно не сможет ещё долго. Да и получится ли когда-нибудь? Со стороны двери раздавался скрежет стекла. Незваные гости уже начали потихоньку искать источник шума, что, как колокольчик, призвал их к обеду. Но ни одна тварь не будет столь сообразительна, чтобы догадаться, что выстрел произошёл именно в здании, скорее всего, большинство из них просто будет толпиться вдоль стен, и только парочка, подобных гиганту, что следуют на запах, может и наткнётся на вход. Да и сам гигант… Откуда он тут взялся? Этот вид перерождается где-то в городах, только там их мощь может раскрыться на полную, а не в отдалённых местах, подобных этому, где жертвы свободно убегают от их медленных шагов. Неужели от самого города за кем-то плёлся? Впрочем, уже не важно. Альфа вздохнул и умостился рядом с покачивающимся юношей, который всхлипывал, раз за разом давя слёзы в очередной судороге в горле. Что ж, раз с очередным его убийством придётся повременить, необходимо оградить омегу от давящего окружения, избавить от страха и вернуть его в чувства, а затем выбираться. И был только один верный способ всё это совместить. Но Даниель никогда не успокаивал омег своим феромоном, даже и не помышлял о таких отвратительных вещах, только видел эффективность, когда этим занимался Николас. Стоило попробовать, но сработает лишь в том случае, если омеге запах придётся по нраву. Расстегнув кожаную куртку до самого низа, альфа потянул Лекса на себя, и лицо парня упало на твёрдую грудь, окунаясь в концентрированный омут феромонов. Завернув его с головой, оставалось лишь ждать. Оказавшись в темноте, со всех сторон окутанный жаром, омега инстинктивно дёрнулся в поиске выхода, но тут же оказался прижат к взмокшей футболке. «Успокойся», — будто в самой голове прозвучал голос альфы, и омега, вздохнув, расслабился, повинуясь беззвучному указанию. Измученные пальцы ухватились за складку футболки, и он плотнее прижался к чужому телу щекой. Удивительная способность альф «говорить» феромоном всегда поражала, омеги так не могли, вернее, выразить своё желание они, конечно, были способны, но то древний язык, на уровне инстинктов. Альфа пах морем. Лекс бывал там в своей жизни только раз, но хорошо запомнил аромат ночного бриза, пока гулял с семьёй по побережью. Но феромон Даниеля больше был похож на море после шторма, когда бушующая вода поднималась ввысь, безжалостно разбивая многотонные корабли о скалы, а затем, усмиряя свою ярость, превращалась в ласковые волны, что успокаивающе омывали босые ноги. Мужчина дышал глубоко, задерживая через раз дыхание, и эти плавные покачивания до того расслабляли, будто Лекс и правда сейчас находился где-то там, на пляже, прижимаясь к обжигающему, хорошо прогретому солнцем песку. Так приятно, спокойно и тепло, и, кажется, рука альфы скользнула по спине, а может, просто показалось, тело до того затекло, что с трудом могло ощущать прикосновения. Тишину прервало гулкое рычание, будто совсем близко, едва ли не в паре шагов. Стоп, они всё ещё в аптеке? Сколько времени прошло с тех пор, как он… отключился? Будет ли альфа ругать за очередной прокол? Знать ответы на все эти вопросы на самом деле не хотелось. Сильнее уткнувшись носом в пропитанную запахом футболку, омега зажмурился, решив ещё немного понаслаждаться спокойствием, хотя воздуха уже катастрофически не хватало. — Очнулся? — спросил альфа, почувствовав, как хватка на футболке стала сильнее. — Да, — без особого желания подал голос омега. Распахивая искусственный кокон, альфа обхватил подбородок юноши пальцами, поднимая рассеянный взор голубых глаз к своему. Сложно сказать, пришёл ли омега в себя по-настоящему: опьянённый взгляд подрагивал, ускользая от прямого контакта, бороздя то по скулам альфы, то по лбу. Дыхание из приоткрытого рта казалось слабым, едва ли способным сдуть надоедливые пылинки, нагло залетающие внутрь при каждом вдохе. А тело до того обмякшее и податливое, что окажись на месте Даниеля какой-нибудь бесчестный хрен, омега стал бы всего лишь безвольной куклой в его руках. — Я в порядке, — невнятно прошептал омега, заметив хмурый взгляд на своих губах. — Тогда вставай, пора выбираться. — Я… не могу. С трудом откинувшись к холодной стене, омега вытянул ноги, с облегчением вздыхая, наконец почувствовав, как крошечными мурашками по венам вновь растекается кровь. Разморённый, он и не сразу заметил сюрпризника рядом с собой, и, вздрогнув скорее от неожиданности, чем от страха, тело скользнуло в другую от твари сторону, коснувшись грязного пола светлыми волосами. Альфа сжал скулы и раздражённо провёл ладонью по взмокшему лицу. Ладно. Спокойно. Может, дело в феромонах, и он слишком сильно подействовал на омегу. Только вот времени ждать, пока сопляк оклемается, не осталось, надо срочно что-то придумать. Из арсенала имелись пистолет, топор и петарды. Дробовик больше использовать нельзя, теперь, когда твари буквально в паре метров, любой шум привлечёт их внутрь, по тому же принципу пистолет тоже можно исключить. Мачете он оставил где-то на полу у стеллажей. Идиот. Хороший нож был, придётся бросить. Нахмурившись, мужчина прошёлся к двери, за которой сейчас твари только и ждали, пока обед сам себя приготовит в этой душной комнате, а затем, будто зверьки, бегущие из затопленной норки, попадут прямо в их вонючие охотничьи пасти. «Думай, Даниель, и не в такой передряге бывал», — настраивал себя альфа, пока Лекс в это время всё пыхтел, пытаясь подняться. «А что, если…». — Так. Ладно, — альфа вернулся к омеге, за локоть усаживая обратно к стене, и нацепил на него свой рюкзак, и пока в голубых глазах вертелось непонимание, он озвучил план: — Я посажу тебя к себе на спину, а сам подниму эту дохлятину. Спрячемся за ним и доберёмся до выхода. Подними с пола какую-нибудь хрень. Когда отойдём к окну, швырнёшь в противоположную сторону. Сделаешь? — П-поплобую. А они раз-зе нас не будут чус-свовать? — кое-как промямлил омега, напрягая гортань. — Учуют, но выяснять, почему от гиганта несёт свежатиной, не станут. Логикой не наделены. Я пойду вдоль стены, чтобы спину не светить. Омега кивнул, и когда мужчина опустился на присядки, с неимоверным усилием вытянул ослабшие руки, цепляясь за подставленную шею. Состояние было таким, будто он выпил целый пузырёк успокоительного: не чувствовалось ни страха, ни волнения, только безмятежность, и даже небольшое вожделение теплилось внизу живота. Странно ощущать подобное, когда вокруг витает запах смерти, может, он один из тех, кто не прочь поразвлечься в опасные моменты? «Нет. Точно нет». Хватило и единственного вдоха гнилятины, источаемой тушей, что альфа сейчас поднимал, чтобы весь феромон, дурманящий разум, как ветром сдуло. И вдруг, почувствовав прилив сил, омега покрепче ухватился за широкие плечи. Прежде чем отворить дверь, Даниель ещё раз проинструктировал несмышлёныша на случай, если тот не внял всё с первого раза. Омега по-прежнему говорил расплывчато, будто сквозь пелену сна. Гигант и то бурчал внятнее. Тело твари оказалось легче, чем Даниель ожидал, лишенное головы и большей части жидкостей, оно будто сдулось, и вся кожа обвисла, напоминая какого-то жирдяя, сбросившего половину кило. Но даже так тварь была всё ещё выше и мускулистей альфы, проблем со скрытностью возникнуть не должно. Взявшись за ручку, мужчина подал Лексу знак и, получив в ответ слабое мычание о готовности, скрипнул дверью. Через небольшую щёлку мало что было видно, естественного освещения в самой аптеке уже не хватало, и оставалось надеяться, что на улице ещё не поздний вечер. Тишина за дверью напрягала своим обманывающим спокойствием, и какой-нибудь новичок мог бы подумать, что беда миновала, но наученный опытом Даниель знал — чем тише омут, тем страшнее в нём водятся твари. Крепче обхватив гиганта за бока, от чего из остатка головы с мерзким булькающим звуком прыснули закупорившиеся остатки жидкости, альфа резко распахнул дверь. — Гх-хы, — захрипели находившиеся неподалёку твари, увидев свет. Встав на пороге, Даниель какое-то время щурился, торопя глаза скорее фокусироваться в сумраке. Вдруг что-то упёрлось в тушу, и альфа слегка дёрнулся, когда заметил рядом полусогнутого «старика», но самообладание не растерял, отошёл, позволяя твари войти на склад. Старичками этот вид в шутку назвал Николас, из-за вечно скрюченного состояния, будто они всю жизнь провели в поле и переродились в той же позе. На самом деле они могли ходить и прямо, но только раком выслеживать добычу по запаху удобнее. Остальных тварей было не видать, но это лишь значит, что они прячутся, не только сюрпризники любили нападать исподтишка. Двинувшись медленно, переставляя ноги гиганта в такт своим, мужчина уверенно пятился к выходу, стараясь не совершать резких движений. Возле окна кто-то стоял, нервно подёргиваясь на фоне заката, и Даниель, не церемонясь, просто толкнул тварь дохлой тушей, не беспокоясь, что тот может напасть. Несмотря на свою безмозглость, у тварей была сложная иерархия, в которой, судя по наблюдениям, гигант занимал далеко не последнее место. Переродившийся недовольно хрипнул, но, не почуяв никакого подвоха, пошёл в глубь, видимо, обратив внимание на свет. Сидевший за спиной Лекс вцепился в шею с самого момента, как они вышли из комнаты, и альфа чувствовал, что ещё немного, и он сам захрипит не хуже твари. Мужчина встряхнул головой, чтобы пальцы омеги наконец скользнули по мокрой шее, освобождая дыхало от захвата, но омега воспринял жест по-своему и только сильнее ухватился, заваливаясь назад. Небольшой стаканчик полетел в соседнюю стену, оставив за собой слабый стук, но этого хватило, чтобы все скрывавшиеся твари разом подскочили из-за стеллажей, двинувшись к звуку. Даже старик выбежал. Рано, сначала нужно было проверить, что там снаружи, теперь же времени на разведку не оставалось. Пока твари недоумённо толпились в углу, Даниель отошёл от окна и отпустил гиганта, что без опоры скользнул на пол, перестав быть мантией-невидимкой. Быстро нащупав в кармане петарду, альфа щёлкнул зажигалкой, запуская снаряд в окно, и присел, в напряжении совсем позабыв про омегу. Тот шлёпнулся на плитку задницей, оцарапав чужую измученную шею. Раздался взрыв, и твари, что были внутри, гулко завопили, устремившись к выходу. — Гх-хр-р… — Поползли, — указал альфа к окну, глядя в перепуганное лицо парня. — Р-ра-ар… Все эти крики и рычание, даже несмотря на то, что Лекс уже видел, как реагируют твари на петарды, до жути пугали. А альфа предлагает ещё туда и идти? Сумасшествие. Заметив его раздумья, мужчина нахмурился и не стал дожидаться, пока он решится, взялся за пушистый воротник и дёрнул вперёд. Шлёпнувшись израненными ладонями о плитку, омега зашипел, но не стал ждать повторной помощи, через боль пополз вперёд и повернулся уже как раз в тот момент, когда альфа замахнулся петардой во второй раз. — Гр-ра-х… Твари снова рванули на звук, и Даниель достал зеркальце, с серьёзным видом рассчитывая расстояние. Ничего не сказав, альфа забросил пискнувшего омегу себе на плечо и, уже не опасаясь шуметь, побежал к будке. Там он отпустил взлохмаченного парня и снова поджог снаряд, кинув ввысь, куда-то в сторону за аптеку. — Ра-агр-р… Чем ниже садилось солнце, тем вопли тварей казались свирепей, а их топот эхом разносился по округе, играя на нервах. Днём, доверяя своим глазам и ушам, Даниель чувствовал себя уверенней, к вечеру же появлялись путающие глаз тени, и звуки становились объёмней, мешая концентрации. Вот и сейчас не поймёшь, все ли твари сбежались. До ограды рукой подать, но хрипение и вопли были будто рядом. — Ы-ыр-ра… — Быстро бежим к верёвке и на ту сторону. — Гр-р. И снова, не дожидаясь от нервно подрагивающего омеги ответа, он подхватил его на руки и помчался к пикам. Было ли ему боязно? Возможно. Не за жизнь свою, а за то, что, возможно, Ник уже проснулся и ждёт их целыми и невредимыми, а ведь этот дурень может, себя не щадя, и на поиски пойти, не вернись Даниель вовремя. — Р-р-ргх… Может, и копошатся где-то рядом твари, да так и останутся без внимания. Уже без оглядки Даниель перелез через прутья, готовый поднять омегу. Вот и всё. Последний рывок, и они за оградой. Бегут что есть сил до холма, от него уже спокойнее, к полям путь лежал. — Ну как тебе твоя первая вылазка, бестолочь? — беззлобно спросил Даниель у отстающего омеги. — Очень… жизнерадостная… — устало произнёс он, поправляя раздражающие штаны. Альфа усмехнулся. Его первая вылазка прошла куда спокойнее, в толпе крепких мужиков, и Ник рядом, и ружьё в руке. Тогда-то он и почувствовал азарт от этих игр на нервах. Сейчас уже не то, а вот тогда каждый уворот от твари адреналином разносился по крови, оставляя за душой чувство превосходства. — Извините, — вздохнул парень, остановившись на половине пути, — я больше не могу идти. Может, мы отдохнём? — Нет, — как отрезал альфа. — Через полчаса уже темень нагрянет. Сейчас мы идём, а потом придётся бежать. — Я правда не могу… — Бля, ну садись на спину, я донесу. Но учти: ещё раз поцарапаешь шею — я отрублю тебе все пальцы. Поля встретили их тишиной и промёрзлым ветром, но после дня, проведённого в газовой камере, Даниель не прочь был бы и в ледяном озере искупаться. Тварей обычно на больших пустошах не водилось, только за редким исключением, если чем-то привлечь, но фонаря у них при себе не было, да и смердело от обоих, будто неделю в дерьме провалялись. «Волноваться не о чем», — думал Даниель, но, похоже, в белобрысой башке водились другие мысли: — А как же тот мужчина в яме? — вдруг вспомнил он, когда они уже прошли мимо двух трупов. — Бля, ты серьезно? Вот нахрен он тебе сдался? — негодуя, прошипел альфа. Омега промолчал, но вздохнул так тяжело, будто в земле сидел кто-то близкий его сердцу. Ну вот что делать с этими пацифистами? Зачем спасать каждого встречного? Какая польза будет от этого бомжа? Хотя, если подумать… он же городской. А вдруг этот альфа придётся омеге по нраву? Они ведь любят мужиков, что языками мелят без конца, авось решит уйти с ним в город. План ненадёжный, но стоит того. И с этими мыслями альфа повернул назад.