Безумно, искренне, всем сердцем.

4 октября, 1945.       Наконец-то в мире всё наладилось. Эта прекрасная мысль пришла Минерве в голову, когда она проснулась в то воскресенье. Ей исполнялось восемнадцать, и впервые почти за десять лет её день рождения не был омрачён войной. А это означало, что профессор Дамблдор, конечно, был в школе и мог отпраздновать вместе с ней. Она сомневалась, что он что-то для этого сделает, но просто находиться рядом с ним после его длительных отсутствий в предыдущие годы уже было достаточно приятно.       Она встала с кровати, чтобы снова взглянуть на свою небольшую стопку подарков. Родители подарили ей красивую изумрудную брошь, которую она тут же приколола к воротнику своей мантии. Это выглядело довольно мило в сочетании с алым значком старосты. От своей сестры она получила банку имбирных тритонов и обновленную подписку на "Трансфигурация сегодня". Её пожилые дядя и тётя прислали ей очень редкое второе издание "Квиддича сквозь века". Она пролистала несколько страниц, прежде чем спуститься на завтрак.       Как только она села, к ней подошли почти пол сотни учеников, с которыми она когда-то занималась. Поппи Помфри протянула ей свёрток.       — Мы хотели подарить тебе что-нибудь в знак нашей признательности за твои старания. Никто не заслуживает поздравления с днём рождения больше, чем ты, Минерва. Мы все скинулись, чтобы купить кое-что для тебя. Надеемся, тебе понравится, — Поппи улыбнулась и протянула Минерве подарок.       На глазах Минервы навернулись слёзы, когда она сорвала цветную обёртку. Внутри оказались самые красивые часы, которые она когда-либо видела. Вместо цифр на циферблате были маленькие рубины, а золотые стрелки были изящными и замысловатыми. Сами часы были золотыми, простыми и элегантными.       — Когда переворачиваешь их вверх дном, они превращаются в карманные часы, — добавил Аластор Муди. Минерва перевернула их, и часы действительно превратились в карманные с выгравированным снаружи львом Гриффиндора. Она открыла их и увидела такой же красивый циферблат в миниатюре. Напротив лицевой стороны была надпись: Продолжай вдохновлять других.       Минерва проглотила комок в горле и поблагодарила всех за прекрасный подарок. Она никогда особо не сближалась ни с кем из этих учеников, несмотря на то, что многие из них были ей симпатичны. Она и не догадывалась, насколько важной может быть.       Альбус с улыбкой наблюдал за происходящим с учительского стола. Он был очень рад, что мистер Грюм оценил его предложение насчет подарка, и еще больше рад, что Минерва смогла увидеть, как сильно её любят.       Трапезу Минервы снова прервали, на этот раз элегантная серая филин-сова. Она уронила письмо перед Минервой и улетела. Она была немного в замешательстве. Она уже получила поздравления с днём рождения от всех, кого знала. Её тонкие пальцы неуверенно вскрыли официальный конверт. Она прищурилась, читая содержимое, и её глаза расширились от шока, когда она дошла до конца страницы. Она медленно повернула голову и посмотрела прямо на Дамблдора. На ее лице было выражение ужаса и страха. Альбус уже собирался встать, когда она мигом покинула Большой Зал. Альбус призвал письмо и часы с места Минервы за гриффиндорским столом, прежде чем любопытные ученики успели до них добраться. Альбус переместил часы в свой кабинет, чтобы позже вернуть их Минерве, и прочитал письмо. Дорогая мисс МакГонагалл, С прискорбием сообщаю вам, что ваши родители, Эммет и Шарлотта МакГонагалл, были убиты сегодня рано утром в Антверпене. Они направлялись в Визенгамот, чтобы дать показания против нескольких последователей недавно пойманного темного волшебника Геллерта Грин-де-Вальда. Двое обвиняемых сбежали из-под стражи и наложили смертельные заклятия на мистера и миссис МакГонагалл при помощи украденных волшебных палочек. На данный момент они задержаны и приговорены к пожизненному заключению в Азкабане. Пожалуйста, примите искренние соболезнования от Министерства магии. С уважением, Кастор Селвин Отдел магического правопорядка       Альбус положил письмо в карман и выбежал из Большого Зала, чтобы отыскать Минерву.       Он чуть не споткнулся о серебристую кошку, неподвижно сидевшую в коридоре с закрытыми глазами. Альбус подхватил её на руки и отнёс в свой кабинет. Она извивалась и царапалась в знак протеста.       —Шшш, Табби, всё в порядке. Всё будет в порядке, — он повторял успокаивающие фразы, пока они не добрались до его кабинета, где он уложил её на диван. Она снова закрыла глаза.       — Я понимаю, что ты делаешь, но это не поможет. Ты лишь откладываешь неизбежное. Твои человеческие эмоции притуплены, как у кошки. Ты пытаешься подавить своё горе, и если ты не собираешься оставаться кошкой до конца своих дней, ты должна испытать эти чувства. Чем дольше ты ждёшь, тем тяжелее будет. Она открыла глаза и посмотрела на него, сидящего на диване рядом с ней. — Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.       Она превратилась и уставилась в пустой камин. Воздух гудел от напряжения. Она стояла неподвижно, уставившись в пустоту, а его взгляд был прикован к её застывшей фигуре. Наконец, она вздохнула.       — Их больше нет.       — Да, — просто ответил Альбус.       — Но сэр, — Минерва повернулась к нему, — сегодня мой день рождения. — С этими словами она разразилась истерическими рыданиями, и по её щекам потекли слёзы. Альбус подошёл к ней, и она вжалась в его мантию, плача ему в грудь. Он обнял её за плечи и прижал к себе. Так они простояли некоторое время. Он позволил ей плакать, пока у неё не закончились слёзы. Он молчал, зная, что в этот момент никакие слова не смогут ей помочь.       В конце концов её рыдания стихли, и она отстранилась от него, чтобы перевести дыхание. Он выпустил её из объятий. Несколько прядей её черных волос выбились из идеальной косы, и он осторожно убрал их с её раскрасневшегося лица.       От его нежного прикосновения она подняла взгляд и увидела прекрасную грустную улыбку, а его потрясающие голубые глаза светились нескончаемым состраданием, когда он смотрел на неё.       — Как ты себя чувствуешь, дорогая? — мягко спросил Альбус. Минерва немного помедлила, прежде чем ответить:       — Пусто. Я не знаю, чувствую ли я что-либо. Просто кажется, что всё…исчезло.       — Это пройдёт. Возможно, это займёт какое-то время, но ты придёшь в себя. Не хочешь ли ты чашечку чая, дорогая? — Минерва молча кивнула.       Она наблюдала, как он ходит по кабинет, заваривая чай в заколдованном чайнике и призывая из кухни банку её любимых имбирных тритонов. Она осмотрела кабинет. Она никогда раньше не была в этой комнате; все их предыдущие встречи проходили в классе. В углу она заметила красивую птицу с ярко-красным и золотистым оперением, сидящую на высокой подставке. Птица взглянула на неё, склонив голову набок.       — Сэр, это феникс? Альбус отвернулся от чая.       — Ах да, я совсем забыл, что вы никогда не встречались с Фоуксом. Прекрасная птица, очень верный спутник на протяжении многих лет. Поздоровайся с нашей гостьей, Фоукс, — он указал на птицу, которая вспорхнула и села рядом с Минервой. — Будь осторожна, он весьма темпераментный.       Минерва осторожно протянула руку фениксу. Он пропел одну ноту и потёрся мягкой головой об её руку. Фоукс запел печальную песню. Закончив, он улетел обратно в клетку. Странно, подумал Альбус, Фоукс обычно не так быстро проникается симпатией к незнакомым людям. Хотя, стоит признать, в людях он разбирается довольно хорошо.       Искренность эмоций в песне Фоукса вызвала у Минервы новые слёзы. Дамблдор протянул ей платок, подойдя с чаем.       — Буду ли я когда-нибудь полностью цела? — Она взяла мягкую белую ткань и промокнула глаза       — К сожалению, нет. Трагедия и потери либо делают человека сильнее, либо полностью его, но никогда не делают прежним. Именно эти события старят нас больше, чем прожитые годы. Ваш ум всегда делал вас зрелой, но теперь вы утратили невинность и веру в мир, которыми вы когда-то обладали. Но не позволяйте сломить себя, мисс МакГонагалл. Они бы не хотели, чтобы это случилось с вами, — он вернулся и сел рядом с ней, поставив поднос с чаем между ними.       Минерва вздохнула, вытирая выступившие на глазах слёзы, и потянулась за имбирным тритоном с подноса.       — Я только сегодня утром открыла их подарок, видите? — Она показала ему красивую брошь на своей мантии.       — Наверное, они отправили её перед отъездом в Бельгию. Но если это хоть немного утешит вас, то это доказывает, что те, кто нас любят, никогда не покидают нас, — она вопросительно посмотрела на него. — Каждый раз, когда ты будешь смотреть на эту прекрасную брошь, ты будешь вспоминать о них. Каждое воспоминание о родителях оставляет их живыми в нашем сердце.       — И в лице моей сестры, — добавила Минерва, сделав глоток ромашкового чая. Он посмотрел на неё, молча требуя разъяснений. — Она выглядит в точности как моя мать. Длинные светлые волосы, стройная фигура, изящные руки. Но глаза у неё отца. Бледно-голубые. У меня глаза моей матери.       — Тогда я уверен, что твоя сестра тоже видит твоих родителей, когда смотрит на тебя.       — Полагаю, что так, но я сомневаюсь, что пойму, что она видит во мне. Мы не близки. Мне придётся написать ей для подготовки к похоронам, — Минерва в последний раз вытерла глаза, протянула ему носовой платок и отставила свою чашку.       — Да, это разумно, — он встал, чтобы проводить её.       — Вы придете, сэр? — спросила она, развернувшись к нему лицом.       — На похороны? Да, конечно, если вы хотите, чтобы я пошел.       — Я бы хотела. Думаю, так будет проще. Большое спасибо за вашу доброту, как всегда, — Минерва обняла его, не заботясь, уместно ли это. Альбус ответил на её объятия.       — Это меньшее, что я мог сделать, моя дорогая. Мои соболезнования... и что ж, с днём рождения. Он выпустил её из объятий и подошёл к своему столу, чтобы взять часы. — Не забудьте о них. Это прекрасный подарок.       — Правда. Это было так мило, что студенты подумали обо мне, — Минерва взяла часы, перевернула их и положила в карман. — Все очень любят вас, мисс МакГонагалл. Доверяйте своим друзьям и никогда не забывайте, как вы важны, особенно в такое непростое время.       — Я доверяю вам, сэр, и это всё, что мне сейчас нужно. Спасибо ещё раз, — она встала на цыпочки, чмокнула его в щёку и ушла.