Кровавый шот на двоих

— Так, пацан, смотри мне в глаза, — Акито внимательно всматривается в лицо Камиширо, смешно хмурясь и прищуриваясь, — Окей, а теперь моргни три раза, если тебя заставили. — Шинономе! — возмущенно вскрикивает блондин. Бармен, показав вампиру недвусмысленный средний палец, вновь заговорил. — Как тебя зовут? — Камиширо Руи, — скептично наблюдая за рыжим, отвечал Руи. Бармен, задумчиво хмыкнув, откидывается на спинку стоящего у кровати стула. — Не под гипнозом, значит... — Акито, я, по-твоему, настолько эгоист?! — не выдерживает Тенма. Шинономе смеряет его взглядом. — Орать на Акияму будешь. — Акито! — И нет, в моем понимании ты, Цукаса, гораздо хуже. — Эй! Камиширо устало вздыхает, понимающе глядя на зевающую на другой части кровати Эну. Прошло уже около часа, а они никак не могут подписать чертов договор. Почему? Потому что Акито ни в какую не хочет верить, что подросток в полной мере осознает, на что идет. — Пробежимся по пунктам еще раз... — в пятый или шестой раз предлагает Шинономе. Где-то со стороны двери в комнату слышится страдальческий стон — Мизуки предпочел валяться на полу, чем в очередной раз наблюдать "проверки" Акито, — Первое — сбор крови, а иначе "кормежка", будут происходить три раза в неделю, в строго обозначенные дни недели, а именно — вторник, четверг и суббота. Так? — Та-а-ак, — отвечает за друга парнишка в юбке, — Акито, неужели это так ва- — Пункт два — за один сбор крови Цукаса Тенма не имеет права собирать более 50 миллилитров крови... — Т-так мало?! — вскакивает блондин, но под осуждающим взглядом бармена тут же опускается на место. — Ты уже насосался вдоволь, чуть не свел парня в могилу. Теперь все будет строго пропорционально — не более трех глотков за раз! В договоре это прописано! — Но..! — А ну! — Л-ладно, молчу... — Большие глотки не набирать, это нарушение договора, — прищурившись, Акито все продолжает сверлить прилизанного взглядом, — Компенсация за нарушение составляет неделю без кормежки, но с выплатами за ее осуществление донору. — Агрх, черт с тобой! Камиширо нервно теребит пальцами чокер, который Эна отдала ему с приходом Акито. "Мешал перевязке" — коротко пояснила она, возвращая парню темную ленту с бижутерными камушками в виде капелек и звездочек. Черт, ну правда, сколько можно уже? — Пункт три. Оплата за каждую кормежку составляет... миллион пятьсот йен, а дальше- — Хватит менять пункты в нашем с Руи договоре так, как удобно тебе, — недовольно бурчит Цукаса. Акито закатывает глаза. — Подумаешь, не обеднел бы. — Ну, знаешь ли! — А можем побыстрее, а? — все-таки просит Камиширо, уже не зная, как поторопить вечно спорящих парней. Цукаса тут же смолкает, обращая внимание на Руи — подросток ежится под встревоженным взглядом вампира, чувствуя себя крайне неуютно. Не до него сейчас, правда. — Тебе стало хуже? — все-таки спрашивает Тенма, — Осмотре- — Нет, я... Все нормально, к черту это, — отмахивается парень. Вампир понимающе закрывает рот, — Я говорил Мизуки, что пришел сюда не один. И, мне кажется, я порядком задерживаюсь, и моя компаньонка... — Его тетя, — мгновенно поясняет Акито. Вопрос "зачем?" остается Руи неозвученным. Пора смириться, что все в этом месте немного... много "фью-фью". — Моя тетя не любит возвращаться домой одна — сами понимаете, ночь, переулки, кто знает, что водится в темноте? Без обид. — Все нормально, — кивает Цукаса. — Да плевать, я хотел обидеть, а сказал это из вежливости, — раздраженно отвечает ему Камиширо, — В общем — можем закончить с договором, чтобы я наконец-то пошел домой? Главные пункты мы обсудили, остальное я... на самом деле, не стоит, но доверяю вам. Где подписать? — По поводу твоей тети, парень, — Акито подал парню шариковую ручку и указал на свободное место в поле для росписи, — Она ушла три часа назад. Тебя, кстати, даже не искала. Рука Руи дергается, и конец его подписи кажется весьма неровным. Он с распахнутыми глазами смотрит на бармена — тот только подтверждает свои слова кивком. — Повтори..? — просит подросток. Акито вздыхает. — Ушла твоя тетя, говорю. На тебе, кстати, еще и ее счет висит. — Погоди, Акито. Его тетя ушла, скинув на Руи свой сче- — Черт... — рвано усмехается Камиширо, хватаясь за голову. Классно, супер. Сегодня он ночует на улице. Блять... — Сколько сейчас времени? — Два ночи. — Так... Ладно, понял... "На улице еще тепло, все нормально... Если я правильно помню, в городском парке сегодня добрый сторож, может получится заночевать в беседке, и... Или попробовать залезть через окно? Я, вроде, не запирал кухонное..." — Что такое? — вырывает его из мыслей поставивший свою печатку на договор Цукаса, — Ты боишься, что твоя тетя не дошла до дома? Я могу позвонить знакомым, и они быстро отследят ее. — Нет, она наверянка уже дома, спит и видит пятый сон, — качает головой Руи, — Все нормально. Просто... — Ты боишься идти до дома один? — предполагает Эна. — Нет, все... все правда в норме. Я подписал, верно? Осталось только оплатить ее счет, и я свободен? — Забудь про счет, парниш, — поднимается с пола Мизуки и, быстро отряхнув юбку, улыбается Камиширо, — Так-то Цукаса тебе еще и денег должен. Верно, Цукаса? — О, кстати, да! — спохватился вампир, — Спасибо, что напомнил, сейчас же выпишу чек! — Вроде только вторая сотня, а уже проблемы с памятью, — вздохнула Шинономе, — Тебе бы пролечиться, пенсия. — Ну, теперь я буду "лечиться" три раза в неделю, — Тенма с довольной улыбкой достал из внутреннего кармашка чековую книжку. Но, немного помедлив, убрал ее обратно, — Руи, как насчет того, чтобы я отдал тебе плату за сегодня наличкой? Тогда не придется тащиться в банк. — Во-первых, пожалуйста, можешь не называть меня "Руи"? Просто Камиширо, мы все-таки только познакомились. — А когда я смогу называть тебя "Руи", Руи? — Желательно, никогда. — Но!.. — Или пока я не разрешу. Это не такая уж и большая просьба, да? — Правильно, Руи, вей из него веревки, ты хозяин положения, — одобрительно сказал Акито. — А почему ему можно называть тебя по имени?! — возмутился блондин. Шинономе язвительно скорчился вампиру, заставив того побелеть от злости, — Ты...! — Объективно, за этот вечер он причинил мне меньше всего вреда, — пожал плечами подросток, — И Эна-сан. — Выкусите, — победно улыбнулась шатенка. Блондин нахмурился сильнее. — Черт, это... Ладно, я понимаю, Камиширо, ты прав, — недовольно вздыхает он, но пусть так — хоть какая-то дистанция выстроена, уже славно, — Так что по поводу денег? — Можно и наличкой, мне все равно. Главное, чтобы меня не ограбили по дороге... домой. А так — плевать, при любом раскладе ощущаю себя проститутом. — Ну, все не так плохо! — улыбается Акияма, — А даже если и так, то можешь с гордостью считать себя элитным прости- — Мизуки, завались. — Молчу... но в чем я не пра- — Мизуки! Руи замечает, как Цукаса подсаживается ближе: достает из кармана кожаный бумажник и, с задумчивым видом раскрыв его, вытаскивает оттуда толстую пачку десятитысячных купюр. Камиширо прикидывает, что, наверное, сегодня ему выдадут около пятидесяти тысячи йен — если сравнивать с прописанной в договоре "платой", это примерно половина, и- — Тут двести пятьдесят тысяч, — шустро пересчитав банкноты, блондин с мягкой улыбкой протягивает их своему донору. — Сколько..? — Двести пятьдесят. За сегодня ты заработал свои сто пятьдесят, плюс компенсация за... в общем, за весь этот бедлам и угрозу твоей жизни... — виновато говорит прилизанный, и в его глазах действительно проглядывает сожаление. Что ж, ладно. Руи не в том состоянии чтобы отказываться от денег, пусть их и чересчур много... — Хорошо, — поднимаясь с кровати, выдохнул Камиширо, убирая пачку в карман штанов — теперь в левом у него лежал бумажник, а в правом — сумма, что могла разве что присниться в каком-то сказочном сне о будущем. За время, что он пришел в сознание, в голове окончательно прояснилось, и парень выдохнул, не почувствовав головокружения или недомогания. У него все еще ныла шея и неприятно давила повязка на ней, но в при-и-инципе Руи был вполне пригоден для долгожданной "прогулки" до дома, тем более ему стоит поспеши- — Ты куда? — Камиширо хмуро смотрит на схватившего его за руку Тенму. Блондин намек понимает, расслабляет хва- стоп, нет, он наоборот сжимает чуть сильнее. В его глазах плещется беспокойство, и подросток с радостью бы отвернулся, но отчего-то даже не просит отпустить его. Рука вампира на его кажется слишком правильной, и парень сам не понимает, что за эмоциональные качели испытывает рядом с этим эгоистичным вампирским психопа- — Эй, Руи? Ты слышишь меня? — Камиширо, — поправляет юноша. Цукаса кивает, но не исправляется, — Я домой. Все ведь решено, да? Значит, я пошел. Думаю, завтра ночью мы увидимся... опять в этом клубе, поэтому и контактами обменяемся позже. — Хорошо... Я тебя понял. Пойдем. Блондин также поднялся с кровати и, быстро махнув Эне и спорящему с Акито Мизуки, потащил Камиширо к двери. Руи, по-хорошему, все-таки воспротивиться и гордо пойти самому, в идеале — еще раз попросить Тенму не трогать его и вообще исчезнуть из его жизни до... э-эм, когда там "кормежка"?.. Но почему-то подросток молча идет следом, и даже не ощущает никакого страха или дискомфорта, когда холодная рука перемещается с его локтя на ладонь, и чуть ее поглаживает. Камиширо задумывается — не под гипнозом ли он, но когда юноша в качестве проверки пробует чуть сжать чужие пальцы, они с легкостью сплетаются с чужими. Ведущий его за собой блондин чуть прокашливается, и, кажется ли Руи, его уши становятся чуть румянее. Парни наконец-то выходят из длинного коридора (откуда такой в небольшом клубе?), попадая на "балкончик", с которого совсем недавно на Руи смотрели вампиры. В здании тихо — прожекторы приглушены, оглушающая музыка выключена, а людей нет и вовсе. Камиширо вздыхает: да, такие тихие клубы ему нравятся гораздо больше... — Куда мы идем? — спрашивает парень, когда блондин ведет его в противоположную от главного входа сторону. — Служебный выход. — Почему не главный? — За зданием стоит мое авто. — И? — Я подвезу тебя, — говорит он, замирая у двери. На темно-зеленой поверхности висит надпись "Только для персонала V". Идеальная шифровка, — Ты не против? — Делай, что хочешь, — пожимает плечами Руи и неприятно морщится — как ему вообще объяснить дырки в шее и бинты одноклассникам... — Все равно ведь сделаешь по своему. — Ну, я правда буду стараться лучше прислушиваться к тебе. Просто потерпи "такого" меня немного, ладно? — Ты такой странный. — Ты тоже. — Объективно. Тенма по-доброму улыбается. Руи не знает, почему, но улыбается тоже — черт, он ведет себя совсем не так, как должен в его-то ситуации, однако... Однако Камиширо списывает все это на усталость после сложного дня. Сам он вряд-ли когда-нибудь улыбался бы чело- вампиру, что чуть не убил его из-за какой-то там жажды и эгоизма... Точно усталость и ничего более. Цукаса открывает дверь — ведет Руи вперед, к... Боже. — Это... — Да. — Ламборджини..? — Индивидуальной сборки. — Ты реально богатенький прилиза. — Ты буквально человек этого богатенького прилизы, — закатывает глаза блондин, отпуская парня. Ладонь ощущается непривычно пустой, но не проходит и минуты, как Тенма, открыв пассажирскую дверцу, подает ему руку, — После тебя. — ...Хорошо. Руи не принимает руку — дистанция, дистанция, дистанция.... Собственный рост мешает нормально сесть, но Тенма что-то дергает, и впереди становится свободнее. Самолично пристегивает парня и, подло подобрав момент, с глупой улыбкой лохматит его волосы, закрывая дверь. Камиширо недовольно пыхтит поправляя действительно растрепанные пряди, и осуждающе смотрит на невинно пристегивающегося за водительским местом Тенму. Козел. — Продиктуешь адрес? — спрашивает блондин, проворачивая ключ в стартере. Машина громко рычит, и все осуждение и хмурость с лица Камиширо сгоняет детское любопытство и искренний восторг, — Или поедем ко мне? Я познакомлю тебя с семьей! И у меня есть бассейн! — Не шути так. — Я не шу- — Не. Шути. Так, — по словам произносит Руи, и Тенма вздыхает. — Хорошо, потом когда-нибудь... Тогда, куда едем? — Сейчас забью в навигатор... — Ага, давай. Камиширо путается в панели, встроенной в машину, поэтому приходится все-таки отступить и просто назвать адрес, полностью расслабившись на удобном кожаном кресле. Вампир быстро набирает сказанное донором, проверяет, хорошо ли пристегнут парень, и они наконец-то отправляются. "Долетим за пять минут" — улыбается ему блондин, и Руи чувствует захватывающую его сонливость. Но когда машина берет разгон, усталость улетучивается с их небольшой, но захватывающей дух скорости. Камиширо словно в детство впадает, с искрящимися интересом глазами не отлипает от окна. Блондин тихонько хихикает, наблюдает за парнем в салоне и подыгрывает ему — окошко опускается, и подросток с приглушенным вздохом немного высовывается в него: лицо приятно обжигает ветер, и наблюдать за видами становится лишь интереснее. Когда же пейзажи с незнакомых улиц сменяются выученными вплоть до каждого шага видами, Руи грустнеет — уже и забыл, куда они едут... — Вот... Твой дом? — спрашивает прилизанный, и Камиширо, стараясь не подавать виду, кивает, — Милый! Оу, там не горит свет... Твоя тетя действительно спит? — Не сомневаюсь в этом, — отвечает парень, отстегивая ремень. — Слушай, — мнется Тенма, но быстро собирается и заглядывает в чужие глаза, — не то, чтобы я имел право лезть не в свое дело или кого-то судить... но твоя тетя похожа на эгоистку. Как к ней относятся твои родители? Они вообще не против твоих ночных походов с ней по клубам? У вас в семье все точно нормально? Камиширо чувствует, как на лице расплывается знакомая со смерти мамы и папы улыбка. Фальшивая, улыбка-щит, призванная убеждать других в том, что все хорошо. Цукаса как-то хмурится, и это немного сбивает с толку, но зазубренные с детства реплики легко ложатся на язык. — У нас все хорошо. Не стоит беспокоиться — просто я присматриваю за тетей. Как-никак, она — мой дорогой человек, а я поддерживаю увлечения своих дорогих людей. — Сейчас четыре утра, Ру- Камиширо, — поправляется блондин, — Она спит дома. А у тебя на телефоне ни одного пропущенного ни от нее, ни от родителей. Ты пытаешься обмануть меня? — Ты проверял мой телефон? — Я еще и записал туда свой номер. — Удалю. — Тринадцать раз записал. Чтоб точно не удалил, — хитро улыбается Цукаса. Руи хочет продолжить выяснять отношения о том, что, так-то, телефон Камиширо — телефон Камиширо, какого черта в нем лазил вампир? Как вообще разблокировал?! У парня простой мобильник, без биометрии или чего-то такого... Но более тему аппаратика парень не поднимает — прилизанный отвлек себя сам, и про его семью больше вопросов не задает. — Ладно, один оставлю, — скептично заключает парень. Блондин аж засветился — довольный до ужаса... — Мой у тебя тоже есть? — Тоже тринадцать раз записал! — Что за фетиш на число тринадцать? — П-просто мое любимое число! — Ладно... — вздыхает Руи, открывая... жесть, она уехала вверх!... открывая дверь, — До завтрашнего вечера. — На твоем месте я бы отлежался дома ближайшие дня три — скажи тете, что поранился, и тебе нужно отдохнуть. Пусть ходит одна, а я людей назначу, они ее поохраня- — Цукаса. — М? — Ты кое в чем прав. — В чем же? — с любопытством спрашивает Тенма. Камиширо покидает автомобильный салон и, закрыв дверь, наклоняется к открытому настежь окну. — Ты не имеешь права лезть не в свое дело, — ядовито улыбается Руи и, прежде чем блондин успевает что-то ответить, бросает короткое, — Ночи. Больше он не смотрит ни на Цукасу, ни на машину. Меньше знаешь — крепче спишь, а Тенме не помешало бы проспаться: он слишком... отталкивающе себя ведет. В большинстве случаев. Хотя, познакомься они при других обстоятельствах, и не знай Руи, что этот симпатичный парень — вампир, обязательно бы влюбился, никаких сомнений... Но Тенма — слишком... слишком. Слишком навязчивый, слишком активный, слишком любопытный, слишком себе на уме. Такие как он вызывают у Камиширо опасения — что они вообще нашли в Руи, раз лезут к нему? Хотя, с блондином ясно — ему понравилась кровь, вот и присосался... Давать же вампиру поводы для жалости или сочувствия к себе подросток не намерен — их отношения... бр-р, звучит неправильно, но... их отношения только рабочие: Руи — подчиненный, Цукаса — начальник. Им больше и не надо: когда Камиширо скопит достаточно денег, разорвет договор и заживет по намеченному с десяти лет плану. Без всяких теть, дядь, алкоголиков, клубов и гиперактивных вампиров. Только он, кот, какая-нибудь работа, вкусности и путешествия. Да... За спиной слышится рев авто, и вскоре шум машины стихает — уехал. Отлично... Камиширо заходит во двор, бесшумно закрывая за собой калитку. Оценивающе осматривает тетин дом, прикидывая — попробовать ли залезть через кухню или проще сразу заночевать на ступеньках? Вариант с парком все еще не плох, но тогда он не успеет собраться в школу и придется снова выслушивать от Ан за опоздание... Свет в коридоре загорается: Руи с удивлением наблюдает, как щелкает замок и ручка продавливается сама по себе — перед ним, растрепанная, с сильнейшим перегаром стоит тетя. Недовольно хмурится, осматривая племянника с ног до головы, но, дойдя до его шеи, улыбается. Ласково, мягко, но парня тошнит от этой улыбки почти также, когда в нем кипели избытки крови. — Я видела, как ты вышел из машины. Явно не такси. Ролс ройс? — Это важно? — спрашивает Руи. Женщина усмехается. — Нашел себе папика? — С чего ты... — А на шее что? Засосы прячешь? — гадко тянет она. Камиширо неосознанно касается повязки. Чуть мокрая... Она что, не видит проступающую кровь? Серьезно? — Мой племяш повзрослел, а я и не заметила! — Ты пьяна, — хмурится подросток, — Пойдем спать, пожалуйста? — Ты же сегодня уже спал с кем-то — на родственников потянуло? Неужели я воспитала инцестника? — Тетя! — Ладно-ладно, что ты, шуток не понимаешь? — громко смеется она. Мурашки бегут... — Как же ты такой, без юмора, цепанул того мистера на ройсе? — Я никого не- — Подумать только, пока я общалась в клубах, ты спал за деньги! Ну и мерзость, Руи — строил недотрожку-святошу, а на деле? — Пойдем спать. Уже поздно, пожалуйста, просто пойдем спать. — Хорошо, — она гадко ухмыльнулась, — Пятьдесят тысяч. — Что? Что "пятьдесят тысяч"? — Теперь ночевка дома стоит пятьдесят тысяч, — повторяет она. — Ты шутишь! Это моя месячная зарплата в ка- — Да брось, позвони своему папику, он что, не даст тебе денег? Ну снова дашь ему, для тебя это, как вижу, не проблема. — Тетя, но..! — Деньги. Или живи на улице. — Ты понимаешь, что больше напоминаешь меркантильную тварь, а не нормальную родственницу? — хмурится Руи. И тут же получает пощечину. Блять... — А ты за словами следи или тариф повысится — будешь только и делать, что мужиков на трассах обслуживать, лишь бы дома поспать. Камиширо больше ничего не говорит. Достает выданные ему Тенмой деньги и передает их женщине. Она присвистывает, пересчитывая купюры — улыбка женщины становится лишь гаже и гаже... — Тут на пять дней хватит. Но, в качестве скидки за первый раз, спи спокойно... м-м... неделю, — заключает она, отходя с прохода. Камиширо, не упуская шанса, буквально забегает внутрь, — Боже, Руи, мне теперь очень интересно, на что ты способен в постели, раз тебе столько платят! Поделишься секретами с тетей? Научишь проститутским хитростям? — ...Я иду спать. — С кем? — шутит она, и громко смеется. Камиширо закусывает губу, поднимаясь на второй этаж. Плевать, плевать, просто плевать... Он хлопает дверью и не с первой попытки закрывает дверь. Руки трясутся, но он искренне старается успокоиться, однако гадкий голосок в голове все не затыкается. "Почему все живут нормально, а я должен жить так?" — спрашивает голос. "Я не знаю, отстань" — отвечает подросток, падая на кровать как есть. Раздеваться нет ни сил, ни желания. Особенно после мерзких слов тети. "Почему я обижаюсь? В чем она не права? Теперь я буквально зарабатываю на жизнь телом" — не отстает голос. Руи вжимается в подушку. "Это — другое" — убеждает он себя, прикрывая глаза. Парень даже не проверяет будильник — все, чего он хочет, это заснуть, провалиться в сны и не думать о чем-то плохом или сложном. Просто отдохнуть, переварить сегодняшний вечер, смириться с переменами жизни... Просто уснуть. И он правда засыпает. Под гадкий голосок в голове, под громкий смех общающейся с кем-то по телефону тети... проваливается в сон. Приятный, какой-то теплый... сначала — совершенно неясный, только убаюкивающий сердце спокойствием. Руи неосознанно сравнивает его все с тем же ромашковым чаем — дымка в голове расходится, и Камиширо отчего-то чувствует себя в полной безопасности, когда перед глазами мелькают отливающие янтарем блондинистые волосы. Камиширо думает, что его вновь кто-то опоил, и вечер в комнате с вампирами повторяется, но он отчего-то не против, когда окружающее меняется на странную спальню: все укутано голубой пеленой — стены, потолок, грядушка кровати, занавески, сквозь которые льется серебристый лунный свет... Цукаса, нависший над ним, — апогей умиротворения. Руи смотрит ему в глаза — не знает, зачем, почему они вообще сейчас и вот так, но сон решает за него, и парень теряется: воздух в миг покидает легкие, заставляя все внутри сжаться от застилающего разум трепета. Он очарован, он не может сделать вдох, а отливающие закатом глаза напротив в миг сменяют умиротворение застилающей разум жадностью — хочется смотреть дольше, видеть больше.... Эти чувства — нисколько не успокаивают, только вызывают знакомое покалывание на шее, что биением сердца отдается в ушах... Из-за него он не слышит — что ему говорит Тенма. Он чувствует его руки на талии, чувствует жар чужого дыхания на шее, потом груди, на губах... Он так близко — просто привстань, или, наоборот, наклонись чуть ниже, и они поце... ...Руи вскакивает, словно во сне за ним гнался не маньяк, а целая орда убийц. Он судорожно хватает воздух, сжимая собственную шею — срывает повязку, проводит рукой по чуть зажившим ранкам, дышит, дышит... Это что за сон, блять, был?! Он и Цукаса, а потом еще и-и!.. А затем они там, и, и, и!... — Черт, — выдыхает Руи, поднимаясь с кровати, — Черт... Это — не нормально. Вообще нет. И Камиширо будет стараться изо всех сил, чтобы такой сон не стал явью — дистанция, дистанция, дистанция... Следует видеть Тенму как можно меньше, избегать его и встречаться только в заверенные договором дни... И... Но блин, почему!... "Почему это было так хорошо!.." — закрыв лицо руками, мысленно кричит Руи. Черт... Это все из-за слов тети и странного поведения Цукасы. Не более... И усталость сыграла, и стресс, и пережитый страх... — Спокойно, Руи... Все хорошо, — успокаивает самого себя он. Впечатления от пережитого сна чуть стихают — да, отлично... Так намного лучше. Теперь он спокоен, мыслит трезво и ясно, — Все будет нормально. Я и не такое дерьмо переживал. И сейчас переживу. "Да, точно... Я со всем справлюсь, — заверяет самого себя парень, направляясь к распахнутому окну. Нужно немного подышать утренним воздухом, послушать птиц... Время шесть, через полчаса сработает будильник, и хорошо... — Все будет нормально. Я умный, рассчетливый, отчаянный, но я..." — Какого хрена?! — ахает Руи, не веря глазам. Он трет их, снова, снова — моргает несколько раз, но картинка не меняется. Парень чувствует, что готов расплакаться — ну нет, только не это, — Че-е-ерт... У ворот в их двор стояла знакомая подростку алая ламборджини, ярко сияющая в свете солнца, а рядом, оперевшись о ее капот, пил кофе Цукаса собственной персоной. Он ненадолго отрывается от просмотра чего-то в телефоне, поднимает голову и, заметив Руи, весь прямо-таки светится, затмевая собой и машину, и, кажется, солнце. Вампир снимает стильные солнечные очки, и подростку скулить хочется, потому что взгляд, которым на него смотрит приветливо машущий рукой Тенма, слишком похож на взгляд из сна. — Я в дерьме... — обреченно улыбается Руи, слабо маша вампиру в ответ, — В дерьме. — Нет, ты в шоколаде! — кричит ему Тенма, — Я купил кофе! И сендвичи! И я подвезу тебя до школы! Во сколько у тебя занятия?! — Отвези меня в больницу, — не удивляясь, что его слышат на таком расстоянии, отвечает Камиширо. Блондин тут же круглит глаза, взволновонно смотря на парня. — Что такое?! Тебе плохо?! — Я хочу эвтаназию. Очень сильно хочу, — искренне шепчет Руи. Тенма хлопает глазами. Секундой спустя прилизанный звонко смеется, сочтя слова Камиширо шуткой, в то время как в голове подростка вертится только одна фраза — "Я встрял. Очень сильно"